Пустота

Ростислав Паров, 2023

Россия, 2021 год. Экспериментальный отдел специальных расследований ведет дело Северского, подозреваемого в проведении генетических опытов над людьми. Северский – опальный, но очень талантливый ученый – уверен, что он ни в чем не виновен и может справиться с неожиданно возникшими затруднениями.Однако в какой-то момент все начинает идти не по плану – как для Северского, так и для следователей.

1. Северский. Поместье

Поместье Северских расположилось за две сотни километров от столицы, вдали от скоростных трасс, дачных участков и оптоволоконных кабелей. Двадцать гектаров на краю леса, огороженные высоким стальным забором — их вполне можно было принять за секретный объект или заброшенный склад, если бы не массивные кованые ворота с множественными узорами и острыми шпилями по образцу средневековой готики. Мощенная крупным камнем дорога соединяла ворота с жилищем — «двукрылым» каменным домом с высокой покатой крышей.

В тот летний вечер моросил дождь. Такой мелкий, что частички его нависли туманом, ретушируя хаотичную неухоженность внутреннего двора — местами поваленные деревья, широченные, не дождавшиеся выкорчевки пни, высотой в человеческий рост сорняки.

Мягкий свет единственного не закрытого шторами окна сквозь сумерки освещал фигуру хозяина. Высокий, худощавый, обеими руками он широко уперся в массивные перила, замерев в некой глубокой задумчивости. Лишь грудь его мерно вздымалась, то натягивая, то вновь отпуская тонкую ткань рубашки.

Северский поднял голову, обвел взглядом мрачные виды поместья и тяжело выдохнул.

— Снова не вышло, — прошептал мужчина, подводя итог усилиям последних трех месяцев.

Его не слишком расстраивала неудача. И все же еще вчера ему казалось, что он наконец нашел решение, обрел его. Он был практически в этом уверен. И вот следующим днем предстояло начать все заново.

— И черт с ним, — пробурчал он. — Займусь этим завтра!

Приняв решение, Северский стремительным шагом вернулся в дом, почти вбежал в огромный с камином холл, где на одном из диванов праздно валялась его сестра. Беспорядочно раскинув руки в стороны, девушка сверлила взглядом отдаленные уголки потолочного свода.

— Лина, вставай! — весело провозгласил брат, подбегая к дивану. Присев на ковре прямо около девушки, он взял ее ладонь. — Хватит уже помирать, пойдем прогуляемся!

— Лениво, — грубым хриплым голосом, совсем не соответствующим ее внешности, ответила сестра.

— Тебе всегда лениво, когда речь о прогулке! — он лихо вскочил на диван и, встав на четвереньки, навис прямо над ее лицом. — Идем же! — нежно улыбнулся он, глядя в ее отрешенные глаза.

Она вынужденно встретилась с глазами брата и, не в силах игнорировать его улыбку, непроизвольно ответила тем же.

— Слава, ты такой настойчивый.

— Надо двигаться, Лина! Движение — жизнь! — продолжал брат, не отпуская ее взгляда.

— И так целый день двигаюсь, — возразила девушка, не шевелясь, — два часа в спортзале, час на стрельбище. Куда уж еще? Устала двигаться.

— Ну а я-то — нет! — Вячеслав плюхнулся рядом с сестрой и тут же оперся на руку, чтобы найти взглядом ее лицо. — Я целый день сидел, чуть к стулу не прирос, — он усмехнулся. — А один я гулять не могу, ты ж знаешь! Когда я один, работа опять в голове бурлит.

— Да-да, — прохрипела она. — Опять мне тебя спасать.

— Да, моя спасительница! — кривляясь, провозгласил Северский. — Помоги же мне!

Не дожидаясь ее согласия, он обнял ее и, прижав к себе, резко крутанулся вправо. Сделав почти полный оборот на диване, они скользнули вниз — на толстый, смягчивший падение шерстяной ковер.

— Чертов безумец! — рассмеялась Полина, оказавшись аккурат на своем брате. — Дышать-то хоть можешь?

Девушка поднялась и протянула ему раскрытую ладонь.

— Еще бы, все ж было просчитано! — выдавил из груди Северский, протягивая навстречу свою.

Хотя он учел небольшую высоту диванных ножек и толстый ворс ковра, падение с сестрой «на борту» оказалось чувствительным для грудной клетки мужчины.

— Больше так не делай! — продолжала посмеиваться она. — Ну ты балбес!

— Так что, ты идешь?

— Конечно иду! Сейчас, оденусь теплее! — улыбка не сходила с ее лица.

Девушка отпустила его руку и, бросив на брата беглый взгляд, словно хотела еще раз убедиться, что и ему тоже весело, спешно устремилась в спальню.

— Игрушки свои не забудь, — довольный своей выходкой, подмигнул Северский.

— Куда ж я без них, — согласилась она, уже взбегая на второй этаж.

В этом одиноком доме, купленном на наследные деньги почивших родителей, они жили более десятка лет; и ему тут нравилось. Никаких сверлящих стены соседей, никаких лающих собак или тарахтящих по утрам автомобилей. Тут было полное умиротворение и спокойствие. Здесь был именно такой мир, в котором они с Полиной хотели обитать. Отсутствие иных людей, кроме них самих, было важной, если не сказать главной, чертой этого мира.

Вячеслав Северский не всегда был столь отчужден от общества. Как любой гений, он сильно отличался от прочих и все же легко вживался в ткань внешнего мира — слыл заводилой в школе, лихим парнем в университете, быстро освоился в НИИ. Вокруг него всегда было много приятелей, не было отбоя от девушек. Тогда он любил обычный мир, а мир за это любил его в ответ.

Северский хорошо помнил, когда произошел перелом. Это случилось, когда его выгнали из института. Не уволили, а именно выгнали — лишили наград и регалий, вычеркнули из числа авторов им же ведомых НИРов, а вдобавок еще разослали отрицательные рекомендации в профильные R&D центры.

«И было б за что?!» — недоумевал Северский. Но остальные, в том числе и руководство института, полагали, что причина на то есть. Причем веская.

Стоило опальному ученому оказаться вне игры, как многочисленные приятели один за другим скоро испарились из его потерявшей задор и перспективы жизни. Гражданская супруга — видная красавица, сделавшая рациональную ставку на его будущий успех, не дала мужу второго шанса и вскоре исчезла тоже.

В тот жуткий шторм Северский обрел убежище у сестры, любившей его всегда и вне зависимости от всего. Без семьи и собственных забот, Полине удалось уберечь брата от депрессии, отчаяния и уныния.

Они сблизились. Северский с легкостью перенял от сестры ее нелюдимость и, с тех пор всегда вместе, за двухметровым стальным забором, они ощущали себя счастливо.

— Давно мы с тобой не ходили в эту сторону, верно? — он снял поясной фонарь, чтобы направить его луч на уходящую вниз тропинку. — Давай сюда.

— Когда мы были тут в прошлый раз, встретили лося, — прохрипела сестра. — Помнишь?

— Да-а! — весело затянул Вячеслав. — Та еще встреча была! — на секунду он замолчал, смакуя в голове прошлые события. — Слушай, а какой тут запах сегодня! Хвоя… словно свежая… Ты всю обойму в него всадила, а ему хоть бы что!

— Прямо уж всю?

— Ладно, не всю. Но было тогда жутко! Будто это не зверь парнокопытный, а какой-то монстр из ужастиков! Зомбяк, во!

— Вообще странно, что он на нас бросился.

— Да это как раз не очень, — не согласился Вячеслав. — Это же осенью дело было, а у лосей в эту пору гон, они агрессивны.

— Уверен?

— Ну да, а что? Ты не знала? — искренне удивился брат.

— На кой хрен бы мне это знать? — усмехнулась Полина.

Северский широко улыбнулся, но спорить не стал. Он хорошо знал, что сестра его, обладая недюжинным интеллектом, пренебрежительно относится к энциклопедическим познаниям, в особенности тем, что не имеют прямой пользы. Вячеслав поддерживал ее в этом, и тем не менее помнил многое; помнил просто потому, что мозг его был могуч и мог позволить себе запоминать всякую ерунду, не вытесняя действительно нужной информации.

— О! А тут мы, кажется, вообще не были!

— Были, — Северская обвела своим фонарем округу. — Видишь, там просека. Она длинная, но идет в никуда… Ее будто для чего-то рубили, а потом забросили к черту.

Они вышли на широкую, освещаемую половинной луной тропу, чтобы, встав рядом, неспешно побрести дальше.

— А говоришь, я всякую херню помню! — не удержался Вячеслав.

— И не говори, — не теряя серьезности, согласилась сестра.

Некоторое время они брели молча. Почва в этом месте, пусть и подмоченная недавним дождем, отличалась неровным рельефом, так и норовящим подвернуть путникам ноги. Сосредоточившись на ходьбе, оба позабыли о разговоре.

Когда ноги адаптировались, а молчание все еще было с ними, мысли о рабочих делах вновь пробрались к Северскому в сознание.

— Черт! — выругался он вслух, поймав себя на том, что опять погружен в раздумья. — Расскажи лучше, Лина, что там у нас в мире финансов творится.

Девушка не удивилась вопросу — брат спрашивал о том почти ежедневно, на самом деле мало интересуясь биржевыми и макроэкономическими тенденциями.

— ОПЕК+ не может обеспечить соблюдение сделки, — монотонно начала сестра, — саудиты грозят развязать ценовую войну. Короче, Brent лихорадит уже неделю. Индексы продолжают бить рекорды, все больше твердят о V-образном восстановлении… И «Тесла» теперь стоит как пятнадцать «Газпромов».

— «Тесла»? — поморщился Северский. — Это та, что продает жалкие триста тысяч машин в год?

— Да, она.

— Пятнадцать «Газпромов»?! Скажи мне, что мы не участвуем в этом безумии! — рассмеялся он, на ходу перепрыгивая через валяющийся поперек дороги березовый ствол.

— Нет, не участвуем, — успокоила его Полина, неспешно перебираясь через препятствие. — Мы продали свои акции полтора года назад, когда они стоили в пять раз дешевле.

— Но мы ж заработали на них? Я помню, ты говорила, что заработали!

— Да, что-то около тридцати процентов.

— Ну, не всегда ж можно предсказать, в какую сторону выстрелит рыночное безумие, — он обнял ее за плечи, словно успокаивая горечь упущенной выгоды. — Твои ведь слова?!

— Угу, вроде того.

— А как думаешь, Лина, можем мы себе позволить тысяч сто пятьдесят потратить? — круто сменил тему Северский.

— Ты сейчас про доллары?

— Про них, родимых.

— Не знаю, Слава, — сестра задумалась, видимо, сводя в голове баланс прибылей и убытков. — Сильно надо?

— Хотелось бы секвенатор новый и запас реагентов пополнить… а главное, вычислитель наш старый не тянет… Ну то есть тянет, но медленно так ворочает, раздражает прямо!

— Давай, — вздрогнув от неожиданного озноба, она сильнее прижалась ко все еще обнимающему ее за плечи брату. — Придется в капитал залезать.

— Не-не-не! — решительно замотал головой Вячеслав. — Тратим только с дохода!

— Как скажешь, тогда восемьдесят… ну сто, если сложится.

Северский надул губы. Все же он рассчитывал на новый вычислительный модуль.

— Лин, а может, ты постараешься и натрейдишь нам еще пятьдесят кусков, а?

— Это как? — сестра не проявила энтузиазма. Отпустив брата, она чуть отстранилась. — Купить биткойнов и молиться богам за их рост?

Он рассмеялся.

— Не, ну вот ты сколько за терминалом своим сидишь? Пару часов в день, где-то так?

— Где-то так, — не стала спорить девушка.

— Ну а если до четырех увеличить, а? — он задорно толкнул ее в бок локтем.

— Слава, да я же не трейдер! — засмеялась сестра. — Я просто инвестор, который делает мало ошибок.

— И хочешь сказать, что это ничего не даст? — не поверил брат.

В его представлении увеличение времени работы с малого до среднего неизбежно должно было дать эффект, причем ощутимый.

— Ладно, попробую, — быстро сдалась Полина; по лицу ее было видно, что ей не хочется оставлять брата без надежды. — Но не думай, что четыре часа вместо двух позволят получить в два раза большую прибыль.

— А я и не думаю, Лина, я просто рассчитываю на тебя! — подмигнул он, довольный собой.

По итогу этого маленького торга Северский убил сразу двух зайцев — не только повысил шансы приобретения желанного им оборудования, но и дал сестре маленькую цель, новые хлопоты и занятия, которые должны были заполнить ее, в общем-то, пустоватые будни.

— Лина, а не пора нам с тобой возвращаться уже? Уж голодно как-то!

— Пора. Но готовить поздно уже.

— Да брось ты! — не поддержал ее брат, которому после сложного дня хотелось отвлечься и порадовать себя чем-нибудь экзотическим. — Сейчас замутим с тобой какую-нибудь вкуснятину! Да не морщись ты! Все сам сделаю, самую малость поможешь!

— Уговорил, — согласилась она, послушно ускоряя шаг вслед за братом.

Через час они были дома, слегка продрогшие, чуть уставшие и очень голодные. Скинув ботинки, Северский поставил голод в очередь, отдав предпочтение разжиганию потухшего за время долгой прогулки камина. Дрова, бумага… как всегда потерявшиеся спички.

Не торопясь приступить к готовке раньше суетящегося с огнем брата, Полина прошла к дальней стене — к своему рабочему столу. Перед прогулкой она оставила торговый терминал открытым, дабы вернувшись, узнать о решении Федрезерва по ставкам.

Через пару минут Северский закончил с камином и, отряхнув грязные от сажи ладони, подошел к сидящей у монитора сестре.

— Ну, сестра, чего тут у тебя случилось? — он не мог не заметить, что вместо привычных синих графиков и таблиц она изучает служебные отчеты каких-то замысловатых программ.

Девушка ответила не сразу. Полистав отчеты антивирусной программы еще немного, она повернула к нему свое удивленное лицо:

— Похоже, мой комп хакнули.