Мастер и Мармеладов

Роберт Манн, 2019

Удивительный Воланд со своей свитой навещают небольшой колледж в американском городе Скотопригоньевске. Присутствие повелителя сил Тьмы вызывает цепную реакцию роковых событий. Роман «Мастер и Мармеладов» воскрешает сатирический дух Михаила Булгакова и сюрреальные миры Гоголя и Достоевского.

Глава вторая

Слава петухам!

Известие о несчастье с Колдбурном еще не дошло до коллег И. Ти., в то время как они совещались. С другой стороны, слух об аресте И. Ти. за приставание к юной Китти Келли распространился, как лесной пожар, и учитывая обстоятельства, коллеги решили голосовать без него. Теперь они потягивали вино, занятые светской беседой на обычные академические темы: деньги для поездок, гранты, продвижение в академических кругах и грозящее замораживание прибавки к зарплате. Жена Hörnerträger'а Хельвина (чешка, которая преподавала французский с очаровательным славянским акцентом) и известный лингвист Уилард Салли (известный как Десять Галлонов не столько из-за своей великолепной ковбойской шляпы, сколько из-за невероятных историй о своей удали и сексуальной одаренности) рано покинули собрание, сославшись на дела. Helmut Hörnerträger, Жан-Жак Калин (француз, который преподавал латынь и тайные учения), фрау Фрейлин (чье странное имя я объясню чуть позже), Альфонсо Пристойле (прославленный профессор ирландского и португальского языков из Корка), Тфуттинутти (профессор, преподаватель итальянского) и Хенрик Икота (инструктор японского из Польши) — все кинулись к окну посмотреть, что вызвало такой переполох. Только Ханс Сандерсон, потомок норвежских цыган, который преподавал язык знаков, с нордическим спокойствием потянулся за очередной порцией сырных сухариков.

— Должно быть, приехали опросить свидетелей, — высказал предположение Hörnerträger, теребя свой лошадиный подбородок. Все пятеро уставились на полицейские машины, и каждый пытался припомнить что-нибудь подозрительное в поведении И. Ти.

— Боже мой, они привезли его! — изумленно сказала фрау Фрейлин, глядя сверху, как две белые шляпы помогают вылезти лысине и препровождают оную к дверям. Обладатель лысины, казалось, пытался застегнуть ширинку. Почувствовав внезапную дурноту, фрау Фрейлин опустилась на стул.

— Я знала, что он извращенец, я знала! И вот, посмотрите, до чего все дошло! О боже!

Вот тут я должен кое-что объяснить. Фрау Фрейлин преподает немецкий язык в нашем колледже уже почти двадцать лет. В свое время она выступила в роли вербовщика, чтобы заманить Hörnerträger'a в наш колледж. Сначала она устанавливала с ним деловые контакты во время конференции в гостиничном номере на Западном Побережье, а позднее — на вечеринке по поводу его прибытия к нам в Скотопригоньевск. Она давно уже не жила с мужем, но продолжала занимать его роскошный дом недалеко от Южного Болота. Кожа у нее была не нежнее вытертой замши. К тому же она умела ловко скрывать гусиную кожу декольте цветными шарфами. Стильные жакеты в стиле «деним» и небольшой, хотя и глубокий шрам на левой щеке дополняли общее приятное впечатление. Когда она была назначена директором по женским вопросам, она сделала первое жесткое политическое заявление, сменив фамилию с Панталоне на Фрейлин, откуда и пошла традиция именовать ее фрау Фрейлин (прежде фрау Панталоне).

Чтобы успокоиться, она закурила сигарету. Как раз в это время открылась дверь и вошел И. Ти. в сопровождении двух полицейских.

— Вы ведь еще не голосовали? — спросил он, потирая руки и подходя ближе к коллегам.

— Убирайтесь от меня! — завизжала фрау Фрейлин, вскакивая на ноги и отступая к окну. — Вы шовинист и извращенец!

Hörnerträger попытался ее успокоить, но она только стряхнула его руку со своего плеча и прошипела: «Не сейчас!»

Пристойле взялся изложить И. Ти. последние события:

— Результаты — семь, один и один. — Потом добавил: — У вас ширинка расстегнута.

— Семь за или против Мармеладова?

— Против.

— Это очень плохо.

— У нас не было выбора, И. Ти. После того, что рассказали Хельга и Хельвина, все стало очевидно. Такому человеку нет места на нашем отделении.

— А его статьи, книга?

— Статьи?! Да какие статьи? Ни одна из них не была опубликована! Послушайте лучше, что узнали Хельвина и Хельга!

— Мы не можем ждать! Воланд уже здесь! Мы должны переголосовать! — И. Ти., казалось, впадал в буйство.

— Он нецензурно выражался, — громким шепотом произнес Пристойле, отчетливо выговаривая каждый звук, стараясь, чтобы И. Ти. его понял.

И. Ти. смутился.

— Нецензурная брань на занятиях! — снова зашептал Пристойле. Каждый слог в его устах звучал как приговор.

— Это было только предварительное голосование, И. Ти., — вмешался Hörnerträger. — Но когда вы узнаете факты, вы поймете, что ситуация безнадежна.

И. Ти. посмотрел на фрау Фрейлин, которая повернулась к нему спиной, неподвижно уставилась в окно и затягивалась Marlboro для успокоения. Говорить с ней было бесполезно.

— А где Хельвина? — спросил И. Ти.

— Она и Десять Галлонов недавно ушли, — ответил доктор Сандерсон.

И. Ти. не терял времени. Он быстро выскользнул в коридор и бросился к лифту. Как обычно, он побежал не в ту сторону, хотя и пользовался этим лифтом по меньшей мере два раза в день. Чтобы попасть наконец к лифту, ему пришлось сделать почти полный круг по коридору. Двое полицейских, почтительно отсалютовав, уже раньше покинули собрание и теперь стояли наготове у дверей лифта. Вскоре И. Ти. оказался на ночной улице и побежал к корпусу Канта, пытаясь на бегу застегнуть молнию на брюках.

К несчастью, никто не ответил, когда И. Ти. постучал в дверь офиса Салли. Он решил поискать Десять Галлонов в другом месте.

Но, выходя из корпуса, он заметил велосипед Салли, из чего и сделал заключение, что тот должен быть где-то в здании и следует поискать еще. На сей раз И. Ти. поднимался по лестнице очень медленно, останавливаясь, чтобы смахнуть пот с бровей. Идя по коридору, И. Ти. услышал из кабинета Салли звуки, весьма напоминающие мышиный писк. «Летучая мышь, должно быть», — подумал И. Ти., подходя ближе. Прежде, чем он подошел к двери, писк прекратился. Когда И. Ти. неуверенно поднял руку, чтобы постучать, из-под двери вдруг показалась полоса света. И. Ти. инстинктивно отпрянул и немедленно ретировался бы, но не успел: дверь распахнулась, и из нее выпорхнула женская фигура.

Когда женщина заметила прячущегося в темноте И. Ти., она вцепилась в свою небрежно застегнутую на груди блузку леопардовой расцветки и в ужасе присела, очевидно опасаясь, что И. Ти. набросится на нее. И. Ти. поднял руки, чтобы показать, что бояться нечего, но бесполезно — женщина разразилась диким криком, многократно подхваченным эхом: «Маньяк! Убирайся вон! Спасите!» Только теперь, на пороге самого ада, И. Ти. понял, что перед ним Хельвина.

Внезапно свет из распахнутой двери залил коридор, и на сцене появился Десять Галлонов, одетый только в ковбойскую шляпу да нижнее белье. Когда он увидел И. Ти., рот его сам собой распахнулся, обнажая два сломанных передних зуба (он утверждал, что ему сломали их в отчаянной драке, а от его жены я узнал, что на самом деле драка была с электрической зубной щеткой).

— Что здесь творится? Вы что, подслушиваете?

— Нет, Уилл, я…

— Похотливый соглядатай! Только этого нам не хватало! — жалобно выкрикнула Хельвина и убежала, раздраженно стуча каблуками. И. Ти. собрался было пойти за ней, но Десять Галлонов поймал его за рукав и потащил в свой офис, где насильно усадил на стул. И. Ти. слышал удаляющиеся шаги Хельвины по коридору и дальше, вниз по лестнице. Все еще в подштанниках, Десять Галлонов оседлал стул напротив И. Ти. и надвинул ковбойскую шляпу на самые брови. Он уставился на И. Ти. из-под полей шляпы упрекающим взглядом, дающим понять: «Пожалуй, вы должны кое-что объяснить». Над его головой на стене висел плакат, изображающий велосипедиста, едущего по краю Гранд Каньона на восходе солнца. Или, может быть, на закате.

— Уилл, поверьте, я не подслушивал, — горячо заговорил И. Ти. Десять Галлонов продолжал неумолимо смотреть на него. — Честно, Уилл, я искал вас и Хельвину, чтоб предупредить о Воланде.

— Как в тот раз… со студенткой?

— Уилл, я никогда не верил ее версии… Думаю, вполне объяснимо, что человеку захотелось снять рубашку или… или…

— Брюки, И. Ти.?

— Или расстегнуть пояс на брюках в жаркий летний день.

— А как насчет холодного зимнего дня, И. Ти.? Когда у вас яйца звенят, как колокола Святой Мэри?

— Возможно, зимой тоже. И я не знаю, что там с вашими яйцами. То есть тогда было лето. Почему вы меня вообще допрашиваете? Я никогда не верил, что вы можете быть замешаны в каких-то грязных фокусах. Я защищал вас! — И. Ти. потирал руки с видом опоздавшего ученика.

— Да нет, я так. Не берите в голову. Просто забудьте об этом, И. Ти.

— Я проходил мимо совершенно случайно в тот момент, когда студентка вырывалась из вашего кабинета. Потом я помог вас оправдать.

— Да бросьте, — пробормотал Десять Галлонов.

Воцарилось молчание, продлившееся целую минуту. Десять Галлонов сдвинул шляпу с бровей на затылок.

— Кто такой Воланд?

— Он… — И. Ти. придвинулся ближе. — Он часть той силы, которая вечно хочет зла и вечно совершает благо.

Они молча вперились друг в друга. Безмолвный поединок взглядов продолжался, наверное, еще минуту. Наконец Салли посмотрел на пол и надвинул шляпу так низко, что из-под нее стали видны только блеснувшие в усмешке сломанные передние зубы. Он заговорил:

— Вы говорите о Демократической партии?

— Уилл, боюсь, что будет плач и скрежет зубов за то, что сделали с Мармеладовым!

— И. Ти., вы слышали эту ерунду, что он говорит о своей книге? Что-то о величайшем открытии в истории западной цивилизации. Пришествие Ильи-пророка в огненной колеснице. Этот человек чокнутый. Религиозный фанатик.

— Вы читали рукопись? — спросил И. Ти.

— Нет. А вы?

— Нет еще, но я не собирался голосовать против него.

Оба уставились на пол. Наконец Десять Галлонов нарушил молчание:

— И. Ти., вы бы прислушались к тому, что рассказывали о нем Хельвина и Хельга. Он сам рубит сук, на котором сидит.

— Да что вы говорите? И как это? Пытался соблазнить чужую жену или свою студентку? — поинтересовался И. Ти.

— Вы что, на меня намекаете? Вы на что намекаете? Убирайтесь вон из моего офиса! — распалился Салли.

В этот момент И. Ти. услышал на лестнице шаги, а потом и пулеметную очередь болтовни Хельвины. Десять Галлонов быстро скользнул в свои джинсы и сапоги. И. Ти. шагнул в коридор и увидел Хельвину в сопровождении двух охранниц. Это были дюжие дамы. Пистолеты в кобурах покачивалась на их широких, тяжелых бедрах.

— Доктор Пух? На вас поступила жалоба. Вы должны проследовать за нами.

В течение нескольких минут И. Ти. снова был заключен в наручники и увезен в полицейский участок. Сирены отчаянно выли, красный и голубой свет мигалок чертил небо. Кортеж из трех студентов на велосипедах следовал за машиной, в которой увозили И. Ти. Студенты махали И. Ти. через стекло машины на каждом светофоре. По кампусу в течение нескольких минут распространился слух, что И. Ти. бежал из тюрьмы и был снова водворен туда полицией.