Крыло ангела

Роман Злотников

Алексей родился в Советском Союзе, отслужил в армии и вернулся в совсем другую страну – в Россию. Занялся бизнесом, поймал удачу за хвост, и со временем ему уже многие завидовали. А что, вроде бы у парня все есть: свое дело, иномарка, квартира, любимая девушка. Но что-то не дает Алексею покоя – иногда возникают тени воспоминаний о том, чего не было, и появляется странное ощущение, что где-то далеко его ждет другой мир. Проверить это ощущение оказалось легко, всего-то и нужно было остановиться лунной ночью на МКАД, выйти из тонированной «ауди» на обочину и шагнуть в портал… Однако память о давнем прошлом просыпается не так скоро, а сражаться за свою жизнь и за новых – или старых? – друзей нужно уже сейчас…

Глава 5

Проснувшись, едва забрезжил рассвет, Алексей открыл глаза и повернулся, поудобнее устраиваясь на роскошном ложе. Он чувствовал себя великолепно — выспавшимся и отдохнувшим. Вчерашний ли массаж и ванна были тому причиной (а также то, что за ними последовало), либо что-то иное, но голова была ясной и светлой, а мысли четкими и прозрачными как никогда прежде.

Некоторое время он лежал, размышляя надо всем, что с ним произошло. Что же это за мир, в который он попал? Мир, из которого Москва, Россия, да и вся Земля представлялась всего лишь маленьким захолустным уголком. Где гномы оканчивали университеты, в которых учили смешивать желчь с кровью девственниц и обрабатывать их мощным переменным магнитным полем. Где существа, разбирающиеся в природе вампиров, в особенностях генетического кода и механизме трансмутации оборотней, оперируя терминами, которые считались в мире Алексея вполне научными, при этом вполне серьезно предостерегали его от даже всего лишь упоминания всуе имен Господа и противника Его.

И еще здесь была Эльви…

Алексей сладко потянулся. Эльви. Он еще не знал женщин, подобных ей. Среди множества женщин, которые встречались на его пути, были разные. Добрые и стервы. Независимые и прилипчивые. Знающие себе цену и согласные на все. Большинство из них хотели от него только одного… в разных вариациях, конечно. Жить за его счет. Некоторые прямо заявляли: я, мол, девушка современная, продвинутая, поэтому «запереть себя на кухне» не позволю, стирка-глажка также не для меня, да и о пеленках-погремушках я думать пока не хочу, и вообще, главное — самореализация и «духовная общность». Так что все, на что он, Алексей, может рассчитывать, — это глубокое внутреннее удовлетворение от того, что он является бойфрендом (а лучше мужем) столь современной и продвинутой девушки, ну и на секс время от времени. При этом пресловутая «духовная общность» в их понимании, как правило, подразумевала, что он будет безропотно сносить их истерики, восхищаться тем, что нравится им (и ими самими), и столь же безропотно оплачивать их развлечения. От таких он довольно быстро избавлялся, считая, что проститутки обходятся всяко дешевле и уж тем более не доставляют особой головной боли. Другие все-таки готовы были давать что-то взамен, зато сразу заявляли права на него в общем и целом, считая, что он должен стать именно таким, каким они хотят его видеть. Третьи были просто дурами…

Он замотал головой, будто вытряхивая из нее эти столь несвоевременные мысли. Нашел занятие! Застрял неизвестно где, с неизвестно какими, но явно опасными врагами, идущими по пятам, а мысли все о том же — о бабах…

Намотав на бедра покрывало, Алексей решил сделать зарядку. Но едва он начал упражнение, в комнату скользнула вчерашняя девушка, неся бронзовый кувшин с водой и полотенца, словно только и ждала первых звуков пробуждения из комнаты гостя.

— Благословенного дня тебе, господин, — поприветствовала она удивленного Алексея. — Я приберусь, а ты скажи, когда будешь готов к омовению.

— Я готов, — ответил Алексей, подумав, что не хочет делать зарядку при этой девушке, хотя после вчерашнего долгого общения с Эльви он уже не чувствовал того жгучего возбуждения, какое испытал от ее прикосновений во время мытья. Но одно дело относиться спокойно к заботе юной, красивой девушки, и совсем другое — заниматься при ней спортом. Впрочем, Алексей множество раз тренировался и в тренажерных залах бок о бок с самыми разными женщинами. И это было вполне нормально — там и тогда. Но сейчас ему почему-то было неловко.

Девушка умело поливала водой, пока Алексей умывался, наклонившись над небольшой нишей с песчаным полом. Она подставляла ладошку, останавливая струйки воды, пытающиеся сбегать по бокам и спине Алексея. Он бросил на нее взгляд и увидел улыбку и искрящиеся глаза.

— Спасибо, — улыбнулся Алексей в ответ.

— На все твоя воля, господин.

— На все воля богов, красавица. А ты чем вообще занимаешься?

— Жду твоих желаний, господин. — Девушка вновь провоцирующе улыбнулась.

— Славно, — кивнул он, окидывая взглядом ее упругое тело. — А где сейчас мои спутники?

— Твоя спутница еще в опочивальне. Низенький человек тоже спит в своих покоях. А высокий черноволосый уже проснулся и гуляет.

— Понятно. Спасибо. Ты иди пока, — сказал Алексей, легонько коснувшись плеча девушки и ощутив крепкие мускулы под легкой тканью одежды. — Мои желания пусть пока останутся при мне.

Девушка, не задерживаясь, вышла из комнаты, захватив с собой пустой кувшин и влажные полотенца. Алексей хотел было продолжить тренировку, но настроение было уже совсем не то. Он подошел к небольшой мраморной скамье, на которой лежала чистая одежда. Все, что с него сняли вчера, теперь, бережно выстиранное и высушенное, было аккуратно сложено. Туфли «Ллойд» окончательно потеряли функциональность, полностью развалившись. Хозяева не решились самовольно выбросить их, поставив, однако, рядом с ними кожаные сандалии. Брюки и рубашка выглядели вполне сносно, но вот пиджак был достоин места на свалке вместе с туфлями. Надев все, что уцелело, Алексей осмотрел себя в большом листе золота, отполированном до состояния зеркала. Он и служил в этой комнате чем-то вроде трюмо. Вид оказался вполне презентабельным, особенно если вспомнить, что выпало на долю этой современной и когда-то добротной одежды.

На улице ярко светило солнце. Словно бы не изменилось ничего со дня вчерашнего, только было пока намного прохладнее. И улицы города из-за этого не пустовали, как вчера: то здесь, то там люди куда-то шли или стояли, неспешно общаясь друг с другом. Осмотревшись, Алексей зашагал к расположенному неподалеку парку с причудливо пересекающимися мощеными дорожками среди буйства разнообразной зелени. Он шел, не имея какой-то определенной цели или желания. В центре парка Алексей увидел Зура. Оборотень давно почувствовал его приближение и просто молча стоял, глядя на подходящего.

— Отличная погода, — улыбнулся Алексей.

— Здесь спокойно и тревожно, господин, — качнул лохматой головой оборотень. — Не могу спать.

— Почему? — удивился Алексей, которому спалось в эту ночь особенно легко и сладко.

— Не знаю, — пожал плечами Зур. — Я ощущаю защищенность от всего на свете, что находится вовне, но здесь много своих тревог.

— Тревоги и опасности есть везде, — возразил Алексей. — Просто для тебя это незнакомый мир, не твой мир. Хотя мне здесь очень комфортно.

— Ты здесь бывал, господин, просто забыл. Нам надо идти. Оторок нас ищет.

— Пойдем. Нам уже давно надо нанести визит хозяевам. Я должен найти путь, — согласился Алексей, поворачивая назад. — Откуда ты знаешь, что Оторок нас ищет?

— Я его просто чую, — пояснил оборотень. — Наверное, так же, как звери чуют друг друга.

* * *

Самое большое строение Абидоса — возводимый храм фараона. Фараон еще благоденствовал, не собираясь уходить из этого мира, но здание, которое станет его погребальным храмом, строил со всем возможным размахом и великолепием. Сейчас огромный храм был почти завершен, лишь мастерам росписи предстояло еще долго трудиться над внутренними стенами.

— Ты хочешь встретиться с фараоном? — удивленно спросила Эльви, оказавшаяся неожиданно за плечом Алексея, который стоял на пороге храма.

— Я не знаю, — растерялся Алексей. — Мне кажется, я должен что-то сделать. Может быть, что-то найти. Меня словно тянет куда-то.

— Но фараон тебе точно не нужен. Здесь не потеряна связь с другими слоями мироздания и нет отрыва от Сути, как в твоем мире, но фараон Сети всего лишь обычный правитель. Он не имеет никакого отношения ни к нам, ни к твоей войне, — покачала головой Эльви.

— К моей войне? — нахмурился Алексей. — Ты не хочешь мне пояснить?

— А ты думаешь, что тебя ни за что ни про что упекли в тот, забытый мир?

— Ты говорила про войну, — упрямо настаивал он.

— Нам стоит наведаться в Осирион, — улыбнулась колдунья, и Алексей понял, что никакого пояснения от нее, как ранее и от остальных спутников, не дождется.

— Что нам там делать? — поинтересовался он.

— Это мне неведомо, возлюбленный господин, — промурлыкала девушка, и Алексей даже подумал, не вернуться ли с ней в его комнату. — Ты ведь не посвящал меня в эти тайны. Но сам именно там был в последний раз, перед самым пленением.

— Что же вы все загадками говорите? — укорил Алексей. — А где этот Осирион находится?

— Вон там, сразу за новым храмом фараона Сети. Все уверены, что в нем усыпальница самого Осириса и Источник энергии великой Силы. — Эльви указала узкой ладошкой на угол возводимого фараоном храма. — Именно поэтому Сети приказал построить храм около Осириона. Он хоть и знает, что смерть его физического тела — лишь начало нового цикла жизни в другом мире, но надеется, что, устроив свою усыпальницу около Источника, сумеет получить немного божественной силы. Он простой человек, поэтому не хочет верить, что богом, так же как и простым оборотнем, надо родиться.

— Какой бред, мама моя, — покачал головой Алексей, побаиваясь ругаться и только сейчас вспомнив о гноме и оборотне, стоящих чуть в стороне от них и внимательно слушающих разговор. — Уж лучше бы вы мне вообще ничего не рассказывали. Пошли посмотрим на этот Осирион.

— Я представляю, каким тебе все это кажется, — усмехнулась девушка. — Ты словно слепой. Но в этом есть и свои плюсы.

— Я чувствую себя не слепым. Я чувствую себя олигофреном, попавшим в академгородок. Хотя у олигофрена с академиками будет побольше общего, — фыркнул Алексей, осматривая огромный строящийся храм. — Какие же плюсы могут быть в беспамятстве?

— К сожалению, только один, — ответила Эльви, сгоняя улыбку с лица. — Благодаря этому нас еще не нашли.

— Как он строит это? — изумился Алексей, разглядывая стены храма Сети, сложенные из огромных каменных блоков, еще не скрытых отделочными плитами, росписью и прочей внешней шелухой.

— Много проще, чем ты сейчас мог бы предположить. Им помогают… Здесь многое достойно удивления и восхищения даже для меня. Многие знания доступны далеко не всем…

— Извини, господин, — подал голос гном. — К нам гость.

С той стороны, куда недавно указывала Эльви, предлагая посетить Осирион, неторопливо шел закутанный в красные одеяния человек. Подойдя ближе, он откинул капюшон. На вид ему было много лет, хотя держался он гордо и прямо, словно правитель. Безволосая голова на длинной жилистой шее. Высокий, скошенный назад лоб. Массивная, выдающаяся челюсть с гладким, словно выкованным из золота абрисом. Прямой, красивый нос и большие глаза. Сходство с отлитой из темного золота статуей придавал и цвет кожи.

— Приветствую тебя, господин, сияющий и могущественный, — громко произнес подошедший, почтительно склонив голову. — Тебя так долго не было, что я усомнился, что дождусь. Я счастлив.

— Ты знаешь меня? — удивился Алексей.

— Господин потерял память, — пояснила Эльви, заметив удивленный взгляд старика. — Сила и память возвращаются, но еще не все открыто ему.

— Возможно, господину надо отдохнуть, прежде чем он войдет в Осирион? — спросил старик, с сомнением глядя на Алексея. — Несколько дней покоя и удовольствия — не слишком большая расточительность для живущего вечно.

— Я достаточно отдохнул, — поднял руку Алексей, подумав, что кое о чем стоит позже расспросить колдунью, например о «живущем вечно».

— Твоя воля, господин, — сказал старик, вновь поклонившись. — Я напомню тебе, владыка. Я жрец Осириса, оставленный тобой следить за Источником. Ты сам вручил мне амулет Силы.

При этих словах старик распахнул просторные одежды, открыв взорам висящее на шее причудливое украшение — покрытый вязью надписей и орнаментом символов золотой треугольник с крупным «глубоким» багровым камнем в центре. Алексей заметил, как при виде амулета у колдуньи загорелись глаза.

— Хорошо, — кивнул он, жестом успокаивая жреца. — Мы пойдем в Осирион?

— Помилуй, господин, — жрец поклонился еще ниже, — я последую за тобой, если такова будет воля твоя. Но лишь тебе открыты недра Осириона. Всех остальных, осмелившихся осквернить храм, пока в нем покоится святыня, ждут неминуемые страдания, ужас и страшная погибель.

— А как же ты следил? — удивился Алексей. — Снаружи?

— Конечно, мой господин, — согласился старик, не поднимая головы. — Никто не переступал порог храма… — Последние слова почему-то прозвучали неуверенно, словно жрец что-то хотел сказать, но не решился.

Гном и оборотень молчали, но колдунья не удержалась от замечания.

— Ты что-то скрываешь, жрец, — проворчала она, хмурясь. — Ты пытался войти в храм?

— Что ты! — всплеснул руками старик. — Я не шел бы сейчас рядом с вами, если бы только…

— Что — только? — оборвал его Алексей.

— Прости, господин! — всхлипнул, неожиданно упав на колени, жрец. — Я стар уже. Слишком стар, чтобы быть хранителем. Сети положил глаз на Осирион. Даже свой храм возводит едва ли не стена к стене. Ради того пренебрег всеми правилами направлений…

— Чего он хочет? — поинтересовался Алексей, для которого все эти «правила» и «направления» звучали как очередные ребусы.

— Он засылал уже нескольких слуг на верную погибель. Ни один из них не вернулся. Могущество Святыни и Источника ему неподвластны, но тем сильнее он жаждет начертать свое имя на стенах Осириона.

— Чего он хочет? — повторил Алексей.

— Он хочет занять Осирион, сделать его своим храмом, — просто объяснила Эльви. — Так часто делают. Особенно если сам не можешь построить желаемое.

— Я понял теперь, — кивнул Алексей. — У нас тоже так делают. Только не пойму, что в этом странного? Он ведь местный. К тому же фараон. А он действительно не может построить такое?

Алексей невольно окинул взглядом строящийся храм Сети, массивный и мрачный, без росписи и отделки. Все строение говорило о явном могуществе строителей. И тем более странно звучало утверждение, что они чего-то не могут.

Тем временем компания миновала строящийся храм и оказалась перед другим зданием. Тяжелое, огромное, оно словно вырывалось из-под земли и на первый взгляд казалось монолитом, напоминая обтесанную со всех сторон скалу. Не видно было ни окон, ни дверей, лишь темно-красная цельная поверхность всюду. Но, приглядевшись, Алексей заметил отдельные огромные плиты, из которых состояли стены и перекрытия крыши. Ни порталов, ни арок, ни иных украшений, которые он рассчитывал увидеть, здесь не было. Только тяжелая надежность и непоколебимость камня.

— Это он? — спросил Алексей, чувствуя вновь что-то непонятное, словно при встрече с грифоном, только много слабее, вроде мелодии, звучащей на самой грани восприятия. — Это храм?

— Это Осирион, господин, — подтвердил жрец. — Храм, хранящий Источник и Святыню.

— Не очень-то он похож на храм, — покачал головой Алексей, все еще прислушиваясь к своим ощущениям.

— Разве имеет значение внешний вид? — подала голос колдунья, подходя к нему сзади и закрывая ладошками его глаза. — А сейчас тебе все еще кажется, что Осирион непохож на храм?

Алексей чувствовал непонятную энергию, которая спокойным и мощным приливом накатывала от громады храма, и мог бы сейчас поспорить, что с закрытыми глазами легко сумеет на него указать, если его самого раскрутят, как в детской игре. А еще он совершенно точно знал, что хочет быть еще ближе. Словно что-то тянет его вперед. Словно звучит в ушах чарующая, влекущая мелодия. Мелодия, с притяжением которой он бороться не хочет.

* * *

Огромный красный прямоугольный параллелепипед скрывал свои тайны за глухими стенами без окон и дверей. Он был слишком высоким, чтобы можно было заглянуть на тяжеловесную плоскую крышу, сложенную из двух слоев гигантских каменных брусьев. Но Алексею казалось, что от строящегося храма Сети уровнем выше он заметил узкий проем в плоскости крыши.

Обойдя здание и миновав проход в толстой стене забора, вся компания оказалась у противоположной от строящегося храма стороны Осириона. И здесь наконец обнаружился вход. Ворота, достаточно просторные для того, чтобы впустить одновременно четверых человек, вели в полутьму, за которой виднелся сумрак более светлого помещения. Алексей окинул взглядом спутников и удивился. По их виду можно было бы предположить, что они подавлены. Оборотень бычился, как перед грифоном, чувствуя опасность, но понимая бесполезность трансформации. Гном старался не выдавать эмоций, но по тому, как побелели костяшки вцепившихся в секиру пальцев, и по болезненному блеску в глазах не составляло труда понять, что он здорово напуган. Колдунья смотрела в темнеющий проем ворот храма широко открытыми глазами, нервно покусывая губу. Она выглядела самой спокойной из всех и таковой, скорее всего, и являлась, если принять во внимание ее слова о том, что в Абидосе она бывала раньше. Впрочем, был в этой компании и тот, кто не испытывал ни тени страха или тревоги. Только странное возбуждение предвкушения. И этим человеком, на удивление самому себе, был Алексей.

— Дальше мы не пойдем с тобой, господин, если ты позволишь нам остаться в живых, — пробормотал жрец, стоя перед входом в храм на коленях. — Мы будем молиться богам, чтобы они вновь приняли тебя в свои ряды.

— Как хотите, — ответил Алексей, делая шаг к воротам.

— Святыни оборотней! — подал голос Зур, невольно скаля вытягивающиеся зубы. — Может, нам уйти, господин? Не надо тебе туда. Там есть кто-то страшный. И не один. Я чую.

— Ждите меня здесь, — приказал Алексей, чувствуя, что ничего плохого с ним сейчас не случится.

Он решительно направился в ворота храма. Полутемное помещение позволило глазам отвыкнуть от дневного света снаружи, поэтому следующий зал предстал перед Алексеем во всей красе, скудно освещенный через узкую прорезь в потолочном перекрытии. По сильно наклонному полу без ступеней и какой бы то ни было отделки он прошел в большой зал, одновременно спускаясь все ниже и ниже. Алексей как бы оказался в коридоре шириной около трех метров, где вместо потолка на высоте в два человеческих роста расширялся главный зал Осириона. А из этого темного коридора наверх, к уровню пола верхнего зала, вела лестница, вырезанная из камня, составляющего пол. Алексей шагнул к лестнице, оставив изучение темного коридора на потом.

Внезапно он почувствовал на себе пристальный взгляд. Не осознав это ощущение до конца, резко обернулся, следуя инстинкту. Он никого не успел увидеть, лишь заметил движение боковым зрением. Будто кто-то выглядывающий из темноты ниши во внешней стене отшатнулся. А идти к нише и любопытствовать, кто ее обитатель, совсем не хотелось. Алексей отвернулся и шагнул на лестницу. После темного коридора зал теперь выглядел совсем светлым. Два ряда гигантских колонн из монолитного розового гранита, по пять колонн в каждом ряду. Но не гигантская колоннада привлекла сейчас внимание Алексея. Едва он поднялся по лестнице до уровня, когда его голова оказалась выше пола, взгляд приковала к себе чернеющая на противоположной стене здания ниша. Что-то шевельнулось во тьме, и вновь Алексей почти физически ощутил на себе пристальный взгляд. Медленно поднимаясь, он не сводил глаз с темноты ниши, ожидая чего угодно. Неведомая песня, которую он начал слышать еще перед храмом, зазвучала громче, хотя слова и не стали пока разборчивее. Но теперь Алексей уже воспринимал ее не как далекую, возбуждающую мелодию, а как зов. И зов этот был обращен именно к нему.

В дальней нише вновь что-то шевельнулось, и ощущение взгляда пропало. Алексей поднялся на последнюю ступень и шагнул на каменный пол зала. И вновь движение в секторе бокового зрения заставило его обернуться. В боковой стене, точно между колоннами, темнела еще одна ниша. Алексей быстро повернулся в другую сторону — на второй боковой стене виднелось то же самое. Он живо представил себе, как со всех сторон на незваного гостя бросаются жуткие вечные и безжалостные твари, охраняющие неприкосновенность храма. Тут действительно не нужен больше никакой надзиратель. Но ему отчего-то совсем не было страшно.

Он сделал шаг, другой и двинулся вперед, больше не обращая внимания на ощущение взгляда или неясное движение, поскольку зов с непреодолимой силой влек его, одновременно даря ощущение безопасности. Дойдя до середины зала, Алексей осторожно обошел вырезанный в полу прямоугольный бассейн, в котором не было ничего, кроме пустоты. Этот резервуар не таил видимой угрозы, но какое-то предчувствие не позволило ему ступить на сухое дно. Через пару метров располагался еще один бассейн, но значительно меньший и имеющий форму квадрата. Алексей обошел и его, всматриваясь в ведущую вниз лестницу. Она была подобна той, по которой он поднялся сюда. Разве что несколько более узкая, лестница эта не вела к выходу. Напротив, если не считать трех темнеющих ниш, стена позади лестницы оказалась совершенно глухой. Но музыка, звучащая в голове Алексея, звала именно туда. Поэтому, больше не задерживаясь и не сомневаясь, он начал спускаться. Каково же было его удивление, когда, спустившись на глубину в два человеческих роста, он обнаружил вместо ровного земляного пола коридора два пандуса, расходящиеся в противоположные стороны с большим углом наклона. Алексей остановился, прислушиваясь к своим ощущениям.

Песня, уже чуть более различимая, явно звучала из правого коридора, который, судя по темноте в том месте, где пандус пересекал линию стены, уходил далеко вбок и вниз. Осторожно ступая по крутому спуску, Алексей углубился во тьму…

Теперь свет виднелся отчетливо, и Алексей прибавил шаг. Вначале коридор был абсолютно темным, постепенно загибающимся. Алексей шел, касаясь стены пальцами правой руки. Сначала ему показалось, что из-за темноты в глазах появилось призрачное пятно. Но затем он действительно начал различать стены и пол, свои пальцы, руки, ноги… Свет был странного желтого цвета, словно солнце пробивалось на эту глубину сквозь толщу земли и камня. Алексей понял, что конец пути совсем близок, по тому, что песня, радостная и величественная, звучала уже совсем отчетливо. Но в то же время, внятно слыша и мелодию и слова, он не мог разобрать ни одного из них — язык, тягучий и мягкий, был совершенно ему незнаком.

Свет все усиливался. Внезапно коридор закончился, расступившись невысоким залом, имеющим форму цилиндра. Все помещение было наполнено мягким, приглушенным светом, хотя ни одного видимого светильника на стенах не было. Их роль выполняли отполированные золотые зеркала, через хитросплетения световодов получающие свет с поверхности. Свет, едва мерцающий на зеркальных плитах, оказался вполне достаточным для привыкших к темноте коридора глаз, чтобы отлично видеть все находящееся в зале. Стены от пола до потолка покрывал красный отполированный мрамор, перемежающийся покрытыми золотом полуколоннами. В нишах между полуколоннами располагались странные статуи из черного камня. Скульптуры изображали одного и того же человека с различными выражениями лица. Вернее, не совсем человека. У статуй за плечами громоздились сложенные крылья.

Гнев, радость, ужас, высокомерие, злорадство…

Черный камень, тускло освещенный золотым светом, только дополнял искусство скульптора-резчика. На статуях было множество массивных украшений из золота, покрытых вязью, такой же как в орнаменте, украшающем амулет жреца-хранителя. На мгновение Алексею показалось, что сейчас статуи оживут, расправив крылья и выплескивая эмоции на того, кто бесцеремонно нарушил их покой.

На стенах отсутствовали какие бы то ни было украшения, лишь сверху вниз точно по центру золотых полуколонн шла линия из причудливых символов. Все это отложилось в сознании одним фоном для того главного, что находилось в центре зала. Массивный, около двух метров длиной и около метра высотой и шириной, брус темно-шоколадного гранита всем своим видом олицетворял несокрушимую мощь. В его верхней плоскости, тщательно отполированной, так же как и боковые, было высечено сложное ложе. И в этом узком ложе покоился… меч!

В первый миг Алексей даже не увидел его. Просто искусно выполненная прорезь в темном камне, наполненная чернеющей пустотой. Но, приглядевшись, он понял, что это вовсе не чернеющая пустота. Меч не был сверкающим или каким угодно еще куском металла. Алексей даже предположить не мог, из чего он был сделан. Словно стал плотным кусок чистого бездонного ночного неба, освещенного призрачным светом звезд. Алексей шагнул к саркофагу. Протянул руку. Песня уже ревела бушующим, неодолимым штормом, заставляя кровь восторженно вскипать. Пальцы еще не успели преодолеть последние сантиметры до ложа, как клинок сам метнулся в ладонь. Мощный разряд тока взорвался внутри Алексея, шокирующей встряской едва не свалив его с ног. В голове полыхнул калейдоскоп звуков и образов великих походов и битв. Голоса друзей и врагов слились в неразличимую какофонию, оглушая и ошарашивая. Алексей совершенно потерялся в ударившей волне эмоций и чувств.

Когда он очнулся от охватившего его сознание паралича, музыка больше не играла. Меч исчез.

Но, сам не понимая причин, Алексей нисколько не удивился. Он знал: каким-то образом меч теперь в нем. И они неразделимы. Бросив последний взгляд на зал, он шагнул во тьму коридора, ощущая одновременно и жуткую усталость и счастье. Теперь он даже не касался стены коридора, отлично чувствуя пространство вокруг себя. Когда рассеянный свет верхнего зала Осириона вновь окружил его, а под ноги легли ступени ведущей наверх лестницы, за спиной кто-то почти жалобно заворчал. Алексей обернулся, привычно уже находя глазами темный проем ниши. Там виднелась прежде едва различимая, зато теперь отчетливо, в деталях видимая склоненная фигура, еще более темная, чем темнота окружающего сумрака. А за спиной темного силуэта чудился горб сложенных крыльев.

— Вы хорошо служили, — произнес Алексей неожиданно для самого себя. — Теперь вы свободны. Я даю вам волю.

Темная фигура еще больше склонилась, становясь ниже, и так же молчаливо отступила в глубь ниши. А Алексей, больше не задерживаясь, направился к противоположному концу зала, к призрачному свету выхода. Ему здесь больше не было интересно. И ему здесь больше ничего не было нужно.

* * *

Когда Алексей появился из полутьмы ворот, все как по команде облегченно вздохнули. Гном, будто загипнотизированный, не мог отвести взгляд от пустых рук Алексея. Оборотень с деланым равнодушием отвернулся, но исподтишка бросал восхищенные взгляды. Жрец вновь упал на колени, с гулким стуком ткнувшись лбом в утоптанную землю. Колдунья рассмеялась и, казалось, вовсе готова была, как маленькая девочка, запрыгать и захлопать в ладоши.

— Долго же ты там был, господин, — первой подала голос Эльви. — Мы уже третий раз уходим вечером и приходим утром следующего дня в ожидании тебя.

Алексей изумленно завертел головой, почему-то сразу поверив, что этот ураган эмоций, который настиг его где-то далеко под землей, и вправду мог занять больше времени, чем ему казалось. Видя его растерянность, девушка весело рассмеялась:

— Я шучу, мой возлюбленный господин.

Шутка немного отвлекла всех, и даже жрец поднялся с колен и замер, ожидая реакции господина.

— Но несколько часов тебя и впрямь не было.

— А что во втором коридоре? — спросил вдруг Алексей, обращаясь к старому жрецу.

— Я ни разу там не был, мой господин, — заговорил жрец, поднимаясь с колен. — Но по рассказам судя, там просто подземная река и система сообщающихся воздуховодов и каналов, которые не позволяют воде подняться и затопить подземную часть Осириона. Здесь ведь вода подходит очень близко к поверхности. Благословенная, цветущая земля.

— По чьим рассказам? — уточнил Алексей, вспомнив тяжелые взгляды, которыми встретили его обитатели ниш.

Что стало бы с ним, не узнай они его? А в том, что его узнали, Алексей ни секунды не сомневался. Что стало с теми несчастными посланниками фараона Сети, которые попытались проникнуть в охраняемые стражами пределы и от которых не осталось даже костей на ровных плитах пола?

— По твоим, господин, — ответил старик, пожав плечами. — Мне выпала честь знать лишь тебя из тех, кто допущен в святое место.

— Я освободил их, — бросил Алексей и зашагал прочь от Осириона, уходя той же дорогой, которой они пришли сюда.

Он почувствовал, как испуганно напрягся жрец, торопливо семеня следом и оборачиваясь на храм. Остальным, похоже, передалось настроение старика. Все шли молча, словно ожидая нападения. А Алексей не пытался успокоить их. Не то чтобы он разделял их тревогу. Нет. Им ничто сейчас не угрожало — ни снаружи, ни внутри храма Осириона. Святыня покинула место своего погребения, и храм больше не нуждался в страже. Не успокаивал спутников Алексей потому, что просто не мог сейчас говорить. Он чувствовал себя опустошенным, слишком опустошенным для бесед. И еще он чувствовал себя счастливым, словно после встречи с очень старым, надежным и дорогим другом, почти частью самого себя. А быть может, совсем и не почти. Может быть, он действительно вновь обрел часть себя самого. Что-то изменилось внутри Алексея. Он не вспомнил всего. Он не вспомнил почти ничего. Но что-то изменилось. Состояние, ощущение окружающего мира, чувство собирающейся собственной силы. Так, молча, они вернулись к современному, просторному жилому зданию, украшенному, как и все современные здания здесь, яркой и красивой росписью и искусной резьбой. Сейчас Алексей вдруг подумал о том, насколько они разные — древнейшее здание, построенное, возможно, самими богами этого мира, и все эти новые постройки, включая величественный храм Сети.

На первом нет надписей, резьбы и украшений. Лишь подавляющая мощь камня, многосоттонных «кирпичиков», из которых сложено хранилище. Строение, где простой гладкий камень несет в себе больше энергии, полученной от строителей, чем все окружающие постройки со всей их роскошью и великолепием.

— Почему я никогда не интересовался Египтом? — спросил скорее сам у себя Алексей. — Я и не знал, что он столь таинственен и великолепен.

— Это другой мир, — ответила ему колдунья. — Это другое время. Но и в твоем мире в Египте множество тайн и даже святынь скрыты от глаз и разума непосвященных. Они не знают, какие великие тайны погребены совсем рядом, считая великими открытиями найденные усыпальницы простых фараонов с ничего не стоящими побрякушками.

— Откуда ты знаешь про мой последний мир? — удивился Алексей, останавливаясь перед зданием, где они гостили по воле и распоряжению старого жреца.

— Я служительница Солнца, каким именем его ни назови, — усмехнулась девушка. — Ты не раз использовал это, мой возлюбленный господин. Я просто знаю будущее этого мира. Не все, только отдельные ветви. Я вижу, что произойдет в ответ на наши действия.

— Ты видишь, что будет с нами? Когда я обрету память?

— Это мне невидимо, мой господин, — ответила она, но Алексею вдруг почудилась печаль и неискренность в этих словах. — Время жестоко. Оно не знает жалости ни к чему. Осирион только что потерял силу. Ты отпустил его стражей, и Сети возьмет храм себе, начертав свое имя на девственных стенах этого храма. Ил и песок начнут победное наступление на храм, когда строители, перенося внешнюю стену вокруг Осириона, перекроют некоторые тайные подземные воздуховоды, сами не ведая того. Вода поднимется, погребя все нижние коридоры. Лишь верхний зал останется неподвластным времени и донесет до далеких потомков не Суть, но могущество тех, кто создал его. Потомков, не понимающих и не берегущих…

— Ты жестока, — прервал ее Алексей.

— Это не я, — качнула головой Эльви. — Время много более жестоко и неумолимо, чем любой тиран. Ведь даже приходя сюда многие века спустя, я, да и ты теперь, как и ранее, будем чувствовать тоску по этому миру, зная, что гибель его слишком близка и неминуема. Я никогда не понимала твоей любви к жизни среди погибших народов.

— Давай прекратим на сегодня. — Алексей устало поднял руку. — Я больше не могу испытывать эмоции и сопереживать. Мне нужно остаться одному, а еще лучше лечь спать.

Он обернулся и неожиданно обнаружил, что и гном, и оборотень, и даже старый жрец незаметно покинули их, уйдя в свои покои.

— Как тебе будет угодно, господин, — согласилась Эльви, слегка склонив свою изящную головку. — Пусть ночь подарит тебе новые силы.

* * *

— Господин желает омыться? — спросила юная прислужница, заметив, что вернувшийся Алексей очевидно утомлен.

— Нет, — он жестом остановил ее. — Я просто немного прилягу. А омыться и поесть — потом.

Алексей пребывал в таком состоянии, что не чувствовал ни голода, ни желания спать. Просто опустошенность. Опустошенность, граничащую с полным бессилием. Поэтому он буквально рухнул на ложе.

— Я помогу снять напряжение и усталость. — Бесшумно подойдя к ложу, девушка скользнула сильными пальцами по спине лежащего на животе Алексея.

Он хотел было отмахнуться, отослать ее прочь. Но движение рук, начинающих массаж, было приятно, и Алексей промолчал. Девушка разминала ему руки и плечи, разогревая и расслабляя напряженные мускулы. Пройдясь легкими движениями по спине, прислужница помогла скинуть рубаху. Словно по мановению волшебной палочки, в ее руках появился небольшой кувшинчик.

— Что это? — насторожился Алексей, присматриваясь к сосуду.

— Не волнуйтесь, господин, — улыбнулась девушка. — Это специальный состав для массажа.

Алексей успокоился, расслабляясь. Прислужница вылила немного жидкости, похожей на зеленоватое масло, на ладошку. Растерев его в руках, она вновь принялась за массаж. Руки девушки, сильные и умелые, порхали над Алексеем, снимая усталость. В смеси, наверное, присутствовали неведомые ему растительные стимуляторы, потому что он действительно ощутил прилив сил. Повинуясь беззвучным командам девушки, Алексей перевернулся на спину. Начав с массажа пальцев рук и ног, прислужница неторопливо разминала каждый сантиметр его тела. Добравшись наконец до груди и плеч, она, выбирая удобное положение, забралась на Алексея верхом. Ее гибкое, сильное тело, пахнущее неведомыми травяными ароматами, было так близко и волнующе, что Алексей вместо уходящей усталости почувствовал возбуждение. Ощутив его настрой, девушка еще плотнее прижалась всем телом, с улыбкой заглядывая в его глаза. Он хотел отстранить ее, но девушка, словно быстрая ящерка, выскользнула из своих легких одеяний, умудрившись при этом не разорвать плотного контакта с его телом. «А почему бы и нет?» — подумал Алексей, уже обхватывая ее за тонкую талию и опрокидывая на просторное ложе…