Фантасмагория. Книга первая. Жажда

Рифкат Гатупов, 2015

«Фантасмагория-1» – первая книга из трилогии рассказов, написанных популярным нижнекамским автором, известным врачом-аллергологом и психологом-психоаналитиком Рифкатом Гатуповым в период с начала 70-х годов ХХ века ещё в школьно-студенческие годы эпохи развитого социализма до конца 2-го тысячелетия. Лиричность, доброта, и некоторая фантасмагоричность предлагаемых сюжетов, изложенных простым языком и в рамках малого формата, перемещение во времени, пространстве и житейских реалиях дают возможность окунуться в мир переживаний и размышлений автора. Определение «Жажда» имеет продолжение в последующих книгах рассказов «Утоление жажды» и – «После жажды», также ждущих выхода в свет под лейблом «Фантасмагория-2» и «Фантасмагория-3».

Законы времени

Редактор журнала «Фантастика мира» Карел Моршунски сидел за письменным столом и разбирал рукописи произведений, присланных на конкурс, когда посыльный Матчишек принёс новый рассказ Родзянского, ещё молодого, но уже талантливого писателя-фантаста.

Моршунски отложил остальные рассказы в сторону и быстро взялся за чтение рассказа, который назывался «Законы Времени», что, в общем-то, было вполне привычно, потому что Родзянский писал только о парадоксах Времени, и только о них.

Рассказ был совсем коротенький:

«Это произошло с одним из молодых и талантливых писателей-фантастов. Назовём его, к примеру… Эчевериа.

Ему было двадцать лет, когда он как огненный метеор ворвался в литературу. С тех пор удача всегда сопутствовала ему. Он стал одним из известнейших писателей, так как вполне успешно эксплуатировал благодатную тему фантастики. Он придумывал интереснейшие парадоксы Времени, опровергал их, и выдвигал новые. Эчевериа написал девять сборников фантастических рассказов на эту тему.

Но однажды кто-то прислал ему посылку. Эчевериа получил её, вскрыл и увидел два предмета: белый конверт, возможно, с посланием, и небольшую квадратную картонную коробку из-под обуви, которая аккуратно, крест-накрест была перевязана белой лентой.

Писатель тотчас же прочитал письмо. Там было написано нижеследующее:

— С — Би — С, 44. Писателю Эчевериа.

«Вам, как выдающемуся знатоку Времени, я посылаю своё новое изобретение, Машину Времени. После полётов, мне кажется, вы будете вынуждены отказаться от литературной работы и от ваших многочисленных произведений.

Изобретатель, и ваш читатель».

Эчеверия сразу же раскрыл картонную коробку и отбросил в сторону крышку. Внутри находилась металлическая коробка. Эчевериа взял её в руки.

На коробке были установлены кнопки.

В одном ряду кнопок были арабские цифры от 0 до 9. В другом ряду — римские цифры от 1 до М. А в остальных рядах — буквы международного алфавита.

Как и подразумевалось в письме, Эчевериа сразу же уяснил предназначение этих кнопок. Цифры нужны для обозначения нужного времени, а буквы, для пояснения. И, желая узнать действия этой штуки, писатель выбил на Машине: 24 июля 20096 года, в 12 часов 30 минут, будущее. Но ничего не случилось. Никуда он не попал. Он стоял в своей же комнате. Выглянул в окно: та же картина, что и час назад. Ничего не изменилось. На столе, на том же самом месте лежит конверт. Просто кто-то плохо пошутил. Решил поиздеваться.

Писатель раздражённо бросил Машину на диван. Вдруг ему в голову пришла свежая идея. Он пришёл вчера из редакции в восемь часов. Ровно в восемь. Как раз в это время пробили старинные часы.

Эчевериа поднял Машину и выбил на ней новое сочетание: 23 июля 2005 года, восемь часов 00 минут. Опять ничего не изменилось. Но в это время забили часы. В воздухе явственно прозвучали восемь ударов. Ровно восемь. Эчевериа невольно взглянул на наручные часы. Шесть часов сорок две с половиной минуты. Писатель ещё толком не успел удивиться, обрадоваться тому, что он переместился во времени, как тихо отворилась дверь, и в комнату вошёл он, Антонио Эчевериа.

— Он же увидит меня, — подумал писатель. — Парадокс Времени обеспечен. Я вчера никого не видел, а он увидит. Крепкий, кажется, я узелок завязал. У меня есть семь рассказов на эту тему.

Но тот, вчерашний Эчевериа, вёл себя так, словно совершенно не заметил присутствия в комнате своего двойника. Он снял пиджак, бросил его на стул, и двинулся прямо на путешественника по времени. «И я ведь в точности так же вчера…» Эчевериа — путешественник не успел отойти в сторону, и Эчевериа — вчерашний прошёл сквозь него. На миг в Эчевериа ворвались чужие (чужие? свои) мысли. Новый рассказ. Чёрт возьми, ничего не лезет в голову. А Мэгги всё-таки хорошенькая… «Неужели всё это мои мысли?» Камбала не вобла… Не позабыть бы в библиотеку… «Точно мои мысли… про время… так я и думал вчера…» Мэгги… Нужны деньги… Рассказ…

Эчевериа — путешественник пропустил себя сквозь себя, и чужие мысли из него исчезли. Эчевериа — вчерашний как сноп повалился на диван. Так вот как это выглядит со стороны. Значит, он очутился в прошлом. Невидимый и проницаемый. Вот как объясняются все парадоксы при встрече с самим собой в прошлом. Их просто нет. Ты его видишь, а он тебя — нет. А в будущее летать, наверное, невозможно. Поэтому аппарат и не сработал.

Эчевериа почувствовал, что у него похолодели руки. Значит, он всё время врал своим читателям! И неизвестный изобретатель Машины Времени прямо говорит об этом. Все его предположения, домыслы вообще неверны. Что же будет, когда такие путешествия во времени станут, доступны всем, и будут под силу каждому? Ведь он же самый известный и популярный писатель о Времени. О его парадоксах. О нём тотчас же позабудут. И, что ещё хуже, будут высмеивать. Девять книг! Всё впустую. А он ни о чём другом уже писать не может, и другой работы для себя представить тоже не может. Он чересчур втянулся в это самое дело. А цели уже нет…

Писатель посмотрел на часы. Восемь часов двенадцать минут. Он выбил на машинке слово «Возвращение». В ту же секунду Эчевериа — вчерашний исчез, и путешественник понял, что он опять очутился в своём времени. Он снова посмотрел на настенные часы. Шесть часов пятьдесят пять минут. Всё понятно, он это время прожил в прошлом.

Что делать? Парадоксов нет. Было бы парадоксом, если бы они были. Сократ мне друг, но истина — дороже.

Писатель взял листок бумаги и написал на нём:

Основные Законы Времени.

1. Путешествия во Времени возможны.

2. Путешествия во Времени возможны только в прошлое.

3. Путешественник во Времени ничего не может изменить в Прошлом.

4. Путешественник во Времени находится в Прошлом в виде проницаемой и невидимой субстанции.

5. Путешественник во Времени может видеть самого себя.

6. Путешественник во Времени может читать мысли возможного абонента при контакте с ним его проницаемой и невидимой субстанции.

7. Путешественник во Времени живёт реальное время и в Прошлом, и в Настоящем.

Затем он достал из ящика своего любимого письменного стола пачку сильного снотворного, принёс из кухни стакан кипячёной воды, распечатал пачку и проглотил все таблетки до одной, запивая их водой. Он не хотел жить в этом мире, где нет места фантазии. Он не хотел жить и обманывать, и спекулировать на незнании людей. И иного выхода для него в его представлении не было. Он ничего больше, кроме как писать фантастические рассказы о парадоксах времени не умел делать. Да и не хотел учиться чему-либо другому. И он умер. Уснул. Уснул навсегда…»

Моршински отложил рукопись и глубоко задумался.

Странный рассказ. К чему бы это? Он резко выбивается из общего русла всех прошлых рассказов Родзянского. Налицо явно кризис жанра. Рассказ резко выбивается по стилю. Не депрессия ли у него?

В кабинет к редактору ворвался Матчишек со свежей утренней газетой в руках:

— Родзянский застрелился!