Подвох

Ростислав Паров, 2023

Как жить правильно? Герой рассказа – типичный и довольно успешный представитель современного общества, который волею обстоятельств озадачился подобным вопросом. В течение короткого приключения он пытается найти так нужный ему ответ. И ему не раз кажется, что он находит его, но…

3

До самого вечера Чигринский жил мыслями о своем нравственном величии, попутно решая оставленные женой бытовые проблемы. Убрался в доме, запустил стирку, наполнил опустевший холодильник продуктами, заплатил по коммунальным счетам и даже сгреб опавшую на заднем дворе листву.

Внутреннее спокойствие как будто стало постепенно возвращаться к нему. Сергей готовился к тихому ужину в одиночестве, когда в дверь его позвонили.

Они с Татьяной были в поселке новенькими, от соседей держались особняком, а потому звонок этот был совершенно неожиданным.

— А-а?! — увидев на пороге Дарью, Чигринский сильно удивился.

На первых двух курсах института Дарья была его девушкой, они неплохо ладили, и вместе им было весело. Затем небольшая ссора свела его с Татьяной — в ту пору Дашиной подругой. Чувства вспыхнули как от искры, и так как Татьяна относилась к этим отношениям более серьезно и бережно, чем ее подружка, они закончились браком.

И Чигринский, и его супруга смогли сохранить добрые отношения с Дарьей, однако, учитывая пикантность прежних событий, она была редким гостем в их доме. И вот теперь Дарья стояла на пороге, незваная, нежданная, с хитрой улыбкой и тяжелым пакетом в руках.

— Не ждали?! — сделав манерный жест рукой, вопросила она.

— Вообще удивила! — согласился хозяин. — Заходи! Ты как через КПП пробралась?

— Я мастер удивлять, ты же знаешь!

— Ага. Чего в пакете?

— Пиво, естественно! Не так много, как нам нужно, — хитрая улыбка вновь озарила лицо девушки, — но сколько смогла унести… Ну, а где Танька? — на ходу Дарья небрежно скинула пальто в руки Чигринскому.

— В Европу уехала.

— О-о-о! — искренне удивилась гостья. — Значит, мы с тобой сегодня пьем и танцуем?

— Посмотрим, — ухмыльнулся хозяин.

— Никаких посмотрим! Когда еще такой шанс представится? — она манерно прильнула к груди Чигринского. — Кстати, а почему ты не в Европе? Может, вы поссорились?

— У меня дела еще просто. Во вторник, думаю, тоже рвану.

— М-м, это скучно. Лучше бы вы поссорились!

— Какие наши годы? Успеем еще, — парировал Сергей, закладывая банки с пивом в холодильник.

Дарья неспешно осматривалась в гостиной Чигринских, с улыбкой разглядывая старые фотографии на стенах, кухонную утварь, мебель.

— А я сегодня на роботакси приехала! — объявила она, не оборачиваясь на хозяина.

— О! И как оно?

Хотя полностью роботизированный транспорт разрешили уже почти год назад, он предпочитал обычные машины с живыми водителями.

— Прикольно! Сначала жутко, а потом прикольно. Можно болтать, не боясь, что услышат тебя. Даже песни петь можно!

— Вот уж прелесть, — не поддержал ее энтузиазма Чигринский. — Скоро этими роботаксами весь город заполнят… вместо каршеринга.

— И не говори, дорогой, роботы теперь повсюду, — Дарья закончила осмотр и уселась за стол. — Открой мне баночку, пожалуйста!

— Что, и в ваших маркетах тоже роботы? — он протянул ей пиво.

— Да, — сморщилась Дарья, — и у нас тоже. Цифровизация хренова…

— Ты что же, против прогресса? — съязвил Сергей.

— Да мне вообще по фиг до прогресса! — она с удовольствием пригубила банку и сделала несколько больших глотков. — Ты же знаешь! Но криво пока все выходит.

— В смысле, расскажи?

— Да что тут рассказывать? Штрих-коды заменили микрочипами, кассиров повыгоняли. Ты б видел этих теток! Я чуть не заплакала, когда их увольняли!

— Вот уж не поверю!

В представлении Чигринского его бывшая была исключительно циничным человеком, которого не мог разжалобить вид увольняемого с работы персонала.

— Да правда! Сам подумай, куда им теперь идти, как зарабатывать?

— Не знаю, — честно признался Чигринский, занимаясь приготовлением закуски. — Пусть образование новое получают.

— А дома мужья, которые раньше таксистами были. И какое, на хрен, образование в пятьдесят лет?!

— Да, им не позавидуешь, — согласился Сергей. — В периоды технологических революций всегда так происходит. Но вы-то хоть сэкономили?

— Это самое смешное! — задорно рассмеялась гостья. — Текущая выручка упала, прикинь!

— Странно. Люди не хотят ходить в магазины без кассиров?

— Людишки-то также ходят, а вот средний чек упал. Интригует?

— Да, любопытно.

— Босс наш тоже любопытствовал. А потом провели инвентаризацию, и все вскрылось. Оказалось, что процент воровства вырос в четыре раза! Заценил?

— Как так? Будешь бутеры горячие?

— А то! Мне два, но посуше, ты ж знаешь, как я люблю!

— Ага. Так как они тащат?

Чигринский включил духовой шкаф и достал багет. Он пребывал в прекрасном настроении, да и по обществу своей старой подруги за годы разлуки успел соскучиться.

— Эти ушлые человечки научились отковыривать чипы. Я закурю?

— Не, на улице.

— Сереж, там же холодно! Можно я у вытяжки, аккуратненько?

— Лучше дверь на балкон открой и туда.

— Ладно. Так вот, мы эти чипы горстями потом из-под прилавков вытаскивали!

— Прикольно!

— Ни фига не прикольно, Сереж, — она подожгла сигарету и с удовольствием затянулась. — Меня из-за этого с бонусом годовым прокатили. И ты представляешь, это несмотря на то, что я сразу была против этих меток!

— Несправедливо.

— Еще как! Суки!

С работы разговор перешел на политику, а затем на общих знакомых. Дарья обожала перемывать косточки своим друзьям и коллегам, язвительно высмеивая их недостатки и слабости. Хотя Чигринский и не считал это хорошим занятием, он не мог не признать, что получалось у нее это мастерски.

— Слушай, Дашка, ты замечаешь в других лишь их недостатки, — усмехаясь подметил он, — как будто у них нет никаких достоинств! Это несправедливо.

— Ой, а ты у нас прям поборник справедливости! — наигранно возмутилась она.

— Что-то имеешь против справедливости? — зацепился за слово Чигринский, теперь вкладывая в него гораздо больше надежд и смыслов. — Не лыбься, это серьезный вопрос.

— Да это ж туфта полная! — звонко рассмеялась Дарья.

К тому моменту она опустошила уже три банки, однако голос ее не давал и намека на опьянение. Алкоголь всегда доходил до нее медленно.

— Да почему туфта-то? — улыбнулся Сергей; ему очень нравился ее искренний смех. — Разве это плохо, поступать по справедливости?

— Сейчас я покурю и все расскажу тебе о твоей справедливости! — она направилась к балконной двери, на ходу доставая сигарету.

— Давай на улицу, а то провоняет все. Сейчас принесу тебе куртку.

— И себе захвати, одной мне скучно!

Они вышли, сели за уличный столик. Сладострастно затянувшись, Дарья выпустила в небо несколько колец дыма.

— Так вот, про справедливость, — начала она, от предвкушения не в силах сдержать улыбку.

— Ну, что у тебя на нее?

— Вот представь, кораблекрушение, необитаемый остров, двое спасшихся. Все как обычно, значит. Большой такой сильный мужчинка и хрупкая девушка. Им голодно, целый день они ищут еду, и под конец дня ей удается поймать мелкую зверушку.

— Зверушку? Допустим.

— Да! Вот такусенькую всего! — она отделила пальцами сантиметров двадцать.

— Ладно, что дальше?

— А дальше ты, дорогой, скажи! Как им поделить добычу? По справедливости если? — Дарья широко улыбнулась и спешно затушила тоненькую сигарету, рассчитанную всего на две затяжки.

— Как? Так, как они договорились изначально.

— Они никак не договаривались! Ну! Чего молчишь?

Чигринский быстро догадался, что вопрос ее был с подвохом.

— Что бы я ни ответил, ты скажешь, что я не прав, — он ухмыльнулся.

— Да бли-и-н, чего ты, как маленький?! Говори уже!

— Поровну?

— Это самый банальный ответ! И самый неправильный, как ты понимаешь! — довольная собой, она рассмеялась.

— Почему же? — после выпитого мозг Чигринского сохранял ясность, но все же уже был не столь остер, чтобы решать сложные задачки.

— Потому, что девушка весит каких-нибудь пятьдесят килограмм, а мужчинка — девяносто. И чтобы им одинаково насытиться… ведь это же справедливо, да? Для этого им надо поделить зверушку в пропорции пять к девяти. Не ошиблась с цифрами?

— Не ошиблась, — улыбнулся Чигринский. — Это и есть правильный ответ?

— Ты меня спрашиваешь?! — картинно возмутилась Дарья. — Это ж ты у нас за справедливость радеешь!

— Так что, это правда все?

— Нет, конечно! — вскрикнула она и, завидев неподалеку соседку, шкодливо прикрыла рукой рот. — Кстати, может, сюда пива притащим? — прошептала она. — У вас тут славненько!

— Жди!

Через пару минут Сергей вернулся с пивом и чипсами. Впервые за последний месяц он чувствовал себя дома комфортно, удовлетворенно. С Дарьей ему было легко и весело.

— Ты помнишь, кто поймал зверька? — тут же спросила она.

— Конечно помню, девчонка.

— Верно! — словно ребенок обрадовалась Дарья. — А значит, надо дать больше тому, кто больше сделал! Это ведь тоже справедливо, так?

— Ну да, прикольно! — согласился Чигринский.

Такой дележ добычи в понимании банковского служащего, привыкшего к системе бонусов, был гораздо более справедливым, чем равный раздел и тем более раздел исходя из нуждаемости.

— А еще прикольней то, что сильный мужчина может и должен брать на себя больше тягостей, чем слабенькая девушка, — она подмигнула. — И даже если бы зверушку поймал он сам, то по гребаной справедливости даме надо было отдать большую часть. Ну, как тебе?!

— Забавный пример. Сама придумала?

— Это еще не все, мон шер! — высокомерно объявила Дарья, делая пару новых глотков. — Теперь подумай — сила мужчины нужна им обоим. Шалаш какой-нибудь построить, от зверей отбиться. И по такой справедливости выйдет, что его-то им надо накормить в первую очередь! Если он будет есть мало, то заболеет, ослабнет и сделать этого уже не сможет. Понял, сколько их, твоих справедливостей?! — победоносно заключила она.

— Дашка, неужели ты такая умная? — подколол ее Чигринский.

— Да блин, Сережа! Хорош держать меня за пипетку тупую! Я же и обидеться могу.

— У-тю-тю, какие мы нежные! Прикольно сочинила. Складно. Я бы не смог так!

— Ладно, не комплексуй, — снисходительно махнула она ладонью, — это я в женском журнале прочитала!

Сменившееся недоумением лицо Чигринского вызвало у нее безудержный смех.

— Лучше бы ты сама придумала, — морщась, ответил на ее смех Сергей. — Ненавижу женское чтиво.

— Да ты, выходит, сноб! — Дарья уже несколько раз порывалась отхлебнуть пива, но новый приступ хохота всякий раз мешал ей. — Зри в суть, забей на… в общем, забей на журнал!

Чигринский делал вид, что все еще ошарашен, Дарья продолжала смеяться.

— Будь по-твоему, забьем на «Космо», — сделался серьезным он.

— Я не говорила, что это был «Космо»!

— Пох! Смотри, в этой истории описывается пять принципов. Первый — «поровну», второй, когда они делят по весу, — «по потребностям», — Сергей зажал два пальца. — Третий, получается, «по заслугам», да же?

— Же да! — довольная произведенным эффектом, Дарья опять закурила.

— Дальше… Что там у нас было? А, то, что мужик крепче. Назовем его «по возможностям». Не совсем точно, но думать над словами влом. И последнее тогда…

Чигринский задумался.

— По способностям, может?

— Сойдет.

— И чего дальше? — чуть задумавшись, она откинулась на спинку скамейки, одно за другим выдувая табачные кольца.

— Помнишь, социалистический лозунг — «каждому по труду», коммунистический — «каждому по потребностям»?

— Ну.

— Гляди! — загорелся Сергей, нащупав интересную идею, — все пять принципов, этих правил дележки… каждый по-своему справедлив.

— Я ж говорю, нет универсальной справедливости!

— Да нету, нету, но не перебивай, пожалуйста!

Дарья согласно развела руками.

— Смотри, Даш, справедливым будет считаться тот вариант, который в большей степени принимается обществом. Поощряется им.

— И к чему ты это? — она покинула полулежачее положение и плотнее закуталась в тонкую золотистую куртку.

— Я к тому, что справедливость, выходит, понятие не объективное, а культурное! В одной культуре больше поощряется успех, в других — забота о слабых и равенство. А уж если брать исторические культуры…

Дарья ничего не ответила, лишь пригубила свою баночку. Чигринский никогда не мог понять ее любовь пить пиво прямо из банок.

— Выходит, справедливость — это всего лишь следование общественным догмам! Угодливость обществу.

С этим неожиданным выводом он перевел на свою бывшую взгляд и только тогда заметил, что тело ее подрагивает от холода.

— Давай, согрею тебя, что ли, — он подвинулся к ней, расстегнул свою куртку и прижал к себе. — Совсем ты замерзла.

— Давно бы так! — прижалась еще плотнее Дарья.

— Выходит, что мораль и нравственность, — продолжал свою мысль Чигринский, говоря ей почти в самое ухо, — это лишь выполнение общественных установок, угода обществу. Да же, Даш?

— Наконец-то ты прозрел, человек! — с наигранной надменностью заявила она. — А потому, бросай свою рабскую справедливость и давай ко мне, на темную сторону!

Чигринский от души рассмеялся.

— Я вот бухаю, веселюсь, получаю от жизни удовольствие. И не парюсь, что там считается правильным, а что нет!

— Пойдем уже в дом, зябко, — продолжал смеяться он.

— Пошли. Сейчас включим музыку и будем с тобой танцевать!

— Так и быть, нажремся и потанцуем, — сдался Чигринский, осознавая, что почва целеполагания снова ушла у него из-под ног.

— Да! Вот такого я тебя и люблю!