Бархатная батарейка

Роман Стейн

Охота. Древнейшее занятие человека, необходимое для выживания. В реалиях современного мира слегка изменившее свою концепцию, но оставившим вопрос выживания актуальным. Для дичи…

— 6 —

Солнце начинало клониться к закату, когда одинокий путник с вьючным мулом, вышел на окраину высокогорного плато. Места здесь были безлюдные. Последняя деревня осталась далеко внизу, а в это время года, сюда не забредают даже пастухи. Плато находилось на краю широкого ущелья, которое рассекало горные кряжи, деля страну на две части: ИХ и НАШУ.

За спиной старика остался перевал. Все, что за перевалом, контролировали правительственные войска.

За ущельем лежал горный массив, куда военные не лезли. Здесь хозяйничали местные. «Банды», «не законные вооруженные формирования», «отряды боевиков», называли их по разному. Суть оставалась простой — они воевали на своей земле, но воевали против законной власти, что ставило их вне закона.

Несколько раз, войска входили на эту территорию, но каждый раз, неся потери скатывались обратно в долину. Воевать в горах — особое умение. Поднять туда бронетехнику и артиллерию — задача сложная, а без их поддержки, местные бойцы давали фору солдатам федеральных войск.

Авиация тоже оказалась не панацеей. Эффективной работе мешала низкая облачность и частые туманы, а с появлением у «боевиков» импортных ПЗРК и крупнокалиберных зенитных пулеметов резко возросли потери. В конце концов полеты полностью прекратили.

Старик подошел к краю ущелья и посмотрел вниз. На дне шумел поток горной реки. Глубина ущелья, в этом месте, была больше сотни метров. Противоположный берег был метрах в тридцати. Идеально. Никому не придет в голову форсировать здесь ущелье. Никому. Кроме них.

Старик вдруг перестал хромать, плечи расправились, в движениях появилась точность и быстрота. Отложив посох, он одной рукой скинул поклажу с мула и снял с него веревочную упряжь. При ближайшем рассмотрении, толстая веревка оказалась сплетена из тонкого шнура, толщиной с карандаш. Быстро распустив ее он смотал шнур в катушку. Металлические удила и кольца упряжи разложил отдельно, на мешке. Подойдя к мулу, который спокойно жевал траву, он потрепал его между ушей и встав на колено взял ногу осла, подняв копытом к верху. Аккуратно придерживая ногу он начал откручивать копыто. Мул продолжал спокойно жевать, не обращая внимания на манипуляции хозяина.

Удивительно, сколько всего можно спрятать на одном маленьком ослике. Количество элементов, на расстеленном мешке, росло. Старик, как фокусник, доставал из ослика небольшие предметы разной конфигурации. Но не все можно спрятать снаружи. Когда они вышли на плато, старик скормил ослу лепешку, с лошадиной дозой слабительного. Оставалось только ждать.

Сумерки в горах короткие. Ночь опускается быстро, как будто выключили лампочку. Темнота густая, почти осязаемая. На расстоянии трех метров уже ничего не видно. Старик не разводил огонь, не включил фонарик. Темнота не мешала ему, она помогала, скрывая от случайных глаз. Ему не нужны были приборы ночного видения, он не плохо видел и без них. Подождав еще немного, когда темнота станет абсолютной, он начал готовить переправу.