Не замужем

Ринат Валиуллин, 2022

Это книга, где каждая из историй не случайно названа своим женским именем. Ведь истории эти про обычную женщину, но в то же время яркую, харизматичную, но со своими тараканами, самостоятельную, но мечтающую иногда на ручки, сильную, но со своими слезами, которая в своей жизни сделала достаточно ошибок, но для полного счастья этого оказалось мало. В поисках этого самого счастья она влюблялась в мужчину, но в итоге расставалась с тираном, романтиком, алкоголиком или вовсе женатиком. Из всех чувств ничто так не спасало ее в жизни, как чувство юмора и чувство собственного достоинства. «Не замужем» – дерзкие, жизнеутверждающие истории о том, что однажды приходится делать выбор, что ответить мужчине согласием очень просто, но если это касается личной свободы, то коротенькое слово ДА может перевернуть всю твою жизнь с ног на голову, незаметно поменяв местами две эти буквы.

Незнакомка

(Вид сзади)

Я крутил педали, а в голове моей крутился один и тот же мотивчик: «Она имела попу сорок восемь, грудь троечку…» Впереди действительно маячила стройная задница, черные лосины в обтяжку, под которыми игрались с моим воображением ягодицы, желтая велосипедка и шлем. Вот и все, что я знал о ней. Между нами несколько метров. Я кручу педали и не обгоняю, потому что впереди 111 км, а без музы мне их не одолеть, потому как задницу свою уже отсидел, да и ноги гудели с непривычки. В общем, мне, хоть и не поэту, но тоже необходима была муза. Она вела все дальше и дальше, вдоль шоссе, где проносились с грохотом фуры и пролетали как птицы легковушки.

Маршрут начинался из деревни Калище или FuckShit, как ее еще называют, и был рассчитан на новичков. На самом деле я плохо представлял, что такое 111 км в седле. Сам бы я никогда не решился на эту авантюру. Все благодаря моему коллеге Жоре. Он меня сгоношил: «Поедем, там такие виды, такой воздух, тем более два выходных».

Мы встретились с группой единомышленников на Балтийском вокзале в 8:40 у «Макдональдса». Набралось человек 30, по виду достойная команда, в основном девушки, одна проблема — Жоры не было, телефон его молчал. Ждать было некогда. Через несколько минут мы сели в электричку до станции Калище.

Ведущим команды был некий Василий. Приятный молодой человек, он вызывал доверие. В электричке он еще раз огласил правила заезда:

— Воскресные Покатушки предназначены в первую очередь для обучения новичков, преодоления их страха перед проезжей частью, приобретения опыта езды в группе, — нравоучительно декламировал он. — Правила просты. Первое — не использовать наушники во время движения в группе, второе — пересекать пешеходные переходы только спешившись…пятое — не выезжать далее правого крайнего ряда без команды ведущего, то бишь меня, шестое — шлем не снимать, седьмое…

Правила были вполне приемлемы, я закрепился в середине группы за чьей-то симпатичной задницей. Нет, я не был маньяком, но 111 км ехать и наслаждаться кручением педалей — это было сильнее меня. Впереди меня маячили красивые ноги, затянутые в лосины и желтая майка с надписью Danger. Я все не решался подъехать и познакомиться со своей музой. Я представил это знакомство множество раз, вдоль и поперек, с разных ракурсов, любой из покатов показался мне смешным, поэтому мое воображение давно уже свело нас и даже учило жить вместе. Я дал ей рабочее имя Danger.

* * *

Она варила какао, почти голая. Она переминалась у плиты с одной стройной ноги на другую, не менее стройную. Я — сама тишина, стою в проеме двери и не дышу, чтобы не опьянеть от запаха и не выдать себя. Между нами встала прозрачная плита шоколадного аромата.

— Что, нравлюсь? — спросила она меня неожиданно, даже не повернув головы.

— Нет.

Я сел за стол.

— Какао хочешь?

— Нет.

— Тебя заело?

— Да, — встал я, достал из холодильника и открыл шампанское.

— Давай не будем его пить, какао, пусть просто пахнет.

— Для кого же я старалась?

— Для атмосферы, — разлил я вино по бокалам, и мы стали медленно втягивать в себя углеродный бисер, будто хотели нанизать одно веселящее ожерелье.

— Приятное.

— Икры не хватает.

— Пузырьки — это и есть икра.

Мы сидели за столом в окружении Майлза Дэвиса, Danger поджала под себя ноги и рассказывала мне увлеченно об открытии кинофестиваля. Потом, увидев, что я отвлекся, помахала перед моим лицом ладонью:

— Глаза у тебя задумчивые какие-то.

— Просто головой думать надоело.

Попа моя каменела, ноги наливались свинцом. Воображение воображало, как сумасшедшее, чтобы хоть как-то отвлечь меня от монотонной дороги. Монотонны педалей давались с трудом. Я цеплялся взглядом за обочину, с ее лютиками и одуванчиками, но это не работало. Спасала только муза. Я лелеял себя надеждой, что скоро будет привал и я смогу с ней познакомиться, жениться, завести детей… Я готов был на все.

— Значит, ты меня не слушаешь?

— Уже весь внимание, — наполнил бокалы вновь. Глотнув еще немного шампанского Danger медленно вытянула ногу из-под стола и изящно, словно розу, положила мне на колени: — В черных колготках ноги выглядят чертовски привлекательно.

— Да, непристойно возбуждающе, — положил я руку на ее стройную конечность.

— Хочешь вторую? — хитро улыбнулась она мне.

— Сочту за честь.

В это же мгновение их уже было две. Я провел рукой по обеим и почувствовал, как грубость моей кожи на ладонях начала цеплять колготки.

— Ну, ты будь поласковей, — подтянула она обратно к себе обе ноги.

— О, так даже лучше, — кивнул я на белый треугольник за черной шелковой сеточкой.

— На что похоже?

— На хишшницу, которую держат за сеткой, который в любой момент может взять меня.

— Хишшницу! Ммхатовская школа. Скажи еще «дощщь».

— «Дощщь» будет чуть позже, — засмеялся я громко. — Может, пойдем поваляемся? Я покормлю твоего хищника.

— О, ты еще не знаешь, на что способна эта зверюга, она запросто может оттяпать тебе руку.

— Поэтому она сидит за сеткой. Ну что, идем?

— Да, — переехали мы в спальню. Она хотела, я это чувствовал, она задрала вверх свои ноги и начала их сгибать в воздухе. Сладкая пьяная лень обхватила меня, а я обхватил Danger.

— Ты похожа на букашку, которой оторвали остальные лапки, она машет в воздухе капроновыми черными ножками и никак не может вернуться в прежнее положение. За что тебя так?

— Эти две оказались самыми стройными, — продолжала сверкать своими конечностями в колготках Danger, вытягивая их, чтобы придать наибольшую длину. — А букашка просто залипла, как клавиша, на одном на тебе. Но вернуться к прежней жизни она действительно уже не сможет.

Я обнял Danger со спины и начал сосать ее ухо. Шампанское все еще бродило в моей голове, точнее, мы уже бродили вместе по каким-то неведомым фантазиям.

— Я тебя не боюсь, ты слышишь, — гудел я в ее ракушку. — Более того, я тебя люблю.

— Давай выпьем какао, и я побегу, — смяла одним движением постель моего сна Danger.

— Да, еще пять минут, и пойдем, — тащило меня шампанское за собой обратно в сон.

— Чем ты хочешь заниматься в жизни, каким делом? — села на меня Danger. Я почувствовал, как ее влажное лоно клеит меня.

— Любимым, — положил я свои ладони на ее грудь.

— В данном случае существительное или прилагательное?

— В данном состоянии существительное.

Я отпустил ее груди и опрокинулся на спину. Те обрадовались и весело запрыгали в моих зрачках. Danger наращивала темп, то глядя на меня, то закидывая голову назад, казалось груди вот-вот оторвутся от ее тела и продолжат пляску на полу. Мои ладони аплодировали в ладоши ее ягодиц, в такт танцу. В этот момент у их госпожи все напряглось, она задрожала, из недр вырвался дикий стон, будто кто-то ударил по струнам ее альвеол всей пятерней своих чувств. «Я оторвала ему губы, он вырвал мне грудь, под которой отстукивало телеграмму сердце: “Люблю, люблю”. Потом он ворвался в меня и начал рыскать по всем углам, до тех пор, пока не нашел его, мой оргазм».

Конец ознакомительного фрагмента.