Дотянуться до солнца

Рита Одер, 2021

В центре повествования девушка по имени Татьяна, родившаяся на постсоветском пространстве в нелёгкий период распада огромной страны со сложной судьбой. Эта повесть о дружбе и её становлении, о большой мечте и тернистом пути к ней и о том, как дотянуться до солнца в попытке найти себя, пройдя сквозь отчаянье и возрождение.

Странная компания

— Рита! Знакомься, эта девочка тоже из Казахстана. Даже с твоего же города, — воодушевленно представила мне Татьяну моя одногруппница Дарина. «Что серьезно? Несите мне распятие!» — пронеслось у меня в голове, и, наверное, промелькнуло бегущей строкой на моем совсем не умеющем скрывать эмоции лице. Я же решила быть вежливой, но пальцы в кармане своего розового пальто на всякий случай скрестила:

— Привет! Что серьезно, тоже из П?

Татьяна, судя по всему, тоже не умела особо скрывать свои истинные умозаключения, но тоже решила быть вежливой и не посылать меня к «аццкому сотоне» сразу. Это я поняла по ее короткому ответу «да».

Крашенную блондинку в розовой панамке, в розовом пальто и на 10-ти сантиметровой шпильке можно было вполне себе не удостаивать своей многословностью. Но нас было двое. Я и моя одногруппница Дарина, открытый всему миру и максимально позитивный человек, свободный от любых предубеждений и дающий шанс всем. Она была нещадно «перегидроленной» блондинкой, не гнушающейся любой цветовой гаммой и любым стилем одежды. Ее можно было увидеть как в джинсовой мини-юбке, на шпильке и в какой-то розово-голубой кофточке с рюшечками, так и в драных джинсах, лоснящейся косухе и в кедах. Я, в отличии от Дарины, была менее толерантным человеком, менее открытым и менее позитивным, но за счет своей экипировки и завитых соломенных кудрей, розовой помады и наивно приподнятыми бровками создавала впечатление типичной тупой П. В тот день Дарина была как раз в чем-то черном и в хорошем расположении духа. Профессор усыпляюще-монотонно читал какой-то нудный материал с листа. Время тянулось черепашьим темпом, было невыносимо скучно, что располагало к безделию, и она решила разболтать Татьяну. На теме"блондинства"с Дариной мы сошлись в первый же учебный день. Будучи экстравертом, Дарина устанавливала контакты со всем, что движется и разговаривает по-русски. Татьяна, будучи непонятой социумом, склонялась больше к интровертизму, но, как известно, при правильном подходе любой интроверт становится тем еще болтуном. Так и случилось с этими, как могло показаться с первого взгляда, совершенно разными людьми. Дарина своей харизмой и природным любопытством растопила холодное готическое сердце неприступной Татьяны.

Я же, будучи больше человеком осторожным и очень избирательным в своих знакомствах, не смогла принять Татьяну с первого раза. Но неподдельный интерес моей блондинистой соратницы к Татьяниной персоне подогревал и мое любопытство. Все-таки с субкультурой готов я была не особо знакома, а адекватных людей в университете не наблюдалось настолько, что даже какая-то замороченная готесса мне казалась пределом моих удачных знакомств в новом городе. Так сформировалась наша странная компания: две блондинки и готесса. По мере отхода от общих тем для разговоров, наши отношения становились дружелюбнее и доверительнее. Несмотря на такие разные наружности, черты характера и, совершенно разным образом проведенные детские и юношеские годы, когда этот характер как раз закладывался, мы сошлись на одной общей теме интересов: английский язык как средство общения, понимания любимых фильмов, книг и песен в оригинале, а в перспективе — как средство свалить из страны. Мы были лучшими студентками курса: прекрасные оценки, безукоризненная посещаемость. Только вот народ никак не мог понять, что же нас объединяло? Карамельная блонди, в образе легкомысленной Барби, в неизменно розовом, пепельная блонди в гриндерсах и косухе, готесса в лучших традициях жанра.

А объединяла нас чужбина. Каждый из нас чувствовал себя не на своем месте. Дарина, хоть и была коренной уроженкой города О, чувствовала себя с ранних лет изгоем в собственном доме. За 22 года жизни в одном и том же месте, казалось бы, можно нарастить вполне себе стабильный круг общения. Но у Дарины никак не получалось иметь друзей. При всей ее открытости и других качествах, располагающих к беспроблемным контактам, окружение ее не принимало. Ни в школе, ни в колледже, где она училась до университета, ни в кружках, которые она посещала, ни во дворе, ни даже в семье она не находила единомышленников. Суровая сибирская реальность затачивала людей на то, чтобы выживать, формировала характер таким образом, что люди работали, чтобы жить, чтобы мирились с окружающей несправедливостью и бесчинством, чтобы процветало взяточничество, чтобы издевались над слабыми, чтобы побеждал тот, у кого больше власти, денег, авторитета. Дарина была этаким идеалистом и не хотела мириться с тем, что что-то происходит не по совести, хотела делать так, как она хочет, а не так, как ждет окружение, не хотела оправдывать чьи-то ожидания и думать о том, что скажут люди, не хотела быть кому-то чем-то должной, потому что «так заведено», не могла терпеть незащищенность слабых и беспомощных. В общем, Дарина была обречена на одиночество в городе О. Мы же с Татьяной были по своим мировоззрениям близки к Дарининым идеалам, а помимо этого были еще и приезжими, так что чужбина была у каждого своя, и именно она стала основным фактором притяжения между нами.