Во власти огненного наследства. Часть 2

Роман Романович Углев, 2020

Что делать, когда ты знаешь, кто ты, но не знаешь, как стать самим собой? Когда тебе нужно сделать выбор между прошлым и будущим, но ты не можешь отвергнуть ни то, ни другое? Что делать, когда ты свободен, но эта свобода условна? Как быть, если тебя очень любят одни и ужасно ненавидят другие, а с теми, кого любишь ты, ты пока что не можешь быть, и даже не можешь сказать им, кто ты? Как быть, если при всем этом ты не знаешь, сколько это все будет продолжаться? Во второй части книги "Во власти огненного наследства", будучи неоднократно на волосок от смерти, со всеми этими и многими другими вопросами и вызовами жизни встречается наш главный герой и частично те, кто его окружают. Похищенный пиратами наследник престола, принц Азарий, известный на острове пиратов как сын атамана Азар, по прозвищу Атэс, он же Сахир – создатель легендарного глиняного цирка, снова меняет имя и становится учителем школы боевых искусств великим Шалу.

Глава 7

Как только они остановились, царица услышала чей-то неприятный гортанный крик, показавшийся ей знакомым. Она выглянула из окошка и увидела в нескольких шагах от них другой эскорт с удлиненной решетчатой повозкой.

К ней тут же подбежал офицер в форме тюремного стража и доложил:

— Госпожа, к вашим услугам старший офицер Катро. по вашему распоряжению мы доставили сюда узника под номером семьдесят шесть.

Крик снова повторился.

— Это он так орет?

— Да, госпожа. Желаете посмотреть?

— Нет, не желаю. Пусть орет.

Она вышла из колесницы, намереваясь спуститься на землю, и к ней тут же подбежали двое из ее стражников и подали ей руки.

Приземистый храм Аида стоял на своем месте, все так же вызывая у нее ассоциацию притаившегося на земле огромного монстра с приоткрытой пастью вместо ворот.

Подавив в себе страх перед этой страшной черной пастью, Астэр приказала двум стражам, подававшим ей руки:

— Вы двое идете со мной.

Затем она решительно повернулась и отправилась в храм.

Вход внутрь ей преградил полуобнаженный смуглый жрец, лицо которого ей было незнакомо.

— Что у вас, госпожа? — спросил он, не здороваясь, что, в общем-то, здесь было привычным.

— Человеческая жертва. — Ответила она.

— Придется подождать до наступления темноты. — Ответил жрец.

— Слушайте. Может быть, давайте, по-быстрому сделаем это дело, и все?

— Порядки здесь устанавливаем мы, госпожа! — Резко ответил жрец и, развернувшись, ушел внутрь.

Вздохнув, Астэр молча вернулась в свою колесницу, снова забралась с ногами на сиденье и заткнула уши, чтобы не слышать периодически повторяющихся резких гортанных криков семьдесят шестого.

Казалось, что это будет продолжаться вечно, как наконец она услышала, как один из ее стражников неуверенно зовет ее:

— Госпожа!

Она вынула пальцы из ушей и услышала еще громче!

— Госпожа!

Она выглянула из дверей.

— Что?! Мы уже идем?

— Нет, госпожа. Вас зовут, госпожа.

Он жестом указал в сторону тюремного эскорта.

Почувствовав что-то недоброе, Астэр посмотрела в том направлении и увидела, что там происходит какое-то столпотворение. Она поспешно спустилась на землю так, что двое из ее стражей даже не успели ей подать руки, и быстрым шагом пошла туда.

Когда она приблизилась, офицер Катро, который говорил с ней прежде, увидев ее, тут же подбежал и доложил:

— Госпожа, вам нужно на это посмотреть. Это стало происходить только что.

Тут только Астэр заметила, что резкие гортанные крики прекратились, а вместо них она слышит громкие хриплые стоны.

Офицер подвел ее к решетчатой повозке, посреди которой на полу лежал тот, которого она знала, как Сахира, стонал и дергался в конвульсиях.

Очевидность происходящего шокировала ее, но она все равно замирающим голосом спросила:

— Что… что происходит?!

— Я думаю, что он умирает, госпожа. — Ответил тюремный офицер.

— Нет! Не может этого быть! Он должен…

Она подошла к решетке, широко открытыми глазами глядя на то, как, корчась и всевозможно изворачиваясь на бревенчатом полу колесницы узник под номером семьдесят шесть прощается с жизнью.

— Нет! Ты слышишь меня! Я приказываю тебе! Ты не можешь так меня подвести! Стой! Прекрати! Ты должен еще жить, пока я тебя не…

Она резко осеклась, потому что семьдесят шестой на мгновение замер. Его глаза вдруг приняли вполне осмысленное выражение. Он прекратил стонать и, повернув к ней голову, посмотрел ей прямо в глаза долгим, спокойным и испытывающим взглядом. Затем он широко и блаженно улыбнулся, кивнул пару раз головой, как будто с чем-то согласился, и вдруг неожиданно заговорщически подмигнул ей и, сразу закатив глаза, откинул голову назад, издал долгий и протяжный выдох и… затих.

Какое-то время Астэр стояла в оцепенении, не в силах поверить в происходящее, как, впрочем, и все, кто вместе с ней наблюдал за этой картиной. Затем она, слишком шокированная, чтобы говорить, издала лишь короткий слабый звук, и чуть кивнула одним лишь подбородком сопровождающим повозку, давая понять, чтобы они проверили, умер ли узник или нет.

Тюремщики тут же открыли решетку и проверили пульс у семьдесят шестого.

— Мертв. — Сделал заключение старший офицер.

— Проклятье! — едва слышно прошипела Астэр и, развернувшись, потерянная и вдруг ослабевшая, медленно пошла к своей колеснице.

Она смогла сделать всего несколько шагов, когда в глазах у нее потемнело, ноги подкосились, и она, лишившись чувств, рухнула на руки едва успевших подхватить ее стражей.

Когда жрец Аида, выйдя наконец из храма, увидел поднявшие пыль два отъезжающие эскорта, он только пожал плечами и, какое-то время недоуменно смотрел вслед удаляющимся колесницам. Так и не поняв, что здесь произошло, он какое-то время попинал камешки на дороге, после чего зашел обратно внутрь храма и закрыл за собой входные двери.

***

Сделав полный круг вокруг острова, римское судно остановилось напротив одного кажущегося пологим берега. Через какое-то время с корабля была спущена на воду лодка, и в ней несколько человек стали на веслах приближаться к острову.

— Смотри-ка! Они всерьез захотели исследовать наше логово! — сказал Вихрь.

— Да, но только, там им ловить нечего. Как подплывут, так и уплывут. — Прокомментировал действия римлян Сиплый.

— Думаешь, они после этого не станут больше пробовать в другом месте? — спросил Трос.

— Станут. Обязательно станут. — Ответил Сиплый.

— Ну… значит, рано или поздно они найдут и акулью бухту.

— Найдут, конечно.

— И что мы тогда будем делать? — спросил Вихрь.

— Откуда я знаю, что мы будем делать? Есть командиры, пусть они и решают, что нам делать. — Раздраженно ответил Сиплый, неотрывно следя за лодкой.

— А ты бы что сделал? — продолжал настаивать Вихрь. — Ну… если бы был командиром?

— Не знаю… — После некоторой паузы ответил Сиплый. — Что ты ко мне пристал? Вот, если я стану когда-нибудь начальником, тогда я и буду знать, что делать, а пока мое дело маленькое. Смотри дальше, кричи громче.

— Сиплый бы, наверное, с ними договорился мирным путем? — Предположил Трос. — Так ведь, Сиплый?

— Это с римлянами? С ними невозможно договориться. — Высказал свои мысли Вихрь. — Они либо тебя побеждают и порабощают, либо, если ты не согласен с их условиями, уничтожают.

«Я тоже так думаю», — решил про себя Сиплый, но вслух ничего не сказал.

— Раньше наш остров оплывали десятыми водами, никто не хотел иметь дело с чудовищами. И этот суеверный страх специально подогревался нашими при каждом удобном случае, а теперь… теперь никому это не надо, видно…

В этот момент к ним на смотровую площадку поднялся мальчишка из поселка, по прозвищу Мыльный.

— Сиплого срочно к Аркуде! — Крикнул он, как только его увидели.

— А остальным что? — спросил его Трос.

— Остальным не знаю. Сказали только про Сиплого. — Ответил Мыльный и тут же, развернувшись, помчался обратно в селение.

Трос и Вихрь недоуменно переглянулись, а Сиплый, поднявшись, молча отправился к тропе, ведущей вниз.

— И что, ты вот так просто уйдешь, и все? — спросил его недовольным тоном Вихрь.

— А что нужно что-то еще? — спросил его смотровой.

— Ну, как бы… да. Тебя сейчас лично к атаману вызвали. Значит, на повышение готовят, а ты просто так уходишь, и все?

— С чего вы взяли? Какое повышение?

— А зачем еще лично к атаману вызывают? — поддержал Вихря Трос.

— Чудаки вы! Еще ничего не произошло, а они уже мелят не-пойми-чего. — Отмахнулся Сиплый и, вздохнув, уверенным быстрым шагом пошел вниз по тропе.

***

Утром следующего дня Атэс проснулся на восходе солнца, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. Предыдущий день оставил очень хорошие и приятные воспоминания и, если бы не единственный все еще непонятный и огорчающий момент, несчастная судьба его двойника, безумного Фэта, все было бы вообще просто замечательно.

Вспомнив об этом, бывший пират печально вздохнул и подумал:

«Надо будет спросить у Зеры, как все прошло. Ох уж эта Астэр!»

В этот момент услышал, как кто-то подошел к его двери и бросив что-то в корзину, стоящую снаружи, поспешно побежал прочь.

Атэс тут же открыл входную дверь и увидел спину мальчишки-посыльного, разносящего свитки с утренними сообщениями. Один из таких свитков лежал в корзине рядом с входной дверью.

Взяв свиток, Атэс развернул его и прочитал:

Учитель Шалу, для вас есть новости. Зайдите ко мне, как только посчитаете нужным. Я встаю рано. Зера.

Послание было написано грамотно, аккуратным и убористым почерком.

«Пойду-ка я к нему прямо сейчас, — подумал Атэс. — Чтобы потом сразу отправиться в Школу. Нужно хорошенько подготовиться перед занятием».

Он зашел за дом, где можно было умыться и привести себя в порядок, после чего вернулся внутрь, оделся в соответствии с местными порядками, и отправился к Зере.

Шагов за двести до места назначения Атэс увидел, что во дворе дома хлопочет по хозяйству Замина, молодая супруга Зеры, с простой, но очень приятной внешностью. Ее бесхитростный нрав, приветливость и мягкая манера речи располагала к ней множество людей, и Атэс был с ней знаком еще, когда жил в этом поселении раньше. Тогда она еще не была замужем за Зерой. Атэс и предположить не мог в то время, арендуя в Перикхаре домик для проживания, что под видом большей части проживающих здесь простых бродяг и обывателей поселка скрываются служащие тюрьмы и целый штат сыщиков и наблюдателей.

Атэс подошел к дому. Увидев его, Замина радостно помахала ему рукой.

— Доброе утро Шалу. Давненько тебя здесь не было видно. Ты так возмужал! Не скажи мне супруг, что это ты, я бы тебя даже и не узнала. Что тебя снова привело сюда? Опять торгуешь горшками на местном рынке?

«Ага, значит, кому не надо, ничего про меня не знает», — подумал Атэс, и ответил.

— Привет, Замина. Как видишь, обстоятельства снова привели меня к вам. Но на этот раз я торгую другими вещами. Мужа позовешь?

— Позову, что ж не позвать?

Она досыпала корм в лоток для перепелов и, развернувшись, побежала за дом.

Через минуту Зера подошел близко-близко к Атэсу и, поприветствовав его, тихо произнес:

— Учитель Шалу, заключенный под номером семьдесят шесть вчера вечером скоропостижно скончался перед храмом Аида внутри решетчатой повозки для заключенных, в которой он был туда привезен. Начальник сказал, что вам об этом нужно обязательно знать.

— То есть, он не был убит, а просто умер… сам своей смертью, не выходя из повозки? — Спросил Атэс, чувствуя, что у него как будто снимают с плеч огромную тяжесть.

— Да, именно так. Царица Астэр в этот момент была там, и когда это произошло у нее на глазах, она лишилась чувств.

— Что, правда? — Атэс даже не поверил своим ушам. — Прямо так и грохнулась в обморок?

— Меня там не было, но мне так сообщили.

Атэс удивленно и вместе с тем радостно покачал головой.

— Что ж, это действительно очень важная для меня новость. Спасибо!

Он попрощался с Зерой и отправился в обратную дорогу.

На душе у него порхали бабочки.

«Адонай ирэ! — повторил он про себя. — Господь усмотрит!»

***

Атаман Аркуда находился в своем шатре и что-то рисовал на большой карте, развернутой перед ним на столе. С ним были еще двое самых уважаемых на острове пирата, одного, который вместе с атаманом стоял у стола и следил за тем, что тот рисовал, звали Кит, а второго, который сидел безучастно у окна, просто Старый.

Когда Сиплый вошел, Аркуда посмотрел на него и жестом показал ему, чтобы тот сел рядом со Старым.

Смотровой кивнул и подойдя к сидящему у окна пирату, присел на табурет, стоящий здесь же.

Старый сразу же оживился и, повернувшись к нему, спросил:

— Вот скажи мне, Сиплый, вы действительно считаете, что пиратским делом сегодня можно полноценно промышлять и зарабатывать себе на жизнь?

Вопрос был неожиданным, и застал смотрового врасплох. Он беспомощно оглянулся, в поисках поддержки, но, поскольку Атаман и Кит продолжали что-то обсуждать, разглядывая карту и общаясь почти шепотом, он прокашлялся и после значительной паузы ответил:

— Вопрос, кто «мы»? Я, честно говоря, особенно не задумывался над этим.

— Ну, как же!? Разве не ты хотел больше всех, чтобы была восстановлена Касатка? По-моему, ты больше всего для этого потрудился.

— Да, но причем здесь пиратское дело и заработок на жизнь? — Спросил недоуменно Сиплый. — По мне так вообще не важно, чем мы будем заниматься на Касатке. Мне просто нравится все, что связанно с морем.

— Вот как?! — Удивился Старый. — А мы думали…

— То есть, ты говоришь, что ты восстанавливал Касатку не для того, чтобы на ней грабить? — Спросил атаман Аркуда, повернувшись к ним и включившись в разговор.

— Да-нет, конечно! Какой из меня грабитель? Я просто люблю открытое море. Люблю, когда ветер свищет в парусах. Люблю смотреть на горизонт. Ну, и… вообще, все это. Мне на суше не сидится, хочется в плаванье… вот я и… чинил Касаточку.

— Хм… А мы думали… — задумчиво повторил Старый.

— Н-да… незадача… — в тон ему проговорил атаман.

— А что? Что не так? Почему незадача? — удивленно спросил Сиплый.

— Видишь ли… — после некоторой паузы, переглянувшись со Старым, начал Аркуда. — Лично мы, ну… то есть, те, кто сейчас руководит островом, понимаем, что пиратские времена ушли в прошлое. При той ситуации, которая создалась в море, при правлении римлян, и при их военной оснащенности, заниматься пиратством больше смысла нет. Они везде установили свои порядки, поставили посты наблюдения, снабдили всех оснащенными оружием быстроходными судами и… грабить теперь стало слишком рискованным и не особенно прибыльным делом.

— Да, и… на сегодняшний день мы, наверное, остались единственными пиратами в этих водах. — В тон ему продолжил Старый. — Да и, назвать нас пиратами, наверное, уже сложно, потому что, ты помнишь, когда в последний раз у нас был успешный разбойничий рейд, чтобы мы реально захватили и ограбили какое-то судно?

— Что-то не припоминаю. — Честно ответил Сиплый. — Я слышал только одни рассказы о том, что когда-то было.

— Вот именно! — Включился в разговор третий пират по имени Кит. — Мы не пираты, а одно название. Остров уже давно живет за счет торговли и своего хозяйства. Настоящих воинов, тех, кто реально владеет оружием раз-два и обчелся. То есть, былые времена ушли, а мы все еще пираты-пираты.

— Ну, не скажите! — Запротестовал Сиплый. — Я думаю, несколько десятков-то наберется. А некоторые так вообще реальные мастера. Взять хотя бы того же Атэса.

— Где он теперь этот Атэс? — Вздохнул Аркуда. — Отплыл на большую землю, занялся гончарным делом, подключил к этому свою семью. Еще какое-то время они ему с острова присылали нашу глину, а затем он вообще, как говорят, переобулся в циркачи. Так что, вот куда он теперь свое боевое искусство вкладывает. Деньги зарабатывает.

— Да, и правильно делает! — Воскликнул Кит. — Если бы я так мог, я бы тоже этим занялся.

— Хм, был бы моложе, я занялся бы, пожалуй, тоже, — усмехнулся Старый.

— Суть не в этом, — махнул рукой атаман. — Суть в том, что, даже если, как ты говоришь, у нас пару десятков воинов и найдется, против римской мощи нам, если они на нас захотят напасть, долго не устоять. У них только на одном корабле среднего размера воинов пятьдесят будет, если не больше. Пару таких кораблей, и нам конец.

— Ну, а от меня-то вы что хотите? — Слушая все это, наконец воскликнул Сиплый.

Все замолчали, а Аркуда, тяжело вздохнув, развел руками:

— В том-то и дело, что пока не ясно. Мы-то думали, что ты там со всеми заодно, и вы все хотите снова пиратством заняться. А оказывается, что тебе все равно.

— Да, ты подожди, атаман. — Сказал Кит. — Нужно еще с другой молодежью поговорить. Может быть, это только одному Сиплому все равно.

— Так, а вы у него и спросите. — Предложил Старый. — Пока он здесь перед вами.

— Так он нам и скажет. — Усмехнулся Аркуда. — У них же понятия такие. Друг за друга не говорить.

— Это точно, — поддакнул Сиплый. — Я за ребят ответ держать не буду. Пусть сами за себя отвечают.

— А что, атаман. Давай просто позовем весь экипаж и поговорим, — предложил Кит.

Аркуда посмотрел на него задумчиво, а затем поднял в верх указательный палец и сказал.

— Короче так, Сиплый. Твоя задача известить весь экипаж, что сегодня вечером я всех жду у себя. Понятно?

— Поня-атно! — Протянул Сиплый. — А с этими что?

Было очевидно, что он спрашивает про римский корабль.

— А что с этими? — Развел руками атаман. — Продолжать следить, больше пока ничего.

***

Астэр проснулась оттого, что кто-то громко сопел, как казалось, прямо у нее над ухом. Незадолго до пробуждения ей приснился сон, что она лежит на земле посреди леса, в глаза нещадно светит солнце, а над ней навис огромный медведь и, обнюхивая ее, сопит ей в лицо.

Открыв глаза, она зажмурилась от яркого солнечного света, заливающего ее комнату из окна, а перед кроватью сидел ее сын Люциус и, хмуро глядя на нее, почему-то громко сопел.

— Люцик! Что ты здесь делаешь, сынок? — недоуменно спросила она.

— Жду, когда ты проснешься, — ответил он, не показав никаких признаков радости.

— Где я нахожусь?

— Ты что не видишь? У себя в спальне, где ж еще?

Она села на кровати и огляделась. Только теперь ей стало ясно, что это ее спальня. Она ни разу не видела ее освещенной таким ярким солнечным светом по утрам.

— А как ты вошел? Тебя кто впустил?

— Сам вошел, — усмехнулся Люциус. — Стану я еще у кого-то спрашивать…

— А кто разрешил открыть все занавеси? Это что, шутка?! — недовольно спросила она.

— Ты спишь третий день напролет. Тебя никто не мог разбудить, поэтому папа распорядился открыть все окна, чтобы было больше свежего воздуха.

— Ах, вот оно что! — Астэр поморщилась. — А ты что здесь делаешь?

— Я же уже сказал, — обиженным голосом ответил Люциус. — Жду, когда ты проснешься.

— Зачем? — продолжала недоумевать она. — Это так на тебя непохоже!

Он в ответ лишь еще больше насупился и ничего не ответил.

— Ладно, не важно. А почему я так долго спала?

— Это у тебя надо спросить, почему ты так долго спала. Тебя привезли уже спящей, и ты никак не хотела просыпаться, и только сейчас наконец проснулась.

У нее в голове была какая-то пелена.

— А… откуда меня привезли?

— Да не знаю я. Ты что совсем ничего не помнишь? Ты куда-то уезжала с шестью стражниками. А вернулась чуть ли ни под утро, и ты уже спала. Но когда ты не проснулась на следующий день до самого вечера, отец обеспокоился и попробовал тебя разбудить. А когда не получилось, вызвал врача, но это тоже не помогло. Врач сказал, что ты потеряла много сил, поэтому и спишь. Я уже думал, что ты больше никогда не проснешься.

В этот миг Астэр вспомнила, куда она уезжала, и что там произошло. Ей резко стало дурно, и от этих воспоминаний, и от осознания того, что Ятон скорее всего допросил сопровождавших ее воинов, и теперь знает, что она посещала храм Аида. Она закрыла глаза и, обхватив голову руками, тихо попросила:

— Принеси мне воды.

— Эй, кто-нибудь! — резко и громко позвал Люциус, и от его крика у нее зазвенело в ушах.

Вбежал стоящий у входа раб, и Люциус громко приказал ему:

— Живо! Принести царице воды!

Раб тут же убежал.

— Да, нет же. Вон вода на столе в кувшине. — Сказал Астэр, и Люциус тут же снова громко крикнул:

— Эй, раб!

Вбежал на этот раз уже другой раб.

— Налей царице воды! — Громко приказал ему Люциус, кивком головы указав на кувшин и чашу на столе.

Раб тут же подбежал. Налив воды и, поклонившись, подал ей чашу.

Взяв чашу, она поднесла ее к губам, но в этот момент Люциус громко прикрикнул на раба.

— Что стоишь? Пшел вон!

Она вздрогнула от неожиданности.

— Тише! Ты чего так кричишь? Что трудно просто взять и самому налить матери воды?

Он недоуменно пожал плечами.

— Зачем, если есть рабы?

В этот момент в двери постучался другой раб, который бегал за водой.

— Войди, кто там? — крикнул Люциус, и Астэр снова вздрогнула и, закрыв ладонями уши, взмолилась.

— Пожалуйста, тише! Ты так громко кричишь, это невозможно!

Не успела она договорить, как постучался еще один раб и, поскольку дверь была открыта, с порога доложил.

— Его величество царь Ятон спрашивает, когда госпожа царица сможет прийти к нему на разговор?

— О, боги! Ему уже доложили, что я пришла в себя, — обхватив голову руками, мучительно воскликнула Астэр.

— Скажи, что царица еще очень слаба, и ей нужно время, чтобы набраться сил, — ответил Люциус посыльному от царя, и тот, поклонившись, удалился.

Она снова поморщилась от громкого голоса сына, но была благодарна, что тот быстро нашелся, что ответить рабу Ятона. Люциус жестом показал привратнику, чтобы тот закрыл двери, и снова хмуро уставился на мать, явно чего ожидая. Она потерла виски, надбровные дуги, посмотрела на него и, превозмогая головную боль, спросила:

— Ты что-то хотел от меня? Ты для чего, вообще, пришел? По делу?

Он коротко вздохнул.

— Да, по делу. Я насчет этой принцессы, И́рис.

Когда прозвучало это имя, Астэр вдруг снова стало дурно. Она схватилась за живот и выдохнула почти шепотом так, будто ей не хватает воздуха.

— Какая она тебе принцесса?

— Так вот именно! Никакая, а ведет себя, как принцесса, — обиженно ответил он, не обращая внимания на состояние матери.

— Это уж точно, — согласилась Астэр с улыбкой, массируя рукой живот с мученической гримасой на лице. — И что насчет нее? Что-то случилось?

— Да, так, особенно ничего. Ты, когда уехала в тот вечер, ее пригласил на ужин мой братец. Она так вырядилась, будто на свидание поехала и, поскольку слежки назначено не было, я решил за ней проследить.

— Я не вижу смысла за ней больше следить, — ответила Астэр. — Ну, может быть, иногда. Но не так, как раньше. Ее жениха больше нет в живых, а она теперь свободный человек. Так-что пусть делает, что хочет. Зачем мне лишние проблемы, если ей сам царь покровительствует?

— Но у нее кто-то есть, мама! Я точно знаю! — воскликнул сын.

— С чего ты взял? С того, что она вырядилась? Ее на вечеринку пригласили, вот и вырядилась. Это естественно для женщины, тем более для богатой и свободной, какой она теперь стала.

— Нет! Я думаю, здесь что-то другое. Она вышла после этой вечеринки такая счастливая, будто на свидании побывала.

— М-м… — задумчиво покачала головой Астэр. — Значит она еще умнее, чем я думала. Да, и правильно. Нужно быть совсем глупой, чтобы убиваться по поводу безумного жениха, которого посадили в тюрьму за государственную измену и которого, кстати, больше даже уже нет в живых. Пока он был богат и успешен, он был ей интересен, а теперь, зачем он ей такой? Лично меня это совсем не удивляет. Так что, может быть ты и прав, и кто-то из друзей племянника за ней уже и приударил. Наверняка, какой-нибудь офицеришка.

— Да, но ты сказала, что сделаешь так, что она будет моей!

— Правда? Я так сказала?

— Да! И не вздумай говорить, что такого не было!

Она моментально вскипела и забыла про боль.

— Не кричи на мать! Кишка пока тонка. Мало ли, что я сказала? Было дело, может быть и сказала, но красотка оказалась не такой простушкой. Так что, то, что я говорила, было тогда, а сейчас обстоятельства изменились. Понял?

— То есть, ты хочешь признать свое поражение? — сказал Люциус с легким сарказмом так, что это ее кольнуло. Она резко повернулась в его сторону и посмотрела ему прямо в глаза так, что он тут же сник и виновато опустил голову, продолжая все же исподлобья поглядывать на мать.

— Поражение? — Задумчиво спросила она и гордо подняла голову. — Ну, уж нет. Ей со мной не тягаться. Так что, мы еще скрутим рожки у этой козочки… ах!

Неожиданный спазм схватил ей живот так, что у нее потемнело в глазах, и она тут же осеклась.

«Ух! Похоже, эта девчонка имеет какое-то серьезное духовное покровительство!» — подумала она, закрыла лицо руками и какое-то время сидела так молча, пока не стихла боль. Потом она подняла усталые глаза на сына и осторожно проговорила:

— Не поражение, а здравое понимание вопроса. — Астэр перевела дух и, тяжело дыша, продолжила: — Девчонка неожиданно быстро взлетела, и я бы даже сказала, слишком быстро. Такие вещи просто так не случаются. Поверь мне, я знаю. Поэтому, теперь нужно хорошо подумать, прежде чем что-то с ней сделать.

Тошнотное чувство снова резко подступило к ее горлу, и её это неожиданно разозлило. Она стиснула зубы и, подняв на сына тяжелый взгляд, проговорила:

— И вообще, хватит быть маменькиным сынком. Ты уже взрослый. Тебе она нужна, ты и завоевывай. Была бы она просто раба… а так, извини. Свободная, богатая, красивая, умная… Я ей уже даже не госпожа. Ее сам царь защищает! И я против воли мужа в отношении нее не пойду. Сам говоришь, что она как принцесса. А это значит, что на роль простой наложницы уже не подходит. Поэтому, хочешь ее, так потрудись сделать для этого что-нибудь сам и… короче… у меня был обморок и… я три дни была без сознания, и теперь у меня ужасно болит голова… и живот… поэтому избавь меня, пожалуйста, от лишних переживаний… Все… я устала…

Конец ознакомительного фрагмента.