Рука Оберона

Роджер Желязны, 1976

Древний Хаос пробуждается! Тьма поглощает души отпрысков короля Янтарного королевства Оберона… Лабиринт Амбера поврежден, и лишь великий артефакт, Камень Правосудия, может восстановить его. Но чтобы заполучить Камень, принцу Корвину предстоит узнать многое о своем отце и о самом себе… Четвертая книга культового цикла «Хроники Амбера»!

Глава 4

— Кто там? — спросила она, когда я постучался, и я ответил. — Подожди минутку.

Я услышал ее шаги, потом дверь отворилась. Вайол вряд ли была выше пяти футов и казалась удивительно хрупкой. Брюнетка, тонкие черты лица, нежный и тихий голосок, красное платье… Ее невидящие глаза смотрели как бы сквозь меня, напоминая мне о былой тьме, о боли.

— Рэндом, — сказал я, — просил передать, что он задержится еще чуть дольше, но беспокоиться тебе абсолютно не о чем.

— Пожалуйста, войди, — пригласила она, отступая чуть в сторону и еще шире распахивая передо мной дверь.

Я вошел. Хотя и не собирался. Я и просьбу-то Рэндома на самом деле выполнять не собирался — но почему-то честно рассказал Вайол и о том, что случилось, и о том, куда он сейчас отправился. Сперва я хотел просто сообщить ей то, что уже сказал, и ничего больше. Ведь только когда мы с ним разъехались, до меня дошло, к чему, собственно, вела его просьба: вот так, запросто, он попросил меня сообщить его жене, с которой я до сих пор и десятком слов не обмолвился, что он уехал искать своего незаконнорожденного сына — того самого, чья мать, Морганта, вскоре после его появления на свет покончила жизнь самоубийством, из-за чего Рэндома и наказали, насильно заставив жениться на Вайол. То, что этот брак, неведомо почему, оказался счастливым — да нет, просто прекрасным, — до сих пор удивляло всех. У меня не было ни малейшего желания вываливать на Вайол целую кучу малоприятных известий, и я, входя в комнату, судорожно пытался что-нибудь придумать.

Я прошел мимо бюста Рэндома, помещенного довольно высоко на полке слева от меня. И вдруг до меня дошло, что в этом доме мой брат — действительно хозяин и повелитель. В дальнем конце комнаты я увидел рабочую скамеечку Вайол. Обернувшись, я еще раз внимательно посмотрел на бюст.

— Я даже как-то не сразу понял, что это твоя работа.

— Моя.

Вскоре я обнаружил и другие примеры ее творчества.

— Знаешь, все очень и очень неплохо, — сказал я.

— Спасибо. Может быть, присядешь?

Я опустился в большое, с высокими подлокотниками кресло, которое оказалось на удивление удобным. Сама она уселась на низенький диванчик справа от меня и поджала ноги.

— Может быть, хочешь поесть или выпить чего-нибудь?

— Нет, спасибо. Я ведь буквально на минутку. Дело в том, что Рэндом, Ганелон и я несколько сбились с пути, возвращаясь домой, а потом еще повстречались с Бенедиктом, что тоже отняло какое-то время. Но самое главное, именно в результате этой встречи Рэндом и Бенедикт были вынуждены предпринять еще одно небольшое путешествие.

— Как долго он будет отсутствовать?

— Может быть, всю ночь. Или чуть дольше. Если это сильно затянется, он, вероятно, свяжется с кем-нибудь с помощью карт, и мы дадим тебе знать.

Бок у меня отчего-то разболелся, и я, прижав к нему руку, начал его тихонько массировать.

— Рэндом мне столько рассказывал о тебе, — промолвила Вайол.

Я хмыкнул.

— Ты уверен, что не хочешь перекусить? Право, меня бы это нисколько не затруднило.

— Разве он не сказал тебе, что я всегда голоден?

— Нет, — засмеялась она. — Но если все было так, как ты говоришь, то легко догадаться, что у тебя просто не было времени поесть, да и сил ты потратил немало.

— Ну, отчасти ты, пожалуй, права. Ладно, если у тебя случайно завалялся кусок хлеба, можешь дать его мне; пожевать не повредит.

— Отлично. Тогда подожди минутку, пожалуйста.

Она встала и вышла в соседнюю комнату Теперь я мог наконец всласть почесать бок вокруг заживающей раны, которая вдруг начала свербеть. Отчасти из-за этого я и согласился воспользоваться гостеприимством Вайол; а кроме того, я вдруг понял, что ужасно голоден. Лишь позднее я догадался, что она бы все равно не заметила, что я чешусь. Ее уверенные движения, доверительная манера почему-то заставили меня совсем позабыть о том, что она слепая. Ну и отлично. Я был рад, что Вайол держится молодцом.

Я услышал, как она в соседней комнате напевает «Балладу о пересекающих морские просторы», любимую песню Великого Торгового Флота Амбера. Янтарное Королевство никогда не отличалось развитой промышленностью, да и сельское хозяйство отнюдь не было нашей сильной стороной. Однако наши суда способны были заплывать как угодно далеко в Царство Теней и прокладывали курс между любыми точками мира, торгуя буквально всем на свете. Практически все мужчины Королевства, как благородные, так и простолюдины, какое-то время отдавали Торговому Флоту. И именно сыновья самых благородных семей в стародавние времена прокладывали торговые пути для последующих поколений, бороздя моря десятков миров и нанося на карты их очертания; картами пользовались потом многие и многие сотни других капитанов. Когда-то и я участвовал в этом, хотя моя помощь, разумеется, никогда не была столь велика, как Джерарда или Кейна; но и меня глубоко волновало могущество морских просторов и сила духа тех, кто эти просторы покоряет.

Вскоре Вайол вернулась с тяжелым подносом, нагруженным хлебом, мясом, сыром, фруктами и графином вина. Она поставила поднос на столик возле моего кресла.

— Ты что, целый полк накормить решила? — спросил я.

— Ничего страшного, даже если ты что-то и не доешь.

— Вот спасибо! А может, и ты ко мне присоединишься?

— Ну, может, что-то из фруктов и съем, — спокойно и весело сказала Вайол.

Пальцы ее скользнули над блюдом, поймали яблоко, и она вернулась на свой диванчик, мурлыча все тот же напев.

— Рэндом говорит, что это твоя песня, — прервавшись, сказала она.

— Это было очень, очень давно, Вайол.

— А в последнее время ты ничего такого не сочинял?

Я хотел было покачать головой, потом спохватился и сказал вслух:

— Нет. Эта часть моей души… пока отдыхает.

— Очень жаль. Такая прелестная мелодия!

— Настоящий-то музыкант в нашей семье как раз Рэндом.

— Да, он очень хороший музыкант. Однако исполнительство и композиция — совершенно разные вещи.

— Это верно. Ну ладно, когда-нибудь, когда все успокоится… Скажи, а ты счастлива здесь, в Амбере? Все ли тебе здесь по вкусу? Нет ли у тебя в чем нужды?

Вайол улыбнулась:

— Мне лишь бы Рэндом был рядом. Он такой хороший!

Я был как-то странно тронут ее детской, восторженной манерой говорить о нем.

— Раз так, то я очень рад, — сказал я. И прибавил: — Рэндом значительно моложе нас… он, возможно, переживал многое более болезненно, чем остальные. Нет ничего более бессмысленного, чем рождение в семье еще одного принца, когда их и без того целая армия. Впрочем, в его детских горестях я не менее виновен, чем другие. Как-то раз мы с Блейзом высадили его на крошечный островок к югу отсюда…

–…а Джерард, едва узнав об этом, отправился туда и вызволил его, — подхватила Вайол. — Да, он мне об этом рассказывал. Неужели твоя вина до сих пор не дает тебе покоя? Ведь прошло столько лет!

— Так ведь и он тоже, наверно, об этом до сих пор не забыл.

— Нет, Рэндом давным-давно уже вас простил. Он об этом рассказывал как о веселой шутке. А еще он рассказывал, как вбил гвоздь в каблук твоего сапога, и гвоздь, выйдя наружу, буквально насквозь проткнул тебе пятку, стоило тебе этот сапог надеть.

— Так это все-таки был Рэндом! Черт меня побери! А я-то всегда винил Джулиана…

— Да, тот поступок действительно беспокоит Рэндома до сих пор.

— Господи, как же давно все это было… — произнес я.

Конец ознакомительного фрагмента.