Настоящее прошлое. Однажды в Америке

Роман Злотников, 2022

После выходки с Ельциным в Верховном Совете Роману Маркову приходиться уехать из России. Что ждёт его за границей? Как он сможет там прижиться? Надолго ли задержится? Читайте и узнаете. «Всё, изложенное в этой книге – есть полная и абсолютная фантазия» – Р. Злотников Как бы не так! Автор переносит нас в дни своей юности, наполненной музыкой, спортом, любовью и планами на светлое будущее, поэтому в книге правды больше чем обещают первые строки. Продолжение цикла про попаданца в СССР. Третья книга о старом успешном мужчине, который переместился в четырехлетнего мальчика, повзрослел и решил кое-что поменять. Теперь он вынужден покинуть Родину, что ждет его дальше?

Глава 2

— Oh, Roman, are you already here? What are your sandwiches with today?^[1] — Влетевший в sandwich hall громогласный растрепанный мужчина в мятом пиджаке и измочаленном галстуке, больше похожем на веревку, радостно махнул мне здоровенной лапищей и плюхнулся на диван, стоящий у окна, за которым открывался отличный вид на голый склон Талли Спринг.

— As usual with salmon, Steve^[2], — слегка усмехнувшись сообщил я ему. Тот картинно сморщился:

— Ugh, how boring you are…^[3] — Сообщив мне эту, несомненно, важную, но давно уже совершенно не животрепещущую новость, мужчина зашуршал алюминиевой фольгой, доставая свои сэндвичи. Внешне Стив Донахью больше походил на лесоруба из Монтаны, которого жена насильно заставила надеть костюм, а не на associate professor кафедры философии, кем он являлся на самом деле. И — да, этот диалог у нас с ним стал уже традиционным. Потому что повторялся каждый sandwich lunch. Так в колледже именовали обед, или, вернее, этакий бургерно-сэндвичный перекус, который проходил как раз во время обеда, в перерыве между второй и третьей парами. В этот холл, в котором мы со Стивом сейчас расположились, сходились преподаватели, у которых или прошли, или должны начаться пары в этом здании, рассаживались по диванчикам, доставали свои lunch box, вытаскивали из них сэндвичи с бургерами и поедали их, общаясь друг с другом. Вследствие чего во время sandwich lunch в помещении стоял непрерывный гул. Если кому-то требовались напитки — в углу стоял кулер, а рядом лежали одноразовые пакетики с кофе и чаем. Но большинство, к моему удивлению, лопало свои сэндвичи с бургерами исключительно всухомятку, ну или запивая Coca-Cola, купленной в соседней аптеке. Спросите — зачем покупать Coca-Cola в аптеке? Да просто она была самой близкой к колледжу торговой точкой. А аптеки здесь, в Америке, представляли из себя, по существу, обычный магазин, в котором просто имелся большой сектор медикаментов и медицинских товаров. А так в нем продавалось все то же самое, что и в любом другом. Например, в местной аптеке был большой выбор сигарет и трубочного табака. А уж про эту традиционную американскую газировку, которую многие в оставленном мной будущем почитали за натуральное химическое оружие, и говорить нечего.

До Диллона, штат Монтана, в котором как раз и располагался тот самый Колледж Западной Монтаны, я добрался в начале апреля. Увы, несмотря на все влияние американского посла, сразу меня из страны не выпустили. Вроде как сам Ельцин уперся. Не простил мне, сука, удара букетом по морде. Пришлось ждать, пока его уговорили… ну или подпоили.

Городок оказался настоящей дырой. Та самая одноэтажная Америка, о которой писали Ильф и Петров. Этакие американские Бронницы или там Медынь. Потому как Диллон был еще и столицей округа… Четыре тысячи жителей, десяток двухэтажных бараков, больше похожих на какие-нибудь склады или цеха советской провинциальной швейной фабрики, в которых размещалось несколько контор, магазинов и муниципальных учреждений, и сотни унылых, почти одинаковых одноэтажных домов, сделанных, как это говорится, «из говна и палок», с пристроенными или стоящими отдельно гаражами. Мансарды у этих домиков встречались редко. Полноценные вторые этажи еще реже. Короче, если сравнивать с какой-нибудь тверской деревней — шик и блеск, а вот по поводу какой-нибудь Коломны я бы уже не был столь категоричен… Единственной отрадой городка был этот самый колледж — несколько краснокирпичных корпусов в викторианско-псевдоготическом стиле с ухоженной территорией, засаженной роскошными елями. Ну и, с натяжкой, в эту категорию можно было бы отнести еще и музей округа Биверхед, устроенный, похоже, в старой пожарной части. Больше смотреть в этом городке было не на что…

— Hello, Roman!^[4]

— Steve, Roman, hi, how are you?^[5]

Холл начал быстро заполняться преподавателями. Они плюхались на диванчики, шелестели фольгой и бумагой, разворачивая сэндвичи, и привычно вступали в разговоры, некоторые из которых вчера, на подобном же sandwich lunch, были прерваны буквально на полуслове. Ну, такие вот в колледже были традиции.

— Hello, Roman! — поприветствовал меня Фил Киркпатрик, такой же, как и я, assistant professor, то есть молодой преподаватель, но уже получивший свои часы преподавания, вследствие чего он относился ко мне с некоторой снисходительностью. Мы с ним обитали в соседних комнатах нашего блока кампуса колледжа, отведенного для молодых преподавателей, вследствие чего пересекались куда чаще, чем с остальными. Приветственно махнув мне рукой, он устремился к кулеру. Я знал, что вчера он допоздна веселился на вечеринке у кого-то из местных и нехило перебрал. Вследствие чего, похоже, до сих пор продолжал страдать от последствий… Набрав холодной воды и залпом выпив, он подхватил из тарелки пакетик «3 в 1» — кофе/сливки/сахар — и высыпал его в уже мокрый стакан. Чуть скривился, увидев результат, но не стал менять стаканчик, а просто подставил его под горячий кран…

После того как мне выдали рабочую визу, на семейном совете было принято решение, что сначала я полечу один, обустроюсь там, а потом уже ко мне прилетят мои любимые. Старшей дочке только-только стукнуло 5 лет, то есть до школы еще время было. Тем более что в школу мы ее собирались отдавать не раньше, чем ей исполнилось бы семь. Как оно пока и было положено. Нет, в стране уже полным ходом шел переход на одиннадцатилетнее обучение, предусматривающее начало учебы с шести лет, но в той школе, в которую мы собирались ее отдать, пока все оставалось по-прежнему. Вот мы и не дергались… Так что никаких проблем с переездом не было. За исключением финансовой. То есть я надеялся, что и ее тоже нет — скорее всего, зарплаты преподавателя колледжа должно было хватить на содержание семьи вместе со съемом жилья. Особенно в такой глуши, как Диллон. Нет, так ли оно на самом деле — я знать не мог. Всезнайки-интернета ведь пока еще под рукой не было… Но то, что удалось узнать, давало надежду, что цены на съем жилья в городке будут не слишком высоки. Однако, как оно там точно будет, пока было непонятно. А ну как — как раз вследствие наличия колледжа — с этим делом там не так хорошо, как я надеюсь. Если в колледже отсутствует либо слишком маленький кампус — вполне возможен вариант, что цены на жилье задраны до небес. Но то, что колледж старый — он был открыт еще в 1893 году как педучилище, — настраивало на оптимизм. Вряд ли попечительский совет за сто лет не озаботился постройкой кампуса.

На первое время у меня деньги были. Во-первых, у нас еще оставались в неприкосновенности доллары, которые я купил по осени. Потому что и продуктов было закуплено достаточно, и наличные рубли, которые хранились дома, у нас еще полностью не закончились. Памятуя, как все было в прошлый раз, я перед Новым годом перевел все деньги, что имелись на счетах, в наличку и положил в сейф… Ну так расходов-то у нас было не так и много — хлеб, молоко, свежее мясо с колбасой, еще пару раз покупали носки, а также помаду для Аленки. И все… Ну и, во‐вторых, несколько неожиданно нам «капнуло» немножко рублей. Потому что одновременно с выдачей мне американской визы нам внезапно разблокировали счета. Нет, скорее всего, не для продолжения деятельности, а для выплат начисленных штрафов, но, как выяснилось, денег, поступивших на счета после снятия блокировки, оказалось… м-м-м… несколько больше, чем начисленных нам штрафов. Несмотря на то что оторвались на нас по полной… Вагифов воинственно собирался судиться с налоговиками, но я посоветовал ему плюнуть. Сколько бы нам ни начислили — уже через полгода это будут копейки. Лучше ему подумать насчет перерегистрации издательства и начать работу по новой. Потому как спрос на ту литературу, на которой мы специализируемся, в течение ближайших лет будет нарастать лавинообразно. А опыт работы на этом рынке у него теперь есть. Так что флаг ему в руки… После того как я озвучил это предложение, Вагифов озадаченно уставился на меня:

— Хм… Роман, я правильно понял — вы предлагаете новое издательство зарегистрировать только на меня?

— Ну да, Айхан Алиевич, — согласно кивнул я. — Мое имя в учредительных документах вам только помешает. И вы сами прекрасно об этом знаете.

— Но-о-о… как же… — неуверенно начал Вагифов, но тут же взял себя в руки и энергично кивнул: — Ну раз вы так считаете, Роман… Тогда вашу долю я буду выплачивать в составе роялти иностранным авторам. Договора-то заключены на вас.

Я молча кивнул. А что тут скажешь? Так-то оно правильно, но… будут ли вообще выплачиваться роялти — хрен его знает. Сейчас в стране с авторскими правами уже творится полный беспредел, а то ли еще будет. Не факт, что в тех условиях издательство, решившее выплачивать законные роялти иностранцам, имеет хоть какой-то шанс даже просто остаться на плаву… Но даже за подобное желание быть благодарным Вагифову все-таки стоит. А там посмотрим, как оно будет на самом деле.

Так вот, выяснилось, что даже после выплаты всех начисленных штрафов деньги на счетах еще остались. И произошло это в первую очередь из-за юридического казуса. Все начисления нам сделали еще по старым нормативам, т. е. советского времени, — ну не было у налоговиков еще никаких устанавливающих документов, учитывающих инфляцию в тысячи процентов, а продажи уже отпечатанных книг после разблокировки счетов у нас пошли уже по новым ценам, успевшим за два с лишним прошедших месяца изрядно взлететь. Так что, учитывая и то, что большинство гонораров мы закрыли еще в прошлом году авансовыми платежами, то есть затрат на выплаты авторам у нас в настоящий момент не было, вновь начавшие поступать на счета деньги перекрывали все начисленное с лихвой. Вследствие чего мне, по итогам первого квартала, перепала весьма солидная сумма. Не настолько сумасшедшая, как в прошлый год, когда еще оставалось советское госрегулирование цен, вследствие чего даже цены на рынках все равно плясали не столько от уровня спрос/предложения, сколько от цены в магазинах. Ибо люди были просто не готовы к тому, чтобы цены на рынке и в магазинах отличались настолько. Вследствие чего даже те, у которых деньги были, просто отказывались платить выше некого определенного уровня. Типа: «Да пошли вы в жопу, спекулянты проклятые — хрен вам, а не мои рубли!» Поэтому даже в коммерческих магазинах цены были еще более-менее. Ну, по сравнению с тем, что творилось сейчас… Так что полученного мне вполне хватило и на то, чтобы восстановить потраченное из сейфа, и на покупку долларов для поездки, и даже на парочку просто вкусных покупок, которые ранее не планировались. Аленке перепал роскошный набор теней и румян фирмы Lancôme плюс нам домой был закуплен столовый набор Robert Welch на двенадцать персон. А вот дальнейшие закупки я обрезал. Потому что, в отличие от нас, наши родственники с обеих сторон не последовали моему примеру и большую часть имеющихся у них денег перед отпуском цен тупо отволокли в сберкассу. Причем даже сейчас по-прежнему упорно отказывались их трогать. Любые же советы, вроде снять и по-быстрому купить доллары, пока рубли еще не настолько обесценились, напрочь игнорировались. Мол, ты не понимаешь, надо только чуть потерпеть, и «государство все пересчитает и компенсирует…», а пока ни в коем случае не трогать счета в сберкассе. Вследствие чего ситуация с финансами у них чем дальше, тем больше становилась все более катастрофической. И поэтому деньги стоило поберечь.

Как бы там ни было, благодаря такому неожиданному подарку у меня получилось «подарить» себе неделю в Нью-Йорке. В прошлой жизни я был в этом городе, но особенного впечатления он на меня не произвел. Никаких — «ах, Нью-Йорк, Большое яблоко, столица мира…», просто большой город со старыми, грязноватыми домами, неплохим, но единственным приличным парком в центре, с узкими улочками, массой автомобилей и очень редкими островками зелени. Впрочем, возможно, доберись я до него пораньше, пока в России еще творилась полная жопа, впечатление было бы иным. Но в 2010-м у нас уже все потихоньку стало налаживаться. Так что он меня ничем не поразил. Даже наоборот — выбесил! Как вам такое: заходишь в кафешку позавтракать с семьей и вместо шестидесяти долларов, которые ты, судя по меню, должен потратить, лишаешься сотни! Почему? Да потому, что, во‐первых, все цены, что в кафе, что в магазинах, что на заправках и парковках, обозначены без налога с продаж, установленного в этом штате, который может доходить до восемнадцати и более процентов от цены. Так что не ведитесь на фотографии ценников в американских магазинах. Кроме того, что там, как правило, обозначены цены не за килограмм, а за фунт, что даже меньше полкило, к ним нужно еще прибавить от десяти процентов до четверти цены! Ну и, во‐вторых — my tip, чаевые, которые официанты просто забирают из оплаты, даже не заморачиваясь тем, хочешь ты давать на чай или обслуживание, вот ни разу не показалось тебе заслуживающим этого. Никаких «чаевые приветствуются, но остаются на ваше усмотрение»… А в отеле завтраки стоили от двадцати пяти долларов. За такую сумму где-нибудь в Греции можно вдвоем пообедать. Причем с вином и свежевыжатым соком. Но и этого мало! Потому что более-менее привычную нам еду мы искали в уличных кафешках дня три. Ибо даже в «Кафе Европа», расположенном на Бродвее в квартале от нашего отеля, самым бросающимся в глаза предметом интерьера была сдвоенная холодильная витрина, забитая пластиковыми упаковками готовых сэндвичей. Я же после всех путешествий по Европе как-то несколько иначе представлял себе европейскую кухню…

Но на этот раз все было немного по-другому. Во-первых, я уже знал обо всех заморочках, так раздражавших меня в прошлый раз, и, во‐вторых, на этот раз я остановился в том самом отеле «Плаза», в котором останавливался герой Макколея Калкина в фильме «Один дома: потерявшийся в Нью-Йорке». А в нем завтраки входили в цену номера. Да и общий уровень комфорта был на голову выше, чем у того, в котором мы остановились в прошлой жизни. Правда, и стоил он просто конски… Так что время в «Большом яблоке» я провел вполне себе с удовольствием — погулял по расположенному рядом Централ-парку, зайдя в зоопарк, снова посетил The Metropolitan Museum of Art. Даже нашел ту самую кафешку, в которой с нас так беззастенчиво слупили сотку долларов. Она уже вполне себе существовала. Но есть там не стал. Обойдутся! А еще умудрился съездить на Ниагарский водопад, потратив на поездку три дня, на две ночи остановившись в Буффало. В той поездке в 2010-м мы до него так и не добрались, потому что ехать до водопада от Нью-Йорка нужно было более шестисот километров… А на восьмой день своего пребывания на территории США я вылетел в Монтану.

— Роман, ну так что ты думаешь насчет моего предложения? — Я поднял голову. Стив наконец закончил расправу со своими сэндвичами и, поднявшись с дивана, подошел и навис надо мной всем своим крупным телом.

Дело в том, что Колледж Западной Монтаны считался весьма спортивным заведением. Еще с сороковых годов он являлся членом Национальной ассоциации межвузовской легкой атлетики (NAIA) и весьма гордился своими спортивными успехами. Которые, впрочем, в последние годы попечительский совет и руководство колледжа скорее огорчали, нежели радовали. Так что, когда мистер Ронсон утверждал, что в мою кандидатуру вцепятся обеими руками, он был не так уж и далек от истины. И дело было совершенно не в том, что я где-то там, за границами США, совершил некий «неординарный поступок», а конкретно отхлестал цветочным веником президента какой-то там страны. И не в моей популярности как писателя. Тем более что эта популярность также была приобретена за границами Америки. Здесь же я пока был почти никем… Нет — дело было в моей олимпийской медали. Колледж возжаждал заполучить себе олимпийского чемпиона. Причем лучше всего в качестве тренера местной команды по легкой атлетике! И что с того, что я никогда им не работал. Да и в соревнованиях последний раз участвовал, дай бог памяти, лет пять назад. Причем более-менее серьезные из таковых, то есть входящие в календарь Международной легкоатлетической ассоциации, вообще можно было посчитать по пальцам. Двум. То есть Олимпиаду да Спартакиаду в предолимпийском году… Золотая медаль Олимпиады застила глаза и руководству, и попечительскому совету! Так что, едва я только появился, меня тут же начали обрабатывать насчет того, чтобы я принял на себя почетную должность тренера местной легкоатлетической команды. И главным действующим лицом этой компании был как раз Стив Донахью. Он, кстати, кроме своей должности преподавателя тоже занимал еще и пост тренера мужской команды по регби. Ну и, до кучи, он считался кем-то вроде неофициального дуайена всего спортивного направления колледжа. А может, даже и официального…

— Стив, я же тебе уже говорил — я никогда никого не тренировал, — со вздохом повторил я очередной раз. Но Донахью хитро прищурился:

— А то тебя самого кто-то как-то серьезно тренировал? — Он хлопнул меня по плечу: — Роман, у меня есть друг в легкоатлетической ассоциации, так вот он, по моей просьбе, поспрашивал про тебя в вашей национальной легкоатлетической ассоциации… ну или как у вас это называется. И знаешь, что я тебе скажу? — Стив гордо вскинул голову и ткнул в меня пальцем: — Ему рассказали, что к той победной для тебя Олимпиаде ты готовился сам! Тренер занимался с тобой чисто формально. — С этими словами его палец гордо взлетел вверх.

— Стив, это было дюжину лет назад. Я уже давно не участвую в официальных соревнованиях… — А вокруг по-прежнему раздавался хруст, чавканье и гул голосов. Потому что подобные перепалки со Стивом у нас происходили практически на каждом sandwich lunch. Так что все к ним давно привыкли. И знали, что надолго они не затянутся. Так оно и произошло.

— Знаешь, Роман, — покровительственно произнес Фил, когда наша перепалка со Стивом закончилась и он ушел, — по-моему, ты зря так сопротивляешься.

Я слегка сморщился:

— Фил, я привык любую работу делать хорошо. А как делать хорошо эту работу — я не знаю. Потому что никогда ею не занимался. К тому же меня сюда пригласили преподавать русскую филологию, и к данной работе мне тоже нужно готовиться. Потому что она для меня основная. За нее мне, в конце концов, деньги платят.

— Но ты же ею пока все равно не занимаешься, — хитро прищурился Фил. — Твой курс будут набирать только летом.

— Да, — кивнул я, — но к тому моменту я должен быть готов его читать. А я пока не готов. Но я работаю над этим. Читаю материалы вашего колледжа и других учебных заведений по английской филологии. Ну, чтобы понять, как это делается у вас. Разбираюсь с действующими стандартами оформления и подачи материалов. Изучаю материалы по русской филологии, использующиеся в наших университетах и институтах. Готовлю свои… У меня просто нет времени на то, чтобы заняться тем же самым еще и по легкой атлетике, понимаешь? Слишком большой объем материалов я должен изучить.

— Ну и в чем проблема? — пожал плечами Фил. — Ты же бегаешь.

— Ну да. — Бегать я начал уже через неделю после того, как добрался до Диллона. Когда организм окончательно перестроился на американское время. В принципе, основная перестройка произошла еще в Нью-Йорке, но между ним и Монтаной тоже имел место быть сдвиг по времени на два часа. А поскольку новый сдвиг обрушился на еще не до конца перестроившийся организм, которому вот только что пришлось привыкать к разнице во времени в семь часов, подстройка немного затянулась. Тем более что первые несколько дней оказались плотно загружены всякой бюрократией. Но местная бюрократия по сравнению с советской оказалась вполне себе вменяемой. Хотя будущие «Госуслуги» и МФЦ я по-прежнему вспоминал с огромной ностальгией… Однако, как бы там ни было, пятерочку я начал бегать уже на четвертый день после приезда. А десяточку — с прошлого понедельника. И даже уже начал примеряться к пятнашке, которую я регулярно не бегал уже года два. Но как это относится к моей подготовке к работе преподавателем или тренером, я не понял. Поэтому недоуменно спросил:

— И что?

— Так купи Walkman и нужные тебе аудиокурсы на кассетах и учи, что тебе нужно, пока бежишь. Так можно сэкономить много времени.

— Э-э-э… — Я слегка подзавис. Фил же гордо усмехнулся и покровительственно похлопал меня по плечу. После чего встал и двинулся в сторону выхода. Я проводил его слегка ошарашенным взглядом. Бли-и-ин… вот я чучмек! Нет, опыта подобного обучения у меня не было, потому как в СССР с этим я никогда не сталкивался. И даже не видел ничего подобного. Хотя, возможно, где-то оно и было. Да точно было. Потому как почти во многих школах СССР были оборудованы лингафонные кабинеты. Впрочем, это были стационарные системы… Но в будущем-то таких аудиокурсов было до хрена и больше. Да и в библиотеке колледжа я видел что-то похожее на каталог подобных курсов. Во всяком случае, на обложке у него было изображение компакт-кассет. Плюс по телевизору вовсю шла реклама аудиоплееров Walkman, один из роликов которой как раз и рекламировал возможность учиться с его помощью в процессе прогулок или домашних дел. Вот чтоб мне чуть-чуть самому подумать… Между тем sandwich hall быстро пустел. Преподаватели, дожевав свои сэндвичи, расползались по кабинетам, кафедрам и учебным классам. Так что минут через пять я снова остался в одиночестве.

В библиотеке на мой вопрос насчет аудиокурсов мне выдали аж несколько каталогов. Но физически у них, естественно, было не все. Однако милая дама лет сорока с роскошным бюстом, выдавшая мне каталоги, сообщила, что они могут оформить запрос на нужные курсы и те придут в течение пары недель.

— М-м-м… и сколько это будет стоить?

— Для вас бесплатно, мистер Марков. Вы же наш преподаватель, — даже слегка оскорбилась библиотекарь. Так что я стушевался и, поблагодарив, поспешно ретировался, захватив три кассеты, которые имелись в нашей библиотеке. Теперь предстояло купить Walkman.

От колледжа до South Idaho street, на которой располагалась большая часть местных магазинов, было около мили. Вот только тротуары в Диллоне имелись далеко не на всех улицах. Несмотря на то что бег трусцой был в США уже довольно популярен, до вот таких маленьких городков эта мода дошла пока еще не в полной мере. Да и те, кто уже этим занимался, предпочитали бегать не вдоль улиц, а в парках и скверах, зачастую сначала добираясь до них на личных авто. Так что до единственного местного магазина электроники я добрался лишь через полчаса.

Магазинчик был практически пуст. В углу за узкой конторкой дремал довольно толстый парень весьма добродушного вида в надвинутой на нос бейсболке.

Когда я вошел, он встрепенулся и, раздвинув губы в явно привычной улыбке, весело проорал из-за конторки:

— Mister, if you have a question, I’m here!^[6] — не сделав даже и попытки оторвать свой зад от стула. Впрочем, глядя на его добродушную физиономию, сердиться мне совсем не хотелось.

— Yes, I have a question^[7], — усмехнулся я, подходя поближе. — I want to buy a Walkman^[8].

Парень тут же принял крайне деловитый вид и уточнил:

— Which brand?^[9]

Я слегка завис. А что, Walkman бывают разных марок?

— Э-э… Sony.

— А-а-а… walkman Walkman? No problem, sir! Do you have a preference for the model?^[10]

Как выяснилось, волкменами здесь именовались все портативные аудиоплееры независимо от марки. Ну, типа, как в будущем, вне зависимости от используемой поисковой системы, все говорят «погугли». Впрочем, возможно, это была заморочка конкретно этого паренька. Хотя вряд ли. Фил же тоже использовал слово Walkman…

Закончив с покупками, я вышел из магазина и остановился. Через пару кварталов располагалась букмекерская контора, в которой я каждую неделю покупал и заполнял билеты трех из пяти самых крупных американских лотерей. Ну да — я решил попробовать как-то реализовать мою информацию по выигрышным номерам, которые довольно долго использовались мной в качестве пароля к своему компу. Проблема была в том, что лотерей в США проводилось много, и, к какой именно относились эти выигрышные номера, я не помнил даже в покинутом мной будущем. Вот такой прикол — номера помнил, а к какой лотерее они относятся — нет. Их же были сотни! И в нашем захолустье продавались билеты далеко не всех из них.

Дело в том, что никакой единой общеамериканской лотереи в США не существовало. И даже самые крупные из них действовали на территории максимум нескольких десятков штатов. А большинство вообще в одном-двух. Но, насколько я помнил, тот выигрыш, за которым не пришли, был довольно крупным. Так что шанс на то, что это окажется одна из лотерей с наибольшим охватом, был. Но вот ведь какая хрень — из пяти лотерей с максимальным охватом в Монтане можно было приобрести билеты только трех из них. Вот их я и покупал. Ставить же на все возможные — так у меня денег не хватит. Даже три моих ставки обходились мне в сорок долларов в неделю. Потому что я не был уверен в том, что помнил цифры совершенно точно. А добавление даже еще одного числа в зависимости от типа лотереи ушестеряло и усемеряло варианты, за каковые приходилось доплачивать. Так что — начни я ставить на все подряд, и можно было запросто остаться без штанов, несмотря ни на какие доходы. Тем более что доходов этих у меня было не так и много. Продажи моих книг в США шли ни шатко ни валко, хотя пул текстов, переведенных на английский язык, постепенно рос, а зарплата преподавателя колледжа, как выяснилось, оказалась сильно зависима от «начитанных» часов, которых у меня пока не было. Так что даже снять жилье и привезти сюда семью мне было пока не на что. Вот с сентября начну читать курс — тогда все и сделаю… Да что там говорить — я даже год выигрыша не помнил. Только то, что это было в девяностых. А когда именно — в начале девяностых, середине или конце — без понятия. Вот когда Сорос устроил обрушение английского фунта, я помнил точно, изучал как-то, собираясь использовать инфу в одной из своих альтернативок, но потом передумал, и не пригодилось… а когда произошел тот самый выигрыш, за которым никто не пришел, нет.

Я бросил задумчивый взгляд в сторону букмекерской конторы. Обычно я покупал и заполнял билеты по четвергам, сегодня же была среда. Но я ж уже здесь. Так зачем ждать? Тем более что там пока почти никого нет. Рано. Все еще на работе… Вообще-то американцы оказались весьма азартными людьми, но большинство ставило на спорт. На выигрыш той или иной команды по бейсболу, регби, американскому футболу или скачкам. На счет матчей. На распределение мест в итоговой таблице. Лотереи же привлекали внимание более-менее крупного числа игроков только тогда, когда у них накапливался весьма солидный джекпот. Ну, по нынешним меркам. В оставленном мной будущем джекпоты, помнится, доходили до полутора миллиардов долларов, здесь же даже пятьдесят миллионов считались сумасшедшей суммой… Я усмехнулся. Пятьдесят. Мне бы и пяти хватило. На все. Наверное… После чего повернулся и двинулся по улице в сторону букмекерской конторы.

Примечания

1

О, Роман, ты уже здесь? С чем у тебя сегодня бутерброды?

2

Как обычно, с лососем, Стив.

3

Фу, какой ты скучный…

4

Привет, Роман!

5

Стив, Роман, привет, как дела?

6

Мистер, если у вас есть вопрос, я здесь!

7

Да, у меня есть вопрос.

8

Я хочу купить Walkman.

9

Какой марки?

10

А-а-а… волкмэн Walkman? Никаких проблем, сэр! У вас есть предпочтения в отношении модели?