Россия и мусульманский мир № 8 / 2010

Группа авторов, 2010

В журнале публикуются научные материалы по текущим политическим, социальным и религиозным вопросам, касающимся взаимоотношений России и мировой исламской уммы, а также мусульманских стран.

КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ — НЕТ!

ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ

МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ — ДА!

«ЗАРАЖЕНИЕ» МОДЕРНИЗАЦИЕЙ.

(Колонка редактора журнала «Мир и политика»)

Объявленная президентом России под занавес 2009 г. модернизация страны, которая должна развернуться в 2010 г., вызвала в российском обществе неоднозначную реакцию. Об этом свидетельствует, например, наблюдаемый сейчас широкий разброс мнений по поводу того, что же такое — эта нынешняя модернизация: серьезный тренд, имеющий целью позитивное влияние на будущее России, — или же специфический «модернизационный гламур» российской политики?

На памяти у многих из нас достаточно спорные результаты двух последних государственных модернизаций — горабчёвской (Перестройка) и ельцинской («демократическая рыночная Россия»). Чуть дальше по времени отстоят не менее спорные косыгинская реформа, завершившаяся брежневским «застоем», хрущёвский «кукурузный демарш», сталинские индустриализация и коллективизация, за счет огромного числа человеческих жертв принесшие впечатляющие технико-технологические и социальные свершения, ленинская «новая экономическая политика» и т.д.

Обозревая этот «модернизационный горизонт», пожалуй, будет нелишним отметить, что все упомянутые компании, обладая первоначально высоким «потенциалом обновления», быстро теряли «модернизационный драйв» и завершались достаточно прискорбно… Именно поэтому президент России, объявляя о новой модернизационной инициативе, взял на себя на самом деле очень нелёгкую ответственность. Тем важнее определиться для начала в содержательном наполнении термина «модернизация», чтобы понять смысл инициируемых властью изменений. К сожалению, четкое определение этого процесса, как это принято у нас в России, никем не прописано, что вносит сумятицу и порождает самые различные толкования.

Если обратиться к иностранной традиции, то существующий теоретический дискурс модернизации появился в западной науке примерно в 1960 — 1970-е годы и сохраняется до сих пор практически в неизменном виде. В его рамках чётко фиксируется необходимость быстрого промышленного развития с целью сокращения разрыва с государствами-лидерами. В этом смысле и расшифровываются выражения типа «модернизация послевоенной Германии и Европы» (на основе американского плана Маршалла), «модернизация послевоенной Японии», «модернизация Кореи» или нынешняя «модернизация Китая».

До начала последнего экономического кризиса не было никаких сомнений относительно главного мирового лидера, по которому все и равнялись: эту позицию прочно занимали США. Потому-то о «модернизации американской экономики» никто никогда не упоминал — ни в западных СМИ, ни в западной научной литературе; заговорили о необходимости такого рода перемен лишь в последнее время — что служит весьма важным (хотя все-таки косвенным) свидетельством утраты Америкой статуса безусловного мирового лидера… Объективности ради следует все же подчеркнуть: несмотря на тектонические имиджевые сдвиги США продолжают оставаться флагманом мирового развития — тем образцом, по которому продолжают сверять свои курсы остальные государства планеты.

Есть основания предполагать, что именно такой — производственно-технический и технологический — смысл вкладывает в концепцию новой российской модернизации президент Д.А. Медведев. Соответственно, в ходе обсуждения проблем российской модернизации очень быстро начала превалировать именно «технологическая» часть. Ставятся на самом деле глобальные задачи: сделать самыми лучшими наши железные дороги, самыми быстрыми — наши локомотивы, самыми дальними — наши ракеты… Ссылаясь на модернизацию, никто теперь не обходится без нового информационного жупела — нанотехнологий. Мало кто понимает, что это такое, но все, кажется, уверовали, что как раз они способны решить любые внутрироссийские проблемы. Естественно, нанотехнологиями страны занялись самые крутые ребята во главе с универсальным менеджером А.Б. Чубайсом. Нет никакого сомнения в том, что делают они нечто суперсовременное. Благодаря их усилиям, видимо, в самом скором времени мы точно станем обладателями особых нанотехнологических чайников, сковородок и прочих полезных вещей… (Шутки шутками, но нанотехнологии России действительно отнюдь не противопоказаны, так что развивать их необходимо.)

Понятно, что мнение рядовых россиян относительно модернизации находится в границах установленной продвинутыми комментаторами диспозиции. Согласно опросам, проведенным «Левада-центром», они понимают под модернизацией:

а) технологический прорыв, под которым имеются в виду обновление устаревшего промышленного оборудования и закупка на Западе техники и технологий — 37 % опрошенных (правда, только 22 % из них считают, что отпущенные средства пойдут в дело, а не будут разворованы);

б) создание правового государства, свободной от государственного вмешательства экономики и конкурентной политической системы — 23 % (верят в возможность достижения такого результата, правда, только 11 %);

в) нравственное возрождение страны — всего 10 % (т.е. нравственное возрождение страны в число приоритетов не входит!)…

Резюмируя эту часть, отмечу: модернизация воспринимается в российском обществе по большей части как нечто новое, быстрое, коммуникационное, интернет-мобильно-переговорное… Негативные смыслы прошлых модернизаций, слава богу, забыты. Направляющая роль государства ассоциируется с осознанной реализацией руководством эффективных программ сокращения технологического отставания России от высокоразвитых западных держав.

В целом — это нормальная картина. Но за хором обсуждения модернизационной темы, которой живет теперь страна, зачастую скрывается куда более важный смысл: модернизация техническая невозможна без «модернизации» самого человека! Звучит, конечно, не слишком гуманно, однако имеется в виду только то, что и самая современная новейшая техника все равно не заменит человека. Каким он будет? Что в нем возобладает: желание творить, созидать, изобретать — или желание разрушать? Желание развиваться — или желание деградировать?.. Вот эта проблема — воистину главная! — как бы вынесена за скобки горячо и многоголосо обсуждаемой модернизации.

Модернизация предлагается согражданам как «макроидеология» развития страны, т.е. как специфическое идеологическое ядро, могущее трансформировать все стороны жизни российского общества… Этот сигнал лишний раз подчеркивает здравое понимание властью универсального закона, согласно которому никакая страна без мощной национальной идеи развиваться не может. Вот только четко зафиксировать характер связи двух важнейших приоритетов — модернизации и национальной идеи — увы, не удалось.

Кстати говоря, в советский период люди четко сознавали себя частицами чего-то огромного и могучего, что всегда защитит, придет на помощь, разделит с ними радость и беду. Сегодня этого нет… Почему мы не ощущаем связи между собой и нашей Россией?

К сожалению, как раз это и не обсуждается. Модернизационные совещания и раздача грантов — все это по большей части сфокусировано на прикладных областях и изобретениях, а также на естественных науках. Не отрицая правильности такого подхода, нельзя не заметить, что совершенно напрасно в тень задвинуты науки общественные: именно им в советское время отводилась весьма почетная роль — это и поддерживало в определенной степени феномен удивительного советского единения.

Современность ясно демонстрирует: крайне опасно отставлять на второй план вопросы философии, истории и обществознания в целом. Пример наших ближайших соседей, где фашистам присваиваются звания национальных героев, где престарелые нацисты спокойно маршируют по столичным площадям, а памятники советским воинам взрывают, — весьма показателен. Это тоже идеология — антироссийская, корявая, грубая, однако ведь действенная… В такой ситуации России просто нельзя оставаться без мощного идеологического щита, который «напыляют» общественные науки.

Кроме того, без гуманистической составляющей идеологии развития страны невозможно получить человека созидающего, мотивированного на служение Отечеству. Никакими увещеваниями или силовыми методами эту проблему не решить. У всех перед глазами, к примеру, непрекращающаяся борьба с коррупцией. Иногда даже складывается впечатление, что она вот-вот превратится в борьбу власти с собственным народом. Но эффект-то — нулевой… И это тоже прямое следствие идеологического вакуума в стране!

Соглашаясь с тем, что идея модернизации альтернативы не имеет, следует осознать, что начинаться все должно с человека. Требуется сместить акцент с технологий и объявить главными субъектами модернизации страны самих россиян. Чтобы всем и каждому было понятно: модернизация ведется не ради модернизации, а ради человека — сегодняшнего и будущего, человека XXI в., обладающего определенными характеристиками и качествами… Такого рода подход ещн в середине прошлого столетия предлагал, в частности, А. Маслоу, который ввел любопытное понятие «человека хорошего», чья мотивация определяется известной «пирамидой Маслоу». По сути, схожую модель отрабатывал и опыт создания «советского человека».

Возвращаясь к новой российской модернизации, еще раз выделю: под ней все-таки следует подразумевать комплекс из технологической (модернизация оборудования, смена технологий и прочее) и общественной (изменение человека и системы социальных институтов) составляющих. Собственно, именно такой подход применяли те, к кому мы сейчас стремимся приблизиться. Запад (Европа, Северная Америка) и принявшие западную ориентацию государства (Япония, Тайвань и т.д.) сначала создали (во втором случае — усвоили) главные ценности либеральной культуры, сформировав необходимый «человеческий фактор» и производственный потенциал, а потом уже постепенно провели изменение социальных институтов. В итоге на место разрушенной феодальной иерархии пришло правовое государство (совсем не обязательно демократия; даже Америку сегодня весьма часто именуют империей). Правовое государство гарантировало функционирование открытого рынка, становление гражданского общества и защиту нового человека, мало зависящего от власти, зато полностью ответственного за свою судьбу… Если следовать этой логике, политика российской модернизации должна начинаться с инвестиций в человека и «человеческий капитал», а затем уже обращаться к развитию технико-технологической инфраструктуры, социальной сферы и прочего. Мы же, увы, снова и снова стремимся изобрести свое собственное «российское колесо».

Коль скоро нами опять избран «оригинальный» путь, на Западе, судя по публикациям в СМИ, достаточно скептично относятся к объявленной в России компании. Желание поднять флаг технического прогресса и за счет этого мотивировать общество на решение важных задач там воспринимают как специфическую деталь российской внутриполитической инициативы. Запад не хочет и не может поверить в нашу модернизацию, поскольку не обнаруживает идеи, способной нейтрализовать внутрироссийские противоречия. По мнению западных специалистов, это не позволит создать согласованную политику, которая объединит элиты и народ общей целью.

Не составляет труда заметить, что Запад в последние годы несколько видоизменил свою политику в отношении России — сделался будто бы более «плюшевым» и мягким. Но это обманчивое впечатление. За кажущейся мягкостью Запада — могучая сила и нежелание мириться с претензиями России сохранить хоть в каком-то виде свой лидерский потенциал в XXI в. Противоборство ведется по всем направлениям — не только в сфере технологий, но и в области информационно-интеллектуально-идеологической. Похоже, спор этот займет всю первую половину века.

Что такое модернизация России для Запада? Это потеря рынков, потеря возможности выгодно инвестировать свои капиталы в свои же технологии за счет продажи их России… Понимая это, Запад не просто скептически относится к идеологеме российской модернизации, но и всячески старается разбить, растворить ее в пессимистических информационных сгустках. На Западе хорошо понимают: умно сориентированная модернизация способна превратиться в реперную точку, с опорой на которую Россия сможет реально устремиться к своему возрождению. Вряд ли следует рассчитывать на помощь Запада российскому рывку — скорее нужно ожидать мощного, хорошо спланированного и очень искусного сопротивления, имеющего целью дискредитацию и поражение новой российской модернизационной программы.

Чтобы этого не допустить, мы и должны дать максимально полное определение нашей модернизации, обязательно включив в него наряду с технико-технологическим и социально-экономическим горизонтами «человеческую доминанту». Иначе говоря, базой технической модернизации должна стать «модернизация человеческого фактора» с созданием мотивированного к процветанию России, ответственного и уверенного в своих творческих силах и возможностях человека. Как говаривал отечественный революционный классик (В.И. Ленин), такая идея, овладев умами, обязательно будет реализована. Только при этом условии под флаг модернизации встанут многие россияне — от рядового лудильщика пока далеких от нанотехнологий кастрюль до кремлевского элитария. И тогда мы получим энергетический человеческий сгусток, способный сдвинуть горы и преодолеть любые препятствия на пути модернизационного развития.

История свидетельствует: за счет голой прагматики такую страну, как Россия, не поднять. Нужны мечта и высокая цель, реализующие мотивацию к действию, к созиданию — через ощущение каждым своей принадлежности к единому российскому социуму. Должно произойти своеобразное «заражение модернизацией», чтобы движение это, понимаемое в параметрах общенациональной идеи и мощного рывка государства вперед, приобрело еще и внятную человеческую содержательность. У нас есть некоторое время на то, чтобы занять причитающееся нам по праву место в «мировом оркестре» и вместе с другими ведущими странами определять перспективы развития мирового сообщества. Времени этого, правда, не очень много, так что транжирить попусту минуты и дни, недели и месяцы чревато немалыми рисками, которые могут поставить под сомнение существование России вообще.

По ряду признаков можно говорить о том, что технологическая модернизация страны уже началась. Понятно, что такого рода компании не проводятся ни за год, ни за два: нормальная модернизация — процесс перманентный, до известной степени сходный с эволюцией. Так что рассчитывать на то, что 2010 год ознаменуется «последним и решающим» модернизационным прорывом — наивность… В «человеческом» отношении российская модернизация пока все еще сфинкс, ждущий своей идеологической интерпретации-расшифровки. Станет ли она «гламурной причудой» или превратится в реальную и эффективную программу действий — зависит не только от президента России. Включаться в работу нужно всем миром, заряженным на великие свершения не только во имя страны, но и на благо каждому россиянину. Если это получится, модернизация России обретет реальное наполнение. При любом другом подходе все сведется к «политическому гламуру».

Третьего, как говорится, не дано…

«Мир и политика», М., 2010 г., № 2, с. 3–8.