Город спит

Роман Анатольевич Шилов, 2020

Город – это не дома и торговые центры, а люди со своими заботами, проблемами и радостями, встречами и потерями. Но на каком бы месте в иерархии общества человек не находился, у него есть свое понимание дружбы, взаимопомощи, любви, востребованности и бытового комфорта. Человек сам определяет цель или бесцельность своего существования. Книга «Город спит» – это попытка философско-художественного осмысления бытия человека в условиях рыночных отношений через некий социальный срез жизни части городского населения.

1

Сердце билось в такт реле поворотов повидавшего все виды корейского внедорожника. С начала недели порция растворимого кофе в стакане увеличилась втрое. Валерий Дмитриевич плохо спал, изрядно нервничал и не замечал предновогодней атмосферы. Поводом для такого состояния стала пропажа старого друга Сашки — «Магазинщика».

Валерий Дмитриевич, майор в отставке и уважаемый среди местных правоохранительных органов человек, вдоль и поперек объездил все притоны и больницы. Мобильный телефон Сашки не отвечал. Оставался только самый неприятный для него вариант — заехать к Сашке домой. Адрес, по которому официально проживал «Магазинщик», был почти в центре города. Валерий Дмитриевич частенько проезжал мимо него, но зайти не решался.

На этот раз он ехал туда специально. Старый двор почти не изменился за последние десять лет. Все тот же кирпичный дом, та же латаная-перелатаная входная дверь с кусками торчащей материи. Правда, краска в подъезде была обновлена.

В двухкомнатной квартире около трамвайного кольца проснулся кот. Пробежавшись по квартире во взволнованном состоянии, он нашел хозяйку, женщину преклонных лет, которая безучастно смотрела в экран телевизора, расположившись в кресле. Когда кот, усевшись посредине комнаты, начал громко мяукать, взывая к хозяйке, раздался дверной звонок.

Алла Герасимовна, мама «Магазинщика», открыла дверь. Она редко шла на контакт с кем бы то ни было, но в этот день молча пропустила бывшего мента к себе в квартиру.

На чистый ковер встали грязные от смеси снега, песка и соли и бывшие еще час назад безукоризненно черными, ботинки. Поняв совершенную им неловкость, Валерий Дмитриевич решил все же их снять, но хозяйка только безразлично махнула рукой, приглашая его пройти дальше.

Валерий Дмитриевич обрадовался, что можно не снимать обувь. Он вообще никогда ее не снимал в гостях. Полицейская привычка позволяла ему щеголять таким образом в самые грязные сезоны и в самых чистейших квартирах.

— Сашку потерял. Нигде нет — ни в больнице, ни у друзей. Телефон молчит.

Женщина со вздохом облокотилась на дверь уборной и, дрожа всем телом, вымолвила, наверное, самые тяжелые в ее жизни слова:

— Умер он. Уже как месяц… Приснился мне вчера. По лицу ее покатились слезы.

Валерий Дмитриевич поперхнулся, резко почувствовав комок в горле.

— Как умер?

— Чего в дверях стоять? Проходи. Помянешь.

Валерий послушно прошел на кухню. Сел у окна, молча наблюдая как Алла, суетясь, накладывает ему гороховый суп.

— Вот ведь как… Не стало Сашки… Сколько я раз на него злилась. Вслух говорила ему: «Хоть бы ты сдох!». Столько он мне нервов потрепал! А вот жалко… так жалко. Он ведь у меня один был, сынок мой.

— А что с ним случилось?

— Сердце…

Алла налила две рюмки из откупоренной четверки водки и села. Валерий отказался. Сегодня город инспектировали представители ДПС из области, а с ними можно и не договориться.

— Валер, прости! Прости, что на тебя всегда злилась. Ты ведь столько мне нервов измотал! Как придешь, так все — доставай корвалол…

— Да, Сашка хулиганом был. Но добрым. А способ избегать очереди за водкой он все-таки придумал хороший, решительный… Ты меня тоже прости. Работа такая была.

— Да все зло от водки этой! Все зло…

Валерия Дмитриевича тянуло уйти. Суп был вкусный. Но его здесь больше ничего не держало. Ворошить прошлое он не хотел. Пожелтевший потолок давил на виски в преддверии головной боли. Сейчас он четко понимал, что над ним нависла угроза. Шеф не поймет, что Сашка мог умереть.

«А помнишь, — продолжала Алла Герасимовна, — как Санька забрался в местный исполком и начал названивать всем начальникам с требованием доложить обстановку? Видимо, кино какого-то насмотрелся. А так ведь и жил: дом, история, больница. Детство былое прекрасное, а взрослая жизнь не удалась».

Валерий Дмитриевич отказался от второго, как мог искреннее обнял Аллу Герасимовну и ушел. Но уезжать он не торопился, еще долго сидя в машине около подъезда и размышляя.

Вариантов особых не было. Нужно было идти к Шефу, чтобы доложить об увеличении сметы и возможном срыве операции «Звонок».

На следующий день прорваться к Шефу было сложно. В порядке живой очереди к нему выстроился главный инженер, пара крупных арендаторов, незнакомые люди с каким-то предложением, пара местных активистов, три директора аффилированных фирм. Долгое ожидание прервалось скрипом открывающейся двери, из кабинета вышла новая помощница Шефа и бодро побежала к себе в кабинет. В дверях появился пузатый и немного сгорбленный мужичок сорока лет с загадочной улыбкой. «Ира, — окликнул он девушку. — У меня нет времени выслушивать моих гостей. Раздай им всем чистые листы бумаги». И, уже обращаясь к собравшимся, произнес:» Письменно, господа, изложите все письменно! А я в течение одного дня все рассмотрю». Далее его взгляд остановился на Валерии Дмитриевиче: «Обедать поедешь»?

— Да.

— По коням тогда!

И оба они удалились, зайдя в лифт.

Официанты принесли морские деликатесы и рябчиков. Вип-зал ресторана был отделен от других помещений бронебойными перегородками, выполненными в античном стиле. Столовое серебро блестело, отражая свет хрустальной люстры.

— Как там операция «Привет из дурдома»? Твой дружбан готов? Купил ему поесть?

Валерий Дмитриевич чуть не вымолил: «Шеф, все пропало!», но вовремя опомнился.

— Проблемы у нас, Шеф. Умер он…

— Ну и что… Ищи человека. Ты же всех алкашей знаешь по городу.

— Нам нужно того, которого не посадят.

— Да если и посадят, нам — то что? Может, даже лучше будет. Чище, в каком-то смысле.

— Я поищу человека. Но это будет дороже.

— Только, чтобы разумно — не больше 50 рублей. И по срокам — неделя осталась!

Больше они ни о чем не разговаривали. Шеф жадно поедал морепродукты, а Валерий Дмитриевич думал о Сашке.

После обеда, сидя в машине, Валерий перебирал в своей голове все возможные кандидатуры. Исполнитель должен был быть ответственным и неболтливым. Среди людей, находящихся в такого рода социальной среде, лица, обладающие высоким уровнем ответственности, практически отсутствуют. В конце концов он решил ехать в местную психиатрическую больницу.

Попасть на прием к старому знакомому главврачу, да еще в качестве вероятного мецената, не составило особого труда.

— Валерка, привет! Чем могу помочь?

— Ты в курсе, что Сашка умер? «Магазинщик» который?

— Да, в курсе… Хорошо, что не в наших стенах.

— А есть такие же, как он?

— Валер, ты же знаешь — я такими вещами не занимаюсь.

— А что у тебя как из окна дует? Так и заболеть можно! Было бы неплохо заменить окно.

— Если бы ты не с Сашкой сотрудничал, я бы давно уже все пресек. Умел парень не распространяться. Да и вроде как-никак вы друзьями были.

— Вот именно. Так что ты ничего не знаешь. А догадки оставь при себе. Ну, что с окном? Помочь тебе?

— Два окна, Валер. У меня еще в ординаторской зимой холодрыга.

Валерий Дмитриевич, удивившись наглости главврача, решил поторговаться.

— Давайте ординаторскую оставим на следующий раз. Сейчас важно о себе думать.

— Вот мы и думаем! Производительность труда каждый год под угрозой из-за этого окна. Вы правильно заметили, что у нас здесь холод и сквозняки. Нам нужны гарантии, и вам это тоже на руку. Какое будет разочарование, если наше сотрудничество прервется по причине моего ухода с должности по состоянию здоровья.

— Мы все же это можем сделать в несколько этапов.

— Боюсь, что и первый этап нам с вами не осилить, так как мы вам помочь особо ничем не можем. Увы…

Главврач, прекрасно осознавая безвыходность ситуации для Валерия Дмитриевича и зависимость последнего от его решения, четко обозначил свою позицию в этом вопросе.

— Что ж, торги проиграны! — резюмировал Валерий Дмитриевич. — Два так два! Рад буду помочь! Помогать медицине — дело благородное.

Согласившись на ремонт двух окон, Валерий Дмитриевич выругался про себя. Он рассчитывал сэкономить и остаться в плюсе, но при раскладе с двумя окнами лично для себя у Валерия Дмитриевича от сметы под наименованием «Операция «Звонок» оставались лишь копейки на бензин.

— Хорошо. Придешь завтра днем и спросишь Инну Захаровну. Я сегодня дам распоряжение, она все подготовит. Окна лучше заказывать в компании «Стеклянный миръ», я сам с ними свяжусь. Они приедут на замер и выставят счет, а я тебе его скину на электронку.

Валерий Дмитриевич поморщился. Видимо, и на бензин у него денег уже не останется, так как небезызвестный «Стеклянный миръ» был компанией зятя главврача. Славилась эта компания тем, что устанавливала окна всем нуждающимся, а также претендентам на получение штампа медицинской справки на право управления транспортным средством или разрешения на оружие с сомнительной репутацией.

На следующий день, зайдя в санитарный блок, Валерий Дмитриевич спросил Инну Захаровну, и его попросили подождать в холле. На лавочке около окна сидел приятного вида молодой человек, гладковыбритый, с прической в виде хохолка.

Молодой человек, связанный в санитарной рубашке, тихо дремал. Рядом с ним находился коренастый санитар, изредка оценивающий состояние спящего.

— Что с ним?

— Спит. Кольнули снотворного.

— А в целом?

— В грудь себя бьет, что принадлежит к дворянскому роду.

— А если даже и так. У нас после развала Союза каждый второй дворянин, и только первого мая все пролетарии.

— Ха! Да нет, этот здоровый малый на центральной площади кидался на всех бородатых и требовал предъявить жетон на ношение бороды. Иначе грозился их передать Батюшке — царю на поругание! А некоторым и вовсе сам хотел отрезать бороду.

— Шизофрения?

— Наркотики. Прокапаем, и через неделю вернется к обычной жизни. Постоянный клиент. Правда, раньше он в общественных местах цирк не устраивал. Ловили за рулем.

— Валерий! — окликнула его дама среднего телосложения. Представившись Инной Захаровной, она провела его по коридору и ткнула пальцем в щупленького мужичонку.

— Это наш Василек-Антошка, он специализируется на школах.

— Василек, мой хороший! А ну — ка, идем сюда.

Мужичонка послушно подошел к повелительному медицинскому работнику.

—

Знакомься. Это — Валерий. Он теперь твой друг. Хочешь дочке новую куртку купить?

— Хочу! Красивую!

— Слушай меня внимательно, мой дорогой! Тебя в пятницу выпишут днем, и он тебя заберет на подработку, понял?!

Василек обрадовался, кивнул головой и побежал хвастаться своим друзьям.

— Стой! Вернись ко мне!

Василек послушно подбежал к женщине и спрятал глаза.

— Ничего никому не рассказывай! А то продлим лечение еще на месяц, понял?

— Угу.

— Все, свободен!

От тона Инны Захаровны Валерий и сам встал в ступор. Как это омерзительно искренне и наигранно. Просто «фу»…

«Да ей самой нужно недельку, а может, и все две тут полечиться», — подумал Валерий Дмитриевич.

Инна Захаровна развернулась к Валерию и стала заверять его в надежности Василька:

— Он язык за зубами держать умеет. Главное — его об этом попросить.

В пятницу днем Валерий заехал за Васильком, утепленным в превышающий его размера на три пуховик. Тот сел на переднее сиденье и пристегнулся, как школьный отличник. Его лицу не хватало только очков для вида типичного запуганного ботаника. Как все-таки много можно сказать о человеке по его лицу! Он, как опытный сотрудник, мог почти полностью считывать информацию о человеке по его внешнему виду.

Валерий завел машину, медленно тронулся и начал вводить своего напарника в курс дела.

— Вася, ты куртку внучке хочешь купить?

— Хочу! Дочке только.

— Хорошо, дочке. А чтобы купить, нужно заработать деньги, правильно?

— Да.

— А ты куда любишь звонить? За что тебя в больнице держат?

— Лечат. Я в школы звоню.

Стало заметно, что Васильку такой прямой разговор начинал не нравиться.

— Давай ты позвонишь и пошутишь про вот этот адрес? Валерий Дмитриевич передал Васильку бумажку с адресом и наименованием торгового центра. А я тебе за это заплачу пять тысяч рублей?

Напарник закивал, и вскоре корейский внедорожник остановился за углом разрисованного неприличными надписями таксофона.

Василек вышел из машины и побрел к таксофону. Валерий засек время и начал раздумывать о тех душевнобольных гражданах, которые выражают свою болезнь в вандализме общественных мест. Кому только понадобилось разрисовывать таксофон? Может, есть такой же Василек «Таксофонщик», который на этом специализируется? Нужно будет узнать у главврача.

Разговор длился достаточно долго. Сашка «Магазинщик» справлялся быстрее. Тем не менее Василек пришел возбужденный и в веселом настроении. Вновь в машину Валерий его не посадил. Выдал положенное вознаграждение через окошко и отправил домой на общественном транспорте. Дело было сделано.

Пятничным новогодним вечером в небольшом промышленном городке случился коллапс. Из пяти торговых центров по причине анонимных звонков с угрозой минирования было закрыто сначала четыре, а потом, вдобавок, и еще три школы. Василек явно перестарался.

На следующий день к Шефу в кабинет вошел человек, поинтересовавшись тем, как прошла пятница, и не было ли каких подозрительных звонков? А то ведь в городе творилось что-то немыслимое. Человек явно дал понять, что имеет соответствующую информацию, а также возможность в случае чего очень сильно и глубоко «копнуть».

— Беспорядок какой! Пока в России сигаретный бычок не начнут считать за мусор, ничего не изменится! — разводил демагогию высокопоставленный человек.

— Точно, точно! — поддакивал утомленный Шеф.

— А в скольких метрах от ручья ты купил дачу?

— Около двухсот…

— Такого быть не может! Это же природоохранная зона! Там, скорее всего, расстояние не менее пятисот метров.

Шеф поперхнулся яблочным соком. По его мнению, пятьсот — даже за такую грубость — было очень дорого. Красные глаза его стали еще больше, щеки раздулись, и он еле сдерживал прорезающийся кашель. Затем он сделал медленный выдох и оценил расстояние в триста метров.

Гость зацокал: «Ну, вряд ли триста. Надо бы измерить точнее».

Шефу этот разговор мешал чувствовать себя свободным и беззаботным. Однако, зная некие компетенции своего гостя, он решил не упираться и согласиться с тем, что расстояние от ручья до дачи составляет около пятисот метров.

Гость заулыбался, молча встал и надел пальто, готовясь уходить. С улыбкой довольного кота он обошел Шефа, похлопал его по спине и пожелал удачного дня. После чего импозантно направился к двери. Его пижонский шарф раскачивался в такт походке. Гость еще раз на прощание обернулся и, благодушно улыбнувшись, покинул кабинет. Потом снова вернулся и, стоя в дверях, уточнил, что ждёт установления точного расстояния к концу недели.