Сын моря, сын огня

Роман Баранов, 2021

235 год от Р. Х. На северной границе Римской Империи неспокойно: германские племена вторглись в область под названием Чёрный лес. Повествование ведётся одновременно с двух сторон. Столичный магистрат Неро прибывает в Нижнюю Германию с тайным поручением, но оказывается в самом сердце войны. Тем временем юный Фалька из морского племени идёт на юг за воинской славой, но вынужден служить убийце своего отца. Война двух народов оборачивается битвой каждого героя с тьмой собственного сердца. Ибо дорога сквозь Чёрный лес редко бывает прямой. Комментарий Редакции: Идеальный роман для поклонников историй о противостоянии римлян и германских племен. Автор нашел ключик к сердцам тех читателей, которые любят героические эпосы, восхваляющие доблесть и отвагу воинов. Также книга “Сын моря, сын огня“ будет интересна тем, кто готов увидеть обратную сторону брутальности и мужественности.

Гераклит

Часть первая. Ветер северных морей

ᚠ

Демоны блуждали вдоль реки. Видать, оттуда и вышли. Бабка сказывала, что все реки текут в Великое Море — врата меж миром мёртвых и миром живых. И когда граница нарушена — быть большой беде.

Раньше из бабки раз в месяц кровь лилась — тогда она уходила в лес и сидела там пять ночей. Потом возвращалась, говорила — демоны снова через её кровь в мир живых рвались. Но она их сдержала. По этому поводу, как боевое знамя, вывешивала у хижины свои перепачканные штаны — защиту от чужого сглаза. Бабка была сильной колдуньей. Когда стала совсем сильная, мудрая и старая, демоны перестали через неё рваться.

А здесь, на речном берегу, демоны нашли ход в Срединную Землю. Снуют туда-сюда, вынюхивают. Но шестерых воинов, притаившихся на холме, не учуют. Морские люди — опытные охотники, с подветренной стороны легли. Среди них — юный Фалька, сын Вигги, мокрой от пота ладонью сжимающий рукоять меча.

Фалька силился понять, откуда родом эти демоны. Может, это ледяные великаны с севера, из Обители Туманов? Утром стоял туман. Но одежда у демонов красная… Может, они с юга — земель огненного исполина Сурта?

Хотя ладья у них совсем как у морских людей, серый парус из овечьей шерсти. Только на носу застыла змеиная башка, вывалив из зубастой пасти раздвоенный язык. Детёныш Йормунгарда, Мирового Змея. Может, демоны пришли с самого морского дна?

Фалька перехватил меч левой рукой и вытер правую о штанину. Откуда бы не явились демоны — шестерым морским воинам против такой силы не устоять. Но вдруг? Фалька Убийца Демонов — славное прозвище.

Замечтавшись, он слишком высоко поднял голову, и рука Ингвара дёрнула его к земле.

— Не суйся, болван! — прошипел молодой сын конунга. — Это ты меня стеречь должен, а не я тебя!

— Заметили? — испугался Фалька.

Ингвар не ответил. Сидел, прислонившись к мшистому камню, жевал губу. Жалеет сын конунга, что отправился к реке без большой дружины.

Фалька осторожно, как лисица, приподнялся над камнем и замер — один из демонов стоял прямо под холмом и вглядывался в укрытие.

Фалька не шевелился. Демон тоже. На нём, как и подобает гостю из тёмного мира, было женское платье. Голова несуразно большая, обмотанная тканью. Лицо чёрное, как сажа. Демон обернулся к змеиной ладье и каркнул что-то на своём злом языке.

К нему приблизился другой. Этот был чудовищно огромный, с ног до головы покрытый огненной шерстью. Демон что-то жевал, отрывая куски от большого ломтя — не иначе, мясо человечье. Последний кусок он сплюнул и ткнул лапой в сторону Фальки. Демон в женском платье мгновенно выхватил из-за спины короткий лук, и по камню под Фалькой чиркнула стрела. Он отпрянул назад и упал на землю.

— Уходить надо! — шепнул кто-то.

Ингвар суетливо кивнул, и морские воины гурьбой шарахнулись в заросли. Бежали, как звери, прижимаясь к земле. Фалька нарочно пропустил всех вперёд. Если демоны нагонят — он примет бой первым.

* * *

Он никогда не избегал драки и никогда не боялся смерти. Раньше всех погодков овладел мечом и копьём. Всё ждал, когда вырастет и сможет направить их против врагов. Но время шло, а он так и не вырос — Ингвар и другие мальчишки вытянулись и стали походить на мужчин, а Фалька еле доставал им до плеч.

Он тайно злился на несправедливых богов за свой низкий рост, но потом ответ нашёлся. Он мал, потому что дело его малое — охранять конунгова сына. Ингвар высокий — ему много свершений предстоит. А у Фальки судьба простая. Старый учитель Хрус крепко вдолбил ему эту мудрость: «Твоя жизнь вперёд Ингвара должна уйти. Коли так случится — прослывёшь великим. Коли не убережёшь Ингвара — позор тебе и детям твоим». Так что всё выходило просто. С этой мыслью Фалька успокоился.

Ему довелось драться за Ингвара дважды. Первый раз конунг Арногат отправил сына к племени песчаного берега — закалить меч в крови старых врагов. Песчаные люди оказались слабы, и морские воины гнали их до самого леса. Тогда Фалька убил своего первого врага.

Другой раз против власти Арногата восстало племя западного приморья, хранители пути на Остров Дождей. Арногат направил с сыном большую силу — две сотни воинов. Бились рано утром в подлеске, окутанные тягучим туманом. В белой пелене Фалька отыскал вождя бунтовщиков и сошёлся с ним один на один. Вождь был выше и сильнее, но сильно уступал в скорости. Фалька сразил его и забрал красивый меч вождя. Дал ему имя Туман — в знак благодарности ледяным великанам. Вечные враги живых, в то утро они помогли войску Арногата, наслав на противника слепую пелену.

Про конунга Арногата в то время ходили разные слухи. Одни звали его любимцем богов, другие — слугой демонов. Он стал вождём в морозный год, и со времени его правления зимы становились всё страшнее. Пошёл слух, что Арногат сам родился в Туманной Обители, что он дитя ледяных великанов. В конце концов, этот слух и сделал его конунгом — в мороз не стоит пренебрегать силой демонов.

С колдовством или без него, Арногат смог собрать воедино своевольные морские племена. Арногат сказал: все мы — дети Инге, сына Манна, сына Туистона. Имя нам — ингевоны, морской народ. Арногат сказал: боги велели нам жить единым племенем. А врагов искать за пределами родной земли. Арногат сказал: судьба наша лежит на западе — на Острове Дождей.

И морские дружины отправились на Остров Дождей. Там-то и сгинул отец Фальки — отважный Вигга Туробой, славный воин и верный друг конунга. Как истинный ингевон, Вигга обрёл гибель в бою. Конунг Арногат взял под кров Фальку, и с тех пор тот неотлучно был при его сыне Ингваре.

На исходе шестнадцатой зимы Фальки с юга на взмыленной лошади примчался гонец. Конунг Мадальгрим, властитель равнины, просил Арногата отправить послов на свою вотчину, в город Хассела. Причину гонец не назвал, лишь передал золотой перстень в знак честных намерений Мадальгрима. Арногат снарядил в путь сына, а с ним полсотни воинов. Так Фалька отправился на юг.

Первые дни дорога была спокойной — людей им не встречалось, лишь звери и птицы. Ингвар гадал, какая тайна ждёт его в чертоге Мадальгрима, а Фалька, впервые оказавшись так далеко от дома, поглядывал по сторонам, вспоминая бабкины легенды. Днём он выискивал глазами спустившихся с неба альвов, плетущих меж деревьев серебряную паутинку, а ночью вслушивался в песни цвергов, что выбирались из подземного чертога, пока солнце не могло обратить их в камень. Иногда ему чудилось, как бродит в чаще одноглазый Вотан-странник, бог-всеотец, и с плеч его два ворона шепчут о походе морских людей.

Однажды услышали они шум реки, и Ингвар, оставив войско у костра, с малым отрядом отправился к воде. Там-то они и наткнулись на змеиную ладью с черноликими демонами.

* * *

Ингвар выдыхался, дружина замедлила шаг. Демонов за спиной не было. Впереди тоже ничего не было, кроме густого леса.

— Откуда мы пришли? — спросил сын конунга, и воины затыкали пальцами в разные стороны. Фалька первым заметил дрожащий огонёк костра.

— Туда!

Крадучись, они двинулись к светлячку. То и дело оборачивались — нет ли погони? Фалька страшился демонов не меньше остальных, но в сердце таил ликование. Пусть ему встретились наиболее тёмные, опасные и уродливые существа из старых легенд, но всё же они были настоящими. Будет, что рассказать дома.

Погони не было. Вотан сегодня благоволит — показал чудо, а потом укрыл в лесу от опасности. Довольный Фалька вышел к костру и только тогда понял, что Вотан повременил с покровительством. Похоже, с перепугу они дали хорошую дугу и вышли к чужой стоянке. Шестеро ингевонов застыли перед двумя десятками вооружённых незнакомцев.

Над опушкой повисла тяжёлая тишина. Чужаки потянулись к оружию. Ингвар попятился и поднял руки ладонями вперёд.

— Мир вам, люди. Я Ингвар, сын Арногата, конунга морских людей.

Вокруг разошёлся взволнованный шёпот. К костру шагнул человек.

— И тебе мир, Ингвар, сын Арногата, конунга морских людей.

Человек был одет в грязную поношенную тунику. Поверх нелепо блистал золотой пояс, а на шее болталась серебряная цепь. Фалька вытаращился на лицо, будто слепленное из двух половинок. Страшный бугристый шрам тянулся от брови к губе, поперёк обрубленного носа, и дальше — до разреза на подбородке, сквозь который проглядывала почерневшая челюсть. Обладатель диковинного шрама представился:

— Я Фрека Полумесяц.

В иной раз Фалька не удержался бы от смеха, но сейчас было не до веселья. Ингвар заговорил споро и сбивчиво, глядя Фреке под ноги. Рассказал о зове Мадальгрима, о походе и о встрече с демонами. Последнее, почему-то, совсем не взволновало Фреку. Он прицепился к другому:

— Так это не вся твоя дружина? Где-то в лесу ждёт ещё полсотни людей?

— Да, и нам стоит поскорее их найти, — неуверенно произнёс Ингвар, — вместе мы сможем одолеть демонов тумана.

Он сделал шаг, но воины Полумесяца преградили ему путь.

— Друзья, не спешите, — заговорил Фрека с улыбкой, перекосившей его лицо, — сядем к костру, потолкуем. История про конунга равнины тёмная, да и с демонами пока петляво… Из Туманной Обители? Ледяные великаны?

— Нет, они не были ледяными… Да и великанами не были… Но если бы ты их увидел, у тебя бы не осталось сомнений в их злой природе. И пока они не пришли и не убили нас всех — пропустите мою дружину.

Фрека поскрёб шрам. Фальку передёрнуло.

— Не бойтесь, друзья, — молвил он мягко, по-кошачьи. — Я Фрека Полумесяц, и это мой лес. Сюда боятся хаживать мои враги. Будь то ледяные великаны, тролли, да хоть сам волк Фенрир. Этот лес — волшебный, и он защитит вас от любого. Путь открыт.

Но сторониться никто не торопился. Фалька не выдержал:

— Вы пропускаете нас или нет?

— С большой радостью! — тёмные глаза Фреки блеснули. — Ждём лишь крохотной благодарности. От такого великого мужа, как сын конунга морских людей, не убудет от помощи малому лесному народу.

— И какой же благодарности ты ждёшь? — тихо спросил Ингвар.

Фрека внимательно оглядел отряд и причмокнул губами.

— Я бы взял твой меч, Ингвар, сын Арногата. И пояс. И нож. И сапоги у тебя хорошие — не чета моим, худым… У твоего коротконогого друга — он ткнул пальцем в Фальку — красивый клинок. И топор того воина… Копья можете оставить себе. Но будет справедливо, если каждый отдаст нам что-то ценное. Кольца, сапоги, плащи… Мы в лесу всему пользу найдём.

Всё ясно. Фалька сделал глубокий вдох. Как жаль, что он не взял с собой щита. Вот тебе урок, сын Вигги. Всегда будь готов к бою.

Он отставил одну ногу и расслабил тело. Как только начнётся бой, он прыгнет к Ингвару и убьёт стоящего перед ним человека. А потом утянет друга в прореху, и бегом в лес. Кто из дружины спасётся — хорошо. Остальных валькирии заберут в Небесный чертог, и да будет славен их пир.

Ингвар ещё пытался уладить дело миром.

— Одумайся, Фрека Полумесяц. Мы вернёмся назад с полусотней воинов, и вам придётся всё вернуть.

— Вряд ли ты найдёшь нас на том же месте. Я же сказал — это волшебный лес. Так что снимайте своё добро и идите, куда вздумается.

Ингвар открыл было рот, но ничего не сказал. Хватанул воздух, как рыба, да так и замер.

— У тебя нет выбора, — развёл руками Полумесяц, — против твоих шести у нас тут два десятка. Бой будет…

Каким будет бой по мысли Фреки они так и не узнали — Фалька выхватил нож. Разбойник перед ним рухнул с разрезанным горлом. В кольце врагов появилась брешь, и Фалька протолкнул в неё Ингвара.

За спиной завязалась сеча, а Фалька и Ингвар уже бежали к деревьям. Что стало с остальными — смотреть некогда. Нужно спасать господина.

В два прыжка Фалька одолел рытвину на краю опушки, но Ингвар оказался не столь ловок и, поскользнувшись на мокрой траве, съехал вниз. Настигший его разбойник поднял копьё, и Фалька сбил врага с ног. Вскочили одновременно. Тянуть меч было некогда — Фалька нырнул под копьё и снова попытался повалить противника. Тот оказался ловчее — ударил Фальку древком и швырнул на землю. Лес крутанулся перед глазами, и в свете костра блеснуло острие копья. Фалька не успел ни о чём подумать — только вскрикнул и закрыл лицо руками. Звук удара, вопль. Чужой.

Фалька открыл глаза и увидел над собой Ингвара с окровавленным мечом.

— Вставай! — он рывком поставил друга на ноги.

Фалька таращился по сторонам, пытаясь прийти в себя. Мгновение назад он должен был умереть, но никакого благоговения перед полётом в Небесный чертог не испытал — только слепой страх. Кричал и закрывал лицо, как девчонка. Позор.

Фалька мотнул головой, отгоняя стыдные мысли. Вокруг творилось невнятное — кто-то с кем-то бился. Из общей свалки к ним вылетел враг.

— Меч! — крикнул Ингвар, и Фалька сообразил, что всё ещё безоружен. Он резко ушёл в сторону, пропуская врага мимо. Того встретил Ингвар — зазвенели клинки. Фалька бросился на помощь другу, но его снова кто-то сбил и придавил к земле. Голова стукнулась о твёрдое, мир пошёл красными пятнами. На языке возник привкус крови. «Вотан, спаси!» — мелькнула позорная мыслишка, и в тело опять вселился испуганный зверь. Этот зверь с нечеловеческой силой отбросил от себя врага и вскочил на ноги. На мгновение из омута страха выпорхнул настоящий Фалька и вспомнил, что у него есть меч.

Туман явил себя лесу, ясным звоном разрезав мутный гул потасовки. В глазах темнело, вместо врагов метались тени. Когда в руках Фальки появился меч, тени отпрянули назад. Это вернуло ему волю. Он шагнул вперёд, и клинок напоролся на мягкое. Раздался вопль. Следующий удар Тумана отбили, но Фалька стремительно дёрнулся в сторону и направил меч снизу вверх. Со страшным всхлипом лезвие разрезало ткань, а за ней и плоть.

Мир всё глубже погружался во тьму, но умелое тело Фальки вело бой вслепую. Он вертелся на месте, меч без остановки сходился с деревом и железом. Дважды клинки врагов настигали его — плечо и бок саднили острой болью. Не сейчас, ещё не время! Фалька из последних сил цеплялся за вкус крови во рту, запах леса, ловил каждый вдох, чувствуя, как силы неизбежно покидают его. Его сбили с ног в третий раз, в лицо ударила холодная земля. Фалька понял, что это конец. Его захлестнули отчаяние и ярость, и он закричал, заревел, как тур, попавший в ловушку. Демоны, альвы, цверги, драконы, бабка — всё пронеслось круговертью в голове и исчезло в тёмном вихре. Воздух покинул тело, и Фалька уткнулся лицом в землю.

Его накрыла тягучая темнота. Казалось, он медленно погружается в воду. Бабка была права: вода и правда путь в другой мир. Но не к небу — туда его не возьмут… Хотя почему? Он же пал в бою. С мечом в руке. Меч по-прежнему в его руке. Фалька почувствовал шершавую рукоять, и это вдруг выдернуло его из темноты. Звуки стали громче. Рот был забит жирной кашей из крови и земли.

Кажется, он жив. Фалька попытался подняться, и левую руку сковала резкая боль. Он кое-как перевернулся на бок и застыл.

Демоны настигли их. Явились проводить в другой мир. Над Фалькой возвышался исполин, покрытый шерстью цвета пламени. Так они с Огненной Земли? Из головы существа росло множество щупалец, как у кракена. С морского дна?

Пока Фалька думал о демонической природе, в лапах пришельца появился короткий топорик. Размахнувшись, демон метнул его в сторону. Затем с протяжным звоном вытянул удивительной длины меч и исчез из поля зрения. Претерпевая боль, Фалька сел и огляделся. Опушка была завалена телами, среди которых расхаживали демоны. Вокруг развороченного костра сиротливо рассыпались обугленные головешки.

Из шестерых воинов, ушедших к злополучной реке, уцелели только Ингвар и Фалька. Из лесных разбойников — никого. Исход людского сражения решили существа из другого мира.

Демон с огненной шкурой вернулся назад, заботливо вытирая от крови длинный меч. Лицо у него, в отличие от спутников, было светлым. Такими же были борода и волосы, заплетённые в тонкие плотные косы — их Фалька сперва принял за щупальца. Под шкурой демона оказался богато украшенный наряд. Ноги облачены в высокие сапоги из мягкой тёмно-красной кожи, добротные и чистые. В них заправлены свободные штаны, охваченные широким поясом. Ножны от меча убраны разноцветными камнями.

Демон обратился к Ингвару на человечьем языке:

— Что не поделили?

Ингвар, не выпуская из рук меча, рассказал всё, как было. Фалька тем временем сообразил, что все ещё сидит на земле. Он поднялся и тут же привалился к дереву, не в силах терпеть боль. Да уж, воин, дал ты слабину. Четверо морских людей приняли смерть достойно и уже входят в Небесный чертог под руки с прекрасными валькириями. А ты? Испугался смерти, возроптал. Мало того, что не защитил господина — ещё и сам оказался обязан ему жизнью.

Он взглянул на небо, раскинувшееся над ним равнодушной вечностью. Отец взирает на него сверху, и его переполняет стыд. Позор тебе, юный сын Вигги. Если люди узнают — что скажут?

Ингвар тем временем закончил рассказ, и демон, поразмыслив, представился:

— Моё имя Альдарик. Мы плывем на юг, везём на продажу северное богатство, — он со звоном убрал меч в ножны. — Мы торговцы.

Демон оглядел поле боя.

— Жаль, мы пришли поздно. Местные говорили о разбойниках, и мы приняли вас за них. Пошли следом, но, видят боги, нам стоило торопиться.

Позади появился другой демон, темнокожий, и прокаркал что-то невнятное. К пепельному костровищу выволокли человека. Альдарик оглядел его лицо и присвистнул.

— Экая у тебя рожа! Неужели ты — Фрека Полумесяц? О тебе тут каждая собака воет.

В тёмных глазах Фреки не осталось и тени былой хитрости — вместо неё метался страх. Разбойник лихорадочно замотал головой.

— Это он, — неожиданно для себя произнёс Фалька. Альдарик оглянулся, кивнул.

— Что, драный коршун, лёгкой добычи захотел? Сегодня удача тебя покинула. За твою уродливую башку многие вознаградят меня щедрой платой.

Фрека предпринял последнюю попытку вырваться, но железные руки демонов держали крепче цепей. Альдарик положил ладонь на рукоять меча. Вдруг раздался голос Ингвара:

— Его жизнь принадлежит нам.

Альдарик вскинул бровь.

— По его вине погибли твои люди. Неужели ты не хочешь его смерти?

— Хочу более всего. Поэтому дай нам самим забрать его жизнь.

— Нет уж, — отрезал демон, — без нашей помощи вы были бы мертвы. Я одолел Фреку, и награду за него получу я.

Ингвар выпятил подбородок.

— Нам не нужна награда, — сухо сказал он. — Отдай нам право казнить гадюку, а победа пусть остаётся за тобой.

Альдарик ещё раз оглядел побелевшее лицо Фреки. Почесал в затылке.

— Добро. Но голову заберу я.

Он жестом пригласил Ингвара вершить суд. Тот оглянулся на Фальку. Нужно исполнить веление господина. Несмотря на раны и боль. Фалька сделал два шага к Фреке и перегнулся пополам.

— Всё же… — начал Альдарик, но Фалька сделал глубокий вдох и продолжил путь.

Демоны встали полукругом. Примеряясь, Фалька легко коснулся лезвием шеи разбойника, и тот вздрогнул.

— Целься хорошо, юноша, — молвил Альдарик, — не попорти его рожу.

Фрека беззвучно плакал. Слезы струились вдоль рубца и исчезали в дырке на подбородке. Фалька встал ровнее. Нужен один хороший удар. Отец смотрит с неба. Один удар.

Туман со свистом рассек воздух и вошёл в шею Фреки Полумесяца до половины. На лицо Фальки брызнула горячая кровь. Раздались весёлые возгласы. Фрека страшно захрипел, и лес вокруг вздрогнул. Нет, ублюдок, ты не колдун, и это не твой лес. Ты просто тело, от которого сейчас отделят голову.

Фалька с усилием выдернул меч и опустил снова. Безжизненная тыква с задорным стуком проскакала по земле и исчезла в кустах. Альдарик выругался и полез доставать свой трофей.

Фалька вытер кровь с лица. Дело сделано.

ᚢ

— А ты счастливчик. Ткнули бы тебя хоть на палец левее, мы бы уже провожали тебя на небо.

Альдарик покрыл раны Фальки вонючей мазью землистого цвета и помог перевязать. Заверил, что это сбережёт от гноя и ускорит выздоровление. По телу разошёлся холодок, и Фалька испугался — сейчас его, доверчивого дурака, превратят в ледышку. Но холод унял боль.

— Знаю, в этих краях лекари не в чести, — усмехнулся Альдарик. — Мол, сильный сам одолеет смерть, а слабому к ней и дорога. Но мои люди из других мест. Там помогают бороться с болезнью.

Фалька вгляделся в белое лицо и густо-синие глаза вожака демонов.

— А ты сам из каких мест?

— Я родился на острове, далеко на севере.

— На Острове Дождей?

Альдарик хмыкнул.

— Ты о Британии? Если так, то моя родина на другом большом острове. Называй его Островом Снегов, или Островом, где никогда не заходит солнце. Я давно там не был и жил в разных местах. Иные зимы провёл и в Британии. А ты бывал там?

— Мой отец бывал. Вигга Туробой.

Альдарик замер.

— Вигга Туробой — твой отец? Шлюшья дева…

Последних слов Фалька не понял. Альдарик помолчал немного, хмуря брови.

— Я знал Виггу. Он был сильным воином. Для меня честь встретить его сына.

Фалька успел забыть о недавнем позорном бое, но когда Альдарик помянул отца — снова скис. Потупил взор, коротко кивнул. Альдарик истолковал его печаль по-своему.

— Выше нос, сын Вигги. Я бился подле твоего отца и видел, сколь славную гибель он обрёл, — он помолчал и добавил: — Я сам когда-то мечтал встретить смерть от меча, но она мне больше не грозит.

Весело подмигнув синим глазом, он сунул под нос Фальке запястье. На нём красовался багровый ожог в форме причудливого цветка.

— Знак Агни. В бою меня не убить. Даже не ранить.

Фалька уставился на ожог. Вот бы ему такую защиту. Фалька Неуязвимый. Он бы перебил отряд проклятого Полумесяца в одиночку.

Но вместо этого ему, раненому и слабому, пришлось наблюдать, как хоронят его соплеменников. Дружина Ингвара, наконец, добралась до опушки и занялась погребением. Для четверых павших воинов вырыли могилы. К телам сложили копья и щиты, а в ноги — оружие убитых врагов. Для разбойников вырыли одну общую яму. Телам отрубили головы — вдруг враги вернутся и захотят отомстить. Голову Полумесяца Альдарик убрал в мешок.

Когда сгустились сумерки, морские люди справили скромную тризну по погибшим. Ели мало, пили ещё меньше — опасались демонов. Те уходить не торопились — развели собственный костерок, о чём-то негромко разговаривали.

Спустя некоторое время подошёл Альдарик и сел рядом с Ингваром.

— Вечная слава твоим воинам, сын Арногата. Позволь спросить у тебя мудрого совета.

Его слова были учтивы, и лицо оставалось серьёзным, но Фалька приметил в синих глазах насмешливый огонёк.

— Мы шли на восток, — заговорил он, — намеревались в обход Сарматской степи выйти в Греческое море. Но до меня дошли тревожные вести о злом воинстве, грабящем караваны на восточных реках. Боюсь, этот путь для нас закрыт. Есть ещё дорога на юг… Куда, по счастью, направляется ваша храбрая дружина. Кто, говоришь, нынче правит равниной?

— Конунг Мадальгрим, — ответил Ингвар, глядя в костёр. Отблески пламени играли на его напряжённом лице. Альдарик говорил мягко и всё время смотрел на собеседника.

— Мадальгрим… Я давно не был в Хасселе, и это имя мне не знакомо. Что за человек этот Мадальгрим? Примет он мою дружину в своём чертоге?

Заметив растерянность Ингвара, Альдарик миролюбиво поднял руки.

— Я не прошу многого — лишь ваше слово перед Мадальгримом. О том, что мы добрые люди и помогли вам побить лесных разбойников. К тому же, чем больше отряд, тем безопаснее дорога. Если, конечно, вы не станете снова делиться по шестеро.

Он улыбнулся, а щёки Ингвара так зарделись, что это стало заметно даже в огненных бликах. Альдарик поднялся.

— Подумайте, я не стану торопить. Я верю, наша встреча случилась по воле богов, и хочу узнать, что они готовят нам дальше.

Он поклонился на прощание и ушёл к своим. Ингвар молча жевал губу.

— Что будем делать? — спросил Фалька.

— Я не знаю, — ответил сын конунга.

Фалька поёрзал на месте. Сам не знал, что делать. С одной стороны, слова Альдарика не вызывали доверия. Но с другой, этот демон хранил множество тайн, влекущих Фальку. Самую главную — о судьбе его отца.

— Что он говорил про восток?

— Там злое воинство.

В костре лопнуло полешко, и Фальку осенило.

— Послушай. На востоке объявился столь грозный враг, что даже демоны его опасаются. А один конунг зовёт другого на совет. По мне, это узелки одной и той же нити.

— По мне, эта нить слишком туго опутала твою голову.

— Даже так моя голова остаётся больше твоей, — невозмутимо ответил Фалька. Ингвар сперва нахмурился, а потом улыбнулся. Фалька положил руку на плечо друга.

— Альдарик прав — мы здесь по воле богов. И его встретили по воле богов.

— А Фреку Полумесяца мы тоже встретили по воле богов? — хмуро бросил Ингвар. — Нельзя рисковать. Я должен добраться до Хасселы живым и выполнить волю отца.

Добраться живым. Фалька и не думал иначе… До боя с Фрекой. Смерть впервые подкралась так близко. Неведомое чувство.

Морские люди спорили о демонах долго, и лишь когда небо почернело и по нему рассыпались звёзды, сын Арногата сказал своё слово. На юг отправились вместе.

ᚦ

Альдарик предложил Ингвару взойти на змеиную ладью, но тот с достоинством отказался. Боится, что заберёт его в Туманную Обитель, или в Огненную Землю, или ещё куда.

Поехали верхом вдоль реки. Альдарик тоже спустился с ладьи, взяв с собой четверых демонов. Даже кони у этих существ были непростые — сплошь высокие, длинноногие. Мохнатые северные лошадки рядом с ними казались неуклюжими бочками. Однажды Альдарик отправил двух демонов проверить путь впереди, и они пустили коней вскачь — Фалька моргнуть не успел, как те исчезли за деревьями. Вот бы ему такого коня. Объехал бы всю землю за ночь. Хотя при таком росте ему и северная лошадь великовата, что уж там. Закатай губу. Трясись потихоньку, смотри на дорогу.

К вечеру тело заныло, и одна из ран пустила кровь. Альдарик осмотрел её и снова покрыл волшебной мазью. Сказал — если Фалька продолжит ехать верхом, то от перевязок не будет толку. Ему нужен покой, а потому следует сесть на ладью. Фалька, конечно, хотел отказаться, но Ингвар велел ему слушать демона.

Трепеща, он взошёл на ладью. Змеиная пасть страшно щерилась, и Фалька отвёл глаза. Почти вслепую забрался наверх и уселся среди тюков.

Лодка мерно покачивалась, воздух холодил лицо. Вскоре страх оставил Фальку. Сперва он глазел на деревья вдоль берега, потом лёг на спину и стал смотреть на облака.

Он ждал, что Альдарик рано или поздно пересядет на ладью, и можно будет расспросить об отце, но тот всё время ехал верхом. Громко и увлечённо рассказывал о своих странствиях: о славных битвах, легендарных попойках и сотнях женщин. Иногда он забывался и повторял одну и ту же историю, только с возросшим числом врагов и отдавшихся дев. Но Альдарик был умелым сказителем, и его всегда слушали с охотой. Даже Фалька свесил уши с ладьи, стараясь ухватить каждое слово.

С воды было хорошо видно демонский отряд. Две дюжины лиц, очень разных по цвету, форме и числу волос. Более всего Фальку зацепили два темнокожих демона в красных женских платьях. Эти двое почти не разговаривали, в безмолвии вели своих высоких коней. Один ехал далеко впереди дружины, другой позади. Фалька старался не смотреть в их холодные рыбьи глаза, зиявшие меж плотных тканевых повязок. Нехороший взгляд. Такой может легко заморозить. Или сжечь. Со стороной, откуда пришли демоны, Фалька так и не разобрался. Обитель Туманов или Огненная Земля — демонам подходили оба царства.

Но вскоре ему выпала возможность увидеть следы настоящих воинов Огня. Однажды утром из тумана выплыла высокая стена. Она разрезала лес надвое, оставив хвойную рощу на севере и открыв мелкий подлесок на юге. Должно быть, когда-то огненные великаны выжгли здесь всё, чтобы вступить в бой с ванами, старыми богами леса. Они выстроили огромный крепостной вал и укрепили его башнями. Лес с северной стороны грозно нависал над стеной, но та недвижно безмолвствовала, словно прибрежная скала перед морем.

Кое-где лес всё же захватил стену, заселив ее мхом и кустарником. Похоже, в конце концов огненные великаны проиграли битву и отступили на юг, оставив границу в запустении. Так успел подумать Фалька, прежде чем заговорил Альдарик:

— Это лимес, стена длиной в сотню лиг. Когда-то весь край по ту сторону принадлежал большому народу — римлянам. Они покорили южные земли и ввели там свои порядки. Но на всё воля богов. Много зим назад здесь случилось большое сражение. Великий воин, рождённый на севере, но выросший среди римлян, бросил им вызов. Он победил не числом, но хитростью и освободил свой народ. Римляне отступили, бросив границу. Теперь это свободная земля.

Стена тянулась вдоль леса насколько хватало взгляда. Сильны были эти римляне, огненное племя. Но боги оказались сильнее. Фалька вознёс молитвы богу-всеотцу Вотану и Тонару, грозовому богу войны. Малым людям много не нужно, они таких стен не строят. Всё по велению богов делают, потому и живут долго.

Ладья шла дальше, мимо руин лимеса, а Фалька тихонько бормотал молитву и украдкой поглядывал назад. Пытался насмотреться на диковинную стену из мира богов, демонов и великих героев древности.

В одном из селений за стеной Альдарик выменял голову Фреки Полумесяца.

— Они ценят серебро, — он звонко потряс мешочком, — мы близко к большому городу.

Он оказался прав. Река вильнула и расширилась, и взору Фальки открылась величественная крепость. Такого огромного города Фалька ещё не видел. Здесь бы поместились все воины конунга Арногата вместе с роднёй и скотом, да ещё осталось бы место. Дома, в отличие от родных приморских земель Фальки, ютились близко друг к другу, и казалось, что им нет числа. В центре стоял огромный каменный дворец. Его величие Фалька мог сравнить лишь с Серебряным чертогом Вотана — сколь славен конунг, что правит из таких палат?

Со всех сторон город ограждала мощная стена, ещё выше лимеса, а с востока прикрывала река. В небольшой бухте теснились десятки ладей, лодок и плотов разных размеров. Завидев парус, люди забегали по пристани. Альдарик и Ингвар направили лошадей к воротам, и с башен в них нацелились лучники. Фалька покрепче перехватил щит.

Тревога оказалась напрасной. Ингвар предъявил перстень Мадальгрима, и дружину пустили внутрь, хотя и окружили со всех сторон. Фалька мельком оценил грозный вид местных воинов: крепкие кольчуги, длинные прямые копья и широкие щиты — рядом с ними щиток Фальки смотрелся лепесточком. Добротное войско у Мадальгрима.

Вскоре появился и сам конунг. Фалька ожидал увидеть могучего вождя, грозного повелителя непобедимой крепости, но вместо него к воротам вышел худой человек с короткой бородой поверх впалых щёк. Он шагал споро, за спиной развевался лёгкий зелёный плащ, надетый поверх зелёной же туники из мягкой ткани. На груди висела серебряная цепь, а голову венчал тонкий обруч с венком из золотых листьев. Рядом с его благолепием Ингвар, сын конунга Арногата, смотрелся рабом-землепашцем.

— Мир вам, храбрый морской народ, — голос Мадальгрима был громким и ясным. — Дует северный ветер и несёт нам добрые вести.

Он склонил голову, и Ингвар поклонился в ответ. Мадальгрим с улыбкой оглядел гостя.

— Когда я видел тебя в последний раз, Ингвар, сын Арногата, ты был совсем ребёнком. Отрадно видеть, как ты возмужал.

— Норны беспрерывно плетут нити наших судеб, — ответил Ингвар. — Жаль, я не помню тебя в те годы.

— Это было давно. Я ещё не был конунгом.

— Зато мастерски играл на дудке! — раздался зычный голос. Мадальгрима передёрнуло. Он оглядел толпу, всматриваясь в лица, и остановился на одном — обрамлённом светлой бородой и волосами-щупальцами. Лицо широко улыбалось.

— Что, не узнаёшь меня, кельт-волынщик? — Альдарик шагнул вперёд и упёр руки в бока. — Или ты теперь германец? Я всё думал, что за конунг Мадальгрим такой? Клянусь шлюшьей девой, тебя я ждал увидеть меньше всего! Конунг равнины, ха! Не зря мы прозвали тебя сатиром, коварный ты лис!

Конунг Мадальгрим, чьи брови с каждым словом демона ползли всё выше, вдруг расцвёл улыбкой.

— Ах ты, старая собака! — воскликнул он. — Вижу теперь, от кого так убийственно разит брагой.

Альдарик расхохотался и на глазах у всех стиснул конунга в объятиях так, что у того хрустнули кости.

— Говорил я, что наша встреча с Ингваром случилась по воле богов! — громыхал Альдарик. — Теперь убедился в этом сильнее.

— По воле богов, не иначе, — Мадальгрим ненадолго исчез в своих мыслях. Затем с улыбкой объявил: — Друзья, будьте гостями в моём чертоге.

Он повёл их к своему величественному дворцу, и Фалька затрепетал, желая поскорее увидеть чертог изнутри. Таинство ожидания разорвал Альдарик, чуть ли не вытянув Фальку вперёд.

— А знаешь, кто это? Сын Вигги Туробоя!

Мадальгрим остановился и посмотрел на Фальку с тревогой. Подумав о чём-то, он кивнул.

— Славно. Если ты столь же храбр, как твой отец, нам очень повезло. Грядущее потребует от нас мужества, и не меньше того потребует мудрости.

Он указал на восток, за реку. Там, в нескольких местах над лесом к небу тянулся чёрный дым.

ᚨ

Главный зал чертога оказался настолько обширным, что за столами разместились все люди Ингвара, дружина Альдарика и множество жителей крепости — вместе больше сотни человек. Фалька набил живот ячменной кашей и, отвалившись от стола, глазел по сторонам. Стены украшали причудливые рисунки — с них на Фальку взирали боги. Прежде он не видел столь искусного мастерства. Рисунки были сложены из сотен маленьких разноцветных камешков. Поражала точность — Фалька мог рассмотреть не только одежду и оружие, но даже выражения лиц.

Мысли о богах у мастера были чудаковатые. Грозовой бог Тонар, восседающий в центре, сжимал в руке пучок молний, а вот легендарного молота Сокрушителя при нём не было. Седыми бровями и взглядом, преисполненным мудрости, он скорее напоминал Вотана — разве что оба глаза были на месте. Двуликую Хель, повелительницу мёртвых, мастер наградил бородой, а рядом усадил чёрного пса, для страху прилепив ему сразу три головы.

Остальные боги худо-бедно походили на себя: хромой кузнец Воланд, пышногрудая красавица Фрейя, властитель моря Ньёрд, охотница Скади. Всех не разберёшь — половина рисунков растеряла камешки и покрылась копотью. Верно, когда-то в зале случился пожар.

Фалька увидел рисунок рядом с Фрейей и вздрогнул. Этого бога он не знал. Великан, объятый пламенем, стоял в окружении мёртвых тел. Земля под ним горела. В одной руке он держал факел, в другой — длинное копьё. Страшный бог был обнажён — только лицо закрывал глухой темный шлем. И ещё был плащ… Фалька застыл в ужасе: красная накидка была сшита из человеческой кожи! Вот он — истинный демон Огня. Губитель ванов и смертных людей. Непобедимый властитель юга. Фалька ещё раз осмотрел рисунки и вдруг всё понял.

Это не его боги. Это боги огненных людей, оставленные здесь в память о великой власти. В зале стало душно и темно, и испуганный Фалька вскочил на ноги. Огляделся — все спокойно продолжали пир. Он устыдился своего страха и сел обратно, стараясь не смотреть на стену. Даже отвернулся к другой, где сидели друг против друга два похожих молодых бога. Один держал в руках чашу и гроздь крупных ягод, и такие же ягоды были вплетены в его тёмные волосы. Другой, златовласый, целился куда-то из витого лука. Над златовласым светило солнце, тёмного же окружали деревья, меж которых плясали диковинные существа — полулюди-полукозлы.

Между богами и козлами восседал Мадальгрим и слушал весёлый рассказ Альдарика. Тот гремел руганью и хохотом, то и дело прикладываясь к мёду, и от его вида Фальке стало легче. Люди, окружавшие Альдарика, были увлечены историей, громко смеялись и охотно пили за здоровье рассказчика. Мадальгрим тонко улыбался, но его взгляд оставался серьёзным. Под конец очередной байки он поднялся и пригласил Ингвара и Альдарика на беседу. Пришло время вождям держать совет. Ингвар шепнул Фальке:

— Идём со мной. Две пары ушей лучше одной.

Фалька последовал за другом, пряча глаза от огненного бога. Проходя мимо страшного рисунка, он вперил взгляд в землю и постарался прошмыгнуть как можно скорее. Не удалось — со всего маху влетел во что-то упругое и нелепо плюхнулся на задницу. Толпа вокруг разошлась хохотом. Смутившись, Фалька вскочил и с вызовом посмотрел на преграду, но в одно мгновение оробел. Человеку, вставшему на пути, он едва доставал до груди. Великан расправил могучие плечи, наглухо загородив проход, и сверху вниз воззрился на Фальку. На его бритой голове красовались три синих руны. Лицо и грудь сплошь покрывали шрамы, а на левой руке за рубцами не было видно живого места. Фалька труханул не на шутку, но нельзя было показывать это другим. Он вытянулся во весь возможный рост и рявкнул:

— Чего встал?!

Великан, помесь медведя с драконом, не шелохнулся. Молча давил Фальку тёмными глазами, тлеющими под тяжёлым лбом. Фалька нырнул в омут с головой.

— Оглох что ли, синеголовый?

Не проронив ни слова, чудовище подхватило Фальку за грудки. Ноги заболтались в воздухе.

— Берен! — раздался крик Мадальгрима. — Отпусти его! Пусть пройдёт!

Берен ещё немного подержал красного Фальку и опустил на землю. Просто так уйти было нельзя, и Фалька процедил сквозь зубы:

— Ещё раз тронешь — руку отрежу.

Берен ничего не ответил. Фалька прошагал мимо, подгоняемый позорными усмешками.

* * *

Мадальгрим привёл их в малый зал. Возле широкого стола висели красивые доспехи с зелёным отливом. Альдарик постучал по плотному нагруднику.

— Рядишься не хуже римского царька. А когда-то не гнушался звериной шкуры.

— Когда-то и твои наряды были не столь изысканны, — улыбнулся Мадальгрим. — Вижу, жизнь на юге пошла тебе на пользу.

— Не так, как тебе, лукавый сатир, — Альдарик поскрёб бороду. — Конунг равнины. Как же ты умудрился, Мадальгрим? И имя какое чудное. Ты же был Марон… или Моран…

— Теперь это не важно, — мягко прервал его конунг. — Лучше расскажи, куда ты отправился после Британии?

— На юг, потом на восток, — Альдарик лениво плюхнулся на скамью, — жил в дождливом лесу, охотился на зверей-людоедов.

Он снял с плеча огненную шкуру и швырнул на стол. Мадальгрим провёл рукой по жёсткому меху, кивнул.

— А откуда дружина?

— Мы из разных мест и не вспоминаем своих племён. Мы вольные люди.

Мадальгрим снова кивнул и сел рядом с Альдариком.

— Тяжело тебе править таким пёстрым воинством?

Альдарик пожал плечами.

— Одна мудрая женщина сказала мне — сложно править тремя, а потом число не важно.

Конунг кивнул в третий раз и углубился в думы. Фалька посмотрел на Ингвара, по привычке жующего губу. В его глазах металась тревога. Это заметил Мадальгрим, а потому перешёл к делу.

— Ингвар, я ищу твоей помощи. С востока ко мне явился враг. Это тёмный, но очень сильный народ, дерущийся равно свирепо на земле, воде и верхом на лошади. Они явились из-за Ледяного моря, с острова за пределом мирового круга.

Фалька оживился. Одна за другой перед ним оживали легенды.

— Мои восточные друзья не смогли сдержать натиск и явились ко мне, — продолжал Мадальгрим. — Но, боюсь, защитить их мне не под силу.

Ингвар поглядел себе под ноги.

— Не знаю, захочет ли мой отец воевать за твою землю…

— Об этом я и не мыслил. Мне не нужна защита от всадников Запределья. Мне нужен союз с ними.

Альдарик хмыкнул.

— Хитро. Но с ними придётся щедро делиться.

— Не мне, — ответил конунг равнины, — моим соседям. Римлянам.

Повисла тишина. Фалька вгляделся в глаза Мадальгрима — в их глубине мерцал таинственный огонёк.

— Они сидят на плодородной земле. А мы ютимся в лесах и болотах. Всадники Запределья идут за едой и землёй — и я помогу им её получить. И не только им.

— А вот это не слишком хитро, — сказал Альдарик. — Может, эти дикари и сильны, но с римлянами им не тягаться.

— В одиночку — нет. Но если вместе сразятся равнина, горы и море — мы сможем победить.

Слова Мадальгрима показались Фальке безумными. Как он собрался воевать с огненным богом, что носит плащ из человечьей кожи? Но кто такой Фалька, чтобы спорить с конунгом равнины? Другое дело Ингвар.

— Я не знаю, согласится ли мой отец… — начал тот, но Мадальгрим его перебил:

— Твой отец не стал бы конунгом всего морского народа, не будь он дальновидным правителем. Он выбрал хорошую цель — Британию. Но и Британией владеют римляне. Победив их здесь, мы отрежем остров, и вы заберёте его себе.

— У Рима сильнейшая из армий, — заявил Альдарик, — даже если Арногат вступит в союз, сколько он пришлёт воинов?

— Десять сотен, — пожал плечами Ингвар. — Может, двадцать.

— Против римской силы это ничто.

Мадальгрим не отступал.

— Сила римлян — тень былого величия. Вы плыли с севера, вы видели лимес. То, что от него осталось. Время уже решило за нас половину дела. От желанной земли нас отделяют лес, река да один легион. Это лишь пять тысяч воинов, — Мадальгрим повернулся к Ингвару и добавил: — Пятьдесят сотен.

Пятьдесят сотен! Фалька не мог даже вообразить такое войско. Мадальгрим совсем спятил? Альдарик толковал о том же:

— Пять тысяч воинов, прекрасно вооруженных и обученных биться в едином строю. Они протаранят ваш сброд и отбросят ещё дальше за лимес. Собери ты хоть десять тысяч — это будет не войско, а стадо. Римляне насадят его на копья и размажут о щиты.

На лице Мадальгрима появилась улыбка.

— Поэтому, старый друг, стаду нужен пастух. Вождь, что помирит хоть южан с северянами, хоть птиц с рыбами. Как ты сказал — после трёх число не важно?

Альдарик расхохотался.

— Сатиром ты был, сатиром и остался, хоть и придумал себе новое имя. Отчего сам не поведёшь своё стадо?

— Нам предстоит великая война и люди пойдут только за великим воином.

— А я что, великий воин? — усмехнулся Альдарик, но по тому, как он приосанился, как вспыхнули его синие глаза, Фалька понял — сладкие речи Мадальгрима дали свои плоды. — Да и какая мне польза от вашей победы? Даже если шутливые боги сделают её возможной?

Мадальгрим ответил просто:

— Я тебе заплачу.

Альдарик почесал макушку.

— Тебе придётся заплатить много. Если мы развяжем войну с Римом, обернись она победой или поражением — мне придётся исчезнуть надолго. Спрятаться далеко на юге и просидеть там несколько зим.

— Я дам тебе сколько попросишь. От победы я получу гораздо больше.

— А от поражения?

— А ты сделай так, чтобы его не было.

Альдарик не нашёлся, что ответить. Мадальгрим встал.

— Когда-то великий северный воин разбил здесь три римских легиона. Неужели у вас не хватит отваги бросить вызов одному? Подумайте, я не стану торопить. Через три ночи я соберу Большой тинг. На этом совете и решится наша судьба. Спите крепко, ешьте вдосталь. Думайте, и пусть решение будет верным.

На том Мадальгрим поспешил их оставить. Альдарик его окликнул:

— Ты живёшь в чертоге, построенном римлянами. Вооружаешь дружину, как римлянин. Рядишься, как римлянин. Даже пьёшь, как римлянин, — он помахал маленьким серебряным кубком — ты знаешь их силу. Разве не мудрее искать с ними союза?

— Нет, Альдарик. Время Рима уходит. Подул северный ветер.

ᚱ

Три ночи Фальке было не до отдыха. Хассела набилась гостями со всех концов света, и многие оказались старыми врагами. Воздух раскалился от напряжения. Фалька дышал этим воздухом, а потому перенял общую тревогу. Он мало ел и плохо спал, слонялся по городу в поисках места и дела.

Сидеть рядом с Ингваром было невыносимо — тот без конца маялся из-за призыва Мадальгрима, рассуждал о войне и морском народе, но каждый раз возвращался к одному — всё решит отец. Успокаивался на короткое время, а потом снова заводил бесплодный спор с самим собой. Иногда он спрашивал совета Фальки, но тот не знал, что ответить.

Воевать с огненными великанами — затея безумная. Но когда морские люди бежали от сражения? При этой мысли Фалька глядел на небо. Отец смотрит на него и ждёт отважного подвига. Тогда после смерти Фалька войдёт в Небесный чертог и займёт место рядом с ним. Вигга Туробой был на Острове Дождей, а значит сам сражался с этими римлянами. Может, даже погиб от их рук. Теперь время сыну мстить за отца. Фалька Убийца огненных великанов. Это хорошее прозвище.

В надежде укрепить отвагу, он хотел поговорить с Альдариком о последнем походе отца. Но Альдарик проводил все дни в беседах с конунгами, вождями и послами разных племён. Разговоры и пиры проходили не зря — вскоре о воине-страннике с волшебным ожогом, вожде диковинных иноземцев, знал весь город.

Напряжение в крепости дало свои горькие плоды уже на вторую ночь — пьяная склока вылилась в резню. Воинам Мадальгрима кое-как удалось разнять противников.

Сам конунг, опасаясь нападения, всегда был при дружине. Он терялся среди рослых воинов, и если бы не богатые одежды, Фалька ни за что не узнал бы в нём великого правителя. Чудные порядки на этом юге. На пиру конунг не отпускал от себя великана Берена, чтобы никому уж точно не пришло в голову оспорить его права на равнину.

Фалька помнил о первой позорной встрече с Береном и жаждал возмездия. Он улучил момент рано утром, когда Берен в одиночестве брил голову у реки. Фалька подкрался сзади, спрятался в кустах и пульнул из пращи крупную шишку. Та сухо щёлкнула по руническому черепу. Берен вскочил, огляделся, но Фальку не заметил. Ликуя, тот уполз прочь.

В полдень Берен пришёл к Ингвару и молча передал шишку. Сын конунга ничего не понял, зато Фалька похолодел и до самого вечера не отходил от дружины. Когда пришло время Большого тинга и люди потянулась за крепостную стену, Фалька скрылся в толпе и впервые поблагодарил богов за свой маленький рост.

* * *

Закат окрасил небо в цвета крови, и на широкой лесной опушке собрался совет. Фалька прежде не видел такого сборища. С запада, с самой границы римских земель, явился малый народ междуречья. Явились жители болот. Когда-то они были жителями реки, пока их не выгнали новые жители реки и сделали жителями болот. Новым жителям реки Мадальгрим воздавал большие почести, ибо среди народов равнины это были величайшие всадники.

Явились горцы, посланники пяти племён. Самыми страшными из них были черноликие — вместо света они любили тьму и, по слухам, рождались и росли мертвыми. Одежду, щиты и даже лица они покрывали чёрной краской. Фалька счёл нужным подолгу не смотреть в их сторону.

Явились и те, кто бежал от восточных захватчиков. Множество малых племён, служителей Нертус, богини земли. Впереди стояли свирепые долгобороды, первыми встретившие войско Запределья. Про долгобородов говорили, что они ещё более дикие, чем сама дикость, а потому даже враги завидовали их ярости.

Воины Мадальгрима выделялись среди всех ровным строем и крепкими кольчугами, как боги-асы выделяются среди смертных. Конунг стоял впереди, и его золотой венок отражал последние лучи солнца. Люди ждали, но Мадальгрим молчал — ещё не прибыли последние гости. И лишь когда свет солнца померк в сизых сумерках, на опушку явились всадники Запределья.

Высокие, в тёмных шкурах поверх кольчуг, у каждого — копьё и широкий круглый щит. Толпа расступилась перед ними — послышался сердитый шёпот, но повысить голос никто не решился. Во главе всадников на большом чёрном коне ехал вожак, звавшийся Варгар Лучник. Мрачная слава о нём уже гремела по всему восточному берегу. Кто-то говорил, что он сын бога Улля, старого вана зимы и великого охотника, мастера в стрельбе из лука. Фалька поверил в это сразу, как только увидел чудовищного размера древко за спиной вождя. Простому смертному такой лук натянуть не под силу.

Варгар Лучник спешился и снял с головы шлем, обнажив толстые чёрные косы и длинные усы. Оглядел толпу, задержался на Мадальгриме. Тот слегка склонил голову:

— Мир вам, гости. Я благодарю богов, что сегодня они собрали нас вместе. Грядёт полная луна, и она несёт за собой перемены.

Вперёд вышел босоногий друид и рассказал о великом знамении: он видел, как из рощи появились белые кони и табуном помчались на юг. Люди заволновались. Мадальгрим поднял руку:

— Время и нам объединиться против общего врага!

— А мой враг здесь, — вперёд шагнул вождь долгобородов и ткнул пальцем в Варгара Лучника. — Вот он, убийца моих братьев. Чёрное лихо с оружием труса.

За спиной вождя поднялся одобрительный гомон. Варгар Лучник оглядел обидчика с головы до ног:

— У тебя длинная борода и длинный язык. Я укорочу их ножом, а уж после возьмусь за лук — устрою охоту на твоих сыновей. Тогда увидишь, что умеет оружие труса.

Над опушкой повисла тишина. Фалька втянул голову в плечи. Он почувствовал, как со стороны оскорбленных долгобородов и всех землепоклонников поднялась волна гнева, задержалась на мгновение в воздухе и обрушилась на воинов Варгара Лучника. Лес разразился проклятиями, словно громом. Долгобороды схватились за копья, а всадники Запределья загремели щитами, загородив командира. Сам Лучник даже не шелохнулся, сверху вниз глядя на бушующих врагов.

Боя так и не случилось. Воины Мадальгрима застучали копьями, и их конунгу, пусть и не сразу, удалось всех успокоить.

— Мы собрались здесь не ради войны, а ради мира! — воскликнул он. — Я говорил с Варгаром Лучником и знаю, что прийти сюда его заставила нужда.

Варгар потупил мрачный взор.

— Зимы стали длиннее. Морозы страшнее. Наши отцы думали, что за Ледяным морем холод их не достанет. Они ошиблись.

Варгар говорил коротко и резко, каждое слово — будто взмах топора:

— Наша земля скудна. Нужна другая земля. Путь на восток закрыт — там лежит Великий Лес. Я ушёл на запад. И пришёл сюда.

Снова поднялся гомон. Наперерез очередной склоке громко заговорил Мадальгрим:

— Мы все живём в нужде. Ты искал землю для своего народа, но здесь её слишком мало.

— Нам её хватало, пока они не явились! — крикнул кто-то из всадников реки.

— Вам хватало? — прохрипел правитель болота, — вы забрали нашу землю.

— Она давно не ваша! Самый старый старик, владевший ею, давно сгнил в болоте!

— Хватит! — воскликнул конунг. — В старых обидах наша погибель! Мы все хотим жить в тепле и сытости. Так зачем резать друг друга, выбирая между скалой и болотом? Даже птицы зимой сбиваются в стаи и летят на юг.

Мадальгрим перевёл дух. Люди слушали.

— На юге много земли, — продолжил он, — хорошей земли. Но она занята одним племенем. Это племя не ведает ни голода, ни мороза. Они возомнили себя богами, хозяевами мира! Мы живём возле самой их границы и вынуждены платить дань. Вы, свободный морской народ, ютитесь на скалах, хотя на западе лежит пустая Британия. Вы, люди Востока, проливаете кровь собратьев, потому что вам больше некуда идти. Так я скажу вам куда — на юг! Римляне — вот с кем нужно сражаться! Их земли хватит на всех.

Он замолчал. Люди переглядывались, но никто не решался взять слово. Наконец, заговорил правитель междуречья — коренастый человек с тяжёлой челюстью и залатанным красным плащом.

— Римляне владеют нашей землёй. Велят нам жить по их законам. Мой дед сражался с ними, отец дружил с ними. Я живу, как мой отец. Если я стану, как дед, убивать римлян — придёт больше римлян. На юге их очень много.

— Он прав, — согласился вождь всадников реки, — мы можем убить одного римлянина, иногда двух, иногда удаётся десяток. Но потом кони уносят нас прочь — пока враги не притянули к ответу.

— Это умно, — Фалька услышал знакомый голос, — малой силой с Римом не управиться.

В круг вышел Альдарик. Сегодня он был без огненной шкуры — в одной широкой светлой рубахе. Бледная луна отделяла его от тёмной толпы.

— Разве вы забыли, что за земля у вас под ногами? Когда-то и она принадлежала римлянам. Но ваши предки прогнали их отсюда, потому что смогли объединиться. И мы сможем.

Несколько человек поддержали Альдарика. Хитрый демон зря времени не терял и успел завести друзей.

— Ты говоришь складно, — хрипло проговорил правитель болота. — Мои предки сражались в той войне. Арминий — так звали их вождя. Его врагами были римляне. Но мои враги — эти речные коневоды. И ты предлагаешь мне бок о бок пойти с ними в бой?

— Выходит, что так, — развёл руками Альдарик. — Хотите воевать с римлянами — придётся делать это вместе.

— С чего ты взял, что я хочу воевать с римлянами? — резко бросил Варгар Лучник. — Мне до них дела нет. А вот до тебя есть — кто ты такой?

— Это Альдарик, мой старый друг, — поспешно заговорил Мадальгрим, — он жил среди римлян и знает, как с ними биться.

— Я сам знаю, как и с кем биться, — сплюнул Варгар Лучник. — Я веду свой род от самого Улля, великого охотника…

— И это славно, друг, — почти ласково прервал его Альдарик. — Я предлагаю тебе поохотиться на крупного зверя. Сразиться с противником, достойным твоей силы.

Альдарик использовал хитрость Мадальгрима. От слов про силу тёмное лицо Варгара вспыхнуло огнём в бликах факелов. Но в разговор влез громогласный вождь долгобородов:

— А мы чего, недостойные? Кого вы слушаете? Нам предлагают лобызаться с врагами! И кто? Пришелец с Юга!

Альдарик ухмыльнулся:

— Севера во мне побольше, чем во многих из вас. Но куда там. Обвинять друг друга и трусливо прятаться по лесам легче, чем выйти в открытый бой.

— Кого это ты назвал трусом?!

Вождь долгобородов подался вперёд, но Альдарик только развёл руками:

— Не тебя, конечно.

Фалька глядел на кипящих злобой землепоклонников и пытался представить, как братается с собственными врагами. Пускай даже с Фрекой Полумесяцем. Он вспомнил уродливый шрам разбойника и скривился от мерзости. Нет, Мадальгрим задумал невозможное. Мирить жителей болот с теми, кто прогнал их на болота? Или долгобородов с войском Варгара Лучника, ещё вчера бившихся друг с другом насмерть? Безнадёжно.

На опушке бушевало море — все ругались со всеми. Болото спорило с рекой. Междуречье нарекло безумием открытую войну с римлянами. В ответ Альдарик завёл разговор про тактику, чем разозлил Варгара Лучника. Теперь они лаяли друг на друга, как два пса — чёрный и белый. Тем временем дружина Варгара сошлась в перебранке с долгобородами — вновь застучали щиты и загремели копья. Мадальгрим метался от одних спорщиков к другим, кричал о богатой земле, сражениях предков, белых лошадях в роще, но всё было тщетно. Крики тонули в неразборчивом гомоне. Кроме растерянной дружины Ингвара, молчали только черноликие горцы, наблюдая за всеми, как скала наблюдает за летящими по ветру листьями.

Луна зашла за тучи, словно прячась от неминуемой резни. Фалька поискал глазами путь отхода. Если грянет бой, морским людям в нём делать нечего.

Он увидел Берена — гигант неспешно вышел под свет факелов. Вокруг его могучего тела обвилось что-то, похожее на змею. Фалька пригляделся и понял, что это лур — огромная витая труба. Берен поднёс лур к губам, и Фалька едва успел закрыть уши.

Опушку оглушил протяжный рёв. Спорщики разом умолкли и закрыли головы руками. Воины Варгара выставили щиты. Неподвижными остались лишь воины Мадальгрима и те же черноликие — должно быть, они и правда были мертвецами.

Рёв оборвался, рассеявшись среди деревьев. Остывающий воздух полнился шорохами. Никто не решался повысить голос.

Мадальгрим вышел в круг.

— Берен не может говорить. Когда-то он доверился римлянам и за это доверие заплатил собственным языком.

Его слова тонули в мутной тишине, и казалось, что опушка находится на дне моря. Все молча слушали конунга, за которым возвышался безмолвный великан.

— Римляне убили мать Берена и забрали сестёр. А его самого посадили на цепь, чтобы пускать в бой ради потехи. Ох, римляне любили на него смотреть. Славили непобедимого Немого Медведя.

Мадальгрим указал на сильную, изрытую шрамами руку Берена.

— Однажды его выпустили безоружным против огромного зверя. Чтобы задушить хищника, Берену пришлось подставить его зубам руку. Также когда-то поступил небесный бог Тир, пытаясь усмирить волка Фенрира. Тир услышал о Берене и привёл меня. Я дал Берену свободу, вылечил его руку, но не погасил его гнева. Тир указывает нам — время доверия прошло. Настало время войны.

Вождь долгобородов дёрнулся, но Берену хватило одного взгляда, чтобы тот врос в землю. Мадальгрим продолжал:

— Будь у Берена язык, он бы поспорил с вами. Оскорбил, польстил или запугал. Но он заставил себя услышать по-иному. Вы же не внемлите ничему, пока уши не лопнут. Не увидите, пока не выколют один глаз. Вы живёте на свободной земле, но чего стоит ваша свобода? Горсть камней да чарку болотной воды. Что останется, когда вы сгинете? Кто вспомнит ваши имена?

Все молчали. Ветер колыхал верхушки деревьев. Вперёд вышел Варгар Лучник:

— Я вёл свой народ от самого Ледяного моря — поведу и дальше. Я не видел этих римлян, но я их не боюсь.

Он поднял к небу меч. Дружина последовала за ним.

— С вами мы уже большая сила, — кивнул Мадальгрим, — но этого мало. Найдутся ещё храбрецы?

Толпа пришла в движение. Первыми, почти сразу, оружие воздели горцы. К ним присоединились жители равнины, болота, реки — и вот уже вся опушка ощетинилась, как молодой ельник.

И мы должны стать частью такого великого дела, думал Фалька. Пойти на войну вместе со всеми. Ингвар поколебался, затем сказал:

— Морские воины никогда не бегут от сражения. Я передам отцу твои слова, конунг. Для меня честь биться рядом с тобой.

Фалька выдохнул. Молодец Ингвар, настоящий ингевон. Мадальгрим вышел в центр круга и направил острие меча к небу.

— Вотан-всеотец! Стань свидетелем нашей клятвы. Боги Неба и Земли, боги Моря и Леса, боги Войны и Охоты — услышьте нас. Мы идём на бой и будем сражаться с врагом до победы. Одарите нас щедро или примите в Небесный чертог. Вверяем вам нашу судьбу.

Он подал знак друидам. Те пронесли по кругу огромные чаши, и каждый воин пил из них в знак уважения к клятве.

Когда чаши опустели, Мадальгрим поднял руку:

— Римляне — сильный враг. Победить такого в открытом бою тяжело. Но мы справимся, если будем биться единым войском. А войску нужен вождь.

Варгар Лучник ударил кулаком в грудь:

— Я стану вождём.

В ответ землепоклонники подняли гул, словно рой разгневанных пчёл. Робко поднял руку вождь всадников реки, но сразу же был отринут болотными жителями. В отместку всадники реки освистали лысого правителя болота. Долгоборода обозвали грязнулей. Властителя междуречья — римской подстилкой. Над опушкой назревала новая склока. Мадальгрим объявил:

— Нам не выбрать вождя меж собою, ибо никто не пойдёт за старым врагом, пусть и в новое время. Но есть человек, достойный вашей веры. Воин, равный римлянам по силе. Я призываю Альдарика стать вождём нашего войска.

Толпа снова пустилась в обсуждения. И снова молчаливые горцы первыми подняли оружие. Их поддержали землепоклонники: меньшее, чего им хотелось, — присягнуть Варгару Лучнику. Одно за другим, все племена подняли мечи за Альдарика. В стороне остались только воины Запределья. Варгар сложил руки на груди:

— Я пойду в бой, но не за ним. Пусть покажет себя в сражении — а там будет видно.

На том и порешили. Альдарику вынесли широкий щит, и шестеро крепких воинов трижды подняли нового вождя к небу.

— Нас ждёт большая война, — громко объявил Альдарик, — но прежде неё нас ждёт пир! Напьёмся во славу богов и великой битвы!

Толпа поддержала вождя единогласно. Все двинулись в крепость, весёлыми криками разрезая ночную тьму. Широкий поток подхватил Фальку и повлёк навстречу великим деяниям.

ᚹ

Фалька пока не видел союзников в битве, но в пьянстве они не уступали морским людям. Чертог Мадальгрима полнился запахами дыма, браги и пота, воздух стоял тяжёлый и плотный, как топлёный жир. Хассела гудела вторую ночь, луна сменялась солнцем, но в каменном дворце всегда царил пьяный полумрак.

Фалька проводил Ингвара на север, к отцу, а сам остался следить за союзниками. В первый же вечер упился вусмерть и уснул под столом. Проснулся с гудящей головой и долго пялился в деревянную стену, силясь понять, где он. Потом выполз, готовый убить за глоток воды. Схватил со стола чарку, поднёс к лицу, и его чуть не вывернуло от запаха браги.

Нужно быть сильным. Вотан трижды отпил Мёда Поэзии и обратился орлом, то же предстоит и Фальке. Вознеся молитву, он быстро сделал три больших глотка. Нутро загорелось и чуть не исторгнуло всё обратно, но Фалька сдержался. Сейчас станет легче.

Он двинулся через хмельную завесь и мутный шум. Пир не прекращался, бесконечно отправляя под стол одних и доставая других. В центре зала, возле тлеющего очага, кучкой сидели воины. Кто-то храпел, кто-то бубнил, кто-то пытался слушать Варгара Лучника. Его чёрные косы спутались, взмокшие усы устало повисли. Варгар упёрся одной рукой в соседа, а другой вяло махал в воздухе, помогая заплетающемуся языку:

— Лицо у них будто человечье… А на теле шерсть, как у зверей… Ноги короткие, а ручищи длинные… Спят они на земле, жрут траву. Дерутся костью и камнем. Гляжу — двое на меня. Я одного стрелой, а с другим схватился… Вонь… Ох и вонь же была…

Человек напротив поднял красное заплывшее лицо, и Фалька с трудом узнал Альдарика.

— Ну, ты её поимел? — требовательно спросил вождь.

— Кого? — не понял Варгар.

— Ту бабу. От кого вонь-то?

Глаза Варгара, обычно чёрные и пугающие, от хмеля сузились и стали похожи на поросячьи. Он поглядел на Альдарика, потом на уголь в очаге, потом снова на Альдарика.

— Это уже другая история. Ты всё проспал.

Альдарик развёл руками, столкнув со скамьи уснувшего соседа.

— Лучник, у тебя одна байка дурнее другой. Как тут не уснуть, от такой дури?

Варгар нахмурился, но брови разъехались в разные стороны. Альдарик вдруг заметил Фальку и заорал так, что очнулись все спящие:

— А, морской парнишка! У тебя есть истории получше, чем у этого любителя вонючих длинноруких баб?

— Ты чего? — Варгар попытался встать, но не смог.

— Да я не про тебя! — Альдарик похлопал Варгара по плечу. — Не про тебя, брат, не про тебя…

— Ааа, — Варгар расплылся в хмельной улыбке и похлопал Альдарика по щеке.

Тот снова повернулся к Фальке:

— Есть у морского народа песни? Давай, дружок, спой нам!

Подвиг с брагой дал свои плоды, и Фальке снова стало тепло и хорошо. Он взобрался на скамью и крикнул:

— Хотите услышать про змея, орла и белку?

Волна недовольного гула едва не сбила его с ног.

— Про битву давай! Про героев!

Ну да, какие им белки перед войной. Фалька перебрал героев в голове.

— Слыхали о славном вожде Беорхтноте?

Альдарик захрипел:

— Не слыхали о Берох… Бехор… Шлюшья дева, пой!

Люди потянулись к очагу. Хорошие песни здесь любили. Фалька откашлялся и заорал:

Властелины холодных чертогов

Под весом золота чахнут!

Красотки с возрастом вянут,

Старухиной гнилью пахнут!

Ничто не обгонит время,

Сурово всех судят боги.

Но вечно живут герои,

Пируют в Небесном чертоге!

Со всех сторон одобрительно заревели. Фалька продолжал:

На чёрных ладьях из-за моря

Коварный враг объявился,

Кто ему на пути встречался —

В страхе богам молился.

Но встал Беорхтнот перед зверем,

И стеной сзади встала дружина.

И враг на подходе дрогнул,

Испугался морского сына!

Кровь земли между ними сочилась —

Текла речка с одним узким бродом.

Туда дружина нацелила луки,

Ведомая Беорхтнотом.

Враг послал своих воронов чёрных,

Но каждый пронзён был стрелою.

И враг попросил Беорхтнота

Переправу для честного боя.

Он перевёл дыхание. Слушатели больше не галдели, а молча внимали сказителю. Фалька перешёл к любимой части и заговорил тише и медленнее:

Храбрый вождь оглядел своих воинов.

Против войска одна лишь дружина…

Ответил врагу: «Честь превыше!

Так сразимся с тобой, как мужчины!».

Молвил так и махнул своим братьям.

Врагу дали проход через воду.

Никого не осталось в той бойне

Удалого приморского роду.

Беорхтнот нашёл гибель в той схватке,

И смерть его песен достойна.

Враг склонился пред доблестью ярой —

Как своих хоронил павших воинов.

Сохранил слово чести противник,

Прошел мимо Беорхтнотова града,

Не сжёг ни единого дома,

Не тронул ни единого чада.

Мир изменчив, но честь нерушима.

Справедливо всех судят боги.

Пусть вечно живут герои —

Пируют в Небесном чертоге.

Фалька умолк. На несколько мгновений зал затих, а затем оглушительно рванул. Люди славили Беорхтнота, и Фальку, и весь морской народ, и друг друга. Пир разгорелся с новой силой.

Теперь каждый считал своим долгом выпить со сказителем, и вскоре Фалька еле стоял на ногах. Но ему предстояло завершить ещё одно дело.

Он сел напротив Альдарика. Вождь держался за голову и напряжённо икал. Сдвинул со лба вялые волосы-щупальца и окинул Фальку мутным взором.

— Ааа, морской парнишка… Славная была история… Только я не понял, зачем этот Берох… Бехор… Этот вождь дал врагам пройти через реку?

Фальку это удивило.

— Потому что для воина нет ничего лучше честной битвы и славной гибели!

— А, вот оно как…

Голова Альдарика снова опустилась. Нельзя потерять его в хмельном мороке.

— Ты бился рядом с моим отцом. С Виггой Туробоем.

— Да-да, свирепый Вигга… Дрался как зверь! — Альдарик хлопнул рукой по столу. Чарка испуганно спрыгнула на пол и исчезла под скамьёй. — Но я его достал…

— Что? — не понял Фалька.

— Достал я его… Прямо в сердце, — Альдарик ткнул себя в грудь, и это выбило из него остаток сил. — Славный был бой…

У Фальки плыло перед глазами, но он изо всех сил пытался понять, о чём толкует вождь. Вокруг собралось уже с десяток зевак, и тщательнее других прислушивался Варгар Лучник. Фалька растерянно пробормотал:

— Вы же были заодно?

Альдарик раздраженно мотнул башкой.

— Чушь… Он был моим врагом… И я убил этого Бычьего… Кабаньего… Как его там… Туробоя… Я его убил…

В попытке показать, как именно он убил Виггу Туробоя, Альдарик поднял руку и прикрыл глаза… Да так и не открыл обратно — захрапел.

Уши Фальки заполнял гудящий шум моря.