Пустота

Ростислав Паров, 2023

Россия, 2021 год. Экспериментальный отдел специальных расследований ведет дело Северского, подозреваемого в проведении генетических опытов над людьми. Северский – опальный, но очень талантливый ученый – уверен, что он ни в чем не виновен и может справиться с неожиданно возникшими затруднениями.Однако в какой-то момент все начинает идти не по плану – как для Северского, так и для следователей.

6. Солнцева. У поместья

Утром пятницы — последнего отведенного им дня, Катерина не слишком надеялась на благополучный исход этого дела. И срок, установленный для решения, был, по ее мнению, мал, и Северский оказался слишком скрытным и слишком умным, и Зайцев действовал слишком грубо и слишком прямолинейно.

«Впрочем, как и всегда», — не без нотки злорадства отметила Катерина, накладывая в миску овсяную кашу.

Бросив в нее пару долек зеленого яблока и захватив ранее приготовленный кофе, она отправилась за столик к Лебедеву. Завтракать они условились вместе.

— Завалим, как думаешь? — села напротив Катерина.

— Вероятно, — согласился он, медленно ковыряя свой омлет. — Было бы еще дня три, я думаю, мы бы вышли на доказательство.

— Ага, я тоже так думаю.

Внимательно смотря на своего коллегу, Солнцева не могла понять, есть ли у нее какие-то чувства к нему, или их все же нет. Стоило ей вспомнить то дружеское согревание в деревенском поле, как ей казалось, что они есть. Но абстрагируясь от них, глядя на Ивана здесь и сейчас, она почему-то не чувствовала к нему тяги.

«Может быть, дело в Северском?» — спрашивала себя Катерина.

В ходе вчерашнего допроса этот мужчина смог сильно ее впечатлить — своей безграничной силой ума и неколебимой уверенностью, на фоне которых его взъерошенная прическа и живые карие глаза приобретали особое очарование и шарм. Когда же позже, в попытке расшифровать по записи его эмоции и мысли, она поняла, что тот и вправду засматривался на нее, Солнцева стала бояться, что может в него по-настоящему влюбиться.

И теперь, в преддверии скорого завершения дела и предстоящей с ним встречи, Катерину это нисколько не пугало, и даже наоборот, радовало. Она ощущала, как легкий выброс адреналина распространяется по ее кровеносным сосудам, как по ногам ее пробегают приятные мурашки, как сердце учащается в ожидании чего-то особенного.

Из задумчивости Солнцеву вырвал звонок телефона — любимый ею «Come, Gentle Night» из современного саундтрека к «Ромео и Джульетте».

— Да, Илья! — ранний звонок Зайцева немало ее удивил.

— Кэт, я облажался!..

— Чего?! — глаза ее наполнились тревогой.

Чуть отвернув от лица телефон, она поманила пальцем Лебедева, чтобы тот тоже мог слышать голос коллеги.

— Облажался я! — чуть не заорал Илья, так что ей пришлось прикрыть пальцем динамик.

— Как облажался? — шепотом спросила она. — Говори потише, мы здесь на завтраке с Ваней!

— Я в их ебучем подвале!..

— Трындец… — прошептала Катерина, переглядываясь с Лебедевым.

— И мне пиздец как херово, Кэт.

— Да что с тобой?! Говори внятно!

— Я оступился на гребаной лестнице. Кажется, ногу сломал… Может, и не сломал, один хрен, встать не могу! И башкой долбанулся крепко, в кровищи все… Короче, спасайте, братцы! Только шефу не говорите!

— Ты че, все-таки туда полез? — глаза Солнцевой округлились.

— Да, полез, Кэт. Но все б нормуль было, если б не чертово масло на ступеньках.

— Ну ты дебил, Илья! — не смогла удержаться Катерина.

— А что в подвале?

— Это самое смешное, Жан! Тут дизель-генератор! Как можно было не додуматься, а?!

— Ладно, держись там, мы едем!

Напрочь забыв о еде, незакрытом деле и душевных переживаниях, они синхронно встали и чуть не бегом ринулись на выход.

— Ну дебил, ну дебил, — бурчала себе под нос Солнцева, ведя машину по направлению к Сне. — Есть мысли, что ей скажем?! Вань!

— Ты чего кричишь? — вырванный из задумчивости, улыбнулся ей Лебедев.

— Я нервничаю так!

— Тогда ясно. Сначала извинимся, попросим. Не поможет, тогда припугнем. Когда ее брат под следствием, ей нет смысла самой нарушать закон.

— Тогда говорить будешь ты! Я не в себе от его тупости!

Прибыв на место, Лебедев долго жал на кнопку видеофона, однако ответ так и не последовал.

— Звони ей, — обернулся он к Солнцевой, после очередной неудачной попытки.

— Я?

— Да, — он казался невозмутимым, — слишком умная и слишком интеллигентная следователь, которая приглянулась ее брату.

— Ладно, — подобрела Солнцева. — Так и быть, позвоню. Вот же дебил… — продолжала ругаться она, слушая длинные гудки телефона.

— Слушаю, — отозвался хрипловатый голос на той стороне.

— Полина Евгеньевна, доброе утро! Меня зовут Катерина Солнцева, я веду дело о задержании вашего брата, он вчера звонил вам с моего телефона.

— Слушаю, — тот же неприветливый низкий голос.

Солнцева недовольно скривилась.

— Полина Евгеньевна, мы с коллегой стоим у ваших ворот. Не могли бы вы выйти? Это очень срочный, можно сказать, неотложный вопрос.

В трубке продолжало висеть молчание.

— Поверьте, в ваших с братом интересах поговорить сейчас с нами.

Молчание вновь повисло, и когда казалось, что нужно искать новые аргументы, динамик телефона ожил:

— Ждите.

— Сучка! — прервав звонок, недовольно отрезала Катерина.

— Кать, тебе надо успокоиться.

— Да знаю! — огрызнулась она.

Если бы Северская повела себя нормально и как нормальный человек поспешила бы навстречу со следователями, у Катерины бы, скорее всего, не было шанса успокоиться. Но та вела себя ненормально.

За первые пять минут ожидания Солнцева успела приструнить свои нервы, за следующие пять она полностью успокоилась, а затем, вновь начала заводиться — с каждой новой минутой все больше.

— Трындец, Вань, ну и где эта сучка? — уже ходила она из стороны в сторону. — Мне что, снова звонить ей?!

Словно испугавшись ее слов, парадная дверь отворилась и выпустила в их направлении хозяйку. Не торопясь та двинулась в сторону ворот.

Поскольку дом и ворота разделяли почти двести метров, а двигалась она неспешно, Солнцева успела хорошо рассмотреть обидчицу. Средний рост, тренировочные лосины и кроссовки, скрывающие часть лица длинные волосы, короткая черная юбка и плотная, с широким длинным рукавом толстовка.

«Лахудра!» — хотела произнести Катерина, но побоялась быть услышанной.

Оставив до ворот примерно пять метров, Северская остановилась; руки ее так и остались сложенными на поясе, словно в муфте спрятанные в широкие рукава толстовки.

— Слушаю, — теперь уже вживую прохрипела Северская.

— Полина Евг… — дернулась было Катерина, но Лебедев, схватив за руку, остановил ее.

Спорить Солнцева не стала. Она понимала, что разговор с женщиной будет более успешным, если вести его будет мужчина; спокойный мужчина.

— Полина, — обратился он к хозяйке по имени, хотя та была много старше его, — по собственной глупости мы оказались в затруднительной ситуации. Один наш сотрудник так сильно хотел доказать вину вашего брата, что проник к вам на участок.

Лебедев сделал небольшую паузу, очевидно, ожидая ее реакции, но так и не дождавшись, продолжил:

— Поступок, как я уже сказал, глупый, и я приношу вам извинения за своего коллегу, — издали он старался разглядеть эмоции на лице Северской, но за волосами, растрепанными по ее лицу ветром, увидеть ничего не мог. — Главная же проблема в том, что он сейчас в подвале с электростанцией и у него травма головы и сломанная нога. Я прошу вас позволить нам увезти его в больницу.

Вновь повисла пауза.

— Нет, — откликнулась наконец хозяйка.

— Нет?! — было видно, что Лебедев искренне удивлен. — Но почему?

— Считайте, я вам не верю.

— Мы можем показать удостоверения, — не могла более молчать Солнцева.

— Бумажкам я тоже не верю.

— Если вы ему не поможете, и он умрет, вам будет грозить тюрьма. Оставление в опасности, статья 125 Уголовного кодекса, — с ходу перешла к угрозам Катерина. — Тоже не верите?!

— Суд разберется, — подумав немного, ответила женщина.

Ее кажущаяся высокомерность, игра на чужой беде, жутко бесила Катерину. Очень хотелось ей ответить жестко, грубо, так, чтобы разом сбить с нее всю спесь и нахальство.

— Правда считаешь, что это поможет твоему брату? — непроизвольно сорвалось у нее с губ.

— Катерина, прекрати! — сердито одернул ее Лебедев, сильно повысив голос. — Ты ведешь себя деструктивно!

— Хорошо, Ваня, — она понимала, что сильно перегнула, а потому уступила, хоть и немало обиделась за этот тон, — попробуй сделать все конструктивно!

Солнцева демонстративно отошла в сторону и сложила в замок руки.

— Полина, — он подошел к ограде вплотную и взялся обеими руками за прутья, — скажите, что мы должны сделать, чтоб вы позволили забрать его?

— Отпустите брата и снимите с него обвинения. Тогда я отдам вашего человека… Если он действительно там.

— Ты… вы серьезно? — вновь вскипела Катерина. — Шантажируешь нас?!

— Катерина! — опять прикрикнул Лебедев, судя по всему, сам уже начиная раздражаться ее неожиданной несдержанностью.

— Я серьезно, — в отличие от них, Северской удавалось сохранять спокойствие. — Вы знаете не хуже меня, что это не его наркотики.

— Хорошо, — неожиданно согласился Иван. — Я прямо сейчас позвоню и распоряжусь, чтобы его отпустили. Идет?

— Нет, Иван. Вы должны привезти его сюда, — впервые за время разговора она сменила позу, повернувшись к ним анфас.

Лебедев задумался. Немного почесав свою шевелюру, он дал ответ:

— Это большой риск, Полина. За эти полтора-два часа наш товарищ может истечь кровью или получить заражение. Я слышу ваши опасения, они не беспочвенны. Но если он умрет, это будет катастрофой для всех.

— Что вы предлагаете, Иван?

— А вы, Полина?

Солнцева уже перестала злиться и, к удивлению своему, заметила, что эти двое очень быстро нашли общий язык. А ведь Лебедев, по ее мнению, пусть и обладал превосходным аналитическим мышлением, в переговорах силен не был.

— Вы делаете звонок, забираете раненого, — сосредоточенно начала Полина. — Перед тем, как увезете его, Слава должен позвонить мне и подтвердить освобождение. После один из вас повезет раненого, а другой останется, пока брат не будет на месте. Идет?

— Договорились.

Хотя Лебедев решил за двоих, для отказа, по мнению Катерины, весомых доводов не было; безусловно, если не считать освобождения Северского, на которое они согласие уже дали. Особенно непонятным ей было желание оставить одного из них здесь, в поместье. Это соответствовало их планам, но не очень-то вписывалось в потенциальные мотивы Северской. Поверить в то, что она захочет держать следователя как заложника, Катерина не могла.

Вскоре ворота были открыты, и они смогли добраться до покалеченного Зайцева. Получив сильное сотрясение, тот чувствовал себя ужасно. Однако раны его смертельными не выглядели.

— Илья, что ж ты за идиот! — причитала Солнцева, наспех накладывая ему повязки прямо в подвале. — Проникновение в жилище, это ж статья!

Как и говорил бывший лидер проекта, там был лишь мощный дизельный генератор и кое-какие расходники к нему.

— Ни-ни-ни, Кэт, — заторможенно покачал он указательным пальцем, — хозяйственные постройки жилищем не являются. И если я ничего не украл, то значит, и преступления не совершал!

— Но мегаидиотский поступок совершил точно!

— Ты права, Кэт, я облажался… — виновато согласился Зайцев. — Завалил все дело.

— Завалил, это мягко сказано, Илья, — на всякий случай, она осторожно затянула на сломанной ноге кровоостанавливающий жгут. — Теперь они нас засудят еще.

— За что засудят? — не понимал тот. — Я же тебе говорю, Кэт, это не жилище!

— Да при чем тут твое жилище?! — на миг вспыхнула Солнцева. — Чтобы забрать тебя, Жан пообещал ей выпустить Северского и снять с него подозрения. Это, считай, признание подставы!

— Тут несогласен, — вступил в разговор все время стоявший рядом Лебедев. — Я сделал это под давлением, и после мы сможем это переиграть.

— Кэт, может, я сейчас хреново соображаю, но лучше бы тебе потереть с Северским и до суда ничего не доводить… Ай! — оборачиваясь, Солнцева случайно дернула его больную ногу.

— Прости! Да, я постараюсь все замять, Илья.

Для себя Катерина уже решила, что именно она останется «заложницей». С одной стороны, ей требовалось реабилитироваться за нервный срыв, который она сегодня себе позволила, а с другой… С другой стороны, она хотела еще раз увидеть того удивительного Северского, с которым ей довелось недавно общаться, хотела вновь ощутить его силу, хотела проверить зарождающиеся в ее душе чувства.

Хотя их расследование и не было завершено, и хотя многое указывало на то, что Северский может быть виновен, она в его вину не верила. Окончательно к этому выводу Катерина пришла после изучения записи допроса.

Тот психологический портрет, что они составили, посмотрев запись несколько раз, частично подтверждал гипотезу Ильи — Северский мог быть рациональным психопатом. Но в таком случае для проведения запрещенных и крайне рискованных экспериментов над людьми, ему нужна была твердая и понятная цель, которая бы оправдала эти «средства». И поскольку цель эта никак из ответов Северского не просматривалась, а язык его тела указывал на то, что с очень высокой вероятностью ответы были правдивыми.

В общем, и логически, и чувственно Катерина уже внутренне его оправдала.

С большим трудом они дотащили рослого и плечистого Зайцева до ее машины, погрузили на заднее сиденье.

— Ни-ни-ни, стойте! — запротестовал раненый. — Там в кустах, метров за двести до въезда, стоит мой «Ровер». Жан, ради всего святого, увези меня на нем!

— У тебя с головой не в порядке, — возразил было Иван, глазами ища поддержки у Солнцевой.

Она пожала плечами:

— Северский не звонил еще, так что время у нас есть. Давай, уважим его.

— Спасибо, Кэт, — простонал Зайцев. — Слушай, выходи за меня, а?!

— Болван, я уже замужем, забыл? — расцвела в улыбке Катерина.

— Ну так разведись, — улыбнулся ей контуженный, закрывая в болезненной усталости глаза.

«Может, это знак?» — отметила про себя Солнцева, вчерашним вечером и сама размышлявшая о перспективах развода.