Неподходящий друг

Рома М.

Иногда необходимо сделать всего один шаг, который может поменять всё вокруг: жизнь, людей и желание любить. Но иногда бывает, что человек скрывает искреннюю любовь, которая длится десятилетиями. Книга содержит нецензурную брань.

© Рома М., 2019

ISBN 978-5-4496-8682-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ 1

— Политаев?

Я отвёл взгляд от промокшего февральского окна. Зима окончательно сдала свои права, и первая капель упоительно постукивала по фасадным стёклам. Рядом с моим рабочим местом стоял Вадим Дымов, сурово возвышаясь над монитором компьютера. Вопреки всем офисным дресс-кодам лохматый, в чёрной водолазке и в потёртых джинсах.

— Что это за хрень?

Он швырнул мне на стол толстую папку-скоросшиватель и вперил в меня свой пристальный взгляд.

— Строительная смета, — после небольшой паузы выдавил я из себя.

— Инвесторы прибудут завтра. Почему не просчитано всё до конца?

— Я всё сделаю. Сегодня, — я подтащил к себе папку и под хищным взглядом Вадима принялся нервно перелистывать страницы.

Вадим тоже нервно рассматривал меня своими ярко-зелёными глазами, почему-то на мгновение задержался у стола, хотя процедура проставления моральных пиздюлей была завершена. Вечно какой-то геморрой творится в этом чёртовом офисе. То с чертежами, теперь вот со сметой. Явно же, что какой-то остолоп опять всё напутал, а отдуваться приходится мне.

— Свали нахрен, — не выдержал я.

— Не дай бог из-за тебя на работе задержусь, — напоследок бросил Дымов.

Дождавшись, когда Вадим скроется с глаз, я откинулся на скрипучий рабочий стул и возвёл глаза к унылому подвесному потолку. Хотелось удавиться, а ещё лучше — удавить начальника, который явно сам что-то перепутал… Теперь оправдывайся и вертись, как хочешь.

В приоткрытое окно втянуло поток тёплого воздуха, и почему-то вспомнилось лето. Давнее, полузабытое…

Росли мы вместе, буквально под одним крылом, на одной площадке. Никто уже и не вспомнит, когда познакомились и как нас с Вадимом побратали. Ели одни и те же конфеты на одни и те же праздники, играли общими игрушками, донашивали друг за другом одежду. То я внезапно вырастал из курточки, то Вадику штанишки оказывались коротковаты. Умилению мам-подружек не было предела: Вадимка и Дениска — лучшие друзья. И в огонь, и в воду, и в медные трубы.

Не учли одно: между делом мы не упускали возможности подтолкнуть в огонь, воду и медные трубы друг друга. Пацаны…

Поначалу шло всё как у обычных ребят: беготня вокруг качелей, разбитая коленка и порванная куртка при попытке покрутиться вместе солнышком. Конфликты из-за того, чья палка длиннее, а машинка — круче. Тихая зависть, когда Вадиму купили самокат, а мне — нет, ибо много хулиганил и откуда-то подцепил матерное слово.

Что-то между нами усложнилось, когда Вадька начал расти, словно в задницу натолкали дрожжей — стал долговязым, наглым и завёл подъездных дружбанов. Я наблюдал и бесился, ведь нас всегда друг с другом сравнивали и ставили то в плохой, то в хороший пример, а теперь баланс был нарушен.

Не было больше связи. Скоро не стало и дружбы.

То, что Вадим может быть мне неподходящим другом, в голову не приходило. Семьи давно породнились, буквально в одно целое сплелись, какое там «неподходящий»?

А ведь так и было…

Я потёр уставшие глаза и в пятый раз перелистнул страницы сметы. Часы мерно отсчитывали время, гудел кулер, пощёлкивали над головой ядовитые офисные лампы.

Голова раскалывалась.

Я встал, дополз до кухонного уголка и сделал себе крепкий кофе. Вернулся за стол…

Само собой, мы пошли в одну школу и в один институт — в тот, что находился ближе к дому. Я выбрал экономическую специальность, Вадим — архитектурную. После пар, бывало, очень редко пили вместе пиво в подъезде, обсуждали незначительные мелочи вроде преподов и экзаменов.

Говорить могли недолго и за три минуты разругаться в хлам. А после — обращаться друг к другу только с матом. Да так, что весь подъезд был в курсе: Политаев и Дымов опять поцапались.

Было и табу. Вадим не ухлёстывал за девками. Я тоже. И оба, стоило только заикнуться на эту тему, отмалчивались. Точнее, отмалчивался я, а Вадим сразу слал нахуй…

— Сидишь ещё?

Я отлип и повернулся. За монитором показалась тёмная голова Дымова. Странно — времени девять, с минуты на минуту должна была появиться охрана, а никак не этот…

— Угу, — отмахнулся я, снова утыкаясь в папку и стараясь игнорировать ёкающее сердце.

— Много осталось?

— Ещё одна поправка. Не отвлекай.

— Собирайся, пошли домой.

Я, было, попытался изобразить скептический взгляд, но быстро сдался. В куртке с меховым воротником Вадим был очень… домашний и красивый.

Одно время за ним увивался весь немногочисленный состав девчонок с первого курса. Продолжалась пляска до середины второго семестра — к тому моменту все успели познакомиться поближе и осознать, что нахер оно надо, такое красивое и такое несносное.

— Нет. Я же сказал, что всё сделаю.

Дымов положил на рамку монитора руку — изящную, пианистам и не снилось.

Природа одарила. Притом как-то небрежно, словно камушки драгоценные рассыпала — то тут, то там у Вадима были всякие ништячки. Широкие плечи, красивые руки, на редкость удачная форма челюсти, мощная комплекция и шея — мечта любой романтичной дурочки.

— В таком состоянии ты понаделаешь ошибок, а мне завтра это дерьмо за тобой разгребать.

— Завтра как раз со свежей головой всё проверю. Отъебись.

Вадим посмотрел оценивающе-цепко, показал фак, махнул рукой и ушёл, не прощаясь.

Этим своим вмешательством он сбил весь рабочий настрой. Я очередной раз вздохнул, допил в два глотка горький до судорог кофе и, отчаянно морщась, открыл окно нараспашку.

Неподходящий друг… Когда я впервые применил это определение по отношению к нему? То ли после диплома, то ли когда нас обоих приняли на работу в одну организацию.

Конец ознакомительного фрагмента.