Крах Украины. Демонтаж недо-государства

Ростислав Ищенко, 2015

Эта книга выносит приговор не только Киевской хунте, но и всему мертворожденному «проекту Украина». Это – гвоздь в гроб ущербному недо-государству, по воровству и бесчеловечности переплюнувшему даже ельцинскую РФ. Это – вся правда о том, как «свидомые» нацисты промайданили страну, променяв одних воров на других и добровольно став холопами Европы. Это – пощечина бандеровским манкуртам, продавшим первородство и многовековое братство за иудины сребреники.

Глава 8. Формула власти

Из всей длительной демократической, монархической, олигархической, тоталитарной и прочей управленческой практики человечества украинский политический класс сделал единственный ущербный вывод: достаточно путем фальсификаций и обмана объявить о создании суверенного государства, снабдить его конституцией, обеспечить законодательными, исполнительными и судебными органами, гербом, гимном, флагом и чем-то отдаленно напоминающим армию и можно быть уверенным едва ли не в провиденциальной легитимации собственной власти.

На деле это не так. Все перечисленные атрибуты государства — лишь оболочка, внешнее проявление его истинной функции, которой испокон веков являлось обеспечение баланса интересов всех его граждан, классов, сословий, имущественных и социальных слоев. Государство действительно является аппаратом, созданным для организованного применения насилия. Но и банда — точно такой же аппарат. Отличие заключается в том, что банде не требуется легитимация. Ее члены знают то, что их занятие антиобщественно и направлено на удовлетворение исключительно собственных меркантильных интересов. Легитимность государству придает именно общественный договор. Впрочем, согласие общества на самоограничение и передачу части своего суверенитета неким структурам, с целью более полного обеспечения своих экономических и политических интересов в меняющемся мире можно назвать и по-другому, общественный договор — лишь наиболее известное и общепризнанное из возможных наименований.

Таким образом, государство легитимно лишь тогда и до тех пор, пока общество согласно с его существованием. В ином случае в дело вступает формула: «При помощи штыков можно захватить трон, но сидеть на них неудобно».

Особенно большое значение общественная легитимация имеет для государств молодых, в которых большинство населения еще помнит, «как было раньше». Устоявшиеся государства легитимируются самим фактом своего длительного существования, победами и поражениями, пережитыми предыдущими поколениями, в конечном итоге формулой «от добра добра не ищут». Государства молодые должны каждодневно доказывать своим гражданам, что лучше, нежели под их омофором они (граждане) не смогут жить нигде и никогда. Иначе сразу возникает вопрос: «Если мы еще помним, насколько лучше жили без этого государства, то, что мешает нам и дальше жить без него (создать новое, возродить старое, войти в другое)?»

Думаю, не требует доказательств, по причине своей очевидности, утверждение, что украинский политический класс рассматривает государство не как возложенную на него обязанность защищать и балансировать интересы всего общества, но как доставшуюся ему собственность, обязанную приносить доход. Естественно, такое государство не может быть легитимно в глазах населения и не является таковым.

Националисты так же заявляют о нелегитимности этого государства, как и интернационалисты. Разница между ними заключается лишь в том, что интернационалисты предлагают один логический ряд: в былом государстве (Россия, СССР) жилось лучше — в этом не то, что жить, им управлять-то некому — давайте восстановим общее государство. Националисты предлагают иной логический ряд: государство плохое, но свое — свое отдавать жалко — давайте будем менять лидеров до тех пор, пока не найдется адекватный.

Позиция националистов имела бы право на существование, если бы усилиями украинского политического класса государство не было приведено в такую степень неадекватности собственным задачам, что уже ясно — пока будем методом проб и ошибок искать адекватного лидера, в стране не останется народа. Политический класс полностью (в лице власти, оппозиции и даже отдельных адекватных своих представителей) не пригоден к выполнению задачи управления самостоятельным государством. В лучшем случае они могут управлять районом в провинции.

Но если легитимность политического класса (олигархат, политики и чиновничество), который и являет собой государство, не признается обществом, то нелегитимно и само государство. Атаман банды может править, опираясь лишь на право силы, президент или монарх не могут. Легитимность последних должна быть подтверждена не только электоральным или небесным мандатом, она должна постоянно подтверждаться готовностью граждан или подданных повиноваться. Если же государственная власть пытается сохраняться и самовоспроизводиться, опираясь лишь на юридическую букву ею же придуманных законов, либо на банальную силу (чаще на то и другое вместе), то дело заканчивается бунтом, революцией или дворцовым переворотом.

Бунт пугает государство. Революция меняет государство. Дворцовый переворот позволяет более адекватной части элиты показать народу новое лицо государства, в надежде вернуть ему общественную легитимацию. Дворцовый переворот самый легкий, самый удобных для элиты способ, пожертвовав частью своих представителей, сохранить целое. Но он требует, во-первых, адекватности хотя бы части элиты, во-вторых, готовности идти на риск. Риск заключается в том, что дворцовый переворот демонстрирует населению наличие раскола в элите, готовность самой элиты к силовому, но не юридическому решению внутреннего спора и подталкивает народ к такому же решению — бунту или революции. Переворот легитимирует насилие, как законный способ смены власти. Поэтому, для придания новому режиму устойчивости, назревшие реформы должны объявляться и начинаться немедленно, уже в день переворота и еще до его завершения.

Украинский политический класс способен на дворцовый переворот. Это показали и «майдан» и предшествовавшие ему неудачные попытки: вначале Павла Лазаренко стать «первым парнем на селе», а затем Ющенко выскочить в и.о. президента на волне «Украины без Кучмы». После «майдана» перевороты и попытки переворотов участились. Разгон парламента в 2007 году — государственный переворот, имеющий все характеристики дворцового: без какого либо участия масс президент поменял группу, контролировавшую главные властные рычаги. Вместо Януковича премьером стала Тимошенко. В 2008 году такой же переворот не удался. В 2010 году не удался еще один переворот — в последний момент Янукович отказался участвовать в коалиции, прозванной ПРиБЮТ и имевшей одной из первоочередных целей импичмент Ющенко.

Характерно, что все эти перевороты готовились практически открыто, а в случае их провала причастные не несли практически никакого наказания. Это еще одно подтверждение того, что политический класс рассматривает государство, как имущественный комплекс, а политическую борьбу, как рейдерство, которое на Украине никогда не было наказуемым. В случаях с рейдерством «правоохранители» говорят, что разбитые головы и захваченные здания — не хулиганство, не бандитизм, не подделка документов, а именно рейдерство, а за рейдерство статьи нет. Точно так же при провале попытки государственного переворота политики все время говорили о «политическом решении конституционной проблемы».

Понятно, что с посадкой Тимошенко нравы ужесточились и больше уже никто не отделается легким испугом или «политическим решением». Самое, однако, важное в прецеденте Тимошенко, что он ясно показал — политический класс больше не един. Если даже после «майдана» противостоявшие группы политиков пытались играть по одним правилам и противопоставляли себя (в совокупности) народу значительно в большей степени, чем друг другу, то сейчас обозначился четкий водораздел уже внутри самого политического класса. Потеря власти теперь означает не переход в оппозицию или на пенсию, а, во многих случаях — в тюрьму. При этом такие процессы в большей мере будут мотивированы политически (надо показать сторонникам, что слова не брошены на ветер и оппоненты «за все ответили»), чем экономически (как показывает опыт предшествовавших десятилетий, отобрать имущество можно не прибегая к крайностям).

Маховик репрессий, получив первый толчок, не останавливается до тех пор, пока начисто не выметет запустившую его социальную группу. В этом отношении власть и оппозиция равны. При условии, что Украина была бы единым государством, можно было бы не просто констатировать революционную ситуацию, но даже в пределах 12–18 месяцев высчитать момент падения власти нынешнего политического класса. Подчеркиваю, не падения власти Януковича, а революционного переворота, полностью меняющего систему власти и людей при власти, включая нынешнюю оппозицию.

Однако Украина расколота, и это факт. И две части Украины готовы поддержать кого угодно, лишь бы не допустить прихода к власти ставленника оппонентов. То, что около трети избирателей уже отказывается идти на выборы или готовится голосовать против всех, ничего не меняет. Это только показывает, что протест пока не выливается в активную форму, поскольку отказать в поддержке «своим» = поддержать «чужих».

Даже пассивный протест (путем отказа от участия в выборах или голосования против всех) делегитимирует государство Украина. Ибо, если общество никого не может найти для руководства государством (никому не верит), то политический класс (который и есть государство) теряет право на управление. А поскольку на Украине нет адекватной смены дискредитированному политическому классу (мы знаем против кого мы, но не знаем за кого), то некому релегитимировать государство в глазах граждан.

Такое положение вещей плохо для страны, поскольку угрожает анархией. Если центральная власть теряет легитимность в глазах населения, усиливается значение власти местной и рано или поздно (как это, кстати, случилось в СССР) местная власть выдвигает претензию на автономию, а затем и на суверенитет над своей территорией (иногда при формальном признании власти центра).

В сложившихся на Украине условиях делегитимация власти, хоть и грозящая анархией, выгоднее нам, чем нашим оппонентам. Во-первых, если внутри страны борются две непримиримые группировки, то каждая из них пытается опереться на внешнюю силу. Националисты всегда пытались опереться на связку США-ЕС. Для нас естественным союзником была Россия. Россия уже который год усиливается, а недавно Путин выступил с заявлением о том, что Россия может существовать лишь как многонациональное государство, а это влечет за собой необходимость перехода к реставрации империи. Реставрация же империи невозможна без возвращения утраченных земель, поскольку невозможно объяснить: почему русские Украина и Белоруссия должны быть самостоятельными государствами, а в составе многонациональной России должны оставаться нерусские Якутия и Дагестан.

В то же время союзники наших оппонентов (США и ЕС) слабеют, сталкиваясь с накатывающимися волнами системного кризиса из которого у них нет выхода в рамках существующей модели. К тому же они слишком растянули свои ресурсы (военно-политические и финансово-экономические) по миру, и их уже просто не хватает еще и на Украину.

По сути, Украину от ускоренного дрейфа в сторону России удерживает только политический класс, рассматривающий страну как собственность и не желающий признать свою подотчетность обществу. Мировая история свидетельствует, что такой политический класс не может существовать долго. Зря оппозиция радуется падению рейтингов регионалов — власть и оппозиция движутся в направлении одной политической помойки.

Мы же должны понять сами и разъяснить нашим сторонникам, что никто не обязан никакой лояльностью квазигосударству, построенному для себя неадекватным политическим классом. Что мы имеем право не только требовать у пришедших к власти политиков исполнения данных нам обещаний и не только давить на весь политический класс в целом, при помощи пикетов, писем, митингов и т. д., но имеем право и вообще отказаться от услуг данного политического класса и даже от услуг созданного им государства. Конституция Украины определяет единственным носителем суверенитета народ (понимая под этим термином всю совокупность граждан страны), а никак не представителей политического класса, или «свидомых патриотов», или «евроатлантистов» и т. д.

Сейчас они спокойно идут на выборы без выбора, поскольку не видят себе альтернативы. Но КПСС тоже не имела альтернативы и была отменена вместе с государством. И наш политический класс тоже может быть отменен вместе с государством. Какая-никакая, а альтернатива.