World of Warcraft. Рассвет Аспектов

Ричард А. Кнаак, 2013

Эра драконов завершилась. Древних стражей Азерота, пытающихся найти свое новое предназначение, терзают сомнения. Но труднее всех приходится Калесгосу – младшему из бывших Аспектов драконов. Разве могут он и ему подобные, потеряв свое могущество, еще хоть чем-то помочь этому миру? Ответ таится в далеком прошлом, во времени, когда небесами правили свирепые создания, называвшиеся протодраконами. Обнаружив в сердце Нордскола таинственный артефакт, Калесгос увидит происходившие в ту жестокую эпоху удивительные события из жизни первых Аспектов: Алекстразы, Изеры, Малигоса, Нелтариона и Ноздорму. Еще в своем примитивном первоначальном облике будущие защитники Азерота должны были объединиться против Галакронда – кровожадного существа, которое поставило под угрозу само существование их вида. Но не ужели протодраконы боролись с этим ужасным врагом в одиночку? Или им помогла некая сторонняя сила? Достались ли им их легендарные способности просто так… или они заслужили их, проливая собственную кровь? То, что узнает Калесгос, навсегда изменит все, что он знал о событиях, с которых начался… РАССВЕТ АСПЕКТОВ.

Часть I

Глава первая

Храм Драконьего Покоя

Его расплывчатая тень скользнула над колоссальным сооружением внизу, и дракон заложил вираж, собираясь приземлиться. Несмотря на то что раньше он уже бывал здесь, этот огромный древний храм и окружавшие его просторы всегда производили на него сильное впечатление. Каждый этаж этого устремляющегося ввысь сооружения явно был построен для существ, намного превосходящих размерами людей и орков. На каждом уровне, от окружности основания до полукруга купола, по периметру выстроились ряды рифленых колонн, словно бдительные часовые, во всех направлениях следящие за ледяными и безжизненными Драконьими пустошами. С древнего сооружения свисали ледяные клыки, и неровные трещины покрывали многие колонны и арки. Ни время, ни многочисленные войны не пощадили храм Драконьего Покоя, но он — непреклонный и вечный — продолжал стоять, несмотря ни на что.

Такое постоянство, столь контрастирующее с терзавшими Азерот непрекращающимися, кошмарными изменениями, лишь радовало прилетевшего дракона.

Остальные уже наверняка были здесь. Он посмотрел на далекие святилища каждого из великих драконьих родов: бронзовое, изумрудное, лазуритовое, рубиновое и обсидиановое. Сейчас эти окружавшие Храм Драконьего Покоя святилища стояли без дела, поскольку одни рода драконов пребывали в смятении, а другие оказались почти уничтожены. Даже Храм, который вполне мог простоять еще десять тысяч лет, грозил стать всего лишь памятником оставшихся в прошлом времен и надежд.

Огромный синий дракон вздохнул и начал снижаться. Пока он опускался, взгляд его ненадолго устремился на север, туда, где за пределами Храма и святилищ на ледяных просторах возвышались могильные курганы. Он быстро отвел взгляд. Под каждым покрытым льдом курганом покоился дракон, и некоторые захоронения насчитывали несколько тысяч лет. Драконьи пустоши стали последним пристанищем сотням его сородичей из всех родов. Они служили зловещим напоминанием о том, что даже самые могущественные из существ не были неуязвимы.

Крылатый исполин снова сосредоточился на своей цели. Храм Драконьего Покоя приближался и на глазах становился все больше и больше. К тому моменту, когда дракон подлетел к одному из входов у подножия Храма, он почувствовал себя карликом на фоне этого гигантского сооружения. Приземлившись, он в последний раз огляделся и вошел внутрь.

Внутри Храм казался не менее грандиозным. Высота первого свода превышала три драконьих роста, и факелы, не угасавшие на протяжении тысячелетий, едва его освещали. Над драконом нависали древние резные рельефы, изображавшие неясные фигуры, походившие на людей или эльфов, хотя совершенно точно ими не являлись. Впрочем, дракон не знал, кто именно здесь изображен — титаны, которые навели в хаосе порядок и придали Азероту его нынешний вид, или кто-то другой. Этот Храм был воздвигнут задолго до его рождения и даже задолго до появления здесь драконов.

Никто не знал, зачем его построили, но с древнейших времен здесь собирались величайшие представители драконьих родов — Аспекты, хранители драконов и всего Азерота. На протяжении тысячелетий пять защитников согласовывали здесь действия своих родов. Здесь же предводители трех родов объединились в Драконий союз. Это произошло во время войны Нексуса, когда Аспект Магии и синий род попытались очистить Азерот от всех смертных магов, отказавшихся подчиниться им. Каждый год Аспекты собирались вместе и обсуждали, что им стоит предпринять, чтобы обеспечить этому миру будущее, нередко находившееся под угрозой. И еще задолго до этого, после Войны Древних, когда демоны вторглись в Азерот и древний Калимдор раскололся, четыре Аспекта — а тогда Малигос еще считался их товарищем — встретились, чтобы решить, как бороться с предательством пятого. Эта задача стала для них первостепенной, но даже то длительное противостояние меркло в сравнении с их изначальным предназначением — предотвращением Времени Сумерек, в ходе которого все живое на Азероте должно было погибнуть.

В конце концов они смогли одержать эту невероятную победу… но всем Аспектам пришлось заплатить за нее великую цену. И теперь, впервые с тех пор, как это древнее сооружение стало местом их встреч, четыре бывших Аспекта пришли сюда не как защитники мира, а как обыкновенные драконы.

Синий исполин спустился в вырубленное во льду ущелье и очутился на самом нижнем уровне Храма, частично погребенном под землей. Он прислушался, но не различил ничьих голосов. Возможно, он все-таки прилетел раньше остальных. Дракон задумался, не уйти ли ему из Храма и не подождать ли других снаружи — даже несмотря на все их заверения, он, будучи самым юным, считал, что не должен становиться первым среди них даже в чем-то столь малом. Однако он все-таки решил пойти к залу.

Стоило чешуйчатому гиганту зашагать по нижнему уровню, как он наконец услышал голос одного из бывших Аспектов. Ноздорму. Ну конечно же, даже сейчас самым пунктуальным из всех оказался бронзовый дракон.

Синий дракон не смог разобрать, что сказал Ноздорму. Однако он отчетливо услышал, что ему ответили.

— Мы подождем, пока все не соберутся, — произнес мягкий, но властный женский голос. — Калесгос заслуживает не меньшего уважения, чем все мы.

Услышав свое имя, синий дракон бросился вперед. Мало того, что он прилетел сюда не первым, так еще и заставил остальных ждать его.

— Я уже здесь! — проревел синий дракон. Он ворвался в просторный, круглый чертог, посреди которого находилась мраморная возвышенность. На нее можно было взобраться по ступеням с южной и северной стороны, а по углам платформу венчали массивные колонны.

Ноздорму обратил свой цепкий взгляд на новоприбывшего. По обе стороны от исполинского бронзового дракона стояли две драконицы, не уступавшие ему ни в размерах, ни в величии. Стоявшая справа, длинная, изящная изумрудная драконица уставилась на синего немигающими разноцветными глазами. Изера, некогда Спящая, тысячелетиями не размыкавшая очей, теперь не закрывала их ни на секунду. Она кивнула Калесгосу, но не произнесла ни слова.

Величественная алая драконица по другую сторону от Ноздорму сделала несколько шагов по направлению к синему. Она была крупнее и выше всех остальных, но весь ее облик озаряла доброта, которая смягчала ее устрашающий вид. По ее спине и хвосту проходил длинный гребень, и синий дракон знал, что если она расправит крылья, то сможет закрыть ими обоих своих спутников.

Также в зале присутствовали еще три дракона поменьше — когда Калесгос вошел, они поклонились ему. Каждый из этой троицы стоял на широком возвышении позади бывшего Аспекта своего цвета. То были самые преданные, проверенные в боях драконы из тех, кто служил защитникам. Калесгос хорошо знал каждого из них: от проворной и стремительной Хронорму — или Хроми, как ее называли близкие, — до храброй Меритры, дочери Изеры. Однако лучше всех из троицы Кейлек знал алого Афрасастраза. Во время борьбы с Сумеречным Молотом — сектой фанатиков, желавших приблизить конец света, — он командовал обороной Храма Драконьего Покоя.

Троица молчала, не привлекая к себе внимания. Они прибыли сюда для того, чтобы слушать. Увидев их, Калесгос вспомнил, что тоже должен был привести с собой спутника.

Вот только в Нексусе больше не осталось никого, кто мог бы сопровождать его.

— Не переживай, Калесгос, — невозмутимо ответила на его возглас красная драконица. Ее голос был мелодичным и убаюкивающим. — Мы знали, что ты скоро к нам присоединишься. Ноздорму просто за тебя беспокоился… Верно, Ноздорму?

— Как ссскажешь, — туманно ответил бронзовый дракон. Его голос казался древним и полным мудрости, хотя, как и все остальные, Аспект пребывал в самом расцвете сил.

— Вы слишком добры. — Синий дракон склонил перед старшими собратьями свою длинную, увенчанную гребнем голову, а затем, обращаясь к алой драконице, добавил — И, пожалуйста, Алекстраза, зови меня Кейлек.

Ноздорму усмехнулся, но Алекстраза кивнула.

— Кейлек. Прости меня, иногда я забываю, что ты предпочитаешь свое… как там говорят молодые расы?.. прозвище. Но я думала, что ты называешь себя так лишь в обличье полуэльфа.

— В последнее время я почти всегда зовусь так, — Кейлек не стал объяснять почему.

— Наверное, нам всем стоит придумать себе прозвища, — заметила Изера. В ее голосе не проскользнуло даже намека на сарказм. — В конце концов, теперь этот мир принадлежит смертным. Да и я все чаще провожу время в обличье двуногого создания, а не в своем родном. Пожалуй, это самый лучший и быстрый способ завершить нашу эру…

Ее прямота заставила остальных драконов замолчать. После неловкой паузы Алекстраза заняла свое место в центре широкого возвышения. Другие последовали ее примеру: Ноздорму направился к южной стороне, Изера — к восточной, а Кейлек — к северной. Западная сторона, принадлежавшая Нелтариону, оставалась пустой с тех самых пор, как он предал их.

Красная драконица обвела взглядом остальных, а затем, на миг возведя очи к потолку, объявила:

— Да начнется собрание Драконьего союза!

Когда-то эти слова сопровождались каким-нибудь магическим действом, но все это осталось в прошлом. И хотя четыре исполина все еще были грозными существами, они больше не являлись защитниками Азерота. Они пожертвовали своими силами Аспектов ради того, чтобы сразить чудовищного черного дракона Смертокрыла. Смертокрыл… когда-то его звали Нелтарион, он был их товарищем, и в своем безумии он почти сумел приблизить Время Сумерек.

Жертва Аспектов была не напрасной, но Кейлек хорошо понимал, что теперь все четверо драконов навсегда изменятся.

Кейлек исподтишка поглядывал на старшую троицу. Он стал Аспектом Магии лишь недавно, когда после гибели Малигоса — своего предшественника и господина — нехотя взял на себя как эту ответственность, так и бразды правления синим родом. Малигос, также называемый Хранителем Магии, устал от низших рас, которые, по его мнению, злоупотребляли магией. Наконец, он объявил, что лишь драконам и их союзникам дозволено ею пользоваться. Война Нексуса охватила весь Азерот и закончилась, лишь когда отряд героев с помощью Алекстразы и ее драконов смог проникнуть в самое сердце его владений — в Нексус. К несчастью, им пришлось положить конец не только чудовищным замыслам Малигоса, но и ему самому. В поисках нового предводителя синие драконы обратились к тому, кто в ходе всех тех событий больше остальных заслужил их доверие, — к Кейлеку.

Синий дракон ждал, но никто не начинал говорить. Даже Алекстраза, похоже, призвав их всех к порядку, не желала продолжать. Хранительница Жизни, судя по всему, ждала, что кто-нибудь другой возьмет слово, но ни Изера, ни Ноздорму вовсе не собирались этого делать.

Однако другим было что сказать. Пока Кейлек нетерпеливо ждал, терпение Хроми лопнуло, и она нарушила молчание:

— Если позволите, у меня есть тревожные вести. Временны́е потоки пришли в движение! Возможно, все дело в том, из какого времени мы взяли Душу Дракона…

Ноздорму прервал ее:

— Временны́е потоки больше не наша забота! Теперь я не могу ими управлять. Отныне только молодые расы будут иметь дело с ними и с тем будущим, в которое они ведут.

Хронорму, очевидно, хотела сказать что-то еще, но вместо этого лишь кивнула. Однако стоило ей замолкнуть, как голос подала дочь Изеры:

— Наверное, я тоже выскажусь не к месту, но до нас дошли слухи о том, что Кошмар пробудился в провале Альн. Возможно, он ищет новую марионетку, очередного Владыку Кошмара, который поможет ему снова перейти из Изумрудного Сна в реальный мир…

– Мы это уже обсуждали, — выразительно пожурила драконицу Изера. Вдруг выражение ее морды резко изменилось. — Или же нет… Да! Точно обсуждали! С провалом и с искажениями, все еще оскверняющими Изумрудный Сон, будут разбираться друиды… Да, друиды! Ночной эльф Наралекс уже возглавил движение, которому удалось запечатать Кошмар. Теперь его будут стеречь друиды, и у них это получится гораздо лучше, чем у нас.

Речь Изеры была точной и связной. Кейлек не слышал от нее столь внятных слов с тех пор, как Аспекты потеряли свои силы. Тогда мысли Изеры блуждали, и она была неспособна их выразить. Однако с тех пор ее разум, очевидно, вернул себе утраченную ясность.

Меритра поникла.

— Как скажешь, мама.

И снова над собранием повисла гнетущая тишина. Афрасастраз, будучи мудрее двух других помощников, не собирался подавать голос. Кейлек вдруг остро почувствовал, насколько он здесь одинок.

Казалось, время остановилось. Никто не шевелился. Наконец, чаша терпения Кейлека, и без того неглубокая в силу его молодости, переполнилась, и он, не сдержавшись, выпалил:

— Я хочу высказаться!

Остальные исполины, внешне почти не проявляя никакого интереса, посмотрели в его сторону.

Кейлека тут же захлестнуло волной страха, но он быстро сообразил, что виной тому его собственная неуверенность, а вовсе не их презрение. Его жизнь, пусть и во многом полная трагедий, ни шла ни в какое сравнение с теми испытаниями, которые выпали на долю этих почтенных существ. Поэтому Кейлек все еще приходил в замешательство при мысли о том, что его, пусть и недолго, считали равным им.

— Ну? — наконец заговорила Изера. — Если хочешь говорить, так говори. Все же просто.

Ее прямота слегка обескуражила Кейлека. Раньше Изера была Спящей. Но теперь она считала сны и всякое промедление лишь тратой времени.

— В Нексусе хранятся артефакты…

— Так ты об этом? — Ее интерес, похоже, окончательно угас. — Каждый род сам разбирается со своими заботами. Ты ведь об этом знаешь. Разве то, о чем ты хочешь нам поведать, хоть как-нибудь нас касается?

— Косвенно…

— «Косвенно». Значит, не касается, и разговору конец. Похоже, сегодня нам совсем нечего обсудить, — повернувшись к Алекстразе, Изера проворчала: — Я ведь тебе говорила, разве нет? Я точно помню, что хотела сказать! Да… Да, говорила! Сестра моя, я говорила тебе, что нам вовсе не нужно собираться здесь…

— Мы всегда встречались во время этой фазы лунного цикла. Пропустить встречу было бы оскорблением.

Ноздорму снова усмехнулся.

— И кого бы мы оссскорбили? Элуну? Матери Луне хватает ночных эльфов, которые поклоняются ей. Ты думаешь, мы оскорбили бы титанов или их ссслуг — хранителей? Но мы даже не знаем, сссуществуют ли еще титаны! Ну и, наконец, мы сссами бы точно не оскорбились. Я сссогласен с Изерой. Нам не нужно было здесь собираться. От Драконьего сссоюза больше нет никакого проку. Единственное, ради чего нам ссстоило встретиться, так это для того, чтобы объявить о распаде союза и позволить всем нам пойти сссвоим путем.

Кейлек был потрясен неожиданным поворотом, который принял этот короткий разговор. Затаив дыхание, он ждал, что Алекстраза успокоит двух других драконов, но Хранительница Жизни не стала спорить с ними. Вместо этого она, казалось, начала обдумывать предложение Ноздорму, словно оно показалось ей стоящим.

Синий дракон оставил свое место, вышел на середину площадки к Алекстразе и повернулся лицом к Ноздорму.

— Но ведь союз заключался вовсе не для нас! На протяжении тысячелетий он был основой взаимодействия наших родов! Союз следил за порядком и не один раз предотвращал катастрофы! Мы знали, что, пока мы едины, у нас всегда есть надежда…

— «Едины», — прервала его Изера. — О, да, мы же были так «едины» все эти тысячелетия. Нелтарион… Малигос… — казалось, что она собиралась назвать еще одно имя, но, виновато посмотрев на Ноздорму, драконица замолчала.

— Не нужно обо мне умалчивать, — мрачно успокоил ее бронзовый дракон и расправил крылья. — Можешь называть его Мурозондом или владыкой рода Бесссконечности, коли тебе так угодно, но этот проклятый дракон был моим будущим воплощением, так что я виноват в его прессступлениях не меньше, чем Нелтарион в деяниях Смертокрыла…

Алекстраза снова встала посреди платформы.

— Нет, Ноздорму! Никто не считает тебя виноватым за грехи, которые ты не совершал! Ты сражался бок о бок с теми, кто сразил Мурозонда, и навсегда изменил то будущее! Если на тебе и лежала хоть какая-то вина за это, ты искупил ее, уничтожив Мурозонда!

Кейлек и Изера согласно склонили головы. Дракон, благодарный им за такие слова, медленно махнул бронзовым хвостом из стороны в сторону. А затем снова помрачнел.

— Да… Я сражался со своим будущим воплощением… когда у меня были силы сражаться. Теперь же я — мы — ничуть не отличаемся от других драконов. Время Аспектов осталось в прошлом, и посему я говорю, что пришел конец и Драконьему союзу.

Кейлек заметил, что сестры снова не стали возражать ему.

— Но ведь вся мудрость нашего народа заключена в вас троих! Аспекты всегда…

Изера встала с ним нос к носу.

— Мы… больше… не Аспекты…

— Но ведь вы втроем все еще…

— Мы понимаем твое беспокойство, Кейлек, — в голосе Алекстразы слышалось столько жалости, что синий дракон нахмурился. — Но наше время вышло, и теперь Азероту нужны другие защитники.

Когда она договорила, Ноздорму прошел мимо них и направился к одному из выходов. Изера последовала за ним.

Кейлек не мог поверить своим глазам.

— Куда вы идете?

Бронзовый гигант посмотрел на него через плечо.

— Домой. Мы закончили. Нам не следовало даже прилетать сюда.

— В этом он прав, — нехотя согласилась Хранительница Жизни. И лишь в этот миг Кейлек понял, что, пока он все еще думал о них как об Аспектах, они сами уже не считали себя таковыми. В своих собственных глазах они превратились в обыкновенных драконов, таких же, как и все остальные.

— Алекстраза! Ну хоть ты-то наверняка…

Она посмотрела на него, как мать смотрит на дитя. Жалость в ее глазах сменилась теплом.

— Азерот выживет и без нас. Ты… ты, кто лишь недавно оказался втянут во все это, тоже выживешь и без нас. — Алекстраза посмотрела на удаляющегося бронзового дракона. — Ноздорму! Подожди минутку! Мы встретимся снова через месяц! Если мы желаем расторгнуть союз, то нужно сделать это достойно!

Бронзовый исполин помедлил, а затем кивнул.

— Ты права. Он заслуживает прощания. Я согласен. Через месяц от этого дня.

Гигантская красная драконица посмотрела на свою сестру.

— Изера?

— Я согласна. Можно и проститься.

Алекстраза перевела взгляд на Кейлека. Тот был настолько потрясен, что не мог говорить, поэтому лишь отчаянно замотал головой.

— Три голоса против одного, — пробормотала красная драконица. — Итак… все решено.

Ноздорму даже не стал ждать ее последних слов — вместе со своей спутницей он покинул зал. Изера и ее дочь вышли следом.

Алекстраза несколько секунд смотрела в их сторону, а потом повернулась и с невероятным даже для дракона изяществом выскользнула вслед за Ноздорму и ее сестрой. Афрасастраз помедлил лишь затем, чтобы сочувственно посмотреть на синего дракона, и поспешил за ней.

Кейлеку оставалось лишь последовать за ними или остаться в одиночестве. Однако, несмотря на свою молодость и скорость, когда он наконец нагнал их снаружи, драконы уже собрались разлетаться.

— Пожалуйста, подумайте еще раз! — взмолился он, и его рев эхом разнесся над пустошами. Мысли Кейлека смешались. Он пришел сюда в надежде обсудить свои заботы с одним или несколькими старшими драконами, но вместо этого отчаянно пытался удержать Драконий союз, некогда казавшийся ему вечным, от распада.

Ноздорму расправил крылья и, даже не взглянув на юного дракона, взлетел в небо. Он уже превратился в крошечную точку, когда Изера соблаговолила заговорить с Кейлеком в последний раз:

— На самом деле мы уже все обдумали… да… да, конечно, обдумали… давным-давно. Просто кто-то из нас должен был это озвучить, — Изумрудная драконица поднялась в воздух. — Судьба распорядилась так, что все произошло, как только ты прилетел. За это я прошу у тебя прощения, юный Кейлек.

Затем остались лишь он и Алекстраза.

— Прощай, Кейлек. Мне жаль, что ты проделал такой путь ради нескольких пустых минут… и ради столь резкого поворота событий, к которому оказался не готов. Ты этого не заслуживал.

С этими словами величественная красная драконица взмыла ввысь, оставив лишившегося дара речи Кейлека смотреть на то, как троица исчезает в темных облаках, укрывавших не только пустоши, но и почти весь холодный континент Нордскол.

«Что здесь сейчас произошло? — снова и снова спрашивал себя синий дракон. — Что сейчас произошло?»

Когда Кейлек согласился остаться в Даларане и принял предложение мага Кадгара вступить в Кирин-Тор, он думал, что все начинает налаживаться. Однако вскоре Кейлек стал замечать недоверие в глазах других магов. Он был синим драконом, и это — все, что имело для них значение. В конце концов, он извинился перед Джайной и ушел, сославшись на необходимость проверить угасающие защитные заклинания Нексуса и провести ревизию его обширной коллекции могущественных артефактов.

Кейлек с нетерпением ждал этой встречи, надеясь получить от других драконов поддержку в некоторых вопросах. Его собственный род почти что распался. После провала с Радужным Средоточием и его кражей, Кейлек решил, что подвел свой род, из-за чего остальные синие драконы один за другим стали покидать их жилище. Нексус пустел, и временами у Кейлека не оставалось ни малейшего желания убеждать уходящих драконов остаться.

И теперь те, в чьей поддержке он так отчаянно нуждался, сами отвернулись от целого мира.

Ирония заключалась и в том, что, хотя Кейлек хотел прилететь сюда, он сомневался, стоит ли. Он стыдился того, что не смог найти Средоточие и предотвратить те ужасные события, которые последовали за его кражей, в особенности уничтожение Терамора — королевства Джайны. Поначалу Кейлек не хотел признаваться в своем поражении тем, кто, несмотря на колоссальную разницу в возрасте и жизненном опыте, считал его равным себе. Однако, в конце концов, Кейлек решился прийти сюда… и вновь оказался в центре очередной катастрофы.

По его спине пробежал холодок, но мороз не имел к этому никакого отношения. Синий дракон снова посмотрел на Храм Драконьего Покоя. Когда-то для него это место было овеяно легендами. А теперь он подозревал, что видит его если не в последний, то в предпоследний раз. Без Драконьего союза у него оставалась лишь одна причина появиться в этой ледяной пустоши… чтобы умереть.

Но несмотря на столь жалкое положение, Кейлек был еще не готов умирать. Возможно, молодость сыграла ключевую роль в его неудачах, но она же заставляла дракона двигаться вперед, даже если он и не знал, что ему делать дальше.

Порыв ветра, жутко завывая, пронесся по Храму. Синий дракон встрепенулся и тоже собрался улетать. Взмахнув крыльями, он поднялся ввысь. Когда Кейлек очутился в воздухе, его желание убраться подальше от Храма Драконьего Покоя многократно усилилось. Он направился в сторону дома и стал усерднее махать крыльями.

Но стоило отлететь от Храма, как он что-то почуял. Кейлек больше не был Аспектом, но он все еще оставался синим драконом и потому очень тонко ощущал магию во всех ее формах. Этот след показался ему необычным, и поэтому, несмотря на свое уныние, Кейлек отправился на поиски его источника.

Но, когда дракон в первый раз осмотрел простиравшиеся под ним пустоши, то ничего не нашел. Сосредоточившись, Кейлек смог сузить район поиска. На миг позабыв о произошедшей в Храме трагедии, синий дракон снизился, чтобы разглядеть все получше.

Спускаясь вниз, он пролетел над останками многих драконов. Несмотря на то, что их тела хорошо сохранились в постоянном холоде, ветер и другие стихии постепенно сделали усопших совершенно неузнаваемыми. Даже в тех из них, от кого уже остался один лишь скелет, однажды будет трудно узнать огромных, благородных существ, которыми они являлись при жизни. После того, что произошло в Храме, Кейлек по-новому взглянул на развернувшуюся под ним картину неумолимого конца, но, несмотря на дурные предчувствия, продолжил снижаться.

А затем дракон наконец понял, откуда исходит магический шум. Кейлек свернул в том направлении… и, резко остановившись, завис в воздухе. Он был настолько потрясен увиденным, что чуть не перестал махать крыльями.

Наверное, лишь из-за своей колоссальной величины этот скелет уже столько времени сохранял целостность. Но у Кейлека захватило дух не столько от его невероятного размера, сколько от того, в каком положении он лежал. Почти все остальные замерзшие останки, разбросанные по этой обширной пустынной местности, покоились так, словно эти драконы просто легли и уснули. На самом деле многие из них так и поступали — они прилетали сюда и, окруженные поддержкой и заботой своего рода, испускали свой последний вздох, не испытывая почти никаких страданий.

Но только не это огромное создание. Этот исполин умер в бою.

А вместе с ним пали многие, многие другие.

Через трещину в передней части черепа Кейлек увидел огромную пасть, в которой с легкостью мог поместиться он сам. Нижнюю челюсть нигде не было видно. Неестественно повернутые кости шеи демонстрировали, каким ужасающим было его столкновение с землей. Туловище тоже было сильно перекручено, а позвоночник изогнут под неестественным углом. Наполовину погребенные в земле ребра образовывали извилистый туннель, который по высоте мог сравниться с громадными залами Храма Драконьего Покоя.

Кейлек понял, что таинственный магический сигнал исходит именно из этого зловещего прохода. Дракон содрогнулся, предчувствуя недоброе. Затем, собравшись с духом, синий гигант нырнул между огромных, заледеневших костей.

Между костей Прародителя Драконов… Галакронда.

Глава вторая

Среди усопших

Кейлек, все еще испытывая тревогу, приземлился внутри скелета. Он, конечно, понимал, что все дело лишь в его воображении, но дракону все равно казалось, будто скелет вот-вот пробудится, Галакронд оживет и проглотит его. Даже завывания ветра среди костей казались ему чем-то потусторонним, словно духи всех усопших драконов пытались предостеречь его от этого безрассудства.

Однако Кейлеком продолжало двигать любопытство. К тому же, поверни он в то мгновение обратно, его не ждало ничего иного, кроме других проблем.

Останки Галакронда увязли в замерзшей земле настолько глубоко, что, когда синий дракон приблизился к искомому месту, ему пришлось пригнуться. Из-за тесноты ему стало еще страшнее, но Кейлек неуклонно шел вперед. Он никогда прежде не сталкивался с таким магическим следом, и ему показалось занятным, что тот вдруг появился неподалеку от места, где Кейлек уже неоднократно бывал.

Поначалу дракон подумал, что, возможно, этот след недавно оставила какая-нибудь нежить. Когда-то ее предводителю захотелось оживить кости, чтобы создать чудовищного ледяного змея, и гниющие слуги Плети потратили немало времени на то, чтобы выкопать скелет. Однако всю нежить изгнали отсюда еще до того, как они успели раскопать слишком много, а, судя по ощущениям Кейлека, то, что он искал, было погребено глубоко под землей. Поразмыслив, синий дракон решил, что привлекшее его внимание нечто покоилось здесь уже очень, очень давно, скорее всего, с тех самых пор, как эти останки рухнули на землю.

Дракон сосредоточился, а затем выдохнул. В воздухе образовалась лиловая сфера, которая медленно поплыла к земле. Стоило ей коснуться почвы, как она окуталась прозрачной дымкой. Повинуясь воле Кейлека, волшебный шар расплавил тысячелетние слои льда и снега, а затем начал медленно погружаться в землю.

Но стоило лишь заклинанию Кейлека опуститься чуть ниже поверхности, как сфера побледнела. Дракон попытался удержать чары, но, несмотря на все его усилия, шар рассеялся, так и не достигнув цели.

С досадой глядя на получившуюся неглубокую ямку, Кейлек широко развел передние лапы в стороны. Он направил лучи магической энергии в лунку, и те вгрызлись в землю. Кейлек смотрел, как они, словно управляемые невидимой рукой, крошили почву в нужном ему месте. Наконец, синий дракон довольно прищурился — яма становилась все глубже и глубже…

Вдруг в его сознании вспыхнули образы.

Бледно-желтая протодраконица спорит с огненно-рыжей.

Угольно-серый протодракон резко смеется.

Силуэт в балахоне и капюшоне — некто, похожий на человека, вытягивает руку.

Белый протодракон пронзительно кричит, его тело усыхает, и наконец от него остается один лишь скелет.

Еще один протодракон, с некогда зеленой, а теперь поблекшей чешуей, летит прямо на Кейлека. Сухая шкура дрябло свисает с гниющих костей, а его безжизненные глаза кажутся молочно-белыми… но он все равно продолжает мчаться вперед, готовясь нанести удар.

Кейлек взревел и отшатнулся, врезавшись в окружавшие его ребра. Они, вмерзшие в десятки вековых слоев льда, выдержали столкновение с массой синего дракона, а вот его самого удар на миг оглушил.

«Что за… Что сейчас произошло?»

Кейлек помотал головой, а затем посмотрел на яму. В какой-то момент второе заклинание тоже рассеялось, но в ту секунду Кейлека волновали только видения. Они показались ему такими правдоподобными, словно он сам был участником тех событий. Но дракон никак не мог понять, что означают эти видения, а в особенности последние два, самые зловещие.

Снова помотав головой, синий дракон внимательно оглядел яму. Теперь исходившая из нее магия ощущалась совсем близко. Ему оставалось лишь копнуть еще чуть-чуть глубже.

На третий раз, чтобы не рисковать, Кейлек не стал применять магию и, склонившись над ямой, начал разрывать заледеневшую почву когтями. Ему пришлось приложить значительные усилия, но он существенно продвинулся. Магический сигнал становился сильнее, но дракону больше не являлись никакие видения.

Вдруг яма озарилась мягким лиловым светом. Кейлек помедлил. Когда больше ничего не произошло, он стал осторожно разрывать дно ямы по краям.

Поначалу он лишь доставал оттуда все ту же землю, но стоило Кейлеку начать рыть посередине, как его когти наконец на что-то наткнулись.

С удивительной для столь огромного ящера осторожностью дракон вытащил маленький восьмигранный предмет, сделанный из неизвестного Кейлеку металла. Сначала он казался золотым, но, стоило лишь слегка повернуть его, как восьмигранник начинал походить на простое железо. А когда Кейлек повернул его еще раз, он побелел и засиял, подобно редкому палладию.

И все это время артефакт озаряло лиловое свечение… но дракону казалось, будто оно существует отдельно от реликвии. Свечение было похоже на облака, окутавшие крошечный мирок необычной формы.

Очарованный, Кейлек попытался прощупать таинственный артефакт магией. Но, стоило ему это сделать, как свечение погасло. Синий дракон сразу же прекратил свои действия, но свечение так и не вернулось. Более того, Кейлек даже перестал ощущать исходившую от предмета магию.

Дракон зарычал. Он уже собрался было опустить артефакт обратно в землю, но, в конце концов, крепко стиснул его в лапе. Отходя от ямы, Кейлек нашел место, где щель между ребрами была достаточно широкой, чтобы он смог протиснуться. Но как только дракон оказался снаружи, то вдруг испытал гнетущее чувство, словно за ним кто-то наблюдает. Кейлек посмотрел направо.

И встретился взглядом с пустыми глазницами Прародителя Драконов.

Кейлек невесело рассмеялся собственной мнительности. Он опустил глаза, проверил, что держит артефакт достаточно крепко, а затем взмыл в небеса. Оставив безжизненные пустоши далеко внизу, синий дракон наконец смог вздохнуть свободно. Фыркнув, Кейлек повернул в сторону Нексуса. Там он рассчитывал разузнать побольше об этом предмете. За тысячелетия, что Малигос был Аспектом Магии, синие драконы собрали массу тайных знаний о ней, и, хотя сам Кейлек больше не мог претендовать на титул Аспекта, ничто не мешало ему изучить эти секреты.

Конечно, не забывал он и о том, что ему предстояло разобраться и с другими, более насущными вопросами. Например, с распадом самого синего рода. Но артефакт дал ему прекрасный повод не думать о своих последних неудачах, равно как сопряженные с опасностью обязанности Аспекта некогда давали ему возможность попытаться забыть об Анвине.

Синий дракон поморщился и тряхнул головой, стараясь выбросить из нее эти мысли. Затем Кейлек заложил вираж, и на миг внизу показался Храм Драконьего Покоя. Синий дракон зашипел. Равно как и зажатая в его лапе вещица, Храм был всего лишь реликвией, пережитком прошлого. Но, в отличие от артефакта, он больше не представлял для Кейлека никакого интереса. Теперь Храм был для него так же мертв, как и кости, которые он только что оставил позади.

Мертв, как и то будущее, в котором он являлся Аспектом.

Нексус представлял собой нечто большее, нежели царство Хранителя Магии и синего рода. Он был средоточием неизмеримой магической энергии, где сходились силы всего Азерота. И хотя внешне он походил на древнюю ледяную крепость, на самом деле Нексус состоял из туннелей и пещер. Когда-то они охранялись сложной связкой защитных заклинаний, которые пропускали внутрь лишь синих драконов. Однако теперь, когда чары ослабли, предлог, под которым Кейлек изначально отпросился сюда, вдруг оказался вполне уважительным.

Неподалеку в небо взмыли два синих дракона. Оба направились на юг, и Кейлек не знал, вернутся они или нет. Приближаясь к Нексусу, он старался не думать о них. Кейлек опоздал на встречу в Храме Драконьего Покоя, но это случилось вовсе не потому, что ему пришлось лететь гораздо дальше, чем Алекстразе и остальным. На самом деле Нексус находился на ледяном острове Хладарра, расположенном у северо-западной границы Борейской тундры. Та, в свою очередь, являлась частью Нордскола — того самого континента, на котором находились Драконьи пустоши. Так что путь от Нексуса до храма был коротким. Однако Кейлек думал, что легендарная троица была бы потрясена, узнай они настоящую причину его опоздания.

Но все мысли о ней и о союзе исчезли, стоило Кейлеку очутиться внутри защитного периметра Нексуса. Проходя через незримую стену заклинаний, он почувствовал легкое покалывание. Пока что чары держались, но они стали еще слабее, чем были, когда он улетал на встречу.

Кейлек влетел через туннель, который вел в его покои. Он снова и снова ощущал слабое, едва ощутимое прикосновение действующих чар. Дракон не мог точно сказать, сколько они еще продержатся. Но точно не долго.

Впереди раздался какой-то шум, и другой дракон преградил Кейлеку путь. Бывший Аспект, не ожидавший увидеть кого-нибудь в Нексусе, резко остановился.

— Приветствую тебя, Хранитель Магии, — нараспев произнес дракон постарше, одновременно с этим кланяясь Кейлеку. Туннель, в котором они стояли, был настолько широким, что они оба свободно помещались в нем и при желании могли свободно разойтись.

Покачав головой, Кейлек ответил:

— Этот титул больше не принадлежит мне, Джарасгос.

— Как скажешь. Я рад, что ты успел вернуться. Иначе мне было бы очень совестно.

Кейлек понял, о чем пойдет разговор, и попытался от него уклониться.

— Джарасгос, ты не должен…

— Пожалуйста, я должен высказаться, — Превосходя бывшего Аспекта возрастом, синий дракон уступал ему в размерах… — Я всю свою жизнь верой и правдой служил Хранителю Магии, кто бы ни носил этот титул — Малигос или ты. Я сражался в жарких боях, отправлялся на опасные задания и никогда не уклонялся от выполнения своего долга…

— Я это знаю. Ты был одним из тех, кем я всегда восхищался. Ты никогда не пытался снискать славу. В этом я старался следовать твоему примеру.

Старший дракон прочистил горло, и шум эхом разнесся по каменному проходу. Он опустил взгляд.

— Ты лишь усложняешь мою задачу. Кейлек, у меня есть замыслы, которые я уже давно хочу претворить в жизнь, и я слышал о магии, которую мне раньше не доводилось изучать. Чтобы заняться этим, я должен отправиться…

— Джарасгос, ты не должен испытывать вину, говоря мне эти слова, — мягко прервал его Кейлек. — Я уважаю твой выбор и благодарю за то, что ты пришел ко мне, а не улетел, не попрощавшись. Честно говоря, когда ты ушел в прошлый раз, я подумал, что ты уже не вернешься.

Второй дракон уважительно склонил голову.

— Иногда я буду возвращаться.

— Спасибо тебе. Счастливого пути.

Еще раз склонив голову, второй великан пошел прочь. Несколько секунд Кейлек смотрел ему вслед, а затем молча продолжил путь к своим покоям. Он сомневался, что Джарасгос действительно когда-нибудь вернется. Все-таки Кейлек сам убеждал своих синих драконов поступать так, как они хотят, даже если эта дорога уводила их все дальше и дальше от Нексуса…

«Не спорь, Нелтарион!» — взревел в разуме Кейлека чей-то шипящий голос.

«Я не спорю! Я сражаюсь!»

У Кейлека закружилась голова, и он пошатнулся. Таинственные голоса продолжали препираться. Затем к ним присоединились образы. Молодая бледно-желтая драконица, почему-то показавшаяся Кейлеку знакомой. Вознесенная к небесам вершина, похожая на гору к востоку от Нексуса, только острая, не столь изъеденная временем.

Сквозь нестройный хор голосов и мелькавших перед его глазами событий Кейлек услышал, как его зовет женский голос. Но он звучал все глуше и неразборчивее, а другие голоса крепли и становились все отчетливее.

Раздался драконий рев… и перед тем, как потерять сознание, Кейлек понял, что ревел он сам.

Охота шла хорошо. В ледяном море водилось множество вкусных, мясистых, жирных существ. Некоторые ему подобные предпочитали охотиться на животных, пасшихся на лугах. Они тоже могли подойти для пиршества, но пока что Малигосу нравилось выискивать едва заметные в воде силуэты и подгадывать тот миг, когда они окажутся у поверхности. Ему, в отличие от большинства других протодраконов, нравилось думать. И Малигос этим особенно гордился, ведь это означало, что он был намного умнее.

Сине-белый протодракон приметил последнюю жертву. Он расправил крылья, украшенные морозными узорами. Его сородичи лучше других приспособились к этому региону. Другие «семьи» залетали сюда лишь изредка, предпочитая оставаться в более теплых местах.

Однако сегодня его как раз ждал такой редкий визит. Над Малигосом пронеслась тень, летевшая с такой скоростью, какую он сам смог бы развить с большим трудом. Кейлек всмотрелся в небеса, выискивая там…

«Кейлек. Меня зовут Кейлек, — внезапно с ужасом подумала какая-то часть Малигоса. — Что?.. Что происходит?»

Он хотел развернуться и помчаться обратно к Нексусу, но тело не слушалось его. Вместо этого он взлетел в воздух и стал искать пролетевшего над ним протодракона. Представители одного семейства нередко нападали на представителя другого. Протодраконам всегда было важно доказывать свое превосходство над другими.

«Откуда я это знаю? — беспомощно подумал Кейлек. — Где я?»

Кейлек не помнил ничего после своего полного боли рева. Судя по всему, он потерял сознание. Поэтому теперь дракон никак не мог объяснить, как он здесь очутился и почему летит над водой и видит мир глазами Малигоса. Кейлек даже не понимал, откуда он знает, что оказался в теле своего предшественника. Или как он понял, что этот Малигос еще совсем юн и что таким он был во времена, что наступили задолго до появления настоящих драконов, не говоря уже о великих Аспектах.

Кейлек-Малигос поднялся в облака. Протодракон принюхался, и Кейлек смог почувствовать присутствие другого существа. Похоже, что синий дракон мог ощущать все, что с ним происходило, но при этом не мог выбирать, куда они движутся и что говорят. Кейлек будто стал духом, вселившимся в тело Малигоса, хотя на самом деле все было намного сложнее. Кейлек подозревал, что это юный Малигос был призраком… как и весь окружавший их мир.

Внезапно пронесшийся мимо огненно-рыжий силуэт привлек внимание и Малигоса, и Кейлека. Неподалеку от них зависла протодраконица.

— Не драться! — проревела самка. — Я пришла не драться!

Кейлек был потрясен. Во-первых, он знал о протодраконах совсем немного, но всегда думал, что у них не было способности к речи. Он считал их примитивными животными, далекими предками своего вида, но не более того.

Однако, судя по всему, в какой-то момент некоторые протодраконы стали развиваться…

Самка нетерпеливо ждала ответа. Кейлек вспомнил, что в недавних видениях ему уже являлась огненно-рыжая протодраконица, и теперь заподозрил, что это она же. Вдобавок ко всему она почему-то снова показалась ему знакомой.

— Не драться, — согласился Малигос, к огромному облегчению протодраконицы и Кейлека. Кейлек не удивился тому, что Малигос тоже мог говорить, ведь синий дракон находился внутри него и слышал его мысли.

Этот Малигос отличался от того, которого знал Кейлек, но даже столь примитивный протодракон соображал быстро. Малигос осмотрел небеса, выискивая в них другие рыжие силуэты, и, ничего не обнаружив, занял доминантную позицию, взлетев выше протодраконицы. Она в свою очередь не проявила никакого недовольства его решением. Кейлек не знал, было ли это показателем здравого смысла или ее наивности.

— Я одна, — прибавила она. — Ищу другого. Своего сородича. Родного брата.

Родной брат. Кейлек знал, что это означает. Драконы из одной кладки считались самыми близкими братьями и сестрами. Из кладки Кейлека когда-то вылупилось четверо, но до сегодняшнего дня дожил лишь он один. Он предполагал, что протодраконы откладывали больше яиц, чтобы у их потомства было больше шансов выжить, но, судя по всему, семейные узы существовали уже тогда. По крайней мере, для некоторых из них, вроде этой протодраконицы.

Малигос без промедления ответил:

— Других, как ты, не видел.

Протодраконица, похоже, опечалилась.

— Мне больше негде искать.

Кейлек услышал цепочку размышлений Малигоса. Эта самка не была его сородичем, и он не желал с ней спариваться, но ему нравилось демонстрировать свою смекалку. Кроме того, он был сыт и полон сил, и ему хотелось чем-нибудь заняться.

— Мест много. Он охотится?

Несколько секунд она размышляла.

— Он любит находить новые места.

Малигосу это понравилось — он и сам любил такие занятия.

— Если он не здесь, он на юге. След есть?

— Я знаю, где он был. Я не знаю, куда он полетел.

— Покажи.

Когда протодраконица развернулась и Малигос последовал за ней, мир вокруг Кейлека дернулся вперед настолько резко, что поначалу он оказался совершенно сбит с толку. Но вскоре все встало на свои места и Кейлек увидел, что теперь протодраконы летели над каменистым рельефом в более теплом краю.

— Здесь? — наконец спросил Малигос. — Родной брат был здесь?

— Да.

И снова Кейлек подивился речи протодраконов. Но не успел он поразмыслить над их способностями, как на западе показался третий, темно-серый протодракон. Серое существо заметило этих двоих и тут же метнулось в их сторону.

Малигос угрожающе зарычал. Кейлек, ожидавший еще один разговор, вдруг понял, что самцы собираются ввязаться в бой.

— Не драться! — воскликнула протодраконица. — Не враги!

— Не трать время! — рявкнул Малигос, рванувшись навстречу незнакомцу. — Он глупый! Не умный!

Серый внезапно распахнул широкую пасть. Из нее вырвался оглушительный рокот. Кейлек и Малигос вместе почувствовали, как ударная волна врезалась в них, подобно молоту, и они кувырком полетели назад.

Серый не медлил, а нетерпеливо бросился догонять. Как уже заметил Малигос, он, в отличие от двух уже знакомых Кейлеку протодраконов, был безмозглым животным.

Малигос успел вовремя выровняться в воздухе. Он выдохнул, и его морозное дыхание обволокло нападавшего. Крылья и голова серого протодракона заледенели, он перевернулся и рухнул вниз.

Малигос нырнул вслед за ним, но это оказалось ошибкой. Серый стряхнул с себя лед и, все еще кувыркаясь, случайно задел Малигоса хвостом по груди.

Удар вышиб воздух из легких протодракона, и у Кейлека вместе с его носителем перехватило дыхание. Снежно-голубой протодракон чуть не потерял сознание, при этом изо всех сил стараясь остаться в воздухе. Кейлек подбадривал его, хотя в этом не было никакого смысла, и он сам почти провалился в беспамятство.

Вдруг сноп пламени ударил серого по морде. Серый протодракон взревел от боли, когда огонь почти задел его глаза. Ослепленный, он замотал головой.

Малигос тем временем пришел в себя и исторг еще один ледяной поток воздуха. Он врезался в серого одновременно со вторым языком пламени. Оказавшись под двойным натиском, серый протодракон решил отступить. Улетая прочь, он продолжал реветь от боли и бессилия.

Малигос посмотрел на самку, позволив Кейлеку тоже увидеть ее. Она была рада победе, но выглядела растерянной.

— Он был напуган. Я не хотела драться. Он не оставил мне выбора.

— «Напуган»? — Малигос усмехнулся, и Кейлек удивился словам протодраконицы. Он разделял невысокое мнение своего носителя о сером протодраконе. — Пффф! Очень глупое животное! Не умный, как я! Не такой умный, как Малигос!

— Ты умный, Малигос, — согласилась самка. — Умнее меня.

И хотя Малигос принял ее слова за чистую монету, Кейлек подозревал, что огненно-рыжая протодраконица была гораздо умнее, чем давала понять.

— Я умный, — с гордостью повторил Малигос, принимая комплимент. — Я найду твоего родного брата, Алекстраза.

«Алекстраза!» — Кейлек посмотрел на юную самку глазами своего носителя и наконец узнал ее тонкие изящные черты. Да, перед ним была Алекстраза, но она выглядела так молодо, что Кейлек никогда бы не признал в ней Хранительницу Жизни. Судя по всему, протодраконы познакомились ближе где-то в промежутке между двумя частями этого безумного видения.

К его удивлению, Алекстраза кивнула безо всякого воодушевления. Она продолжала смотреть в ту сторону, где скрылся их недавний противник.

— Так напуган. Он напал на нас, потому что испугался. Почему он испугался?

Малигос ничего такого не заметил и поэтому просто пожал плечами. Кейлек снова согласился с безразличием своего предшественника. Он лишь хотел покинуть этот безумный мир. Дракон вдруг задумался, что же сейчас происходит с его настоящим телом.

Перед взглядом его вновь все закружилось. Несколько секунд Кейлек парил во тьме, а затем снова очутился… нет, не в Нексусе, а в очередном видении, за которым он наблюдал глазами юного Малигоса.

Насколько понял Кейлек, они все еще находились где-то в той же скалистой местности. Небо над ними, как и небо Нордскола, было затянуто тучами.

Сбоку от него — точнее, от Малигоса — раздался горестный вой.

Малигос, похоже, знал, в чем дело, поскольку, несмотря на желание Кейлека, не сразу повернулся на звук. Лишь когда завывания, не стихая, продолжились, он все-таки посмотрел в нужную сторону.

Взгляд Кейлека наконец упал на Алекстразу. Ее морда была обращена к небу, а из пасти вырывался плач, полный горечи утраты. Будь у Кейлека собственное тело, он содрогнулся бы от столь душераздирающего воя.

Крылья Алекстразы покрывали землю, подобно савану. Ее тело раскачивалось из стороны в сторону, хвост волочился по каменистой земле.

Малигос исполнил свое обещание и нашел ее родного брата… точнее, то, что от него осталось. Теперь Кейлеку захотелось, чтобы его носитель отвернулся, но Малигос с растущим интересом разглядывал останки, пытаясь понять причину его смерти.

Сородич Алекстразы погиб, сражаясь за свою жизнь. В том мире такое случалось часто, но этот протодракон не просто пал в бою с себе подобным. Ни одно знакомое Кейлеку или даже Малигосу драконье дыхание не лишало тело жертвы всех жизненных соков. Огненно-рыжий самец превратился в иссохшую груду из костей и чешуи.

Что хуже, искаженное выражение его морды говорило о том, что перед смертью брат Алекстразы чувствовал все творившиеся с ним чудовищные изменения.

Алекстраза продолжала горевать. Малигос же внезапно вздрогнул. Кейлек почувствовал, как его носитель встревожился, хотя сам Малигос и не понимал почему.

Все вокруг накрыла огромная тень. А затем она исчезла так же быстро, как и появилась. Малигос поднялся в воздух, поворачиваясь и глядя во все стороны, но вокруг видел лишь плотные облака.

Нет. Что-то мелькнуло высоко над ним. Кейлек лишь на секунду заметил движение. Он попытался заставить Малигоса посмотреть в том направлении.

Наконец, его носитель поднял голову. В тот же миг скрывавшееся в вышине существо рассекло пелену облаков.

Но прежде, чем Кейлек успел его рассмотреть, дракона затянуло в беспорядочный водоворот неразборчивых голосов и криков. Образы замелькали перед ним так быстро, что он ничего не успевал понять.

А затем… Кейлек снова провалился во тьму.

Глава третья

Прародитель драконов

Кейлек? Кейлек?

Ее голос ворвался во тьму, и Кейлек наконец пробудился. Дракон что-то пробормотал — кажется, это было ее имя — но сам не мог разобрать исходившие из его рта звуки. Бывший Аспект распахнул глаза, думая, что он все еще лежит в туннеле, и при этом ожидая увидеть ее, склонившуюся над ним. Дракон даже не был уверен, от чего ему стало бы стыдно больше.

Но когда Кейлек огляделся, то обнаружил, что он один… и больше не лежит в проходе. Каким-то образом он очутился в огромной пещере, которая служила его покоями. Но еще больше его озадачило то, что он лежал на своем любимом месте для сна.

Однако вопрос, как он здесь оказался, волновал Кейлека далеко не в первую очередь. Гораздо важнее было выяснить, что произошло после того, как он потерял сознание. Синий дракон не знал, сколько прошло времени, но догадывался, почему ему стали являться эти удивительные видения.

Разогнув затекшие когтистые пальцы, дракон посмотрел на, казалось бы, непримечательный артефакт. Проклятия сорвались с его уст, и Кейлек уже хотел было разбить его о стену пещеры, но передумал. Вместо этого дракон направился в самую темную часть своего убежища.

Из этой тени Кейлек достал большой куб, который принялся расти у него на глазах. Наконец, он стал достаточно большим, чтобы в него мог поместиться целый ночной эльф. Если бы Кейлеку захотелось, чтобы куб принял еще больший размер, он мог бы увеличить его одной лишь силой мысли. Магические клетки создавались для самых разных задач, в том числе и в качестве тюрем для существ. В Нексусе их хранилось великое множество, и Кейлек выбрал именно эту, потому что, в отличие от других, он была почти пуста.

Клетка окуталась потрескивающей магической энергией, и огромный куб повис над землей. Для стороннего наблюдателя он выглядел как большой ящик из дерева и камня с бронзовыми краями. На каждой из четырех сторон сверху вниз были начертаны голубые запечатывающие надписи, а посередине проходила темная полоса, делившая куб надвое. Казалось, что верхняя и нижняя части держатся на одних лишь печатях и этой полосе.

Повинуясь воле бывшего Аспекта, печати были сорваны, и металлические края исчезли. Верхняя половина откинулась в сторону, подобно крышке. Далеко не все магические клетки работали так же, просто эта была предназначена для хранения артефактов. А еще, в зависимости от того, чего именно хотел Кейлек, ее можно было открыть несколькими способами.

Засунув лапу внутрь, дракон положил туда артефакт. В клетке он не только будет скрыт от посторонних глаз, но и не сможет больше отравлять его мысли.

Магическая клетка снова захлопнулась и исчезла. Облегченно вздохнув, Кейлек вспомнил о женском голосе, который пробудил его от беспамятства. Она уже не в первый раз пыталась поговорить с ним с тех пор, как дракон покинул Даларан. После их последней встречи она наверняка думала, что он снова свяжется с ней, но Кейлек всякий раз находил причины не делать этого. Последней такой причиной стала его уверенность в том, что даже она винила его за утрату Радужного Средоточия.

В который раз Кейлек решил, что им нужно со всем покончить. Их дороги вели в разных направлениях, и они больше не могли оставаться вместе…

Но ее голос снова позвал его:

Кейлек… Кейлек…Ответь мне…

Он хотел пропустить ее зов мимо ушей, но видения ослабили его волю. Кроме того, Кейлек убедил себя, что, будучи верховным магом — причем самым могущественным из тех, в чьих жилах не текла кровь дракона, — она могла что-нибудь знать о чарах, которые создали обнаруженный им артефакт. Все-таки именно Джайна помогла ему обнаружить радужный кристалл, когда его собственные усилия не увенчались успехом. После той охоты Кейлек во многом считал чародейку более сообразительной, а ее ум более гибким, чем его собственный… и из-за этого лишь еще больше стыдился собственных неудач.

Когда она снова позвала его, Кейлек наконец отозвался:

Я здесь, Джайна.

Стоило ему ответить, как в тот же миг кое-что произошло. В воздухе перед Кейлеком появилась дыра, посреди которой возникло большое круглое изображение знакомых ему покоев, которые находились в сотнях километров от него. И на этом фоне стал приобретать форму силуэт женщины.

Но прежде, чем все это случилось, сам Кейлек изменился. Он сильно уменьшился в размерах, встал на задние лапы, которые исказились и превратились в мужские ноги, а его передние конечности стали руками. Крылья и хвост Кейлека сжались, а затем исчезли вовсе. Его синяя чешуйчатая морда превратилась в бледное гладкое лицо красивого юноши — достойного представителя любой из эльфийских рас.

Самой очевидной чертой, указывавшей на его истинное происхождение, были его длинные темно-синие волосы и охотничьи одеяния, тоже темно-синего и черного цветов. Кейлек выпрямился, чувствуя себя в этом обличье гораздо свободнее, чем в драконьем. Этот облик позволил ему узнать, что значит по-настоящему жить, с его помощью он познал счастье… и боль. Кейлек часто жалел, что не родился двуногим существом, которым так часто притворялся.

Когда он завершил перевоплощение, силуэт внутри изображения тоже стал отчетливо виден. Вот только в отличие от Кейлека стоявшая перед ним чародейка была именно той, кем и казалась. Женщиной. Прекрасной. Очень могущественной.

И все еще столь юной, несмотря на все, что ей пришлось пережить. Кейлек видел, как недавние события оставили на ней свой отпечаток и ожесточили ее, хотя она и старалась притворяться, будто не изменилась. Джайна Праудмур никогда не желала возглавлять Совет Шестерых, правивший Далараном — королевством чародеев. Однако после того, как ее предшественник — Ронин — героически пожертвовал собой, другие маги обратились именно к ней. Джайне — дочери легендарного и, как сказали бы некоторые, печально известного покойного адмирала Дэлина Праудмура — долгое время приходилось совмещать свой долг перед Советом с обязанностями правительницы островного государства Терамор.

Одно лишь это бремя показалось бы слишком тяжелым для любого существа, в том числе и для дракона. Но, вдобавок во всему, Джайне пришлось смириться с ее личным участием в гибели собственного отца, и с тем, что она не смогла спасти Терамор от свирепой Орды, обрекшей ее город на уничтожение.

«Мы с ней во многом похожи», — подумал Кейлек, глядя на чародейку.

Когда она посмотрела него, дракон постарался сохранить бесстрастное выражение лица. Джайна же, напротив, благодарно улыбнулась ему, словно Кейлек оказал ей большую услугу, наконец ответив на зов. От этого он лишь почувствовал себя еще хуже.

— Я уже начала за тебя беспокоиться, — в ее голосе, казавшемся Кейлеку глубоким и мелодичным, слышались отголоски ее прошлых страданий и сожалений.

Кейлек дивился тому, что она находила в себе силы двигаться дальше. Ее не остановила ни боль от утраты погибших в Тераморе, ни раскаяние в том, что она собиралась сделать с Оргриммаром с помощью украденного Радужного Средоточия. После тех событий Кейлек стал восхищаться ею и почувствовал в чародейке родственную душу.

— Спасибо за заботу, Джайна, но я в порядке.

— Точно? — Она наклонилась поближе. Казалось, будто она вот-вот к нему прикоснется. Кейлек чувствовал себя так, словно пронзительный взгляд чародейки смотрит прямо в его драконью душу. — Ты мало спишь. Это заметно. Ты слишком много на себя взвалил. Твои обязанности могут подождать…

— Я должен все закончить, — слишком быстро выпалил он.

Горечь, прозвучавшая в его словах, ошеломила Кейлека не меньше Джайны. Впрочем, чародейка почти сразу же оправилась, и ее удивление сменилось сочувствием. При виде этого Кейлеку лишь стало еще совестнее.

— Расскажи лучше о себе, — предложил он, нарочно меняя тему. — Как поживает Кирин-Тор?

Джайна, конечно, поняла, что он делает, но позволила ему увести разговор в другое русло.

— У нас все еще с трудом получается поддерживать порядок, но делается все возможное. Ты не хуже меня помнишь, как после твоего последнего визита все перевернулось с ног на голову. Мне пришлось внести кое-какие изменения. Они мне не нравятся, но это было необходимо сделать.

Когда Джайна не пояснила, что именно за изменения, Кейлек не стал спрашивать. Дракон очень хотел помочь ей, но разве мог он сделать хоть что-нибудь, будучи не в состоянии помочь даже самому себе?

«Возможно, пришло время нам расстаться, — решил дракон. — Наверное, мы больше ничего не можем друг другу предложить…»

Внезапно в его сознании вспыхнул образ юной Алекстразы.

Кейлек не сдержался: он ахнул и вздрогнул. К несчастью, Джайна это заметила.

— Кейлек! Тебе нездоровится?..

Рев дракона — точнее, протодракона — заглушил ее следующие слова. И все же у синего дракона получилось спрятаться перед чародейкой за маской напускной уверенности.

— Как ты и сказала, я сегодня недостаточно спал. Прости, если напугал тебя.

Он очень старался придать своему голосу безразличное выражение, надеясь, что она ему поверит. Кейлек не мог точно сказать, насколько ясно он сейчас соображает — его уже начали одолевать посторонние звуки и образы.

Джайна осталась на месте. Она смотрела на него с непроницаемым выражением лица.

— Ты точно в порядке?

Он отвлекся, глядя на труп очередного протодракона. Что-то в его состоянии встревожило Кейлека, но образ исчез прежде, чем он успел понять, что именно. Звуки, а в особенности голоса, начинали сводить его с ума.

— Да! — слишком громко ответил он. — Прости, пожалуйста! Мне нужно отправляться на встречу!

Больше не заботясь о том, насколько убедительно звучат его отговорки, Кейлек прервал связь с чародейкой. Изображение Джайны растворилось в воздухе прежде, чем она успела хоть что-то сказать. Бывший Аспект, пошатываясь, вышел на середину своего убежища. Его голова шла кругом от нахлынувших голосов и бессвязных образов. Дракон лишь радовался тому, что ни Джайна, ни кто-либо из его рода не увидел его в таком состоянии.

Кейлек рухнул на колени, уперевшись в каменный пол рукой — чешуйчатой рукой с длинными, острыми когтями. Он не мог сосредоточиться, и его тело исказилось, пытаясь найти золотую середину между его истинным обликом и тем, который он принял ради Джайны. Его рот и нос вытянулись, а ноги заныли от боли, когда колени стали изгибаться то в одну, то в другую сторону. Обычно дракон с легкостью менял форму, но сейчас, застряв в промежуточном состоянии, он почувствовал такую боль, какую никогда не испытывал прежде.

Наконец, Кейлек не выдержал. Он начал падать вперед…

И снова воспарил в небеса, став частью юного Малигоса.

Время снова сдвинулось вперед. Алекстраза больше не сопровождала Малигоса, но теперь в небе летали другие протодраконы как минимум шести различных цветов. Несмотря на свои различия, они, похоже не собирались драться друг с другом. Впрочем, Кейлек подозревал, что эта ситуация может измениться в любую минуту.

Малигос был взволнован, и Кейлек в свою очередь тоже забеспокоился. Он никак не мог понять, что именно встревожило Малигоса. Протодракон гнал от себя мысли, словно сам не хотел сейчас с ними разбираться.

Вскоре стало понятно, почему в одном месте собралось такое множество разных протодраконов. Вдоль низких, покрытых травой холмов, раскинувшихся внизу, мчалось большое стадо крупных животных, похожих на коричневых мохнатых карибу. Два протодракона уже спикировали вниз и схватили свою добычу, но маленькая желтая самка не рассчитала скорость и чуть было не врезалась в землю.

Когда она снова поднялась ввысь, к ней присоединилась Алекстраза, которая только что схватила себе одного из карибу. В отличие от других охотников огненно-рыжая самка быстро прокусила шею животного в месте, где находилась его артерия, и мгновенно убила его. Кейлек почувствовал, что Малигоса позабавили ее действия — большинство протодраконов любили лакомиться свежей, еще живой добычей. Но Алекстраза, похоже, чувствовала себя виноватой за то, что ей приходится охотиться на животных.

Она попыталась предложить добычу маленькой желтой самке, которой явно недоставало пропитания, но та в ответ лишь злобно щелкнула зубами. Вместо того чтобы рассердиться, Алекстраза терпеливо продолжила помогать своей спутнице.

«Даже тогда она заботилась о беззащитных», — с восхищением подумал Кейлек, вспоминая Алекстразу его времени, Хранительницу Жизни. Здесь, будучи еще столь юной, она уже проявляла к другим больше сочувствия, чем многие.

Дальше Малигосу стало неинтересно наблюдать за самками, и он отвернулся, так что Кейлеку пришлось смотреть на других охотников. Внимание Малигоса привлекли действия темно-коричневого самца. Он зависал над бегущим табуном, а затем, словно предугадав их действия, пикировал вниз ровно в тот миг, когда животные, надеясь увернуться от крылатых хищников, сворачивали в сторону. Но коричневого самца это не останавливало. Казалось, он точно знает, куда и как быстро повернут копытные. Там, где другим охотникам удавалось схватить лишь клочья земли и травы, он уже успел поймать две вкусные тушки подряд.

Малигос восхищался умом и ловкостью самца, но затем потерял интерес и к нему: два других охотника, у которых не получилось добыть себе ужин, стали шипеть и бросаться друг на друга. Они не сказали друг другу ни слова. Как и серый самец, которого Кейлек и Малигос встретили в прошлом видении, эти протодраконы были не намного умнее диких котов или волков, обитавших в других частях этого мира. Малигос с презрением наблюдал за их дракой, а Кейлек тем временем снова задумался над тем, почему некоторые протодраконы стали разумными, а другие — нет.

Протодраконы, поедавшие свою добычу, тоже наблюдали за потасовкой. Некоторые из них явно были разумны, а другие вели себя как дикие животные — они настороженно поглядывали на дерущихся, боясь, что те попытаются отнять их еду. Один сине-зеленый самец ощерился, глядя на сцепившихся протодраконов, а затем, почувствовав на себе взгляд Малигоса, посмотрел на него.

«Корос», — его имя пришло Кейлеку на ум так, словно он сам был знаком с этим самцом. Судя по всему, его знал Малигос, и, очевидно, они друг друга недолюбливали. Корос зашипел на своего соперника, а затем уткнулся мордой в свежеубитую тушу. Сине-зеленый самец оторвал от нее крупный кусок кровавого мяса, после чего, глядя прямо на Малигоса, стал жевать его с таким видом, будто этот кусок был вырван из его шеи.

Кейлек почувствовал, как Малигос раздумывает, а не наброситься ли ему на Короса, но эти опасные размышления были прерваны, когда рядом с ним приземлилась маленькая бледно-желтая самка. Она раздраженно фыркнула, когда Алекстраза, все еще сжимавшая в когтях добычу, опустилась рядом с ней напротив Малигоса.

— Мой брат… — нерешительно начала маленькая протодраконица. — Сестра говорит, ты его нашел.

Малигос и Кейлек оба удивились тому, что эта самка оказалась сестрой Алекстразы. Они были разного цвета, и от Малигоса Кейлек узнал, что желтоватый оттенок этой протодраконицы отличался от цветов двух других известных ему семей. Единственной общей чертой двух самок была их гладкая блестящая кожа, столь непохожая на грубую шкуру большинства протодраконов.

— Нас было трое в кладке. Трое выживших. Теперь только двое.

Малигос понимающе склонил голову. Для протодраконов три выживших яйца в кладке не означали ничего хорошего. Более того, во многих здоровых протодраконьих семьях столь хилое потомство вроде этой желтой самки обычно убивали еще во младенчестве.

Протодраконица, похоже, ждала от Малигоса более обстоятельный ответ. Наконец, он произнес:

— Твой родной брат. Он умер необычно.

Кейлек на месте Малигоса сказал бы что-нибудь другое, но сестра Алекстразы, похоже, осталась довольна.

— Да! Он умер необычно! Как он умер?

— Я не знаю.

Маленькая самка склонилась поближе.

— Был еще один…

— Изера, нет! — резко вмешалась Алекстраза. — Мы же договорились…

Кейлек не расслышал, что она сказала потом. Вместо этого он глазами Малигоса пораженно уставился на третью из великих Аспектов. Кейлек знал Изеру его времени — Изеру Пробудившуюся, — но не мог себе представить, как это тщедушное создание смогло стать одним из самых могущественных существ во всем Азероте.

Услышав щелканье зубов и шипение, Кейлек снова обратил внимание на то, что происходило вокруг Малигоса. Алекстраза и Изера выгнули шеи и кружили, словно собираясь напасть друг на друга. Каждая обнажила свои острые клыки и когти, и даже Изера стала выглядеть угрожающе. Несколько раз они обе делали выпады головами, но затем снова отступали.

Такие конфликты были знакомы Кейлеку — он видел их среди себе подобных и обычно мог разобрать, дерутся они по-настоящему или лишь показушничают. Но по сестрам понять это было трудно. Челюсти Изеры и Алекстразы щелкали в опасной близости от шей друг друга, а когти не раз царапали шкуры.

А затем… звук оглушительнее раската грома заставил замереть и сестер, и всех окружавших их протодраконов.

Грохот раздался снова, и каменистая гряда, на которой сидел Малигос и другие охотники, содрогнулась. Несколько протодраконов съежились от страха, и Кейлек почувствовал, что даже Малигос борется с порывом распластаться по земле.

И лишь затем Кейлек понял, что на самом деле этот невероятный шум был оглушительным ревом.

Часть затянутого тучами неба с невероятной скоростью рухнула вниз. Облака разлетелись в стороны, пропуская существо, способное вселить ужас не только в любого протодракона, но и в самых сильных драконов вроде Кейлека.

Эта тварь была протодраконом, но настолько гигантским, что даже драконы казались в сравнении с ним карликами. Кейлек знал лишь одно существо, сопоставимое с этим… но тогда ему бы пришлось сравнить Галакронда с ним самим.

Кейлек никогда не видел Галакронда во плоти, но даже ничтожная вероятность того, что он спутал этого колосса с кем-то еще, была сведена на нет, когда имя Прародителя Драконов снова и снова пронеслось в сознании Малигоса. Когда носитель Кейлека на секунду оторвал взгляд от Галакронда и посмотрел на других протодраконов, бывший Аспект увидел, что в небе не осталось ни одного охотника. Теперь там властвовал лишь Галакронд, и ни один протодракон не был настолько глуп, чтобы оспорить его господство.

Он спикировал вниз и за несколько секунд пронесся над холмами. За Галакрондом поднялся мощный ветер, который сорвал некоторых протодраконов с места и швырнул их добычу вниз на траву. Рев Галакронда сотряс землю на многие километры вокруг, заставив Малигоса и сестер крепче вцепиться когтями в их опору.

Галакронд развернулся с невероятной для столь гигантского существа ловкостью. Он снова пронесся над запаниковавшим стадом, но на этот раз нашел свою цель. В каждую из своих огромных задних лап протодракон схватил по две карибу, а еще одно животное целиком исчезло в его исполинской пасти. Лишь затем он снова поднялся в воздух. Проглотив пойманного зверя, Галакронд через несколько секунд сожрал и тех, кого держал в левой лапе. К тому моменту, когда исполин выровнялся в воздухе, все пять туш уже направлялись по пищеводу в его желудок.

Но пяти оказалось недостаточно. Галакронд заложил вираж и рванулся к разбежавшимся в стороны животным. Но на этот раз он неожиданно затормозил. Кейлек недоуменно смотрел, как его гигантские крылья подняли ураган, и несколько дюжин карибу кубарем покатились по земле.

Не успели животные подняться на ноги, как Галакронд схватил их. Держа в лапах не меньше восьми туш — по крайней мере, столько видел Кейлек, — Прародитель Драконов снова взмыл в облака.

Прошло несколько секунд после ухода Галакронда, и лишь затем первые протодраконы осмелились пошевелиться. Они не стали продолжать охоту — все карибу разбежались, и нужно было очень постараться, чтобы их поймать. Но дело было не только в этом. Многие протодраконы все еще были напуганы неожиданным появлением Галакронда. Некоторые поднялись в воздух и направились в места поспокойнее. Другие все еще пребывали в подавленном состоянии.

«Прародитель Драконов…» — Кейлек все еще не мог поверить своим глазам. Он и не представлял, что когда-нибудь получит возможность увидеть Галакронда вживую.

Синий дракон знал о Прародителе совсем немного. Тот был самым огромным созданием из всех, что когда-либо населяли Азерот, и ознаменовывал переход от протодраконов к современным драконам. Конечно же, Галакронд вовсе не был настоящим отцом всех драконов — эта легенда зародилась лишь несколько тысячелетий назад. Но именно после него появились пять Аспектов и возникли их роды. Протодраконы же после этого вымерли.

О Галакронде ходили и другие легенды, но на самом деле, как понял Кейлек, лишь трое из бывших Аспектов знали истину. Он никогда не расспрашивал их о Прародителе Драконов и теперь очень об этом жалел.

Однако вскоре благоговение Кейлека сменилось бессильной яростью и растущим беспокойством, ведь он все еще был заточен в этих видениях прошлого. Каждое казалось ему все более и более правдоподобным, словно его время было лишь плодом воображения, а все происходящее здесь — настоящим.

В который раз молодой дракон попытался усилием воли вернуть себя в свое тело, но ничего не изменилось. Он продолжал оставаться мелким, незаметным призраком, заключенным внутри Малигоса. Ни Алекстраза, ни Изера даже не смотрели на стоявшего рядом с ними самца, а ведь в будущем их способности позволили бы им почуять присутствие Кейлека.

«Я освобожусь!» — взревел синий дракон, но никто, кроме него самого, не услышал этих криков. Без глотки, без тела, он ощущал себя лишь воспоминанием, о котором все забыли.

До его ушей — а точнее, до ушей Малигоса — донесся хохот. Поначалу Кейлек подумал, что кто-то смеется над ним, но на деле какой-то темно-серый самец, немного превосходивший размерами других, смеялся над остальными протодраконами и злорадно скалил зубы.

— Трусливые птенцы! — провозгласил он. — Вы боитесь неба! И боитесь земли! Галакронд смеется над вашими страхами, и я, Нелтарион, смеюсь вместе с ним!

Некоторые протодраконы зашипели на серого самца, но никто не бросил ему вызов. Судя по взглядам, которые они метали в его сторону, все знали, что он силен и сможет ответить за свои слова. Даже те протодраконы, что казались ненамного умнее обычных животных, не стремились ввязываться в драку…

«Нелтарион?» — Кейлек вдруг сообразил, чье это имя. Он тщетно попытался взять тело Малигоса под контроль, а серый протодракон тем временем, все еще смеясь, полетел прочь. Если Галакронд был поразительным и ужасным существом из прошлого, то этот серый самец в будущем представлял угрозу всему живому на Азероте. Кейлек не знал более порочного создания, чем Нелтарион.

Хотя во времена Кейлека этого серого протодракона будут знать под другим, более точным именем… Смертокрыл.

Глава четвертая

Неожиданные союзники

Азероту пришлось пережить множество страшных эпох, множество страшных угроз. Демоны Пылающего Легиона и Раскол были лишь самыми разрушительными из всех. Однако для драконов и многих других обитателей этого мира не существовало беды ужаснее, чем безумный Аспект. Тот, кто некогда был Хранителем Земли, стремился уничтожить все живущее. Это началось во время Войны Древних, разразившейся десять тысяч лет назад, и закончилось лишь недавно.

Ценой невероятных жертв Смертокрыл был повержен, но Кейлек, глазами Малигоса смотревший на летевшего в облаках Нелтариона, гадал, как бы сложилась судьба Азерота, если бы Смертокрыл никогда не существовал.

«Лети за ним! — тщетно пытался приказать он Малигосу. — Лети за ним и покончи с этим ужасом еще до того, как он начнется!»

Но Малигос ничего не сделал. Его больше не интересовали ни Нелтарион, ни все остальные. Не сказав Алекстразе и Изере ни слова, он взмыл в воздух и направился на север. Некоторые протодраконы зашипели на Малигоса, когда он пролетал мимо, но снежно-голубой самец не обратил на них никакого внимания. Он уже насытился и теперь хотел лишь свернуться в своей далекой пещере и хорошенько поспать, пока его пища переваривается. И протодракон даже не догадывался, что Кейлек желал вовсе не этого.

Внезапно что-то тяжелое врезалось Малигосу в спину. Он перевернулся в воздухе и начал падать. Пытаясь восстановить контроль, он и Кейлек успели заметить, что именно стало причиной их падения.

Корос и еще один самец такого же цвета ушли в пике, собираясь напасть. Малигос смог затормозить падение, но у него не получалось выпрямиться. Корос и его товарищ приближались, шипя в предвкушении.

Малигос распахнул пасть, и из нее вырвался поток льда. Корос увернулся, но второму протодракону не удалось избежать удара, и льдинки порвали его крыло.

Однако в тот же миг в бой вступил третий враг, тоже ударивший Малигоса со спины. Кейлек, беспомощно наблюдая за происходящим, предположил, что Корос подстроил это нападение еще до появления Галакронда. Из сумбурных мыслей Малигоса Кейлек понял, что они давно враждуют из-за территории, добычи и из-за того, кто из них умнее. И в ту секунду казалось, что в последнем пункте Корос обошел Малигоса.

Корос выдохнул, и Малигоса облепило что-то похожее на дымчатую паутину. Снежно-голубой самец начал задыхаться, когда дым залепил ему ноздри и рот.

Первый из спутников Короса, несмотря на свои раны, снова вступил в бой. Он алчно распахнул пасть, стремясь вцепиться Малигосу в горло.

Вдруг грянул гром… точнее, раздался звук, похожий на гром. Раненый враг рухнул вниз, словно тысяча дворфов ударили его своими молотами.

За резким грохотом последовал раскатистый хохот. Кейлек увидел, как перед Малигосом пронесся размытый серый силуэт, затем врезавшийся в Короса.

— Хотите драться? Деритесь со мной! — воскликнул Нелтарион, сцепившись с соперником Малигоса.

Корос не рассчитывал, что ему придется бороться с еще одним противником, но не отступил. Он распахнул пасть… и Нелтарион врезал ему по нижней челюсти, захлопнув ее в решающий момент.

Корос отшатнулся от своего противника. Сине-зеленый самец стал скрести свою пасть когтями, раздирая чешую и кожу. Наконец ему удалось снова открыть ее. У Нелтариона получилось обратить смертоносное дыхание протодракона против него самого, и Малигос с Кейлеком могли лишь восхититься этим.

Однако, насмехаясь над своим незадачливым врагом, серый протодракон не заметил третьего нападавшего. Оставшийся сине-зеленый ящер насел на Нелтариона сверху, обхватил его задними лапами за горло и в то же время попытался прокусить ему крыло.

Но в следующую секунду Малигос, у которого наконец появилась возможность прийти в себя, вырвал добычу из его лап. Он стал драть крылья и шею другого протодракона и нанес ему два мощных удара. Кровь потекла по его морде, когда он вцепился в своего противника.

Тот, бешено хлопая крыльями, смог ударить Малигоса одним крылом по голове. Малигос на миг оторопел и ослабил хватку. Его враг воспользовался моментом и вырвался. Но вместо того, чтобы продолжать сражаться, раненый гигант изо всех сил помчался прочь.

Еще один нападавший быстро пролетел мимо Малигоса. Кейлек и его носитель запоздало признали в улетавшем протодраконе Короса. Куда подевался третий участник коварного нападения, они не видели.

— Так быстро? Трусы! Вернитесь! Деритесь еще! — проревел вслед удалявшимся протодраконам Нелтарион.

Несмотря на победу, Малигос вовсе не хотел и дальше терзать своего старого соперника. Он молча смотрел, как серый протодракон продолжал осыпать побежденных оскорблениями, пока те не скрылись из виду.

Наконец потеряв к ним интерес, Нелтарион повернулся к Малигосу.

— Ты хорошо дерешься! Не так хорошо, как Галакронд, и не так хорошо, как я, но все равно хорошо!

Малигос кивнул.

— Ты очень хорошо дерешься. Малигос говорит тебе спасибо.

В ответ на слова благодарности серый от души рассмеялся.

— Нет! Это тебе спасибо! Хорошая вышла драка!

Малигос никогда не избегал боя, но, в отличие от Нелтариона, он не любил драться. Кейлек же тем временем разрывался на части: он был рад, что Нелтарион пришел им на помощь, и в то же время его беспокоило то, что перед ними в воздухе висел будущий Смертокрыл.

— Да, хорошая драка, — наконец согласился снежно-голубой протодракон.

— Мы с тобой — братья по крови! — продолжил Нелтарион, подлетев поближе. — А еще мы оба умнее других!

Второй протодракон не стал возражать. Несмотря на все его хвастовство, Нелтарион и правда был умен. Малигос, воспользовавшись тем, что серый сам упомянул исполина, перевел разговор на интересовавшую его тему:

— Галакронд. Он никогда здесь не охотится. Почему прилетел теперь? Ты знаешь?

— Ха! Галакронд охотится там, где хочет! — Тем не менее, сказав это, Нелтарион призадумался. Хорошенько поразмыслив, он добавил: — Больше еды. Да, здесь больше еды.

— Больше еды, — согласился Малигос, а затем его осенила ужасная мысль. — Нашей еды!

Нелтарион сразу же его понял.

— Нашей еды… Это плохо.

— Да. Плохо… — Вдруг что-то на ближайших холмах привлекло внимание Малигоса. Он сразу же бросил взгляд в ту сторону, позволив и Кейлеку все увидеть.

— Они возвращаются? — с предвкушением спросил серый протодракон, имея в виду Короса и двух его спутников.

— Нет, — внимание Малигоса оставалось прикованным к тому, что он заметил, но мысли были окутаны туманом, и Кейлек не мог их прочесть. Вдруг Малигос заложил вираж и направился к тем холмам. Нелтарион заинтересованно последовал за ним. Они очутились там уже через несколько секунд, и Малигос начал внимательно осматривать окрестности.

— Ничего нет, — заключил Нелтарион еще до того, как его спутник закончил осмотр. — Врагов нет, драться не с кем. Жаль.

— Врагов нет, — нерешительно согласился Малигос. — Я…

И снова будущий Аспект что-то заметил краем зрения. На этот раз он отреагировал еще быстрее.

— Что-то нашел? — с растущим любопытством спросил серый.

Малигос прищурился. Кейлек, глядя на все его глазами, ничего не замечал, но он почувствовал, как Малигос напрягся, будто он сам что-то увидел.

Какая тонкая чувствительность…

Эти слова произнес не Кейлек. Не было их и в мыслях Малигоса.

И хотя у него не было голоса, Кейлек ахнул, когда наконец увидел. У него на глазах земля начала двигаться, и по ней пошла рябь, волны превышали рост взрослого человека. Рябь находилась совсем рядом и шевелилась медленно, словно желая увидеть, что произойдет. Большинство и не заметили бы ее, как, например, Нелтарион. Он фыркал и смотрел по сторонам, терпеливо дожидаясь, когда Малигос закончит.

«Посмотри туда! Посмотри туда!» — безуспешно требовал Кейлек, но вскоре ему стало ясно, что Малигос не видел того же, что и он. Наконец снежно-голубой протодракон сдался и повернулся к Нелтариону…

И в тот же миг Кейлек — но не его носитель — увидел, кто за ними следил.

А затем мир бешено завертелся, и Кейлек потонул в черном водовороте. Его телу и сознанию было не за что ухватиться. Синий дракон провалился в темную, бездонную дыру…

И очутился на полу своего убежища. С Кейлека, все еще находившегося в промежуточном состоянии между драконьим и эльфийским обликами, градом катил пот.

Застонав, он пополз к ближайшей стене. Когда Кейлек достиг ее, в воздухе возник небольшой сияющий фонтанчик серебристой воды, чьи струи сами собой повернулись в сторону медленно преображающегося дракона. Широко раскрыв ставшую вытянутой морду, Кейлек начал жадно глотать прохладную освежающую влагу. По мере того, как магическая жидкость проникала в тело бывшего Аспекта, разум его прояснялся. Первым делом Кейлек подумал не о том, что видел в последние секунды, а о свалившемся на его голову проклятии. С трудом поднявшись на ноги, синий дракон вернулся в свой секретный уголок, где спрятал артефакт.

Как он и думал, тот сиял точно так же, как в пустошах, когда Кейлек впервые его заметил. Сияние мгновенно погасло, но Кейлека уже было этим не одурачить. Артефакт вовсе не дремал, и, скорее всего, он пробудился в тот самый момент, когда Кейлек его почувствовал.

Дракону уже было все равно, зачем создавался этот предмет. Он лишь хотел либо уничтожить его, либо зашвырнуть куда-нибудь очень далеко.

Хорошо зная, к каким катастрофическим последствиям могут привести действия с любым магическим предметом, Кейлек остановился на втором варианте. Он представил себе далекое, недоступное другим место и, произнеся заклинание, перенес туда прокля`тый артефакт.

Почувствовав огромное облегчение, бывший Аспект откинулся назад, радуясь тишине и покою.

Мысли невольно вернулись к тому, что явилось ему в видениях. Малигос, Алекстраза, Изера и Нелтарион. Четыре существа из тех, кто навеки изменил Азерот, став его Аспектами. Кейлек предположил, что дальше в этих видениях должен был появиться и юный Ноздорму. Та часть Кейлека, что тяготела к исследованиям, жаждала понять, что же означают эти видения, а вот та, что отвечала за эмоции, вообще не желала о них думать. Каждая новая киртина все сильнее врезалась ему в сознание. Кейлек боялся, что, если это продолжится, вскоре он потеряет рассудок.

Дракон снова вернулся к волшебному фонтану — своему собственному изобретению, которое теперь оказалось очень полезным. Утолив жажду, Кейлек выбросил из головы все мысли о видениях. У него имелись более важные и неотложные дела…

Перед ним стояло порождение кошмаров — мертвенно-бледный дракон со впавшими белыми глазами и высохшей плотью. Его гниющий язык свисал набок изо рта. Он прыгнул на Кейлека…

И исчез.

Синий дракон содрогнулся. Его сердце бешено колотилось. Дракон все еще чувствовал смрад разлагающейся плоти, хотя постепенно осознал, что увиденная им тварь была не настоящей, а лишь плодом его воображения. Напугать дракона хоть на секунду было очень непросто, но у кошмарного видения это точно получилось. Кейлек никак не мог избавиться от ощущения, что он почувствовал даже запах наваждения, хотя это и было невозможно…

Успокоившись, Кейлек первым делом подумал про артефакт, но тот находился в нескольких сотнях километров отсюда. Бывший Аспект не верил, что реликвия могла повлиять на него с такого расстояния. Однако чем больше деталей жуткого видения он вспоминал, тем больше они указывали на его связь с артефактом. Кейлек видел перед собой не дракона, а протодракона, на размеры которого повлияла фантазия самого Кейлека… вот только синий дракон даже не думал о протодраконах до тех пор, пока не нашел среди костей Галакронда ту треклятую штуковину.

«Галакронд…»

Кейлек услышал вокруг себя голоса, но он тут же понял, что они звучат лишь в его голове.

«Эта тварь мертва! Она не может драться!»

Кейлек взревел, и его крик эхом разнесся по убежищу. Но даже рев не смог заглушить голоса, которые становились все громче и громче. Дракон отчаянно завертелся на месте, ударив хвостом о стену с такой силой, что по камню пошли трещины.

— Я не стану вас слушать! Я не поддамся!

«Столько погибших…»

«Мы не можем сражаться…»

«Мы должны это сделать, чем бы ни пришлось пожертвовать».

Последний голос перекрыл все остальные. А вместе с ним Кейлек увидел еще одно наваждение. Оно казалось таким реальным, что дракон снова подумал, будто оно стоит прямо перед ним.

Силуэт в одеяниях с капюшоном.

Фантом снова исчез во тьме. Кейлек продолжал стоять, не шевелясь. Он боялся, что, если хотя бы шелохнется, безумие снова поглотит его. Когда ничего не произошло, дракон глубоко вздохнул и крепко призадумался. Он видел лишь один выход.

Ему придется снова встретиться с Алекстразой.

Найти ее — ту, которая когда-то была Хранительницей Жизни, — для многих становилось непростой задачей. Алекстраза не оставалась в одном месте надолго, ведь иначе ее начинала одолевать тоска по всему, что она потеряла. Кейлек знал: ей пришлось смириться с тем фактом, что их раса скоро вымрет, что последние яйца уже вылупились, и теперь, со временем и с каждой новой трагедией, драконов будет становиться все меньше.

Но не то между бывшими Аспектами осталась какая-то связь, не то Кейлек понимал Алекстразу лучше, чем даже сам думал, — как бы там ни было, ему удалось быстро найти ее, хотя несколько раз он и пошел по ложному следу. Синий дракон летел низко над лесом и, когда до его цели оставалось совсем немного, перевоплотился в свое эльфийское обличье. Кейлек так поступил не потому, что хотел подобраться к Алекстразе незамеченным, а потому что не желал пугать людей — жителей деревеньки, которую заметил неподалеку.

Он услышал смех детишек еще до того, как увидел ее. Кейлек приметил четверых ребят, игравших в прятки среди деревьев за пределами деревни. Игра шла оживленно, и тот, кто должен был искать остальных, менялся почти каждую минуту.

Вскоре мужской голос позвал детей обратно в деревню. В лесах их могли подстерегать волки и другие опасности, хотя это место казалось относительно мирным в сравнении с другими землями этого изменившегося мира. А благодаря стоявшим поблизости двум драконам в ближайшее время дети и деревня могли не бояться практически ничего.

— Кажется, они счастливы, — заметил Кейлек.

Слева от дерева отделился силуэт. Маскировка в виде древесины рассеялась, и перед ним предстала прекрасная женщина с огненными волосами, одетая в облегающую золотисто-алую броню. Она была выше Кейлека, и казалось, будто она происходит из какого-то более величественного и таинственного эльфийского рода. За спиной у нее развевался алый плащ.

— Они так молоды, — негромко ответила она, глядя на синего дракона полными печали ярко-красными глазами. — В них столько жизни. Теперь я вижу, почему Кориалстразу так сильно нравился этот народ.

Кейлек на миг склонил голову в память о, пожалуй, самом известном из супругов Алекстразы, хотя его собственные отношения с Кориалстразом были, мягко говоря, бурными и изменчивыми. Кориалстраз, как и Кейлек, трудился среди молодых рас под личиной мага Краса. Два дракона смогли найти общий язык задолго до гибели Краса, но всякий раз, когда Алекстраза говорила о своем любимом супруге, Кейлек испытывал чувство вины за их прошлые разногласия.

— Люди подают большие надежды, но они же таят в себе немалую опасность, — наконец ответил он. — Ведь Король-лич когда-то был человеком.

— И многие из тех, кто отважно боролся с ним, тоже были людьми, — Она снова перевела взгляд на деревню. — Ты что-то хотел?

Кейлек вдруг почувствовал себя почти таким же маленьким, как и детишки, за которыми они наблюдали.

— Я хотел… Еще в Храме Драконьего Покоя я хотел кое-что у тебя спросить, но встреча закончилась так быстро и так неожиданно…

Алекстраза посмотрела на него.

— Мне очень жаль. Мы не оказали тебе должного уважения. В тот день мы все просто поддались настроению, хотя это нас не оправдывает. Мы были неправы.

— Я понимаю, вас троих связывает то, что я едва могу постичь. И хотя я был Аспектом совсем недолго, для меня все равно было честью быть избранным. — Кейлек резко выдохнул. — Алекстраза. После того, как вы втроем покинули храм, я нашел артефакт, природа которого пугает меня. Мне нужен твой совет…

— «Совет»? — Кейлеку показалась, что Хранительница Жизни больше не рада его присутствию. — Мой совет тебе вряд ли поможет, Кейлек. Мне кажется, что ты, будучи синим драконом, наверняка лучше меня разберешься в устройстве и предназначении любого артефакта. Более того…

Снова показались детишки. Они оставались в пределах деревни, но Алекстраза все равно видела, как они играют, и переключила внимание на них. Она с восторгом хлопнула в ладоши, когда одна маленькая девочка остановилась посреди игры, чтобы обнять мальчика постарше — своего брата.

Кейлек заговорил было снова, но затем заметил натянутую улыбку Алекстразы. Он представил себе всех тех, кто расстался с жизнью, в том числе и юнцов вроде этих детишек, представил, как все эти утраты отозвались в душе бывшей Хранительницы Жизни. Да и сама Алекстраза пострадала больше других. Кориалстраз, жертвуя собой, уничтожил все ее яйца, чтобы не дать порче превратить их детей в чудовищных сумеречных драконов, а сама Алекстраза потеряла возможность откладывать новые. И, вдобавок ко всему, ей приходилось жить, зная, что и другие рода пострадали точно так же. Она могла смириться с утратой собственной силы, но не с утратой будущего всех драконов. В конце концов, она ведь была Хранительницей Жизни.

Кейлек шагнул назад, оставив Алекстразу и дальше наблюдать за детьми. Он не мог заставить себя продолжить этот разговор. Синий дракон молча направился вглубь леса и, лишь отойдя на достаточное расстояние, чтобы не напугать людей, принял свой истинный облик и взлетел.

Уже дважды его надежды на понимание и поддержку со стороны одного из старших драконов были разбиты. Алекстраза даже нарочно отстранилась от него, когда он заговорил о своей таинственной находке. Да, будучи синим драконом, он лучше нее ощущал тонкости магии, но ее опыт мог оказаться бесценным.

«Она… Все они… отстранились от этого мира, — вдруг понял Кейлек. — Как и я, они смирились с утратой своих сил, но они больше не видят для себя будущего в Азероте».

Он едва мог представить, как чувствовали себя Алекстраза и остальные, тысячи лет неся свое бремя, чтобы затем…

«Мертво! Оно мертво! Оно не должно драться!»

«Еще одно! Осторожно! Еще…»

У Кейлека снова закружилась голова. Синий дракон качнулся вперед и резко ушел вниз. Прежде чем выровняться, он успел врезаться в верхушки деревьев.

Голоса затихли. Кейлек, уставший от борьбы с ними, жестко приземлился и сразу же потерял сознание.

Ему казалось, что он очнулся всего через несколько секунд. Голоса полностью исчезли, и ему не являлись никакие видения. Кейлек с облегчением поднялся и огляделся, стараясь собраться с мыслями.

Блестящие глаза дракона расширились от удивления. Он очутился вовсе не в том районе, где оставил Алекстразу. Окружавшие его деревья росли дальше друг от друга, и на несколько километров в обе стороны растянулся глубокий, извилистый каньон. Это безымянное место находилось вдали от цивилизации, Альянса или Орды. Лишь немногие знали о нем, и Кейлек подозревал, что он лучше всех был знаком с этим краем.

Какая-то сила перенесла Кейлека через весь Азерот… и синий дракон знал какая. Его взгляд упал на охваченный зловещим сиянием ненавистный артефакт, вдруг оказавшийся всего в нескольких шагах от него.

Глава пятая

Галакронд

Синий дракон гневно дыхнул на артефакт, обдав его колючим морозом, а затем резко опустил тяжелую лапу на заледеневший восьмигранник. Любая сталь под воздействием магического холода стала бы хрупкой и с легкостью разбилась вдребезги, но необычный предмет, ставший наказанием Кейлека, остался целехонек, не получив ни царапины, а дракон лишь отбил себе конечность.

— Я тебе не поддамся! — взревел синий дракон, не заботясь о том, что его кто-нибудь услышит. — Иди, терзай кого-нибудь другого, дьявольская побрякушка!

Восьмигранный артефакт засиял еще ярче. Ожидая худшего, Кейлек тут же отпрянул.

Ничего не произошло. Кейлек провел по восьмиграннику лапой, но тот все равно ничем не ответил. Однако синий дракон никак не мог отделаться от мысли, что с каждой секундой таинственный предмет проникает все глубже и глубже не только в его разум, но и в самую его драконью душу.

Схватив артефакт, Кейлек собрался забросить его подальше в сторону долины. Однако, стоило ему замахнуться, как его лапу пронзила сильнейшая боль. Лишь тогда синий дракон почувствовал, как ноет и болит все его тело. Кейлек чувствовал себя так, словно пролетел полмира…

«Пролетел…»

Расправив крылья, Кейлек обнаружил, что и они двигались с трудом. Гнев исполина запылал с новой силой. Он переместился в этот край благодаря собственной магии и мускулам. Дракон попытался представить, как он вообще проделал такой путь. Неужели все это время он летел без сознания?

«Это неважно! — резко напомнил себе Кейлек. — Я должен спасти себя из плена этого безумия…»

Но как это сделать? На этот вопрос у него не было ответа. Вместо того чтобы снова выбросить артефакт, Кейлек прижал его покрепче к груди и взмыл в воздух.

Едва взлетев, Кейлек резко повернул на север. Словно по волшебству, ему вдруг почудилось, что он знает, как избавиться от этого чудовищного артефакта. С каждым широким взмахом крыльев синий дракон приближался к месту, где выкопал этот древний предмет.

К заледеневшим костям Галакронда.

Борясь с усталостью, Кейлек продолжал быстро мчаться туда. Ему удалось добраться до Драконьего Погоста еще до наступления темноты. Вскоре показались пустоши и кладбище драконов. Кейлек увидел силуэт Храма и скорректировал курс относительно него.

Даже в сумерках скелет древнего великана был хорошо виден, хотя останки сотен других драконов, покинувших этот мир через тысячелетия после его гибели, уже превратились в темные курганы. Кейлек молча приземлился. Он вдруг почувствовал себя так, словно потревожил мертвых. Но теперь, зайдя так далеко, синий дракон точно не собирался поворачивать назад.

Вспомнив, где именно выкопал свою находку, Кейлек перевоплотился, а затем сотворил золотистый шар, сияющий мягким светом, чтобы освещать себе путь. Держа артефакт на сгибе левого локтя, превратившийся в полуэльфа дракон приблизился к громадному скелету. По кладбищу носился порывистый ветер, а заледеневшая земля хрустела у него под ногами.

Долгий, протяжный стон заставил Кейлека содрогнуться, причем вовсе не от холода. Он остановился. Паривший в воздухе шар, повинуясь его воле, поплыл в сторону этого ужасного плача. Ничего не увидев, Кейлек шагнул в направлении звука. Через миг он наконец осознал, что стон издавал ветер, пролетавший через глазницу гигантского черепа.

Конец ознакомительного фрагмента.