Без права на жизнь

Роман Рейн

Не нужен своей планете. Не нужен своему времени. Отчаявшийся пилот по имени Овальд Чейз отправляется на поиски новой планеты.

Глава 3. Эра перемен

Вскоре Овальд дошел до пункта назначения. Посмотрев адрес на визитке, он сверился с адресным указателем.

Овальд подошел к громоздким кованым воротам и нажал на кнопку звонка. Никакого сигнала вызова он не услышал, поэтому, на всякий случай нажал еще пару раз.

Никто не спешил открывать ему. Овальд почувствовал, как в кармане, после недолгого затишья, снова начал шевелиться его новоиспеченный питомец. Он заглянул себе за пазуху и расстегнул замок кармана. На него уставились две маленькие, черные глазки — бусинки. Овальду было приятно чувствовать тепло и шевеление возле своего сердца. В этом мире теперь было существо, которое нуждалось в его помощи и зависело от него. Как ни крути — это ободряет.

— Надо бы тебе имя дать… Ты какое хочешь? — спросил шепотом Овальд и, услышав неразборчивое чириканье в ответ, начал размышлять о выборе имени вслух. — Какой-то ты братец не серьезный. Глаза у тебя глупые конечно, но добрые. Сам ты маленький и безобидный, размах крыльев не впечатляющий, даже лапки у тебя кривые и тонкие как спички… Должно же быть в тебе хоть что-то опасное и грозное? Назову — ка я тебя, пожалуй, Абаддоном, в честь древнего демона истребления и смерти. Чтоб все, кто с тобой будет связываться, знали, с кем дело имеют. Как тебе имя, нравится?

Овальд не сразу заметил, как к нему с двух сторон подошли два одинаково одетых в черные смокинги, бритоголовых человека. Они молча наблюдали, как Овальд разговаривал со своим отворотом куртки. Со стороны это выглядело глупо.

Странно было, что охранники подошли не со стороны дома, а по уличную сторону забора. Видимо, патрулировали окрестности.

— Добрый день. Вы к кому? — поинтересовался один из них с каменным выражением лица.

— К мистеру Дональду Старку. По поводу покупки кредита, — объяснил Овальд.

— Выворачивайте карманы — скучным голосом распорядился второй охранник, который стоял справа.

Овальд никак не ожидал столь «теплого» приема.

— А вы простите, кто? Бандиты?

— Нет, мы личная охрана мистера Старка. Выворачивайте карманы — сказал тот, что находился слева.

— Зачем? — спросил Овальд, прекрасно понимая это требование.

— В целях безопасности, мы вынуждены вас обыскать — заучено ответили оба охранника.

— Эту унизительную процедуру нужно обязательно проводить на глазах прохожих? Неужели у вас нет какого — нибудь сканера?

— В случае обнаружения оружия — прохожие люди будут свидетелями. А сканированию вы подвергнитесь, когда войдете в ворота.

Понимая, что спорить бессмысленно, Овальд достал дисконт, выданный ему в клинике, визитную карточку мистера Дональда Старка и показал их охранникам. Затем, вывернул пустые карманы джинсов и куртки.

— Все чисто — вынес вердикт тот, что стоял справа. — Стоп, а с кем вы разговаривали, когда подошли? Предъявите к осмотру внутренний карман куртки.

— Я разговаривал с Абаддоном. — усмехнулся Овальд, заметив, как один из охранников насторожено приложил руку к кобуре, когда услышал «Абаддон». Маловероятно, что охранники были знакомы с древней мифологией, но само слово произвело на них нехорошее впечатление.

Нарочито медленно, Овальд засунул руку за пазуху. Затем, наблюдая за нервным напряжением охранников начал неспешно расстегивать замок кармана. Охранник, что стоял справа, отступил на несколько шагов и медленно зашел за спину пилота. Второй охранник влажной рукой держался за кобуру, висевшую на поясе.

Овальд зачерпнул в пригоршню недовольного Абаддона и предъявил его охране.

— Это что? — брезгливо сморщив нос, спросил охранник.

— Абаддон. — гордо ответил Овальд.

— Это птица что ли? — указав пальцем, недоверчиво спросил бритый здоровяк.

— Сам не знаю, предполагаю, что это свиноногий бандикут, который вымер пару веков назад.

— Нет, это точно птица — внимательно разглядывая Абаддона, сказал второй охранник, который вернулся из засады, располагавшейся за спиной Овальда.

— Ну, птица, так птица… А вы чего напряглись ребята? — улыбнулся Овальд глядя, как напряженные лица охранников, обратно приобретают каменно — тупое выражение лица. — Я могу пройти к мистеру Старку?

— Подождите, а в нем случайно нет радиопередатчика какого — нибудь? Или вдруг там взрывчатка? Нужно провести сканирование — сказал тот, что справа.

Охранник, что стоял слева, достал из кармана маленький, портативный сканер и поводил им возле Абаддона.

— Все чисто — объявил левый.

— Точно внимательно проверили? — спросил Овальд, близко подставляя Абаддона пикантными местами к лицу правого охранника. — А то, когда я узнал что он птица, а не свиноногий бандикут, даже я с подозрением начал к нему относиться.

— Проходите — сказал тот охранник, что был слева, загораживая лицо рукой от Абаддона, демонстрирующего все свои прелести. Правый охранник поспешно нажал на пульте кнопку. Ворота с тяжелым, натужным гулом начали медленно открываться.

Когда Овальд вошел в ворота, его встретил робот — проводник в виде собаки, который побежал впереди гостя, задорно виляя хвостиком. Если бы на этого робота нацепили шкуру, то Овальд не отличил бы его от настоящего пса. Но шкуры на нем не было. Торчащие провода, микросхемы и мигающие светодиоды придавали псу жутковатый вид. Когда гость делал шаг в сторону или замедлял шаг, то проводник визгливым лаем поторапливал его.

Эта территория была маленьким, автономно существующим городком, в центре большого города. Продовольственные магазинчики, хозяйственные ларьки, были на каждом шагу. Пиками торчащие трубы от небольшого завода коптили небо сажей и гарью.

Мерно шагая по брусчатой тропинке, Овальд наблюдал за людьми, работающими на этой территории. Около сотни людей добросовестно стригли роскошный газон, присыпанный мокрым осенним снегом. Соскребали лопатами снежную, грязную жижу с дорожек, ведущих от центральной улицы к многочисленным жилым вагончикам. При деле были абсолютно все. Даже дети усердно трудились бок о бок со своими родителями.

Пилот долго смотрел в отдаляющуюся сутулую спину мальчишки, который обогоняя его, проехал по ноге колесом грязной, обшарпанной тачки, доверху наполненной строительным мусором. Совершив наезд, мальчишка не извинился, и как ни в чем не бывало, побежал дальше.

Овальда накрыла тень. Неприятное чувство… Гадостное какое — то…

Задрав голову вверх, Овальд увидел, что над ним навис огромный летающий дрон. Словно паук, дрон раскинул все восемь лап, на концах которых были установлены камеры наружного наблюдения.

По спине Овальда побежал холодок, когда он увидел, что все небо над этим городком кишело от дронов. Словно мухи над свежей кучкой, дроны кружили над людьми, наблюдая за их добросовестной работой. По периметру всей территории городка стояли смотровые вышки, на которых гнездились дроны, заряжая свои аккумуляторы.

Вдалеке он увидел, как один из дронов схватил какого — то человека и понес безвольно болтающееся тело в белый особняк. Вернее не в сам особняк, а к подвалу этого дома.

Теперь Овальд понял, почему люди тут так усердно работают. Пристальное наблюдение никому не даст расслабиться и филонить. С одной стороны это хорошо, но с дугой стороны Овальд вспомнил, как в учебниках писали о том, что создание летающих дронов значительно облегчит жизнь человека. Дескать, летающие боты будут выполнять опасные работы вместо человека. Бороться с террористами, разгребать последствия экологических аварий. Жизнь показала, что работать, как и прежде будет человек, а техника будет ему помогать в этом… Правда только тумаками и советами.

Пес-проводник довел Овальда до белого особняка и присел возле специально оборудованной будки. Пилот поднялся по шести мраморным ступеням и вошел в дом.

Длинный коридор и множество дверей слева и справа. Красные фонарики над дверями ясно давали понять, что Овальду там не рады. В конце коридора была только одна дверь с разрешительным зеленым огоньком. Во всяком случае, так подумал Овальд, мысленно отметив, что все это помещение напоминает бордель.

Приличия ради, он постучался в эту дверь. Конечно же, ответа не последовало. Выждав пару секунд, Овальд открыл дверь и вошел.

За столом, который находился возле окна, сидел мужчина внушительных лет. Седые жесткие волосы были зачесаны назад, обнажая высокий, без единой морщинки лоб. В море густой, короткой бороды, которая украшала подбородок Старка, тонул толстогубый, круглый рот, который раскинувшись спасательным кругом, кое-как держался поверх растительности. Его цепкие, холодные, глубоко посаженные глаза неотрывно смотрели в монитор компьютера.

— Простите, можно? — спросил Овальд.

Ответа не последовало. Мистер Старк не обратил на него никакого внимания.

Овальд подошел к столу и деликатно покашлял в кулак.

Никакой реакции в ответ.

— Мне нужно подождать за дверью? — спросил Овальд.

Мистер Старк удивленно уставился своими серыми глазами на Овальда, но так и продолжал молчать.

Овальд достал из кармана визитку:

— Мне дали ваши реквизиты и сказали, что вы можете мне помочь…

Вместо ответа, в голову Овальда полетела хрустальная, тяжелая пепельница. Реакция не подвела пилота, и он вовремя успел пригнуться.

— Я занят! — наконец-то подал голос Старк.

— Сейчас ты у меня освободишься… от всех Земных дел сразу… — сказал Овальд, подходя к столу.

— Стой на месте, не то я охрану вызову! — крикнул Старк, и решив разрядить накаленную обстановку, добавил — Кто посоветовал?

— Профессор Верден. — Ответил Овальд, с трудом погасив вспышку ярости.

— Что-то не припомню такого…. Это не тот сумасшедший, который просил профинансировать его проект по переработке фекалий для повторного использования?

— Нет, это не он. Это тот, который из летного училища — сказал Овальд.

Старк, жестом дал понять, что бы ему показали визитку. Овальд подошел к столу и протянул кусочек пластика.

Мистер Старк, не протянул руку для того, что бы принять ее и с ухмылкой на лице, ждал когда вложат прямо в руку. Овальд стоял с протянутой рукой. Для того что бы передать чертову визитку, ему пришлось бы еще сильно наклониться над столом или же обойти с другой стороны… Овальд не был бы Овальдом, если бы он в такой ситуации не кинул визитную карточку на стол. Пластиковая визитка, вращаясь, проскользнула по столу и ударилась о руку Старка.

— Дерзко… — прокомментировал Старк, взяв визитку в руки. Достав из ящика стола канцелярские ножницы, он начал медленно крошить визитку в хрустящую, ламинированную соломку. — Дерзко так себя вести, когда ты просишь о помощи.

— Я еще ничего не просил. — Ответил Овальд.

В кабинете был только один стул. Вернее сказать, это было роскошное кресло, на котором восседал хозяин кабинета. Посетителю не предполагалось сидячего места.

Поняв, что отступать глупо, а менять поведение противно для самого себя, Овальд сдвинул какие-то мятые бумаги и достаточно удобно пристроил свой зад на краю стола.

— Черт возьми. А ты мне нравишься! — Захохотал Старк, разглядывая Овальда. — Хочу спросить тебя, откуда ты такой взялся?

— Спрашивать с должников будешь, а у меня ты можешь только поинтересоваться.

— Во-первых, не «ты», а «ВЫ» — процедил сквозь зубы Старк. — А во-вторых, пошел вон отсюда, нищеброд. Приползешь сюда, когда будешь более голодным и покладистым.

— Во-первых, не «ВЫ, а «ты». Я не могу уважительно обращаться к подобным личностям. Даже твой преклонный возраст не вызывает уважения.

— Не уважаешь старших? Ай, как нехорошо…

— Уважают не за возраст. Если человек дожил до седых волос и не научился элементарным нормам поведения — он не вызывает у меня уважения. Во-вторых, я пришел сюда, чтобы получить работу, а не за подаянием.

— Если получить работу, то нужно меня в этом заинтересовать. Что ты умеешь, кроме того, что можешь дерзить старшим?

— Я летчик. Военный летчик.

— Что ж, очень нужная профессия. Самолетов у меня нет, а немытых сортиров у меня в городке хоть отбавляй. Справишься?

— Думаю, что да. Покажешь, как это делается? А то я чувствую, что мимо сортира промахнусь и ершиком по наглой физиономии кому-нибудь ударю.

— Так, все. Утомил ты меня. Я вызываю охрану, — объявил мистер Старк, и потянулся рукой под стол.

— Не вызовешь, — ухмыльнулся Овальд.

— Ты можешь мне как-то помешать?

— Потому, что ты сам этого не хочешь.

Дональд Старк вытащил руку из-под стола и, скрестив руки на груди, внимательно начал рассматривать посетителя.

— Ты угадал. Мне действительно интересно, откуда ты такой взялся и с чем тебя есть.

— Я после криоконсервации…. А есть меня нужно после пятиминутной обработки в микроволновой печи.

— Вот оно что! — обрадовался Старк, хлопнув руками по коленям. — А то думаю, что за дерзкий юнец нарисовался у меня. В нашем мире таких людей уже не осталось. Скажу тебе честно, ты заинтересовал меня своим поведением. Все, кто входит в этот кабинет, боятся даже глубоко дышать. Повелевать и властвовать людьми — довольно скучное занятие. Твое хамство придало мне давно забытое чувство растерянности и беспокойства.

— Очень рад, что порадовал тебя. Если хочешь, могу еще тебе и пощечину дать, для полного погружения в мир беспомощности. Причем, не дорого…

Старк от души рассмеялся:

— Нет, это будет уже перебор. Давай так, ты мне понравился, поэтому я дам тебе реальную возможность на спасение.

— Мне ничего не угрожает, просто хочу устроиться на работу.

Сидеть на краю стола стало безумно неудобно. Стол был слишком высок, поэтому приходилось сидеть «на цыпочках».

— Тебе это только кажется. Иллюзия свободы накрепко въелась в твой мозг. Ты — личность без документов и места жительства с весьма солидным минусом на лицевом счете. Я прав?

— В точку.

— Никто и никогда не предложит тебе работу по специальности. Кстати, напомни свою профессию?

— Я пилот высшей категории.

— Хорошая профессия, но неба тебе не видать никогда. И даже не спрашивай почему.

— И не собирался спрашивать, но теперь спрошу. Почему не видать неба?

— Это сложно объяснить… — задумался Старк, потирая вздутые вены на висках.

Овальд молча ждал объяснения.

— Может кофе? — неожиданно предложил Старк.

— Обойдешься, — почти вежливо отказался Овальд.

— Примерно это я и ожидал услышать. Понимаешь…. Кстати, как тебя зовут?

— Предположим, что меня зовут Биомасса — Владыка безденежья и нищеты.

— А если серьезно?

— Овальд.

— Так вот, Овальд. Современный мир устроен так, чтобы люди не занимались теми видами работ, которые им по душе. Любой нормальный родитель будет всеми силами пытаться сделать из своего чада творческую личность. Задача, таких как я, то есть работодателей, не дать всяким бездарям спокойно жить. Только настоящие таланты, гении душевного ремесла, будут иметь шанс «пробиться в люди». Нужно морально давить и финансово душить человека, что бы понять его сущность и преданность своему делу.

— В этом я соглашусь. Никто из родителей не скажет, глядя на крепкие ручки младенца, что он прирожденный грузчик, а рассматривая длинные пальчики, будут говорить, что он прирожденный пианист, а не ассенизатор, который, когда вырастет, сможет без вспомогательного инструмента пальцем прочищать трубы от дерьма даже в самых труднодоступных местах.

— Все верно. А, как известно, рабочий персонал просто необходим для счастливой и благополучной жизни страны. Будь все художниками, писателями и музыкантами — мы бы давно все вымерли. Поэтому и была запущена федеральная программа «обезвоживания», именно так я ее и называю. Хочешь быть музыкантом? Не вопрос! Покупай лицензию музыканта, плати деньги за обучение виртуозно владеть инструментом, плати баснословные деньги за сам инструмент. Нет денег? Бери доступный кредит! Только для начала устройся на любую работу, что бы тебе дали справку о доходах. Потом несколько лет поработай, что бы свести концы с концами, пытаясь погасить хотя бы проценты за просрочку платежей…. Поверь, в таких условиях все забывают о своих грезах, и плавно погружаются в трясину реальности. Самое главное в этом деле, не давить на человека. Пусть сама жизнь покажет, что в нем самом нет ничего особого. Что он такой, как и все. Тогда человек будет спокойно махать лопатой, сжимая ее своими длинными, цепкими пальцами и будет счастливым. Таким же, как и все.

— А как в таком случае быть по-настоящему талантливым людям?

— Прирожденные гении своего дела не будут жить иллюзиями. При всем желании, они не смогут жить обычной жизнью. Днем он будет прыгать в канализационные люки и ломом долбить замерзшее дерьмо, а ночью он будет писать прекрасные романы о любви и далеких, красивых мирах. Гений будет таскать тяжелые мешки, но при этом мысленно сочинять прекрасные сонаты и мурлыкать их себе под нос. Талант — это болезнь, увы, не излечимая. Рано или поздно, они достигнут своей цели, но для начала им нужно познать все «прелести» жизни.

— Я пилот — напомнил Овальд. — Я не совсем творческий человек…

— Сути это не меняет. Птицу нужно подержать в клетке, что бы она начала ценить свободу и экстаз от полета.

— А как при такой системе быть, к примеру, врачам? — усомнился Овальд. — Я никогда в жизни не поверю, что люди такой профессии тоже должны пробивать себе дорогу. Нейрохирург, который отбатрачил десяток лет грузчиком, не сможет потом взять в руки скальпель и совершать сложнейшую операцию своими мозолистыми, дрожащими руками. Для этой профессии нужны знания и опыт.

— А ты разве не понял, когда очнулся в больнице, что врачи давно уже стали коммерсантами, а не спасателями чужих жизней. Программа «обезвоживания» дала сбой в нескольких отраслях, и ключевая промашка была именно в медицине.

— У меня есть один вопрос. Скажи, а как ты смог добиться своего статуса рабовладельца? Я никогда не поверю, что ты махал лопатой в кочегарке, а по ночам думал о том, как бы подчинить себе людей.

— Ты прав, я никогда не работал. Мне не нужно было обходить эту систему, чтобы пробиться наверх. Кто-то пытается покорить Эверест, чтобы достичь небывалых высот. Я тот, кто придумал этот Эверест для других. Я тот, кто придумал «обезвоживание».

— Если ты все это придумал, тогда почему находишься не при власти, а руководишь лишь мелким городком, населенным обреченными, несчастными людьми? — усомнился Овальд.

— Я придумал эту систему не первым. Когда ее только внедрили в массы, я первым сообразил что к чему, вовремя сориентировался и раскрутился. Я угадал, когда настанет эра перемен, в которой нам довелось жить.

— В гробу я видел, эту вашу «эру перемен». Каждому поколению мерещится, что именно им выпала честь жить во время великих перемен, но ни черта в этой жизни не меняется, кроме нас самих.

Мистер Старк встал с кресла, подошел к распахнутому окну и долго смотрел на улицу. Овальд, пользуясь случаем, пока на него не смотрят, украдкой подошел к кулеру и налил в пластиковый стаканчик прохладной воды, которая имела неприятный привкус мела.

Старк, вдоволь насмотревшись в окно, резко обернулся и словно торопясь, что он сам может передумать, быстро объявил:

— Ты мне нравишься, Овальд. В твоей душе есть огонь воли к жизни. Это редкость для нынешнего поколения. Поэтому, я предлагаю тебе работу по специальности. Ты будешь личным шофером моего сына.

— Я не водитель, а пилот — ответил Овальд, набирая себе в стаканчик еще немного противной воды. Он поднес воду к внутреннему карману куртки, и тут же высунулась взъерошенная головка Абаддона, который жадно припал к импровизированной поилке. Утолив жажду, птенец в благодарность весьма болезненно клюнул под ноготь Овальда. Этого ему показалось мало. Он сжал в остром клювике край пустого стаканчика и начал размахивать им в разные стороны, пытаясь оторвать от него кусок. Стаканчик полетел на пол. Овальд подув на палец, отвесил Абаддону чисто символический щелбан и запахнул отворот куртки. Из кармана раздалось недовольное щелканье.

— Какая разница? Водитель… Пилот… — пожал плечами Старк, снова усаживаясь в свое кресло. — В душе и того и другого живет один и тот же Фаэтон, любящий жажду скорости и свободы. Не более.

— Фаэтон был адреналиновым наркоманом, не более. Мною движет желание свободы. Когда я лечу — я свободен от всего. Нет начальников и указов, а лишь люди, которые задрав вверх головы и открыв рот, смотрят на меня снизу вверх. Стоя в пробках на четырехколесном, коптящем гарью драндулете, нет такого ощущения. Но, учитывая мое нынешнее положение дел, расскажи мне подробнее о моих возможных обязанностях. Я готов крутить баранку и мечтать о небе.

— Вот и славно, я знал, что мы договоримся. Мне как раз требуется на эту должность решительный человек с военной подготовкой. Ты стрелять умеешь?

— В училище меня научили стрелять от сигарет до самонаводящихся ракет класса «Земля поверхность», — ответил Овальд. — Причем, стрелять для старослужащих первое, было значительно тяжелее.

Мистер Старк, нырнул куда-то под стол и с довольным видом достал из ящика стола бутылку коньяка и пару бокалов. Вопросительно изогнув брови, он взглянул на Овальда.

— Я не буду — отказался Овальд.

Он никогда не был рьяным трезвенником. В хорошей компании и под хорошую закуску — пожалуйста. Но пить алкоголь без всякого повода, закуски и компании — верх пошлости. Да и не понимал он никогда смысла выпивки в маленьких порциях. Одно дело, когда ты раз в пару месяцев напиваешься вдрызг, проводишь хорошо и весело время, а на утро, созваниваешься по телефону со вчерашними подельниками и пытаешься собрать по крупицам вчерашний вечер. Такой вид потребления алкоголя вполне полезен, если не злоупотреблять. Очищает организм и душу. Но в чем смысл мусолить маленькими порциями дорогостоящее пойло каждый день? Этого он никогда не понимал. Рюмочку для аппетита, рюмочку для лучшего сна, рюмочку для лучшего мышления и так далее. В голову алкоголь не бьет, веселья — никакого. Только гадостный привкус во рту и не перебиваемый перегар круглыми сутками.

— И правильно. А я, пожалуй, приговорю бокальчик — сказал Старк, булькая бутылкой над бокалом. — Твоей основной задачей будет охранять моего сынишку. Будешь возить его на автомобиле туда, куда потребуется. И не дай Бог, если с него хоть волосок упадет…

— Не беспокойся, я его обрею наголо.

— Шутки шутками, но ситуация серьезная. Ему постоянно будут угрожать расправой, и ты обязан его защитить, пусть и ценой своей жизни.

— Понятно. Скажи, а его хотят похитить с целью выкупа? Богатый папочка и все такое…

— Он у меня не обычный мальчик. Понимаешь, он болен неизлечимой болезнью. Ему постоянно кажется, что он спит.

— В смысле, он лунатик? — спросил Овальд.

— Не совсем, — грустно ответил мистер Старк. — Просто ему кажется, что он спит, когда бодрствует. А во сне ему кажется, что он живет. Представь себе, какие открываются возможности, когда ты думаешь, что это все сон? Ты волен делать все то, что заблагорассудится, не боясь никаких последствий за содеянное.

— Возможно это все потому, что у него богатый отец? Будь у меня вседозволенность, я бы возможно, тоже бегал по улице голым, и разбрасывал пачки денег от счастья.

— Если бы он просто бегал голый.… Сколько раз мне приходилось вытаскивать его из полиции, ты бы только знал. Утром он просыпается дома живой и здоровый, считая, что в камеру его посадили во сне, а не на в настоящей жизни. Сегодня он может придумать ограбить банк, а назавтра он решит, что ему осталось жить всего один день и он начнет бегать в поисках лекарства, ищет какой-нибудь выдуманный им антидот. А может просто бегать по городу и мочиться на прохожих. Он мой единственный сын. С этим нужно как-то жить.

— Даже не знаю.… Охранять идиота — не мой конек.

— Не нужно так о нем говорить! — рявкнул Старк, хрястнув по столу кулаком.

— Хорошо. Только не нужно так нервничать и вести себя как хозяин этого мира. Будь проще Старк, и люди к тебе потянутся — нравоучительно заявил Овальд.

— Извини. Нервы, сам понимаешь.

— Нет, не понимаю.

Мистер Старк оттолкнулся ногами от пола и слегка вращаясь, откатился в кресле к шкафу. Порывшись в ворохе бумаг, небрежно валяющихся на полках, он достал клочок чистой, слегка помятой с угла бумаги и начал на нем что-то старательно писать. Завершив писанину залихватским автографом, мистер Старк подкатился в кресле обратно к столу и протянул бумагу Овальду:

— Ради тебя я сделаю исключение, и мы подпишем трудовой договор. С другими рабочими я этого не делаю. Они — мое имущество. Они мои целиком и полностью. А ты будешь свободным наемным работником, работающим по контракту. Правда, для того что бы расторгнуть его, тебе понадобиться продать обе почки и оплатить компенсацию, но все же ты будешь свободным человеком. Бесплатное питание, койка-место и даже чуть-чуть наличных будет тебе выдаваться ежемесячно.

Овальд бегло просматривал написанные каракули на листе бумаги, улыбаясь все шире и шире.

Старк, увидел довольную улыбку на лице Овальда и понял, что дело сделано. Протянул Овальду ручку, нетерпеливо сказав:

— Чего тут думать? Подписывай, это же просто райское предложение. Ничего делать то и не нужно. Просто всегда быть начеку.

— Понятно. Низкая зарплата компенсируется высоким уровнем ответственности. А почему тут нет пункта о передачи моей души в вечное пользование? — совсем уж довольно улыбаясь, спросил Овальд.

— Какой души? — не понял Старк.

— Моей души. Серенькой такой, невзрачной и никому не нужной.

— Не понял…

— Вот и я не понял. Это договор или мое завещание, судя по которому даже мое тело после смерти будет принадлежать тебе?

— Это контракт. Так сказать подарок. Ты — юбилейный тридцатый охранник для моего сына.

— Даже не буду спрашивать, что случилось с предыдущими. Знаешь, а у меня есть тоже для тебя подарок! Судя по всему, я первый человек, кто отказывается от этой должности. Поэтому, в честь дебюта, я дарю тебе запятые, тире, и чуть-чуть грамотности. Я ухожу — объявил Овальд, возвращая бумагу работодателю.

— Как ты смеешь, нищеброд? — возмутился Старк, медленно вырастая из-за стола.

— И вот еще что. Болезнь твоего сына излечима. Работа и только работа лучшее лекарство от всякой выдуманной хрени, которая разрушает мозг, — обернувшись возле порога, сказал Овальд.

— Стоять! Ты еще пожалеешь об этом, когда будешь подыхать в канаве от голода!

— Не сомневаюсь. Но, лучше жалеть о содеянном, чем о том, чего не сделал. Удачи тебе, рабовладелец.

Овальду очень хотелось напоследок сильно хлопнуть дверью, но он сдержался и пошел прочь от доносившейся брани из приоткрытой двери кабинета мистера Старка.