Сны Летнего сада. Рассказ

Роман Важинский

В минуты вдохновения, пребывая в творческом удовольствии, я писал, меньше всего желая, чтобы рассказ входил в шорт-листы бестселлеров и разлетался по экранам электронных читалок, продаваясь на станциях метро среди гор текстов.Это романтическая серия для моих друзей – старых и новых, и если захочешь, можешь стать одним из них. Тогда «Сны Летнего сада» – история о Питере, нежности и любви, – поселится и на твоей полке, став частицей души.

Фотограф Роман Важинский

Иллюстратор Роман Важинский

Оформление обложки Роман Важинский

© Роман Важинский, 2020

© Роман Важинский, фотографии, 2020

© Роман Важинский, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4490-4634-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

И вправду, 9 сентября не был обычным днём. Осеннее солнце купалось в зените, отражаясь в Неве миллионами ярких бликов. Пронизанные светом, необыкновенной красоты облака, словно белые новогодние шары повисли над Дворцовой набережной, золотым куполом Исаакия, Стрелкой Васильевского острова, исчезая за горизонтом. А совсем ещё по-летнему тёплый ветерок слегка трогал волосы.

— Как же знаком с детства этот плеск волн, эти мокрые камни, здесь у Петропавловки. Подумать только, сколько воспоминаний связано с этим городом! — произнесла она вслух, и словно испугавшись своих невольных слов, оглянулась.

Но никого не было, только Троицкий мост радовал глаз своей строгой торжественностью, похожий на старого верного слугу в зелёном мундире.

— Вот редкий день, когда не нужно спешить, не нужно ни о чём думать. Даже странно как-то. И дело не в Дне рождения, не в том, что дома всё приготовлено, а потому, что приснился этот сон.

Стопы касались круглых камней, а недавние грёзы уже захватили всё её существо.

— Будто лечу над решётчатой оградой Летнего сада, низко-низко, а золотистая тьма словно соткана из тысячи ночных песчинок, причудливых запахов сказочных роз в античных вазах, окутанных негой деревьев и сонных дорожек. Кажется, во всём мире нет большего счастья, чем оказаться там. — глаза засветились, а в уголках губ промелькнула улыбка.

— Почему он приснился? И почему именно в эту ночь, когда исполнилось… дцать? Вечером соберутся гости, но мне совсем не до них. А ещё я встретила там его, да это мог быть только он…

Она не считала себя красивой.

— И как только бабушка может называть меня принцессой? Ну скажите на милость, где вы видели принцесс с нескладной фигурой и кривенькими ножками. — беседовать с собой стало привычкой и вовсе не тяготило. Да это и не удивительно, ведь подруг у Сони никогда не было, а почему, она и сама не знала.

Расположив свой любимый маленький мольберт поудобнее, Соня предалась занятию, которое обожала всегда. Масло венчалось с холстом, и каждый мазок приносил юной художнице светлую радость. В эти минуты она не замечала никого и ничего вокруг. Казалось, кисть была продолжением тонких Сониных пальцев, а движения — быстрыми и невероятно точными. Игра света в облаках ясного питерского неба особенно захватывала воображение, унося в мир возможных и невозможных сочетаний цветов и оттенков.

— Как же это волнительно, вновь и вновь подбирать тона. — Соня тонко чувствовала природу лучей древнего исполина, которые словно сами ложились на загрунтованный холст, создавая тени и блики. Её картины не молчали, а пели хором прекрасных голосов.

И теперь, окончив работу и повесив на хрупкое плечико свой детский мольберт, она шагала вдоль Государева бастиона, глядя высоко за облака.

Пройдя через Невские ворота, Соня направилась напрямик к площади перед Петропавловским собором. Миновав Ботный домик Петра Великого, на крыше которого красуется древнегреческая нимфа ручьёв и родников — символ навигации, она остановилась и повернулась лицом к собору. За перезвоном колокол отмерил пять ударов, полилась мелодия «Коль славен» Дмитрия Бортнянского на стихи Михаила Хераскова. Некогда национальный русский гимн, вдохновлённый сорок седьмым псалмом.

Конец ознакомительного фрагмента.