Парадокс Дорианны

Роза Сергазиева

Остросюжетный научно-фантастический роман. Известный исторический факт: подписывая брачный договор, австрийская принцесса Мария Антуанетта поставила неопрятную кляксу. Как могла особа голубых кровей из рода Габсбургов, которую с колыбели готовили к роли королевы, невероятная аккуратистка так опростоволоситься? А, может быть, девочка просто привыкла пользоваться… шариковой ручкой?

Глава 5

Долгий и сложный путь, судя по всему, подходил к концу. Свадебная процессия преодолела очередной горный перевал, и все увидели внизу извилистую излучину Рейна. На той стороне виднелись башни знатного города Страсбурга — уже территория Франции. Четыре десятка карет долго и нудно выстраивались на свободной площадке. Разодетые дамы из свиты австрийской принцессы, приподнимая полы платьев, выбирались на твердую землю. Кавалеры спешивались. Лакеи подхватывали под уздцы лошадей. Двор собирался вокруг юной невесты. Она, правда, выглядела чересчур бледноватой — наверное, перестарались парикмахеры, но и другие дамы смотрелись не лучшим образом, сильно уставшими. Многодневный переезд из Вены, недавнее приключение с грозой всех изрядно выбили из колеи. К невесте особо и не приглядывались: каждому хотелось, чтобы предстоящая церемония быстрее закончилась, и можно отправиться в обратный путь, домой.

Аня осторожно ступала по мелкой речной гальке. Праздничная толпа вслед за девочкой зашла в деревянный мини-дворец. Внутри царил полумрак. Две фрейлины встали рядом с принцессой. С одной стороны, они играли роль ширмы, за их широкими юбками ничего разглядеть невозможно, а с другой, помогали девочке переодеваться. Когда Аня полностью разоблачилась, ей стали по очереди передавать нижнюю юбку, шелковые чулки, корсет, верхнюю юбку, банты, кружева. Австрийскую эрцгерцогиню одевали во все французское. Поправив платье, Аня обнаружила на боку маленький кармашек и тут же переложила туда спрятанный за щекой заветный стеклянный шарик.

Церемония переодевания завершилась, фрейлины расступились.

Австрийский шафер протянул принцессе руку и повел в зал. За ее спиной выстроилась австрийская свита. В центре зала, словно граница, стоял стол: по противоположную его сторону вытянулась французская свита. Австрийский шафер передает нежную ручку принцессы французскому коллеге, тот обводит девочку вокруг стола и представляет ей французскую фрейлину — графиню де Ноай. Теперь все повторяется в обратном порядке. Такая же праздничная толпа, с той лишь разницей, что она гудит исключительно по-французски, обступает невесту французского дофина и сопровождает до кареты с большими стеклянными окнами. Пушки на берегу дают залп. Звонят колокола собора. Невеста въезжает в Страсбург.

Аня сидела в атласных подушках и не видела всего действа, разворачивающегося вокруг, она могла лишь улыбаться многочисленным горожанам, которые приветствовали ее криками. А впереди кареты между тем шли сотни одетых в белые одежды детей, которые усыпали дорогу цветами. Карета проехала рядом со специально построенной к этому дню триумфальной арки. И, наконец, остановилась у ступеней величественного кафедрального собора. Право открыть перед принцессой двери предоставляется священнику, и в то же время племяннику французского короля Эдуарду Рогану.

Когда официальная часть подходит к концу, принцессу приглашают отдохнуть в дом именитого горожанина.

Еще пара часов суеты и шума, и вот Аня остается в комнате одна. Она устала, но спать не хочется: слишком много впечатлений. Какой длинный-предлинный день рождения случился у нее, растянувшийся аж на… два с половиной столетия. Девочка подходит к окну. Город продолжает праздновать: не часто сюда заезжают особы голубой королевской крови. Рассыпаются искрами фейерверки, играет музыка, люди танцуют, вдали по Рейну двигаются разноцветные огоньки — это плывут лодки с горящими на корме и носу факелами. «А Дуська сейчас, наверное, караулит у дырки за шкафом свою любимую мышь, — подумала Аня. — Тетя Маргарита пьет перед сном традиционный стакан теплого молока с медом. Папа разрисовывает формулами тетрадки. А Андрей…», — Аня всхлипнула и стала размазывать слезы по щеке. Но они, непослушные, все капали и капали…

Следующие дни были похожи один на другой. За окном кареты мелькали города, толпы людей, цветы, звонили колокола, громыхал артиллерийский салют. Напротив все время сидела графиня де Ноай, которая развлекала принцессу рассказами о ее новых родственниках, о Версале — дворце, где ей предстояло жить, о причудах французского двора. И главное — готовила к дальнейшей церемонии. Встреча невесты с дедом и внуком Людовиками должна состояться на подъезде к Парижу, в Компьенском лесу.

Под тихую болтовню фрейлины Аня пыталась вспомнить, как на прошлые летние каникулы они всем классом ездили в Париж. Сам город тогда Ане не понравился: большой, шумный, заполненный автомобилями. Зато в Версале оказалось интересно. Гигантская, на пару часов, очередь туристов стояла в кассу у главного входа. Но Аня воспользовалась советом тети Маргариты, которая во французскую столицу ездила часто, и повела всю группу в левое крыло дворца, где расположены покои короля. И, купив билет в них, можно заодно обзавестись билетами и в другие части королевской резиденции. Девчонки ахали у каждого зеркала или балдахина, а мальчишки примеривались к шпагам и разглядывали картины с батальными сценами. Завершением экскурсии по Версалю стала поездка на смешном электропоезде по невероятно красивому и невероятно большому парку…

Как и обещала графиня де Ноай, все многочисленные королевские родственники ждали принцессу на подъезде к городу Компьен, прямо в лесу. И сам Людовик ХV, завидев огромную карету, вышел навстречу маленькой невесте. Аня склонилась в глубоком реверансе: хорошо, что видела достаточно фильмов про эту эпоху и могла повторить действия актрис. Король — еще тот ловелас — расцеловал девочку в обе щеки и представил жениха. Аня подняла глаза и еле сдержалась, чтобы не скорчить недовольную физиономию. Будущий Людовик ХVI хоть и высок ростом — почти 180 сантиметров, но напоминал манную кашу: двигался неуклюже, все время стеснительно опускал близорукие глаза. Нос картошкой, парик с хвостиком и буклями по бокам, пухлые губки бантиком, пухлые щечки, стекающие к толстой шее, и маленький подбородок. «Словом, совсем не Андрей», — подумала Аня и переключила свое внимание на деда. Чернобровый толстяк в смешном напудренном парике оказался не в пример внуку общительным человеком и тут же стал рассказывать о приключении на последней охоте, о том, как неудачно свалился с лошади. Он пригласил девочку в свою карету. Молчун внук забился там же в угол и всю дорогу не поднимал в страхе на невесту глаза. Так они доехали сначала до Компьена, а потом и до конечной точки маршрута — Версаля.

Распахнулись знаменитые чугунные ворота в королевских вензелях, и Аня вновь ступила на знакомую брусчатку, по которой топала всего год назад. Только это было на 240 лет вперед?…

Бракосочетание состоялась сразу, на следующий день. Аня боялась, что на торжество соберется еще больше народу, чем ее окружало до сих пор. Все-таки событие государственной важности. Она вспомнила телевизионный сюжет про свадьбу английской принцессы Дианы: белое платье с длинным шлейфом вытянулось тогда вдоль всей красной ковровой дорожки, на лондонские улицы высыпали толпы горожан с плакатами и букетами. Но оказалось, что еще раньше подобные церемонии считались делом сугубо семейным и на публику не выносились. Все прошло тихо и чинно, в окружении немногочисленных представителей нескольких аристократических семей. Людовик-младший безучастно надел на безымянный палец девочки кольцо.

Пришло время поставить подпись на брачном договоре. Первым украшает своим вензелем бумажный свиток король, затем члены королевской семьи, наконец, доходит очередь до Ани. Она уже успела выучить, как звучит полностью новое имя, его произнесла еще австрийская фрейлина. Ей протягивают перо, заранее обмакнутое в чернила. Девочка, прикусив нижнюю губу, начинает старательно (ведь исторический документ останется потом в архивах) выводить: «Мария Антуанетта Иозефа» и последним свое настоящее имя — «Анна». И тут происходит непредвиденное. Опыта писать чернилами у Ани никогда не было. Привычная для нее шариковая ручка легко скользила бы по бумаге, а гусиное перо все время царапает бумагу, спотыкается. Вот оно в очередной раз зацепилось за невидимую глазу шероховатость, и гигантская клякса шлепнулась на свиток. Король испугано охнул, но решил промолчать. Главное — дело сделано, союз двух государств скреплен подписями и печатью. А клякса — она ведь в любом случае высохнет. Ну, будет брачный договор с таким украшением, от чего его достоверность никак не пострадает. А историки — пусть потом ломают голову, почему произошел такой конфуз. И король, лукаво подмигнув теперь уже полноправной своей родственнице, пригласил ее на свадебный ужин. В специально построенный зал.

Кстати, народ тоже пустили на свадьбу. И люди заполнили Версальский парк. Только Аня никого из парижан не увидела. Днем разбушевалась гроза — так она и сопровождает девочку в ее странном путешествии — пролился дикий ливень, который прогнал всех пеших гостей обратно в город. Но те, кто занимал на общественной лестнице верхние ступеньки, были допущены до ближней «линии» и с нетерпением ждали торжественного ужина. По данным историков, гостевые билеты тогда получили 6 тысяч представителей высшего света. Приглашенные разместились на галерее. Оттуда сверху они имели возможность наблюдать, как два десятка членов королевской семьи вкушали изысканные блюда под музыку оркестра. А затем, когда ужин закончился, создали живой коридор, который в глубоком общем поклоне приветствовал уходящих особ голубой крови.

Этого момента Аня боялась больше всего. Она знала, что должно произойти после свадебной церемонии. И, если честно, до последнего момента надеялась на папу: он должен, он обязан вытащить ее обратно, до наступления ЭТОЙ ночи. Но чуда не произошло. Людовик-старший подвел девочку к двери спальни.

На Анну надели длинную — до пят — белоснежную рубашку, украшенную тончайшими прозрачными кружевами. Спустя несколько минут в комнату вошел пятнадцатилетний увалень, оголенный до пояса. Не поднимая глаз на свою молодую жену, он проследовал к кровати и неуклюже присел на правый край. Повисла неопределенная тишина.

— Мадам, — наконец произнес новоиспеченный титулованный муж. — Сегодня очень тяжелый день. Вы, наверняка, устали и хотите спать?

Аня молча кивнула головой.

— Как удачно все складывается, — улыбнулся сам себе Людовик-младший. — Я тоже. Тогда… спокойной ночи. — Парень задул свечу у изголовья, лег, подтянул к себе одеяло и, подложив ладонь под голову, закрыл глаза.

Аня в недоумении постояла какое-то время, а потом осторожно легла с другого края. Тоже на бок, чтобы быть к мужу спиной. И стала прислушиваться. Но ничего не происходило. Мало того, вскоре послышалось сопение: наследник французского престола сладко спал. Аня облегченно вздохнула — юноша не представляет для нее опасности. Она тоже задула свою свечу и быстро заснула.

Привыкать жить в другом времени она начнет завтра.