Девушка во льду

Роберт Брындза, 2016

В озере одного из парков Лондона, под слоем льда, найдено тело женщины. За расследование берется детектив Эрика Фостер. У жертвы, молодой светской львицы, была, казалось, идеальная жизнь. Но Эрика обнаруживает, что это преступление ведет к трем девушкам, которые были ранее найдены задушенными и связанными в водоемах Лондона. Что это – совпадение или дело рук серийного маньяка? Пока Эрика ведет дело, к ней самой все ближе и ближе подбирается безжалостный убийца. К тому же ее карьера висит на волоске – на последнем расследовании, которое возглавляла Эрика, погибли ее муж и часть команды, – и она должна сражаться не только со своими личными демонами, но и с убийцей, более опасным, чем все, с кем она сталкивалась раньше. Сумеет ли она добраться до него прежде, чем он нанесет новый удар? И кто тот, кто за ней следит?

Глава 5

Мосс вела машину, не сводя глаз с заснеженной дороги. Эрика сидела рядом в пассажирском кресле, Питерсон — сзади. Напряженную тишину то и дело нарушали визг и скрежет расчищающих ветровое стекло дворников, которые, словно были забиты кокосовой стружкой.

На юге Лондона господствовала грязно-серая палитра. Мимо проплывали ряды обшарпанных стандартных домиков ленточной застройки с мощеными палисадниками, служащими парковками. Серость расцвечивали только тут и там стоявшие кучками черно-зелено-синие мусорные контейнеры на колесах.

Дорога круто повернула влево, и они встали в хвосте вереницы машин, вытянувшихся вдоль первого изгиба Кэтфордской кольцевой развязки с односторонним движением. Мосс включила сирену, и машины принялись заезжать на тротуар, открывая для них путь. Печка в полицейском автомобиле не работала — вполне оправдывающее обстоятельство для Эрики, державшей трясущиеся руки глубоко в карманах своей длинной кожаной куртки. Она надеялась, что руки у нее дрожат от голода, а не от волнения, что она вдруг не справится с возложенной на нее задачей. Из щели над радио торчала пачка красных лакричных жгутиков.

— Можно? — нарушила неловкое молчание Эрика.

— Да, угощайтесь, — разрешила Мосс. Она надавила на газ, и они помчались по освобожденному для них коридору; задние колеса автомобиля заносило в бок на обледенелой дороге. Эрика взяла из пакета один жгутик, сунула его в рот и стала жевать, глядя на Питерсона в зеркало заднего обзора. Тот склонился над айподом. Высокий, худощавый, с овальным мальчишеским лицом, он напоминал ей игрушечного деревянного солдатика. Питерсон поднял голову и перехватил ее взгляд.

— Итак, что вы можете рассказать мне об Андреа Дуглас-Браун? — спросила Эрика, проглатывая конфету и беря другую.

— А начальство вас разве не просветило, босс? — вопросом на вопрос ответил Питерсон.

— Просветило. Но исходите из того, что не просветило. Я каждый случай начинаю рассматривать с позиции полного отсутствия информации. Вы не поверите, сколько новых нюансов это помогает выявить.

— Ей двадцать три года, — начал Питерсон.

— Она работала?

— Трудового стажа не имела…

— Почему?

— А зачем ей работать? — пожал плечами Питерсон. — Лорд Дуглас-Браун — владелец «СэмТек», частной военно-промышленной компании. Они разрабатывали системы GPS и компьютерные программы для правительства. По последним сведениям, его капитал составляет тридцать миллионов.

— Братья и сестры есть? — спросила Эрика.

— Есть. Младший брат Дэвид и старшая сестра Линда.

— То есть Андреа и ее брат с сестрой живут на деньги трастового фонда? — уточнила Эрика.

— И да, и нет. Сестра, Линда, работает у матери. Леди Дуглас-Браун принадлежит элитный цветочный салон. Дэвид учится в магистратуре университета.

Они ехали по Кэтфорд-Хай-стрит, где дорога была посыпана песком и потому транспорт двигался нормально. Мимо мелькали магазины дешевых товаров по цене одного фунта, лавки ростовщиков, выдающих «кредиты до зарплаты», и частные супермаркеты, выставившие на улицу прилавки, на которых громоздились экзотические овощи и фрукты, едва не скатывавшиеся в грязь на тротуары.

— Что известно о женихе Андреа, Джайлзе Осборне?

— Летом у них намечается… намечалась грандиозная свадьба, — ответила Мосс.

— Чем он занимается? — спросила Эрика.

— У него компания по организации мероприятий высшего пошиба: Хенлейская регата, презентации новых изделий, VIP-свадьбы.

— Андреа жила у него?

— Нет. С родителями в Чизике.

— Это на западе Лондона, да? — уточнила Эрика. Питерсон кивнул ей в зеркало заднего обзора.

— Видели бы вы их дворец! — продолжала Мосс. — Они объединили четыре дома, вырыли подземный этаж. Наверно, не один миллион угрохали.

Они миновали магазин «Топпс тайлс», по всей видимости, закрытый, так как его большая парковка была пуста и запорошена свежим слоем снега; потом — ресторан «Харвестер», возле которого мужчина в наушниках рубильным станком мельчил на щепки большую рождественскую елку. Вибрацию от тарахтения его двигателя они ощутили в своем салоне, но вскоре дрожь улеглась, и в поле их зрения выплыли захудалые пабы. Перед одним, под названием «Олень», стояла, прислонившись к облезлой зеленой двери, и курила пожилая женщина с осунувшимся лицом. Рядом с ней валялся мешок с мусором, в котором рылась какая-то собака. Заснеженный тротуар был усеян объедками.

— Интересно, что Андреа Дуглас-Браун делала здесь, да еще одна? — задалась вопросом Эрика. — Не совсем подходящее место для дочери миллионера из Чизика, вы не находите?

На несколько мгновений их автомобиль накрыл снежный шквал, а когда белая пелена рассеялась, они увидели музей имени Хорнимана. С обеих сторон его здание из песчаника обрамляли юкки и пальмы. Заснеженные, они представляли собой диковинное зрелище.

У железных ворот Мосс сбавила ход и затормозила рядом с молодым полицейским в форме. Эрика опустила боковое стекло. Полицейский наклонился, положив на дверцу руку в кожаной перчатке. В окно полетели снежинки, оседавшие на обивке сидений. Эрика показала свое удостоверение.

— Следующий поворот налево. Подъем крутой. Мы отправили наверх пескоразбрасыватель, но все равно езжайте помедленней, — посоветовал полицейский. Эрика кивнула и подняла стекло. Мосс повернула налево, и они поехали по дороге, круто поднимавшейся вверх. По приближении к вершине они увидели блокпост, возле которого нес караул еще один полицейский в форме. Слева на тротуаре толпились одетые по-зимнему журналисты. Прибывший полицейский автомобиль вызвал у них интерес, на ветровом стекле засверкали вспышки фотоаппаратов.

— Отвалите, — рявкнула Мосс, пытаясь переключиться на третью скорость. В коробке передач раздался треск, машина рванула вперед и заглохла. — Черт! — вскричала Мосс, стискивая руль. Она нажала на тормоза, но машина продолжала сползать. В зеркало заднего обзора Эрика увидела, как дорога за ними резко уходит вниз. Фоторепортеры, реагируя на драматичную ситуацию, снова защелкали фотоаппаратами.

— Резко влево давай! — крикнул Питерсон. Он быстро опустил стекло на своем окне и, выворачивая шею, посмотрел назад. Эрика вцепилась в приборную панель. Мосс всем телом налегла на руль, сумев остановить скольжение и направить машину на недавно освободившееся парковочное место у обочины, которое не было занесено снегом. Колеса коснулись голого асфальта, и они резко остановились.

— Повезло, — заметил Питерсон, сдержанно усмехнувшись. Снег залетал в открытое окно и ложился на его короткие дреды.

— Чертов лед, — буркнула Мосс, делая глубокий вдох.

Эрика отстегнула ремень безопасности, стыдясь того, что у нее дрожат ноги. Они все выбрались из машины. Фоторепортеры, язвительно посмеиваясь, стали засыпать их вопросами о личности жертвы. Снег летел параллельно земле. Они показали свои удостоверения, и их пропустили за оградительную ленту. Подлезая под нее, Эрика испытывала радостное волнение: она снова в деле, ее пустили за полицейское ограждение, в руке — служебное удостоверение. Еще один полицейский в форме направил их к железным воротам, которые вели на территорию музея.

Эллинг теперь накрывала огромная белая палатка, которая у основания сливалась со снежными сугробами. Один из помощников криминалистов приготовил для группы следователей спецодежду. Эрика, Мосс и Питерсон надели комбинезоны, перед тем как войти в палатку.

Свет ламп, отражаясь от снега, озарял гниющее дерево низкой крыши. Они заглянули под нее. Три криминалиста под началом руководителя группы прочесывали каждый дюйм эллинга. На маленьком деревянном причале поблескивала лодка. Из ледяной воды вынырнул, подняв рой брызг, полицейский-водолаз в черном гладком костюме, принесший с собой теплый желчный запах затхлого пруда. Вокруг него, там, где жаркие лучи прожекторов растопили лед, чернела вода, в которой плавал мусор.

— Старший инспектор Фостер, — окликнул Эрику густой мужской голос. В кои-то веки ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть рослого мужчину, появившегося из-за эллинга. Он снял маску, обнажив горделивое красивое лицо с большими темными глазами. Его брови были тщательно выщипаны в две безукоризненно прямые линии. — Айзек Стронг, судмедэксперт, — представился мужчина. — Мосс и Питерсона я знаю, — добавил он. Те оба кивнули. Вслед за Айзеком Стронгом они обогнули эллинг вдоль его внешней стены. За палаткой на земле лежали металлические носилки, а на них — мертвая девушка, фактически голая. Ее наготу прикрывали лишь клочья изодранного платья, собравшегося вокруг талии, и черные мини-трусики, тоже порванные. Полные губы чуть приоткрыты, один передний зуб сломан почти до самой десны. В широко распахнутых глазах застыл мутный безжизненный взгляд; в длинных волосах застряли листья и прочий мусор.

— Это она, да? — тихо спросила Эрика. Мосс и Питерсон кивнули.

— Итак, — произнес Айзек, нарушив молчание. — Ее тело было найдено вмерзшим в лед. На основании первичного осмотра выводы делать рано, но я допускаю — повторяю: допускаю, — что она находилась в воде не менее семидесяти двух часов. Минусовая температура установилась три дня назад. Когда ее нашли, ее телефон еще работал; парень, что работает здесь, услышал, как он звонит. — Стронг передал Эрике прозрачный полиэтиленовый пакет с айфоном. Его чехол украшали кристаллы Swarovski.

— Нам известно, кто звонил? — спросила Эрика в надежде, что сходу появилась зацепка.

— Нет. Батарейка разрядилась вскоре после того, как телефон достали из воды. С него, конечно, попытались снять отпечатки, но я бы на это не рассчитывал.

— Где парень, который ее обнаружил?

— В «скорой» у музея. С ним врачи. Он был невменяем, когда полиция прибыла на место происшествия. Он провалился под лед и прямо на труп; от полученного шока его стошнило, у него произошли непроизвольное мочеиспускание и дефекация, так что мы теперь пытаемся побыстрее выделить его ДНК, — объяснил Айзек. Он подошел к телу на носилках.

— Отечность лица и странгуляционные борозды на шее могут указывать на удушение. Левая ключица сломана, — продолжал он, рукой в резиновой перчатке осторожно поворачивая голову мертвой девушки. — Часть волос выдрана, примерно по одинаковому количеству прядей у каждого виска.

— Тот, кто это сделал, находился у нее за спиной, когда дергал за волосы, — заключила Мосс.

— Признаки сексуального насилия? — спросила Эрика.

— Об этом я скажу после более тщательного осмотра. Есть ссадины и царапины на внутренней стороне бедер, в области ребер и груди…

Айзек обратил внимание следователей на багровые полосы под каждой грудью, затем осторожно положил на тело девушки свою ладонь, показывая следы от пальцев на грудной клетке.

— На запястьях ссадины, — возможно, ей связывали руки, но они не были связаны, когда она ушла под воду. Также есть ушиб на затылке, и мы обнаружили фрагменты зубной эмали на одной из передних свай причала… Остатки зуба ищем. Не исключено, что она его проглотила, — значит, возможно, я найду его позже.

— В день исчезновения на ней были розовые туфли на шпильке и с собой розовая сумочка. Нашли? — спросила Мосс.

— На ней были только платье и нижнее белье, однако бюстгальтер отсутствовал. И туфли тоже… — Айзек осторожно приподнял ноги девушки. — Пятки сильно изранены.

— Тащили волоком босую, — сделала вывод Эрика, отпрянув при виде ступней жертвы, стесанных и разбитых чуть ли не до мяса.

— А вот это один из наших водолазов выудил из воды. — Айзек вручил Эрике маленький прозрачный полиэтиленовый пакет с водительскими правами. С минуту они все молча смотрели на фото.

— Выразительная фотография, — заметил Питерсон. — Как будто она там смотрит на нас с того света.

Эрика подумала, что он прав. Часто на документах взгляд у людей остекленелый или оторопелый, будто им в лицо неожиданно направили свет фар. Однако у Андреа взгляд был уверенный.

— Боже мой, — промолвила Эрика, переводя взгляд с фотографии Андреа на тело мертвой девушки, которая лежала на носилках, грязная, с широко открытыми глазами. — Как скоро вы сумеете установить точную причину смерти?

— Я дал вам достаточно сведений для продолжения расследования. Остальное после вскрытия, — ощетинился Айзек.

— Которое вы проведете сегодня же, — сказала Эрика, остановив на нем твердый взгляд.

— Да. Сегодня, — пообещал Айзек.

* * *

Вокруг палатки криминалистов стояла тишь. Снегопад прекратился. Группа полицейских в форме прочесывала территорию вокруг озера, пробираясь по глубокому снегу, налипавшему на их темные ноги.

Эрика вытащила телефон и позвонила Маршу.

— Сэр. Это — Андреа Дуглас-Браун, — доложила она.

Сначала ответом ей было молчание, потом:

— Черт.

— Я сейчас допрошу парня, который ее нашел, затем поеду к ее родителям, сообщу им, — сказала Эрика.

— Какие есть соображения, Фостер?

— Это, вне сомнения, убийство, возможно, изнасилование с удушением или утоплением. Все вещественные доказательства уже отправлены на экспертизу в отделение.

— Подозреваемые есть?

— Нет, сэр. Но я рою землю. Нужно организовать официальное опознание в присутствии родных. Судмедэксперты сразу же с места преступления везут тело на вскрытие. Я буду держать вас в курсе.

— Если б я мог сказать СМИ, что у нас есть подозреваемый… — начал Марш.

— Да, сэр, я понимаю. В первую очередь нам необходимо пообщаться с ее родными. Вполне вероятно, что она знала убийцу. Свидетелей ее исчезновения нет, никто не видел, чтобы ее похитили. Возможно, здесь она встречалась с убийцей.

— Полегче, Фостер. Не надо лезть на рожон, сразу выдвигать версию о том, что Андреа отправилась туда на некую непристойную оргию.

— Я ничего не говорила про посещение непристойных…

— Не забывайте, это уважаемая семья.

— Мне не впервой, сэр.

— Да. Но помните, с кем вы имеете дело.

— Помню. Со скорбящими родственниками. И мне придется задать им традиционные вопросы, сэр.

— Да, но это приказ. Не прите на пролом.

Эрика отключила трубку, злясь на Марша. Что всегда ее возмущало в Британии, так это здешняя классовая система. Марш требовал, чтобы даже при расследовании убийства к родным погибшей девушки относились как к VIP-персонам.

Из палатки вышли Мосс, Питерсон и еще один полицейский в форме, и все вчетвером они, обойдя озеро, вышли к утопленному саду. Видели ли эти пустоглазые статуи, размышляла Эрика, как мимо волокли Андреа, взывавшую о помощи что было мочи?

На отвороте куртки сопровождавшего их полицейского затрещала рация.

— В кустах на Лондон-роуд мы только что нашли маленькую розовую сумочку, — сообщил металлический голос.

— В какой стороне Лондон-роуд? — спросила Эрика.

— Это — центральная улица. — Полицейский показал куда-то за деревья.

После долгих месяцев бездействия Эрика силилась настроить мозг на рабочий лад. Каждый раз, закрывая глаза, она видела в воображении истерзанную, избитую Андреа с пустотой в широко открытых глазах. Расследование убийства — это бездна различных вариаций и тонкостей. На полный осмотр среднестатистического дома у криминалистов порой уходило несколько дней, а здесь площадь места происшествия составляла семнадцать акров, вещественные доказательства были разбросаны по общественной территории, укрыты толстым слоем снега.

— Принесите ее к туристическому центру, к «скорой», — велела Эрика полицейскому, и тот поспешил прочь. Спустя несколько мгновений из-за живой изгороди появились Мосс и Питерсон. У подножия покатого, занесенного снегом склона высилась футуристическая стеклянная коробка туристического центра. Двор перед зданием центра был исполосован колесами машины «скорой помощи», стоявшей с открытыми задними дверцами. В машине, укутанный в одеяла, сидел парень лет двадцати с небольшим. Лицо у него было посеревшее, сам он дрожал. У открытых дверей «скорой» стояла невысокая женщина, наблюдавшая, как один из криминалистов в резиновых перчатках обрабатывал одежду парня, маркируя и рассовывая по специальным прозрачным пакетам его грязные вещи — теплый спортивный костюм, свитер и кроссовки. Брови у женщины были такие же лохматые, как и у парня, а вот лицо — с кулачок, с заостренными чертами.

— Дайте мне расписку, — требовала она, — и чтобы каждая вещь была указана. Спортивные штаны Ли купил только в ноябре, и кроссовки тоже новые — нам еще платить за них тринадцать недель. Надолго вы забираете его вещи?

— Все это теперь вещественные доказательства в деле об убийстве, — сказала Эрика, когда они подошли к машине «скорой помощи». — Я — старший инспектор Фостер, а это — инспекторы Мосс и Питерсон. — Все трое раскрыли перед женщиной свои удостоверения. Та пристально воззрилась на их фото глазами-бусинками.

— Как вас зовут? — осведомилась Эрика.

— Грейс Кинни. А мой Ли, он ведь ничего плохого не сделал — просто пришел на работу. И из-за того, что ему приходится ждать на холоде, он заболеет, и ему перестанут платить пособие.

— Ли, ты можешь рассказать нам, что произошло?

Парень, бледный, с обезумевшим взглядом, кивнул. Он объяснил, что явился на работу, а потом услышал телефонный звонок, пошел на звук и обнаружил подо льдом тело Андреа. Его рассказ прервал полицейский, возникший у дверей «скорой» с маленькой розовой сумочкой в прозрачном полиэтиленовом пакете. В другом таком же пакете лежало содержимое сумочки: шесть банкнот по пятьдесят фунтов, два вагинальных тампона, тушь, помада и духи-спрей.

— Это вещи той девушки? — спросила Грейс, глядя на пакеты. Полицейский поспешил спрятать их за спину.

— Она уже увидела, — отчитала его Эрика. — Мисс Кинни, — обратилась она к матери Ли. — Вы должны понимать, что это вещественные доказательства в расследовании по весьма деликатному делу, и…

— Не волнуйтесь, я буду держать рот на замке, — пообещала Грейс. — Хотя одному богу известно, что тут забыла девушка с модной сумочкой и пачкой пятидесяток.

— Как вы думаете, что она тут забыла? — осведомилась Эрика.

— Я не собираюсь делать за вас вашу работу, — отвечала Грейс. — Только ведь и так ясно, что она проститутка. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы это понять. Клиента, наверно, с собой привела, а потом у них что-то не заладилось.

— Ли, ты узнал мертвую девушку?

— С какой стати мой Ли должен узнавать проститутку?

— Мы не думаем… мы не думаем, что она была проституткой.

Грейс, казалось, не замечала страданий сына. Ли плотнее укутался в одеяло и наморщил лоб, сдвинув густые брови.

— Она была прекрасна, — тихо произнес он. — Даже мертвая, подо льдом… Ее настигла страшная смерть, да?

Эрика кивнула.

— Я увидел это в ее лице, — сказал Ли. — Простите, что вы спросили?

— Ты узнал ее, Ли? — повторила свой вопрос Эрика. — Видел ее здесь раньше?

— Нет. Прежде я никогда ее не видел, — ответил парень.

— Мы думаем, что в день исчезновения она приходила в один из пабов на центральной улице. Какие из здешних пабов привлекают молодежь? — спросил Питерсон.

Ли пожал плечами.

— По выходным в «Уэзерспунсе» много народу… в «Свинье и свистке». Это недалеко от станции.

— Ты часто наведываешься в пабы, Ли? — осведомился Питерсон. Ли снова пожал плечами, и Питерсон продолжал: — «Уэзерспунс», «Свинья и свисток». Еще какие?

— Он не шастает по злачным местам, правда? — Грейс бросила на сына многозначительный взгляд.

— Да, да. То есть нет. Я в такие места не хожу, — подтвердил Ли.

— Раньше здесь был хороший район, — продолжала Грейс. — Не шикарный, но милый. На месте дрянного старого «Уэзерспунса» стоял чудесный кинотеатр «Одеон». Самые мерзкие — «Клееварка» и «Олень». Я так скажу: если случится всемирный потоп и на поверхности останутся только те две пивнушки, меня вы ни там, ни там не найдете. Они кишат иммигрантами, чтобы им пусто было, — без обид, лапочка, — добавила Грейс, обращаясь к Питерсону. Эрика увидела, что Мосс подавила усмешку.

По-прежнему не замечая плачевного состояния сына, Грейс продолжала:

— Говорю вам, идешь по главной улице и чувствуешь себя иностранкой в родной стране: поляки, румыны, украинцы, русские, индийцы, африканцы… А Ли говорит, что они все толкутся у центра занятости с протянутой рукой, соглашаются на любую работу. Устроили бы рейд по тем пабам на главной улице. Они все там работают за стойкой, а в перерыв бегут в центр занятости, чтобы зарегистрироваться. Но нет, этого никто не видит. Зато моему Ли приходится ишачить на улице в любую погоду сорок часов в неделю, чтобы его не лишили пособия в шестьдесят фунтов. Безобразие.

— Ты давно работаешь в музее? — спросила Эрика парня.

Ли пожал плечами: — Начал за месяц до Рождества.

— Так что же, он теперь и работать не сможет? И все потому, что какая-то шлюха…

— Прекратите, — одернула женщину Эрика.

Грейс, казалось, устыдилась своего поведения.

— Ну да, она ведь тоже чья-то дочь. Вы знаете, кто она?

— Пока не знаем.

Это подстегнуло интерес Грейс.

— Случаем, эта не та девушка, из богатеньких, что пропала? Как ее звали, Ли? Энджела? Она похожа на ту девушку из газеты?

Ли невидящим взглядом смотрел перед собой, вероятно, заново переживая тот момент, когда он вдруг лицом к лицу столкнулся с Андреа, застывшей подо льдом.

— Как я уже сказала, личность жертвы устанавливается. — Эрика обратилась к парню: — Ли, мы свяжемся с центром занятости, объясним, что произошло. Из города не уезжай. Возможно, нам придется еще раз тебя допросить.

— По-вашему, он из страны собрался уехать? — вспылила Грейс. — Эх, если бы была такая возможность… хотя из всех здешних, пожалуй, мы только бы одни и уехали!

Бригада «скорой помощи» собиралась к отъезду; Эрика, Мосс и Питерсон пошли прочь.

— Боевая старушка, — усмехнулась Мосс.

— Зато сообщила нам гораздо больше, чем Ли, — заметила Эрика. — Давайте-ка проверим те пабы. «Клееварку», «Оленя». Может быть, Андреа заходила в один из них в день своего исчезновения?