Владимир Путин: третьего срока не будет?

Рой Медведев, 2007

Едва второй президентский срок Владимира Путина перевалил за середину, в обществе начал активно обсуждаться «сценарий 2008 года». Намерен ли Путин баллотироваться на третий срок? Готовит ли он изменения в Конституции? Не возникнет ли внезапно пост президента Союзного государства? И все это несмотря на то, что сам Путин ни разу не дал никому усомниться в своих намерениях, твердо отвечая на все «провокационные вопросы»: «Третьего срока не будет!» В своей новой книге знаменитый историк и публицист Рой Медведев анализирует причины и побудительные мотивы столь однозначного решения Владимира Путина.

Глава вторая

Смена элит в России

К началу 2004 года Владимир Путин освободился не только от тех обязательств, которые он должен был дать Борису Ельцину и «семье», но и от влияния многих других политических групп и отдельных политиков, которые олицетворяли режим «позднего» Ельцина. Но речь идет не только о кадровых переменах в Кремле и в Белом доме. Путин смог начать второй срок при новой расстановке политических сил во всей России.

Изменились не только политические предпочтения населения. В последние пятнадцать (включая и последние пять) лет произошли значительные изменения в политическом сознании народа, который приобрел в эти годы собственный ни с чем не сравнимый политический опыт. С арены уже сошли и продолжают сходить многие еще недавно очень влиятельные политические деятели и целые политические группы и партии. Многие уходят навсегда, хотя не все из них это сознают. В России происходит процесс, который многие историки и социологи называют сменой элит.

Понятие «элита» происходит от французского слова «elite», что означает «лучший». Это понятие лишено определенности, ибо в разных сферах деятельности могут быть разные критерии отбора и выдвижения «лучших» и для различения «лучших» и «главных». Элит много. Можно говорить о научной и технической, спортивной и музыкальной, военной, церковной и театральной элитах, о бизнес-элите и политической элите. Выделяя лучших из лучших, некоторые социологи говорят и о национальной элите. При опросах 1997 года первые шесть мест в российской национальной элите заняли такие люди, как Алексий II, Никита Михалков, Юрий Лужков, Александр Карелин, Виктор Черномырдин и Алла Пугачева. При опросах 2005 года этот список шести представителей российской национальной элиты выглядел иначе: Владимир Путин, Алла Пугачева, Никита Михалков, Анатолий Чубайс, Жорес Алферов, Алина Кабаева.

Конечно, ни Алексий II, ни Лужков, ни Карелин, ни Черномырдин не ушли из российской национальной элиты, но они вошли не в шестерку, а в десятку или двадцатку ее лучших представителей. Национальная элита подвержена гораздо меньшим изменениям, чем, например, элита политическая, которая в России еще только начинает складываться.

Применительно к политике, или к сфере власти, американский социолог Чарльз Райт Миллс (1916–1962) ввел понятие «властвующей элиты», которое, по его мнению, более точно определяло характер и состав власти в США, чем марксистское понятие «правящего класса». В нынешней российской социологии обычно употребляют не только выражение «политическая элита», но и выражение «политический класс», считая эти понятия синонимами. Однако понятие «политический класс» и вовсе лишено какой-либо определенности. К политической элите у нас обычно относят наиболее влиятельных с политической точки зрения людей. Сюда включают главных лиц из высших органов законодательной и исполнительной власти, из аппарата правительства и администрации президента, из органов судебной власти и СМИ.

В разных странах и в разных общественных системах политические элиты формируются по-разному. В стабильных социально-политических системах происходит смена поколений внутри самих элит; мы можем видеть это на примере Великобритании или США. Рекрутирование новых людей в состав элиты происходит здесь на основе сложных процессов, традиций, обычаев и специальной подготовки — без крутой ломки и революций.

Но в России таких прочных традиций и обычаев в XX веке не сложилось. В нашей стране уже в третий раз за столетие происходит революционное изменение социально-экономического и политического строя. Соответственно изменяется наша политическая элита. Вслед за этим происходят сложные и крутые изменения и в составе других элит — в экономике, культуре, военных структурах. Начало XX века в России стало завершающим этапом деградации дворянско-аристократической элиты и монархических структур, которые были сметены Февральской и Октябрьской революциями 1917 года.

Буржуазно-капиталистическое государство в России сложиться не успело, и к власти в стране пришла новая партийно-советская коммунистическая элита, ядром которой стали профессиональные революционеры из большевистской партии. Пережив несколько этапов тяжелой внутренней борьбы, эта элита стабилизировалась в форме так называемой номенклатуры, которую некоторые исследователи советского общества не совсем обоснованно определяли как новый правящий класс. На самом деле это была правящая и идеологически ориентированная иерархия, обладающая властью, но не собственностью. Этот слой также деградировал и не смог удержать государственную власть в СССР в 1989–1991 годах. После крушения КПСС и распада СССР в России начался новый, менее болезненный, но более хаотичный, стихийный и даже криминализированный процесс смены политической элиты и параллельно процесс образования нового класса собственников за счет приватизации огромных государственных активов.

Одновременное образование после крушения СССР как новой политической элиты, так и нового класса собственников — это уникальный, не имеющий исторических аналогов процесс, закономерности которого установить пока невозможно. Этот процесс происходит по-разному в разных частях постсоветского пространства. Он находится на одном из начальных этапов, и он не столько ускорился, сколько начал менять направление после прихода к власти Владимира Путина.

Новый стимул этот процесс получил в конце 2003 — начале 2004 года. Одним из узловых событий в этой связи стали выборы в Государственную Думу, которые состоялись 7 декабря 2003 года.

Выборы в Государственную думу

Российская демократия еще не очень устойчива и совершенна, однако выборы в Государственную Думу происходили с максимально возможным в новой российской действительности соблюдением демократических процедур. Многие наблюдатели не без оснований считали, что это была не только достаточно цивилизованная политическая борьба, но и самый масштабный опрос общественного мнения за те четыре года, которые прошли после предыдущих выборов в Думу в декабре 1999 года. Почти все прогнозы, которые делались перед выборами, оправдались. Но сдвиги в настроениях и политических предпочтениях российских избирателей оказались более значительными, чем ожидалось.

Победу одержала партия «Единая Россия», которая заявляла о себе как о партии политического центра, и главным лозунгом которой были слова «Мы за Путина». По партийным спискам эта партия получила 37,6% голосов. Большинство политологов и политтехнологов предсказывали «Единой России» победу, но с 27–30% голосов, и только несколько экспертов ожидали 32, 33 и 35% голосов. Но «Единая Россия» получила также 104 мандата из 225 депутатских, за которые шла борьба в одномандатных округах. Более того, почти все из шестидесяти трех «независимых» депутатов, которые выиграли выборы в одномандатных округах, присоединились в Думе к «Единой России», как и девятнадцать депутатов, объявлявших себя сторонниками «Народной партии».

Избирательное законодательство отдало в распоряжение победивших партий и все голоса, которые получили на выборах партии, не набравшие 5%. В результате «Единая Россия» смогла сформировать в новой Государственной Думе фракцию более чем из трехсот депутатов. Она получила не просто большинство, а конституционное большинство, и поэтому приняла на себя руководство всеми комитетами Думы. Такой полной и безоговорочной победы не ждали даже лидеры «Единой России». Избирательный список «Единой России» возглавляли, как известно, четыре политика, которые должны были представить избирателям «лицо партии»: Борис Грызлов, Сергей Шойгу, Юрий Лужков и Минтимер Шаймиев. Но только Грызлов решил сосредоточиться на работе в Думе. Он ушел с поста министра внутренних дел и был избран, как и ожидалось, председателем Государственной Думы.

Коммунистическая партия Российской Федерации получила на выборах в Думу 12,7% голосов. Все политические наблюдатели расценили этот результат как политическое поражение КПРФ. На предыдущих выборах в Думу КПРФ получила более четверти голосов и смогла сформировать в Думе фракцию, которая контролировала около 30% всех мандатов. Но теперь у КПРФ в Думе немногим более 50 мандатов. От радикальных коммунистических и национально-коммунистических партий и групп в Думу не прошел ни один кандидат. Лишились думской трибуны такие по-своему яркие представители левой оппозиции, как Егор Лигачев и Василий Шандыбин. Из узнаваемых российской публикой деятелей КПРФ в Думе остались, пожалуй, только два человека — Геннадий Зюганов и Виктор Илюхин. Поражение КПРФ предсказывали почти все политологи, но они говорили о 15, 17, 20, даже 22% голосов. Столь сильной неудачи КПРФ и всей левой оппозиции не предсказывал никто.

Никто не предсказывал и сокрушительного поражения двух правых партий — «Союза правых сил» и «Яблока». Предполагалось, что эти партии получат меньше голосов и мандатов в Думе, чем на выборах 1999 года. Прогнозы по поводу СПС колебались в диапазоне 7–9%. «Яблоку» политтехнологи давали от 5 до 6% — не более, но и не менее. Партия «Яблоко» получила на выборах 4,4% голосов, а СПС даже менее 4% голосов. Обе партии не смогли преодолеть пятипроцентный барьер и не провели по своим спискам в Думу ни одного кандидата. Среди депутатов Думы оказалось всего четыре представителя правых либералов. Известностью из них обладает только Владимир Рыжков, который был избран в Барнаульском одномандатном округе как независимый либерал. Скандальной известностью обладает еще один правый либерал — Виктор Черепков, избранный от Владивостокского одномандатного округа. Однако думской трибуны лишились такие известные политики, как Григорий Явлинский, Борис Немцов и Ирина Хакамада. Столь очевидная неудача внесла в лагерь правых либералов явную деморализацию.

В результате выборов в Думу на политической сцене России появилась новая политическая группа, которая выбрала название «Родина». Это не партия, а избирательное объединение нескольких мелких политических течений и партий, провозглашающих лозунги патриотизма, умеренного национализма и демократического социализма. Большинство наблюдателей было склонно относить блок «Родина» к левому центру, и нет сомнений, что этот блок отнял у КПРФ часть левого электората. Во главе этого блока выступали три политика — Сергей Глазьев, Дмитрий Рагозин и Сергей Бабурин, два отставных генерала — Валентин Варенников и Георгий Шпак, и один известный банкир — Виктор Геращенко. Избирательный блок «Родина» получил 9% голосов и смог сформировать в Думе фракцию почти из сорока депутатов. Но сразу же после выборов это избирательное объединение начало распадаться. С поста лидера фракции был удален Сергей Глазьев — «за карьеризм». Виктор Геращенко ушел из политики и возглавил Совет директоров нефтяной компании «ЮКОС».

Неожиданным для наблюдателей был относительный успех на выборах Либерально-демократической партии Жириновского, которую также считают националистической. Это партия одного человека — Владимира Жириновского, которого наиболее решительные из его противников называют «политическим клоуном», «слугой режима», «выдвиженцем Горбачева» и даже «агентом КГБ». ЛДПР также сформировала в Думе свою фракцию из сорока депутатов, но эта фракция не придерживалась каких-то ясных принципов в выступлениях в Думе. У самого Жириновского, который крайне активно выступал в российской политике уже тринадцать лет, силы на исходе, а других известных и популярных политиков в партии нет.

Пришли на выборы, но проголосовали «против всех» почти 5% российских избирателей. Полное поражение на выборах в Думу потерпел блок из двух партий — «Партии жизни», которую создал и возглавил спикер Совета Федерации Сергей Миронов, и «Партии возрождения», которую создал и возглавил спикер Государственной Думы Геннадий Селезнев. Наблюдатели и не предсказывали этому малопонятному объединению успеха. Но мало кто предполагал, что возглавляемый двумя известными политиками блок получит менее 2% голосов. Геннадий Селезнев все же был избран в Государственную Думу по одному из избирательных округов в Санкт-Петербурге, но как независимый кандидат. Он одержал верх над Ириной Хакамадой. Социал-демократическая партия России, возглавляемая Михаилом Горбачевым и губернатором Самарской области Константином Титовым, решила просто отказаться от участия во всех выборах 2003–2004 годов и таким образом сошла с политической сцены.

Выборы Президента Российской Федерации

Уже выборы в Государственную Думу все политические наблюдатели оценивали как большой успех Владимира Путина, который получил в новой Думе отчетливое пропрезидентское большинство. Президентские выборы, которые прошли в России 14 марта 2004 года, лишь закрепили новую расстановку политических сил в нашей стране. Владимир Путин легко выиграл эти выборы, получив 71,3% голосов.

Активность избирателей была не очень высока: на избирательные участки пришло около 65% граждан страны, имеющих право голоса. Отчасти это объяснялось отсутствием острой политической борьбы и полной предсказуемостью результатов, в победе Владимира Путина не сомневался никто из политических наблюдателей. За симпатии правого электората боролась только Ирина Хакамада. Все другие известные лидеры правых партий предпочли демонстративно отстраниться от участия в избирательной кампании, демагогически заявив, что эта кампания является фарсом, так как участники выборов изначально не равны.

Разумеется, действующий президент имеет на вторых выборах значительные преимущества над другими кандидатами, но только в том случае, если избиратели позитивно оценивают результаты его четырехлетнего правления. В ином случае никаких преимуществ у него нет, и это лишний раз показали выборы американского президента в 1992 и 2004 году. Отказываясь от участия в выборах, политическая партия показывает свою несостоятельность. Неудивительно, что Ирина Хакамада получила 14 марта всего 3,9% голосов — значительно меньше, чем правые партии получили на выборах в Государственную Думу.

В отличие от выборов 1996 и 2000 годов, КПРФ решила не выставлять в 2004 году кандидатуру своего лидера Геннадия Зюганова. Партия опасалась лишний раз демонстрировать свою растущую непопулярность. Кандидатом от КПРФ стал Николай Харитонов, который во фракции КПРФ возглавляет группу аграриев. Харитонов был очень активен и смог получить 13,7% голосов. Этот результат можно оценивать как личный успех Николая Харитонова, но не как успех КПРФ. На президентских выборах в марте 2000 года Геннадий Зюганов получил, как известно, 29,2% голосов. Сергей Глазьев выступал на выборах 14 марта как независимый политик и получил всего 4,1% голосов. Олег Малышкин, который представлял на выборах Владимира Жириновского и ЛДПР, получил 2% голосов, а Сергей Миронов, снова решивший предстать перед избирателями, получил всего 0,8%.

Отклики западной прессы на победу Владимира Путина на выборах президента были предельно тенденциозны. Журнал «Штерн» (ФРГ) писал, что «с помощью инсценированного культа личности Кремлю удалось отделить облик Путина от состояния его страны. Хотя провинция все еще бедствует, коррупция выходит из берегов, а терроризм из Чечни достиг Москвы, президент пользуется такой высокой популярностью, как никакой другой политик в Европе». Газета «Таймс» (Великобритания) констатировала, что «популярность Путина, одержавшего сокрушительную победу в схватке за место в Кремле, настолько высока, что ее можно было бы сравнить с рейтингами северокорейского диктатора Ким Чен Ира, с той только разницей, что в случае Путина не надо было даже подтасовывать результаты». Американская газета «Вашингтон пост» писала, что «Путин провел деспотическую избирательную кампанию», что он, вероятно, боится собственной тени, и это отчуждает от него часть избирателей, а других погружает в спячку. Швейцарская газета «Тагес Анцайгер» меланхолически отметила: «Были ли выборы свободными и честными или нет, но российский народ поддержал президента и доверил ему свою судьбу еще на четыре года. Президентские выборы показали, что по западным меркам Россия не является демократией. Хотя Путин не диктатор, и Россия не тоталитарное государство, но граждане этой страны снова позволяют собой править — не слишком плохо, но и не хорошо»^[8].

Президент США Джордж Буш поздравил своего друга Владимира Путина с успехом на выборах, однако такие видные деятели администрации американского президента, как Колин Пауэлл и Кондолиза Райз, сочли нужным отметить, что были разочарованы недостаточной демократичностью президентских выборов в России и давлением на независимые СМИ. Наблюдатели из ОБСЕ заявили, что «хотя сам процесс выборов президента в России был хорошо организован, этим выборам не хватало состязательности и политического плюрализма, необходимых для истинной демократии».

Президентские выборы 2004 года были триумфом Владимира Путина во многих отношениях: он получил почти на 20% голосов больше, чем на выборах 2000 года, и на 14% голосов больше, чем Ельцин в 1991 году. В чем состояла причина столь очевидного успеха Путина?

Этим вопросом задавались все российские аналитики. Ссылаться на хорошую работу путинских политтехнологов, как это делали оппоненты Владимира Путина в 2000 году, было невозможно. Оппоненты Путина из демократического лагеря объясняли такой успех тем, что Путин и его окружение якобы сумели разгромить оппозицию и успешно убрать с политической арены своих противников. Собственную неэффективность и неубедительность эти люди пытались представить как поражение демократических ценностей в России.

Борис Кагарлицкий из «Новой газеты», который обычно выступает против всех политических направлений и групп в России, легко конструируя любые поводы для любых обвинений, утверждал, что Путин выиграл выборы просто потому, что он ничего не делал, позволяя событиям идти своим чередом. «В течение своего первого срока, — утверждал Кагарлицкий, — Путин был не политиком, а рейтингом. Символом, должностью, чем угодно, только не государственным лидером, прокладывающим свой курс. Именно это делало его положение столь сильным, ведь каждый придумывал собственного Путина, вкладывая в эту пустую форму собственное приятное содержание. У Путина нет недостатков! — так ответило большинство российских граждан на вопрос социологов, а в самом деле, как могли проявиться у президента какие-либо недостатки при полном отсутствии шагов, затрагивающих жизнь большинства населения»^[9]. Считается, что Борис Кагарлицкий — левый публицист, который в совершенстве владеет разоблачительной риторикой. Но это пустая и демагогическая риторика, за которой ничего нет. Примеры столь же безответственного кликушества можно было видеть и в откликах газеты «Завтра».

По мнению обозревателя газеты «Аргументы и факты» Вячеслава Костикова, «успех Владимира Путина объясняется его простотой. К нему совершенно не подходят эпитеты, которыми в России наделяли многих ее прежних лидеров:"гениальный","прозорливый","мудрый","великий"и т. д. Владимир Путин работает профессионально, активно, и у него нет вредных привычек. Вероятно, у него, как и у всякого нормального человека, есть свои недостатки. Но поразительным образом народ просто не хочет их видеть. Путин ни на кого не похож, и это самое важное качество в новом лидере России»^[10]. С этими оценками можно согласиться, но они все же недостаточны, чтобы объяснить масштабы национальной поддержки Владимира Путина.

«При Путине в России стали жить лучше — вот рецепт его успеха, — писал известный политический обозреватель Виталий Третьяков. — В общем-то, главный рецепт успеха любого политика во все времена и во всех странах»^[11]. Это верно, но надо подчеркнуть, что не только «при Путине», но в очень большой степени «благодаря Путину».

Известный аналитик и ведущий программы «Поскриптум» на ТВЦ Алексей Пушков перечислил семь главных достижений Президента. Владимир Путин расстался с большей долей «наследия» и системы Ельцина и сумел консолидировать власть, нейтрализовав и левых, и правых. Владимир Путин ослабил влияние крупного бизнеса на государственный аппарат и на выработку политического курса. Владимир Путин начал проводить внешнюю политику, ориентированную на национальные интересы, а не на интересы Запада. При Путине была остановлена медленная дезинтеграция России и восстановлена управляемость страны. Наконец, Путин вернул власти необходимый ей авторитет. «Он развернул корабль, — говорил Пушков, — но еще не вышел на уверенный четкий курс»^[12].

Для объяснения успеха того или иного крупного лидера у историков есть концепция резонанса. Лидера ждет успех, прежде всего в том случае, когда его дела и призывы оказываются в полном соответствии с ожиданиями и запросами общества, нации, государства, самой истории. Но дело не только в том, чтобы «поймать мелодию», услышать «шорох травы», как писали некоторые обозреватели, а в том, чтобы развить эту мелодию, дать выход скрытым в обществе силам и требованиям, а также удержать верно найденное и понятое направление.

Да, Владимир Путин очень внимательно следил за своим рейтингом, но он работал для того, чтобы сохранить поддержку нации, и действовал, опираясь на эту поддержку. Главные усилия Путина были сосредоточены, как он сам это сформулировал, не на осуществлении каких-либо «завиральных идей», а на построении эффективного государства, преодолении бедности и борьбе с коррупцией. Россия должна стать конкурентоспособной страной во всех отношениях. Эти задачи Владимир Путин сохранил и на новый срок. Путину было в чем отчитаться за первые четыре года, и он мог уверенно обещать многое избирателям на следующие четыре года.

Социологи провели весной 2004 года множество опросов граждан России по поводу их оценок недавнего прошлого и ожиданий на ближайшие годы, а также по поводу идей и ценностей, которые могли бы объединить общество. Ожидания и пожелания людей просты. Они надеются на повышение уровня и качества жизни, преодоление бедности, наведение в стране порядка и законности, преодоление коррупции и бюрократизма, на успехи в борьбе с распространением наркотиков, на улучшение медицинских услуг, а также качества и доступности образования, жилищных условий, на экономический подъем.

Только 6% граждан поставили на первое место религиозные ценности. Также 6% поддержали лозунг «Россия для русских». Лишь 8% выбрали такие ценности, как «свобода» и «демократия». Это может огорчить многих, но здесь мы в первую очередь видим разочарование граждан страны деятельностью так называемых либералов и демократов. В число главных ценностей большинство российских граждан поставили такие понятия, как «социальная справедливость» и «равенство всех перед законом», что также можно назвать «справедливостью». Социологи, однако, специально отметили, что «общее позитивное отношение россиян к главе государства не распространяется на большинство других властных институтов. Понятия"власть"в значении"правительство"и"президент"в значении"Владимир Путин"в общественном мнении четко разделены»^[13]. По данным ВЦИОМ, более 70% граждан продолжали надеяться, что именно Владимиру Путину удастся и навести порядок, и повысить уровень жизни в стране.

Владимир Путин и сегодня остается для большинства населения России «президентом надежды», но с гораздо большим, чем в 2000 году, на то основанием. Однако Путин остается в значительной мере одиноким политиком, и это беспокоит общество, вызывая сомнения в способности и возможностях власти добиваться долговременного и устойчивого изменения положения дел в стране в лучшую сторону. Возникает одна из важнейших задач и для самого Президента — расширить поиск и выдвижение эффективных, честных и сильных лидеров и управленцев, способных создать новый режим, новую систему управления, новую Россию, которая могла бы идти вперед под руководством Владимира Путина, но, если это будет необходимо, и без него. Нужно поднять уровень руководства всех органов и всех ветвей власти. Россия нуждается не только в сильном и эффективном президенте, но и в новой и сильной элите.

Смена элит в России

За процессами смены политических элит в России можно и нужно наблюдать с разных точек зрения. Возникает, например, вопрос о политических предпочтениях на разных направлениях рекрутирования элит. В Советском Союзе выдвинуться или получить назначение на высокий пост мог только член КПСС. Надо было не только формально состоять в партии, но наглядно демонстрировать приверженность идеологии марксизма-ленинизма. Сегодня таких строгих идеологических требований нет, но определенные предпочтения остались.

В начале 1990-х годов в российской элите преобладали либерал-демократы, и даже Владимир Жириновский назвал свою партию либерально-демократической. Но сегодня правые либералы и приверженцы «правого дела» покидают ряды политической элиты, вымываются из них. Многие, конечно, остались на самых высоких постах, но никаких новых имен на правом фланге в 2004 году не появилось. «Союз правых сил» так и не смог найти за последние два года ни новых идей, ни новых лидеров. Некоторые видные деятели СПС ушли в бизнес, другие сосредоточились на работе в качестве ответственных чиновников разных аппаратных структур.

После неудачи СПС на выборах в Думу Ирина Хакамада заявила: «Надеюсь, что поражение мобилизует СПС и"Яблоко", и мы наконец-то объединимся. Иногда лучше проиграть, чтобы понять свои ошибки»^[14]. Однако именно Ирина Хакамада первой объявила о создании нового движения и новой правой партии «Наш выбор», съезд которой прошел совершенно незаметно в начале ноября 2004 года. Объявилось и еще одно движение — «Новые правые», которое хотело дистанцироваться от таких фигур, как Анатолий Чубайс, Егор Гайдар и Борис Немцов.

Кроме нескольких демагогических резолюций о победе бюрократии над демократией и государства над обществом никаких новых позиций и идей не возникло и на съезде партии «Яблоко». «Это не наше время, и ветер общественных настроений дует не в нашу сторону», — с грустью заметил по поводу поражений «Яблока» один из лидеров этой партии Владимир Лукин^[15].

Несколько новых расколов произошло летом и осенью 2004 года в КПРФ. Перед X съездом КПРФ в июле 2004 года несколько десятков делегатов этого съезда объявили о проведении «альтернативного съезда партии». Во главе этой группы оказались губернатор Владимирской области Владимир Тихонов, миллионер Геннадий Семигин, журналистка Татьяна Астраханкина и несколько других отнюдь не второстепенных деятелей КПРФ. В сентябре 2004 года эта группа провела учредительный съезд новой партии — Всероссийской коммунистической партии будущего (ВКПБ). О своей «независимости» от КПРФ объявила возглавляемая Семигиным коалиция НПСР — Народно-патриотический союз России. Раскололась и московская организация КПРФ, бывший лидер которой Александр Куваев вывез в неизвестном направлении редакционное оборудование газеты «Правда столицы». Прервал отношения с КПРФ и губернатор Краснодарского края Александр Ткачев.

Публикации с критикой КПРФ и Геннадия Зюганова были обычными для многих российских газет и журналов правого направления. Однако летом и осенью 2004 года в эту кампанию включились и газеты и журналы, которые считались левыми: «Родная газета», «Российская правда», «Правда.Ру», «Коммунист» и другие. Критика велась с позиций марксизма-ленинизма, атеизма, нового большевизма и революционного коммунизма. Попытки противников Зюганова вновь создать в России «партию авангардного ленинского типа», через сто лет после того, как такую партию создал у нас в стране В. И. Ленин, не могут иметь успеха. Но ущерб КПРФ нанесен немалый. Выборы в областные и государственные законодательные собрания, которые прошли в октябре и ноябре в некоторых российских областях и республиках, показали рост левых настроений среди избирателей. Но по данным социологических опросов общее число российских избирателей, готовых поддержать именно Геннадия Зюганова и КПРФ, уменьшилось до 8–10%.

Несколько расколов произошло в 2004 году и в блоке «Родина». Окончательно разошлись Дмитрий Рагозин и Сергей Глазьев. Самостоятельную «Объединенную народную партию» попытался создать Сергей Бабурин. Социологические опросы, проведенные фондом «Общественное мнение», показали устойчивое падение популярности всех лидеров избирательного блока «Родина»^[16].

Социал-демократическая партия России после острого конфликта между Михаилом Горбачевым и Константином Титовым фактически прекратила свое существование.

Приведенные выше примеры и факты свидетельствуют о многих трудностях, связанных с формированием политической элиты в новой относительно демократической России. Наша политическая элита чрезвычайно разобщена, и в ней, если выражаться с помощью прежней терминологии, наблюдается очень большая «текучесть кадров». Обобщенный список ведущих политиков России за 1994 год можно читать как список людей, давно покинувших политическую арену России. Мы видим здесь не только Юрия Скокова и Михаила Полторанина, но и Константина Борового и Сергея Мавроди. Из первых двадцати имен в этом списке только четыре человека продолжают активно работать в российской политике: Юрий Лужков, Анатолий Чубайс, Владимир Жириновский и Геннадий Зюганов. Мало кто знает сегодня, где работают и какими делами могут похвастаться Андрей Козырев или Владимир Шумейко, Виктор Ерин или Юрий Батурин. В 1993 и в 1997 годах в России изданы обычные для западных стран справочные книги — «Кто есть кто в России». По этим изданиям можно было видеть не только кто и почему пользуется в стране наибольшим влиянием, но и как быстро в России люди уходили из политики и крупного бизнеса.

Очередная попытка составить максимально полные списки «самых известных и влиятельных» предпринята уже после дефолта 1998 года. В начале 2000 года журнал «Лица» издал стотысячным тиражом альбом с фотографиями двух тысяч самых известных и влиятельных людей России, ее «кумиров от Бориса Ельцина до Аллы Пугачевой». В предисловии к разделам «Политика» и «Власть» известный политолог Вячеслав Никонов пишет: «У политического класса, если в стране нет никаких революционных перемен, существует преемственность. Поэтому тех, кого мы видим сейчас на политической арене, с большой вероятностью мы увидим и через десять лет. Если, конечно, снова не произойдет революции, подобной той, которая в начале 90-х годов вынесла в политическую элиту совершенно новые фигуры и в то же время многих сняла с политической доски».

Этот прогноз не сбылся, и уже через год списки ведущих политиков пришлось обновлять более чем на половину. Из первых пятидесяти имен «самых влиятельных политиков» исключили Ивана Рыбкина, Виктора Аксючица, Дмитрия Якушкина, Аркадия Мурашева, Олега Сысуева, Андрея Козырева, Василия Липицкого, Игоря Шабдурасулова и других. Пришлось существенно править и списки бизнес-элиты. Из пятидесяти главных деятелей бизнеса ушли Владимир Довгань, Сергей Дубинин, Александр Смоленский, Владимир Гусинский, Герман Стерлигов, Юлий Дубов, Виктор Кудрявый и даже Рэм Вяхирев.

Списки для альбома «Лица России» составлялись в 1999 году. Всего через год, осенью 2000 года, журнал «Эксперт», консалтинговая компания «Треугольник» и Центр региональных прикладных исследований предприняли новое совместное исследование с целью определить две тысячи самых влиятельных людей России. Речь шла о людях, влиятельных в политике и в бизнесе. Пытаясь определить природу и источники влияния людей из представленного списка, авторы исследования отмечали: «Аппарат власти является важнейшим ресурсом влияния — как для политиков, так и для предпринимателей. Весьма высоко ценятся личные качества, использование государственного капитала, стратегичность занимаемой позиции. Частный капитал как таковой — это не слишком весомый ресурс даже для бизнеса. СМИ сами по себе тоже не самый серьезный ресурс влияния. Очень важно сочетание и комбинации ресурсов, образующих механизмы влияния. В России существует группа людей, весьма влиятельных как в бизнесе, так и в политике. Для такого рода людей главным ресурсом влияния являются свойства личности. Именно этим объясняется их удивительная общественная живучесть»^[17].

Просматривая списки журнала «Эксперт» через четыре года, мы не обнаруживаем у очень многих представленных здесь лиц именно «общественной живучести». Во всяком случае, из ста самых влиятельных политиков, представленных в журнале по алфавиту, не сохранили прежнего влияния Руслан Аушев, Александр Волошин, Егор Гайдар, Татьяна Дьяченко, Михаил Задорнов, Николай Кондратенко, Евгений Ноздратенко, Александр Починок, Геннадий Райков, Игорь Сергеев, Геннадий Селезнев, Валентин Юмашев и многие другие. В число самых влиятельных бизнесменов мало кто сегодня стал бы включать Николая Аксененко, Вячеслава Шеремета, Льва и Михаила Черных, Анатолия Быкова. В первую сотню «самых влиятельных» вряд ли в конце 2004 года вошли Юрий Шафраник и Виктор Черномырдин, Каха Бенукидзе и Борис Березовский. Осенью 2000 года журнал «Эксперт» писал: «Березовский, казалось бы, напрочь утратил прежние позиции. Но можно с полной уверенностью сказать, что, позвони сейчас Березовский в Кремль, Владимир Путин, несмотря ни на что, поднимет трубку». Сегодня такое утверждение не повторили бы и авторы «Эксперта».

Владимир Путин не проводил и не проводит таких массовых перемещений в персональном составе органов власти, какие постоянно проводил Борис Ельцин. В кадровой политике Владимир Путин действует более осторожно, но настойчиво стремится сформировать руководящий состав в высших эшелонах власти из сильных и, как выразился Президент, эффективных людей. Мы видим, что среди выдвиженцев Путина немало военных, в том числе и из спецслужб.

Под руководством Ольги Крыштановской, которая возглавляет Центр изучения элит Института социологии РАН, было проведено специальное исследование «Путинская элита». Согласно результатам этого исследования, доля военных в элитных группах осенью 2004 года составила в высшем руководстве страны — 43,5%, в Правительстве — 34,2%, в региональной элите (главы субъектов Федерации) — 9,2%, в верхней и нижней палатах парламента — 18,3%. По всему списку руководителей доля военных увеличилась с 17,4% в 1999 году до 24,7% в 2004 году^[18]. Еще больше бывших военных во втором эшелоне власти, например, среди заместителей министров, начальников главков и т. п. Эти данные можно комментировать по-разному. Даже такой оппонент В. Путина, как Станислав Белковский, писал, что «именно в военной среде, несмотря на все разложение, сохранились какие-то представления о национальных интересах и чести мундира»^[19].

Очень малая часть современной политической элиты формируется за счет эффективных деятелей бизнеса. Этому есть много причин, но главная из них состоит в том, что и в самом бизнесе еще не так много эффективных людей. Как класс российская бизнес-элита, да и слой средних по масштабам деятельности бизнесменов еще не сложились. Именно в бизнес ушли многие из высших чиновников начала и середины 90-х годов, которые не удержались в политической элите. Движения «кадров» в обратном направлении почти не происходит.

Практически прекратился приток в политическую элиту из кругов научной и научно-технической интеллигенции, которые составляли ведущую часть пестрого демократического движения 1990–1992 годов. Здесь были и молодые деятели культуры. В основном это люди от 25 до 35 лет. Оппоненты называли их «чикагскими мальчиками», и именно они доминировали в первых правительствах Российской Федерации до конца 1998 года. Эти люди просто не справились с управлением.

Основную часть российской политической элиты и в начале XXI века составляют управленцы, чиновники из государственного и партийного аппаратов 80-х годов. Пятнадцать или двадцать лет назад эти люди занимали в советской системе управления второй и третий уровни, но сегодня поднялись на одну-две ступеньки выше.

В нашей печати можно прочесть много критических оценок советской и партийной бюрократии 70–80-х годов, формировавшейся главным образом в годы застоя, упадка. Времена энтузиазма и искренней веры в социалистические идеалы давно прошли. Чиновники и управленцы позднесоветского времени — это в основном конформисты и консерваторы, и их интеллектуальный и моральный уровни были явно ниже среднего. Проблемы, связанные с личным материальным благополучием и поддержанием социального и административного статусов, волновали их гораздо больше, чем сущность и особенности той работы, которую им поручили. Тем не менее с профессиональной точки зрения большая часть этих людей была подготовлена хорошо.

Крушение СССР и КПСС привело к опустошению рядов позднесоветской бюрократии. Однако появилась и определенная конкурентная среда, а также возможности продвижения, которых в советское время не было, то есть продвижения по деловым качествам и способностям, а не по идеологическим показателям. Возникли и новые материальные стимулы, и отнюдь не всегда с криминальным оттенком. В любом случае у новой постсоветской власти не было других источников для заполнения большей части вакансий на высших ступенях управления, чем тридцати-пятидесятилетние управленцы из советского и партийного аппаратов 80-х годов. Борис Ельцин не смог произвести необходимый отбор лучших и наиболее эффективных людей из состава позднесоветской элиты. Но он и не ставил такой задачи, так как в первую очередь ценил в своем окружении не профессиональные качества, а личную преданность.

Нельзя сказать, что проблемы личной преданности для Владимира Путина вообще не имеют никакого значения. Мы можем видеть, как много «питерских» управленцев заняли высшие должности в федеральных органах власти. Но кадровая политика Путина намного более рациональна и принципиальна, чем кадровая политика Ельцина. Однако коренных изменений в этой области пока нет, и Россия еще не располагает политической элитой, которой она могла бы гордиться.

О том, каким образом и в каком направлении происходят перемены, можно судить по изменениям, которые происходили в первой половине 2004 года в структуре и составе Правительства Российской Федерации и администрации самого Президента.

Примечания

8

Цит. по обзору печати в «Газете» и «Независимой газете» за 16 и 17 марта 2004 года.

9

«Новая газета», 15–17 марта 2004 года.

10

«Аргументы и факты», 2004, № 11, с. 3.

11

«Российская газета», 17 марта 2004 года.

12

«Литературная газета», 10–16 ноября 2004 года.

13

«Известия», 5 марта 2004 года.

14

«Коммерсантъ-Власть», 15–21 декабря 2003 года, с. 10.

15

«Московские новости», 9–15 декабря 2003 года, с. 8.

16

«Версия», 20–26 сентября 2004 года.

17

«Эксперт», 9 октября 2000 года, с. 50.

18

«Новая газета», 30 августа — 1 сентября 2004 года.

19

«Независимая газета», 7 сентября 2004 года.