Рождение СССР. Экономические, политические, социально-культурные, национальные и военно-политические аспекты

Сборник статей, 2022

Россия – первая в истории страна, обогатившая планету созданием и реализацией «Красного проекта». В его основу впервые была положена всесторонне обоснованная теория. Последовавшее в результате Великой Октябрьской Социалистической революции успешное завоевание власти рабочим классом и трудовым крестьянством стало практическим подтверждением правильности (истинности) этой теории и необходимым условием (предпосылкой) решения главной и более сложной задачи – построения принципиально новой экономической и социальной организации общества, а, по существу, и новой советской цивилизации. Сборник составлен по итогам научно-практической конференции к 100-летию образования СССР и может стать важным подспорьем в агитационно-пропагандистской деятельности партийных отделений КПРФ, в системе политобразования.

Экономика СССР: взлёты, вызовы, проблемы и уроки

И. М. Братищев

первый заместитель Председателя ЦС РУСО,

д. э.н., профессор, академик РАЕН

Россия — первая в истории страна, обогатившая планету созданием и реализацией «Красного проекта». В его основу также впервые была положена всесторонне обоснованная теория. Последовавшее в результате Великой Октябрьской Социалистической революции успешное завоевание власти рабочим классом и трудовым крестьянством стало практическим подтверждением правильности (истинности) этой теории и необходимым условием (предпосылкой) решения главной и более сложной задачи — построения принципиально новой экономической и социальной организации общества, а, по существу, и новой советской цивилизации, корнями уходящей в глубь веков [1]. В результате были подтверждены на практике цивилизационные возможности марксовой формационной теории (схемы), а русская философия и историческая классика, получившая развитие в трудах В.И. Ленина, стали своеобразной формой воплощения в жизнь самобытной отечественной традиции. Замена капиталистического способа производства социалистическим явилась осмысленным действием, учитывающим специфику России, состоявшим в том, что история нашей страны всегда была связана с взаимодействием двух потоков мировой истории — Западным и Восточным [2].

Большая Россия (СССР) была, а после Октября осталась целостной частью света, соединившей в себе два мира, и сохранившей себя как самобытное государственное образование. Кроме истории «собственно европейской (Западной — И.Б.), которую она создавала, развивала, культивировала, у нее была еще и другая» история — «азиатская, вынужденная, навязанная, неотвязчивая. Обе шли параллельно одна другой, обе самостоятельные, враждебные, никогда не примеренные» [3].

В XX веке (включая и его советский период) Большая Россия развивалась в рамках своей культурно-исторической линии и отечественной традиции как целостность с ее основными элементами: исходным славянским субстратом; «варяжским» западноевропейским влиянием; византийско-православным элементом и восточным воздействием степных народов [4]. Именно это обстоятельство ставит исследователя перед необходимостью осмысления проблемы «Россия — Запад — Восток» в единстве формационного и цивилизационного подходов. Это позволяет ему более предметно детализировать своеобразие каждого из исторических этапов развития России и извлекать уроки как из триумфа, так и из поражения, думается, как всегда, это бывало в нашей истории, временного.

Практика — критерий истинности теории и чему она учит

Применительно к задаче воплощения теории в практику и извлечения из этой практики соответствующих уроков (выводов) нельзя не обратить внимания на то, что с формационной точки зрения все досоциалистические способы производства (в том числе капитализм) с присущими им специфическими производственными отношениями стихийно зарождались и развивались в виде экономических укладов в недрах предшествующих социально-экономических формаций и длительное время, проходя своего рода «инкубационный период», и, накапливая опыт организации и управления экономикой, основанной на наёмном труде, отлаживали хозяйственный механизм, формы оплаты рабочей силы и т. д. Придя к власти, буржуазия, получила уже готовую систему производственных отношений и испытанный механизм хозяйствования. В отличие от этого коммунистический (социалистический) способ производства, в силу его полярной противоположности капиталистическому, стихийно возникнуть и развиваться не может ни в каком виде, даже в виде экономического уклада.

Следовательно, в недрах капиталистического общества какие-либо элементы социалистических производственных отношений зародиться не могут, хотя цивилизационный «код» в основных своих чертах и традициях сохраняется. Поэтому, завоевав политическую власть, рабочий класс никакого опыта, никакого примера или образца для создания принципиально новой системы экономических и социальных отношений не имеет. И, таким образом, страна, в которой впервые победила социалистическая революция, оказывается в роли первопроходца, которому предстоит пройти по никем ещё нехоженому пути. Преодолевая при этом все препятствия и преграды и исправляя на ходу неизбежные ошибки и просчеты, ни на один миг, не теряя при этом из вида исторической перспективы и конечной цели своего движения. Быть же первопроходцем в любом крупномасштабном деле — миссия хотя и почётная, но весьма трудная. Она требует напряжения всех сил и готовности к самоотверженности и даже к самопожертвованию.

В послереволюционной России возникло множество и других острых проблем, требующих незамедлительного решения. Они были связаны с катастрофическим состоянием экономики страны, пережившей подряд две войны — империалистическую и гражданскую. Так, если во всей огромной стране за весь 1922 год было произведено 320 тыс. т стали, 11,3 млн т угля, а вся продукция машиностроения составила 300 штук металлорежущих станков, 106 паровозов, 400 грузовых вагонов и 1 пассажирский вагон, если кожаной обуви было произведено 6,8 млн пар, то есть 1 пара на 20 человек, а тканей всех видов 4 метра на душу — то это означало, что производительные силы страны были не просто подорваны, а полностью разрушены. Россия продолжала ходить в лаптях, тогда как Америка уже разъезжала в автомобилях Форда. Вывод: материальной базы для формирования новых производственных отношений попросту не существовало.

В этих условиях отдать экономику на волю безбрежного «монетаризма» и рыночной стихии означало бы обречь страну на неизбежную гибель, ибо развитые империалистические государства, окрепнув после Первой мировой войны, немедленно осуществили бы всеобщий принцип капиталистической конкуренции — «добивай слабых и отстающих». Они уже тогда разорвали бы страну на части, превратив каждую из этих частей в свою колонию, и навсегда покончили бы с тысячелетней российской государственностью и русской цивилизацией, которая всегда нуждается в охранении.

Понятно, что в этих условиях необходимо выработать такую экономическую стратегию, такую тактику, реализация которых способствовала бы одновременно и подъёму производительных сил до уровня, соответствующего новым производственным отношениям, и созданию условий, при которых эти производственные отношения развивались бы в соответствии с требованиями объективных экономических законов. При этом очевидно, что никакими волевыми действиями, никакими декретами или другими юридическими установлениями новые производственные отношения ни создать, ни упразднить, ни изменить невозможно. То есть экономическая политика только тогда может быть успешной, а её осуществление только тогда может привести к намеченной цели, когда её выработка опирается на прочную научную базу.

Такую долгосрочную экономическую политику выработал В.И. Ленин. В историю она вошла, как ленинский план построения социализма в СССР, рассчитанный на переходный период от капитализма к социализму [5]. Составными частями этого плана, как известно, являются: индустриализация страны; кооперирование крестьянских хозяйств; культурная революция. Весь этот план в целом и каждая его составная часть, а также их взаимосвязь и взаимодействие были строго научно обоснованы, опирались на марксизм, в развитие которого сам В.И. Ленин внёс неоспоримый вклад.

Так, в основе индустриализации страны лежало учение о законах расширенного воспроизводства, развивая и углубляя которое Ленин впервые чётко сформулировал закон преимущественного роста производства средств производства по сравнению с производством предметов потребления. Именно опираясь на указанный закон, Ленин поставил на первое место задачу воссоздания и развития в России тяжёлой промышленности.

Столь же обоснованным было кооперирование крестьянства. Его логическим продолжением стало создание коллективных крестьянских хозяйств (колхозов). По данным переписи населения 1926 года, доля сельского населения в России составляла 82 %, а доля городского — 18 %. Это означало, что 4/5 трудовых ресурсов страны было занято добыванием насущных средств существования и лишь менее 1/5 части приходилось на все остальные отрасли и сферы деятельности: промышленность, строительство, транспорт, образование, здравоохранение, науку, культуру, государственный аппарат и пр. При такой структуре занятости населения ни о какой индустриализации и развитии непроизводственной сферы не могло быть и речи. Необходимо было перераспределение трудовых ресурсов в пользу города.

Аналогичный процесс происходил и в капиталистических странах в период их индустриализации, но там он продолжался мучительно долго, стихийно, сопровождаясь массовым разорением мелких товаропроизводителей — крестьян, фермеров, ремесленников и т. д. Часть из них находила работу в городах, другая часть пополняла ряды безработных, пауперов, нищих и обездоленных.

В США, к примеру, эта проблема решалась весьма своеобразным способом. Вступив на путь индустриализации в 60-х годах XIX века, Северные Штаты столкнулись с острой нехваткой рабочей силы для промышленности. Для решения этой проблемы приток эмигрантов был недостаточен. Но в Южных штатах на хлопковых плантациях трудились миллионы негров-рабов, не имевших свободы передвижения, тогда как всякая попытка побега каралась смертью. Чтобы превратиться в наёмных работников, они должны были получить личную свободу. И Северные Штаты, проникшись вдруг благородными чувствами любви и сострадания к несчастным неграм, развязали войну против Южных штатов, вошедшую в историю как война «за освобождение негров». В действительности же это была война за дешёвые трудовые ресурсы, такая же, какими во все времена были войны за минеральные, земельные, лесные и другие природные богатства.

Очевидно, что для России как страны, вносящей в Русскую цивилизацию элементы советской составляющей, капиталистические методы перераспределения трудовых ресурсов между городом и деревней были абсолютно неприемлемы. Проблему необходимо было разрешить, не вступая в противоречия ни с интересами крестьянства, ни с целями и задачами построения нового общества. И наиболее эффективным способом для её разрешения, как подтвердил дальнейший ход истории, стала коллективизация сельского хозяйства.

Она позволила, во-первых, использовать преимущества крупного хозяйства, открыть путь для широкой механизации производства и, следовательно, роста производительности труда. Для этого в кратчайшие сроки в Советском Союзе были построены и введены в эксплуатацию Сталинградский, Харьковский, Челябинский тракторные заводы, Ростсельмаш и многие другие предприятия сельскохозяйственного машиностроения. По существу, была создана целая отрасль промышленности, которой до революции не было в принципе.

Во-вторых, в процессе коллективизации на новые рельсы перевести самый массовый экономический уклад — мелкотоварное производство, рождавшее, по словам В.И. Ленина, капитализм ежедневно, ежечасно и в массовом масштабе. Это в корне подрывало всякую возможность стихийного возрождения в деревне капиталистического уклада и одновременно позволяло решить закономерно возникающие задачи: подъёма производительных сил, то есть создания материально-технической базы сельского хозяйства, и полной победы новых производственных отношений в масштабах всего народного хозяйства.

И тем не менее, как ни важны были сами по себе эти задачи, они не могли быть решены без реализации третьей составной части ленинского плана — культурной революции. Её смысл состоял в ликвидации неграмотности, повышении образовательного уровня рабочих и крестьян, в подготовке кадров инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих для развивающейся промышленности и других отраслей экономики. Для этого была создана новая система бесплатного образования, признанная впоследствии лучшей в мире. В ходе культурной революции решалась и другая, не менее важная и в то же время наиболее сложная цивилизационная проблема: преобразования и развития всей духовной жизни общества на принципах коллективизма. В ходе решения этой не простой задачи массы трудящихся приобщались к политике, научно-техническим знаниям, культурным ценностям, преодолевалась мелкобуржуазная психология, обывательское отношение к общественному богатству и труду. В конечном итоге формировался новый тип личности, обладающей передовым мировоззрением, высокими нравственными качествами, преданностью Отечеству и народу, готовностью подчинить свои личные интересы интересам общества. Эти качества в полной мере и со всей очевидностью проявились на всех этапах социалистического строительства, главным образом в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный, так называемый, компенсационный период.

Войной стране был нанесён громадный материальный урон, исчисляемый суммой в 679 млрд рублей (в ценах 1941 года, когда доллар стоил копейки), при этом более 90 % ущерба приходилось на РСФСР, Украину и Белоруссию. Было разрушено и сожжено 1710 городов и поселков, более 70 000 сел, около 32 000 промышленных предприятий [6].

Однако уже к 1950 году национальный доход страны превысил довоенный уровень в 1,6 раза, продукция промышленности — в 1,7 раза, основные фонды — в 1,2 раза. К концу 50-х годов был достигнут довоенный уровень сельского хозяйства, а за последующие 30 лет, т. е. вплоть до начала так называемой «перестройки» национальный доход Советского Союза возрос в 3,9 раза, промышленная продукция — в 4,9 раза, продукция сельского хозяйства — в 1,7 раза, производственные фонды — в 6,9 раза. Более чем в 3 раза увеличилась производительность общественного труда.

Реальные доходы в расчёте на душу населения выросли в 2,6 раза, среднемесячная зарплата рабочих и служащих — в 2,4 раза, оплата труда в колхозах — в 5,4 раза. Выплаты и льготы населению из Общественных Фондов Потребления (ОФП) возросли в 5,4 раза.

Все это неоспоримые факты. Как неоспоримо и то, что в короткие по историческим меркам сроки Советский Союз (Большая Россия) превратился в мощную индустриально-аграрную державу со сложной отраслевой структурой экономики, характерной для высокоразвитых стран. В то время (напоминаю, середина 80-х годов) у нас имелась реальная возможность в ближайшей исторической перспективе одержать победу в мирном (для нас) экономическом соревновании с мировой капиталистической системой.

Благодаря успехам своего экономического развития, Большая Россия шаг за шагом завоёвывала все новые позиции в постоянном и жёстком соперничестве с Западом. За годы советской власти по масштабам промышленного производства страна переместилась с пятого на второе место в мире, по выработке электроэнергии — с восьмого на второе, по производству машиностроительной продукции — с четвертого на второе. По уровню экономического развития Советский Союз заметно приблизился к наиболее развитой на то время стране западного мира — США (нельзя не учитывать при этом, что мы производили свой Валовый национальный продукт (ВНП) за счет собственных ресурсов, а Соединенные Штаты, производя тогда примерно 16 % мирового ВВП, потребляли около 40 % валового продукта мира). Уместно привести в этой связи следующую таблицу.

Таблица 1. Соотношение СССР и США (США 100 %)

Нельзя не отметить, что развитие экономики Большой России (СССР) сопровождалось ускоренным социальным прогрессом: исчезли эксплуататорские классы (буржуазия, помещики, торговцы, кулаки), основную часть общества стали составлять рабочие и служащие — 88 % населения (из них, по данным на 1987 год: рабочие и колхозное крестьянство — 61,8 %, кооперированные кустари — 12,0 %, служащие — 6,2 %).

Вопреки расхожим утверждениям западной пропаганды, в Советском Союзе не было никакой уравниловки, как и запредельной дифференциации населения по уровню доходов. Так называемый децильный коэффициент (соотношение 10 % наиболее обеспеченного населения к 10 % наименее обеспеченного) составлял примерно 5 раз. При этом государство настойчиво проводило политику, направленную на сближение уровня и условий жизни жителей города и деревни, а также населения различных регионов огромной страны.

Успешно решалась проблема обеспечения населения продовольствием, хотя нельзя не обратить внимания на обстоятельства, отягчающие решение этой проблемы.

Это, во-первых, природно-климатические особенности страны, при которых подавляющая часть сельхозпредприятий работает в зоне рискованного земледелия. Достаточно сказать, что в европейских странах и США сельское хозяйство ведётся на 80 % земель с примерно 760 мм осадков в год, а это наиболее благоприятные условия. У нас таких земель только 4 % от всего земельного массива, пригодного для производства продукции сельского хозяйства. Все остальные земли либо засушливые, либо переувлажненные, либо северные. Во-вторых, весь послевоенный период вплоть до 90-х годов отличался бурным ростом народонаселения, что требовало постоянного увеличения производства продуктов питания.

Таблица 2. Душевое потребление продуктов питания (кг в год)

Острой проблемой было обеспечение населения жильём (в силу практического уничтожения жилого фонда в Европейском части страны фашистскими захватчиками) и его ветшания в остальной части Союза. Однако и эта проблема решалась успешно. К концу 80-х годов уровень обеспеченности жильём одного городского жителя поднялся до 14,5 кв. м. (до 1917 года было 6,3 кв. м. общей площади жилья). По количеству строящегося жилья на 10 000 жителей СССР занимал четвёртое место в мире (мы уступали только Японии, Финляндии и Австрии). При этом квартплата составляла в среднем 3 % доходов семьи рабочих и служащих, тогда как в западных странах она в то время колебалась около 20 % доходов.

В Советском Союзе, как и в других социалистических странах того времени, был самый низкий уровень преступности, а социально-экономическое развитие страны сопровождалось бурной культурной революцией.

Однако уже к 1985 году стало понятно (думаю, не только специалистам), что советская экономика в ее сложившемся к тому времени виде исчерпала свои возможности и встала перед необходимостью перехода от экстенсивного, определяемого послевоенным компенсационным (так называют его военные экономисты) периодом к интенсивному развитию. Для последнего характерно широкое использование достижений НТП, когда развитие осуществляется на новой и новейшей технической основе, требующей адекватной системы управления. В результате общество столкнулось с неизвестными ранее проблемами: заметно снизилось качество социально-экономического роста, обострились диспропорции в производстве. Все это блестяще описано в работах Д.В. Валового — первого заместителя главного редактора еженедельника ЦК КПСС «Экономическая газета», а в 1976–1992 годах заместителя и первого заместителя главного редактора «Правды», члена Комитета народного контроля СССР, участника ВОВ. Прежде всего имеются в виду две его книги «Ослепленные властью» (2000 год) и «Реформы» (2012 год) [7].

Проблемы, ошибки, уроки социалистического строительства

Руководство страны не сумело использовать возможности интенсификации за счет ускоренной реализации достижений НТР, структурной перестройки, изменения управления и организации труда и реального стимулирования труда. Почему так случилось — этот вопрос требует специального анализа. Но факт остаётся фактом — страна неуклонно стала приближаться к стагнации. Неповоротливая махина излишне зацентрализованной командно-управляемой экономики, перемалывая миллиардные капиталовложения, не обеспечивала, да и не могла обеспечить должной отдачи, в чем можно убедиться, анализируя данные в табл. 3.

Таблица 3. Среднегодовые темпы прироста основных показателей развития народного хозяйства СССР по пятилеткам (в %)

Анализируя эти показатели, нельзя не отметить, что снижение темпов роста экономики было вполне закономерным, поскольку при увеличении объёмов производства «вес» каждого процента становится все более значимым. Поэтому считать сложившуюся в то время ситуацию застоем и тем более кризисом, по крайней мере, не корректно. Все свидетельствовало только о необходимости структурной реорганизации производства, совершенствования управления экономикой и не более того.

В конце концов такая реорганизация, получившая название «перестройка», была предложена определёнными силами в КПСС и правительстве. Но она отличалась не только расплывчатыми экономическими новациями (например, перестройкой отношений собственности во всех отраслях, кроме оборонной промышленности), «общедемократическими» рассуждениями об избавлении от бюрократического партократизма, о свободе обмена мнениями и т. п., но и провозглашением новой цели экономической реформы — переходом к «регулируемому рынку» (См. Постановление Верховного Совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономики в СССР», июнь 1990 года). Одновременно была обнародована явно авантюристическая программа рыночных реформ под названием «500 дней» [8].

Как известно, принятие Первым съездом народных депутатов РСФСР «Декрета о власти», развязавшего внутри России войну суверенитетов республик и противоборство юрисдикций в конечном итоге закончилась разрушением Советского Союза.

Намеренно не касаемся внешних (западных) финансовых, организационных, пропагандистских и других целенаправленных усилий, направленных на разрушение советского социализма, строительство (подчеркиваю, строительство) которого шло на 1/6 части земного шара, тогда как 5/6 его частей оставалось под гнетом коллективного Запада, раздираемого глубинными противоречиями и ни на секунду не оставлявшего намерения любыми способами разрушить Советскую Россию с тем, чтобы сохранить свою инклюзивность. Речь мы ведём лишь о стратегических ошибках руководства огромной державы, не сумевшего разглядеть нарастающего несоответствия конкретных форм общественных (экономических) отношений периода раннего социализма (именно такой, а вовсе не развитой социализм был в СССР), и в частности, форм и методов управления экономикой, качественно возросшему уровню развития производительных сил. В силу этого объективной необходимостью перехода к более развитым, зрелым формам общественного развития помешал ряд стратегических ошибок, самыми крупными из которых, как представляется, были следующие:

Во-первых, не проводился целенаправленный курс на всестороннюю демократизацию общественных, в том числе производственных, отношений. В условиях качественного повышения образовательного, профессионального и культурного уровня советских людей, консервация устаревших форм политической и хозяйственной жизни общества, в основном сложившихся в тридцатые годы, вызывала все большую неудовлетворенность граждан, сковывала их творческую инициативу, снижала интерес к активной общественно полезной деятельности. Отсутствие курса на демократизацию лишало общество механизма саморазвития и самосовершенствования;

Во-вторых, сохранялись изжившие себя формы и методы управления экономикой, основанные на жёстком директивном планировании производства и распределения конкретной номенклатуры продукции. Эти методы, эффективные при относительно простой структуре экономики и нехватке квалифицированных кадров, стали тормозом общественного развития в условиях усложнившейся хозяйственной структуры и возросшего профессионального и культурного уровня работников. Они требовали замены более совершенными формами планового управления, обеспечивающими целенаправленное развитие воспроизводственного процесса при достаточной самостоятельности предприятий, отраслей, регионов;

В-третьих, в обстановке неослабевающей военной угрозы со стороны западных государств и развязанной ими «холодной войны» не были найдены оптимальные соотношения между развитием оборонного комплекса страны и другими насущными задачами социально-экономического развития. Коллективному Западу удалось втянуть наше государство в процесс военного противостояния и безудержной гонки вооружений. Это привело к чрезмерной милитаризации советской экономики, затормозившей технический прогресс гражданских отраслей и рост народного благосостояния.

В-четвертых, не был преодолён догматический подход к общественным наукам, не обеспечено их должное творческое развитие, что привело к застою обществоведения и деформации сознания многих ученых-обществоведов. Отсутствовал глубокий критический анализ происходящих в стране социально-экономических процессов, а те новаторские научные разработки, которые все же появлялись, не востребовались руководящими органами.

Имелись и другие серьёзные ошибки и просчёты. Так, например, не было достигнуто необходимое соответствие между мерой качества и результативности труда, с одной стороны, и мерой потребления, с другой, что стало особенно ощутимым в условиях резкого увеличения доли высококвалифицированного и интеллектуального труда. Недооценивалось значение мелкого производства и индивидуальной трудовой деятельности, которые, несомненно, являются необходимым дополнением крупной машинной индустрии и должны играть важную роль в удовлетворении многообразных потребностей людей. Такая недооценка была одной из причин возникновения теневой экономики. Серьёзное негативное влияние на настроения людей, их отношение к обществу и государству оказало вошедшее в практику постоянное расхождение между словом и делом, между обещаниями и их реализацией.

По мере развития негативных тенденций в стране возродились и активизировались неолиберальные антисоциалистические западнические силы. Их ядро составляли прежде всего дельцы теневой экономики, которая возникла как естественная реакция на экономические неурядицы. Другой их составляющей стала даже часть партийно-государственного аппарата, попавшая под западное влияние и очарованная его «витринным» благополучием. Третьим элементом антисоциалистических, а, следовательно, и антироссийских сил стали некоторые представители «элитарной» интеллигенции. Руководствуясь узкоэгоистическими интересами и ориентируясь на «ценности» западного мира, именно, в первую очередь, они развернули активную антисоветскую кампанию, оказавшую существенное влияние на умонастроения значительной части общества, не сумевшей разобраться в реальных процессах, происходящих в стране. Постепенно эти силы прибрали к рукам ключевые позиции в политической, экономической и духовной жизни страны. При активной поддержке Запада и его спецслужб они в 1991 году совершили государственный переворот и разрушили Советский Союз — первое в истории общенародное государство, заметно сократив тем самым территорию Большой России с 22,4 млн км2 до 17,1 млн км2, а население с 281,7 млн человек (на начало 1987 года) до 145,3 млн человек (на тот же период) [9].

Под лозунгом перехода к якобы спасительной рыночной экономике в Советском Союзе был осуществлён последовательный демонтаж основ социалистической системы и реставрированы порядки, характерные для западной цивилизации — неравенство (социальное, экономическое, культурное), а также политическая и военная конфронтация. Разумеется, оба этих явления не есть порождение только Запада, они всегда присутствовали в жизни человечества вплоть до утверждения на Земле социалистического жизнеустройства. Но именно на Западе указанные явления приобрели глобальные масштабы и совершенно новое качество. С одной стороны, они стали реальными стимулами экономического развития западных стран, а с другой, породили противоречия, достигшие критического уровня, полностью противопоставив человечество той природной среде, которая его и породила.

Основной целью сил, пришедших к власти на волне справедливого общественного недовольства, был полный демонтаж советского строя и реставрация в стране капитализма [10]. Главными шагами в этом направлении стали прекращение деятельности КПСС, разрушение СССР, приватизация общественной собственности, практически уничтожившая государственный сектор экономики, либерализация цен, ликвидация системы планового управления. Завершающим актом этого сценария стали расстрел Верховного Совета Российской Федерации в октябре 1993 года и принятие ельцинской конституции.

В настоящее время в России в основном сформировалась система капиталистических отношений в их худших проявлениях. Однако, как ни стремятся ее создатели копировать капиталистические страны Запада, как ни усердствуют они, выполняя указания Международного валютного фонда, МБРР, Давосского форума и других глобальных организаций, современный российский капитализм в силу специфических условий существенно отличается от своих западных образцов.

Во-первых, он — по преимуществу остаётся капитализмом непроизводительным, спекулятивно-ростовщическим. Основной источник доходов новоявленных российских капиталистов — не прибыль от производственной деятельности, а доход от распродажи национальных ресурсов, коммерческих и финансовых спекуляций. Поэтому преобладающая форма эксплуатации трудящихся в современной России не промышленная, а более изощренная и завуалированная торгово-ростовщическая эксплуатация, инструментами которой являются механизм цен, кредиты, финансовые махинации.

Во-вторых, российский капитализм является олигархическим. Основная часть богатства страны и соответственно основная масса доходов попала в руки кучки крупнейших финансовых воротил различными неправедными способами. Именно они сделали их реальными хозяевами России, в интересах которых проводится внутренняя и внешняя политика правящей верхушки.

В-третьих, российский капитализм — насквозь криминальный. Значительная часть народного богатства находится под контролем уголовных и полууголовных структур, которые все более интенсивно продолжают сращиваться с государственным аппаратом, оказывая активное воздействие на все стороны общественной жизни страны.

В-четвертых, российский капитализм остаётся компрадорским. Экономика страны все в большей мере ставится в прямую или косвенную зависимость от иностранного капитала, функционирует в интересах крупных империалистических государств и транснациональных корпораций Запада.

Достаточно сказать, что, как утверждает первый заместитель председателя Комитета по экономической политике Государственной Думы Н.В. Арефьев, уже сегодня в России 65 % промышленности принадлежит иностранному капиталу, ему же — 90 % торговли, 76 % железнодорожного машиностроения, 77 % предприятий цветной металлургии, во всех остальных отраслях — 45–60 %. А промышленная империя «Русал» вместе с алюминиевыми заводами, гидроэлектростанциями принадлежит теперь США. Ясно, что в таких условиях Россия может быть втянута в катастрофу, которая станет пострашнее эпидемии COVID-а, которой так все опасаются.

Разрушение общенародного государства и возврат России на путь капиталистического развития нанесли сокрушительный удар по ее народному хозяйству, научно-техническому, оборонному и духовному потенциалу. По сравнению с 1990 годом объем национального дохода и промышленного производства упал более чем в 2 раза. Ущерб, нанесённый стране «рыночными реформами», по абсолютному размеру в 11 раз превышает ущерб, причинённый Советскому Союзу немецко-фашистскими захватчиками в годы Отечественной войны.

Специфика момента, переживаемого Россией, и (ее единственно возможная альтернатива

В наши дни можно услышать, что «мы живем в смутное время», время исторического регресса. Думается, оценки эти грешат неточностью, поскольку они базируются на попытках объяснить современные процессы с помощью традиционных подходов.

В действительности мы наблюдаем такую форму исторического регресса, которой раньше в истории не было, хотя регрессивные периоды практически никогда не выпадали из общего исторического контекста. Сегодня регресс (кризис экономики, разрушение Большой России — СССР) не укладывается в привычную схему (прогресс-регресс-прогресс). То есть человечество столкнулось со специфической формой регресса, реализуемой в рамках схемы «история — антиистория». В этом случае приостановление и развал СССР носят не просто регрессивный характер, а представляют собой антиисторическое и, следовательно, временное явление. Совершенно очевидно, что воссоздание пространственно-временных параметров жизни народов, т. е. восстановление исторического вектора развития общества, неизбежно будет вести к формированию предпосылок для выхода на новый формационно-цивилизационный уровень.

Западная цивилизация, как уже отмечалось, основывается на индивидуализме, конкуренции, алчности, экспансивности, антигуманизме. Не случайно крупнейший западный теолог Юрген Мольтманн изобразил эту систему, как подрывающую истинную общность людей, сводящую все отношения между ними к безличным связям, приучающую к мысли о том, что человек человеку — волк. Русская же цивилизация предполагает наличие системы гуманистических ценностей, а именно: справедливости, равенства, соучастия, общности.

По мысли даже некоторых западных исследователей, распространение гуманизма «оказывается для Запада неожиданным, побочным эффектом, в то время как для россиян в массе своей это главная цель. Солидарность, коллективизм для Запада — явления случайные, тогда как для России они неизбежны.

Следовательно, «советский проект», реализуемый в условиях жёсткого противостояния Большой России (СССР) с западной цивилизацией и ее ценностями потерпел временное поражение не как проект, основанный на идее «с негодными средствами», а только как проект, ставший первой попыткой воплощения в жизнь гуманистической идеи в ее конкретно-исторических условиях.

Само это поражение оказалось во многом связанным с тем, что, открыв дорогу развитию мощных производительных сил, сформировав колоссальный интеллектуально-личностный потенциал и тем самым создав условия для перехода от индустриализма к новым технологиям, жизнеустройство советского образца (будем называть его «ранний социализм») выполнило свою миссию и исчерпал свои возможности. Созданный в стране потенциал пришёл в противоречие с индустриальным производством, в котором не оказалось места для его использования и реализации. Разрешение этого противоречия настоятельно требовало технологического прорыва и перехода к следующей цифровой, кибернетической фазе развития производства, которого, к сожалению, не последовало. Вместо этого, производственные отношения стали опускаться на территории СССР до уровня даже не капиталистических, докапиталистических отношений, что и обернулось запуском механизма социального и исторического регресса.

Конец ознакомительного фрагмента.