Стёклами внутрь

Роман Шкарин, 2021

Представь. У тебя есть любимая жена, работа, живёшь себе, радуешься. Однажды ты пошёл постричься. Как обычно. Но парикмахер постарался и стрижка получилась не как обычно. И понеслось: на арене оказываются международные киллеры, спецслужбы, никто ничего не понимает, но что-то происходит. Кто за всем стоит и зачем это всё? Ты вынужден докопаться до истины.Содержит нецензурную брань.

Часть 1.

1.

Вторая улица по загруженности после центральных. В обе стороны снуют автомобили, периодически выезжая на встречку, чтобы объехать припаркованные возле тротуаров.

Казалось бы, пешеходы и работники близлежащих магазинов и офисов давно обратили бы внимание на машину с двумя мужиками внутри, которая утром приезжала, а вечером покидала район. Почти всегда на одном и том же месте. В редких случаях отправлялась куда-то, но обязательно возвращалась в течение часа. В салоне неизменно находилось двое мужиков: один, водитель, с бородой, другой без и всегда в кепке. Оба крепкого телосложения. Всегда одеты в свободном стиле, по моде, но без вычурности.

Впрочем, ничего удивительного. У каждого свои дела, проблемы. Никого не трогают, и ладно. На вид приличные люди, посудачить не о чем. Как итог, отношение сродни фонарным столбам или выносным рекламным штендерам.

— Кто он такой и почему мы должны его охранять? — спросил бородатый, с позывным «Первый». Однажды в кабинете начальника ему с напарником было предложено выбрать как себя называть. Бородатый достал монетку, любитель головных уборов пронумеровал орла и решку. Металл повертелся в воздухе, приземлился на стол, быстро улёгся как ему вздумалось. Так и определили, кого как называть.

— Не забивай голову.

— Странно всё.

— Нам не платят за раздумывания. Нам платят за охрану.

— Чтобы лучше выполнять работу, нужно понимать ситуацию.

— Слушай, а не из-за этого ли тебе из УФСКН пришлось уйти? Слишком много вопросов задавал? — покосился с усмешкой собеседник.

— Меня из-за этого пригласили здесь работать.

— Как раз здесь, с тобой, и странно, а не с нашим клиентом. Может, его папочка или мамочка обратились в контору, чтобы сыночка оградить от непонятно чего.

— О чём и речь, — бородатый показал на прохожих, улицу. — Одно дело, если бы он кутил, по районам опасным бродил, дела с бандитами имел. Обычный же парикмахер!

— У богатых свои причуды. Я про его родителей.

— Это и не даёт мне покоя. Денег у них полно. При этом, работает он даже не в барбершопе. Живёт не в хоромах, а в общаге. На зарплату.

— Ну, я слышал, что некоторые богачи так воспитывают морально и финансово перед тем, как передать бизнес.

— Может быть, — сказал бородатый и повернулся ко Второму. — Тем не менее, сам подумай. Тебя в нашу контору тоже пригласили. Ты, я, другие коллеги — профессионалы, все офицеры. Мы кого только не охраняли. В том числе, бывало жарче, чем в горячих точках. А тут, повторю, обычный парикмахер. У нас очень серьёзная организация. Охраняемый объект не укладывается в картину.

— Тебе надо открыть канал на «Ютьюб», — Второй отстранился, насколько позволяло место в машине. — Например, «Агент Смит вещает». Конспирологический.

— Угу, — Первый положил руки на руль и на них голову. — Я пробил его родителей.

— Что? — Второй даже подскочил. — Это категорически запрещено!

— Угу.

— Ты сам сказал, что у нас очень серьёзная контора!

— Да, сказал. Вот и не складывается паззл.

Второй помотал головой, хлопнул себя по лбу и провёл рукой вниз, словно умылся:

— На этот раз я ни при делах, извини. Ничего личного.

— Не парься. Я профессионал. Хочешь узнать, что я откопал?

— Нет.

Первый меланхолично, по-прежнему лёжа на руле, протянул:

— Два факта и будет два агента Смита.

–Удиви меня.

— Это не его родители.

— Бывает.

— Вот тебе самое интересное. Он чист.

— Обычный добропорядочный гражданин.

— Настолько чист, что я копнул дальше.

— Удиви меня.

— Я не знаю, кто это.

Второй пощупал лоб бородатого:

— Температуры нет.

Первый прислонился к спинке сидения, сложил руки на груди:

— Все документы поддельные. Подделывались не задним числом, а с момента рождения. Ему 26 лет. Всё это время его кто-то ведёт. «Шоу Трумана» смотрел? Прошлогодний диплом о Высшем образовании — липа. Юрист, тудыть растудыть! Ты у него стрижку делал. Нормально получилось?

— Тут не отнять, парикмахер он хороший. Очень хороший.

— Согласно документам, три месяца назад стал парикмахером. Согласно поддельным документам.

— Талант? — лицо Второго стало серьёзнее. — Впрочем, я начинаю приподнимать бровь.

— Держи вишенку на торт.

Первый достал фотографию из нагрудного кармана, дал Второму. На ней было изображение человека, проходящего через рамку безопасности и который был точной копией парикмахера. Второй без труда узнал железнодорожный вокзал.

— Он приехал в город месяц назад.

— Но мы охраняем его больше!

— Вот именно.

— Не понял.

— Вот именно. Ещё пунктик: он о нас не знает. Где такое видано, чтобы охраняемый объект не был в курсе?

Они в задумчивости стали смотреть на урбанистический пейзаж. Вроде бы те же лица, дома, автомобили, но что-то неуловимо стало иным. Второй ощущал это более отчётливо в виду новизны поступившей информации. Он встречался с заказами, когда охрана заказывалась тайно, но там всё было очевидно, когда ожидание прямого нападения, и надо было нейтрализовать врагов так, чтобы жертва ничего не узнала, продолжала жить своей жизнью. Бывало, под тайной охраной, как позже выяснялось, скрывалась банальная слежка. Частный детектив больше ограничен в применении средств и действий, чем они. Поэтому Второй лишь пожал плечами, когда им сказали, чтобы охраняли незаметно. И поддельные документы тоже встречались в работе чаще, чем настоящие. Но, воистину, вишенка на торте сделала своё дело, котелок начать варить. Первый ждал, пока у напарника каша зальётся водой и поставится на огонь. Второй довёл блюдо до полной готовки, дал остыть, попробовал на вкус, сказал:

— Этот рожон слишком гигантский, чтобы на него лезть.

— Угу.

— Смит, — протянул руку бородатый. — Агент Смит.

— Два, — сказал Второй, закрепив рукопожатием.

1.1

— О, Боже! Это ты! — воскликнула Юля, когда я приблизился к ней. Из-под каштаново-рыжеватых развевающихся от лёгкого ветерка волос на меня выплеснулось зелёное цунами, окатило с ног до головы, проникло внутрь, добралось до сердца. До того пронзительные искренность и восхищение пришли от любимой, что даже моторчик в груди заработал быстрее.

— Я. Или ты ожидала другого?

— Это ты! — не сдавалась девушка. — У кого ты стригся? Теперь только к нему ходи.

— Да, вроде, самая простая. Но, спасибо.

Я поцеловал Юлю, почувствовал жар её губ. Заглянул в глаза. Она смотрела на меня так, словно я совершил самый важный поступок в жизни. Юля щупала меня за руки, грудь, живот, нежно погладила по щеке.

— Это ты.

В памяти всплыл эпизод, когда мы впервые поцеловались. Буря эмоций, чувств. Сейчас случилось то же самое, но в разы сильнее. Я растерялся и сказал:

— Юлечка, родная, конечно, это я.

— Ты не понимаешь, — сказала Юля со взглядом, наполненным тысячелетней мудростью, держа ладони на моей груди.

Я попытался отшутиться:

— Где камеры? Куда помахать рукой?

— Ромка, милый мой Ромка. Это ты. Настоящий ты. Тот, в кого я влюбилась. Если раньше ты был как бы внутри, то сегодня ты проявился. Я люблю тебя.

Юля прижалась ко мне, мои руки погрузили её в объятия, сердце ёкнуло. Я прошептал:

— И я тебя.

Фоном запустился мыслительный процесс по поводу необычного события.

Мы приехали домой, Юля отправилась в душ, я на кухню. Сегодня решили не заморачиваться и купить готовой еды.

Я прилёг на диванчик и закрыл глаза. Через некоторое время почувствовал накатившие волны любви и нежности, от которых тело буквально растворилось и слилось с Космосом. Открыл глаза. Юля посмотрела на меня и сказала:

— Просыпайся.

— Я не спал.

— Согласна, — сказала она. — Просто дрых. Только мой поцелуй тебя и разбудил.

Я не нашёл, что сказать, просто обнял Юльку и расцеловал.

— Обед, — сказал я.

Юля организовала посуду, я распаковал еду. Всё делали слаженно, каждый своё. «Принцип Форда» — так мы назвали любую нашу деятельность, когда что-то делали вместе. Иными словами, разделение труда. Параллельные процессы. Логика простая — быстрее сделаем, больше времени на друг друга и/или на себя. Плюс, как в одном фильме героиня на вопрос о секрете их счастливых отношений ответила: «Не знаю, мы всё делаем вместе».

— Приятного аппетита, Юлия Юрьевна.

— Спасибо, Роман Николаевич, — сказала она. — И Вам приятного аппетита.

— Категорично выражаю благодарность за столь добрые пожелания.

Юля жевала, я ловил периодически её осторожные, но, в то же время, наполненные обожанием взгляды.

Я знал, что она меня любит. Время это показало. Равно как и я её. Однако, сегодня что-то произошло. Квантовый скачок? Сработал триггер? Большое Ха-Зэ, в общем. Тем не менее, глупо отрицать, что случилось нечто из ряда вон.

Размышляя, я не заметил, как Юля молча смотрела на меня.

— Потрясающе! — сказала она. — Никогда бы не подумала, что увижу тебя.

— Радость моя, ты повторяешь это полдня. Приятно, конечно. Однако, ты разбудила моё любопытство. Что значит: «это ты»?

Юля улыбнулась, на секунду задумалась, затем озорно посмотрела на меня и начала жевать ролл. Глаза её смеялись. Включила дразнилку. Что поделать, пришлось демонстративно смиренно ждать ответа. Юля явно наслаждалась. Наконец, доела роллы и выдала:

— Без по ня ти я.

Я заржал. Насмеявшись, похлопал в ладони:

— Браво!

— Правда, я не могу объяснить. Словно ты стал цельным. Ну, или ты как будто персонаж фильма в ультра 4К качестве попал в экранку. Ты стал выделяться. Не только среди людей, а и на фоне домов, улиц. Самое близкое по ощущениям.

Я взял её за руки, притянул к себе, посмотрел в глаза, спросил:

— Красота в глазах смотрящего?

— Может быть, — ответила Юля и чмокнула меня в щёку, — давай проверим.

— Как?

— Сегодня ты встречаешься с друзьями. Китайский новый год у вас. Узнаем, что они скажут.

— Точно! Ты ж моя умничка!

— Что? Только умная? — надулась Юлька, перебравшись ко мне на колени.

— И красивая. Красивущая. Красивейшая. Кстати, ты там в ванной афродизиаки не припрятала, случайно?

— Что? Аа, чувствую, чувствую. Нет, зачем мне они, если я сама собой тебя афродизиачу?

— О, да.

Мы посмотрели друг другу в глаза, замерли в объятиях, затаив дыхание. Мгновение спустя наши губы встретились, языки переплелись, одежда полетела во все стороны.

Через два часа буйства плоти Юля пошлёпала в душ, я ещё немного повалялся, пошёл туда же, как только любимая вышла. Я подмылся, умылся, голову решил помыть после встречи с друзьями, посмотрел на себя в зеркало, вроде бы тот же, что и был.

Юля крикнула:

— Я на встречу, работа зовёт. До вечера.

— У филармонии за двадцать минут до, — крикнул я в ответ.

Выходя из ванной комнаты расслышал звук приехавшего лифта, стук каблуков, закрытие дверей. Пора к друганам. Быстро надел джинсы, футболку, пиджак, ноги нырнули в ботинки, годящиеся как для строгого костюма, так и для свободного стиля вплоть до шорт.

Через полчаса я вошёл в кафе. Девушки за барной стойкой, как обычно, с радостью поприветствовали вошедшего, в данном случае, меня. Надо отдать должное управляющей, персонал подобран и обучен на должном уровне. Я поздоровался, пробежался глазами по помещению, нашёл друзей, которые смотрели на меня.

Оба встали, когда я подошёл.

— Синьнянь куайлэ, бро! — поздравил брат, шатен ростом чуть выше меня, спортивного телосложения.

— Синьнянь куайлэ! — ответил я. — С Новым годом!

— Роман Николаевич, — поздоровался друг, светлорусый высокий тип с хорошим скелетом. Раз в пятилетку, когда заходила речь о генетике, спорте и здоровом образе жизни вообще, я говорил, что, если бы он подкачался, выглядел бы весьма внушительно, был бы «машиной».

— Антон Александрович, — поприветствовал я.

— Вот! Нормальная причёска! — сказал брат.

— Обычная, — ответил я. — Сегодня был у парикмахера.

— Где стригся? — спросил брат.

— Да там же.

— Да ладно?

— Ну да.

— Николаич, прича отменная, — сказал Антон. — Твоя.

Я насторожился, но виду решил не подавать. Попытался отшутиться:

— Моя голова, следовательно, причёска тоже.

— Николаич, ты меня понял, — ухмыльнулся Антон. — Все девки теперь твои. Оглянись.

— Мне все не нужны, — сказал я. — У меня Юля есть.

— Я знаю, — сказал друг, похлопав рукой мне по плечу. — Ты меня понял.

— Там новый парикмахер? — спросил брат.

— Нет, тот же.

Брат недоверчиво посмотрел на меня. Я развёл руками, украдкой посмотрев по сторонам. Поймал взгляды посетителей. Может, показалось?

— Зелёный чай и пицца? — спросил я.

— Уже заказали, — ответил брат. — Антон договорился, что, как только ты придёшь, заказ принесут.

Не успел договорить, как появилась девушка и поставила поднос на стол. Затем посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

— Приятного всем аппетита.

Мы поблагодарили, она вернулась за барную стойку. Друг сказал:

— Видишь, она тебя хочет.

Брат закатил глаза:

— Антоныч, вот у тебя всегда всё ниже пояса.

— Ты сам видел. Сказала «всем», а смотрела только на Николаича.

Тут было бессмысленно спорить. Факт был фактом.

Брат разлил чай по чашкам, я разрезал пиццу. Мы подняли бокалы.

— Ну, будем!

Отпили по глотку за Новый год, который был лишь поводом для встречи. Однажды, несколько лет назад, условились раз в месяц собираться. Чтобы было интереснее, в каждом месяце нашли праздники: дни рождения, новые года, государственные знаменательные даты. Три праздника пришлось придумать, тем веселее. Фантик для встречи.

— Ща приду, — сказал брат и пошёл на зов природы.

Как только отошёл на достаточное расстояние, Антон сказал:

— Левелап.

Я снова попытался как-то сгладить реакцию на причёску:

— Кстати, да. Вчера выжал сотку.

— Николаич, давай без дураков. Ты другой. Но это ты.

Я внутри поёжился. Дело начало принимать иной оборот. Второй человек за день говорит одно.

— Поясни, — попросил я.

— Когда ты вошёл, мы сразу поняли, что это ты. Понятно, что друзья, много лет друг друга знаем. Чувствуем. Тем не менее, не только мы обернулись. Я успел посмотреть на других. Они увидели, что и я. Настоящего тебя. В смысле, мы все тут в масках, личностях липовых. Тут бац, входишь ты. Настоящий, без этого всего. Это привлекает внимание. Ты выделяешься. Теперь.

— Ты сказал ровно то же, что и Юля сегодня, — признался я. — Почти слово в слово.

Друг подался вперёд.

— Вот видишь, — сказал он. — Напомни, что ты там практиковал.

— Ничего. В зал хожу только. К лету надо показатели выровнять, а то после новогодних каникул упали сильно.

Антон посмотрел на меня изучающе.

— Нет, — через минуту вынес он вердикт. — Дело не в зале.

— Конечно, не в зале. В причёске.

— Пургу не неси, — посерьёзнел Антон. — В нашу сторону посматривают. Точнее, на тебя. Повторю, ты выделяешься. Как в фильме «Плезантвиль».

Аналогия была понятна, но не ясна. По сюжету, главные герои попали в чёрно-белый сериал. Логично, сами стали такими. Затем, по мере прокачки, как бы сейчас сказали, мягких навыков, становились цветными. Естественно, тем самым, в городе начался переполох. Впечатление Юли было ближе к реальности, но оба передали одно.

На горизонте показался брат. Я с долей облегчения сказал:

— Слушай, давай в другой день поболтаем про левелапы.

— Замётано.

Брат уселся, слопал кусок пиццы, не дожевав, выдал извечное:

— Надо тренироваться.

Словосочетание превратилось в некую констатацию факта за многие лета повторений. Мы писали в блокнотах, говорили на и после каждой тренировки. Выросшие на идеалах прочитанных легенд, уровней мастерства героев китайских фильмов. С годами возмужали, поумнели, помудрели, поняли, что как в кино не дерутся, легенды преувеличены в разы, значительная часть вовсе придумана. Тем не менее, должен быть ориентир. Не просто «быстрее, выше, сильнее». Гунфу, оно же кун(г)фу, мастерство, основанное на опыте, набитых шишках, семи в десятой степени ручьях пота. Будь то гунфу повара, слесаря или бойца. Все мы знаем примеры. Наверняка, среди контактов в телефоне найдётся Евгений Устандверей, Карина Ногти, Сергей Движок, Алёна Торт. Для записавших их номера они — мастера.

Я поддакнул:

— Надо.

Антон уточнил:

— Танлан?

Брат остро среагировал на прекращение занятий Антона, разочарование не покидало, хотя прошло двенадцать лет с последней тренировки друга.

— Багуа, — съязвил брат. Мы пробовали заниматься разными стилями, остановились на кулаке богомола, «танланцюань». Антон изучал ладони восьми триграмм, «багуачжан», посещал семинары, распечатывал из интернета тексты, покупал книги, скачивал видео-пособия. На втором этаже гаража оборудовал зал с грушей посередине. Тренировался так, что протёр дорожки в бетоне. А потом перестал. За державу ушуистов было обидно, но это его выбор. Я махнул рукой, брат ещё нет.

Антон заулыбался:

— Тоже, что ли, потренироваться.

Брат не стал скрывать раздражения:

— Дома сиди. Дальше пузо отлёживай.

Друг поднялся, надул живот. Действительно, мышцы пресса прятались за слоем жира. Можно выкачать ведро. Он похлопал по выпяченному шару:

— Вот это?

Я скривился:

— Верни жопу на стул. Тебе ещё не говорят, мол, сначала входит пузо, потом ты?

— Трудовая мозоль, — погладил живот Антон. — Не говорят. Буду поститься.

Брат с большим трудом сдержался в высказываниях, отвернулся в окно.

— Дерзай, — сказал я.

— Когда ты можешь? — спросил меня брат.

— Давай завтра. Мы сегодня на Архиповского идём с Юлей.

Брат оживился:

— Тот самый? И мне не сказал!

— Первое, концерт переносили из-за пандемии на неопределённое время. Неделю назад реклама вылезла, успел купить. Второе, ты в командировках постоянно.

— Долбаные разъезды, — в сердцах сказал брат. — Расскажешь завтра. На складе позанимаемся.

— Без балды.

Дальше мы трепались обо всяком, то есть ни о чём. Шутки, прибаутки, взаимные подначивания, воспоминания забавных и не очень эпизодов прошлого. Всё время нахождения в кафе друг мне подмигивал, когда очередной посетитель обращал внимание на меня. Я качал головой, мол, да, заметил, всё потом. Наконец, мы распрощались и каждый пошёл по своим делам.

Идти до филармонии буквально четыре минуты, на всём протяжении я ловил интерес прохожих. Во всяком случае, тех, кто не смотрел под ноги. Старался отгонять мысли, что это из-за причёски, дабы не попасть под эффект Барнума. Иными словами, чтобы не придавать окружающему собственных надумок.

С Юлей мы одновременно подошли к условному месту.

— Ты права, — сказал я, имея в виду реакцию на стрижку.

— Кто бы сомневался.

Мы вошли внутрь.

Филармонию заполонил взволнованный народ. На лицах читалось предвкушение от встречи с Маэстро. Алексей Архиповский, как пишут в комментариях под видео с его выступлениями, «поцелованный Богом». Полностью согласен. Человечище с большой буквы.

Зрители постепенно занимали места, так получилось, я и Юля сидели на разных местах. Когда год назад отменили концерт, сдал билеты. Гарантий никто не давал, что ими можно будет воспользоваться. Мы не сильно расстроились — пришли наслаждаться музыкой, собой можно и дома. Тем более, возможно, в городе Архиповский больше не появится, надо ловить момент.

Прозвучал третий звонок, свет погас. Все таращились на сцену, адреналин вошёл в чат, руки сами собой захлопали. Луч прожектора вырвал из тьмы круг на сцене, внутри которого стоял стул и балалайка. К восторгу аплодисментов добавились такие же крики.

Из тьмы в круг света вошёл Алексей. Зал взорвался. Маэстро скромно поклонился, не стал дожидаться затишья, взял инструмент и сел. Народная буря не утихала. Архиповский погладил балалайку, что-то потрогал, проверяя, пальцы прошлись по струнам. Вынужденно, рукоплескание прекратилось. Из динамиков полилась Музыка.

Я не считал, сколько песен он сыграл. Забавно, ни одного слова не было ни сказано, ни пропето, а иначе язык не поворачивается назвать музыкальные творения композициями или треками. Потому что под руками мастера всерьёз не воспринимаемый большинством инструмент с всего лишь тремя нитями рождал поистине песни.

Час пролетел на одном дыхании. Зрители долго не хотели отпускать Алексея, уговорили исполнить на бис. Маэстро не отказал, с благодарностью поклонился, ушёл во тьму. Символично. Тьма невежества, пороков человеческого мира. Её пронзает свет, в котором случается нечто, в данном случае, музыка. И мелодия зажигает души, сердца слышающих. Словно светлячки, люди отодвигают тьму. Не для этого ли служит искусство? Не какая-то мазня, а когда создатель корпеет над завитушкой подолгу, исправляет одному ему видимые изъяны? Когда стремление произведением искусства побудить человека к чему-то высшему, светлому?

Как пример, в очереди за одеждой в гардероб зрители вели себя культурно, без давки, работы локтями. Мы с Юлей встретились в холле, обнялись, взявшись за руки, дождались выдачи одежды, вышли.

— Ты прав, — сказала Юля, имея в виду мои экстатические пересказы зрителей, побывавших на концерте Алексея.

— Кто бы сомневался.

1.2

Второй пихнул бородатого в бок:

— Ох, ты ж, ё-моё.

Первый оторвался от чтения книги:

— Что?

— Посмотри.

Второй показал пальцем в сторону парикмахерской. Издалека жеста видно не было, а мимо проходящий пешеход подумал бы, что пассажир на переднем сидении крутит регулятор громкости в автомагнитоле.

— Куда? На того чувака?

— Кто это?

— Постоянный клиент, — ответил Первый, вглядываясь. — Редко заходит.

— Наш объект растёт?

— По ходу.

— Он нас заметил.

— Да не, просто мазнул взглядом, — сказал бородатый и принялся вертеть головой по сторонам, создавая видимость маящегося от безделья водилы.

Второй снова толкнул Первого:

— Зырь, подружка его встретила. Любовь-морковь, ему не до нас.

Бородатый призадумался:

— Знаешь, его подружку можно понять. Он выделяется.

— Точно, — кивнул Второй. — Вот я и спрашиваю, кто это? Ты пробивал клиентов. Подними данные.

— Я о другом.

— Ты прав. Он стал выделяться.

— Наш объект растёт? Или…

— Хороший вопрос.

— Время покажет.