Наследство Каменного короля

Робер Дж. Гольярд, 2013

Первая часть тетралогии «Сказания о Корнваллисе» Королевство Корнваллис. Страна первородных князей, наёмников и бюргеров, величественных замков и крестьянских хижин. Страна людей и тех, кто прячется в Тёмных лесах. Время войн, интриг, заговоров и предательств. Время, когда блеск и роскошь королевского двора готовы померкнуть под натиском могущественных врагов, а простой люд со страхом взирает на Гриммельнский Вал, за которым нечто ожидает своего часа. Но те, в чьих силах противостоять злу, ныне вне закона. Эпоха перемен – глазами четверых друзей. Когда-то двое юношей и две девушки росли в замке Хартворд, последней преграде на пути чудовищ. Теперь им предстоит пережить то, что приготовили для них боги. Один станет знатным эорлином – и дорого за это заплатит. Другой исполнит свою мечту о странствиях, но будет вечно тосковать по дому. Третья в безумной жажде мести повергнет королевство в бездну хаоса. Четвёртая – выдержит всё. Но пока никто из них не знает, что сулит им будущее.

Глава 10. Новые подданные

— Ох, что в замке творится… — Гуго, втиснувшись в полуоткрытую дверь, бросил на стол мешок. Немного отоспавшись, после полудня он отправился на кухню, чтобы раздобыть еды, и только сейчас вернулся; пошарив в котомке, он достал оттуда пару каких-то склянок. — Леди Бланка, я тут принес кое-какие мази для госпожи. У Гербера выпросил, сказал, ногу сильно поранил, он говорит, от ушибов и порезов это помогает.

— Спасибо, Гуго. А что в замке? Они обнаружили?..

— Да. Похоже, уже несколько часов как выяснили, что леди Алиеноры внизу нет. Может, я и выдумываю, но мне показалось, что мастер Гербер как-то слишком пристально на меня смотрел, но спрашивать ни о чем не стал. Эти мази он мне из своих комнат принес, сказал, сам Миртен готовил. Говорит, чудодейственные, кому угодно помогут. И микстура еще — сказал, мертвого с постели подымет. Говорит, а сам мне в глаза так внимательно заглядывает. Не удивлюсь, если он догадывается, для кого они — иначе с чего бы ему их мне давать?

— Даже если и догадывается…

–…и вот еще, — перебил Гуго, — насчет микстуры. Говорит, это снадобье память слегка того, как там он сказал… отшибает. Даже и не знаю, надо ли?

Задумавшись на мгновение, Бланка решительно кивнула.

— Надо. Точно надо. Я попробую ей дать это сейчас же, пока она не проснулась. Какие еще новости?

— Ох, не знаю, что будет, но, кажется, надо срочно что-то придумывать. Наемники по всему замку шарят, народ ничего не понимает, кого ищут, у ворот тюрьмы — никого, просто замок висит, а Дрого, говорят, утром слюной брызгал. Тех двоих, что подземелье охраняли, куда-то в донжон повели. Думаю, Дрого их сейчас пытает, что, да как.

— О, боги мои, — девушка с удрученным видом села на скамью, — что будет, что будет… Удивительно, что они еще по городу ее не разыскивают. Нам надолго здесь не спрятаться.

— Это я, миле… Бланка, — произнес Джош, по обыкновению слегка запнувшись, — я вчера ночью, когда вы из тюрьмы ушли, завалил люк, а потом открыл вашими ключами вторую дверь, ту, что в красную комнату ведет. Так что они, судя по всему, подземелье обшарили, обнаружили люк наверху — на это большого ума не надо, завал разобрали и попали в те покои. Я ту дверь специально оставил незапертой. Поэтому и подумали, что Алиенору где-то внутри замка прячут. Но вы правы — это ненадолго. Вернется Рич Беркли и устроит обыск по всему Хартворду. Ни одна мышь не спрячется.

— И что же делать?! Нам же надо как-то ее из города вывезти. И чем скорее, тем лучше. А она спит, и я не знаю, когда очнется. Ее там сильно замучили. И как ее везти и куда, тоже не представляю. Может, к Пемброку Ллевеллину? Это ваш…

— Я знаю, — кивнул Джош, — я же говорил, я читал книжки по генеалогии. Это дядя графа Рутвена Беркли, то есть дед леди Алиеноры.

— И ваш, милорд.

— Да. Так выходит, что и мой. Извините, но это как-то… ненормально.

Гуго фыркнул.

— Да уж. Может, мастеру Герберу сказать?

— Возможно. Не знаю. — Джош поднялся с кресла. — Вот что — я иду к сиру Балдрику. Он должен помочь.

— Но он же дал слово Ричу… — Бланка испуганно замотала головой. — Не нужно, ваша светлость.

— Нет. Бланка, вы не правы. — Джош решительно принялся натягивать куртку. — Сир Балдрик дал слово — ну и что? Что ему оставалось делать? Если бы он отказался, то его посадили бы под замок, как и сира Равена. И это не присяга, а всего лишь обещание выполнять приказы. И сегодня, кстати, мы знаем кое-что такое, что вчера и не предполагали: если бы Балдрик действительно захотел бы выслужиться перед графом Клеймором, то ему это сделать проще простого: взять меня за шиворот и привести к нему. Он ведь знает, кто я, не так ли? Так что, миледи, это не тот человек, которого нам надо опасаться.

Бланка наморщила лоб, ращдумывая.

— Пусть будет так. Но, наверное, Гуго следует пойти с вами.

— Нет. Балдрик может не захотеть говорить при незнакомом человеке.

— Хорошо. Только прошу вас — осторожнее. — Бланка подошла к Джошу и легко дотронулась рукой до его лба. — У вас корни волос светлые. Все-таки вы не очень хорошо покрасили себе голову. Мы это исправим.

Джош слабо улыбнулся.

— Я постараюсь.

Кивнув на прощанье, он выглянул за дверь и, убедившись, что поблизости никого нет, вынырнул в проулок между домами.

Город уже заканчивал дневную работу. Пробираясь по узким улочкам, Джош с удовольствием вдыхал знакомые запахи свежеиспеченного хлеба, сыромятной кожи и слегка кислого духа, несшегося из открытых дверей кабаков (несколько дней вынужденного затворничества только добавили остроты ощущений), отмечал про себя привычные картины и звуки: девушки, спешащие к колодцу с кувшинами; скрип качающихся ставней, за которыми скорняжных дел мастер гневно отчитывал своего ученика; целая толпа рабочих с лопатами, топорами и молотами, направляющаяся по домам; собаки, лошади, повозки и бесконечная ругань возчиков, ударами хлыстов отгоняющих от своего скарба попрошаек. Из соседнего дома вышел сапожник и разместился со своей дратвой прямо на улице — здесь было пока светлее, чем внутри; в десяти шагах от него, не обращая никакого внимания на прохожих, усердно стучал своим молотом кузнец, стараясь закончить какую-то вещицу до захода солнца; крики зазывал, соленые шуточки и женский смех — все эти звуки висели над Хартвордом неумолчным гомоном.

В очередной раз остановившись, чтобы пропустить груженую мешками телегу, Джош застыл, пораженный внезапно мелькнувшей мыслью: это все его. Он, Джош, вернее, Эдмунд — он есть лорд Беркли, граф и властитель этого города. Странное и неопределенное ощущение: он знал это, но не чувствовал. Удивительно, только и подумал он, как его внимание привлекло нечто не особенно привычное для этого места: эшафот не пустовал. Там между двумя столбами за руки растянули голого до пояса человека, а двое наемников, которых Джош никогда раньше не видел — по всей видимости, из клейморовских, — по очереди стегали его по спине длинными кожаными плетьми. Тот уже потерял сознание; его тело безвольно висело на цепях, а полусогнутые ноги волочились по деревянному помосту. Наверное, подумал Джош, это один из тюремных охранников, которого сделали козлом отпущения за исчезновение Алиеноры.

Чуть поодаль в окружении стражников стоял, покусывая себе ногти и наблюдая за экзекуцией, сам Дрого, граф Марч. Остановившись за углом ближайшего дома, Джош принялся его разглядывать. Негодяй и мучитель Алиеноры. На первый взгляд обычен и мало примечателен: невысокого роста парнишка лет тринадцати, чернявый, со смуглой кожей и пронзительными темными глазами. Наверное, именно глаза и обращали на себя особое внимание; глаза и маленький красногубый рот, кривившийся в нервной ухмылке.

Народа вокруг эшафота топталось на удивление мало: несколько бездельников, стайка мальчишек, шумно радовавшихся каждому удару, да чей-то домашний учитель с маленьким ребенком — это зрелище всегда считалось назидательным. Все прочие обходили это место по краю площади, спеша по делам и лишь искоса поглядывая в ту сторону.

Замковые ворота были заперты и хорошо охранялись: вместо обычных двух стражников сейчас там стояли четверо; по всей видимости, Дрого пока не пришло в голову, что его пленницу могли каким-то образом вывести за пределы замка. Но только пока. Рич Беркли, когда он вернется, совершенно определенно об этом догадается; времени оставалось немного. Развернувшись и решив обойти Замковую площадь стороной, Джош поспешил к южным воротам: там высилась старая башня с караульной, в которой сейчас и располагался сир Балдрик Одли со своими солдатами.

На его счастье у входа стоял, лениво опираясь на длинную алебарду, незнакомый Джошу наемник; молодой человек, подходя к башне, уже сломал себе всю голову, стараясь придумать удобоваримую причину своего превращения в брюнета, на тот случай, если там окажется кто-то из знавших его солдат. Сказав, что у него есть срочное сообщение для начальника стражи от мастера Гербера, он был беспрепятственно допущен внутрь.

Поднимаясь по крутой каменной лестнице, Джош пытался представить себе возможный ход беседы, но, так и не сообразив ничего путного, во всем положился на случай и толкнул дверь.

Сир Балдрик с хмурым видом сидел за столом. Это был крепко сбитый мужчина лет около сорока, с обветренным лицом и коротко подстриженными волосами; длинные усы свешивались по обе стороны рта. Небольшая с низким потолком комната, в которой он находился, судя по виду, давно была необитаема: слой золы закаменел в погасшем камине, а пустые полки покрывал толстый слой пыли. На столе валялись какие-то пожелтевшие свитки, придавленные сверху железными перчатками и небрежно брошенным поясным ремнем с ножнами; сам меч начальник стражи держал в руках, полируя его мягкой замшей.

— Джош?! — Сир Балдрик изумленно уставился на вошедшего. — Что ты здесь делаешь? Что у тебя с волосами?

— Добрый день, сир. Я… я хотел бы получить совет.

— Совет? — Балдрик фыркнул. — Любому человеку я сейчас готов дать только один совет — убираться как можно скорее из этого городишки. Что у тебя случилось? Тебя прислал Руддик Гербер?

Вместо ответа Джош подошел к столу и положил перед ним золотой медальон с вепрем. Глянув на него, Балдрик поднял голову и тяжелым взглядом уставился на юношу.

— Что это?

— Вы не знаете, сир?

Начальник стражи покачал головой.

— Нет. Откуда он у тебя?

— Нашел. И думаю теперь, что мне с этим делать. Я спрашивал совета у мастера Гербера, у Миртена и у Финна, торговца с рыночной площади. Они послали меня к вам.

— Вот как. Значит… значит, ты знаешь.

Джош промолчал. Балдрик поднялся из-за стола, прошел к входной двери и, плотно ее прикрыв, опустил железный засов. Все так же не спеша он вернулся к столу, аккуратно завязал ворот рубахи и подпоясался ремнем. Взяв обеими руками меч, он опустился на колено.

— Сир Эдмунд, лорд Беркли, граф Хартворд! Я, Балдрик Одли, рыцарь, сын Гарена Одли, предлагаю тебе свой меч и свою службу так же, как служил я и все мои предки до четвертого колена твоим предкам.

Балдрик наклонил голову и вытянул вперед руки. Клинок тускло блеснул.

— Что я должен сделать, сир?

— Возьми его, если согласен, и верни обратно. Если не согласен, откажись.

Джош взял меч.

— Сир Балдрик Одли! Я… — Молодой человек на долю мгновения запнулся. — Я, Эдмунд Беркли, граф Хартворд, принимаю твою службу. Возьми свой меч и… пусть он служит нам так же верно, как служил нашему отцу.

Взяв клинок, сир Балдрик вновь склонил голову.

— Я, Балдрик Одли, отныне ваш верный слуга.

Начальник стражи поднялся с колен и вложил меч в ножны.

— Для вас, милорд, начинается новая жизнь, и эта жизнь гораздо тяжелее, чем та, которую вы вели до сих пор.

— Я должен кое-что рассказать вам, сир.

— Не сейчас. Это еще не все. Прошу тебя подождать здесь. Это недолго.

Джош пожал плечами. Балдрик направился в дальний конец комнаты к обнаружившейся там маленькой дверце, которую юноша сразу не заметил, и вышел. Спустя всего четверть часа он появился вновь, но уже под руку со своим сыном. Томас несколько напряженно глянул на Джоша.

— Томас! — Рыцарь положил руку ему на плечо. — Я говорил тебе о том, что этот день когда-нибудь настанет. Время пришло.

— Джош?! — воззрившись на него, изумился Томас.

Сир Балдрик еле заметно качнул головой.

— Его светлость Эдмунд Беркли. Делай то, что должен.

Томас уставился на отца наморщив лоб.

— Томас, — устало повторил Балдрик, — это не шутка.

— Я… да, хорошо.

Томас приблизился к Джошу и неловко опустился на одно колено, так же, как его отец, протянув вперед свой меч.

— Сир Эдмунд, лорд Беркли, граф Хартворд! Я, Томас Одли, сын Балдрика Одли, рыцаря, предлагаю тебе свой меч и свою службу так же, как служит отец мой, сир Балдрик, и как служили мои предки твоим предкам.

— Я принимаю твою службу, мастер Томас.

Взяв меч и засовывая его в ножны, Томас неуверенно посмотрел сначала на отца, потом на своего нового сеньора.

— Сир… Отец… О боги мои, Джош, я так рад, что это оказался ты!

— Томас… — сквозь зубы гневно процедил начальник стражи.

Джош поднял вверх руку.

— Не стоит, сир Балдрик. Я тоже очень рад, Том. У меня, оказывается, больше друзей, чем я думал.

С широкой улыбкой на лице Томас поклонился.

— Сын мой, — рыцарь, удовлетворенно кивнув, повернулся к Джошу, — с вашего позволения, милорд. Иди вниз и готовься. Ты знаешь, что делать.

— Сир. — Томас слегка поклонился. — Отец.

И выбежал из комнаты, на ходу удивленно покачивая головой.

* * *

Спустя полчаса Балдрик тяжело поднялся с кресла и принялся мерить шагами свой кабинет.

— Я согласен с тобой… сир Эдмунд. Не со всем, что ты сказал, но со многим. Только одно: я не думаю, что жизни леди Алиеноры угрожает какая-то серьезная опасность.

— Но…

— Выслушай меня. Граф Дрого далеко не всегда может держать себя в руках, но то, что он сделал, он сделал явно без ведома своего отца. Рич Беркли очень жесткий и беспринципный политик, но он никогда не пойдет на преступление, если не будет уверен в том, что это принесет ему какую-либо выгоду. Смерть Алиеноры не в его интересах. Сир Рутвен мертв… к сожалению, это факт. На днях из Лонхенбурга прилетел еще один голубь с письмом от Бедвиса — это наш доверенный человек. Его обвинили в заговоре против короля и приговорили к смерти судом эорлинов, хотя эорлинов-то в столице на тот момент было всего три-четыре человека. И Рич на том суде не присутствовал, и я очень сомневаюсь, что он хотел смерти своего брата.

— Но я так понимаю, это именно он рассказал королю о мнимом заговоре?

— Может быть, и он. Даже, скорее всего, он. Но… это сложно объяснить, милорд. Я постараюсь, хотя то, что я сейчас скажу, это всего лишь домыслы. Мои и сира Равена.

Балдрик вздохнул, собираясь с мыслями.

— Я начну с другого конца. Я думаю, что Рич нашел Алиеноре жениха.

— Себя?! — брови Джоша потрясенно взметнулись вверх.

— Нет. Он же женат, хотя супругу его уже давно никто не видел. Говорят, он держит ее взаперти. Но даже если бы он и был свободен, брак с твоей сестрой лично ему ничего не даст. У него же уже есть старший наследник — Дрого, которому и достанутся и титулы, и земли.

— Дрого?!

— Да. Рич таким образом убьет сразу двух зайцев: во-первых, он объединит в своих руках все владения семьи Беркли. Ты знаешь, что у тебя есть еще один дядя?

— Да. — Джош кивнул. — Камбер, герцог Беркли.

— Именно. Но он полностью и неизлечимо сумасшедший, детей у него нет, и он может умереть в любой момент. А если нет, то ему помогут. Таким образом, герцог Камбер умирает, а сира Рутвена требуется просто устранить. Не обязательно доводя дело до казни — его вполне могли просто лишить титулов и владений, отправив в тюрьму навечно. Сир Рутвен не принадлежит к Первородным, и закон это допускает. Так что его смерть — это дело рук самого Роберта Даннидира, а еще вероятнее — его отца, герцога Оуэна Эмли. Этот прокаженный старик всем заправляет в Лонхенбурге. Говорят, он сидит в своем замке безвылазно, никого не видит и никого не принимает, но я этому не верю. Иначе каким бы манером он оказался в столице за неделю до коронации?

Балдрик выглянул за дверь и, крикнув кому-то принести кувшин вина и пару бокалов, вернулся за стол.

— Так что Ричу вовсе не требовалось добиваться смерти твоего отца. Его казнь, я бы даже сказал, твоему дядюшке только повредила: теперь все королевство знает, что этот хромой не только наушничал королю, но и отправил своего родного брата на эшафот. Его ближайшие родичи — и Олан Хантли, и граф Гленгорм теперь ему руки не подадут. За других не скажу.

В дверь постучали. Взяв из рук солдата кувшин и бокалы, Балдрик неторопливо разлил вино и, сделав изрядный глоток, продолжил.

— И, наконец, второе. Главное. О твоем существовании не знают. Рич Беркли по-прежнему ищет пропавшего сына графа Хартворда, но, судя по всему, он и сам уже не верит в то, что ты смог выжить, иначе бы не затеял всю эту историю. Он думает, что леди Алиенора — единственная наследница графства Хартворд. И более того… — Балдрик подался через стол и понизил голос. — Она старшая в порядке наследования престола королевства Корнваллис. Не считая тебя, понятно.

Джош с оторопью посмотрел на своего собеседника.

— Как же так? А Роберт III?

— В этом и суть. Многие убеждены, что у семейства Беркли права на корону возникли раньше, а Роберт — просто узурпатор, пешка в руках своего папаши. Женив своего сына Дрого на твоей сестре, граф Клеймор получает право начать борьбу за трон. А если у них родится сын… — Балдрик вздохнул и закончил: — Так что для Рича Беркли жизнь леди Алиеноры — это главный козырь, самая большая ценность. Без нее он умрет просто графом в своем мелком графстве.

— Но Дрого…

— Дрого — дурак. И он либо не понимает сути происходящего, либо его отец не посчитал нужным его просветить. А вернее — и то, и другое. Наверняка сир Рич даже не рассказал ему о своих планах относительно Алиеноры. Насколько я знаю графа Клеймора, этот человек привык все решать сам, и своими мыслями и планами ни с кем не делится. Если бы Дрого знал имя своей невесты, даже его куцых мозгов вполне хватило бы на то, чтобы понять, что с леди Алиенорой нельзя так обращаться.

Джош упрямо положил руки на стол.

— Я не отдам ее Ричу. Ни Ричу, ни Дрого. Вы бы видели ее, когда мы вынесли ее из подземелья…

Балдрик кивнул.

— Понимаю. Может быть, ты и прав. Хотя на моей памяти девушек отдавали замуж за куда худших женихов. А Дрого — он знатен и богат, королевских кровей, хотя и по младшей линии… Нет, нет, — Балдрик поднял руку, заметив, что Джош открыл рот, готовясь ему гневно возразить, — это ваше решение, милорд. В любом случае, с появлением Эдмунда Беркли Рич теряет права опекунства. Только вы имеете право распоряжаться рукой вашей сестры. И именно поэтому вы представляете для его планов смертельную опасность. И что еще хуже — пока мы ничего не можем ему противопоставить.

— Можем, и противопоставим. Мы уже вырвали из его рук Алиенору. И я намерен вывезти ее из Хартворда.

— Куда?

— Пока не решил. Быть может, к герцогу Ллевеллину? Этот-то совет мне и нужен.

— Это ваше решение, милорд? Увезти ее?

— Да. И надеюсь на вашу помощь.

Балдрик Одли задумчиво пожевал усы.

— Хорошо. Возможно, и к Ллевеллину, хотя это довольно далеко. Я должен подумать, куда лучше и как. Но, в любом случае, сейчас вы должны перевезти ее из замка, а лучше всего, сюда. Здесь я могу беспрепятственно вывести вас из города. И это надо будет сделать сегодня, поскольку завтра уже возвращается граф Клеймор. А когда он вернется и узнает о пропаже Алиеноры, — рыцарь покачал головой, — боюсь, ни одна мышь из Хартворда не выскочит.

Джош поднялся из-за стола. Балдрик встал вслед за ним.

— Сир Эдмунд… береги себя, мой мальчик. Теперь ты не просто Джош из кухни, теперь у тебя есть семья… и подданные, — и, помолчав мгновение, вздохнул, — а также враги. Слишком могущественные для одного человека.

— Да, сир. Спасибо. — Джош крепко пожал протянутую руку и, задумавшись на мгновение, озорно улыбнулся. — Раз, два… целых восемь подданных. Но это значительно больше, чем три дня назад.

Балдрик Одли хмыкнул.

— Пожалуй. У меня вовсе нет. Удачи, и я жду от вас известий. Поторопитесь, милорд — солнце уже заходит.

Джош кивнул и вышел за дверь.