Процветание

Роман Горбунов, 2023

В книге подняты острые вопросы развития страны в контексте других стран и всего мирового сообщества. Как экономические условия одного государства на другом континенте влияет на другое. Как одни страны манипулируют другими с помощью товарооборота и изменения валютного курса. И почему развитие отдельной страны невозможно без развития торгующих с ней стран.

Прогресс и развитие

Бессмысленно ожидать разных результатов от одних и тех же действий. (А.Эйнштейн)

Естественный ход событий создал экономику с золотым стандартом, который в свою очередь создавал искусственный дефицит денег в обороте, что сильно тормозило в то время мировое развитие и инвестиционную активность. Бизнес мог развиваться только за счет наследуемого капитала, или за счет открытия новых рынков, таких как Индия и Америка.

Однако открытие новых рудников с драгоценными металлами привел к избытку денег и первой в мире инфляции мирового масштаба. Еще тогда стала понятна бесперспективность обеспечения денег, чем бы то ни было. Деньги есть не порождение произведенного товара, а следствие человеческого труда. Без мотивации к труду, все товары мира ничего не значат, а соответственны сами деньги теряют свой экономический смысл.

Чем меньше мотивации к труду, тем больше требуется денег, чтобы запустить экономику. Производительность — это замещение дорого труда технологиями, и не более того. Промышленная революция произошла по причине дороговизны труда и высокого спроса на новые товары в Англии, на которые производители решили отреагировать не повышением цен, а увеличением производства путем развития технологий.

Сформировался совокупный спрос на текстильную одежду разных цветов и покроя не только у аристократии, но и у растущего среднего класса (новый огромный потребительский рынок). Увеличение масштабов спроса вынудило английских производителей срочно расширять производства путем экспериментальных технологий, а не повышать цены.

По сути, экономический скачок стал возможен за счет одновременной щедрости, как потребителей так и производителей. Появление промышленной революции именно в Великобритании было не случайным, именно она имела самые обширные торговые связи с азиатскими странами, а также колонии, что привело к стремительному росту среднего класса, и его заработной платы, которую стали экономить машины.

В то время, как континентальные страны Европы в условиях золотого стандарта, страдающие от дефицита внутреннего спроса, все еще производили по старинке штучный товар в ручную при низкой оплате труда. Ни у работодателя не было стимулов повышать зарплату сотрудникам, ни у сотрудников не было стимулов увеличивать свои траты.

В данном случае избыток капитала привел не к инфляции, а к экономическому скачку, на который стали ориентироваться все остальные страны в мире, и пытаться тщетно повторить уже на своей территории, не понимая истинных причин. Таким образом, высокая добавленная стоимость рождается из дороговизны труда, и по факту низкой мотивации.

С другой стороны, если мотивация труда дешевая, нет смысла ничего изобретать, когда можно конкурировать за счет дешевизны рабочей силы. Поэтому получается всего два источника развития производительности — это дешевый капитал для повышения зарплат, либо сам дешевый труд. В первом случае добавленная стоимость растет в геометрической прогрессии, а во втором — в арифметической.

В экономическом развитии важно не то, к какой цели стремится страна, а то, как эффективно она использует имеющиеся ресурсы. Ведь в любой момент глобальный рынок может измениться, и нужно будет срочно отвлекать задействованные в другом секторе ресурсы в новый сектор.

К примеру, Италия и Франция значительно отставали от СССР по промышленному развитию, но быстро переориентировали экономику в индустрию моды, и создали мировые модельерные дома, стоимость продуктов которых превысила стоимость отдельных отраслей в социалистических странах. В СССР большая часть ресурсов труда и сырья была заморожена в промышленности, и потому при смене парадигм в мировом спросе, он был обречен на отставание и распад.

Япония не выиграла бы технологическую эпоху, если бы не развивала этот сектор задолго до того, как он стал популярным в США и остальном мире. Она не включалась в гонку и не теряла время на перенос ресурсов из одного сектора в другой, они уже были сосредоточены в необходимых отраслях задолго до того как появился глобальный спрос на технику.

Чтобы поднять производство не нужно предоставлять ему льготы и снижать налоги, поскольку не производство решает быть ему, или не быть. Чтобы поднять производство нужно кредитовать неплатежеспособных потребителей, и в случае просроченной задолженности субсидировать не производителей, а именно потребителей. Поскольку только покупатель, как первооснова рынка, может определять кому быть на рынке, а кому обанкротиться.

Если постоянно обеспечивать потребителя легкими деньгами, в экономике будут появляться только нужные товары, так происходит сейчас в США. Не важно, может ли покупатель заплатить за это, важно лишь то, что эта производство нужно обществу. С другой стороны, если обеспечивать льготами и субсидиями производителей, это значит «тащить дохлую лошадь».

В основе развития рынка лежит не предложение, а спрос, который готов поддерживать спонтанное предложение в длительной перспективе. Если хотите поднять экономику, то субсидируете потребителя, а не производителя, так как под конкретного потребителя всегда появится свой производитель, но не под всякого производителя появится свой потребитель.

Только потребитель, а не государство и не уж тем более производитель, должен решать кому быть на рынке, а кому следует исчезнуть. Если государство поддерживает не популярные производства, это значит, что оно тормозит экономику, это так же губительно как игнорировать нужное производство изъятием денег у потребителя.

Еще раз нужно упомянуть, что инфляция возникает не из-за избытка денег, а из-за отсутствия разнообразия в предложении товаров. Иначе, почему же развитые страны умудряются постоянно расти, а развитые отставать. Чтобы экономический рост не захлебнулся в инфляции, необходимо поощрять создание новых производств, разбавляющих спрос на старые производства.

Экономический рост предполагает наличие двух одновременных процессов — высокого потребительского спроса (из-за избытка денег) и создание новых производств. Однако экономика основана на противоположных принципах, когда кредит легче получить уже работающему старому производству, нежели начинающему инновационному. Подобными действиями банки (страхуя собственные риски) раскручивают инфляцию во всех отраслях экономики.

Экономический рост — это рост новых производств, и совершенно не важно, будут они востребованы или нет, первейшая их задача — отвлечь избыточные деньги со старых производств и создать рабочие места. В сложности получения денег для новых, не имеющих залога, производств, и скрыт секрет вечного отставания развивающихся экономик от развитых, где в обход банкам уже создан институт частного венчурного инвестирования. С другой стороны, развитию отечественной промышленности противостоит вездесущий импорт, запретив который, потребители лишаются товаров более высокого качества, но сохраняют свои рабочие места.

Считается, что повышенная денежная масса в обороте приводит к росту инфляции, однако она приводит и к росту экономики, в зависимости от внешних обстоятельств. В случаях, когда потребители напуганы туманным будущем, они склоны приобретать старые проверенные товары впрок, отказывая себе в спонтанных покупках или приобретении чего-то нового.

Рассмотрим тот же случай, когда избыточная денежная масса породила промышленную революцию в Англии, которая на тот момент была самой могущественной торговой державой, и рост доходов растущего среднего класса требовал чего-то нового и изысканного, когда ему не интересно стало покупать привычные товары.

В данном случае, избыточная денежная масса в купе с передовыми желаниями потребителей породили экономический рост, то же самое можно было наблюдать и в США во второй половине 20 века, где появилась технологическая революция. Это банально звучит, но именно страхи и страсти управляют экономикой, а не расчет денежной массы, налогов и сбережений.

Хороший экономист, он как детский психолог, должен угождать капризам потребителей, и в то же время усыплять их волшебными сказками. В целом, если проследить уровень жизни населения, то прогресс заключался в желании бедняков жить как богатые, а богатых как самые богатые. То есть, каждый раз, когда совокупный спрос потребностей поднимался на уровень выше, когда редкие товары для богатых становились массовыми для большинства.

Иными словами, экономический рост заключается в том, чтобы пробудить спрос у бедняков жить как богатые, не боясь разориться. Только тогда избыточные сбережения превратятся в новый совокупный спрос и создадут новый производственный скачок. В начале 20 века все захотели обзавестись бытовой техникой, которая раньше была только у богатых, как только средний класс удовлетворил свои желания в этом, ему захотелось что-то нового — и этим новым стала сначала аудио — и телетехника, а затем компьютеры и мобильные устройства.

Каждый раз не средний класс богател, как принято считать, а бедные начинали жить как богатые, создавая совокупный спрос на люксовые товары. Экономика может расти только в одном единственном случае, когда бедные начинают богатеть, а не когда богатые становятся еще богаче. От вертикальных течении капиталов нужно переходить к горизонтальным.

Экономический рост возможен лишь при наличии избыточных сбережений, которые готовы быть потрачены на что-то новое, что вскоре оправдает ожидание потребителей, и в последствие создаст совокупный спрос на эти товары. При этом необходимо понимать, что сбережения, готовые к трате, это те же сбережения, что собираются на черный день, и они отличаются не сами по себе, а от внешних обстоятельств.

Если потребители видят угрозу своему будущему, то совокупный спрос сокращается в пользу еще больших накоплений, если же будущее, наоборот, предвещает процветание, то все сбережения будут стремиться к полному исчезновению. Принудительное изъятие отложенных сбережений посредством налогов еще больше стимулирует потребность к накоплению; появляется чувство затягивание петли на шее потребителя.

Потребителя нельзя заставить больше тратить насильно, но можно устранить его страхи к потреблению, которые его ограничивают, что горазды быстрее и более эффективнее. Не деньги управляют экономикой, а человеческие страхи и желания. Деньги не могут тратить сами себя, они подчиняются намерениям их владельцев.

Без избыточных сбережений, вследствии колониальной торговли, и желании иметь что-то новое, невозможна была бы Промышленная революция в Англии, а наличие дешевого сырья из США, и высокие зарплаты были лишь следствием этого, а не причиной, как принято считать. Наличие сбережений и отсутствие страхов — это все, что нужно для экономического развития любой страны, но как правило, бедным странам не хватает то одного, то другого.

Новые продукты появляются не столько от талантливых изобретателей и ученых, а сколько от избытка потребительских трат, когда избалованный потребитель готов попробовать что-то новое, и когда таких потребителей становится все больше, появляется новый производственный скачок. Никакие шедевры не получат массового производства без массового спроса, который возможен лишь при избыточной денежной массе.

Правительствам стран, которые стремятся сбалансировать бюджет для стабилизации экономики, необходимо сначала снизить потребительские и прочие риски, которые вынуждают покупателей отказываться от приобретения новых продуктов. Почему после каждого кризиса происходит такое долгое восстановление, при наличии, казалось бы, всех необходимых условий — дешевые кредиты и низкие залоги, а все потому, что страхи о вероятности нового кризиса еще сильны.

Даже при наличии роста доходов после кризиса, потребители не сразу переходят от потребления необходимых товаров к потреблению экспериментальных товаров, у них нет еще полной уверенности в светлом будущем. Так что, во всех экономических кризисах виноваты не потребители с производителями, а те, кто порождают массовые страхи населения, снижающие потребление новых любопытных товаров практически до нуля.

Даже если в стране будет изобретено высококачественное и нужное устройство, при наличии потребительских страхов оно не сможет завоевать рынок, поднять упавшее производство и увеличить благосостояние всего общества. Кризис — это приобретение только самых необходимых товаров, что и вызывая их инфляцию, экономический же рост — это всегда экспериментальное потребление, которое образует совокупный спрос, на новые товары, создавая новые производства, что позволяет снижать инфляцию и повышать доходы населения.

В период глобализации и свободного перемещения капиталов, совокупный внутренний спрос сменился глобальным совокупным спросом, который сформировал новую экономическую эпоху — инвестиционную. Не имеющая примеров в истории эмиссия доллара, сформировала общество, где количество сбережений в разы превышает количество предлагаемых благ, от гипер-инфляции мир спасла только жадность иметь еще больше благ в будущем.

Без появления высоких технологий не было бы возможным появления спроса на финансовые инструменты, которые стали неким товаром. Удовлетворение от производства товаров сменилось удовлетворением от инвестирования денег, и в этом плане, США стали мировым лидером, как источник этих сбережений, так и прибыли от них.

Все страны мира по мере роста внутренних государственных и частных сбережений стали испытывать необходимость в инвестирование накопленных средств. Именно из-за глобализации теперь странам не нужно стимулировать совокупный спрос внутри своей страны как раньше, они теперь рассчитывают на глобальный спрос.

Это привело к неравенству доходов во всем мире — совокупный внутренний спрос среднего класса внутри каждой страны сменился глобальным спросом высшего класса из всех стран мира сразу. В финансовую эпоху самым популярным товаром стали инвестиции на сбережения, которыми не все располагают, поэтому выгоды от этого нового рынка получают только его обеспеченные участники, провоцируя глобальное неравенство и падение глобального производства товаров, что скоро приведет к новому кризису.

Ни для кого не секрет, что капитализация финансовых активов уже многократно превышает свой товарный базис, продолжая расти. Эксперты уверяют публику, что рост котировок связан с ожиданием будущего роста выручки, однако настоящей причиной являются избыточные сбережения, спровоцированные бесконтрольной эмиссией.

Необходимо трезво осознавать, что с переходом от внутреннего спроса на глобальный мировой, экономика уже не будет прежней, и те классические законы и теории, которые работали раньше, уже не будут актуальны в новых условиях. Глобальный мировой спрос создал тектонический сдвиг, который породил неравенство доходов внутри стран участвующих в этом спросе.

С глобализацией отпала необходимость обогащать бедных внутри каждой страны, теперь спрос поддерживают богачи со всех стран мира. Если все станут вдруг богатыми, то экономика продолжит свое развитие на новом (к примеру, инвестиционном) уровне, но если большинство станет бедным, то экономика просто остановится.

Без потребителя нет рынка, а без потребительского капитала нет развития новых рынков. При этом, чем многочисленнее средний класс, тем конечно беднее высший класс, но при этом устойчивее состояние их обоих, в результате чего возможен непрерывный рост торговых отношений.

В случае банкротства, капитализм склонен прощать долги богатым, при этом странно, что в случае их выигрыша, он не обязывает их делиться, в этом заложен принцип неравенства. Экономические теории болтало, от одной крайности дикого капитализма до другой крайности альтруистического социализма, однако истина как всегда оставалась нетронутой посередине.

Только если деньги будут использоваться, как средство обращения товаров (или даже капиталов), возможно развитие экономики, но если они станут фетишем богатства, то все товары и накопления сразу же обесценятся. Проблема экономического развития заключается не в стимулировании эгоизма и жадности предпринимателей, а в пробуждении их к умеренности и солидарности, но нам возразят, что тогда пропадают стимулы к предпринимательской активности.

Это можно решить с помощью обнуления капиталов за определенный период, то есть посредством введения 100% налога на наследство во всем мире сразу, дабы избежать бегства капиталов. Тогда предприниматели будут работать не ради прибыли, а ради самореализации, что способствует гораздо меньшему отвлечению капитала из производственных отраслей, и в тоже время сократит бесплодные спекуляции на финансовых рынках.

Следует понимать, что бессмысленно играть несколько партий в одну и ту же игру, не обнуляя результаты участников с каждой новой партией, ведь нет смысла раздавать карты снова, если все козыри уже в руках одного из игроков.

Экономические эпохи сменяли друг друга в зависимости от рентабельности новых товаров: аграрная эпоха (до промышленной революции), промышленная (до середины 20 века), бытовая (до начала 90-х), технологическая (до начала 2000г.), финансовая (текущая). Как только рентабельность новой отрасли становилась более прибыльной за счет растущего совокупного спроса, чем предыдущая, наступала новая эпоха экономики, с последующим перемещением центров влияния и капиталов.

При этом старая отрасль не отмирает, она продолжает существовать, но экономика страны ориентированная на нее, начинает сокращаться в пользу новой более доходной эпохи. Толчком для смены экономических эпох становился именно мировой средний класс и его совокупный спрос. Экономику трансформируют не отдельные сегментированные интересы потребителей, а именно массовый или глобальный спрос на определенную категорию товаров. При этом рост неравенства доходов говорит именно об отсутствии среднего класса, как необходимого условия для возникновения в стране экономического скачка.

Так же для успешного перехода из одной экономической эпохи в другую, необходима гибкость и сохранение имеющихся ресурсов, таких как труд, сырье и капитал. Иначе, когда наступит очередная рыночная трансформация возрастающего мирового спроса, экономика страны не сможет адекватно и своевременно отреагировать своим совокупным предложением.

Создавая же востребованный экспортный товар необходимо исходить лишь из предположения, что ресурсы для этого имеются неограниченные, ведь по сути, всякий импортный товар логичнее называть не высококачественным, а неэкономичным в производстве. В большинстве случаев европейские или японские товары просто используют самые дорогие материалы и самые дорогие методы, а так же доставляют сырье из самых отдаленных стран.

И их не пугает возрастающая конечная стоимость производимого продукта, так как он рассчитан не на своих отечественных капризных потребителей, а на самых богатых людей со всего мира, которые на себе не привыкли экономить. То, что кажется чудом техники или невероятным товаром, поступающим из-за границы, по факту является лишь самым дорогим производством в мире в определенной категории.