Постоянное напряжение (сборник)

Роман Сенчин, 2017

Герои представленных в книге рассказов – жители мегаполисов, маленьких городков и деревень. Казалось бы, разные, они очень похожи друг на друга. Задавленные грузом схожих проблем, они незаметно проживают свои тихие жизни. Одним из ярких представителей народа, населяющего мир Сенчина, можно назвать охранника Назарова, который крепко держится за свой рабочий стул и трясется от мысли, что же будет, когда ресторан закроют. Автор безжалостен к своим героям и предельно честен с собой. Он не рассуждает, но констатирует, предоставляя читателям возможность самим ставить вопросы и находить ответы.

Проблема

Артем нагнал меня по дороге к лифту.

— Слушай, ты, видел, без колес сегодня.

— Да достали пробки. Тем более в жару такую. Кондишен слабо работает — вчера чуть не спёкся.

— Я-асно. Слушай, может, пивка выпьем?

Хм, интересно… С Артемом мы никогда не были близки, сидели в разных кабинетах, по служебным делам напрямую не пересекались, даже во время корпоративов не сходились. Так — все пять лет, как работаем вместе, — «привет-пока», и дальше. А тут — пивка.

— Рядом вон погребок хороший, посидим часок. — В голосе Артема появилась жалобная, почти умоляющая нота; что-то явно произошло, и я кивнул:

— Ну давай. Час есть.

— Спасибо!

Шагнули в лифт, стали спускаться. Долго, с восемнадцатого этажа. К тому же почти на каждом этаже останавливались, подбирали сотрудников десятков фирм и компаний. Пахло духами, дезодорантом, потом, взопревшей синтетикой… Я уже ругал себя, что согласился. Наверняка в долг попросит. По кредитам платить, то, сё… Сколько дать? Тупо отказывать не стоит, опасно — наживешь врага, будет гадить на каждом шагу. А Артем молодой и, как я заметил, резвый. И сегодняшний его вид не должен вводить в заблуждение…

Почти бежали через парковку, огибая то слева, то справа раскаленные автомобили. Впереди, как спасение, темнели витрины магазинов и кафе на первом этаже кирпичной девятины. Там сбоку и вход в погребок.

Скорей по ступенькам. И с каждой всё прохладней, прохладней… Теперь я готов был благодарить Артема за то, что позвал сюда. Сейчас бы плавился по пути к метро, башку портфельчиком прикрывал…

Сели под ледяной струей из кондёра — лучше простыть, чем свариться, — отдышались, стали листать меню.

— Предлагаю по бокалу «Хайнекен» и фисташек, — сказал Артем; ему, очевидно, не терпелось побыстрее закончить эту церемонию и заговорить о важном.

Не стоило соглашаться с готовностью, и я ответил:

— Я «Туборг» лучше. Фисташки — нет: пломбу на днях поставил, опасаюсь. Гренки вот есть чесночные…

Артем тряхнул головой, поднялся, пошел к бару, но тут же вернулся:

— Сейчас официантка…

— Кстати, — отозвался я, — в Париже столкнулся с забавным… Знал, конечно, про это дело, но в жизни — первый раз… Если ты пьешь за барной стойкой — цена одна, а если за столиком — раза в два выше… Нас компания была, и одни решили так, а другие — так.

Артем слушал меня внешне с интересом, а на самом деле, я чувствовал, с одним желанием — чтоб я заткнулся. Но недосказать — это значит признаться, что твой рассказ глупость, нелепость. Я договорил:

— В двух шагах друг от друга находимся, болтаем, смеемся. А счет дали разный. Некоторые не в курсе были, стали возмущаться… Забавно.

— Да, — кивнул Артем, — возьму на заметку. Тоже во Францию собираемся, в Лион. Страшно, правда, повсюду теракты…

Подошла официантка, мы сделали заказ.

— А вы с женой часто куда-нибудь ездите? — спросил Артем.

— Раза три-четыре в год стараюсь выгуливать. Женщинам трудно без развлечений.

— Ну да, ну да… Слушай, — голос Артема изменился, стал откровенно, неприкрыто печальным, — у меня проблема такая… Хотел совета спросить… Вы ведь с женой лет двадцать вместе, нечастый случай теперь. И я видел — счастливы.

Я насторожился — где он мог видеть нас вместе?.. А, да, весной моя «бэха» стояла в ремонте, и жена забирала меня с работы. Я мельком познакомил ее кое с кем из коллег. В том числе и с Артемом, кажется.

— Не жалуюсь, — кивнул. — Достигли некоей гармонии.

— Я вот об этом как раз и хотел поговорить… Спасибо, — принял Артем у официантки бокал ярко-желтого «Хайнекена», дождался, пока она всё расставит на столе и отойдет, и продолжил: — Я сейчас с девушкой живу… почти год уже. Свадьбу планируем.

— Поздравляю.

— Спасибо… Отличная девушка, Даша, на три года моложе меня… Да, отличная — красивая, вышку окончила, зарабатывает нормально… всё меня в ней устраивает. Только… — Артем отпил пива, слегка поморщился. — В общем, напрягает она меня вниманием.

Замолчал. Я не поддержал разговор — задавать наводящие вопросы было рано пока… Артем с усилием продолжил:

— Постоянные разговоры, забота, проявления любви — это, оказывается, тяжело… Нет, как-то я не так, не с того конца… Я ее люблю, — произнес убеждающе то ли меня, то ли себя самого, — и в то же время готов иногда… — Еще глотнул пива. — Она всегда рядом, всегда смотрит на меня, всем делится. Интересуется, как на работе, рассказывает подробно, как у нее, вообще, что видела, узнала… Спрашивает, что приготовить, о прочитанных книгах рассказывает, фильмы вместе предлагает посмотреть в компе, потом на обсуждение выводит… О терактах этих, всем прочем разговоры…

— Активная особа, — улыбнулся я, когда Артем снова на некоторое время замолчал.

— Акти-ивная… С одной стороны, приятно, правильно — мы пара, необходимо общение… А с другой… Приползаю домой, хочется сожрать чего-нибудь по-быстрому и упасть на диван, в телик воткнуться или в Сеть. А тут она: «Любимый, я приготовила то-то и то-то, это мы будем есть так-то и так-то…» С работы быстрей меня приезжать старается… На столе — целый диснейленд из блюд разных, тарелок, приправ… «А потом, любимый, мы будем смотреть новый фильм такого-то. Я как раз скачиваю. Ты не против?» И смотрит так душевно, что невозможно сказать: нет, не хочу, возьму бутер и плюхнусь перед теликом… Короче, — Артем потер лоб указательным и средним пальцами, — она из каждого дня хочет праздник сделать, а мне тошно… Я уже и домой с ужасом еду теперь… Смешно, конечно, но вот такое чувство. То ли я мудак конченый в двадцать восемь лет, то ли она что-то не то делает.

Он вздохнул, отпил «Хайнекен», промокнул губы салфеткой и посмотрел на меня, ожидая, что скажу. Я сочувствующе покивал и отвел глаза. На самом деле особого сочувствия не было.

Да, мы с женой вместе больше двадцати лет. Если здоровье не подкачает, вполне можем прожить еще тридцать, а то и больше. Сейчас нам за сорок, и представить, что будет за восемьдесят, теперь довольно легко. В Москве полно стариков, народ тут живучий.

Живем, как говорится, душа в душу. Но… Но это только действительно так говорится. Душа в душу… Нет, скорее без душ. Души стараемся не прижимать. Лучше их прятать поглубже, тогда легче преодолевать день за днем, год за годом.

Конечно, общались и теперь общаемся каждый день, обсуждали и обсуждаем события, разные бытовые вещи, ездили и ездим с приятелями и детьми на природу, ходили и ходим в кино, театры. Хотя, кроме первых недель, когда зашкаливала страсть, все эти годы держались пусть на мизерном, но расстоянии, не врастали друг в друга. Словно инстинктивно понимали, что иначе обязательно случится пресыщение, отторжение.

Слава богу, возможность не врастать была и есть — сначала в двухкомнатной квартире жили, потом приобрели трешку. Не давились. В каждой комнате и на кухне — телевизор, у всех членов семьи по набору гаджетов.

Теперь по целым дням и десятком фраз можем не обменяться. И не тяготимся этим. Или убеждаем себя, что не тяготимся?

–…Некоторые, знаю, злятся, когда жена с подругами трещит часами, по магазинам шляется, — продолжал Артем, — а мне наоборот… Я уже ей, ну, типа, в шутку, но так… «Может, покемонов ловить пойдешь?» Смеется, прижимается. «Нет, любимый, я от тебя никуда».

— Подожди, — перебил его, — слушай, а с жильем у вас как? Может, ей просто деться некуда? В однухе хочешь не хочешь, а…

— Не обижай. — Артем действительно поджал губы. — Двуха у нас новой планировки — изолированные комнаты. Возле метро «Римская» купили новострой. Лоджии теплые, еще как комнаты…

— Понял-понял. Я так — пытаюсь анализировать.

— Угу… И, знаешь, я не тюфяк, не быдло какое. И поговорить люблю, на подъем, считаю, скор. Но не могу я постоянно… Эх. — Он как бы с отвращением допил свое пиво. — Она не то чтобы ни минуты не дает, а… Сложно, сложно объяснить… И в другую комнату не уйдешь, когда она прижимается, — решит, что злюсь на что-то. Еще хуже…

— Да я понимаю, Артем. Понимаю… Только вот совета дать не могу, кажется. Разве что — ребенка, может, вам завести?

Артем отмахнулся:

— Нет, ты что! Меньше года вместе — какой ребенок!..

— Эт тоже верно… — Я задумался. — Вот я избежал такого, что у тебя сейчас, и рад вроде бы. Хотя… — Вообще-то мы с Артемом говорим складно, это один из главных профессиональных навыков, но сейчас слова соединялись в фразы трудно, при помощи массы междометий и вздохов. — Хотя жалею порой, что чего-то важного у нас с женой не случилось. Ни безумной страсти, ни пыли до потолка. Ровно слишком… А с другой стороны, — я встряхнулся, — от плотной любви до того, что в «Крейцеровой сонате», недалеко… Читал «Крейцерову сонату»?

— Естественно. Я прилично читаю… Правда, в последнее время и к книгам стал… отвращение стал чувствовать. Даша интересуется, что читаю, мнение спрашивает, если тоже читала — на обсуждение вывести пытается… А «Крейцерову» ты в тему вспомнил — есть симптомы…

— Не пугай, Артем.

— Я не про то, не про убийство… Но уже раза два-три была к Даше ненависть такая… Бешенство прямо… Хм, там у жены так, и муж удивляется, не понимает, что это, а тут — у меня… И знаешь… извини за откровенность…

— Мы для этого здесь и сидим.

— Ну да, ну да… И чувство такое — или ударить, или зацеловать, затискать. Набрасываюсь, валю, раздеваю… Она не сопротивляется, к счастью, наоборот… Но ведь случится так, что начнет: не надо, не хочу. И что тогда?…

Артем вздохнул протяжно, со стоном. Сидел, ссутулившись, глядя на нетронутые гренки.

— Еще пива? — спросил я.

— Наверно… Жена-то ругаться не будет?

— Я так редко после работы выпиваю, что, думаю, наоборот, будет рада. — Я подозвал официантку и попросил повторить «Хайнекен» и «Туборг». — Тем более она с работы к дочке хотела ехать — по Ваньке, внуку, соскучилась.

— Внук уже… молодцы. М-да… Может, действительно ребенка заделать, пускай на него внимание переключает.

— Это вариант. Но тоже есть опасность — можешь начать ее ревновать к ребенку.

— Да, я читал… Причина кучи разводов… Хотя, понимаешь, у меня такое состояние сейчас, что, уверен, буду счастлив просто, если она девяносто процентов любви на ребенка перенесет.

Официантка принесла пиво. Пока ставила бокалы на стол, мы молчали. Пошла, покачивая под тонкой юбкой выразительным задом. Молодая, наверняка ищущая вторую половину…

— Значит, надо ребенка, — решил Артем. — Пускай… Я ее не хочу терять, но так — не протяну. Слишком она меня любит. Слишком… — Голос его стал сползать в бормотание. — Тяжело это, давит… душит, как подушка теплая… Может, я не умею… Раньше, до нее, — потыкались и разбежались. А тут… «Я никуда от тебя». Ни подруг ей не надо, ни шопов. Рядом…

— Артем, — вторгся я в это бормотание бодрым предложением, — давай выпьем за все хорошее. Сейчас тяжело, а через двадцать лет, может, с такой благодарностью вспоминать будешь.

Он взялся за покрытый испариной бокал, хмыкнул, по-прежнему глядя на чипсы:

— Что там через двадцать — дожить еще надо… О’кей, решаем проблему так — женимся, делаем ребенка, пусть ему книжки читает, свою любовь дарит. Мне и десяти процентов хватит…

И с облегчением большими глотками стал пить свой «Хайнекен». А я представил, как войду в квартиру и сяду под бочок к жене. Прижмусь, приласкаюсь. Вот она удивится. Если будет уже дома, конечно.