Забытые в изгнании. Франция, Париж

Ростислав Смольский, 2020

Книга посвящена необычному и трагическому феномену – Русской эмиграции. Вы сможете познакомиться с выдающимися деятелями, похороненными в столице Франции и практически забытыми, за редким исключением, в современной России.

Глава 1. Кладбище Монруж

(Cimetière de Montrouge, 18, avenue de la Porte de Montrouge, Paris)

Принадлежит коммуне Монруж, но находится в XIV округе Парижа. Кладбище сильно пострадало от близости Парижской окружной дороги (Boulevard périphérique de Paris). Стоит отметить крайне доброжелательный персонал кладбища.

Гроссер Борис Николаевич

(первоначальное имя Бернард Абелевич Гросер) (26 октября/7 ноября 1889, Одесса — 15 января 1982, Монруж, департамент О-дё-Сен)

График.

Сын помощника аптекаря Альберта Семеновича (Абеля Зельмановича) Гроссера. В 1903–1907 учился в Одесском художественном училище. В конце 1900-х с семьей переехал в Санкт-Петербург, где отец стал управляющим дома архитектора Ф. Ф. Лумберга на Коломенской ул., 10. До 1911 учился в Рисовальной школе Общества поощрения художников у И. Я. Билибина, затем в школе Ш. Холлоши в Мюнхене (1911–1912) и в академии П. Рансона в Париже у М. Дени (1913–1914).

С началом Первой мировой войны вернулся в Петроград. В 1919 жил в Одессе, сотрудничал в издательстве «Омфалос», оформлял книги Южнорусского общества печатного дела и газету «Театр». Участвовал в трех выставках: Товарищества южнорусских художников, Общества независимых художников и 1-й Народной выставке картин (все — 1919). В начале 1920 эмигрировал через Константинополь во Францию.

В 1921 обосновался в Париже (131, rue du Cherche-Midi). В том же году участвовал в Выставке русского искусства в Лондоне (галерея Whitechapel). Оформил эмблему берлинского издательства А. Э. Когана «Русское искусство», обложку и форзац книги С. К. Маковского «Валентин Серов» (1922). В 1924 в Голландии была издана книга Б. Н. Рапчинского «Русские сказания и легенды» («Russiche Heldensagen en Legenden») с серией его гравюр. С 1925 сотрудничал с парижскими издательствами «Я. Поволоцкий и К◦», «Современные записки, «Дом книги», «Les Marges», «Librairie de France», а также с голландскими издательствами. Оформил книги «Старый Париж» (1925) и «Монмартр» (1927) А. Седых (Я. Цвибака), «Наша маленькая жизнь» Дона-Аминадо (1927), «Поэмы» А. Шенье (1928), «Николай Чудотворец» А. М. Ремизова (1948), «Митина любовь» (1925), «Избранные стихи» (1929), «Божье дерево» (1931) и «Темные аллеи» (1946) И. А. Бунина, «Анна» Б. К. Зайцева (1929), «Танец» С. Лифаря (1937; исполнил также рекламный плакат книги, а кроме того написал портрет танцовщика), «Приглашение на казнь» В. В. Набокова (1938), «История одного путешествия» Г. Газданова (1938), «Одесский Пушкин» (1938) и «Гоголь в Ницце» (1946) А. А. Шика и др. Сотрудничал в журнале «Сатирикон» (1931). В 1937 на Всемирной выставке в Париже получил серебряную медаль за графические работы. В 1939 провел персональную выставку в галерее Aux Quatre Chemins.

В годы войны оставался в оккупированном Париже, зарисовал ряд эпизодов оккупации. В 1943 исполнил 24 цветные литографии для детской книги М. Marquet «l etait une fois un alphabet» («Однажды был алфавит») по рисункам Souza Desnoyer.

В 1947 сделал серию цветных иллюстраций для книги Жиля Пэнеля «Принц Абрикос», вышедшей в парижском издательстве «Arc-en-Ciel». Среди последних работ — обложка для книги «LXX лет П. Е. Ковалевского: библиография» (Париж, 1972).

В 1930-е входил в Общество друзей русской книги, с 1946 — в Общество друзей русского искусства и литературы. С 1952 был членом масонских лож («Вехи», «Северная Звезда», «Астрея»).

С 1955 жил в Монруже. С 1992 могила не существует.

Балтрушайтис Юргис Казимирович

(лит. Jurgis Baltrušaitis) (20 апреля/2 мая 1873, Поантвардзе, Россиенского уезда, Ковенской губернии (ныне Паантвардис Юрбаркского района, Таурагский уезд, Литва) — 3 января 1944, Париж)

Поэт-символист и переводчик, дипломат.

Юргис Балтрушайтис. Фотография с сайта ru.wikipedia.org

Родился в крестьянской семье. Учился в Ковенской гимназии (1885—1893), затем на Естественном отделении физико-математического факультета Московского университета, одновременно посещал лекции на историко-филологическом факультете. Подружился с С.А. Поляковым, учившимся на математическом отделении физико-математического факультета, и через него познакомился с К.Д. Бальмонтом, В.Я. Брюсовым, позже — В.И. Ивановым.

В августе 1899 года тайно венчался с Марией Ивановной Оловянишниковой, двоюродной сестрой Елизаветы Александровны Дьяконовой (автор «Дневника русской женщины»).

Как писатель, он принадлежит литературе двух народов — литовского и русского.

Известно, что в студенческие годы им была сделана первая попытка сочинять стихи на литовском языке. По неизвестным причинам, однако, он вскоре решил использовать только русский язык для своих литературных начинаний. Начиная с 1895 года, Бальтрушайтис начал принимать участие в редактировании московских литературных журналов, а также начал свою собственную творческую деятельность на русском языке. Он присоединился к символистскому движению и вместе с Сергеем Поляковым создал издательство «Скорпио», которое издавало главные русские символистские журналы, такие как «Весы» и «Северные цветы», а также сборники величайших русских поэтов-символистов. Член культурной элиты города, Бальтрушайтис был близким другом и коллегой таких известных русских писателей и художников, как А.П. Чехов, А.М.Горький, К.С. Станиславский, М. А. Врубель, А.Н. Скрябин» Б.Л. Пастернак был домашним учителем детей Балтрушайтиса.

Балтрушайтис издал три сборника стихов на русском языке и еще три на литовском.

В начале своей карьеры он начал переводить на русский язык произведения Мориса Метерлинка, Генрика Ибсена, Джованни Д'Аннунцио, Герхарта Гауптмана, Августа Стриндберга, Оскара Уайльда, а его перевод «Голода» Кнута Гамсуна считается классическим.

Вячеслав Иванов был одним из литературных спутников Бальтрушайтиса, и кажется, что последний разделял некоторые из убеждений первого о поэзии и долге поэта.

Первая Мировая война полностью изменила жизнь Бальтрушайтиса. В личном плане, а также затронула его литературную деятельность. После немецкого вторжения в Литву в 1915 году многие литовцы бежали в Россию, и значительное их число осело в Москве. Бальтрушайтис помогает своим соотечественникам, например, работает в Комитете по делам беженцев или помогает студентам поступить в университет. Возобновление отношений с соотечественниками, прерванных еще в подростковом возрасте, повлияло на дальнейшую деятельность Бальтрушайтиса. С 1917 по 1920 год он посвятил свое время и энергию двум мирам: литовскому и русскому. С первым его связи становились все крепче и теснее, тогда как со вторыми он продолжал поддерживать социальные и культурные отношения. После своего назначения в 1920 году литовским посланником в Советский Союз он перестал быть активным участником русской общественной и литературной деятельности, однако поддерживал личные контакты со своими русскими друзьями. Он способствовал выезду из Советской России представителей интеллигенции, оформлял им проездные документы, чем заслужил уважение в кругу русских эмигрантов. Балтрушайтис также способствовал возращению литовцев на родину. Через несколько лет имя Бальтрушайтиса, как поэта, исчезло из советской печати, и оно не упоминалось даже в исследованиях, посвященных русскому символизму.

Когда Бальтрушайтис снова начал писать стихи на литовском языке, трудно установить. Он часто говорил своим литовским друзьям, что начал писать по-литовски после 1905 года, но на сегодняшний день нет ничего, чтобы обосновать это утверждение. Его первое стихотворение на литовском языке было написано и опубликовано в 1927 году. В настоящее время известно только восемь стихотворений, которые были написаны на литовском языке между 1927 и 1939 годами. Подавляющее большинство литовских стихов Бальтрушайтиса было написано после его ухода с дипломатической службы в 1939 году, когда он жил в Париже.

Поэзия Балтрушайтиса была неизвестна и в родной Литве. Тем не менее, его сборник стихов, «Ašarų vainikas» («Венок из слёз») был переправлен контрабандой из Франции в Литву и опубликован в 1942 году. Благодаря послевоенной советской литературной политике, Бальтрушайтис как поэт был полностью проигнорирован в литературной истории Литвы на протяжении почти 20 лет.

В шестидесятых годах Бальтрушайтис был, по-видимому, «реабилитирован». Сначала его имя время от времени упоминалось в прессе. Затем появилось несколько статей о его жизни и творчестве. Несомненно, самым большим событием в возрождении Бальтрушайтиса стала публикация его литовской и русской поэзии в родной стране. Поэзия бальтрушайтиса была очень благосклонно рассмотрена как в литовских, так и в русских периодических изданиях; сборники его стихов были распроданы в течение нескольких недель.

В настоящее время в Литве наблюдается всплеск интереса к творчеству Балтрушайтиса. Бальтрушайтис — это прежде всего поэт. Тем не менее, он написал несколько рассказов, литературных статей и обзоров о русских и европейских писателях. Его поэзия говорит во многих настроениях и состояниях ума. Чтобы понять и полностью насладиться его поэзией — или поэзией любого другого писателя-символиста-необходимо обладать определенным знанием его взглядов на жизнь и искусство. Очерк «О сущности искусства и творческом долге художника», первоначально прочитанный как лекция для русской аудитории в Москве в 1915 году, остался рукописью; позже он был переведен и опубликован на литовском языке. Взгляды Бальтрушайтиса на изобразительное искусство изложены в статье «Отличительные внутренние признаки живописи Рериха». Эти взгляды очень похожи на те, что можно найти в обширной до сих пор неопубликованной переписке Бальтрушайтиса с его литературными друзьями. В эссе Бальтрушайтиса «Памяти Эмиля Верхарена», написанном через несколько дней после смерти этого бельгийского поэта, представлены взгляды Бальтрушайтиса на современную поэзию, а также на роль поэта в ХХ веке.

Мемориальная доска на доме в Москве, где работал Ю. Балтрушайтис. Фотография с сайта ru.wikipedia.org

Moй сад

Валерию Брюсову

Мой тайный сад, мой тихий сад

Обвеян бурей, помнит град…

В нем знает каждый малый лист

Пустынных вихрей вой и свист…

Завет Садовника храня,

Его растил я свету дня…

В нем каждый злак — хвала весне,

И каждый корень — в глубине…

Его простор, где много роз,

Глухой оградой я обнес,—

Чтоб серый прах людских дорог

Проникнуть в храм его не мог!

В нем много-много пальм, агав,

Высоких лилий, малых трав,—

Что в вешний час, в его тени,

Цветут-живут, как я, одни…

Все — шелест, рост в моем саду,

Где я тружусь и где я жду —

Прихода сна, прихода тьмы

В глухом безмолвии зимы…

Могила Ю. Балтрешайтиса. Фотография из архива Оlga Uxkull

Навашин Дмитрий Сергеевич

(18/30 августа 1889, Киев — 25 января 1937, Париж)

Экономист и политический деятель

Окончил юридический факультет Университета Святого Владимира. Перед Первой мировой войной разбогател на финансово-промышленных операциях в Сибири. После Февральской революции он был назначен вице-председателем Красного Креста при Временном правительстве для контроля за лечением немецких военнопленных во время Первой мировой войны. Обладающий обширными экономическими знаниями и имевший прочные связи на Западе, Навашин сумел наладить отношения с большевиками, пришедшими к власти в октябре 1917 года. Сначала раскритиковав новое правительство, Навашин, тем не менее, помог в восстановлении экономики страны, опустошенной войной и революцией. С первым важным заданием Советского правительства Навашин был направлен в Испанию в 1920 году в ранге дипломата: он должен был убедить испанские деловые круги покупать нефть у Советской России, а не у Royal Dutch Shell. Достигнув успеха в этих переговорах Навашин был назначен в Париж, где работал сначала помощником директора, затем директором Коммерческого банка для Северной Европы (La Banque commerciale pour l’Europe du Nord), созданного большевиками в 1921 г. для операций за границей. Банк был зарегистрирован во Франции и действовал по французским законам, но весь его капитал принадлежал советскому государству, позднее он вошел в систему Внешторгбанка и стал называться VTB Bank (France) SA. Дмитрий Сергеевич приехал в Париж с женой, Марией Сергеевной, урожденной Щербатовой. Он снял флигель из 10 комнат в роскошном доме на улице Мишель-Анж, 28, который обходился ему в 20 000 франков в год. У Навашина было 2 секретарши и 3 слуг. В 1926 году у Навашиных родилась дочь Елена.

Среди его ближайших друзей были не только видные французские дельцы, банкиры, масоны Великого Востока, но и министры и сенаторы, как например де Монзи, благодаря которому он вошел во французское масонство. Он выпустил две книги на французском языке по экономическим вопросам, печатал во французских журналах статьи.

В начале 30-х годов Навашин ушел из банка и стал «невозвращенцем». Но материальное положение его от этого, видимо, не изменилось. Он по-прежнему бывал на приемах у французских государственных деятелей, принимал их у себя, держал двух секретарш и по утрам ходил гулять в Булонский лес с двумя породистыми собаками.

Утром 25 января 1937 года в Булонском лесу Дмитрий Навашин, как всегда, гулял со своими собаками. Внезапно к нему побежал человек и три раза выстрелил в Навашина в упор, а затем (для верности?!) нанес несколько ударов ножом.

Полиция у тела Д.С. Навашина. Фотография с сайта en.wikipedia.org

По делу об убийстве Дмитрия Сергеевича Навашина были допрошены десятки людей, начиная с жены и дочери, учившейся в балетной школе, и кончая министром де Монзи, дававшим показания при закрытых дверях. Был даже привезен для дачи показаний недавний перебежчик или, как тогда говорили, «невозвращенец», большевик Крюков-Ангарский, порвавший с Москвой в 1930 г. и живший под другой фамилией. По его мнению, Навашин «и порвал, и не порвал» с Москвой и, может быть, только делал вид, что протестует против подготовки московских процессов. Следствие, предпринятое Сюрте Женераль, не дало никаких результатов. Убийца, молодой блондин в спортивном пальто, которого издали видел единственный свидетель — вышедший на утреннюю прогулку француз — так никогда и не был найден. Несмотря на тщательную проверку банковского счета и записных книжек Навашина, ни один след не привел к аресту убийцы. Дело было закрыто.

Кто убил его? Эмигрантская пресса и часть западной моментально указали на «агентов НКВД». Уже в наше время во французской прессе промелькнуло имя предполагаемого убийцы — Жан Фийоль, кагуляр. Спонсором и одним из основателей и предводителей ультраправой террористической организации La Cagoule (Тайный комитет революционного действия) был Эжен Шюллер, основатель косметического гиганта «L'Oréal». Первые собрания организации проходили прямо в здании правления «L'Oréal, и некоторые кагуляры впоследствии работали на эту косметическую фирму. Многие сотрудники L'Oreal были симпатизантами Виши и коллаборационистами. Жан Фийоль, активист"Кагуль", впоследствии служивший в вишистской милиции, после освобождения Франции бежал в Испанию, где работал в местном представительстве «L'Oréal».

Могила Д.С. Навашина. Фотография автора

Могила Д.С. Навашина. Фотография автора

Так или иначе, дело об убийстве Дмитрия Сергеевича Навашина ждет своего комиссара Мегрэ.

Рапкин Луи (Лейзер)

(1/14 июля 1904, Тихиничи Минской губернии — 13 декабря 1948, Париж)

Биолог, биофизик, общественный деятель

Родился в семье портного Израиля Рапкина и Иды Соркиной. В 1911 году, спасаясь от погромов, эмигрировал с родителями во Францию, с 1913 года жил в Монреале (Канада), где в 1921 году поступил на медицинский факультет университета Mac Gill. В 1924 году получает степень бакалавра, но его не устраивает методика обучения в Канаде: слишком много внимания уделяется теории, оставляя только небольшое количество учебных часов на практическую и экспериментальную медицину. Поэтому Рапкин решает продолжить учебу в Париже, куда прибывает в октябре 1924 года.

Желая познать физические и химические процессы, лежащие в основе размножения, Луи сосредотачивается на проблеме деления клеток. В Сорбонне он посещает лекции Ш.Переса по эмбриологии и зоологии, М. Колери по искусственному партеногенезу. Чтобы заработать на жизнь, он работает одновременно в обувном магазине дяди по материнской линии.

Проводя лето на Станции морской биологии в городе Роскоф, он проводит свои первые исследования эмбрионов и яиц морского ежа. Именно там он познакомился с М. Пренаном, В. Анри, Б. Эфрусси, A. Львофф, Ж. и Д. Нидэмом, Ж. Тесье, С. Метальниковым. Вернувшись в Париж, он начинает работать в Коллеж де Франс, в лаборатории Э. Форе-Фремье, изучая химические и физические свойства протоплазмы и культуры тканей. Он познал все тяготы жизни, питаясь один раз в день, и лишь раз в неделю принимая ванну.

В 1927 году Р. Вюрмстер, руководитель отдела биофизики в новом Институте физико-химической биологии (Париж), принимает его на работу ассистентом. В 1930 году Рапкина назначают заместителем директора. В сотрудничестве с Вюрмстером Рапкин решает проблему потенциалов окисления и восстановления ядра и цитоплазмы клетки и показывает, что прежняя теория, которая рассматривает ядро как центр окисления, была безосновательна. В 1928 году Биологическое Общество Франции присуждает ему ежегодную премию за его работу об энергетике развития яйца. Он едет в Кембридж, где он работает с Резерфордом, Хопкинсом, Томсоном, Эддингтоном. Здесь он снова встречается Нидэмом, с которыми он беседует на научные, политические (марксизм) и религиозные (иудаизм) темы.

31 июля 1929 году в Нью-Йорке Рапкин женится на Саре Маламуд. В 1932 году у Рапкиных рождается дочь Клод. В этом же году Академия наук присуждает ему Prix Pourat по физиологии. Помимо своих исследований, он продолжает свое образование в Ecole pratique des hautes études (секция естественных наук) и на факультете наук в Париже.

В июле 1936 при поддержке первого заместителя Государственного секретаря по научным исследованиям, назначенного правительством Народного Фронта, Рапкин создает французский Комитет для приема и организации работы зарубежных ученых, в тесном сотрудничестве с английским комитетом The Society for the Protection of Science and Learning. Он приходит на помощь беженцам — ученым: евреям, немцам и австрийцам, а также испанским и португальским антифашистам.

28 сентября 1939 года Рапкин с женой получают французское гражданство.

В январе 1940 года находится в Лондоне в качестве служащего Французской Миссии. Летом того же года директор Национального центра научных исследований Ложье поручает ему информационную миссию в Англии по вопросам биохимии. Капитуляция Франции, а затем разрыв дипломатических отношений между Францией и Великобританией 08 июля 1940 года, ставят крест на этом проекте.

На встрече с Ложье в Нью-Йорке в августе 1940 Рапкин разрабатывает реальный план спасения ведущих французских ученых в сотрудничестве с Фондом Рокфеллера. Так он помог спастись тридцати ученым и их семьям, нахождение которых в оккупированной Франции было особо опасно. Луи Рапкин спас не только жизни многих людей, но и сохранил научный потенциал Франции.

В декабре 1941 года генерал Де Голль утверждает создание в рамках Делегации"Свободной Франции"в Нью-Йорке научного отдела, руководителем которого назначается Луи Рапкин. Его задачей является участие французских ученых в военных разработках союзников.

В августе 1944 он объединяет французских ученых, находящихся в Англии, в группу, которую и возглавляет. Это объединение станет первым шагом на пути к их возвращению во Францию. В сентябре 1945 года Рапкин отправляется в США для переговоров с Фондом Рокфеллера о выделение средств для Национального центра научных исследований. Он получает два гранта в течение трех лет: на покупку оборудования для лабораторий (250.000 $) и для организации международных симпозиумов (100.000 $).

В 1946 году Жак Трефуэль, директор Института Пастера, назначает Рапкина руководителем отдела клеточной химии, созданного по его инициативе. После семилетнего перерыва Рапкин возобновляет исследование роли ферментов на различных этапах миотического цикла, роли денатурации белков в делении клеток. Избран президент Всемирного Союза еврейских студентов. 14 марта 1947 года награжден орденом Почетного Легиона.

Умер от рака легких.

Давыдов Александр Михайлович

(3/15 марта 1870, Гатчина Санкт-Петербургской губернии — 10 июля 1919, Париж)

Военный музыкант, капельмейстер

Родился в семье потомственного военного. Закончил Петербургскую консерваторию. По настоянию отца был зачислен в Семеновский полк, где играл в полковом оркестре. Однажды на полковых учениях ему пришлось заменить напившегося капельмейстера. С тех пор Александр Михайлович стал официальным дирижером (капельмейстером) полкового оркестра. Ярый монархист, Давыдов эмигрировал во Францию в июне 1917 года. Играл в оркестре Тер-Абрамова. Возвращавшийся поздно ночью домой Давыдов был убит и ограблен. Полиция, как водится, преступника не нашла.

Могила А.М. Давыдова. Фотография автора

Сталь фон Гольштейн Николай Владимирович

(Николя де Сталь) (23 декабря 1913/5 января 1914, Санкт-Петербург — 16 марта 1955, Антиб, департамент Приморские Альпы)

Художник — он вторгся в мир искусства, как ослепительный метеор, и живопись после де Сталя уже не могла быть той, что была до него.

Происходит из старинного баронского рода Эстляндской губернии. Родная тетя Николая — Мария Ивановна вышла замуж за графа Валериана Александровича де Тулуз-Лотрека. дед графа — Жозеф-Пьер де Тулуз-Лотрек с сыном Пьером Александром эмигрировал в Россию во время Французской революции и был утвержден Государственным Советом в графском достоинстве. У «русского» Тулуз-Лотрека и знаменитого французского художника Анри де Тулуз-Лотрека были общие предки. Возможно, это родство мистическим образом повлияло на судьбу Николая.

Отец Николая, Владимир Иванович Сталь фон Гольштейн, окончил Ставропольское казачье юнкерское училище, сделал успешную военную карьеру. В 1908 году он стал генерал-майором, помощником коменданта Петропавловской крепости. В апреле 1917 году уволен со службы в связи с болезнью. Его мать, Любовь Владимировна, в девичестве Березникова, была моложе мужа на двадцать два года. Она происходила из творческого семейства, где интересовалась искусством; по матери она была родственницей композитора Александра Глазунова.

После революции 1917 года, как и многие дворянские семьи, фон Гольштейны были вынуждены покинуть Россию. Не сумев выехать в Эстонию, семья с большим трудом добралась по Вильно, который тогда принадлежал Польше. Здесь жила подруга матери Николая, его крестная, которая помогла им обустроиться. В 1921 году скончался Владимир Иванович, а через год за ним последовала Любовь Владимировна. Трое детей — Николай и его сестры Марина и Ольга остались сиротами. Крестная не бросила детей, а постаралась найти им приемную семью. И ей это удалось — детей усыновила семья Фрисеро из Брюсселя. Корни их рода были в Сардинии, но еще в XIX веке отец Эммануэля Фрисеро получил российское подданство, когда служил военно-морским атташе при Русском посольстве в Лондоне. Его жена Шарлотта — была президентом Красного Креста.

16 августа 1924 года Николя де Сталь (так теперь на французский манер звучало его имя) поступил в иезуитский колледж Святого Михаила в Эттербеке, соседней с Брюсселем коммуне, в предпоследний класс начальной школы. В сентябре 1931 года Николя поступает в колледж Кардинала Мерсье в Брэн-л’Аллё. Он увлекается французской литературой и греческими трагедиями и в то же время открывает для себя мир живописи: в музеях и галереях он часами рассматривает картины Рубенса и современных бельгийских художников Джеймса Энсора, Константа Пермеке. Его зарождающаяся склонность к профессиональному занятию живописью беспокоит приемного отца, Эммануэля Фрисеро: он сам был выпускником Центральной высшей школы Парижа — высшего учебного заведения, готовящего инженеров в области науки и машиностроения. Поэтому он хочет, чтобы Николя переключился на науку и побудил его получить инженерное образование. Но по окончании учебы Николя обращается к живописи.

Во время посещения Нидерландов в июне 1933 он открывает для себя фламандскую живопись и уже в октябре поступает в Бельгийскую Королевскую Академию наук и искусств, где посещает курсы античного рисунка Анри ван Хаалена. Николя подружился с Мадлен Опер — выпускницей знаменитого «Парижского изобразительного искусства», именно она познакомила его с абстрактной живописью. В Академии изобразительных искусств Сен-Жиль-де-Брюссель он занимается архитектурой у Шарля Малькоза, здесь же в 1934-1935 годах он обучается искусству декорирования у Жоржа де Вламинка, благодаря чему участвует в создании росписей павильона сельского хозяйства на Всемирной выставке в Брюсселе в 1935 году.

Затем Николя путешествует по всей Европе. В Париже он знакомится с Полем Сезанном, Анри Матиссом, Хаимом Сутиным, Жоржем Браком. После Франции — Испания, он путешествует на велосипеде, наслаждаясь великолепными пейзажами, делает много набросков. Из Мадрида вместе с Эммануэлем Д’Хогворстом Николя едет в Андалузию. Здесь он пишет несколько акварелей, которые успешно продает в Барселоне. В 1936 году в брюссельской галерее Дитриха он выставит другие акварели, выполненные в Испании в галерее Дитриха, одновременно с ним выставляется Ростислав Лукин.

В 1937 году в Марракеше, куда Николя де Сталь отправляется в поисках сюжетов для своих картин, он встретился с художницей Жаннин Гийю. Жаннин старше Николя на 5 лет и, к тому же, она уже 6 лет замужем за польским художником Олеком Тесларом, с которым она познакомилась в Высшей национальной школе декоративного искусства в Ницце, имеет сына, Антека, который впоследствии станет писателем и сценаристом под псевдонимом Антуан Тюдаль. Жаннин уезжает с Николя, Теслар не препятствует ее отъезду.

Жаннин, обучавшаяся в Ницце декоративному искусству, уже утвердилась, как художник, а Николя по=прежнему ищет свой стиль. Николя, по-прежнему ищет свой стиль. Он вдруг стремится в Италию. В 1938 году он вместе с Жаннин он посещает Неаполь, Помпеи, Фраскати, Пестум, Сорренто, Капри.

Между тем, отношения с Фрисеро ухудшаются: приемная семья обеспокоена карьерой Николя, который разрывает все связи с Бельгией и решает обосноваться с Жаннин в Париже. Некоторое время он посещает курсы Академии Фернана Леже и пытается получить вид на жительство, копируя работы в Лувре. Николя знакомится с швейцарским искусствоведом Пьером Куртионом, который впоследствии будет играть важную роль в его жизни. В течение этого года Николя очень много рисует и уничтожает многие из своих произведений. От этого периода остался лишь «Вид на набережные Сены».

Чтобы заработать немного денег, он возвращается в Бельгию. В Льеже он работает над фресками выставочного павильона Франции для Международной выставки водной техники.

В сентябре 1939 года художник поступил в Иностранный легион. За два месяца до этого Николя знакомится с галеристкой Жанной Бюше, которая находит для него и для Жаннин временное жилье в незанятых мастерских художников.

19 января 1940 года его призывают в армию и направляют в Алжир, а затем в Тунис. Но уже 19 сентября 1940 Николя демобилизован и едет в Ниццу, где уже проживает Жаннин. Там он знакомится с Альберто Маньелли, Марией Еленой Виейра да Сильва, Жаном Арпом, Кристин Бурместер, Соней и Робертом Делоне. Художники встречаются в книжном магазине Матарассо с Жаком Превером и Франсуа Карко. Именно благодаря своему другу, живописцу Феликсу Обле, он будет введен в эти художественные круги и направит свою живопись в более абстрактный стиль. Обле приходит ему на помощь, когда молодой художник не может зарабатывать на жизнь своей живописью, предоставляя ему небольшие заказы на декорирование помещений.

Тогда Жаннин снова начинает писать картины, что позволяет им сводить концы с концами. 22 февраля 1942 года Жаннин родила дочь, которую назвали Анной. Николя хочет жениться на Жаннин, но она не разведена с Тесларом.

Рождение дочери навело Николя на новые мысли о живописи. Отказавшись от пейзажа, он обращается к портрету, а Жаннин становится его главной натурщицей.

Три года, проведенные в Ницце, можно считать первой «мастерской» живописца. Николя начинает называть свои картины «композициями», он лихорадочно рисует и рисует, потом уничтожает все, что создает. Но появились и первые покупатели: Борис Вульферт покупает натюрморт, а Ян Хейлигерс — первую абстрактную картину.

В 1943 году Николя, жаннин, Анна и сын Жаннин Антек возвращаются в оккупированный нацистами Париж. Уже ранее выручавшая Николя Жанна Бюше покупает у него рисунки и предоставляет в пользование пустующий особняк уехавшего в Америку архитектора Пьера Шаро.

Маньелли знакомит де Сталя с Сезаром Домела, который настаивает на том, чтобы Жанна Бюше организовала выставку его работ, работ Василия Кандинского и Николя де Сталя. Выставка открылась 15 февраля 1944 года, но картины де Сталя никто не покупает. На вернисаже присутствовали Пабло Пикассо, Жорж Брак, Андрей Ланской, Жан Базен, Жорж Иллэро. Но критика, несомненно под влиянием предубеждения о том, что абстрактное искусство «дегенеративно», проявляет равнодушие или даже презрение.

Но это не мешает Жанне Бюше организовать вместе с Ноэль Лоукутур и Морисом Панье вторую выставку под названием «Абстрактные картины. Состав материалов» в галерее «Эскиз», на которой были показаны работы Кандинского, Маньелли, Домела и де Сталя. Но во время открытия выставки в галерею нагрянуло гестапо — есть подозрение, что Панье является членом Сопротивления. Несмотря на это, 12 мая в «Эскизе» открывается персональная выставка Николя де Сталя, несколько картин продано. Жорж Брак проявляет искреннее восхищение молодым художником. Николя становится его близким другом.

Но художник испытывает серьезные финансовые затруднения, несмотря на помощь Феликса Обле. Положение семьи катастрофическое. Здоровье Жаннин ухудшается, но она скрывает это как от своей дочери Анны, так и от мужа. 20 февраля Жаннин ложится в больницу Бодлок, чтобы сделать аборт, а 27 февраля 1946 года умирает.

Николя упорно ищет покупателей на свои картины, и, наконец, 9 октября 1946 года галерея Луи Карре подписывает с ним контракт.

Через несколько месяцев после смерти Жаннин Николя женится на Франсуазе Шапутон, которую Жаннин наняла гувернанткой к детям, Анне и Антеке. От новой жены у де Сталя будет еще 3 детей: дочь Лоранс, сыновья Жером и Гюстав.

Несмотря на материальные затруднения де Сталь отказывается принимать участие в выставке Салона новой реальности, организованной Соней Делоне, Жаном Деваном, Жаном Арпом, потому что его живопись стала откланяться от строгой абстракции. Николя боится, что его живопись потеряет индивидуальность и отдаляется от прежних друзей.

В январе 1947 года художник переезжает в просторную мастерскую с бесконечно высокими потолками в доме 7 по улице Гоге, рядом с парком Монсури. Он знакомится с американским торговцем картинами Теодором Шемппом, который открывает для художника американский рынок, чему Николя несказанно рад, так как ему не нравятся методы галереи Луи Карре.

В следующем году, благодаря отцу Лавалю, художник выставляется в монастыре доминиканцев Солшуар в Этиоле. Жак Лаваль — доминиканец, он увлечен живописью. В 1944 году он уже пытался выставить абстрактные полотна де Сталя, но был вынужден снять их по приказу своего возмущенного начальства. На этот раз выставка принимается, и отец Лаваль покупает картину Сталя для трапезной монастыря Сен-Жак.

Работы художника начинают продаваться, и критика видит в нем представителя художественного возрождения.

В апреле 1948 года Николя де Сталь получил французское гражданство. В 1949 году картины де Сталя выставляются в Музее изящных искусств в Лионе, в галерее Жанны Бюше, в Сан-Паулу.

Художник использует разные материалы: тушь, гуашь, масло, пишет на холсте и бумаге. Он, наконец, становится знаменитым: у Дюбура проходит его персональная выставка, из-за его картины происходят настоящие баталии. В 1950 нью-йоркский журнал «Искусство и театр» посвящает ему статью, в Париже Кристиан Зервос в своем журнале «Тетради искусства» сравнивает художника с велики деятелями истории искусства. Де Сталь находит новый источник вдохновения — музыку: он обнаруживает «цвета звуков»; так родился знаменитый «Оркестр».

В 1953 году в жизни Николя де Сталя появилось новое увлечение — Жанна Матье. Чтобы быть ближе к ней де Сталь снимает дом в Антибе, где живет один, без семьи и где устраивает свою мастерскую. Николя переполняет страсть к Жанне, он пишет несколько картин, где Жанна позирует ему обнаженной. Поездка в Испанию и посещение залов

Дом, в котором покончил жизнь самоубийством Николя де Стель. Фотография с сайта commons.wikimedia.org

Веласкеса в музее Прадо заставляют его на некоторое время забыть о Жанне. Но вскоре он возвращается в Антиб, потому что страсть поглощает его. Осенью он навсегда расстается с Франсуазой. В конце года он оказался один. Правда, у него есть несколько проектов выставок, в том числе один в музее Гримальди. Он работает сразу над несколькими полотнами: в последний месяц своей жизни он сделал более 350 картин. Но ему нужно мнение. Сначала он спрашивает об этом у Дугласа Купера, коллекционера произведений искусства, который весьма скептически относится к декоративному стилю этих последних произведений. 5 марта он отправляется в Париж, где наконец обретает вдохновение. Он посещает два концерта в театре Мариньи, посещает лекцию Пьера Булеза, встречается с друзьями, с которыми строит планы, а вернувшись в Антиб, рисует свои музыкальные впечатления.

После того, как Жанна отказалась прийти на свидание, 15 марта Николя де Сталь собрал все письма Жанны и вернул их ее мужу.

16 марта, после попытки накануне глотнуть барбитуратов, художник выходит из своей мастерской, закрывает дверь, поднимается по лестнице, ведущей на террасу здания, и бросается в пустоту.

Могила Николя де Сталя. Тюбик с краской с могилы украден. Фотография автора.

БИБЛИОГРАФИЯ:

Юозас Будрайтис, составитель, Юргис Балтрушайтис. Земные ступени. Горная тропа. Ступени и тропа, М., Baltrus, Новое издательство. 2005

B. Vaškelis, Jurgis Baltrušaitis: A Lithuanian and Russian Symbolist, Lituanus, Vol. 10, No. 3-4, 1964.

Paul Chenay, Louis Rapkine — savant, homme et patriote, Science et vie, Paris, 2004

В.Н. Мясоедов. Воспоминания. Из личного архива автора

Mystérieux drame politique. Le grand économiste russe Dimitri Navachine a été abattu hier matin à coups de revolver au Bois de Boulogne, Le Matin, Paris, le 26 janvier 1937

Anne de Staël, Staël, du trait à la couleur, Paris, Impremerie nationale (France), 2001

Marie du Bouchet, Nicolas de Staël: une illumination sans précédent, Paris, Edition Gallimard coll. «Découvertes Gallimard/Arts» (№ 432), 200

Guy Dumour, Nicolas de Staël, Paris, Parenthèses, 2009

Antoine Tudal, Nicolas de Staël, Le Musée de Poche, Paris, 1958