Рождественская ночь. Рассказы и стихи для детей

Сборник, 2016

В этой книге собраны рождественские рассказы и стихи авторов как прошлого, так и нынешнего времени. Рождество Христово – светлый, радостный праздник, а делает его таким наша любовь к Богу и к ближним. Пусть добрые истории, собранные в этой книге, учат нас терпению, отзывчивости и горячей, деятельной любви. С Рождеством Христовым!

Александр Круглов

В канун сочельника

Вечер стоял прекрасный. Погода была свежая, бодрая, но не такая холодная, что «боязно нос высунуть». Небо тёмно-синее, чистое, всё звёздочками усеяно, а звёздочки так и мигают в безбрежной высоте, точно улыбаются оттуда. Снег, как белою скатертью, обтянул все улицы. Идёшь — под ногами хрустит. И что-то праздничное, бодрящее разлито в воздухе, будто не только люди, но и вся природа напряжённо и нетерпеливо ждёт Рождества. Улицы против обыкновения людны, во всём городе оживленно, потому что открылась мясная ярмарка и продажа ёлок, разных украшений и игрушек в балаганах уже началась. Из уезда много народу наехало: кто за покупками, кто за детьми, чтобы взять их на Святки домой… Движение, шум, говор даже там, где в обыкновенное время царит полная тишина. Сани то и дело проносились мимо нас, со свистом прорезывая снег полозьями и обдавая нас изредка комьями снега. От лошадей пар валил… Нам было весело, шутя и болтая, бежали мы по Копленской улице.

— А того-то медведя надо купить непременно! — заявил вдруг Петя.

Мы уже заранее ходили на рынок — приглядеться и прицениться, теперь шли мы, чтобы покончить дело с покупками.

— Какого медведя? — спросил я.

— А что в балагане Волкова… на дыбы встал, неужели забыл?

— A-а… помню!

— Надо купить!

— Медведь хороший… только…

— Что?

— Дорог ведь он, Петя!

— Что за важность! Нынешний год — не прошедший: есть на что!..

— Так-то так… да ведь не один медведь!

— Знаю, что не один… так что же?

— Хватит ли?

— Вот ещё выдумал… Давай сочтём… Свечей…

И мы, бежа вприпрыжку, начали снова делать умственные выкладки.

Вдруг в воздухе пронёсся резкий свисток локомотива.

Я невольно вздрогнул.

— Что ты? — рассмеялся Петя. — Ведь это машина… вагоны собирает к поезду.

— Разве уж семь скоро?

— Да как же? Мы в шесть вышли!

Вокзал железной дороги находился в стороне, в нескольких саженях от нас.

— А ведь сейчас Володя Козырев уезжает! — произнёс я в виде замечания.

— Говорил разве тебе?

— Говорил… Я видел его вчера.

— Давай забежим? — предложил Петя.

— Зачем?

— Да так… Володьку проводим…

— Успеем ли?

— Ещё бы! Рынок до десяти открыт…

Я согласился, и мы свернули в переулочек, который вёл прямо к вокзалу.

Народу было довольно много, так как крестьяне, служащие в городе, спешили на праздники домой. Локомотив, маневрируя, бегал по рельсам, прицепляя один за другим небольшие вагоны. Раздавались резкие свистки, чугунное чудовище пыхтело, выпуская клубы пара, которые эффектно расплывались в воздухе. Мы везде искали отъезжающего товарища, но не могли его найти. Между тем пробил уже первый звонок.

— Да где же он? — недоумевали мы, ходя по платформе.

— Верно, уж уехал, — решил Воронцов.

— Да когда же?

— Вчера, видно!

— Поздно было…

— Ну, завтра… далеко ли ему ехать?

— Батюшки мои! Родимые! Ох, беда-бедёшенька! — вдруг точно вырвался откуда-то болезненный крик, выделившись отчётливо среди общего говора и гама, царивших на платформе.

— Что это? — вопросительно посмотрели мы с Петей друг на друга.

И мы бросились туда, где уже собралась небольшая кучка людей.

— Батюшки мои! Сердешные! Что же мне теперь делать-то?

Какая-то старуха в нагольном полушубке, в поношенном платке на голове сидела на холодных плитах платформы и рыдала.

— Что ты ревёшь? Что такое случилось? — спрашивали её.

— Ох, батюшки! Тошнёхонько мне… помрёт он теперь… не видючись со мной, помрёт…

— Да что у тебя?.. Эй, бабка, слышь: что случилось? — обратился к ней жандарм, протискиваясь сквозь толпу.

— Билет, родненький, билет…

— Что — билет? Утеряла?

— То-то и есть, милые мои… утеряла…

— Да ты поищи хорошенько!

— Искала уж, касатик, сбилась искамши… да нету-ти!.. Что мне теперь делать-то?

— Без билета нельзя! Оставаться придётся!..

— Ну ничего, в городе веселее, — пошутил кто-то, но сейчас же, поняв всю непристойность шутки, юркнул в толпу и скрылся.

— Ох, горе моё лютое!.. Умрёт он теперь… умрёт! — рыдала баба.

— Кто умрёт?

— Сыночек мой, сыночек, болезные!

— Отчего умрёт?.. Болен он разве?

— Дюжо [очень] болен… дюжо… Грамотку получила… Без надеждушки болен… И деньги-то я у чужих людей заняла, хоть последние-то минуточки захвачу, думала… увижу его… А што теперь мне?

И она в отчаянии упала лицом на холодные камни.

— Экая беда! — пожалел кто-то из толпы.

— Внимательней надо быть… не так, — посоветовал солидный господин в енотовой шубе.

— Жалко бедную, жалко! — покачал головою купец и отошёл в сторону.

— А ты далеко едешь, бабушка? — вдруг обратился к лежавшей старухе Петя.

Он всё время стоял сосредоточенный и несколько бледный. Его, видимо, взволновало горе старухи. Он и теперь говорил не совсем твёрдым голосом.

— Далеко ли едешь? — повторил он снова, толкнув старуху, которая ничего не ответила на его первый вопрос.

— До Н-ой станции, кормилец! — произнесла она, не подымая головы. — До Н-ой станции…

— Далеко это?

— Далеко, далеко…

Рыдания душили её.

Петя посмотрел на меня.

Я понял его взгляд. Мне и самому было глубоко жаль бедной старухи…

— Далеко ведь, — шёпотом произнёс я, желая помочь и в то же время чувствуя, что дать надо много, пожалуй… всё!

— Сын умирает… Неужели, Саша, тебе…

Я вспыхнул и поспешно ответил приятелю:

— Нисколько…

— Тогда…

Он не кончил и бросился бегом в вокзал. Я последовал за ним и догнал его уже у кассы. Все деньги были у него.

Конец ознакомительного фрагмента.