Король «Ледяного взрыва»

Роман Глушков, 2009

Неуловимый контрабандист и погонщик мутазверей Молниеносный Торки Бикс угодил на каторгу по милости роковой красотки в мундире, капитана полиции Кайлины Лэнс, в которую его угораздило влюбиться. Мафия ящеров готова устроить ему побег, если он окажет им небольшую услугу. Однако бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Оказавшись на свободе, Торки внезапно понимает, что ввязался в скверно пахнущее дело и все предыдущие злоключения меркнут перед тем, что ожидает его впереди. Чтобы сохранить жизнь, ему предстоит похитить уникального мутадемона и вызволить из тысячелетней магической ловушки силы, способные потрясти мир. А по пятам его уже преследует бывшая возлюбленная, ставшая к этому времени майором...

1

Всю свою жизнь я зарекался связываться с ящерами — этими хвостатыми прямоходящими тварями с рыжей чешуей, желтыми глазами и огненной отрыжкой, способной ненароком обжечь тебе лицо, если при разговоре с ящером ты подойдешь к нему чересчур близко. Но всегда получалось так, что мой зарок оказывался нарушен. Судьба будто нарочно раз от разу вынуждала меня заключать договоры с теми, кого я больше всего ненавидел. Впрочем, те, кому я обычно доверял, предавали ничуть не реже. Любопытная закономерность, не правда ли?

Боги свидетели, нет в нашем мире более коварных и мерзких существ, чем ящеры! Покрытые хитиновыми пластинами, четверорукие аррауны и те в сравнении с ящерами кажутся просто милашками, хотя они ненавидят нас — людей — куда сильнее огнедышащих чешуйчатых пройдох. И пусть вас не вводят в заблуждение холодные взгляды разумных рептилий, остающиеся бесстрастными в любой, даже проигрышной ситуации. Это равнодушие — всего лишь ширма; врожденный дар, помогающий ящерам скрывать их извечное вероломство.

Здесь, на каторге Рэдис, что расположена на одноименном мелком островке посреди одного из многочисленных озер на севере Истинной Империи, где я вот уже год влачу свое тяжкое наказание, ящеров-заключенных не слишком много. Но держатся они довольно-таки дружно, не чета людям и остальным. Дружнее ящеров в лагере живут лишь оборотни келебра — злобные уроженцы Сумеречных земель. Келебра и верховодят среди заключенных, заставляя людей, арраунов, тэнки, а также редких на нашей каторге цвергов и сидов выплачивать им — оборотням — ежедневный «налог на жизнь». Это означает, что из семи каменных блоков, которые я вырубаю за день на каменоломне, один всегда идет в зачет не мне, а кому-то из келебра. Поэтому лохматые ублюдки особо не надрываются, а их лидеры и вовсе не выходят из бараков на работу. А вот ящеров оборотни налогом не облагают. Между этими двумя компаниями установлен паритет; я краем уха слышал, что это как-то связано с делишками, которые совместно проворачивают на воле могущественные покровители той и другой лагерной группировки.

Благодаря «налогу на жизнь», мой срок на каторге Рэдис автоматически увеличился на три тысячи шестьсот с лишним блоков. То есть более чем на полтора года при моем нынешнем рабочем темпе. Но это при условии, что я буду долбить руду, как безмозглый проходчик-камнегрыз, и не пропущу за это время ни одного трудового дня. Что, разумеется, попросту невозможно. За год моего заключения не проходило и месяца, чтобы я не свалился на пару суток от изнеможения или болезней. И чем дальше, тем это происходило со мной все чаще и чаще. Так что выдать Велланскому Союзу положенные мне по приговору двадцать пять с половиной тысяч блоков магической руды я, судя по всему, не сумею и загнусь от полного истощения через годик-другой. Увы, но такова ужасная реальность…

День за днем я долбил кайлом эту проклятую руду, таскал вырубленные мной куски на склад, а каждый вечер отдавал свой последний блок одному из келебра, встречающего меня на выходе из каменоломни. Волей-неволей я смирился с таким порядком вещей и потому был немало удивлен, когда однажды вместо свирепого оборотня мой путь преградил двухметровый гигант-ящер. Вжав голову в плечи, я покорно протянул ему «налоговый» блок — какая, в принципе, жалкому человечишке разница, кому из сильных мира сего платить дань? — но чешуйчатое существо почему-то отказалось взять мою ношу. Презрительно фыркнув, ящер ткнул лапой в сторону склада, после чего двинул мне по шее, устремив таким образом в нужном направлении.

Потупив взор, я заковылял по привычному маршруту, попутно гадая, чем объясняется эта невероятная, по здешним меркам, милость и почему оборотни вместо своего громилы прислали ко мне представителя группировки «независимых». Я не оглядывался, но отчетливо слышал, что ящер плетется следом, а значит, наш разговор не окончен. Вернее, он еще и не начинался.

Терпеть не могу перемены, когда понятия не имеешь, к чему они в итоге приведут!

Крылатый приемщик-тэнки принял у меня груз и сделал соответствующую отметку в ведомости — я пригляделся, — да, аккурат напротив моего имени. Седьмой блок руды за день — вот это да! Такого со мной еще не было — чем не повод для радости? Впрочем, проявленное келебра снисхождение еще не гарантировало от того, что завтра они не обложат меня двойным, а то и тройным налогом… Ну так это будет завтра, а сегодня у каторжника Торки Бикса выдался маленький праздник. Жаль, отмечать его придется за ужином все той же тошнотворной протеиновой баландой да стаканом безвкусного энергетического напитка…

Мой желтобрюхий спутник дождался, пока я улажу дела с приемщиком, после чего поманил меня за собой и направился в сторону северных бараков. Именно там, у подножия скал, на не доступном пронизывающим ветрам пятачке, обитали оборотни и ящеры. Я всегда старался без нужды не забредать в тот опасный район лагеря, где простой работяга вроде меня мог шутя нарваться на неприятности. Но сейчас мне было некуда деваться, и я покорно поплелся за провожатым.

Побери их всех мерзкий Шинтай и слуга его Басард, вместе взятые!

Группировка ящеров занимала не самый привилегированный барак, но в любом случае в их обиталище было гораздо теплее, чем у людей. Еще бы, ведь это нам, бесправным созданиям, совершенно некогда утеплять стены и латать прохудившуюся крышу; удел работяг — руда, только руда и ничего, кроме руды. А ящеры живут по менее суровому распорядку, и у них всегда отыщется время на обустройство собственного жилища. В нем даже отсутствовала вонь, которая никогда не выветривалась из людских бараков, несмотря на постоянные сквозняки, гуляющие в обветшалых, полуразвалившихся стенах. Впрочем, дело тут вовсе не в чистоплотности ящеров, а в том, что они никогда не потеют и, как следствие этого, могут месяцами не мыться.

Не успел я осмотреться, как провожатый сильным толчком в спину сбил меня с ног, и я расстелился на полу, посыпанном колючей каменной крошкой. Торки Бикс и не ожидал от ящеров теплого приема, но все равно, к чему эта беспричинная грубость, когда можно было обойтись без нее? Ведь я не дерзил, не сопротивлялся и вообще вел себя тише воды, ниже травы, так почему не проявить ко мне хотя бы мало-мальское уважение?

Я горестно вздохнул, поднял голову и увидел прямо перед носом две грубые чешуйчатые ступни. Видимо, их обладателю рассыпанный по бараку колкий гравий был столь же приятен, как для человека — мягкий мелкий песок. Опасаясь получить пинок в лицо, я поспешно отполз назад и только потом осмелился взглянуть на ящера, под ноги которому меня бесцеремонно швырнули.

Карадор… Владыка одной из крупнейших преступных гильдий Брайхорна. Самый старый и авторитетный ящер среди огнедышащих заключенных. Его рыжая чешуя не блестела, как это бывает у молодых особей, а выглядела потертой, словно ее долго обрабатывали крупным песком. Очевидно, старик-ящер давно не сбрасывал шкуру, а раз так, значит, ему осталось жить совсем немного. По меркам ящеров, естественно. А для них такое «немного» могло растянуться на добрый десяток лет.

— Торки Бикс? — булькающим голосом полюбопытствовал Карадор. Я едва разобрал, что он произнес мое имя, — настолько неузнаваемо звучало оно на диалекте уроженцев далекого Брайхорна.

— Да, огнедышащий, — подтвердил я, вспомнив, как принято уважительно обращаться к ящерам, после чего с опаской оглянулся и поднялся с пола. Провожатый никак на это не отреагировал, и я почувствовал себя немного увереннее. Кроме нас троих, в бараке больше никого не было. Стало понятно, что разговор предназначен не для посторонних ушей, но я терялся в догадках, зачем вообще моя ничтожная персона могла понадобиться Карадору.

— Тот самый Торки Бикс, которого когда-то называли лучшим погонщиком в мире? — уточнил старик.

Пришлось согласиться и с этим, поскольку известная ящерам информация соответствовала действительности. Вот только мне больно резануло слух слово «когда-то», но тут уже ничего не попишешь: времена Молниеносного Бикса действительно миновали, и сегодня на просторах Атрейи и Санадарии царствуют новые короли скорости. Мое же имя в лучшем случае останется в воспоминаниях, а в худшем… А, ладно, к чему ворошить прошлое? Одна тоска от такой ностальгии.

— До того как я угодил сюда, мне не раз доводилось слышать о тебе, — признался старый ящер. — У нас на родине, в Аман-Анадоре, хорошие погонщики всегда были в почете. Тебе доводилось посещать Брайхорн?

— Я бывал в ваших краях, — кивнул я и уточнил: — Теневые гильдии Альянса Трех часто нанимали меня для перевозки особо ценных грузов через пограничные территории и ничейные земли.

— На кого именно ты работал, тонкокожий? — заинтересовался Карадор.

— Торки Бикс не помнит, огнедышащий, — потупив взор, вздохнул я. Конечно, это была ложь, но сказать правду я не мог при всем желании. Разве только под пыткой — в данном случае я за себя уже не ручался. — Но могу точно сказать, что ваша гильдия никогда не давала мне поручений.

— Это правильный ответ, — удовлетворенно пробулькал вожак «независимых». — Ответь ты иначе, и я немедленно приказал бы Гробуру оторвать тебе голову. Отрадно, что ты продолжаешь чтить наш кодекс. Даже сегодня, когда тебя превратили в жалкого раба… Скажи, как случилось, что самый быстрый погонщик в мире позволил себя схватить какой-то тупой полицейской шлюхе?

М-да, оказывается, этим мерзавцам известны и такие подробности… Верно говорят: брайхорнцам палец в рот не клади — отхватят руку по самое плечо. Ума не приложу, откуда Карадор выведал мою подноготную, но информаторы у него отменные, это точно. За год каторжных работ Торки Бикс едва не забыл собственное имя, а владыка некогда самой влиятельной преступной гильдии Брайхорна, сидя здесь, осведомлен обо всем, что творится в мире. Да будь у меня на воле такие связи, я, наверное, давно добился бы перевода с этого поганого острова куда-нибудь южнее — туда, где нет таких лютых ветров и руда в каменоломнях, по слухам, мягкая, словно глина.

— Капитан Кайлина Лэнс вовсе не шлюха, — робко возразил я. Вот уж не думал, что даже сегодня, когда мне стала доподлинно известна двуличная натура этой черноволосой бестии, я буду за нее заступаться. Ведь это по ее милости я нарубил для магов Союза Шинтай его знает, сколько тонн руды. — Она просто выполняла свою работу. Я сам виноват, что позволил себя схватить.

Смех Карадора напомнил мне шипение воды, выплеснувшейся на раскаленные угли, и сопровождался огненными всполохами, вылетавшими при этом из пасти ящера.

— Любовь! — саркастически провозгласил он, когда наконец успокоился и прекратил плеваться огнем. — Одна из фатальных человеческих слабостей, что губила и несомненно погубит еще много твоих тонкокожих братьев, Бикс. Раньше я всегда завидовал людям — единственным в этом мире, кто способен настолько возвышать обычный акт продолжения рода. Мне казалось, что Боги открыли вам некую великую истину, непостижимую для других смертных. Но сегодня понимаю, что на самом деле любовь — это ваше проклятье, наподобие того, которое наслала злобная Морэг на келебра, превратив их прежде благородное племя в оборотней… Что ж, теперь мне ясна причина падения Молниеносного Бикса. И впрямь, ничего удивительного; можно было и без подсказок догадаться… Ладно, давай теперь потолкуем о деле. Скажи, тонкокожий, что бы отдал за шанс выбраться с Рэдис?

— Все, что угодно, огнедышащий! — как на духу ответил я.

— Оно и видно, — заметил Карадор, сочувственно оглядев с ног до головы мою исхудалую сгорбленную фигуру. — Тогда вот тебе еще вопрос: реально ли добраться за три дня от южных отрогов тех гор… — ящер указал в окно на виднеющуюся с острова горную гряду на южном берегу озера, — до столицы Блистающих земель?

— То есть, от северных границ Истинной Империи до города Рубина? — переспросил я, быстро прикинув в уме заданный маршрут. Несмотря на то что мне больше года не доводилось заниматься навигационными расчетами, я еще не утратил навыков погонщика. Тому, кто всю сознательную жизнь бороздил воздушные просторы над материками, трудно за столь короткий срок позабыть основы основ погонщицкого ремесла. — За три дня? Хм-м… — Я почесал липкую от грязи макушку. — Нет, огнедышащий, это нереально. Даже окажись в распоряжении вашего погонщика турбошмель-перехватчик, вам не долететь на нем до земель цвергов за такое малое время.

— А при снятом ограничителе? — осведомился Карадор.

Вот Шинтай! И откуда только старику известны такие технические тонкости? Видать, специально интересовался секретами погонщиков, а раз так, значит, вопрос о скоростном путешествии на юг был задан ящером не ради праздного любопытства.

— Летать на турбошмеле без ограничителя — гиблая затея, — уверенно заявил я. — Такое практикуется лишь на нелегальных гонках в пустыне Хайран, строго по прямой и на небольшое расстояние. При этом редко в каком турнире обходится без жертв. Необузданный турбо-шмель — это потенциальный убийца и для погонщика, и для его пассажиров.

— Я в курсе, что ты иногда участвовал в этих гонках и побеждал на них, — сказал владыка теневой гильдии. — Поэтому, коли тонкокожий и впрямь хочет выбраться с Рэдис, ему придется согласиться сделать то, о чем я его только что спрашивал. Мы вытаскиваем тебя с каторги, а ты взамен на это в трехдневный срок доставляешь одного из наших братьев в столицу Блистающих земель. Хочешь, лети на турбошмеле с ограничителем, хочешь — без него, но если в указанное время ты не доберешься до Рубина, пеняй на себя. Ты работал с нашими гильдиями и прекрасно знаешь, как мы поступаем с теми, кто нарушает деловые соглашения. Итак, твое слово?

— Каким образом вы намерены устроить для меня побег? — Мне не терпелось прояснить именно эту деталь, хотя я был уверен, что если Карадор пообещал отправить меня на волю, значит, он отвечает за свои слова.

— Ишь ты какой! — обозлился ящер, полыхнув в гневе огнем из пасти. По опыту общения со вспыльчивыми брайхорнцами я усвоил, что до настоящей злости их лучше не доводить. — Подробности ему подавай! Второй и последний раз спрашиваю: да или нет? Но, прежде чем отказаться, знай: мы выкупили тебя у оборотней за десять килограммов сочного сырого мяса! Надеюсь, тонкокожему не надо напоминать, сколько в Рэдисе стоит настоящее мясо и как трудно его здесь достать? Чтобы покрыть неустойку, тебе придется в течение целого года отдавать нам половину всей добытой тобой руды.

— Тонкокожий согласен бежать! — припертый к стенке новыми аргументами, выпалил я. Карадор, как и все брайхорнцы, обладал талантом уговаривать сомневающихся.

«Да гори оно все огнем! — решил я. — Велика ли разница, где подохнуть: в каменоломне, при побеге с острова или в седле необузданного турбошмеля! Конечно, для человека-легенды Торки Бикса идеально подошел бы последний вариант, только кто даст гарантию, что весть о моей славной кончине разнесется по миру Пророчества? Так и кану в безвестности где-нибудь посреди диких бескрайних лесов Империи… Ну и плевать! Будь что будет, и да поможет мне дух великого мага Эрена, покровителя всех погонщиков!»

— Торки Бикс поступил очень мудро, — изрек… вернее, пробулькал древний, как сами Боги, ящер. «А старикашка-то с юмором, ничего не скажешь. Загнать бы тебя в такой же тупик и посмотреть, что бы ты на моем месте ответил!» — Не всякий тонкокожий способен быстро принять взвешенное решение, когда на кон поставлена его жизнь.

— Прошу прощения, о великодушный огнедышащий, — как можно тактичнее обратился я к Карадору, — но не затруднит ли вас хотя бы намекнуть, когда и каким образом я покину это отвратительное место?

— Как только придет время, Гробур посвятит тебя во все подробности, — уклонился от ответа брайхорнец и кивнул в сторону моего провожатого. — А пока долби свои камни и постарайся сильно не перетруждаться. Помни: ты нужен нам абсолютно здоровым и готовым на подвиги. И не волнуйся насчет келебра: больше они тебя не тронут…