Планета Богов

Роман Воронов (2024)

У троих спросили — Что сделаете, если в жаркий день дадено вамбудет по чаше с водой?Один сказал — смочу пересохшее горло, второй — полью увядающийцветок, а третий — выплесну на песок, за ненадобностью.Когда же им задали следующий вопрос — А как быть с любовью,дарованной Создателем каждому? Все трое, как один, ответили –Оставить себе.Предлагаемый вниманию читателей сборник берется показатьиной ответ.

Планета Богов

Пролог

Прелестное дитя, с длинными, вьющимися локонами цвета спелой пшеницы и зелеными, сверкающими в ночи, как изумруды, широко распахнутыми глазами, смело ткнуло кукольным пальчиком в черное небо, словно бы намереваясь пронзить его зыбкую, прохладную ткань насквозь и нащупать что-то неведомое в самых дальних пределах Вселенной. Острый коготок остановился возле ярко-белой, неторопливо мерцающей звезды, прикрепленной к кончику хвоста огромного лебедя, величаво распластавшего бесконечные крылья над горной грядой, отчетливо просматриваемой на горизонте:

— Папа, там живут Боги?

Мужчина наклонился к дочери и звонко поцеловал ее в макушку:

— Богам вряд ли понравится бродить по аммиачному льду и купаться в метановых озерах.

— А где им понравится? — девочка в испуге обняла отца за ноги, представив унылую и печальную картину мира, которую ей описали непонятными словами.

Мужчина поднял ребенка на руки и посадил на загривок:

— Им захочется дышать свежим воздухом, пить чистую, родниковую воду, без устали носиться по горячему песку и с невообразимым визгом прыгать в ласковые лазурные волны.

Девочка резко свесилась вниз, мужчина едва удержал равновесие.

— Так это же все есть здесь.

— Точно, — рассмеялся отец и небольно ущипнул дочь за нос. Малышка, как юркая ящерка, вывернулась из его рук и, очутившись на земле, строго посмотрела в глаза отцу:

— А где же тогда Боги?

…Путник обречен на Путь, в отличие от Пути, который может и не дождаться своего визави, оставаясь пустынным и статичным, подобно множеству уводящих за горизонт и будоражащих воображение проселочных трактов, вышедших из-под кисти великих мастеров, готовых принять любого желающего, но, увы, совершенно не приспособленных для этого по сути своей.

Щепотка хлебных крошек, вытряхнутая сперва из кармана добротного, шерстяного, но повидавшего виды халата на трясущуюся ладонь, а затем и на сухой, непослушный язык, — вот и вся трапеза, да и той уже два долгих денечка. Старик тяжело вздохнул, ослабил узелок на повисшем поясе и, посетовав на отсутствие воды в потертом бурдюке, затянул веревку потуже. Узкая каменистая тропа обвивала невысокий, но скалистый холм, походивший издалека на торчащий в тревожном предупреждении палец гиганта, прилегшего на секунду отдохнуть и ушедшего под собственным весом в объятия песчаной мантии. Еще какое-то время Путник старался догнать убегающую тень скалы, но, убедившись в беспочвенности собственных надежд, кряхтя, устроился на привал возле черного валуна, прямо под палящими без удержу лучами солнца, обессиленный, голодный и мучимый нестерпимой жаждой.

Более всех заинтересован в Путнике, вставшем на Путь, сам Господь Бог, оттого-то и стоит Идущему только начать молитву-просьбу, как она уже услышана и выполняется. Старик едва успел выдохнуть: «Хорошо бы…» — имея в виду глоток воды, как навстречу ему из-за скального выступа вышел молодой человек, розовощекий, улыбчивый, полный той самой юношеской безудержной энергии, что позволяет не спать ночами, но оставаться бодрым и готовым… не спать еще, если того требуют обстоятельства разворачивающейся перед ним судьбы.

Юноша остановился возле старика и довольно учтиво, но без особого желания, скорее по привычке спросил:

— Вам помочь?

Путник с трудом растянул в улыбке потрескавшиеся губы:

— Нет ли у тебя, добрый человек, воды, всего один глоток.

— Воды у меня нет, — Юноша развел руками. — Но на вершине скалы бьет родник.

И он кивнул головой вверх.

Старик вздохнул:

— У меня не хватит сил и на половину подъема. Не сходишь ли ты за водой для меня?

Молодой человек стянул с плеча котомку, бросил ее на землю и уселся сверху:

— Почему я должен карабкаться на скалу, сбивая в кровь руки и ноги ради того, чтобы незнакомый мне человек попил воды?

Старик заморгал глазами, намереваясь заплакать, но в его иссушенном теле не осталось ни капли влаги:

— Если ты не сделаешь этого, я умру… от жажды.

Взгляд Юноши после этих слов странным образом трансформировался из насмешливого в хищный:

— Повторюсь. Почему я должен карабкаться на скалу, сбивая в кровь руки и ноги, ради того, чтобы незнакомый мне человек попил воды… бесплатно?

— Ты просишь платы за спасение умирающего? — изумленно пролепетал Путник. — Но вода ничего не стоит, это дар Божий, как и жизнь человека, которая сейчас в твоих руках. За что платить?

— Поднимаясь наверх тебе за водой, — усмехнулся Юноша, прищурившись, как это делает рысь перед прыжком, — я могу сорваться и погибнуть. Ты оплатишь эти риски.

Старик, прикрыв глаза, снова тяжело вздохнул:

— Все, что у меня имеется, это Истина, только ею я могу расплатиться с тобой.

— Откуда мне знать, — рассмеялся молодой собеседник, — насколько ценна твоя Истина. Может, она, как и твоя жажда, есть плод вчерашних, слишком частых подходов виночерпия к бокалу, что держала твоя рука?

Старик разлепил мелко дрожащие веки и с изумлением посмотрел на собеседника:

— Я дарую ее тебе авансом, а после ты решишь, достойная ли это плата за глоток воды.

Юноша немного смутился:

— Да мне и принести-то воды не в чем.

Путник ослабевшими руками снял с пояса пустой бурдюк:

— Вот.

Молодой человек протянулся было за сосудом, но, словно от языка пламени, неожиданно оторвавшегося от костра, резко одернул руку:

— А вдруг ты обманываешь меня и хочешь завладеть моей котомкой, ведь мне придется оставить ее здесь, и пока я буду лазить по скале, ты заберешь ее и исчезнешь.

Старик всплеснул руками, покачал головой и, смирившись с ситуацией, произнес:

— Возьми бурдюк и слушай. Энергия, именуемая любовью, несет в себе код расширения, отдачи, жертвы, в ином случае Творец не смог бы разделить себя на части, то есть сотворить Мир Самопознания. Любви противоречит состояние застоя, останова, накопления, нераспространения всего того, что включает в свою суть «выгода».

Всяк, кто ищет ее (выгоду) во всем, обманывает себя, натягивает на голову корону иллюзии и, подобно неразумному дитяте, «показывает Богу язык».

— Мягко стелешь, — Юноша подмигнул старику. — Можно заснуть, в смысле… — Он хохотнул: — Заслушаться. Только слова твои сейчас выгодны самому себе, а значит, противоречивы и… лживы. Не нахожу я в них Истины обещанной.

Путник не смутился, подобные аргументы были не новы и хорошо известны ему:

— Противоречие видишь в речах моих потому, что зришь глазами Эго, а не Бога. «Бог в тебе» не ищет «выгоды», только Путь (соответствие Контракту), «выгодность» каждого шага — забота Эго, его страстное желание знать, где упадет подопечный, чтобы постелить соломки, хотя все ямы и кочки расположены на тропах судьбы самим Создателем, аккуратно и с любовью.

— Странноватая любовь у Отца Небесного к детям своим, — Юноша вспыхнул, глубоко задышал и даже привстал со столь дорогой его сердцу котомки. — И даже если я договорился с Ним на кочки и ямы, — молодой человек с вызовом задрал голову к небу, — то, скорее всего, по собственной глупости.

— Не кипятись, — успокоил Юношу старик. — Все дело в энергетическом подходе к перипетиям бытия. Всякая выгода есть энергоперекос, если она не соответствует Контракту. Кармический Совет видит отклонение моментально, и его предъявят вам для разбора при возвращении. Понимаешь меня?

Юноша отрицательно покачал головой.

— Божественная энергия не просто дар, это основная и единственная материя Вселенной, расходование ее подвержено точнейшему учету, и каждая душа должна относиться к своему поведению в проявленных планах, где все сокрыто от духовного зрения и слуха (речь о последствиях), весьма внимательно, — Старик печально усмехнулся, тут же подумав: «Именно так, беспечно, я не берег ни провизию, ни воду на своем Пути».

— Продолжай. — Юноша кивнул задумавшемуся собеседнику, решая про себя, может, и впрямь старик не обманщик и не стоит мучить его ненужной болтовней, а сходить за водой, да и делу конец.

Тем временем Путник возбужденно продолжил «выкладывать козыри» перед молодым человеком, хотя, по правде сказать, более всего это походило на метание бисера перед свиньями.

— В некотором приближении Божественную энергию любви, разлитую в проявленной вселенной, можно сравнить с водой на планете Земля; выпитая, вычерпанная из природных резервуаров, выплеснутая наземь, замерзшая или выпаренная, она лишь меняет свое агрегатное состояние, но не исчезает массой, а остается в неизменном количестве. При этом можно оросить ею сады и лужайки или выплеснуть на горячий песок, получив в первом случае красоту цветов и сладость фруктов, а во втором — ничего. Выгода — попытка собрать урожай в пустыне.

— Кто о чем, а страждущий утолить жажду — о воде, — Юноша лукаво подмигнул Путнику, новая подмена произошла в нем, что не ускользнуло от старика. Он решил, что пора переходить в «атаку» и, не без усилий оторвавшись от валуна, встал во весь рост.

— Чем изумлял Иисус людей? Тем, что не искал выгоды, ни в чем и нигде. Что раздражало людей в Иисусе? То, что он не искал выгоды вообще. За что люди распяли Иисуса? За то, что не смогли заставить его искать выгоды хоть в чем-нибудь, даже для спасения себя. Что явилось причиной вознесения Иисуса? Отсутствие в его жизни выгоды во всех ее проявлениях. Отчего до сих пор люди не приняли Иисуса? Оттого, что ищут выгоду, даже не замечая этого.

Столь великолепная (по мнению автора) тирада не произвела на собеседника должного впечатления:

— Немного высокомерно и даже, возможно, не лишено смысла, но не стоит стертых до крови коленей.

Юный наглец явно не собирался спасать старика, на что последний отреагировал весьма смиренно:

— Стоимость Иисуса Христа, с точки зрения «выгоды», — тридцать сребреников, такова плата человека за отказ от Христосознания. Энергетически величие человека-Бога (Христа) уравновешивается ценой трех десятков мелких монет бездуховного общества, так работает перевернутое сознание — шпиль в Мире Бога становится мелкой ямкой в его отражении, могучий океан Света оборачивается грязной лужей во тьме Альтернативы. Умаление — главный принцип существования Антипода.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Юноша. — Что-то свеженькое, даже захотелось поставить ногу на первый выступ.

Он издевался над стариком, впрочем, пока его насмешки не достигали цели.

Путник, хоть и пребывал в полуобморочном состоянии, продолжил беседу, словно бы она уже сама по себе стала для него живительной силой:

— Из своего знакомства с Христом Иуда «извлекал выгоду» — находясь подле Живого Бога, он думал о деньгах. Этот великий дух, не удивляйся, я об Иуде, и можешь не сомневаться в его величии, стоит только представить, как далась ему подпись под Контрактом, показал своим примером общечеловеческое поведение — мелочность при титанических потенциалах, слепота при всевидении, слабость при всесилии, и все это под управлением Эго. Благодари, человек, Иисуса Христа за прозрение духовное, позволяющее узреть Бога, а Иуду Искариота — за прозрение сознания, позволяющее узреть самого себя.

— Браво, — с нескрываемым сарказмом захлопал в ладоши юный насмешник. — Можешь быть уверен, моя вторая нога уже опустилась на следующий выступ, водичка все ближе.

Отвратительная улыбка «украсила» его физиономию, а Путник, через силу, еле шевеля губами, прохрипел:

— Контракт подразумевает следование Пути, а не поиск мест отдыха, жертвенность, а не обретение, потери, а не выгоды. Звучит грустно, да?

Юноша безразлично пожал плечами.

— Только для тех, кто уже воплощен в «беспамятстве», а там, где ставится подпись, все выглядит иначе, — Старик изобразил подобие улыбки. — Душа, обездвиженная с точки зрения возможности изменения кармы, в тонком мире, обретая при воплощении руки, ноги и твердую почву в компании сотоварищей с прописанной ролью учителя для каждого встречного, а также Контракт как пропуск в «физический Рай», радуется, словно ребенок, безрезультатно тянувшийся много месяцев за погремушкой и наконец-то заполучивший ее в свои цепкие пальчики.

Выговорившись, он оперся рукой о стену, теряя сознание. Молодой человек поддержал старика и аккуратно уложил на землю, заняв место против солнца так, чтобы голова бедняги оказалась в его тени.

…Если ты стал на Путь и назвал себя Путником, а это, дорогой читатель, дело непростое и весьма ответственное, можешь ни о чем не беспокоиться — что бы ни случилось по дороге, ты доберешься до финала, об этом позаботится Господь Бог, ибо Он лично ожидает тебя.

Старик очнулся, блуждающий взор его остановился на Юноше.

— Еще минуту, — пролепетали безжизненные губы, обращаясь то ли к собеседнику, то ли ко Всевышнему.

— Да-да, еще минуту, — спохватился молодой человек и, подняв бурдюк, неожиданно собрался лезть на скалу.

— Постой, — прохрипел Путник, — не успеть.

— Еще как успеть, — нарочито бодро вскричал Юноша. — Я мигом.

— Мне не успеть, — Старик закрыл глаза. — Слушай самое главное. Разница между Богом и Человеком в том, что первый никогда не ищет выгоды, убери это понятие из своей сути, и ты — Бог. Почему так просто, спросишь меня.

— Не спрашиваю, — опять вернувшись в обычное состояние, зевнул Юноша.

— Именно желание выгадать что-либо для себя, — не замечая безразличия собеседника, продолжал старик, — побуждает к нарушению всех заповедей. Поиск лучшего, более привлекательного и предрасположенного именно к тебе, не наказывающего, доброго Бога, есть нарушение первой Заповеди. Кумир как индивид, явление или некая часть бытия, «выгоден» тем, что совибрировав в данный момент твоему состоянию, позволит «почивать на лаврах», не утруждать себя раздвижением границ, расширением пространства и вообще не затрачивать усилий на познание иных сторон Мира.

Путник умолк, казалось, силы окончательно оставили его, но вот пальцы начали сжиматься, веки задрожали и булькающий хрип возобновился:

— В надежде на выгодное приобретение, удачное спасение, неожиданное выздоровление, то есть на беззатратное получение выгоды, мы, человеки, начинаем использовать все инструменты, чаще внешние, одно из которых — зазубренное обращение к Богу, нежели внутренние, требующие личных усилий. Выгода в этом случае приводит к нарушению третьей Заповеди.

Молодой человек слушал молча, с отрешенным видом и полуулыбкой на лице, еще не знакомым с поцелуями бритвы. «Что для меня этот бред, — думал он, проглатывая целые фразы и бесследно растворяя в сознании их смыслы, — ей-богу, скорее бы старик отошел в тот мир, о коем столь крепко печется».

А Путник сопротивлялся, не желая уступать душу законам физического плана:

— Разве выгодно в материальном мире отвлекаться от делания «выгоды», останавливаться, когда другие (конкуренты) и не собираются уступать вам место под солнцем. Так нарушается Заповедь о Дне Субботнем, из-за выгоды бесконечного, непрерывного приобретения.

Старик даже пошевелил указательным пальцем, словно грозя кому-то в расплавленное солнцем пространство:

— Не возникала ли у тебя хоть раз гложущая душу мысль — отчего не родился я в семье королевских кровей, не думал ли ты, пугаясь этих рассуждений, о чрезмерной строгости матери и невообразимой скупости отца? Примеров недовольства родителями, стоит лишь копнуть поглубже, великое множество среди людей, ибо ищут выгоду человеки всегда и во всем.

Юноша, припомнив свои отношения с домочадцами, поддакнул:

— Тут ты прав, еще один шаг на скалу оплачен.

Старик же, не слыша язвительных замечаний юного слушателя, продолжил выдавливать из себя, то, что был должен:

— Зависть — прямое видение выгоды, полученной другим, большей по объему, чем есть у тебя. Воровство — изъятие чужой выгоды, грубое и не прикрытое никакой моралью, кроме маски на лице и ночной тьмы. Ложь — один из инструментов, путей получения личной выгоды. Она изменяет мир, расстановку в нем, восприятие действительности теми, кто попал в ее тенета, лжи без выгоды не бывает только в одном случае, когда почвой для нее становится страх.

Речь старика стала практически неразборчивой, горло высохло настолько, что каждый звук давался Путнику невыносимой болью.

Молодой человек опустился на колени рядом со стариком и прислонил ухо ко рту умирающего:

— А что убийцы и прелюбодеи, очень уж мне интересно узнать их резоны. — Улыбка, от которой дети обычно плачут, а юные девицы густо краснеют и опускают глаза, расползлась по розовощекой физиономии: — Ну, давай же.

Старик неожиданно приподнялся на локте и спокойным, ровным голосом здорового человека, произнес:

— Первый акт насилия человека над человеком, убийство Авеля Каином, было выгодно… убийце. Семя, посеянное потомком Адама, дало множество черных вибраций, но суть этого шага одна — выгода того, кто поднимает руку на другого. Что же касается любителей чужих жен, — он на секунду задумался. — Какую выгоду ищет прелюбодей? Все просто: получать, не отдавая. Чувствительные наслаждения в обмен на свободу, появление ответственности, как основной рычаг духовного роста, ему претит, и он выгадывает для себя простую и сладкую судьбу, нарушает Заповедь.

После этих слов голова Путника глухо стукнулась о камень, и он затих, теперь уже навсегда.

Молодой человек расшнуровал свою котомку, достал флягу с водой и сделал большой глоток:

— Зря только время потерял.

Он безразлично перешагнул через тело старика и отправился своей дорогой.

Эпилог

Отец и дочь, взявшись за руки, спускались к маленькому дому, притулившемуся к старому вязу у подножия скалы. Если бы не желтый глаз светящегося окна, обнаружить в ночном мраке его было бы невозможно.

— Папа, ты встречал когда-нибудь Богов? — малышка беспрестанно дергала мужчину за руку.

— Идем скорее, мама заждалась, — пробовал отнекиваться отец, но скачущее, как мячик, возле него юное создание не отставало:

— Ну папа, скажи, встречал?

Мужчина остановился:

— Только одного, и очень давно.

— Где? — Во тьме неподдельным восторгом зажглись две зеленые звездочки.

— Тут, неподалеку, — отец махнул рукой в сторону вершины.

— И что он тебе сказал? — девочка затаила дыхание.

— Он просил воды. — Голос мужчины дрогнул, он прижал к себе дочь и, еле сдерживая слезы, произнес: — Это же планета Богов, и им нравится пить чистую, родниковую воду.