Кусака

Роберт Маккаммон, 1988

В техасском городке стоит такая жара, что его название Инферно кажется совершенно оправданным. Он пустеет с каждым днем, люди уезжают отсюда в поисках лучшей жизни… и правильно делают, потому что однажды в Инферно начинается самый настоящий ад. Из иного мира является охотник, безжалостный хищник, наделенный нечеловеческим разумом, не знающий ни страха, ни поражения. Ему нет никакого дела до землян, он идет по следу беглеца – хранителя, принявшего облик кого-то из местных жителей, которым придется сплотиться против наступающего ужаса, иначе каждого из них поодиночке настигнет страшный конец. Динамичный, головокружительный хоррор от Роберта Маккаммона, лауреата премии Брэма Стокера!

Глава 11

Превращение

— Не знаю, в чем вы пытаетесь меня убедить, — сказала Джесси, — но это никакой не метеорит. Вы это знаете не хуже меня.

Мэтт Роудс украдкой улыбнулся и закурил.

Они с Джесси сидели друг против друга за столиком в «Клейме» на Селеста-стрит. «Клеймо» было заведением маленьким, но чистым, с алыми клетчатыми скатерками, табуретками из красного винила и стенами, украшенными, соответственно вывеске, клеймами. На тарелке перед Роудсом лежали остатки главного блюда ресторана, бигбифбургера — котлеты с выжженным на ней двойным «X», фирменным знаком «Клейма».

— Ладно, доктор Хэммонд, — молвил полковник, затягиваясь. — Тогда скажите мне, что это было.

Джесси пожала плечами:

— Интересно, откуда мне знать? Я же не служу в ВВС.

— Нет, но вы, кажется, видели объект достаточно ясно. Выкладывайте.

Подошла с кофейником Сью Маллинэкс, ярко накрашенная крупная блондинка с пышными бедрами и нежными детскими карими глазами. Десять лет назад Сью возглавляла команду поддержки в средней школе имени Престона. Налив Джесси и полковнику еще по чашке кофе, Сью удалилась.

— Это был механизм, — решилась Джесси, когда Сью отошла достаточно далеко. — Какой-нибудь секретный самолет. Вроде бомбардировщика «стелс»…

Роудс расхохотался, пуская из ноздрей сигаретный дым.

— Вы начитались шпионских романов! Про «стелс» теперь знает каждая собака; будьте уверены, это уже не секрет.

— Ну, не «стелс», но что-нибудь такое же важное, — ничуть не смутившись, продолжала Джесси. — Я видела обломок этой штуки, покрытый какими-то символами. Мне кажется, они японские. Или, может, русские. В английском таких букв точно нет. Не хотите просветить меня на этот счет?

Улыбка полковника растаяла. Он посмотрел в окно, продемонстрировав Джесси ястребиный профиль. Неподалеку, посреди Престон-парка, все еще стоял вертолет. К нему стекались люди. Капитан Ганнистон сидел за стойкой и пил кофе, а Сесил Торсби, пузатый повар и хозяин кафе, донимал его вопросами. Полковник сказал:

— Думаю, мы вернулись к моему первому вопросу. Я хотел бы выяснить, что повредило ваш пикап.

— А я хотела бы знать, что на нас упало. — Джесси решила молчать про черную сферу, пока Роудс хоть что-нибудь не расскажет.

Стиви обращалась с шаром осторожно, поэтому не надо спешить отдавать его.

Роудс вздохнул, сощурился и с холодком посмотрел на нее:

— Не знаю, кем вы себя воображаете, но…

— Врачом, — сказала Джесси. — Я врач. И оставьте этот снисходительный тон.

Роудс кивнул:

— Ладно, доктор.

«Меняем тактику, — подумал он. — Дамочка не такое дубовое полено, как шериф или мэр».

— Хорошо. Но, если я расскажу, что это было, вам придется дать целую кучу подписок о неразглашении с грифом «Совершенно секретно». Может быть, даже съездить в Уэбб. Одной этой канцелярщины хватит, чтобы довести до слез и крепкого мужчину, но после того, как вы по уши утонете в бумажках, вас еще заставят присягнуть под страхом бесплатного жилья и кормежки за счет Дяди Сэма на очень долгий срок, что вы ни словом ни о чем не обмолвитесь. — Роудс помолчал, чтобы Джесси прочувствовала перспективу. — Вы этого хотите, доктор Хэммонд?

— Я хочу слышать правду, а не всякую чушь. И немедленно. А уж потом расскажу вам, что знаю я.

Полковник сжал кулак, изо всех сил стараясь принять неописуемо зловещий вид.

— Несколько месяцев назад нам достался советский вертолет, пилот сбежал на нем в Японию. Вертолет ломился от оружия, инфракрасных прицелов и тепловизоров, вдобавок там установлена новейшая лазерная система наведения на цель, которую мы уже давно хотели прибрать к рукам. — Роудс затянулся. Кроме Ганнистона, Сесила и Сью Маллинэкс, в кафе никого не было, но он понизил голос почти до шепота. — Это оборудование проверяли на авиабазе Холломан в Нью-Мексико, и тут случилась неприятность. Один из техников, допущенных к секретным работам, оказался тайным агентом и угнал вертолет. База Холломан запросила помощи, поскольку он взял курс на Мексиканский залив. Возможно, вертолет поджидали советские истребители с Кубы. Короче, мы его сбили. Выбирать не приходилось. В тот момент, когда вертолет перерезал вам дорогу, он разлетелся на куски. Теперь надо собрать их и унести отсюда ноги, до того как нас выследят репортеры. — Роудс ткнул сигарету в пепельницу. — Вот так. Если мы не будем держать язык за зубами, на следующей неделе все это можно будет прочесть в «Тайм».

Джесси внимательно наблюдала за полковником. Он упорно давил свою сигарету. Джесси сказала:

— Я не видела никаких винтов.

— Господи! — Роудс сказал это чуть громче, чем следовало, и Сесил с Ганнистоном посмотрели в их сторону. — Доктор Хэммонд, я сообщил вам то, что знаю. Хотите — верьте, хотите — нет. Но не забывайте вот о чем: вы скрываете очень важную информацию от правительства Соединенных Штатов и можете по собственной вине оказаться в крайне неприятной ситуации. Вместе с семьей.

— Нечего мне угрожать.

— Не надо водить меня за нос! В ваш пикап угодил кусок этой машины? Что именно произошло?

Джесси допила кофе, стараясь потянуть время. Никаких винтов она не заметила; какой же это вертолет? Однако все произошло так быстро… Может быть, она не помнит, что видела, или винты отвалились раньше? Роудс ждал ответа, и Джесси поняла, что говорить придется.

— Да, — сказала она, — обломок угодил в мой пикап и насквозь пробил мотор — вы же видели дыру. Это была черная сфера, примерно вот такой величины. — Джесси показала. — Она отлетела от вашей штуковины и угодила прямо в нас. Но странно другое: весит этот шар вроде бы всего несколько унций, сделан то ли из стекла, то ли из пластмассы, и на нем ни царапинки. Я ничего не знаю о технологических достижениях русских, но если они научились делать долгоиграющую мастику для полов, ее необходимо прибрать к рукам…

— Минуточку, пожалуйста. — Роудс подался вперед. — Черная сфера. Вы в самом деле брали ее в руки? Разве она не была горячей?

— Нет. Она, как ни странно, была холодной, хотя другие обломки еще дымились.

— На сфере тоже были значки?

Джесси потрясла головой.

— Нет, никаких.

— Ладно. — В голосе полковника появилось волнение. — И вы, значит, оставили этот шар там, где стоял ваш пикап?

— Нет. Мы взяли его с собой.

Полковник Роудс вытаращил глаза.

— Сейчас он у моей дочки. У нас дома. — Джесси не понравилось изумленное выражение лица Роудса и забившаяся у виска жилка. — А что это такое? Какой-нибудь компью…

— Ганни! — Роудс встал, и Ганнистон мигом снялся с табурета у стойки. — Расплатись! — Он взял Джесси за руку, но та вырвалась. Он опять взял ее за локоть и стиснул. — Доктор Хэммонд, пожалуйста, проводите нас к себе. Чем скорее, тем лучше!

Они вышли из «Клейма». На улице Джесси сердито высвободилась. Роудс больше не пытался схватить ее за руку, однако шагал рядом, а Ганнистон — в нескольких шагах позади. Они стороной обошли Престон-парк, чтобы не попасться на глаза зевакам, донимавшим пилота вертолета Джима Тэггарта. У Джесси сильно колотилось сердце, она почти бежала. Мужчины не отставали.

— Что в этой сфере? — спросила она у Роудса, но тот не потрудился (или не смог) ответить. — Она не взорвется? — Снова никакого ответа.

Дома Джесси с радостью увидела, что Стиви заперла дверь, — девочка училась быть ответственной, — однако из-за этого пришлось потратить несколько драгоценных секунд на поиски ключа. Найдя нужный, она отперла дверь. Роудс с Ганнистоном вошли за ней в дом, и капитан решительно закрыл за собой дверь.

— Стиви! — позвала Джесси. — Где ты?

Девочка не ответила.

Сквозь жалюзи, расчерчивая стены, лился белый свет.

— Стиви! — Джесси быстро прошла в кухню.

Там тикали часы с кошачьей мордочкой вместо циферблата, с шипением трудился кондиционер. Стул, забытый у кухонного стола, незакрытый шкаф, в раковине — пустая чашка. Набегалась и захотела пить, подумала она. Но Стиви больше не ушла бы из дома. Ну, если ушла… кому-то несдобровать! Джесси прошлась по комнатушке — всё на месте — и вышла в коридор, который вел к спальням. Роудс с Ганнистоном следовали за ней по пятам.

— Стиви! — опять позвала она, начиная нервничать по-настоящему. Куда могла деваться эта девчонка?

Джесси была уже у самой двери в спальню Стиви, и тут за порог, цепляясь пальцами за бежевый ковер, выпростались чьи-то руки.

Джесси встала как вкопанная. Роудс налетел на нее.

Руки, разумеется, принадлежали Стиви. Джесси в ужасе смотрела, как движутся сухожилия, как пальцы впиваются в ковер, силясь подтянуть тело к порогу. Показалась голова дочери — мокрые русые волосы, влажное, припухшее лицо, блестящие капли пота на щеках. Руки тянули тело девочки в коридор, на голых плечах вздувались и опадали мышцы. Стиви поползла по коридору, одолевая дюйм за дюймом, и ладонь Джесси метнулась ко рту: дочка волочила ноги по полу, как парализованная. Левой кроссовки не было.

— Сти… — Голос матери сорвался.

Девочка остановилась. Она чрезвычайно медленно подняла голову, и Джесси увидела ее глаза: безжизненные, как у куклы.

Задрожав, Стиви с усилием, которое явно причиняло ей боль, подобрала под себя ногу и попробовала встать.

— Назад, — услышала Джесси голос Роудса, но не двинулась с места, и полковник схватил ее за руку и оттащил.

Стиви подобрала под себя другую ногу. Она качнулась, со лба упала капля пота. Лицо у девочки было бесстрастным, сосредоточенным, отрешенным, глаза — кукольными, но теперь Джесси разглядела, что в них зарницами вспыхивает пламя упорства и огромной решимости, какого она никогда не видела прежде. Мелькнула сумасшедшая мысль: «Это не Стиви».

Девчушка поднималась на ноги. Лицо оставалось отрешенным, но, когда она наконец справилась со своей задачей и встала в полный рост, по губам скользнуло что-то вроде удовлетворенной улыбки.

Осторожно, словно Стиви балансировала на проволоке, вперед выдвинулась ступня. Потом вторая, босая — и вдруг девочка опять задрожала и повалилась. Джесси не успела подхватить дочку. Дергая руками, будто разучившись ими пользоваться, Стиви ничком упала на ковер.

Она лежала, прерывисто дыша.

— Она… она недоразвитая? — спросил Ганнистон.

Джесси вырвалась от полковника Роудса и нагнулась над дочерью. Тело девочки сотрясала дрожь, на плечах и спине подергивались мышцы. Джесси коснулась руки Стиви повыше локтя, и ее тряхнуло; вверх по пальцам побежал разряд, заныл каждый нерв, и женщина тотчас отдернула руку, чтобы ударная волна не добралась до плеча. Кожа Стиви оказалась влажной и неестественно холодной, почти такой же, как черная сфера. Девочка подняла голову и уставилась широко открытыми глазами прямо в глаза матери, не узнавая ее. Джесси увидела, что от удара об пол из носа Стиви хлынула кровь.

Женщина не выдержала. Небытие замаячило совсем рядом, коридор искривился и заколыхался, как в павильоне надувных аттракционов… Кто-то помог Джесси встать. Роудс. От него пахло табаком. На сей раз она не сопротивлялась. Джесси услышала, как полковник спросил, где сфера, и помотала головой.

— Ей не до того, полковник, — сказал Ганнистон. — Господи, что такое с этой девочкой?

— Проверь ее комнату. Может быть, сфера там. Но, ради бога, осторожно!

— Есть! — Ганнистон обошел Стиви и скрылся в спальне.

У Джесси подкосились ноги.

— Позвоните в «скорую»… Доктору Макнилу.

— Позвоним. Ну, успокойтесь. Идемте. — Роудс помог Джесси перейти из коридора в маленькую комнату и подвел ее к стулу. Она опустилась на сиденье, чувствуя дурноту и головокружение. — Послушайте, доктор Хэммонд, — Роудс говорил тихо и спокойно, — кроме сферы, вы оттуда ничего не приносили?

— Нет.

— Может быть, вы о чем-то умолчали? Вы что-нибудь видели внутри этого шара?

— Нет. Ничего. О господи… мне надо позвонить мужу.

— Посидите спокойно несколько минут. — Роудс не позволил ей встать, что было не слишком сложно: мышцы Джесси размякли, как вареные макароны. — Кто и как нашел сферу?

— Тайлер Лукас. Он живет там неподалеку. Погодите. — Все-таки кое о чем она умолчала. — Стиви говорила… будто слышит, как сфера поет.

— Поет?

— Да. Но сама я ничего не слышала. Я думала… ну, что девочка в шоке после аварии, понимаете? — Джесси провела рукой по лбу. Ее трясло как в лихорадке, все кружилось, и справиться с этим было невозможно. Она взглянула полковнику в лицо и увидела, как Роудс, несмотря на густой загар, побледнел. — Что происходит? Значит, это не русский вертолет? — Полковник медлил, и Джесси потребовала: — Да говорите же, черт возьми!

— Нет, — буркнул Роудс.

Она подумала, что сейчас ее вырвет, и прижала ладонь ко лбу, предчувствуя очередное потрясение.

— Сфера. Что это такое?

— Не знаю. — Роудс поднял руку раньше, чем Джесси успела запротестовать. — Бог свидетель, не знаю. Но… — Лицо полковника стало непроницаемым. Он боролся с собой и в конце концов послал циркуляры к черту. Джесси имела право услышать правду. — Думаю, вы принесли в дом обломок звездолета. Внеземного космического корабля. Вот что упало в пустыне сегодня утром. Вот за чем мы гнались.

Джесси не сводила с него глаз.

— В атмосфере корабль загорелся, — продолжал Роудс. — Наши радары засекли его, и мы рассчитали точку падения. А он возьми да сверни к Инферно, словно… пилот хотел перед катастрофой оказаться поближе к городу. Космолет развалился на куски. Осталось немного — изуродованные обломки, к которым пока нельзя подобраться, потому что они чересчур раскалены. Так или иначе, сфера — часть этого аппарата, и я хочу точно выяснить, каково ее предназначение и почему она не сгорела вместе с прочим.

Джесси лишилась дара речи. Но по лицу полковника было видно: он говорит правду.

— Вы не ответили на вопрос Ганни, — сказал Роудс. — Ваша девчушка отстает в развитии? У нее эпилепсия? Или дело обстоит иначе?

«Дело обстоит иначе», — подумала Джесси.

Какой дипломатичный способ поинтересоваться, в своем ли она уме.

— Нет. У нее сроду не было никаких…

Джесси осеклась, потому что из коридора, шатаясь на ватных ногах, появилась Стиви. Руки безвольно висели, голова болталась из стороны в сторону. Девочка молча вошла в комнату. Джесси поднялась, готовая подхватить дочку, если та опять споткнется, но теперь ноги слушались ее лучше. Тем не менее двигалась она как-то чудно́, ставя одну ступню перед другой, будто шла по карнизу небоскреба. Джесси встала, и девочка замерла на полушаге.

— Где черный шарик, киска? Что ты с ним сделала?

Девочка уставилась на нее, чуть склонив голову набок. Потом медленно и грациозно поставила ногу на пол и пошла — вернее, заскользила — дальше. Она добралась до стены и застыла, как будто поглощенная созерцанием игры света и тени.

— Там ничего нет, полковник. — В комнатушку вернулся Ганнистон. — Я проверил в шкафу, в комоде, заглянул под кровать и в ящик с игрушками — везде. — Он недоуменно взглянул на девчушку. — Э-э… что теперь, сэр?

Стиви круто обернулась отточенным движением танцовщицы. Взгляд девочки ненадолго задержался на Ганнистоне, перекочевал на Роудса и, наконец, уперся в мать. Сердце у Джесси затрепыхалось: в глазах дочери светилось только бесстрастное любопытство — ни теплоты, ни узнавания. Так ветеринар разглядывает животное, которое видит в первый раз. Стиви на подламывающихся ногах странным скользящим шагом двинулась к фотографиям в рамочках, выстроившимся на книжной полке, и пересмотрела все по очереди: Джесси с Томом; вся семья на отдыхе в Галвестоне пару лет назад; Рэй и она сама верхом на лошади; еще две фотографии — родители Тома и Джесси. Пальцы девочки дернулись, но она не попыталась воспользоваться руками. Затем прошла мимо книжного шкафа и телевизора, еще раз задержалась, чтобы вглядеться в висящий на стене пустынный пейзаж, написанный Бесс Лукас («Она же сто раз видела эту картину», — подумала Джесси), и сделала еще несколько шагов к дверям, отделявшим комнатку от кухни. Там девочка остановилась, подняла правую руку, словно сражаясь с силой тяжести, и локтем потрогала косяк.

— Не знаю, — наконец сказал Роудс таким голосом, словно получил мощный удар в солнечное сплетение. — Ей-богу, не знаю.

— Я знаю! — крикнула Джесси. — Моей дочери необходим врач!

Она кинулась к телефону. Местный оплот здравоохранения представлял собой небольшое белое здание в двух кварталах от дома Хэммондов. Там без малого сорок лет заправлял делами доктор Эрл Ли (Эрли) Макнил, бессменный городской терапевт. Доктор Эрли, человек раздражительный и вспыльчивый, курил черные сигары и пил в клубе «Колючая проволока» неразбавленную текилу, однако дело свое знал и сообразил бы, как помочь Стиви. Джесси подняла трубку и начала набирать номер.

Полковник нажал на рычаг.

— Не спешите, доктор Хэммонд, — сказал Роудс. — Поговорим о…

— Уберите руку с телефона. Сейчас же, чтоб вас!

— Полковник! — окликнул Ганнистон.

— Прошу вас. — Роудс схватился за трубку. — Давайте не будем вводить в курс дела новых людей, пока не выясним, с чем мы столкнулись…

— Я сказала, что звоню доктору Макнилу! — Взбешенная Джесси готова была то ли расплакаться, то ли влепить полковнику пощечину.

— Полковник, она опять идет, — сообщил Ганнистон, и Роудс с Джесси оборвали спор.

Стиви скользящей походкой шла к противоположной стене с мозаикой солнечных пятен. Перед ней девочка постояла, неподвижно глядя на стену. Подняла правую руку, вертя ею так, будто видела впервые в жизни. Коснувшись большим пальцем своего разбитого носа, девочка несколько секунд рассматривала кровь, потом опять воззрилась на стену. Она вытянула руку и большим пальцем, испачканным кровью, провела на светлой стене вертикальную линию. Потом снова поднесла палец к носу, обмакнула в кровь и в нескольких дюймах от первой вертикали начертила вторую.

Обе вертикали перерезала горизонталь.

— Что за черт… — выдохнул Роудс, делая шаг вперед.

Вторая горизонталь завершила на стене аккуратную решетку. Измазанный кровью палец Стиви вписал в центральную клетку небольшой аккуратный нолик.

Девочка повернула голову, посмотрела на Роудса и, ставя одну ногу позади другой, отошла от стены.

— Ручку, — сказал Роудс Ганнистону. — Дай ручку. Скорее!

Капитан подал ручку. Роудс щелкнул кнопкой, приблизился к стене и вписал в нижнюю правую клетку крестик.

Стиви сунула палец в ноздрю и в левой клетке среднего ряда нарисовала красный нолик.

Джесси наблюдала за этой безумной игрой в крестики-нолики в мучительном молчании. В животе бурлило, сквозь зубы рвался крик. Тело с разбитым носом принадлежало Стиви, но существо, рисовавшее кровью, не было ею. А если так, то что стало с ее дочерью? Куда девалось сознание Стиви, ее голос, ее душа? Джесси сжала кулаки. На одну страшную секунду ей показалось, что ее крик сейчас прорвется и тогда все кончится. Дрожа, она молилась, чтобы кошмар прекратился, рассеялся, как морок, наведенный сильной жарой, и чтобы она проснулась в своей постели и услышала, как Том зовет ее завтракать.

Стиви (вернее, существо, принявшее обличье Стиви) закрыло Роудсу путь к выигрышу. Но следующим ходом уже полковник отрезал Стиви путь к победе.

Стиви поглядела на Роудса, потом на клетки и снова на полковника. Ее лицо слегка задергалось — работали незнакомые мышцы. Рот тронула улыбка, но одеревенелые губы не отозвались. Затем существо рассмеялось.

— Хха! — вытолкнули голосовые связки воздух.

Улыбка расползлась. Просиявшее личико снова стало почти детским.

Роудс осторожно улыбнулся в ответ и кивнул. Стиви тоже кивнула, более осторожно и с усилием. Продолжая улыбаться, она повернулась и медленным шагом канатоходца двинулась в коридор.

У Роудса взмокли ладони.

— Ну, — сказал он охрипшим от напряжения голосом, — по-моему, мы влипли. А, Ганни?

— Я бы сказал, да, сэр.

Куда девался ослепительный лоск Ганнистона? Сердце капитана тяжело стучало, колени тряслись, потому что он понял то же, что и полковник Роудс: либо девочка очень больна, либо это действительно уже не ребенок. Но постичь, как и почему такое могло случиться, прямолинейный логический ум капитана не мог.

Они услышали голос — нет, скорее выдох, странный шорох, похожий на шелест ветра в камышах: «Аххх. Аххх. Аххх».

Первой в комнате Стиви очутилась Джесси. Стиви — не-Стиви — стояла перед магнитной доской, вытянув правую руку. Палец девочки — существа — указывал на вырезанные из ватмана буквы алфавита. «Ааахх. Ахххх», — выговаривал голос, пытаясь ухватить отложившийся в памяти звук. Лицо исказилось от напряжения. Палец передвинулся к очередной букве. «Биии. Сиии. Диии. Иии. Эфф. Джи». Следующая буква вызвала заминку.

— Эйч, — тихонько подсказала Джесси.

— Чач. Эчач. Эйч. — Голова повернулась, в глазах светился вопрос.

«Боже милостивый, — подумала Джесси и схватилась за косяк, чтобы не упасть. — Пришелец с техасским выговором, облекшийся в тело и одежду моей дочурки!» Подавив крик, она выговорила:

— Где моя дочь? — Глаза Джесси наполнились слезами. — Верни мне ее.

Существо в обличье маленькой девочки ждало, указывая на следующую букву.

— Верни мне ее, — повторила Джесси. Женщина рванулась вперед, и Роудс не успел ее остановить. — Верни! — крикнула Джесси, а потом схватила холодную руку и рывком развернула фигурку, чтобы заглянуть в лицо, которое когда-то было лицом ее дочери. — Верни! — Джесси размахнулась и ударила существо по щеке.

Потеряв равновесие, лже-Стиви отшатнулась и чуть не рухнула на колени. Спину она держала прямо и жестко, но голова несколько раз мотнулась из стороны в сторону, как у нелепой куклы, что кивают за стеклом автомобиля. Существо заморгало, возможно регистрируя болевое ощущение, а Джесси, вновь придя в ужас, наблюдала, как на коже Стиви проступает красный отпечаток ее ладони.

Эта оболочка все равно оставалась лицом, волосами и телом ее дочери, пусть даже в нее заползло что-то иное. Потрогав красный отпечаток ладони у себя на щеке, не-Стиви опять повернулась к азбуке. Она настойчиво указывала на следующую букву.

— Ай, — помог Роудс.

— Иай, — выговорило существо. Палец передвинулся.

— Джей. — Когда букву с трудом повторили, Роудс взглянул на Ганнистона. — Я думаю, оно сообразило, что звуки — основа нашей речи. Господи, Ганни! Что же это?

Капитан покачал головой:

— Не хотелось бы гадать, сэр.

Джесси не сводила глаз с затылка Стиви. Волосы такие же, как всегда, только мокрые от пота. А в них крошки… чего? Женщина осторожно сняла с головы девочки кусочек чего-то розового, волокнистого, напоминающего сахарную вату. Пластик, поняла Джесси. Почему розовый пластик оказался у Стиви в волосах? Она выронила обломок, и тот спланировал на пол. Мозг у Джесси словно отказал, мысли беспорядочно заметались. Лицо посерело от страха.

— Уведи ее, Ганни, — скомандовал Роудс, и Ганнистон вывел готовую потерять сознание Джесси из спальни. — Кей, — продолжил Роудс, отвечая движению пальца.

— Кэх. Кей, — удалось произнести существу.

С Репаблика-роуд свернули два грузовика. Один вез кран, на другом было написано: «Объединенные перевозки». Грузовики миновали Престон-парк и свернули на Кобре-роуд, направляясь в пустыню, где то, что раньше было механизмом, догорело и превратилось в сине-зеленую вязкую жижу.