Глава 1
— Ну, открывай же ты! От-кры-вай! — неистово жму на дверной звонок квартиры своего лучшего друга.
Его пожилая соседка уже выходила пару раз, укоризненно покачивала головой и говорила, что парня нет дома.
Но я уверена, что это не так.
Богдан целых четыре года учился в столице, и приезжал редко, мы и не виделись толком всё это время. А пару дней назад Романовский вернулся, но почему-то увидеться со своей лучшей подругой, то есть со мной, не посчитал нужным.
Нажимаю ещё пару раз на звонок, но терпение моё заканчивается, и я, сжав кулаки, принимаюсь колотить ими по дверному полотну.
— Да что ж ты творишь, а! — о, из другой квартиры сосед выглядывает.
Мужчина открывает рот, чтобы рассказать мне что-то такое, чего я о себе не знаю, но в этот момент дверь квартиры Романовского, наконец, распахивается, и на пороге появляется он.
Всматриваюсь в знакомые черты и понимаю, что не узнаю Богдана. Он возмужал, нет, не так: он дико возмужал. От тощего, немного сутулого и неуверенного в себе парня не осталось ничего.
Конечно, я видела его прошлым летом, но это было мельком, я и рассмотреть толком парня не смогла.
А теперь передо мной настоящий образец мужской красоты. Ткань белоснежной футболки едва не трещит по швам, обтягивая широкие массивные плечи. Да у него повсюду мышцы, и из-за этого кажется, что Богдан даже ростом стал выше.
А ещё он, судя по всему, бунтарь. На лице — лёгкая щетина, а ведь так было модно лет пятнадцать назад, когда мы были ещё детьми. Сейчас парни гладко бреются, но Богдану, похоже, плевать на устоявшиеся в обществе стандарты.
— Кнопка? — он вопросительно изгибает густую бровь, а до меня только доходит, что мы уже минут пять стоим и нагло друг друга разглядываем.
— Ага, — отвечаю, широко улыбаясь, а потом переступаю через порог и бросаюсь на шею к своему самому близкому другу.
Есть девчонки в колледже, с которыми я общаюсь, но это всё не то, потому что Богдана не заменит ни одна даже самая верная подруга.
Раньше я обижалась, когда Романовский называл меня кнопкой, но сейчас это справедливо. По сравнению с ним я самая настоящая малявка.
Богдан, покружив меня немного в воздухе, ставит на пол.
— Мия, ты хоть что-то ешь, почему лёгкая такая? — тут же выдвигает претензию.
В этом весь Романовский: делает вид, что вредничает, но на самом деле я знаю, что он искренне переживает обо мне. Именно поэтому и пришла к нему, потому что уверена: даже если не поймёт, всё равно выслушает.
Мы проходим вглубь квартиры, которую парню родители подарили ещё на совершеннолетие. Без лишних изысков, две комнаты, но в целом очень уютно.
— Присаживайся, — глазами стреляет в сторону небольшого кожаного диванчика. — Чай? Сок? Мороженое? — предлагает гостеприимно.
— Ммм, прямо как в детском садике, — укоризненно щёлкаю язычком.
— А ты уже типа взрослая? — хмыкает, покачивая головой.
Падает рядом со мной на диван, занимая большую его часть, и закидывает руку за мою спину. Он сидит вполоборота ко мне, впиваясь взглядом в лицо и впервые вызывая своими действиями чувство неловкости.
Мы с Богданом дружим с детства. Сначала дружили наши отцы, потом Романовские и Селивановы дружили семьями, ну, и мы переняли эту традицию. И когда-то давно даже играли в жениха и невесту, но мне и в голову не приходило, что Богдан может на меня всерьёз посмотреть, как на девушку.
Наверное, всё дело не в нём, а в том, что…
— Меня бросил жених! — произношу жалобно и, разражаясь рыданиями, падаю на крепкую надёжную грудь друга.
Громко всхлипывая, вытираю его футболкой лицо и поднимаю на Дана заплаканный взгляд.
— Как это бросил? — спрашивает с наигранным сочувствием.
Он старательно хмурит брови и пытается выдавить из себя сожаление, но я слишком хорошо знаю этого парня. И вижу сейчас, что гадёныш радуется моему горю.
— Эй, ты чего? — пихаю его в плечо. — Радуешься?
Удивлённо приподнимаю брови и резко вскакиваю с дивана. Не хочу сидеть с ним рядом и смотреть, как он старательно гасит улыбку.
— Да у меня свадьба через пять дней! — эмоционально взмахиваю руками, прохаживаясь взад и вперёд. — Гости приглашены, родители прилетают послезавтра, а ты радуешься!
Я всё высказываю и высказываю парню, а он слушает меня внимательно, закинув одну ногу поверх другой и покачивая ей будто в такт какой-то музыке.
Никто ещё не видел моего жениха, я скрывала ото всех тот факт, что собираюсь замуж за местную знаменитость. Игорь Стар — музыкант и певец, который ни с того ни с сего принялся за мной ухаживать после того, как дал интервью для моего блога.
Я поверила в неземную любовь и даже согласилась на предложение о замужестве, а этот гад оказался предателем и одновременно крутил ещё с двумя девчонками.
А ведь он с самого начала не нравился Богдану: друг единственный, кто знал, за кого конкретно я собираюсь замуж.
Но это не повод теперь сидеть и скалится тут своими белоснежными идеально ровными зубами.
— Я в блоге уже про свадьбу сообщила, что мне делать теперь? — произношу в отчаянии и падаю на пуфик в углу комнаты.
— Закрывать блог, — друг равнодушно пожимает плечами.
Он, в отличие от меня, терпеть не может социальные сети.
— Ты в своём уме? Это же моя специальность, работа, можно сказать!
— Ну да, ну да, — кивает головой задумчиво. — И как тебе родители разрешили выучиться на блогера?
— Так же, как тебе — стать инженером нейросетевых систем!
Поджимаю под себя ноги, натягивая на них лёгкую белую ткань платья.
— А если без шуток, то я и вправду, не знаю, что теперь делать, — понуро опускаю плечи.
Сейчас, когда наша игривая перепалка окончена, я чувствую на себе тяжёлый взгляд парня. И я знаю, что он означает: Богдан думает, как помочь мне. Он всегда думает обо мне, и мне иногда кажется, что когда парень женится, нам нужно будет перестать общаться, потому что его жена уж точно не поймёт нашей странной дружбы.
Мы слишком близки и слишком хорошо знаем друг друга. Даже несмотря на временную разлуку и обучение в разных городах, мы не прекращали общение, часами разговаривали по телефону, и его друзья непременно считали, что я — его девушка.
Но я никогда не испытывала к Богдану каких-либо чувств, да и зачем такую замечательную дружбу портить никому не нужными отношениями?
Романовский поднимается с дивана и присаживается рядом со мной, но поскольку пуфик маленький и на нём нет места, парень садится прямо на пол, возле моих ног.
Мощными тёплыми руками Богдан обнимает меня за ноги и утыкается подбородком мне в бедро, заглядывая при этом в глаза.
— Не волнуйся, кнопка, мы обязательно что-нибудь придумаем, — говорит так, что я неизменно верю ему. — И певцу твоему отомстим, и со свадьбой как-нибудь выкрутимся.
Вымученно улыбаюсь, потому что я очень устала. Вся эта бравада и показное шутовство на самом деле просто для того, чтобы скрыть усталость и недосып.
Как дурочка, я занималась организацией свадьбы в то время, пока мой драгоценный жених зажигал на своей квартире с одной из моих подруг. Ещё и меня виноватой выставил, обозвав недотрогой и кандидаткой в старые девы.
А я ведь полюбила его, он так ухаживал…
— Игорь обещал звезду в мою честь назвать, как только денег заработает на такой подарок, — сама не знаю, зачем рассказываю это Богдану.
Парень хмыкает недовольно и отворачивается, видимо, чтобы я не видела скептического выражения его лица. Богдан своей фамилии Романовский не соответствует совсем, потому что романтика — это не его.
— А как мы можем выкрутиться со свадьбой? — спрашиваю запоздало, шокированная таким обещанием.
Дело в том, что у Богдана есть ещё одна особенность: он никогда не бросает слов на ветер. И если что-то говорит, то из кожи вон вылезет, но сделает то, что пообещал.
— Я… — парень едва открывает рот, чтобы что-то ответить, но не успевает, потому что раздаётся звонок в дверь.
— Ты ждёшь кого-то? — вопросительно приподнимаю брови.
— Нет вообще, — отвечает друг и направляется в сторону двери.
И, правда, странно, потому что его родители вместе с сестрой, насколько я знаю, тоже в отъезде.
Богдан первым выходит в прихожую, а я спешу следом. До ушей доносится сдавленное ругательство, когда парень открывает дверь.
Дурное предчувствие сжимает желудок, и во рту почему-то пересыхает. Я не слишком мнительная. Но сейчас чувствую приближение какого-то апокалипсиса и сразу же понимаю, в чём дело, едва выглянув из-за спины друга.
— Ах! — испуганно вскрикиваю и тут же прикрываю рот ладошкой.
Под дверью, прямо на полу, стоит детская люлька. Простая, явно из тех, которые идут обычно в комплекте с коляской, ещё и жутко потрёпанная и старая.
А в ней лежит не котёнок или щенок, а самый настоящий ребёнок. Человеческий.
