Случайные дети для мажора

Риша Старлайт, 2022

Он – мажор, сын миллиардера, самый крутой парень на нашем факультете. Я – нищая приезжая из деревни. Он – пробует себя в руководстве компании отца, я – подрабатываю официанткой в ночном клубе. На него вешаются первые красавицы универа – на меня смотрят как на подавальщицу. Мы не должны были сблизиться. А теперь я любуюсь на две полоски на тесте для беременности. Переработка и редакция романов, ранее называвшихся "Твой папа – мажор" и "Случайная двойня для мажора"

Глава 10. Случайные дети мажора

Два года спустя

Рустам

— Ребенка и жену! — непреклонен старый пердун.

Мой дед — полубезумный старикан в последней стадии деменции. Но ни один адвокат этого не признает. Ибо все уважают старика Громова.

Уже одной ногой в могиле, а вон все свои условия диктует.

Вокруг его постели сидит куча родственников. Я — единственный прямой наследник, после отца и матери. Их единственный сын. Остальные члены фамилии, ближнего и дальнего родства слетелись, как стервятники: авось перепадет и им что-то от миллиардов старого пердуна.

— Непутевый у тебя сын, Алексашка! — каркает дедок на папаню. — Не твой! Светка, коза дранная, небось рога тебе наставила, когда этого байстрюка в подоле принесла!

Родственники покатываются в приступе немого хихиканья, мама краснеет:

— Илья Викторович, ну что вы такое говорите, ну ей-Богу…

— Цыц! Коза дранная, — продолжает развлекаться мерзкий старикашка, — ты и передо мной своим задом вертела, когда у меня еще хоть что-то поднималось на твой зад!

Хихиканье в зале усиливается. Родственнички — тетки, дядья, братья и сестры, двоюродные, троюродные, и фиг знает сколькиюродные просто угорают над тем как старикашка размазывает нас по стенке, будто мы сопли какие, а не самая близкая его родня.

— Илья Викторович, — мама красная, точно разгрызла горошину перца, — да никогда в жизни такого не было…

— Свет, ладно тебе! — успокаивает ее папа, сжимая ее узкую аристократическую ладонь, — Отец прикалывается. Юмор у него такой. Черный.

— Эх, дебил ты, Алексашенька… — качает головой главный из Громовых, — А Рустам — еще больший дебил. Вся надежда на него была, а он? Кутит направо и налево, в компании болт свой пинает.

Ржу с остальными. Ну а что еще делать? Если над тобой смеются, смейся, чтобы обидно не так сильно было.

— Короче, мое условие таково: Герман Демьянович, ты записываешь?

— Да, Илья Викторович, — отзывается его дружбан, такой же мерзкая сушенная мумия — душеприказчик и адвокатишка.

— Пиши, Герман Демьянович! Разделить мое имущество на три равные доли. Алексашеньке, Светке-профурсетке, а третью долю, прости-господи, внуку моему только в том случае, если в течение девяти месяцев, начиная с сегодняшнего дня, он женится и заведет ребенка.

Прописываю себе в лоб отчаянный фейспалм.

— Условие номер два! — не унимается злобный дед. — Со своей женой он должен прожить пять… нет, зачеркни пять! Нехай десять пусть живет под одной крышей и спит в одной постели!

— Дед, ну ты ваще! — кручу пальцем у виска.

— А ну подойди сюда! — дорогой инкрустированной клюкой приманивает меня Гранд-Громов.

Подхожу.

— Нагнись.

Мне противно наклоняться к больному иссохшему старику, со зловонным дыханием изо рта, но делать нечего.

Наклоняюсь. Дед беззастенчиво лупит меня клюкой по башке.

— Дед!? — удивленно тру место ушиба.

— Тебя в детстве не воспитывали, хоть напоследок уму-разуму обучу! — удовлетворенно отвечает старикашка. — Итак, Демьян… Тьфу ты, Герман Демьянович, если через девять месяцев у оболтуса не появится ни жены, ни ребенка, приказываю разделить его долю поровну на всех присутствующих здесь людей, включая тебя и нотариуса, но исключая оболтуса, Алексашку и Светку-профурсетку.

Вот тут наши дорогие родственнички оживляются еще больше. Радостно потирают лапки, а у Демьяна, то есть Германа Демьяновича алчно загораются блеклые глазищи: еще бы! У нашей семьи столько миллиардов, что треть — огромный капитал, даже разделённый на куеву тучу родственников, адвокатишку и нотариуса.

— Не переживайте, Илья Викторович! — радостно сообщает адвокатишка, я все тщательно записал, нотариус, — (да, нотариус молча афигевал в углу, от свалившегося на него нечаянного счастья), — все подтвердит, и мы будем тщательно следить за исполнением вашей воли!

— Ну все. Моя песенка спета, друзья-товарищи! Адьо, Амигос! — мерзко ухмыляется дед, закатывая глаза.

В полном ауте от всего происходящего мы еще несколько мгновений сидим не шелохнувшись, а потом отец подбегает к старикану. Тормошит его. Ощупывает. Ищет пульс.

— Умер… — сообщает недоуменно.

Вот это дед конечно дал! Не мог вчера откинуться что ли по-тихому!? Без этих своих дебильных условий… И что мне теперь делать?! Где я ему жену и ребенка за девять месяцев достану?! Что за бред???

***

Моим тигрятам сегодня ровно по полтора годика! Поверить не могу, что они уже такие большие, самостоятельные и умные!

Я приготовила им по небольшому тортику и вставила каждому по свечке. Хоть они и двойняшки, но каждый обладает собственной индивидуальностью и характером… а еще они оба похожи на своего биологического отца. Переняли у него яркую внешность и черты. Каждый раз, когда я смотрю на них, то вижу его… причем теперь в двойном размере.

Ну да ладно, не будем сейчас о плохом. У мальчиков праздник, а значит…

— Дуйте, котятки! — командую я, крепко держа тортики на подносе.

Миша и Гриша смешно раздувают щеки, набирая как можно больше воздуха и задувают свечки.

— Ай да Солнышки! Ай да молодцы! — хвалю я ребят. — Давайте теперь по вкусненькому кусочку.

Двойняшки радостно пищат и хлопают в ладошки. Они у меня очень социализированные. В Америке, где появились на свет, они с двенадцати недель от рождения уже посещали ясли, и поэтому были рано приучены и к горшку, к самостоятельному приему пищи. Даже уже пытались сами одеваться и обуваться.

В Америке я училась по обменной программе. До самого дня родов я ходила на занятия, а родив, просидела дома три месяца на дистанционке, а потом отдала их в хороший частный садик и полноценно вышла на учебу.

С двойняшками было непросто, но я все выдержала, сдюжила, и теперь получила за свои старания однокомнатную квартиру на окраине столицы, со свежим ремонтом и основной необходимой мебелью. Так же за годы обучения мне удалось скопить приличную по скромным меркам сумму на так называемое «первое время».

Детей уже успела определить в садик. Ведь мне нужно продолжать учиться. А вообще думаю, что в новом учебном году переведусь на заочку, сама же работать пойду. Благо английский теперь знаю, как второй родной, так что подыщу себе что-то подходящее…

Единственное, что меня омрачает, так это возможность вновь встретиться лицом к лицу с отцом близнецов. Вот этого бы мне не хотелось ни при каком раскладе. Два года назад он хитростью вынудил меня сделать аборт, и лишь чудо спасло моих мальчиков от катастрофы. Поэтому такой папаша моим кровиночкам не нужен!

Мои мысли прерывает звонок в дверь.

Веник. Мнется на пороге. Мой муж. То есть по документам-то он мне муж, но фактически мы с ним — чужие люди. Провернули аферу с браком в свое время чтобы поехать по обмену учиться. За это, Венин отец и отписал мне квартирку. Больше нас с ним ничего не связывает.

— Чего надо? — хмуро интересуюсь я.

— Какая-то ты не дружелюбная, Кудряшкина, — кривляется Веник.

Каким был идиотом, таким и остался.

— Я занята, Вень, у меня мало времени.

— Я… это, поживу тут с вами, хорошо?

Такой простой, как две копейки. Еще и дорожной сумкой мне в нос тыкает.

— С какой это стати?! — возмущаюсь я.

— Ну, мы же муж и жена, должны жить вместе…

— Не идиотничай! Я свою часть договора выполнила. Еще несколько лет мы будем женаты, как я обещала твоему отцу, а дальше — развод и досвидос!

— Вообще-то, это квартира моей бабушки! — напоминает мне муженек.

— К своей бабушке претензии и предъявляй! — рявкаю я, закрывая перед носом Веника дверь.

Договор — есть договор. Я свою часть выполнила. Какие ко мне претензии?

Снова звонок в дверь.

— Вик, на одну ночь… пусти, а!