Я вижу Тебя

Роман РИЗ

В повести удивительным образом переплетаются две сюжетные линии – злоключения друзей из мобильного отряда и история ордена ангелов. Во имя настоящей дружбы и любви главные герои идут на риск и понимают, что жизнь гораздо сложнее и многограннее, чем может показаться на первый взгляд. Меняются миры, обличия, но чувства не знают пределов и границ. Смогут ли друзья пройти через испытания и, словно пробудившись ото сна, понять, что каждый творец не только своего счастья, но и своего мира?

Тринадцатый

Когда-то я был послушником, не прошедшим обряда, но сейчас я брат святого воинства Отца Рейвена. Меня зовут Рус, точнее брат Рус. И даже сейчас во мне всплывают воспоминания о дне моего посвящения в орден — братство ангелов-прокураторов, призванных защищать установленный творцом миропорядок и вершить закон по священному Кодексу Рейвена.

* * *

Облачаясь в черные одежды посвящения, я как никогда ощущаю, что нахожусь на пороге новой жизни, наполненной реальным смыслом и целью, и отрекаюсь от всего старого, что было когда-то мною и жило во мне. Возможно, к счастью, прошлого я совсем не помню, потому как ко всем послушникам применяют процедуру стирания памяти до получения ими сана ангела-прокуратора. Этот процесс помогает стать поистине свободным от ненужных якорей в виде старых эмоциональных переживаний, в которых нет необходимости брату ордена, а сконцентрироваться только на получении знаний и умений, так необходимых ангелу-прокуратору.

Я многое читал, долго тренировался, и в какой-то момент мой наставник — старший брат ордена Туэр — сказал, что время пришло и я полностью готов. Туэр один из самых мудрых и приверженных истинным идеалам ангелов-прокураторов. Он учит меня не воспринимать трудности как проблемы, ведь на самом деле это задачи, которые имеют свои решения, может, иногда легкие или более сложные, но решения, а ощущение непреодолимости только в голове и не более того.

Во время тяжелого во всех смыслах экзамена я прошел все испытания, став более крепким и физически, и духовно. Может быть, не так, как мне изначально хотелось, но набрав то самое необходимое количество знаков отличия. Осталось только одно — пройти обряд посвящения.

В дверь моей каюты постучали. На пороге один из помощников творца, но только это не обычный гражданский стюард или техник. На нем черный сидящий по фигуре двубортный парадный мундир: петличная эмблема в виде солнца, пронзенного пылающим мечом; большие позолоченные пуговицы; красивый шитый ярко-желтый ремень с начищенной до блеска бляхой; на левом рукаве красный шеврон, на котором изображен черный ворон, расправивший крылья; форменные брюки с широкими желтыми лампасами. Погоны выдают в нем старшего офицера. Наряд идеально дополняет белая фуражка, к козырьку которой он подносит вытянутую ладонь в белоснежной перчатке и без запинки рапортует:

— Честь имею, квадринг-полковник 3 ранга небесного корпуса Ромберт, прошу следовать за мной в зал героев.

Достаточно долго полковник вел меня по неизвестным длинным коридорам, пока мы не достигли главных врат в зал героев. Когда привратники открывали их, мое сердце колотилось бешено как никогда. Еще бы: достигнута та заветная цель, которой я жил последние несколько месяцев.

Отец наш небесный! Еще никогда я не видел такого великолепия и фантастического убранства в одном месте. И все оно утопало в шумно-кричащем и насыщенно-пестром столпотворении стюардов, маленьких как карлики техников, а также квадрингов всех рангов и мастей. Продвигаясь по невероятно громадному и очень светлому залу сквозь толпу, я нахожу глазами и любуюсь на завораживающие своей реалистичностью, размером и сочностью красок фрески, расположенные по всему контуру купола, в самой вершине которого уже видно поднимающееся солнце.

На фресках отдельные эпизоды из жизни Отца Рейвена и его ангелов-прокураторов: вот братья стоят коленопреклоненные перед творцом, и он благословляет их своей дланью (Туэр говорил, что там запечатлено зарождение самого первого воинства творца); сцены битв из разных временных войн с «иными», проникшими в наш мир, вперемешку с фрагментами, где Отец разит карающим техномечом братьев, отступивших от веры его. Наставник неоднократно упоминал о том, что меч «справедливости» творца пылает алым пламенем во время исполнения приговора, в отличие от синего огня мечей «возмездия» — оружия ангелов-прокураторов.

Конец ознакомительного фрагмента.