«Зелёное море»

Роман Русинов

22 ноября 1970 года весь мир облетела шокирующая новость: португальские войска совершили невиданное по дерзости на столицу Гвинейской республики Конакри. За 47 прошедших с этого нападения лет были дотошно изучены многие аспекты вторжения, но никто так и не дал ответа на вопрос: а что это было? Миссия по освобождению содержавшихся в Конакри португальских военнопленных? Карательная операция с целью наказания Гвинеи за поддержку ПАИГК? Или операция «Зелёное море» преследовала некие особые цели?

© Роман Русинов, 2017

ISBN 978-5-4485-7216-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тениенте Хайме Маркеш уже несколько часов нервно сидел у кабинета командующего «Коммандос Африканос». Волноваться у него был повод, ведь о командире туземных спецназовцев тениенте Марселину да Мата в метрополии ходило множество разных слухов. Говорили, к примеру, что у него гарем из 40 жён; что его солдаты пьют перед каждым боем галлюциогенный отвар, приготовленный по рецептам местных шаманов лично командиром; наконец, что тениенте да Мата скармливает попавших к нему в плен партизан ПАИГК домашним крокодилам. Как бы то ни было, Марселину да Мата был очень опасным человеком и неизвестно было, как он отнесётся к вчерашнему выпускнику военно-инженерной школы в Танкуш. Правда, Маркеш был далеко не тем «цветочком», которыми комплектовались части португальской армии в африканских колониях. Лучший в выпуске, специалист по весьма распространённым здесь советским минам, он уже отличился на транспортном корабле «Сан-Себастьян», когда во время шторма сумел успокоить напуганных лошадей. Но что стоит мечущийся по трюму взбесившийся табун в сравнении с гвинейскими партизанами и бойцами «Коммандос Африканос», к которым его распределили инструктором по минному делу. Наконец, дверь кабинета распахнулась и наружу вышел полковник ВВС. Слегка кивнув вставшему для отдания чести Маркешу, он, пошатываясь и теребя форменный галстук, побрёл к выходу. Это зрелище привело бы в смятение любого, но Маркеш собрался с духом и вошёл в кабинет командира. Грязно-белые оштукатуренные стены; окно, закрытое потрёпанными бамбуковыми жалюзи; лениво вращавшийся над головой вентилятор и старый ученический стол — в кабинете да Мата не было ничего из того, что говорило о его статусе как командира одного из самых элитных подразделений мира. Хозяин кабинета тоже ничем не напоминал вождя дикого африканского племени с золотыми браслетами на руках и ожерельем из человеческих костей на шее, образ которого Хайме успел создать на основе полученных сведений. Его встретил высокий негр в полевой форме касадоров специального назначения, больших солнцезащитных очках и с небольшой чёрной бородкой. Единственным, что отличало его от других тениенте касадоров, был солидный набор наград, включавший в себя сразу 5 Военных крестов и высшую награду Португалии орден Башни и Меча. Не дав Маркешу отрапортоваться, он подал ему руку и представился:

— Тениенте да Мата, командир подразделения «Коммандос Африканос».

После крепкого рукопожатия он предложил новоприбывшему офицеру присесть на плетеную табуретку и стал подробно расспрашивать его о подробностях жизни в Португалии и учёбы в Инженерной школе. Временами он кивал головой в такт разговору и едва заметно делал пометки в небольшой блокнот, лежавший на его колене. Когда Маркеш закончил, да Мата сказал:

— Вы превосходный офицер, несмотря на то, что служите немногим более 2 месяцев и я рад, что вас распределили в наше подразделение. Но прошу учесть: большинство рекрутов приходят сейчас из забытых Богом деревень и едва владеют грамотой, поэтому постарайтесь объяснять им всё попонятнее, но и делать вам всё это предстоит очень быстро — минная опасность здесь очень велика. Сейчас вы пойдёте на получение оружия и обмундирования. Вы умеете обращаться с автоматом Калашникова? — поинтересовался да Мата и, получив отрицательный ответ, сказал: — Ничего, научитесь, в этом оружии нет ничего сложного. Всё, идите на склад, пока там ещё нормальное обмундирование осталось.

Получив накладные на обмундирование и оружие, Маркеш вышел из штаба подразделения. У росшей на плацу пальмы его внезапно окликнули:

— Хайме, наконец-то прибыл!

— Паулу! Давид! — бросился Маркеш навстречу своим друзьям, тениенте Корпуса фузилёров Паулу Лопешу и тениенте португальских ВВС Давиду Фернандешу. Все были рады этой встрече, ещё бы: друзья-погодки Хайме Паулу и Давид оказались на войне в Португальской Гвинее раньше и уже успели отличиться: Паулу при штурме укреплённого лагеря партизан в верховьях Жебы, Давид — при «свободной охоте» на караваны с оружием. Слушая друзей, Хайме заметил:

— Завидую я вам, парни. Вы столько всего здесь сделали, а мне этого не суждено…

— Потому, что инструктор? — рассмеялся Паулу — Не боись, воевать тебе здесь придётся по полной, об этом негры позаботились. Тут буфос нет, поэтому можно говорить откровенно: мы здесь в полной ж… Не веришь? Да мы тут, в столице, только эту базу контролируем и то кое-как. Сегодня утром прямо на этом плацу подстрелили подполковника военной полиции Родригеша. — указал он на расползавшуюся по песку лужу крови — К нему на помощь подбежал санитар и сам тут же схлопотал пулю в лоб. Мы на броневике бросились ловить снайпера, да бестолку: ушёл гад в район Лагундо, а там без танков и вертолётов делать нечего. А в провинциях что творится — мать честная. ПАИГК уже там независимость объявила и теперь готовится к штурму Бисау…

— Пусть готовятся — отобьёмся, не впервой. — горячо ответил Хайме — Оружия нам хватит. Блин, совсем забыл — мне же надо зайти на склад за оружием и обмундировкой. Потом поболтаем.

— Ладно. — ответили друзья и отпустили Маркеша на склад. Полученное им там оружие — АК-47 неизвестного производства ему понравился, чего нельзя было сказать об мундире. Потрёпанный камуфляж с замыленными знаками различия; берцы, на размер больше положенного; заплатанный коричневый берет не вязались с образом офицера армии последней колониальной империи, хотя он прекрасно понимал, что форма ему досталась с покойника. Но особенно бесил шёлковый шарф в тон берету — отличительный знак португальских солдат в Африке. Он вырывался из рук, комкался, колол шею.

— Сеньор тениенте, вы не так завязываете шарф. Давайте помогу. — вмешался в процесс одевания начальник склада и по совместительству пулемётчик Хуан Мартинш. Не успел Маркеш возразить, как Мартинш размотал шарф и красиво завязал его на шее Хайме, после чего опустил его концы под китель наподобие галстука. Хуан заметил обрадованному тениенте:

— Так-то лучше. И вообще, шарф в наших местах самая нужная вещь. Он и пот впитывает, и шею спасает от мозолей, и воду при надобности отфилтрует, и бинт заменит — вообще вещь незаменимая…

Выслушав эти дифирамбы шёлковому шарфу, Хайме вышел на улицу, где его уже ждали друзья, которым не терпелось прошвырнуться на броневике по кабакам Бисау.

Занятия по минному делу шли полным ходом. Всё оказалось так, как и предупреждал да Мата: Хайме достались абсолютно необученные рекруты (попадались и неграмотные). А обучить их обращению с минами требовалось быстро: положение португальцев в провинции Гвинея становилось хуже день ото дня; теперь для того, чтобы быть разорванным противопехотной миной на куски, не надо было отправляться на операцию в саванну — достаточно было просто подойти к туалету на базе. Маркеш по совету Марселину старался проводить занятия наглядно и это приносило результаты.

— Противопехотная мина ПМД-6 — начал он читать лекцию по минному делу, сопровождая её красочными иллюстрациями, сделанными им лично. Тридцать новобранцев «Коммандос Африканос», сидевшие на корточках вокруг Маркеша, жадно слушали каждое слово любимого преподавателя. В этот момент в класс зашёл Марселину да Мата. Новобранцы собрались было встать в знак приветствия, но Марселину жестом приказал всем оставаться на местах и присоединился к слушателям.

— Предназначена для уничтожения людей и иногда — лошадей. — продолжил Маркеш, показывая очередную иллюстрацию — Срабатывает, как змея — если на неё наступить. Устроена очень просто: деревянный ящик, внутри которого находится тротиловая шашка и взрыватель. Заранее предупреждаю: взрыватель ПМД-6 крайне чувствителен, разоружать её можно только в случае крайней необходимости. К примеру, если на мину наступил товарищ, но она ещё не взорвалась или её установили на узкой тропе посреди болота. Тогда надо найти палочку вот такой длины — указал он пальцами расстояние в 5 см — расчистить землю со стороны взрывателя и аккуратно поставить палочку между штоком и шпилькой — показал он на иллюстрации — после чего открыть крышку и вывинтить взрыватель. Но повторяю, делать это надо только в крайних случаях, если же такой необходимости нет — обозначаем место обнаружения мины и идём дальше.

— А если случайно наткнулись на большое минное поле из таких мин, как тогда поступать? — спросил да Мата.

— Обозначить его границы и обойти. — отчеканил Хайме — Трогать такое поле — настоящее самоубийство. К тому же минные поля ставят всегда в таких местах, где есть возможность обхода, только надо её найти. В таких случаях спешка может привести только в гроб и то — по частям. И ещё — время подошло, вам пора на стрельбище. Увидимся завтра.

Новобранцы строем пошли на стрельбище, но да Мата остался в кабинете, наблюдая за тем, как Маркеш убирает наглядные пособия и когда он закончил, сказал:

— Тениенте, в преподавании вы делаете большие успехи. Честно говоря, от вас я такого не ожидал, особенно после того случая.

— Да, сеньор. — пристыженно ответил Хайме. За то, что он устроил в рамках празднования своего прибытия в Гвинею, вообще-то гнали из армии без выходного пособия. После получения обмундирования и оружия за ним на бронеавтомобиле «Фокс» заехали Лопеш и Фернандеш и поехали в пивной бар «Весенняя Луна», куда прибыли через 5 минут, привычно протаранив витрину. После часа бурных возлияний Паулу Лопеш предложил проехаться до девочек. Идея пришлась всем по душе, особенно Хайме, до этого совсем не знавшему женщин, и «Фокс» заревел по направлению к фешенебельному заведению «Лиссабон Плаза». Доехали они туда быстро, но, к их несчастью, в тот день в «Лиссабон Плаза» остановилась комиссия из Генерального штаба, которую обслуживали все проститутки отеля. Раздосадованные и пьяные, друзья попёрли в Лагундо «пострелять по партизанам», но, как выяснилось, с броневика был снят весь боекомплект — техники знали о предстоящей гулянке и перестраховались. Тогда в их дурные головы пришла мысль «давить тараканов колёсами», но они не справились с управлением и утопили «Фокс» в отстойнике. На их счастье, рядом оказался рейдовый катер, спасший пьяных офицеров от полчища акул. После водворения на базу да Мата не стал устраивать Маркешу разнос и отправлять его на гаупвахту. Он объявил сбор, вывел Хайме на плац, спустил с него штаны и больно высек на глазах у подчинённых. Первые минуты порки Маркеш испытывал чувство невероятного расового унижения: как, его, белого офицера, представителя высшей португальской нации какой-то негр охаживает портупеей по голому заду. Но в процессе понял, что сам виноват в своём унижении. Он, офицер, тот, кто обязан быть всегда и во всём примером, в первый же день нажрался, как свинья, в компании с друганами угнал боевую машину, напал на мирных жителей и в результате чуть не утонул сам и утопил дефицитный броневик, который в самый разгар боевых действий встал на капитальный ремонт. С последним ударом наступило его перерождение. Маркеш встал на ноги, натянул штаны и прилюдно дал слово никогда больше не пить. После этого Хайме стал самым дисциплинированным офицером в подразделении, а его педагогический талант был оценён рекрутами настолько высоко, что другим инструкторам приходилось их вытаскивать с лекций Маркеша силой. Но да Мата пришёл сюда не для того, чтобы послушать интересную лекцию. Как только последний новобранец удалился от класса на приличное расстояние, Марселину заявил:

— Вы превосходный инструктор, но не стоит забывать того, что вы боевой офицер. Поступил приказ сопроводить автоколонну с пополнением и боеприпасами на юг, в Бабу. Понимаю, давно не терпится оказаться в реальном деле — сказал да Мата, увидев озорные огоньки в светло-карих глазах Хайме — но прошу вас помолиться о том, чтобы нам по пути партизане не встретились. Довольно крови.

Выслушав командира, Маркеш спокойно пошёл в казарму собирать вещи и готовить оружие к своему первому в жизни бою, в душе надеясь, что он не состоится.

В 2 часа ночи 3 октября 1970 автоколонна португальских войск численностью в 18 грузовых автомобилей тихо двинулась из Бисау. По своему составу она представляла собой двигающуюся автосвалку. Наряду с наскоро «оброненосенными» «Берлие» и порядком побитыми «Мерседесами-Унимог» в колонну вошли 2 «Студебеккера», достаточно грузоподъёмных, но из-за многочисленных неполадок грозивших превратиться в груду металлолома без помощи боевиков. Охрана колонны внешне была на уровне: 4 броневика «Фокс», 3 броневика «ЕВR», 2 «Панара», а также 2 американских колёсных бронетранспортёра «Скаут» и английский гусеничный «Универсал Карриер». Но Маркеш прекрасно знал, что при нападении от этой бронетехники будет мало проку: бронеавтомобили в охранение поступили после энного по счёту и очень некачественно сделанного ремонта, к тому же с недостатком боеприпасов («ЕВR» имели всего 3 снаряда на пушку, «Панары» — по одному). Что до БТРов, то с ними дело обстояло ещё хуже: этот хлам времён Второй мировой был абсолютно небоеспособен, его использовали как дополнительные грузовики и для «вида». Реально же колонну охраняли кавалерийская группа из 32 всадников под командованием капитана Оливейры и сапёры из «Коммандос Африканос». Хайме ехал вместе с ними на «Унимоге», но как эта машина отличалась от тех, на которых он ездил в метрополии! Грязная, с помятым капотом, снятым с другого «Унимога», останки которого ржавели где-то в саванне; с кузовом, лишённым бортов и кабиной без крыши и ветрового стекла; с водителем, сидящим на канистре с водой. А ещё этот высокий клиренс, из-за которого на грузовик нельзя было залезть без посторонней помощи, а в пути пассажиры и водитель подпрыгивали, как мячики, но никто не жаловался — они находились в армии, а не на курорте. Первым населённым пунктом на пути колонны была деревня Дугал. Кавалеристы, невидимые с автомобилей, уже проверили деревню и дали знак, что боевиков ПАИГК здесь нет. Вслед за ними в Дугал тихо въехал «Унимог» коммандос, сапёры начали спешиваться для поиска мин. Маркеш попытался было привычно спрыгнуть с борта, но оказавшийся рядом Мартинш остановил его и тихо направил к сходням на корме. Спустившись на землю, сапёры принялись тихо зондировать почву, боясь не столько подорваться на мине, сколько разбудить местных жителей, ведь тогда на автоколонне можно было смело ставить крест. Но мины, к счастью для сапёров, не попадались, да и крестьяне спали крепко. Надо было уйти отсюда до утреннего удоя и сапёры с чувством выполненного долга пошли обратно к грузовику и только тут Хайме заметил на светлой предрассветной земле чёрную нитку. Взяв её в руки, он понял, что это электрический провод. Дав жестом команду рассредоточиться, он пошёл по направлению провода и зашёл за хлев, где нашёл кучу навоза. Брезгливо разгребая её, Хайме нащупал цилиндрический металлический предмет — это была советская мина на базе гранатомёта. Хайме тут же запустил руки в навоз и начал выкручивать батарею питания. В этот самый момент в хлеве заревела корова, требуя дойки. Но Маркеш уже успел обезвредить мину, вынув из неё батарейку и побежал обратно, прихватив гранатомёт («Вдруг пригодится!»). Проснувшиеся крестьяне застали тут только следы автомобилей, а сами португальцы уже вовсю двигались по тропическому лесу. С первых минут он вводил в строй без всякой подготовки: густо растущие деревья и кусты, постоянный шум живой природы — не лес, одним словом, а мечта партизана. Приближаться к этому аду португальские солдаты осмеливались только в сухой сезон, когда деревья, чтобы сохранить влагу, сбрасывали листву. Быстрее и безопаснее было бы доставить всё по воде, но неделю назад боевики ПАИГК взорвали мост через Жебу в районе водопадов Куссилинта, да так хорошо, что для расчистки фарватера теперь требовался дивизион тральщиков и месяц времени. Так что срочный груз ехал на юг со скоростью беременной черепахи по дрянным дорогам, а для кавалеристов и сапёров Маркеша наступила настоящая каторга в виде бесконечной «корриды» с партизанами и минами на дороге и в придорожных зарослях. Мин коммандос находили не много, а очень много, правда, большая их часть была небоеспособна: дожди и сырость делали своё дело. Хорошо ещё, что полысевший лес не давал боевикам не то, чтобы устроить засаду — даже близко подойти к дороге. Через 2 недели утомительного пути автоколонна подошла к Куссилинта. Одного взгляда на развалины моста было достаточно, чтобы понять, почему «тупые моряки» возложили на них свою работу. В результате взрыва мост рухнул на всю длину, да ещё так, что его многотонные бетонные конструкции впились в речное дно под углом в 40 градусов, наподобие противотанковых ежей. Конечно, это нагромождение пытались разобрать инженеры сухопутных войск, но без тяжёлой техники и достаточного количества взрывчатки сделать это было проблематично. Да если бы только это: на берегу рядом с лагерем сапёров Хайме заметил 2 накрытых простынёй человеческих тела.

— Постреливают, гады. — грустно сказал Маркешу старый ефрейтор-связист. Тем временем кавалеристы взобрались на плато и просигналили, что путь свободен. Но если лошади с лёгкостью забрались на плато, то для грузовиков и бронетехники эта задачка оказалась не из лёгких. На почти отвесных ступенях техника отчаянно буксовала, а усилий солдат едва хватало, чтобы поднять её вверх на пару метров. Вот тут-то и пригодились «ЕВR». Когда их с пятой попытки затащили наверх, то эти бронеавтомобили выступили в непривычной для себя роли тягачей, перетащив к броду всю автобронетехнику конвоя. Не всё при этом шло гладко: тросы лебёдок рвались, грузовики болтались по склону, «Карриер» вообще чуть было в реку не свалился, слава Богу, всё обошлось. Собравшись наверху, колонна начала было переправляться на другой берег, где её ждали кавалеристы, занявшие там плацдарм. И только тут коммандос заметили, что всё дно брода утыкано противодесантными минами. Едва они начали разминирование, как с берега раздалась короткая автоматная очередь. Маркеш со своими людьми продолжал работать под пулями, стараясь при этом не замочить автомат. Стычка оказалась скоротечной — всего 3 минуты, чуть больше времени ушло на разминирование и колонна двинулась вперёд. Уже в машине да Мата спросил Хайме:

— Почему вы не стреляли?

Услышав ответ, он рассмеялся:

— Дубина, это же «Калашников». Ему всё нипочём — что вода, что песок, что удар… В следующий раз его не особо жалейте и стреляйте из любого положения.

Колонна тем временем углубилась в саванну. Здесь, на слегка холмистой равнине, обильно поросшей двухметровым тростником, и мины в рабочем состоянии стали попадаться чаще, и постреливать из зарослей начали. Тактика прохождения маршрута ничуть не изменилась: кавалеристы, двигаясь на расстоянии от колонны, проверяли окрестности и уничтожали всех, кто встретился им на пути. После того, как Оливейра подавал знак, в дело вступали сапёры, зондировавшие почву на предмет мин и только после их знака автомобили двигались вперёд. Через населённые пункты и плантации, изредка встречавшиеся на дороге, колонна проходила ночью, дабы избежать лишних жертв среди мирного населения. Биваков старались не разбивать, во время остановок отдыхали прямо на автомобилях, но кавалеристы и сапёры не знали и такой передышки — всегда в бою, всегда в труде. Именно тут Маркеш по достоинству оценил шарф, без которого он бы давно изошёл потом под лютующим Солнцем. До Бабы уже оставалось совсем немного и кавалеристы ушли на крайнюю разведку, но знака о том, что путь свободен, не было долго, как и звуков стрельбы, сопровождавших бой. Предчуствуя недоброе, коммандос пошли по их следу, но едва они отошли от колонны на приличное расстояние, заросли тростника ожили и началась дикая стрельба.

Конец ознакомительного фрагмента.