Сквозь время

Роман Соловьев (2024)

Говорят если что-то сильно пожелать, то мечта обязательно сбудется. Вот так получилось и у Сергея Павловича. Ему удалось на пару недель вернуться в СССР, чтобы изменить судьбу отца и друга, а главное, Сергею Павловичу снова удалось ощутить незабываемую атмосферу Советского Союза, той страны, которой уже нет ни на одной карте…

Глава 4

Трое парней сидели на металлическом бордюре, возле калитки. Они затаились будто волки, поджидающие добычу. Как только Петя Гапонов меня привел, он кивнул Баркасу и быстро направился к школе.

Баркас привстал и звонко щелкнул костяшками на кулаках. Второй парень, в тельняшке под курткой, недобро ухмылялся, надвинув кепку почти на глаза. А вот третий, похоже, за главаря. Лет семнадцати, худощавый, с синими от татуировок руками и колючим взглядом. Блатной. Пожалуй, он самый опасный из всей троицы. Нужно быть начеку.

Я заметил на скуле Баркаса большой фиолетовый синяк.

— А ты че, щегол, вчера ноги быстро нарезал? Думал что, тебе все с рук сойдет? Решил «красносельского» отмудохал и «король» теперь на районе? — Баркас был на взводе.

— Не шелести, брат, — сквозь зубы процедил худощавый. — Что, пацан, осознал свою вину, готов искупить?

— А что я должен сделать?

— Завтра принесешь два «чирика» и считай, прощен перед братвой.

— Недорого же вы цените честь «кента», — я внимательно посмотрел в мутные глаза худощавого, и мне показалось, что он явно под кайфом.

— Клещ, дай я его сам порву! — вскочил парень в кепке.

— Остынь, Бес! А ты что такой дерзкий, парнишка?

— Если Баркас хочет реванша — я готов! — прижавшись спиной к сетчатому забору, я гневно окинул взглядом троицу. — Но предупреждаю, пацаны, я в прошлом КМС по боксу.

— А у меня черный пояс по карате, веришь? Ты базар фильтруй, салабон, а то на такие «бабки» попадешь — старики твои хату продадут и еще должны останутся… — процедил сквозь зубы «авторитет».

— Клещ, давай я его прямо здесь размажу, он у меня соплями красными месяц умываться будет, чмо вонючее… — Баркас подошел и резко схватил меня за ворот куртки.

— Остынь, Баркас! Осади!

Я осторожно убрал руку парнишки с воротника. Все же зря этот урод худощавый про родителей упомянул. Похоже по-хорошему разойтись точно не получится. Но что же делать? Куда убежал Витек? Надеюсь за подмогой…

— Хватит базарить, погнали. И ты, пацан! — худощавый поднялся и направился в сторону мастерской на краю школьного двора. Мы вслед за ним. Баркас брел сзади и нервно хрустел костяшками.

За кирпичным зданием мастерской росли густые кусты тутовника, образовывав в центре небольшую квадратную площадку. Здесь пацаны иногда выясняли отношения и устраивали кулачные бои без правил.

— Я тоже до четвертого класса в этой школе учился, — худощавый сплюнул на песок, — Ну что, бойцы, готовы к бою?

Баркас подбоченился и занял боевую стойку. Он был похож на молодого бычка. Парень и вправду крепкий. Тяжелее меня на десять кило и руки длиннее. Сколько во мне сейчас? Наверняка пятьдесят шесть кило, не больше. Нужно уклоняться и вкладывать в удар вес, иначе Баркас меня растопчет. Я сделал ложный выпад, но соперник не поддался на провокацию, сегодня он был осторожнее. Баркас резко подскочил и обрушил на меня серию сокрушительных ударов, один из ударов все же достал и рассек бровь. Но сам Баркас в этот момент открылся, я ударил его мощным хуком в челюсть, и когда он уже поплыл, добавил прямым в голову, вложившись в удар от души. Противник уже падал, когда сбоку я заметил движение, подлетел парнишка в кепке, я успел вовремя увернуться, огромный кулак пролетел перед моим носом.

— Мочи его, Бес! — гаркнул худощавый. — Растопчи эту гниду!

— Эй, парни, что тут за хрень? — из кустов выскочил трудовик Захар Валентинович, за ним прятался бледный Витек. — Справились суки втроем с пацаном?!

Трудовик подбежал к худощавому, который был ближе, и с размаху дал такую мощную оплеуху, что тот сразу упал, уткнувшись носом в песок. Парень в кепке развернулся и бросился бежать напролом, через кусты. Баркас еще лежал на земле и стонал, обхватив лицо руками.

— Зря ты так, мужик… — простонал худощавый и осторожно привстал.

— Пошли отсюда, придурки! Еще раз увижу возле школы — ноги всем оторву!

Захар Валентинович осторожно взял меня за плечо.

— Пойдем, Кузнецов…

В мастерской я умылся возле раковины. Трудовик аккуратно заклеил мою бровь лейкопластырем.

— На хрена ты с этими придурками один разбираться пошел? А если бы Сафонов меня не предупредил, что было?

— Спасибо, Захар Валентинович…

— Ты с этими бакланами больше не связывайся. Если что — мне говори. Вот же педерасты… втроем на одного, надо было их посильнее нахлобучить…

Захар Валентинович бывший десантник-афганец. В 1990 он уйдет из школы и попадет в группировку криминального авторитета Черепа. В 1993 сядет на семь лет, а вначале нулевых завяжет с криминальным миром и откроет в нашем городе первый фитнес-центр. Сколько же моих родственников, друзей и знакомых стали заложниками эпохи и жертвами девяностых, когда страна после распада Советского Союза будто пустилась в загул вместе со своим атаманом Борей Ельциным. И меня краешком зацепила первая Чеченская и холодная ветреная зима в Ханкале…

Когда мы шли в класс, Витя посмотрел на меня и расхохотался:

— Классно выглядишь, Серый… губы как вареники, бровь разбита, как ты на свидание-то пойдешь?

— На какое свидание?

— С Таней. Уже весь класс об этом знает.

— Да какое свидание!.. Смирнова меня на концерт пригласила. Кстати, у нас еще много уроков?

— Еще «литература» и «классный час». А ты сочинение по русскому написал? Сегодня нужно сдать!

— Какое сочинение?

— «Моя будущая профессия».

— Дурик, что же ты раньше не сказал?

— Ладно, пойдем, ты же у нас вундеркинд, как-нибудь выкрутишься…

Светлана Андреевна, высокая худощавая женщина со строгим взглядом, прошла по рядам и быстро собрала тетрадки.

— Кузнецов, что у тебя с лицом?

— Бандитская пуля, — хохотнул с заднего ряда балагур Трофимов.

— Подрался с отморозками, — честно ответил я.

— И какая же, позвольте спросить, причина вашей благородной дуэли? — учительница с интересом посмотрела на меня, сложив руки на груди.

— Мы немного разошлись в некоторых политических взглядах… — попытался я отшутиться.

— Все понятно. А сочинение твое где?

— Я…тетрадь дома забыл.

— Железная отмазка. Но ты же писал?

— Конечно.

— Тогда я думаю, ты без труда восстановишь работу по памяти, — учительница протянула двойной листок. — Двадцать минут хватит?

— Хватит.

Я достал ручку и принялся писать.

— Ребята, пока я проверю сочинения, продолжаем читать произведение «Тарас Бульба» Николая Васильевича Гоголя. Калугин, начинай, каждый читает по страничке и передает дальше.

Юра покашлял, и нашел нужный отрывок в учебнике:

— «А что же Тарас? А Тарас гулял по всей Польше со своим полком, выжег восемнадцать местечек близ сорока костелов, и уже доходил до Кракова…»

Неожиданно на стол прилетела записка, я развернул и прочитал:

«Буду ждать у кинотеатра «Юность» в семь часов». Внизу листка яркие следы губ с ярко-красной помадой. Оглядев класс, я так и не понял, кто подослал записку и продолжил писать. Через пятнадцать минут закончил сочинение и сдал работу учительнице.

— Кузнецов, ты не забыл к следующей пятнице подготовить работу о пионерах-героях?

Я кивнул и сел за парту.

Витя Сафонов уже заканчивал читать произведение:

— «Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!.. А уже огонь подымался над костром, захватывал его ноги и разостлался пламенем по дереву… Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!»

Когда Витя закончил читать, в классе повисла тишина. Даша Михайлова тихо всхлипнула.

Светлана Андреевна величественно привстала и прошла по классу:

— Ребята, на следующем уроке мы обсудим это произведение, а сейчас я расскажу о результатах ваших сочинений… молодцы, постарались. Все получили четвертки и пятерки, — она подошла к столу и взяла мой двойной листочек. — Только одна слабенькая троечка у Сережи Кузнецова.

Учительница строго посмотрела на меня:

— Кузнецов, ты хочешь что-то возразить?

— Раз вы решили — пусть так и будет, — я пожал плечами.

— Сережа, как можно такое писать советскому пионеру? « В наше время к выбору профессии нужно иметь не только призвание, работа должна давать как моральное, так и материальное удовлетворение…»

— Что же в этом дурного, Светлана Андреевна, иметь возможность работать и зарабатывать?

— Может быть, ты еще миллионером хочешь стать?

— Хочу. Если у человека есть деньги — он может позволить себе более качественную жизнь: покупать хорошие продукты, одежду, машину, дать престижное образование детям.

— Кузнецов, ты рассуждаешь — будто, извини меня, настоящий капиталист. Государство и так дает вам бесплатное обучение, качественные продукты и одежду. И образование у нас в ВУЗах, заметь, — тоже бесплатное.

— Это пока. Скоро все изменится и начнется такая катавасия…

Татьяна Андреевна застыла.

— Что изменится?

— Да многое. Поверьте, через несколько лет наша страна станет совершенно другой.

— Будем считать, что мы этого не слышали… Кузнецов, сочинение обязательно перепишешь к завтрашнему дню… Ребята, посидите пока в классе, сейчас придет Ольга Валентиновна.

Когда учительница вышла, ко мне подсел Юрка Калугин:

— Пойдем, нужно поговорить.

Мы вышли в коридор и встали у подоконника.

— Серега, мы друзья или просто одноклассники?

— Друзья.

— А почему друг от друга тайны скрываем? — он показал на пластырь над бровью. — Кто тебя так?

— Мы с Баркасом махались за мастерской. Я его положил.

— А почему мне не сказал?

— Юрка, времени не было, все быстро как-то получилось.

— Серега, теперь мы должны вместе ходить. Баркас злопамятная сволочь.

— Думаю сегодняшний урок он надолго запомнит!

И тут я увидел Ольгу Валентиновну. Половина мальчишек из класса были безнадежно влюблены в нашего классного руководителя. Да что там мальчишки, даже пожилой директор Выприцкий часто провожали Ольгу Валентиновну похотливым взглядом. В ней было что-то жгучее, испанское, скуластое лицо с большими карими глазами, черные волосы, крепкие бедра и упругая грудь, рвущаяся из под блузки.

— Ребята, — окликнула учительница. — Давайте в класс!

Коля Холмогорский в школе исписал пол тетради стихов, посвященных Ольге Валентиновне. На выпускном он даже танцевал с ней и признался, что все эти годы был в нее влюблен. К тому времени Ольга Валентиновна уже вышла замуж и находилась в интересном положении. «Все у тебя будет хорошо, Колька…» — она загадочно улыбнулась и погладила парнишку по вихрам.

Это действительно был преподаватель от Бога. Она никогда не повышала голос, разговаривала всегда спокойно и так же вела уроки. Ольга Валентиновна преподавала у нас географию.

Когда мы вошли в класс, учительница встала у доски и тихо спросила:

— Ну как ваши дела, отличники?

— Хорошо, Ольга Валентиновна.

— Сегодня в учительской Игорь Леонидович нашего Сережу Кузнецова хвалил. Молодец, Сергей! Я за два года первый раз услышала, чтобы физик кого-то похвалил! Ирочка, что мы сегодня хотели обсудить на классном часе? Давайте начнем и захватим перемену, тогда я вас пораньше отпущу…

С третьей парты привстала полненькая, в очках, Ира Нестерова, председатель совета отряда. Она нахмурилась и вышла к доске.

— Начну с приятной новости. Наш отряд «Искра» вышел на третье место по сбору металлолома. Ребята, давайте еще немного постараемся и вырвемся на первое место!

Толик Трофимов улыбнулся:

— Мы уже и так все окрестные подвалы и свалки обшарили. Санька Михеев даже титан приволок, а его батя на следующее утро забрал титан и Саньке еще тумаков надавал…

Тихоня Михеев на задней парте покраснел до корней волос.

— Ребята, давайте только без фанатизма, — улыбнулась Ольга Валентиновна, обнажив белоснежные зубы. — Что еще, Ирочка?

— Вчера мы с девочками прошлись по подшефному участку. У нас появился еще один ветеран, Игнат Степанович Коломейцев на улице Матросова, дом тридцать семь. Ребята, когда ветераны и старики живут в квартирах, у них гораздо лучшие бытовые условия. В частных домах нужно принести воду из колонки, заготовить дрова на зиму. Предлагаю ветерана Коломейцева закрепить за звеном Сережи Кузнецова. Как раз получится по три ветерана на каждое звено.

— Ты не против, Сережа? — спросила Ольга Валентиновна.

— Если партия сказала — комсомол ответил есть! — кивнул я.

— Юмор это хорошо. После школы возьмешь кого-нибудь из ребят и сходите к ветерану Коломейцеву. Спросите, чем мы можем помочь как «тимуровцы».

Я хорошо помнил историю с мнимым ветераном Коломейцевым. Об этом вопиющем случае даже писали центральные советские газеты. Игнат Коломейцев был крепкий шестидесятипятилетний мужик, он жил один, крепко выпивал, а когда был трезвым — изготавливал на заказ оконные рамы в сарае. Пройдоха Коломейцев сразу смекнул, что пионеры могут на халяву помочь, он заставлял пацанов пилить дрова и таскать воду из водоразборной колонки.

Возможно лжеветеран еще долгие годы продолжал бы пользоваться безвозмездной помощью тимуровцев, но однажды он ушел в запой, а когда вышел из синего тумана, пришел в школу и пожаловался директору, что пионеры украли у него двадцать рублей. Скандал разгорался нешуточный. Воровство для пионера — дело неслыханное. Тень позора могла лечь на всю школу. Директор Петр Самуилович Выприцкий подключил к делу знакомого оперативника Жилина. Вскоре Жилин выяснил, что никакой кражи не было и в помине. Коломейцев в подпитии закопал двадцать рублей в цветочном горшке и забыл. Попутно Жилин неожиданно вычислил, что Коломейцев самозванец. На самом деле его фамилия Васюк. В 1943 году он вернулся в родной хутор из сибирского лагеря, где отбывал срок за грабеж. Родители уже умерли, в доме жила старшая сестра с мужем. Васюк уехал в Ростов и встретился со знакомым по лагерю фармазоном. Пока вся страна ковала победу на фронте и в тылу, криминальный мир процветал. У жуликов можно было достать что угодно. Васюк обменял драгоценности покойных родителей на документы инвалида-фронтовика и уехал в небольшой заволжский городок, так он и стал заслуженным ветераном Игнатом Степановичем Коломейцевым. Оперативник Жилин вычислил лжеветерана совершенно случайно. Старшая сестра Васюка под старость все же решила попробовать отыскать родного блудного брата и даже обращалась на телевидение. Жилин случайно посмотрел эту передачу и заметил что молодой пропавший Васюк сильно похож на постаревшего ветерана Коломейцева. Лжеветерана арестовали через несколько дней.

Ирочка Нестерова лично ходила и снимала с забора Коломейцева большую красную звезду.

— Хорошо, Ольга Валентиновна. Обязательно сходим, — кивнул я.

Ирочка Нестерова поправила очки и вздохнула:

— А теперь к неприятному. Ребята, предлагаю обсудить поведение Гены Новикова. Наш одноклассник пристрастился к табаку, это уже многие из вас замечали. Кроме того, сегодня он принес в школу карты с пошлыми картинками и дал посмотреть ребятам. Я прошу звеньевых высказаться. Думаю Гене нужно объявить отрядное порицание. А на будущее задуматься, достоин ли он в дальнейшем носить гордое звание советского пионера.

— А что это еще за карты, Валя? — удивилась учительница и посмотрела на Новикова, — Гена, выходи к доске!

— Это карты с полуголыми женщинами! — выдохнула Валя и густо покраснела.

— Где же ты взял эту гадость, Гена? — тихо спросила учительница.

Гена стоял, царапая взглядом пол.

Я поднял руку, пытаясь заступиться за Новикова:

— Знаете, Ольга Валентиновна, в этих картах нет ничего гадкого и омерзительного. Полуобнаженные женские тела, обычная эротика… Что-то подобное можно встретить в музеях и на картинах известных художников…

— Сережа, помолчи пока! — вздохнула Ольга Валентиновна. — Новиков, где ты взял эту гадость?

Мальчик стоял, опустив голову и дрожал, как перед расстрелом. В классе повисла мертвая тишина.

Я снова решил помочь однокласснику.

— Ольга Валентиновна, это я принес карты и дал их Новикову.

Учительница внимательно посмотрела на меня:

— Сережа, останешься после классного часа. Я хочу с тобой побеседовать.

Ирочка Нестерова насупилась:

— Кузнецов, мы от тебя такого не ожидали.

— Я… — начал Новиков и тут же замолчал.

— Ну а что будем делать с курением? — вздохнула Ольга Валентиновна. — Гена, разве ты не знаешь, что наносишь чудовищный урон своему здоровью, забиваешь легкие табачным дымом? — учительница обвела взглядом класс. — Ребята, честно признайтесь, кто еще курит или пробовал?

— Я пробовал, — ответил Трофимов. — Мне совсем не понравилось. Даже тошнило.

— Вот видите, ребята. Никотин — это настоящий яд. Посмотрите на мужчин, которые давно курят. Желтая кожа, кашель и постоянно эта дымящаяся соска во рту… гадость какая!

— Лучше никогда не брать эту гадость в рот! — нахмурилась Нестерова.

— Я… скоро брошу! — пробормотал Новиков.

— Вот и молодец. Это правильное решение. Садись, Гена. И ты, Ирочка, садись.

Нестерова презрительно окатила Новикова ледяным взглядом и села на место. К двадцати годам Ира Нестерова похорошеет, выбросит очки, увеличит грудь и начнет по вечерам крутиться возле «Интуриста». Вскоре она станет опытной и дорогой путаной. Ну а в тридцать пять, когда бешеная конкуренция молодых выбросит Ирку из профессии, она откроет большой магазин с импортными шмотками и неожиданно станет довольно успешной бизнес-вумен. В нашем классе практически про каждого можно целый сериал снять.

— Ребята, — задумалась Ольга Валентиновна. — Предлагаю пока не объявлять Новикову отрядное порицание. Но только Гена должен дать честное пионерское слово, что бросит курить.

Гена привстал и тихо произнес:

— Обещаю. Я обязательно брошу курить. И еще… — Гена опустил голову. — Это не Кузнецов дал мне карты. Это я принес их из дома. Нашел в гараже у отца…

— Молодец что все же признался, — кивнула учительница. — Ребята, может пока простим Новикова? Поднимите руку, кто за то, чтобы простить.

Большинство подняли руки, кроме Нестеровой, Кости-Звездочета и Вики Синицыной.

— Хорошо, ребята. Сейчас можете идти. Кузнецов, а ты пока что останься…

Ольга Валентиновна придвинула стул рядом с собой.

— Садись, Сережа.

У меня слегка закружилась голова. Я сидел совсем рядом. Ольга Валентиновна невероятно красива, к тому же от нее вкусно пахло Я не сексуально озабоченный придурок, однако почувствовал легкую истому внизу живота и глубоко подышал, чтобы отвлечься от потайных мыслей.

— Сережа, кто тебя избил?

— Подрался с одним парнишкой, не из нашей школы. Не волнуйтесь, Ольга Валентиновна. Больше такого не повторится.

— Сергей, ты же никогда не был драчуном. Будто изменился за эти два дня и повзрослел…

Не представляете как повзрослел, Ольга Валентиновна…

— Знаешь, с одной стороны я поддерживаю, что ты заступился за Новикова. Но поверь, жалость не всегда хороший советчик. Сигареты, карты эти пошлые… Ребята не просто так доверились тебе и выбрали звеньевым. Значит ты во всем должен быть для них примером.

— Хорошо, я понял.

— Заканчивайте вы это ребячество. Я прекрасно знаю, что на прошлой неделе подрались Калугин и Климов. Что они не поделили?

— Честное слово, не знаю.

— Я хочу чтобы ты взял под опеку Сашу Климова. У него неполная семья, нет отца. К тому же они с мамой всего два месяца назад приехали из Казахстана и еще не адаптировались на новом месте. Я смотрю со стороны — Климов будто волчонок, постоянно один. Не отталкивайте его, ребята.

Конец ознакомительного фрагмента.