Гостья

Ростислав Кот, 2021

Ачет – агент секретной службы маленькой звёздной колонии, которой угрожает война. Обстановка неспокойная, а тут ещё странный случай происходит… Во время торжественного приёма в местном университете заезжий сенатор внезапно опознаёт среди студентов девушку из племени звёздных охотников, которые считаются чуждым, очень опасным народом. Ачет решает доставить звёздную гостью на космодром, выпроводить восвояси. Но до космодрома сотни километров, а за пришелицей, как оказалось, идёт настоящая охота! Это пятая книга проекта «Чёрная игла», продолжение романа «Маленькая хрустальная пирамидка». Слава тем, кто хранит от нас тайны, к которым мы пока не готовы!

Мораль моего пистолета

Частный Контракт — это узаконенная сделка между долгом и совестью. Неужели никто не задумывался о том, почему нужно было вводить столь абсурдный механизм спасения жизни косможителей, сознательно либо невольно нарушивших правила пересечения Жёлтой Полосы? И нельзя ли было обойтись в таком простом и понятном деле безо всяких противоестественных сделок?

Меня всегда также забавляла роль оружия в деле торжества высокой морали. Ибо если нарушитель Жёлтой Полосы не задержан с применением оружия, то значит, он не защищён Контрактом, так как формально небезопасен.

Сенатор Ао, Улл, «Размышления вне кабинета»,

«Бюллетень Независимого Комитета по наблюдению и арбитражу»,

вып. IX, Стр. 105

Случилось это две недели назад. Если расширять временные координаты — происшествие имело место ранней весной, примерно за два с половиной года до войны. Я потом много думал об этой истории, то пытаясь смотреть на факты беспристрастно, а то, напротив, вспоминая и анализируя свои тогдашние переживания. Через какое-то время я бросил это занятие, поняв, что высший смысл всего произошедшего всего лишь в том, что только Великая Мать могла провести нас через эту запутанную цепочку затейливо связанных между собой событий без жертв и катастрофических потерь.

Происшествие с Гостьей и всё то, что стояло за ним, с холодной ясностью показало истинное положение вещей в нашей колонии и наши перспективы на будущее. Далеко идущие последствия его оказались столь значительны, что мне порой больно думать, что в тот период мы были достойны только такого подхода. Лишь вмешательство извне в сочетании с поддержкой свыше могли помочь нам. И только тайно — так, чтобы мы и сами не подозревали об оказанной нам поддержке…

Историю с Гостьей я лучше расскажу с самого её конца — именно с того момента, как сам в неё влип. Обратный порядок в изложении событий будет примерно соответствовать тому, как мне открывались разные подробности этого загадочного и неординарного для нашей скромной планеты события — вплоть до того момента, когда всё окончательно, как мне тогда казалось, прояснилось.

И́мет, моя приёмная дочь, в ту пору оканчивала курс инженера-энергетика в Общественном университете Кодда. Университет и его научный городок располагались в посёлке Выселки. Это на нашем, на левом берегу Уараты, километров на тридцать ниже по реке ближайшего к Кодду моста на Шоссе. И от города это тоже километров тридцать, если по Надречному шоссе. В общем, на автобусе не наездишься. И потому жила падчерица в студенческом общежитии. Второй год уже дома только по выходным и праздникам появлялась, да и то не всякий раз.

Впрочем, как я понял, в этом-то и был замысел организаторов Общественного университета под лозунгом «невзирая на общину» — вытащить молодёжь из дому, создать условия для полноценных занятий. У Кожевенников и Медников это не так выражено, но у Рыбаков семнадцати-восемнадцатилетнюю молодёжь по утрам точно ни в какой класс не соберёшь. После ночного лова только к рассвету придут с моря вместе с отцами юноши, и только к обеду освободятся с разборки рыбы и сетей вместе с матерями девушки. Общинное воспитание, безусловно, несёт какое-то здоровое начало, но кто-то же должен становиться врачами и учителями, управлять транспортной системой и энергетическими объектами. Центральное правительство колонии во главе со своим бессменным Председателем Басутой давно и безнадёжно запустило этот вопрос. К тому же, те молодые люди, что уезжали учиться в Инаркт, где был университет, в котором учился и я, там же потом и оставались. Так что столичный университет своей деятельностью только усугублял проблему юго-западного региона. В итоге до таких социальных парадоксов уже дошло, что общины побережья практически без споров (что почти невероятно!) договорились совместными усилиями учредить собственный университет. А в Выселках был давным-давно основанный в складчину Медниками и Кожевенниками научный городок — его для того, кажется, и строили лет пятнадцать назад. Да дело до конца не довели — обычная для общин история. Переругались из-за чего-то, а потом так и застряли на полдороге. Но в этот раз общественная воля была тверда и дошло-таки до набора студентов. И даже на громкий лозунг «невзирая на общину» духу хватило.

Второй год уже крутилась эта машина «общественной надежды». Впервые двери высшего учебного заведения были формально открыты для всех бывших школьников с высоким индексом по итоговому тестированию, а не только для тех, кого направила община. И ведь пошло дело! Откуда только ни приезжали подросшие дети! Хотя большинство было, конечно, из самого Кодда и окрестностей, но нашлись места и для уроженцев весьма удалённых районов. В общем, для нашего мира с его патриархально-общинной основой это была просто маленькая и почти никем не замеченная революция. Мальчишек и девчонок из Медников и Кожевенников ещё можно было представить в одном классе. Ну, ещё детей Каменщиков, которые чаще держались обособленно, всё же можно было с ними мысленно объединить. Рыбаков уже сложнее. Но отпрысков Земледельцев… Охотников из восточных лесов ещё только не хватало для полноты картины! Да что там: я слышал, что в одной группе с Имет учились двое сыновей довольно известного в определённых кругах контрабандиста! И, к удивлению многих, всё было тихо-мирно, учёные мужи на успеваемость студентов не жаловались. В общем — почти овеществлённая мечта об общественном согласии.

Уже второй набор сделали — и, я слышал, неплохо укомплектовали все курсы. И вот первый выпуск приближался…

Итак, заканчивался первый месяц весны — днём солнышко пригревало, но темнело ещё очень рано и ночи были холодны. Валлти в тот вечер была на суточном дежурстве в своём медцентре, расположенном у энергоцентра в Пхата. Она часа два как уехала. А я — только час как со своей смены домой заявился.

Я по службе знал, что в городе намечено некое торжественное мероприятие, для чего было выделено здание Общественного совета Кодда. Там сегодня ожидались гости из столицы плюс ещё какие-то шишки из Парламентской миссии Малого Кольца. Потом я узнал, что намеченный приём призван осветить очередные достижения науки и культуры прибрежного региона. Естественно, в этом участвует вся университетская верхушка. Кроме того, планируется даже представить общественности наиболее способных студентов. Имет училась неплохо, но выдающихся успехов не делала — родная община Медников заставила её учиться на энергетика, хотя девушке хотелось социологии или чего-то в этом роде. Но, тем не менее, в список избранных, как выяснилось, попала и она.

Общественный совет располагается в центре города, недалеко от набережной. Подобные мероприятия заканчиваются поздно. На следующий день был выходной, и у Имет могло родиться искушение после торжественного приёма рвануть домой. Я уже подумывал — не встретить ли мне её на машине, чтобы дочка не тащилась по темноте через полгорода. Да и холодало по вечерам пока ещё очень быстро. Но потом прошла информация, что всех студентов повезут обратно до Выселок на специально заказанном автобусе. А автобус, в любом случае, поднимаясь к стрелке Шоссе от гавани, заезжает в Верхний Кодд, где стоит наш дом. А там — привычная всем водителям остановка, и она не так далеко от нашей улочки. Поэтому, что бы там Имет ни решила, мне можно было не беспокоиться. В общем, это волнительное для местных властей, помпезное и неизбежно тоскливое мероприятие не грозило мне даже минимальными хлопотами. Ну кто же мог подумать, что его ждёт столь драматический финал?

Неожиданный звонок… Как я этого не люблю! Дребезжащий вызов коммуникатора раздался поздно вечером, где-то в половине десятого. Я приволок ноги с дежурства около семи и, наскоро поужинав, к этому моменту уже валялся в постели. И, конечно, я допустил свою обычную ошибку: для того чтобы ответить, мне пришлось вставать. Это только брелок специальной связи, особая тайна каждого агента нашей адвослужбы, у меня всегда на груди, на цепочке. А коробочка коммуникатора с кургузым штырьком антенны обычно ночует там же, где и потайная кобура с пистолетом — на комоде у входа в спальню. До того чтобы таскать с собой пистолет на прикроватную тумбочку, я ещё не опустился.

Первоначально было искушение наплевать на всё и сказать потом, что не расслышал звонка. В конце концов, если бы случилось что-то действительно серьёзное, то запиликал бы не коммуникатор, а брелок специальной связи…

Но я так не могу. Нет, я, тихо ругаясь, всегда встану, потирая лицо, и пойду в темноте, на ощупь, к комоду. При этом, как обычно, удивляясь тому, что, казалось, только мечтал, как бы побыстрее уснуть, а на самом деле уже спал. И сокрушаясь, что теперь всё это придётся начинать сначала… Конечно, если вообще удастся в кровать вернуться…

Сам по себе внеплановый звонок по коммуникатору, как правило, означал для меня какой-либо стресс. Он же был у меня служебный, и звонили по нему, в основном, по службе. Это, конечно, совсем не тот стресс, что при вызове по секретному брелоку специальной связи, который используется только для экстренных случаев. Но всё же… Однако услышать вдруг голос падчерицы с неизвестного адреса вызова я уж совсем не ожидал!

Чтобы понять, что я почувствовал, нужно пояснить, что звонок по коммуникатору для обычных граждан в те времена, по сложившемуся стереотипу мышления, уже самим своим фактом означал отклонение от стандартного хода событий. Коммуникатор был тогда достаточно дорогой и редкой игрушкой. К тому же, относительно малое его распространение среди простых людей сильно снижало его ценность. Если не брать в расчёт силовые структуры и различные службы, то у населения коммуникаторы были, в основном, только у районных старост да у активистов общин. У меня вот был служебный, а у Валлти не было — рядовым врачам не полагалось. И тут Имет звонит… Значит, раз нашла коммуникатор, — точно что-то случилось. Ну, в общем, держись, отчим!

Говорить Имет старалась спокойно и внятно — и это только усугубило мои опасения. Я стоял босиком на полу в одних трусах и слушал, что мне говорит дочка откуда-то издалека. Казалось, что её фамильный дом тоже с тревогой подслушивал — то там, то здесь в сонной темноте и тишине раздавались шорохи и нервные поскрипывания. И по всему выходило, что это неодушевлённое беспокойство было не напрасно. Нечто серьёзное должно было случиться, чтобы Имет пришлось вот так собраться и докладывать, как через танковую рацию. По голосу я чувствовал, что даётся ей это нелегко.

Что же она мне сказала? Самое интересное, что почти ничего. Видать, чему-то всё-таки я успел её научить. Сообщила, что срочно нужна помощь, так как её подружку разыскивают. Кто именно разыскивает — уточнять не было необходимости, так как этот речевой оборот в нашем диалекте языка адапт обычно ассоциировался только с действиями силовых структур столичного подчинения. А уж за что разыскивают — так про это по открытому каналу связи и вовсе лучше было не говорить.

— Ты одна? — сразу спросил я, опасаясь, что девушка начнёт передавать в эфир ненужные сейчас подробности.

— Нет, со мной мои друзья, — ответила Имет.

И никаких имён, правильно.

— Где вы?

— Там, где тебя надо бы искать, но никогда не найти.

Я почти сразу догадался, что речь идёт о моём старом доме в Шнерсе. Ну надо же, как завернула — и запомнила ведь мои слова, когда-то в шутку сказанные…

Я всё ещё не собрался с мыслями и чувствами, но служебная часть моего мозга уже сама собой включилась на просчёт оперативной ситуации. Хм, где Шнерс — а где здание Общественного совета Кодда, в котором проходило сегодняшнее мероприятие… Общественный совет — это в Нижнем Кодде, недалеко от набережной. А дом мой на самой окраине, наверху — на границе Шнерса и Меловки, почти у самой промзоны… Километров семь, между прочим — далеко же они забрались!

И как они туда попали, в дом-то мой? Хотя, впрочем, что тут удивительного… Имет знала, где он находится. И я сам показывал ей как-то, где прячу ключ от своего пустующего жилья… Настал момент, когда нужно было спрятаться — она всё это и вспомнила. Только что-то быстро они там оказались… Семь километров, молодёжная компания, включающая девушек… Я глянул на часы наручного навигатора, машинально нашарив его на тумбочке — по моим данным, приём ещё должен был быть в самом разгаре. Пешком — почти невероятно… Ещё и машину откуда-то взяли, а не только коммуникатор с неизвестным мне кодом? Очень интересно…

Ну, так что же там случилось? Хорошо хоть не саму Имет ищут… Предположим, что девушка, которую «разыскивают», — тоже студентка. Это вероятней всего: откуда же доченьке поздним вечером добыть подружку, как не с Выселок? Студентка — значит, ровесница Имет, плюс-минус… Что такое могла сотворить молодая девушка, чтобы наша ленивая полиция на ночь глядя бросилась её разыскивать? Облила заезжего сенатора компотом во время торжественного приёма? Эх, знал бы я тогда, что там на самом деле произошло…

Не скрою, ситуация в тот момент всё-таки не показалась мне в достаточной степени серьёзной. Да и не мог я оценить сразу всей опасности происходящего — у меня просто не было достаточных сведений для этого. Честно признаюсь, я предположил сначала какую-то молодёжную шалость, внезапно принявшую неожиданный для её участников оборот. Такие истории я ещё по университету помнил — локальный накал страстей, о котором все уже через неделю забудут… Однако я действовал привычно: помощь нужна, значит, нужно выручать. Я ещё говорил с дочерью по коммуникатору, а рука уже сама нащупала на комоде ремни потайной кобуры с пистолетом.

— Оставайтесь там и сидите тихо, — я постарался придать последней фразе максимум убедительности.

Зная, что время в таких делах обычно играет первостепенную роль, я не терял ни минуты. По неистребимой своей привычке оделся в темноте, влез в портупею, быстрым шагом пересёк слегка подсвеченную лунным светом гостиную, накинул в прихожей куртку и, так и не включив в доме света, сбежал по лестнице к входной двери. Ну вот, сэкономил несколько секунд на адаптацию глаз к сырой уличной тьме.

Вернувшись со службы, я оставил свой джип во дворе. Случайная россыпь малозначительных, на первый взгляд, факторов была в ту ночь на моей стороне. Как хорошо, что машина была тут, а не на базе… Хорошо, что Сума́, наша луна, висела в небе, лишь изредка прячась за тучами… И хорошо, что Валлти в ту ночь была на дежурстве и не ничего про всё это не знала — а то и ей бы досталось, наверное, в ходе последующих событий. Этого мне ещё только не хватало…

Кыр, чёрная патлатая псина, был почти неразличим в темноте. По своему обыкновению, он выбрался из будки, ещё заслышав мои торопливые шаги на лестнице. И не гавкнул даже ни разу, чтобы не расстроить тайных планов хозяина, рысцою во тьме устремившегося к своему джипу — почувствовал, что что-то случилось. Ну до чего же умная собака…

Доехал я довольно быстро — погода в тот вечер была неважная, на улицах никого. Темнотища, сыро, холодно, дождь моросит… Чисто машинально я поехал окраиной, к центру спускаться не стал. Срезал немного по тёмным улочкам Верхнего Кодда, причём проехал аккурат мимо своей базы. В тот момент я ещё не знал, что скоро мне потребуется помощь, но я уже не смогу её попросить… Выскочив на главную дорогу, ведущую из города к Шоссе, я через километр крутанул налево, на окружную дорожку, огибающую город по его верхней границе. Окружная была не больно-то широка, зато не имела резких поворотов и была абсолютно пуста в этот час. По ней я и проскочил до самого своего старого дома с ветерком.

Свернув с дороги на знакомую мне с детства немощёную площадь, в отблеске фар я заметил белую помятую морду микроавтобуса профессора Сха, спрятанного в ближайшем проулке. Я хорошо знал эту машину и не мог ошибиться. Значит, всё-таки не пешком они сюда добрались… Действительно, машина… Но какая! Это было уже слишком! Вряд ли профессор этим вечером лично подвёз молодёжную компанию на глухую окраину, а потом ещё и спрятал здесь свой микроавтобус. Значит, детишки ещё и машину угнали! Вот это да! Опоили их там чем-то в Общественном совете, что ли?

Тормознув у родного забора, я внимательно оглядел улицу, прежде чем войти. Всё было тихо. В моём доме не светилось ни одного огонька. Я мысленно восстановил в памяти планировку. Дом был рассчитан на две семьи. Вход и прихожая были общими, по центру одноэтажного строения располагался довольно обширный коридор, где обычно хранились всякие крупные «уличные» вещи — санки, велосипеды, лопаты для уборки снега, мётлы. Двери в жилые помещения выходили в коридор и располагались друг напротив друга. Наша была правая. Теперь я здесь бывал редко, жильё напротив тоже пустовало с незапамятных времён — я и не помнил, чтобы у меня когда-нибудь были соседи.

Я тихонько постучал во входную дверь. Открыла мне Имет. Ещё в прихожей я заметил полоску света, пробивающуюся из коридора. Замечательной особенностью коридора в моём доме было то, что у него не было окон, выходящих на улицу.

Да, там я их всех и нашёл. Тусклая лампочка без плафона светила из-под потемневшего потолка. Я быстро оглядел притаившуюся в коридоре молодёжь. Вместе с Имет насчитал семерых. Девочки и мальчики, примерно поровну… Одеты все в вызывающе-белые комбинезоны бестолкового покроя — с секундной задержкой догадываюсь, что это торжественная форма, выданная студентам для приёма. Комбинезоны почти у всех перепачканы на локтях и коленях, а у кого-то и на боку — вероятно, прыгали в окно, а потом по саду во дворе Общественного совета ползали, не иначе…

Знаю ли я кого-нибудь из них? Город у нас не такой большой… Сразу узнаю двух братьев — сыновей хорошо известного мне контрабандиста У́та, с которым мы не раз общались при самых разнообразных обстоятельствах. У отца их было прозвище Большой У́та. А мальчишек его так все и звали — Ута-старший и Ута-младший. Старший, тот был покрепче и повыше ростом, атлетического сложения. А младший так — плотненький. Как говорят, не худой да не толстый. Но по физиономии заметно хитрее старшего. Эти ребята боевые, держатся поближе к дверям. Чуть поодаль стоят симпатичная девушка с роскошными медно-каштановыми волосами и стройный юноша с правильными чертами лица — этих не знаю точно. Обоим белые парадные комбинезоны удивительно не к лицу и не по фигуре. В дальнем углу я вижу круглолицее создание с песчаного цвета кудряшками — ба, да это же Виниви, дочка нашего полицмейстера! Ну и компания подобралась! А вот эта щупленькая светловолосая девушка, чьё лицо всё время в тени от больших санок, висящих на стене…

А…!

Оп!

Охотник расы удм!

Косможитель среди нас!!

Удм! Точно удм! Характерные для этой расы черты лица, едва заметные отличия в разрезе глаз, общее телосложение — рад бы я был обмануться! Но нет — это точно была удм, звёздная охотница. Да-да, у них все считаются воинами — и женщины наравне с мужчинами. Только вот волосы для косможительницы непривычно длинные. Длиннее даже, чем до плеч — прямо так и вьются, как у наивной девчонки с окраины. Но это только одна деталь, это частности…

Спокойно… Спокойно… Главное не подать виду, что испугался…

Как описать шок от такой внезапной встречи? Никак! Это нужно самому прочувствовать… Даже встретив двух диверсантов с бомбой на лугу у термоядерного реактора, я так не переживал! Наверное, я слишком многое знал про удм, про эту расу космических воинов. В юности я космосом увлекался, а потом ещё знающие люди рассказывали… В своё время я даже некоторые их приёмы пытался выучить…

И что же мне делать теперь? Я сжал в кулак руку, потянувшуюся было за пистолетом. Всё равно она окажется быстрее — это я точно знал. Да и народу вокруг… Считай, дети…

Сержант, мой шеф, учил: уели тебя — включай анализ. Легко ему говорить, бывшему полковнику разведки… Косможительница одета как все, держится среди них, как среди своих… Нет, главное, что ребята и девчата, похоже, считают её за свою! И как такое возможно!? И они её даже вроде как пытаются защитить… Можно не сомневаться, что это именно она первопричина сегодняшней истории…

Я делаю глубокий вдох. Удм держится спокойно, уже целых две секунды наблюдает за моими переживаниями… В этот момент двое заговорили одновременно.

— Ачет, я хотела… — начала было Имет где-то за моим правым плечом, но ей не дали закончить фразу.

Заметив мой пристальный взгляд в сторону девушки удм, на середину коридора выскочил тот красавец-парень, имени которого я не знал. Он развернул свои уже достаточно широкие плечи, загораживая охотницу от меня, и заявил:

— Только не говорите, что она вам тоже не нравится! Это недоразумение!

— Крат, уймись! — нахмурившись, Ута-старший, пользуясь своей более крупной комплекцией, оттащил его за руку в сторону.

И тут девушка из племени звёздных охотников сама вышла на середину коридора, в освободившееся место в светлом круге под лампочкой. Она помолчала, изучая меня взглядом, потом развела в сторону руки, повернув их ладонями ко мне.

— Я безоружна, — ошеломлённо прошептала в наступившей тишине из своего угла Виниви. Дочка полицмейстера, оказывается, знала интерадапт — универсальный язык жестов, специально придуманный для общения разных народов.

Косможительница подняла руки и коснулась висков, растопырив пальцы.

— Мой разум открыт, у меня нет опасных замыслов, — прокомментировала Виниви.

Потом звёздная девушка протянула ко мне руки ладонями вверх.

— Я нуждаюсь в помощи, — уже увереннее перевела Виниви.

Я догадался, почему косможительница заговорила жестами — ей была важна моя реакция на интерадапт. Действительно ли я адво? Она ведь не знала этого наверняка — а так хоть какая-то, но проверка… Или наоборот — она опасалась породить во мне сомнения в том, что она косможительница. Губительные для неё, кстати, в данной ситуации… Мало ли чего я, тёмный планетянин, знал, а чего не знал… Вот, например, Стаки мог удм и не опознать. Но бурная реакция на это действо последовала не у меня, а у гармонично сложенного юноши по имени Крат.

— Так ты что, хочешь сказать, что этот сенатор… этот надутый индюк… он был прав!? Он, получается, правду говорил!? — напустился тот на Виниви, взявшую на себя неблагодарную роль переводчицы. Голос его сорвался.

— Да уймись ты, Крат! — Ута-старший обхватил своего товарища за плечо и встряхнул.

— Пусть Та́ка сама хоть что-нибудь скажет! — парнишка попытался вырваться, но здоровенный сын контрабандиста крепко держал его. — Она что, говорить разучилась?

— Жесты в таких делах первей будут, — сказал вполголоса Ута-младший откуда-то из-за моей спины.

Теперь все смотрели на меня. Но меня это уже не очень-то заботило. Больше меня беспокоил итог наметившихся церемониальных переговоров с косможительницей. А они отнюдь не обещали быть простыми. С каждой секундой я всё глубже понимал, какая именно беда случилась. А также — почему и кого разыскивает полиция. И нет здесь никакого недоразумения: воин племени удм никак не мог оказаться вне Космодрома без какого-то особого трюка! Иначе я бы по долгу своей службы, безусловно, знал о таком беспрецедентном случае! Значит, ловили её совершенно справедливо…

— Ты нарушила Закон, — медленно сказал я косможительнице. В конце концов, я мог что-то сделать только в рамках своей лицензии, правила которой были намертво зашиты в мою профессиональную карту. Кстати, на каком языке с пришелицей нужно было общаться? Похоже, все вокруг были уверены, что она прекрасно говорит на нашем адапте.

Не сводя с меня глаз, юная охотница, которую назвали Така, одетая как планетянка и с откровенно планетянской причёской, стоя посреди тускло освещённого коридора, увешанного старыми тазами, лыжами и санками, безропотно сложила руки — плотно сомкнутые домиком пальцы коснулись губ. В этот раз я заметил на её пальцах колечки — на взгляд, обычный девичий набор, как и у всех её ровесниц. Имет такие же носила. Ну надо же! Отдавать дань традициям — это уже не просто маскировка! А потом удм опять протянула руки ко мне.

«Не оправдываюсь» — вот, что значил её первый жест. Хм, а я попал пальцем в небо… Ну и дела!

— Нет слов для оправдания, — Виниви, выглянув из-за плеча Уты-старшего, довольно точно перевела этот жест в ритуальную фразу, — Помоги мне.

Интерадапт я прекрасно понимал и сам. Слова Виниви были важнее для тех, кто его не понимал. Видно было, что молодые люди обескуражены не меньше меня самого. Выходит, они были знакомы с этой Такой не первый день и даже не подозревали, кто она такая? Ничего подобного я раньше не слышал. Это был просто невероятный случай!

Но сейчас мне лучше было подумать о том, в какой глупейшей ситуации оказался я сам. Незаконное Проникновение было налицо. А я, между прочим, человек служивый. И что я теперь должен делать? Схватить её, формально следуя инструкциям? Или помогать ей, преступая свои должностные обязанности? Я как никто, наверное, знал, что нарушители Жёлтой Полосы бывают разные.

«Некогда считать — решай сердцем», — так говорит Сержант. Мысли бестолковым потоком проносились в моей голове. Я вдруг сообразил, что это именно косможительницу падчерица в разговоре по коммуникатору назвала подругой (или подружкой — неважно). Имет выросла на моих глазах, и мне казалось, что я вполне ориентируюсь в её жизненных ценностях. Какие-либо злонамеренные действия звёздной охотницы наверняка оттолкнули бы её… И она бы интуитивно выбрала другие слова. Например, назвала Таку сокурсницей или ещё как-то в таком роде. Хватаясь в экстренной ситуации за трубку чужого коммуникатора, Имет решала сердцем. Наверное, мне стоило учитывать её мнение… Это я к тому, что Частный Контракт не допускает вариантов.

Частный Контракт — это особое соглашение, суть которого ближе всего к изначальной миссии самого института адво. Контракт заключается между нарушителем Жёлтой Полосы и обладателем лицензии адво с одной только целью — выдворить того, кто проник на планету незаконно, обратно за Жёлтую Полосу. Что он будет делать, оказавшись на Космодроме, — уже другой вопрос. Главная цель Частного Контракта — сохранение жизни как нарушителя, так и местных жителей, которых он мог бы перебить, пытаясь спастись. Чаще всего нарушитель — это косможитель, которого местные власти всячески стараются изловить. По разным причинам…

Частный Контракт — это моё право, право агента адвослужбы, предусмотренное Законом. Этим я принципиально отличаюсь от полицейских и сотрудников служб безопасности всех мастей. Заключив его, я свободен от всех обязательств, пока не доставлю оказавшегося не на своём месте субъекта к Жёлтой Полосе — и Закон защищает меня. Но свободен только я сам: даже мои товарищи по службе, как должностные лица, не имеют права мне помогать. Единственная поблажка в правилах игры — лицо, находящееся в Частном Контракте с адво, считается задержанным, а значит, временно безопасным. Правда, для местных властей это, как правило, ничего не значит…

Идиотизм ситуации был связан, в первую очередь, с тем, что решение требовалось принять немедленно — если я собирался кого-то спасать, то время, отпущенное мне на это самой ситуацией, уходило с каждой минутой. Но Контракт не позволял брать под свою опеку военнослужащих чужих армий и вообще всех вооружённых лиц. Ну и, конечно, всяких там убийц, шпионов, диверсантов, воров да контрабандистов — Закон, легко регулирующий жизнь и смерть в обозримой Вселенной, был в этом случае до крайности щепетилен. Но я ничего не знал про девушку чужой расы, с которой столкнулся нос к носу по милости моей приёмной дочки и её компании! Времени на раздумья не было — даже если я потом решу, что стоит спасти ей жизнь, я уже, вероятнее всего, не смогу этого сделать. Формально я должен был просто её арестовать, а под Частным Контрактом я буду один против всех… И до Космодрома с его Жёлтой Полосой — почти тысяча километров!

Словно прочитав по лицу мои мысли, косможительница медленно приложила запястья к вискам, разведя ладони в стороны. Потом она опустила руки и быстро покачала головой, раскидав по плечам свои светлые, слегка волнистые волосы. На этот раз Виниви замешкалась.

— Нет свидетельств моей вины, — перевёл я за неё, разминая онемевшие от волнения пальцы на правой руке.

— Какая там вина, она же с нами училась! — опять попытался вступиться за неё парень по имени Крат.

— Ну ладно, раз так, — я выхватил пистолет и направил его Таке в грудь. Другой рукой я вытащил из кармана свою профессиональную карточку и сжал между пальцев. Вплавленный в неё зелёный кристалл едва заметно мигнул — пошла официальная запись.

— Я задерживаю тебя, — сказал я, машинально перейдя на итик. Сам не знаю, почему — наверное, потому что пришлось бы ещё соображать, как некоторые формальные фразы звучат на адапте.

— Я не сопротивляюсь, — также на итике ответила мне косможительница. И она, и я пока говорили строго по протоколу — при заключении контракта иначе нельзя.

— Ты что!? — внезапно набросившись на меня сбоку, Имет повисла на моей руке с пистолетом.

— Я тебя не за этим позвала! — закричала она сквозь слёзы.

— Не мешай ему! — Ута-младший с трудом оторвал падчерицу от моего рукава и сгрёб в охапку, чтобы она снова на меня не бросилась.

— Я готова пересечь Жёлтую Полосу обратно! — сказала косможительница и опять протянула ко мне руки ладонями вверх. Это было формальное предложение Частного Контракта.

Не отводя от неё пистолета, я поправил куртку и, стараясь не слушать причитаний Имет, произнёс то, что обязан был по протоколу:

— Частный Контракт доступен не всем. Кто может свидетельствовать в твою пользу?

Тут только я спохватился, что мы с Такой говорим на итике, языке избранных, и некоторые из окружающих могут его не понимать. В отличие от адапта, в школе его не изучают. Но я недооценил современных молодых людей.

— Я могу! Свидетельствую в её пользу! — тоненький голос Виниви дрожал, но итик у неё шёл чистый.

— Я, Виниви Эита Тбар, дочь Каменщиков. Два года я видела её почти каждый день. Свидетельствую об отсутствии её вины перед общиной Каменщиков. Нет свидетельств её вины перед колонией Имллт. Вину же перед Законом искупает Контракт, — одним духом выдала на итике дочка полицмейстера.

— Ну ты даёшь, Виниви, — ошарашено пробормотал Ута-старший.

— Кто ещё? — поддерживая официальный тон, громко спросил я.

— Я! Я! — Крат наконец-то вырвался из объятий Уты-старшего. — Что нужно говорить?

— Повторяй за Виниви, — подсказал ему Ута-младший.

— Свидетельствую… — прочистив горло, Крат тоже довольно внятно повторил формулу поручительства. Оказалось, что он из общины Земледельцев. Понятно, почему такой красавчик — они там все, кто на земле работает, как на подбор. Вроде как близость к природе облагораживает… Но молодец, тоже ведь не отстаёт от товарищей. Даже итик вон освоил…

Но каков союз, вы только подумайте — общины Каменщиков и Земледельцев вместе о чём-то свидетельствуют. Упасть — не встать! Да, новые времена с этой молодёжью наступают, не иначе!

Следующей выступила Имет. Сердито вытерев слёзы, она буквально пропела на итике всё, что нужно, добавив к общей куче ещё и свидетельство своей родной общины Медников. Ну, она-то понятно, это у неё в крови — дедушка её был известным на всю колонию учёным, им Медники по сей день гордятся.

— Трое! Достаточно! — я жестом остановил Уту-младшего, открывшего было рот, чтобы поддержать свидетельства товарищей. Ещё только свидетельства от Контрабандистов тут не хватало…

— Частный Контракт!

Да, я всё-таки произнёс эти слова! Уже сколько лет я был адво, но этот контракт у меня первый. Великая Мать, помоги мне!

— Условия контракта? — спокойно спросила светловолосая косможительница Така.

Или жизнь спасать, или деньги зарабатывать — всегда надо делать что-нибудь одно. Делать два этих дела сразу, как правило, не получается. Я усвоил это ещё от отца, когда мы с ним как-то в шторм на баркасе спасли незадачливых новичков, что перевернулись прямо напротив устья Уараты. Вернулись тогда только под утро, все мокрые, усталые и без рыбы — груз пришлось выбросить… Отяжелевшая из-за нежданных пассажиров отцовская посудина уже не выгребала против злой штормовой волны, не вытягивал мотор…

— Цена твоя. И без торга! — я сознательно перевернул официальную формулу шиворот-навыворот. Впрочем, в данной ситуации это выглядело не более нелепо, чем всё остальное.

В глазах затесавшейся в ряды студентов юной охотницы мелькнуло не то недоумение, не то уважение…

— Контракт заключён! — она сделала характерный жест, будто сама себе пожимает руку.

— Контракт заключён! — я повторил этот жест, только с учётом того, что одна рука была занята оружием.

Ну вот и всё. Теперь вся ответственность за её жизнь была на мне. Целиться в косможительницу больше не было необходимости. Самое время решать — что же делать дальше.

Запястьем руки, сжимавшей пистолет, я потёр подбородок и задумался. «И почему я вечно попадаю в такие истории?» — в который уж раз подумалось мне. «Других не зовут», — сам собой родился в голове ответ. Что ж, посмотрим, чем в этот раз всё закончится…

Тем временем многие из окружающих так до конца и не поняли, что произошло. Имет продолжала всхлипывать где-то у меня за спиной. Юноша по имени Крат смотрел на меня, выкатив глаза. Исключая саму охотницу, более или менее правильно оценивала ситуацию, наверное, только Виниви — даже братья Ута посматривали на неё.

— Тебя что-то держит здесь? — спросил я косможительницу на адапте. — Какие-то вещи, снаряжение?

Я понимал, что в белом парадном комбинезоне с дурацкого напыщенного приёма даже охотнице на Космодроме делать нечего. А ещё мне было интересно послушать, как она говорит на адапте.

— Сумка, — ответила та.

— Где?

— В общежитии, в Университете, на Выселках.

Говорила она мягко, даже с лёгким акцентом центральной равнины. Вот это да! Просто класс!

— На Выселках, говоришь… — пробормотал я, пряча пистолет в кобуру.

Была ещё пара вопросов, которые меня интересовали.

— У кого коммуникатор? — как бы между прочим спросил я.

Имет растерянно оглянулась на Уту-младшего, тем самым невольно выдав его. Тот, заметив это, только чуть усмехнулся.

— У меня, — неторопливо откликнулся младший сын контрабандиста и похлопал себя по нагрудному карману комбинезона.

— Где взял?

— Верну!

Я погрозил ему пальцем.

— Я не полицейский, — сказал я парню.

— Я знаю, — отозвался тот.

— Но я слышал твои слова.

— Я понял, — Ута-младший снова улыбнулся в ответ, в глазах мелькнула озорная искорка…

Парень был себе на уме, как и положено сыну контрабандиста.

— Кто из вас умеет водить машину? — снова обратился я ко всем.

Этот вопрос содержал вполне понятный подтекст. «А кто угнал машину профессора?» — вот как это должно было звучать для понимающего человека.

— Я! — Крат энергично вскинул руку.

Ута-старший, который выглядел не только крупнее и сильнее, но и старше Крата, покачал головой. Он-то понял, в чем был вопрос.

— Мы все вместе это сделали! — храбро сказала Виниви. И она тоже была понимающим человеком. И у неё, у дочки полицмейстера, это тоже было в крови. Ута-старший оглянулся на девушку с удивлением и благодарностью.

— А я сюда всех привёз, — чуть улыбнувшись, добавил он, развивая версию своей нежданной заступницы.

— Автобус-то хоть на ходу остался? — я критически глянул на Уту-старшего.

— Остался на ходу, — усмехнулся тот в ответ, показывая, что сына контрабандиста смутить чем-то не так просто. — И энергии ещё на полдня хватит разъезжать…

— Ключи у тебя?

— У меня, — он достал их из кармана и как-то так, с ленцой, бросил мне. А мне пришлось их ловко хватать в воздухе. Это он так проверял меня — тёртый калач был этот Ута-старший.

Но, тем не менее, из двух юных водителей для своего замысла я выбрал Крата. Потому что мне показалось, что лучше сразу сплавить его подальше. Уж больно он был горяч да прямолинеен. Да и к косможительнице однозначно неравнодушен — он даже не пытался это скрывать. Правда, та, судя по её поведению, взаимностью ему отвечать не торопилась… Хотя это же охотница. В её расе строгие клановые нравы, техника равновесной психологической линии, всё такое… Что по ней поймёшь? Но после адапта центральной равнины я был готов поверить во что угодно!

Теперь настало время провести с ребятами беседу с общим разъяснением ситуации.

— Так ты говоришь, она с вами училась? — я обратился напрямую к Крату.

— Да!

— И вам казалось, что вы хорошо её знаете?

— Мы знаем про неё достаточно! — с вызовом ответил юноша. Мысли его были так же упрямы, как и стоявшие ёжиком коротко постриженные тёмные волосы.

— Так вот, объясняю ситуацию, — достаточно жёстко сказал я. — До сегодняшнего вечера вы не знали про неё одной очень важной вещи — она не из нашего мира. Она не планетянка, она — косможительница. И проникла сюда, к нам, незаконно. А значит, сама находится вне закона. И это вовсе никакое не недоразумение. Это понятно?

Судя по всему, Крату хотелось сказать в ответ столько всего сразу, что слова застряли у него в горле — и он только ещё больше выпучил глаза.

— Не знаю, как эта новость повлияет на ваше к ней отношение, но вот поведение властей Кондуктории я вполне берусь предсказать. Её постараются поймать и посадить в тюрьму. Если при задержании она окажет сопротивление — могут и убить… Это тоже понятно?

Наступила тишина. Я повернулся к косможительнице.

— Я не сказал ни слова лжи? — свой вопрос я, неожиданно даже для самого себя, задал на древнем языке Тдмт, откуда и была эта сентенция. Как подумал — так и спросил… Да, я невольно постоянно проверял её — так же, как Ута-старший только что, почти незаметно, проверил меня. С языком Тдмт было знакомо ещё меньшее количество людей, чем с итиком — его знали просто-таки избранные из избранных. Но девушка столь же древней расы удм должна была знать. И косможительница поняла, что я сказал: быстрый тревожный взгляд выдал её. Небось, думала, что эту мудрейшую формулу здесь она одна знает! Но Така, затаившийся в студенческом парадном комбинезоне космический воин, тут же справилась с эмоциями, скромно потупив взор и чуть наклонив голову в ответ.

— Ну, раз всем всё понятно, то прямо сейчас займёмся тем, что попробуем её спасти и помочь добраться до Космодрома.

Набрав в лёгкие воздуха, я как можно убедительнее закончил свою речь:

— Те, кто возьмутся помогать, должны учитывать, что дело это будет небезопасное. И до утра многие из добровольцев почти наверняка получат по шее, а может — и не один раз.

Отступив на пару шагов, я обвёл всех взглядом. Хорошие ребята: на всех лицах читалось, что они боятся больше за неё, за свою двуличную подружку, а не за себя. С другой стороны, здесь присутствовали только те, кто убежал вместе с Такой с торжественного приёма и увёз её подальше на угнанном микроавтобусе.

Я уже понял, что там, на приёме, судя по всему, ей встретился первый за эти два года человек, знавший межзвёздную антропологию. Наверное, кто-то из тех самых приглашённых сенаторов Парламентской Миссии Малого Кольца её опознал… Ну а я был вторым.

Все молчали.

— Простите меня, — громко сказала вдруг косможительница. — Простите, что так получилось!

О, что за чудный вечер! Воин удм приносит извинения, и я тому свидетель! Каждую минуту открываю что-то новое в человеческих отношениях! К добру ли это? Все ли открытия будут радостными? Ну что ж, поживём — увидим…

Та́ка попросила прощения на адапте. И без короткого церемониального поклона на межзвёздном языке жестов. Я понял, что это было адресовано не мне — её друзьям, с которыми она, если верить тому, что говорилось, два года проучилась в университете. Я уже перестал сопротивляться отчаянной нелепости этой истории, я чувствовал, что за этим стоит что-то большое и сложное, до конца ещё мною не понятое. Для них приближался миг расставания, и они все начали это понимать. Но я пожалел времени на сантименты. Возможно, я был неправ, однако к тому моменту грань между прощанием с косможительницей и её похоронами была ещё очень зыбкой, и потерянные минуты могли всё решить.

— Кому самое опасное задание? — торжественно провозгласил я, решительно разрушая едва наметившуюся трогательную паузу.

— Мне! — конечно, это был Крат.

— Смотри, почти наверняка поколотят, — серьёзным тоном предупредил я.

— Я это уже понял, — с достоинством ответил тот.

— Хорошо, — я бросил ему ключи от своего джипа. — Машина у калитки. Поедешь в центр города. Возьми с собой кого-нибудь ещё. Лучше девушку.

— А что там делать? — нахмурившись, парень пытался осознать свою задачу.

— Ничего! — коротко ответил я. — Ездить туда-сюда!

— И ждать, пока поймают и поколотят… — сказал себе под нос Ута-младший. Похоже, он уже схватил суть моего плана целиком.

— А девушку тоже поколотят? — включилась в разговор незнакомка с каштановыми волосами, которая до этого не произнесла ни одного слова.

— Всё может быть, — я вовсе не старался никого стращать, так и было.

— Я поеду, — решительно сказала девушка, имени которой я не знал. Я подумал, что нужно это исправить.

— Тебя как зовут?

— Са́тти, — девушка чуть улыбнулась, проскальзывая мимо, когда Крат взял её за локоть, увлекая к дверям. Каштановые волосы обдали меня лёгким ароматом каких-то совершенно невероятных духов.

У дверей Крат неожиданно затормозил и обернулся, пытаясь поймать взгляд той, которую он до этого вечера знал под именем Така. Конечно, на самом деле её звали как-то иначе — у охотников имена обычно звучат куда жёстче, их диалект не любит гласных. Но сейчас это значения не имело. По разным причинам я никогда не вдавался в дискуссии о том, могут ли в таком возрасте молодые любить — или они только думают, что могут. И сейчас я не стал участвовать в этом вечном споре — повелительно взмахнул рукой, и дверь за Кратом и Са́тти захлопнулась.

По вечерам в Шнерсе, на окраине города, тихо — были отчётливо слышны их шаги по дощатому настилу во дворе, потом заработал мотор моего джипа, затем белёсый меловой гравий захрустел под колёсами… И вот всё стихло.

— Чего ждём? — спросила вдруг Имет.

— Они не должны видеть, что мы будем делать… — всё так же, себе под нос, сказал Ута-младший.

— Почему? — моя Имет всё никак не могла настроиться на волну истинного хода вещей.

— Их же бить будут…

— Но они ведь знают про Выселки…

— Но они не видели! — поддержал брата Ута-старший. — Могут предположить. А это — большая разница для полиции…

— Классно мы живём, — пробормотала Виниви, дочка полицмейстера. Она вышла наконец из своего угла, подошла ближе и встала рядом со старшим братом Ута.

Её духи имели совсем другой аромат. Запах был терпкий, сладковатый. Словно немой вызов кому-то или чему-то. Кому, чему?

— Ну, ребята, — сделав глуповатую морду, я развёл руками, — чтобы восстановить общественную мораль, моего пистолета недостаточно. Что он может? Только пулять да затвором двигать, чтобы патрон не заело… Вот и вся его мораль!

Этой фирменной солдафонской шуткой, услышанной от моего друга Стаки, я пытался развеять напряжённость. Но шутки они не приняли.

— Вот всё и остаётся на уровне пистолета… — серьёзно сказал мне в ответ Ута-старший.

— Но хоть что-то… — машинально пробормотал я, лихорадочно пытаясь переключить свои мысли на то, чтобы снова просчитать в уме свои последующие шаги.

— Да, хоть что-то, — отозвался Ута-младший и потрепал притихшую Имет по плечу.

Така, девушка из расы звёздных охотников удм, с интересом смотрела на нас, планетян.