Бастард четвёртого мира. Том 2. Чего б не сулила безвестная даль

Роман Владимирович Зацепин, 2023

За спиной уже множество дорог, но этого едва ли хватит и на половину пути. Потому слишком рано опускать оружие, а поводов размышлять о скорой победе с каждым рассветом становится и того меньше.Запасшись отвагой и упорством, стиснув покрепче зубы, рогоголовый иномирец Варанта, его могучий побратим Тамиор и не в меру любопытный поэт Давинти продолжают поиски древней реликвии, призванной спасти волшебный мир Тилрадана от угрозы неминуемых войн или – как знать – может, способной его уничтожить.Так не сомневайся же, случайный пилигрим, что странствие, лежащее перед тобой, столь же велико, сколь и опасно. И тем, кто желает добраться до ступени третьей, придется приложить немало сил. Постичь тайны загробного бытия, совладать с порождением самой смерти, вырваться из лютого плена и преодолеть морскую пучину с её ненасытным владыкой. А отправляясь, помни – каждый твой шаг будет непременно вознагражден новыми соратниками и тайн древних откровением./Источник изображений – нейросеть/

Глава 3

Как ни крути, а знакомая дорога всегда короче. Взять южнее, вернуться обратно в Виридис, пополнить припасы и оттуда двинуться по главному торговому тракту прямиком в столицу Кинарта — могло бы стать весьма неплохим решением. Однако переход через хребты Капризных гор, отделявших наш отряд от толадийских границ бесконечными стенами, казался более чем невыполнимой задачей. Даже если бы у нас хватило сил подняться по отвесной стороне до самой вершины, то уже на второй день перевала походные сумки исчерпали бы запасы воды и провианта. Так что единственно возможным выбором представлялся путь к ближайшей северной части побережья портового городища Ритаки. И эта дорога не сулила ничего хорошего. Нам предстояло миновать место гораздо менее гостеприимное, чем удушливые просторы пепельной пустыни. Место, носившее благозвучное, но в той же мере обманчивое имя «Шепчущее прибежище».

Рыночные площади Зарии, а также все мало-мальски обитаемые таверны, разбросанные вдоль приграничных сел, буквально полнились холодящими душу легендами об этом небольшом, но загадочном клочке земли, застрявшем на стыке северных рубежей территорий разумных и подпираемом Пепельным хвостом с его лавовыми холмами Огненных кряжей с востока. Стоило какому-нибудь хмельному зеваке ненароком взболтнуть вслух название непроходимого сплошь болотистого леса, как тут же среди завсегдатаев отыскивался тот, кто на собственной шкуре испытал ужасы проклятых топей и теперь, чудом уцелев, спешил поделиться со встречными выпивохами удивительной историей своего спасения от крепких объятий самой неприхотливой из дам — старой доброй смерти.

В большинстве случаев всякий косой трёп, который мы с Тамиором в прежние времена по пять раз за вечер слышали в стенах «Пряного ветра», был не больше, чем выдумками заезжих балагуров. И всё же нам случалось знать тех, кому на самом деле выпала неудача оказаться в Шепчущем прибежище, но повезло выбраться, сохранив остатки рассудка. Правда, такие путешественники не спешили раздавать воспоминания направо и налево, а стремились поскорее забыть всё пережитое как кошмарное видение.

В бытность вольными охотниками за редкими вещицами и алхимическими ингредиентами мы часто сталкивались с контрактами, ведущими в гиблый лес и обещающими за успех достойное вознаграждение. Но смелость впутаться в подобные авантюры находили в себе только молодые напыщенные глупцы или отчаявшиеся наёмники, коих уже не волновала возможность никогда не вернуться обратно.

Говорят, судьба ищет потеху в иронии. И ради забавы она способна многое изменить. Так даже путь, избранный во спасение, вполне может привести навстречу тем страхам, которых избегает идущий. Видимо, теперь настал наш черёд убедиться в верности данного изречения.

***

— Подумать только, — взволнованным громким шепотом, не унимаясь вот уже на протяжении нескольких часов, не уставал восторгаться Давинти, — с каждым днём всё смертопаснее и смертопаснее. Возможно, я повторяюсь не в первый раз, а потому прошу простить мне крайнюю одержимость собственным восторгом, но ваш покорный слуга ещё ни разу за скромные годы поэтических скитаний не испытывал таких непреодолимо возвышенных чувств и не ощущал себя настоящим искателем сокровищ. Я уже не говорю о том, как часто нам приходилось бывать на краю гибели в столь короткие сроки. Заметьте, с тех самых пор, как я присоединился к нашему непобедимому и уж наверняка ведомому дланью удачи отряду, прошло до смешного мало времени.

— Нужно было оставить тебя на съедение тому тамавала, болтун, — сердито бросил через плечо белобородый.

— Весьма занятная шутка, мой дорогой друг. Особенно учитывая тот факт, что уважаемый Запрудень выказывал ярое неприятие любого разумного в качестве вкусовых пристрастий, — хихикнул эльф. — И всё же это так освежает! Только вдумайтесь, мои терпящие крах воодушевления соратники, каждый шаг приближает нас к одному из самых загадочных, смертоносных, обвитых тайнами и жуткими выдумками болот. Н-е-е-т, я полагаю, наверняка есть места и пострашнее, но все они нам не известны, а оттого находятся где-то там, или, может, не существуют вовсе. Но Шепчущее прибежище близко, — Давинти понизил тон и продолжил не своим голосом: — Я будто уже слышу шёпот. Мрачными голосами он взывает к каждому из нас, манит раскрыть загадки, веками хранимые от любопытного глаза.

— Ты хоть на минуту можешь замолчать? — рявкнул рыцарь, замедлив ход и развернувшись так резко, что очутился нос к носу с оторопевшим поэтом.

— Могу, — испуганно пискнул тот и втянул губы, символизируя полную немоту.

Впрочем, тишина продолжалась не долго. Примерно через минуту находчивый стихоплет, явно отсчитав требуемое время, шумно вздохнул и с чувством выполненного обещания вновь принялся болтать.

— А вы знали, о чем судачат те, кто смог пересечь болота Шепчущего прибежища и остаться при своём уме? — аккуратно проговорил он.

— И что же? — поддержал я разговор.

Почуяв разногласие, Тамиор возмущенно фыркнул в мою сторону. Я же, решив, что от назойливого повелителя рифм всё равно не избавиться, пожал плечами и улыбнулся.

— Говорят, — радуясь точно дите, продолжал Давинти, — гнилостные испарения проклятых топей заставляют путников видеть всякое, то, чего нет на самом деле. Поразительно, правда? И видения эти бывают порой опаснее вооруженного до зубов лиходея. Я не совсем уверен, правильно ли запомнил все сплетни, но, по-моему, грезы шепчущих болот способны уничтожить жертву лишь внушив ей мысль о том, что та уже мертва.

— Слыхали и про такое. Сказки, — отмахнулся я. — Неужели, Дави, ты хочешь верить во всю эту чушь? Монстры, призраки, живые мертвецы и прочая тарабарщина — дело знакомое. Но вот, чтобы воздух мог убить разумного при помощи его же мыслей… Х-м-м-м.

— А я полагаю, что некоторые истории вполне могут оказаться правдой. Не зря же ходят слухи, что прежде там хоронили своих усопших племена изгоев со всей Зарии. Если так есть, то одним богам ведомо, какие жуткие ритуалы устраивали дикари. И потом, летописи лгать не станут. К примеру, в хронике Даламира — эльфийского Сказителя эпох весьма четко описан момент преображения, — буркнул поэт. — По окончании Войны Семи рас почти все свободные земли были поделены между государствами. Дикие народы остались вытесненными за границы новых городов. Но так как ни толади, ни канри, никто-либо другой не желал претендовать на владение крохотным клочком прогнившей почвы, часть полуразумных осталась жить на костях собственных предков. Немного жутковато, учитывая то, что ни одна из разумных рас не имеет обычаев селиться среди захоронений. Однако важно другое, — вытаращил длинноухий глаза, — тогда-то леса Шепчущего прибежища внезапно и заполонили топи. Причины тому неизвестны до сих пор, а сплетни о тамошних кошмарных обитателях только ширятся с каждым годом.

Дави сбросил образ загадочного рассказчика, выпрямился и заговорил с привычной иронией.

Хотя я вынужден признать, вряд ли даже самое непривередливое существо способно долго выживать в таком гиблом месте. Думаю, если нам кто и встретится, то это будет бесплотный фантом, потерявший свою могилу, или стены ядовитой вони на худой конец. В общем, похоже, смертопасности отменяются.

— Ха-х! Даже твою ушастую голову иногда посещают здравые мысли. Будем продвигаться осторожно, и никакая зараза к нам не пристанет, — хмыкнул рыцарь, внезапно остановился и жестом замедлил шествие всего отряда. — Видите? — белобородый молча указал вперёд.

Мы практически покинули территорию Пепельного хвоста. Воздух стал заметно чище, горизонт прояснился и теперь позволял разглядеть вдалеке клубящийся сгусток мутного марева, вставший на пути и словно арка призрачных ворот, занявший впадину меж горными холмами. Плотный слой вязкого тумана надёжно укрывал почву и, кажется, старался дотянуться своими щупальцами до сухого, растрескавшегося ландшафта примыкающих рубежей, дабы поглотить их, тем самым приумножив собственное ненасытное тело, но каждый раз одергивался и возвращался на место. Сквозь полупрозрачную пелену виднелись уродливые силуэты чёрных покорёженных стволов деревьев, спутанных в узлы голыми раскидистыми ветвями.

— Мы пришли, — устало выдохнул Тамиор. — Предлагаю разбивать лагерь прямо здесь.

Он свалил поклажу себе под ноги, снял со спины щит и уселся на него верхом, вольготно вытянув натоптанные ноги.

— Нам не успеть пересечь Прибежище до темноты, а преодолевать топь в кромешной мгле — занятие опрометчивое. Переночуем, наберёмся сил. Ещё один рывок на рассвете и глазом не успеем моргнуть, как будем нежиться в тепле какого-нибудь портового кабака, наслаждаясь горячей пищей. Прикупим забористого питья и не спеша станем присматривать корабль, что снаряжают к Рундару. Согласны?

Последний вопрос рыцаря даже не был вопросом, а звучал неоспоримым утверждением. Ведь щитоносец считал себя негласным главой нашей маленькой группы всегда, и это было вполне заслужено. Тамиор хоть и выглядел легкомысленным громилой, беспрестанно бравирующим при любом удобном случае, но на поверку всё выходило наоборот. Бывалый воин не раз спасал мою жизнь, подставляясь под удар, или за пару секунд, в бою стряпая неожиданный и сокрушительный ход, ввергающий противника в полное недоумение и, как следствие, приводящий к победе. Лидерские качества и знание военного ремесла этого человека не оставляли сомнений, а его безграничная преданность выступала лучшим доказательством настоящей дружбы.

Наше молчаливое согласие с бородачом незамедлительно перешло в дело и каждый занялся своим привычным обязанностями. Давинти кинулся разбирать мешки и, вслух рассуждая о том, сколько провизии нужно приберечь на дальнейший путь, а сколько можно употребить сейчас, приступил к приготовлению скромного ужина. Я, сгрузив ношу к прочим тюкам, осмотрелся в поисках древесины для огня и отправился собирать хворост. Тамиор развернул лежаки вокруг будущего кострища и углубился в изучение маршрута, что-то бормоча под нос и задумчиво тыча пальцем в жёлтый пергамент карты. Даже несмотря на дикую и неприглядную атмосферу быстро сгущающегося мрака, а также близкое соседство гиблых земель, вечер постепенно приобретал тёплый привкус почти домашнего очага.

***

–…И тогда этот скряга заплатил нам лишь половину уговоренной суммы! Помнишь, Варанта? Вид у него был крайне изумлённым, — хохотал здоровяк. — Мы еле с долгами сумели расквитаться. Но сам поход вышел знатный.

— Позволю себе заметить, что подобное решение более чем справедливо, — поддержал разговор, не проникшийся общим весельем, Дави. — Ведь тот алхимик получил лишь половину черепа, так?

Отвлеченный воспоминаниями былых похождений, я не сразу обратил внимание на размытое вытянутое пятно за спинами друзей, приближающееся к нашей стоянке со стороны Шепчущего прибежища, и ещё раз всмотрелся вдаль, напрягая уставшие глаза. По путанной рваной линии, резкими скачками, замирая на одном месте по нескольку секунд, к нам двигалась подрагивающая белесая фигура. За силуэтом по земле стелился туманный след, словно поводья, соединяющие незваное «нечто» с массивом смога проклятых болот.

— Медленно обернитесь, — сквозь зубы процедил я.

Тамиор знал этот взгляд. Сразу смекнув, что я не шучу, он смолк и осторожно повернул голову. Эльф, напуганный серьёзностью моей гримасы, тоже тревожно заозирался.

— Я ничего не вижу, — буркнул белобородый.

— Не говори ерунды.

Я напряженно привстал на одно колено и потянулся за оружием.

— В десяти шагах от вас, — предупредил я.

— Варанта, ты меня пугаешь, здесь никого, кроме нас, нет, — проскулил взволнованный поэт.

Сгорбленный образ, напоминавший человеческий стан, сотканный из клубящегося пара, остановился поодаль от лагеря. Его очертания плыли, беспрестанно колеблясь и на доли мгновения теряя форму. Я нащупал рукояти мечей за спиной и приготовился к прыжку. Фантом коротко моргнул и появился прямо перед носами ничего не подозревающих путников, которые, казалось, до сих пор силились разглядеть хоть что-то кроме теней от костра.

— В стороны! — взревел я и, обнажив клинки, ринулся вперёд, вклиниваясь между товарищами.

Мышцы в ногах налились кровью, выбрасывая туловище навстречу вероятной угрозе, и тут же обмякли, так и не оторвав ступней от земли. Над головой что-то оглушительно лопнуло, точно разряд молнии угодил в массив сухого гигантского пня, разрывая его на мелкие щепки. Тело пронзила короткая дрожь, и я рухнул ничком. Затем быстро собрался, вскочил на ноги и принял боевую стойку.

Мрачный силуэт отпрянул на несколько шагов назад и начал стремительно разваливаться, опадая мутными пузырящимися сгустками смога. Теперь это видели все. Белая дымка вытянулась в тонкую полосу, окружая наш лагерь призрачной, свернувшейся в кольцо змеёй. Воздух наполнился тошнотворным смрадом гниющего мха и затхлой болотной жижи. Повсюду доносилось далекое гортанное пение. Пронизывая рассудок жуткими отзвуками, оно то приближалось, то удалялось вновь. Панорама кажущегося до нынешнего момента настоящим пейзажа, таяла. Подобно бумажной ширме, разрисованной искусным художником, явь принялась медленно плавиться, обнажая тлеющие обугленные дыры, точно лист пергамента, брошенный в догорающий костёр.

Последний фрагмент иллюзии пал, а наш отряд, прижимаясь спиной к спине, топтался на небольшом земляном возвышении. Вокруг холма царила непроглядная вязкая мгла топей Шепчущего прибежища.

— Но как? — дрожащим голосом лепетал Давинти. — Как такое возможно? Мы же остались там, на границе Пепельного хвоста.

— Сдается мне, что это одна из тех историй, где путники видят то, чего на самом деле нет, — догадался я. — Думаю, мы ещё засветло добрались до места и теперь оно играет с нами.

— Замрите, — шепнул Тамиор. — Похоже, мы не одни.

По голым ветвям уродливых деревьев, образующим монолитный свод над трясиной, пронеслось потрескивающее эхо. Что-то быстро двигалось, перемещаясь поверху окрест нас, часто замирая и тут же обнаруживаясь на противоположной стороне, будто высматривая позицию для нападения или выжидая удобного момента.

— Помнишь, ты спрашивал о хидне, дружище? — серьёзно процедил бородач.

Я обернулся и нерешительно кивнул.

— Так вот, боюсь, что очень скоро нам предстоит лично познакомиться с этой тварью.

— С чего ты взял, что это она?

— Если позволите… И если я не ошибаюсь… Хидна — вроде бы некая разновидность нежити, верно? — тоненько подал голос эльф. — Чудища, появляющиеся на древних курганах из-за пробуждения какой-то жуткой чародейской силы или по так называемой «Воле проклятой земли». Противнее страшилы не придумаешь, — Давинти сглотнул. — Отдельные умертвия представляют собой немыслимое сплетение останков разумных и трупов диких зверей. Вдобавок встречаются и такие, что состоят из нескольких туловищ сразу. Я… что-нибудь забыл?

Правым плечом я почувствовал, как поэт дрожит всем своим худосочным существом.

— Нет, мой осведомленный друг, — внимательно вслушиваясь в скользящий шорох, ответил Тамиор. — Судя по всему, на одном из таких, уже сотни лет гниющих, погостов мы как раз и находимся. А ещё, — белобородый покрепче перехватил оружие, — твари посильнее горазды наводить морок, чтобы было проще запутать жертву и наброситься в самый неожиданный миг. Так что держите ухо востро.

— Ой-ё-ё-й, — запричитал длинноухий, — плохи наши дела, очень плохи.

— Нечего скулить, — бросил рыцарь. — Выкрутимся. Главное — делай, что говорят, и может…

Не успел он завершить фразу, как шагах в пятидесяти к юго-западу от холма, внезапно ставшего для нас импровизированным редутом, о пропитанную влагой твердь, с гулким хлюпаньем ударилось нечто бесформенное. Расплывающийся вдали ком стремительно приобрёл очертания и ринулся вперёд. Одним прыжком преодолев две трети пути, существо чуть замедлилось, прямо на ходу встало с четверенек и выпрямилось в полный рост. В отблесках затухающего костра проступил ссутуленный человеческий облик. Вновь набирая скорость, только уже на двух то ли стопах, то ли лапах, тварь продолжила наступление.

Сконцентрировать внимание на враге никак не получалось. Монстр сливался с окружающей темнотой, а изломанный контур высокой фигуры делал его неотличимым от уродливых древесных столбов, растущих повсюду из такой же серой, пышущей зловонным маревом водяной массы. Однако то, что мне удалось выхватить взглядом, пока чудовище приближалось, было ужасающим.

Существо, которое мои друзья называли хидной, передвигалось на сросшихся из двух пар людских ног и перекрученных, будто толстые канаты, конечностях. Мёртвая, кое-где свисающая бурыми сочащимися лоскутами плоть, зияя проплешинами оголённой кости, поднималась к животу монстра, а затем распадалась уже на два отдельных туловища, стянутых посередине полосами гнилой кожи, сродни лентам корсета. Из неровного шва по центру торчали угловатые остатки рук, тогда как из плеч справа и слева тянулись длинные, достающие земли переплетения локтей. Каждое тело заканчивалось отдельной головой, а вернее, истлевшими собачьими черепами. Зубастые морды псов, всё ещё сохранившие огрызки разлагающихся мускулов и притянутые пульсирующими жилами к шеям, пристально взирали пустыми глазницами на наш, принятый за добычу, оторопевший отряд.

Слегка наклонившись на манер бегущего разумного, чудовище огромными шагами сокращало расстояние до костра. Всё быстрее отбивая такт длиннющим шипастым хвостом о гладь болотного месива, монстр подобрался почти вплотную, но вдруг замедлился, глубоко присел и, с силой оттолкнувшись, взмыл кверху, исчезнув в плетне нависшего над нашими головами свода. В тот же миг какая-то незримая сила будто мощным пинком вышвырнула Тамиора из освещенного пяточка в черноту сумрака. Удар пришелся о спину. Стальной панцирь брони коротко застонал, и рыцарь, теряя равновесие, пролетел несколько шагов безвольной куклой, врезавшись лицом в грязь. Быстро придя в себя, белобородый вскочил на ноги и закашлялся. Воин вертел головой, будто не понимал, где находится.

— Варанта! Дави! Где вы?! — прокричал он и тут же был сбит с ног следующей атакой незримого противника.

— Мы здесь! Вот же, на холме! — отчаянным голосом отозвался Давинти, выхватил головню из костра и принялся размахивать ею в надежде привлечь внимание щитоносца.

На этот раз удар оказался значительно сильнее — поднимался здоровяк с трудом. Тусклые всполохи углей на мгновение озарили его перепачканную гримасу. Глаза Тамиора были широко раскрыты, по щекам стекали плотные ручейки болотной каши, а тонкую полоску рта искажали страх и лютая ярость.

— Проклятье, — зло прохрипел он, стараясь стереть потоки грязи со лба, — как же их много.

— Он нас не видит, — догадался эльф. — Не видит! Нужно ему помочь!

Тил не мешкая ринулся к товарищу. Справа раздался всплеск, а за ним последовал надрывный многоголосый лай, исходящий точно от целой своры бешеных псов.

— Дави, вниз! — заорал я, резко поворачиваясь к источнику зловещего гула.

Поэт беспрекословно бухнулся ничком и прикрыл голову руками. Воздух застонал. Вспоротое хлёстким движением пространство взвыло, расступившись перед внезапным натиском чудовища. Стараясь задеть двух противников сразу, хидна приподняла тугой хвост невысоко над землей и, развернувшись всем телом, рубанула им наотмашь. Быстро сориентировавшись, я оттолкнулся и нырнул в сторону, противоположную направлению атаки, пропуская смертоносную дугу под собой. По инерции чудовище повело вбок. Тварь замешкалась. Вскочив на ноги, я оказался за спиной соперника и не раздумывая вложил всю свою мощь в два колющих удара, протыкая монстра насквозь. Мёртвая плоть была невероятно твёрдой, но нардиевые клинки исправно делали свою работу. Хидна взвыла и молниеносным прыжком исчезла в кронах, здорово приложив меня тяжёлой костлявой лапой.

Ошеломлённый неожиданным ударом, я закашлялся и поднял взгляд. Давинти по-прежнему лежал возле кострища и вращал ошалевшими глазами, пытаясь оценить ситуацию. Тамиор, словно сражаясь с невидимой армией, вертелся взад-вперед в смертельном танце отчаянной схватки. Бородач блокировал, уклонялся и перекатывался, яростно контратакуя орды незримых врагов.

— Замолкни, Дави! — заплетающимся от усталости языком рычал он. — Ты только путаешь меня!

Рыцарь упал на одно колено и метнул копьё в темноту. Магическое оружие, не отыскав цели, тут же вернулось в руку хозяина. Он повторил бросок, и я с ужасом заметил, что веки бородача плотно сомкнуты — Тамиор всё глубже погружался в видимую только ему одному иллюзию.

— Справа! Слева! Сзади! Замолчи, проклятый эльф, я сам вижу, что они со всех сторон!

— Но я ничего не говорил, — проскулил вконец перепуганный поэт.

Я встал и рванул к другу. Массивная туша хидны тяжёлым мешком вновь рухнула в болотную жижу, преграждая мне путь. Истошно взревев, чудище ринулось на поглощённого мороком щитоносца. Судорожно соображая, что делать, я ухватил правый клинок обеими руками и, размахнувшись как следует, метнул его в спину монстра. С хрустом ломая один из хребтов, меч прошил гнилую плоть насквозь, войдя по рукоять в тело твари. Та взвизгнула и стала заваливаться на левый бок. Выгнувшись в падении, существо вскочило на четвереньки и устремилось ко мне. Два мощных прыжка, и зловещее рычание отозвалось эхом с тыла. Я лишь успел наполовину развернуться и попытаться выставить перед собой свободный клинок, как почувствовал, что ноги отрываются от земли. Монстр крепко сжимал мои плечи длинными когтистыми лапами, приподнимая вверх, в то время как отростки, торчащие из груди страшилы и отдаленно напоминающие пару человеческих рук, жадными щупальцами тянулись к шее.

Я закричал и коротким взмахом рубанул наотмашь перед собой. В стороны разлетелись сухие обрубки костяных пальцев. Нежить дернулась, срываясь на скулящий вой, и с силой вдавила меня в чавкающую почву. Затем пригнулась всем торсом и, снова взмыв, переместилась далеко вперёд, оказываясь нос к носу с обессилевшим от иллюзорного боя Тамиором. Схватив бородача, чудовище с легкостью вздернуло бедолагу на вытянутых локтях и сокрушительным броском отправило в сторону ближайшего дерева. Воин с лязгом врезался в толстый ствол и обмяк, повалившись без чувств наземь. Разделавшись с рыцарем, хидна крутанулась на месте и вновь ринулась ко мне, желая поскорее добить не менее опасную жертву. Я попятился. Ладони скользили по влажному исподнему болот. Мускулы не слушались.

Всего несколько шагов отделяло монстра от победоносного завершения охоты, как вдруг тварь резко отшатнулась и захромала — её спину пронзали сразу четыре длинных сучковатых копья. Упав на локти, она попыталась продолжить наступление. Громкий свист разорвал спёртый воздух, и ещё пять копий врезались в существо, пригвоздив его к земле накрепко. Из окружающего мрака выплыли силуэты, по макушку затянутые в чёрную материю. Оказавшись рядом с чудовищем, не мешкая ни секунды, слаженно будто единое существо, тени обрушились ударами, отделяя от туловища руки и ноги умертвия. Хидна заскулила и распласталась на брюхе. Загадочные фигуры подняли оружие снова и, спустя несколько мгновений, жуткое порождение трясины было разрублено на куски. Воители спешно отпрянули от побежденной твари и застыли, словно в ожидании. Зыбкая болотная каша забурлила, вздыбилась, а ломти разделенной туши принялись таять, погружаясь в кипящую грязь, словно шепчущие воды пожирали собственное дитя, возвращая его останки в лоно материнской утробы.

Один из фантомов зашевелился и беззвучно зашагал прочь от места казни, направляясь прямиком ко мне. Его лицо надежно скрывалось под тканью, так что заранее определить намерения чужака не представлялось возможным, однако твердая спокойная походка не выдавала ни злобы, ни враждебности. Впрочем, стоило тени приблизиться вплотную, как в трёх пальцах от моего горла застыло острие пики.

— Вставать, броктар, — прозвучал вибрирующий голос на ломаном общем языке. — Мой прийти помощь.

Я медленно закрепил левый клинок за спиной, показав пустые ладони. В ответ круговым движением незнакомец убрал копьё и протянул руку. Хватаясь за пятерню, я глянул в сторону нашего маленького лагеря — поляна светилась ярким сиянием десятка факелов. Давинти уже стоял на ногах в окружении троих чужаков, которые складывали наши пожитки на небольшие импровизированные волокуши. Похоже, эльф был спокоен и о чём-то переговаривался с пришлыми, указывая, что и в каком порядке следует собирать.

Я направился к месту, где только что находились останки хидны. Командир таинственного отряда двинулся следом. Пошарив в мутном киселе, оставшемся от чудовища, я нащупал рукоять своего правого клинка и вернул его в ножны.

— Твой друг… — послышался голос за спиной.

— Знаю, — прогудел я и поплелся к обмякшей фигуре Тамиора.

В пылу боя сознание воителя не способно воспринимать ни жалости к врагу, ни горечи о собственных потерях. Но теперь, когда всё было кончено, страх, скорбь и неумолимая тоска — всё разом навалилось на мои помятые плечи. За несколько коротких шагов я успел не единожды пережить смерть настоящего, лучшего и единственного товарища во всём этом огромном мире… В обоих мирах.

— Не сберёг. Не прикрыл тылы. Не смог оказаться рядом и отбить смертельной атаки, — голова раскалывалась от сожалений и вариантов того, что можно было бы предпринять будь у меня ещё один шанс.

Рыцарь лежал на боку, упершись щекой во влажные выпирающие корни дерева. Чем ближе я подходил, тем яснее становился рассудок. Мрачные стены скорби рушились, а на лице невольно проступала улыбка. Складное копьё щитоносца, заляпанное серыми пятнами, плотно держалось на тыловой части кирасы и поблёскивало тусклым сиянием сквозь плёнку грязи. Магический предмет не желал бросать своего хозяина и продолжал исполнять долг, ожидая новых приказов. Это значило лишь одно…

— Он ещё жив, — в смятении затараторил я и, рывком усадив бедолагу, поднёс ухо к разбитому рту.

Здоровяк почти незаметно, слабо и прерывисто, но всё же пытался перевести дух.

— Он дышит! — возликовал я и крепко стиснул белобородого в медвежьих объятьях.

— Ждать, — сухо произнёс незнакомец, с силой отпихивая меня в сторону.

Заняв моё место, он ухватился обеими руками за голову рыцаря и, бережно вращая, осмотрел участки, неприкрытые доспехом. На шее Тамиора чем-то неестественно чёрным сочились три рваные ссадины.

— Твой друг, — лицо, скрытое под тканевой маской, повернулось ко мне, — яд. Санатра.

Чужак медленно подбирал слова плохо знакомого ему наречья.

— Друг умереть. Скоро. Идти с мой. Торопиться. Недалеко.

Ломаный общий в совокупности с тяжелыми вибрациями голоса звучал неузнаваемо, но я понял всё до последнего слога.

— Хорошо. Мы идём. Ведите, — торопливо ответил я. — Спасибо вам.

Тот молча кивнул, выкрикнул несколько фраз на каком-то причудливом диалекте, и воины выстроились в линию, демонстрируя немедленную готовность начать путь.

— Юкар! Юкар! — прозвучал следующий приказ.

Колонна двинулась на запад, постепенно исчезая во мраке ночи. Я же бережно поднял раненого приятеля, взвалил его на плечи, подобрал помятый щит и заспешил за уходящим караваном.