Глава 5
Руслан
— Что ж, Вадим, это очень даже… — пытаюсь подобрать слова, чтобы не перехвалить рекламщика. — Это достойно, достойно.
Бросаю мимолётный взгляд на парня — блестит, как монета на солнце. На премию рассчитывает? Ещё чего. Он уже которую неделю проект сдать не может, с какого перепугу я ему премию платить должен?
— И ты сам это всё подготовил за один день? — произношу, чувствуя какой-то подвох.
Я, конечно, сделал вчера парню внушение и даже пообещал уволить. Но так слабо верится в то, что этого бездельника мои угрозы напугали. Более того, Ерохин ещё не знает, что я объявление о поиске нового менеджера рекламы подал. Мне лодыри на работе не нужны, не для этого я столько лет своё агентство с нуля поднимал, чтобы подчинённые работали спустя рукава.
— С-сам, — заикается Вадик.
Замечаю, как вытирает ладони о джинсы. Нервничает.
— Ну, хорошо, тогда вот здесь переделай, — задумчиво брожу взглядом по наброскам, — и здесь.
Кивает, как китайский болванчик и торопится покинуть мой кабинет.
Не успевает. В дверях сталкивается с Миланой, бормочет какие-то несвязные извинения за то, что чуть не сбил девушку с ног, и норовит сбежать.
— Руслан Романович, я не знаю, что мне делать с практиканткой. Её нужно как-то оформлять, или пусть так работает? — тараторит девушка.
Прижимает к себе какие-то папки, часто-часто моргает. И эта туда же — дрожит от самого факта, что находится в моём кабинете. Это нормально, босса должны уважать и бояться, но главное, чтобы толк был.
— Какая практикантка? — прищуриваюсь недоверчиво.
Предчувствия касательно «самостоятельно» выполненного Ерохиным проекта только усиливается. Ух, жук, если соврал, сегодня же вылетит из агентства.
Нет, пусть отработает, пока я нового менеджера не найду. А потом всё равно лгуна уволю.
— Ну, из колледжа коммуникаций и рекламы, вы же сами с деканатом связывались, дали своё разрешение… — голос блондинки начинает дрожать.
— М-да, было что-то, ну, и? — требую дальнейших объяснений.
— Она пришла вчера, весь день отработала вместе с Ерохиным, но…
— С Ерохиным говоришь? — перебиваю девушку.
— Да, он у нас один в рекламном отделе, куда было ещё эту практикантку девать?
— Отлично, — медленно поднимаюсь с места, — просто замечательно. Ерохи-ин! — кричу, но не слишком громко.
И так понятно, что этот жук стоит за дверью и подслушивает. Или я ошибаюсь?
— Да, Руслан Романович, — белобрысая голова появляется в дверном проёме, но сам менеджер в мой кабинет заходить боится.
— Сам, значит, проект сделал? — цежу зло. — И никто тебе не помогал?
Вадик опять треплет свои несчастные волосы, трёт руки о карманы джинсов, с ноги на ногу переминается.
— Ну, я, конечно, сам всем руководил, — продолжает на своём настаивать.
Ох, и зря он это делает.
— Вадик! — рычу так, что Миланка подпрыгивает на месте и роняет на пол папки с документами.
— Я думал, это не имеет значения, думаете, эта практикантка сильно помогала? Ну что она может, зелёная совсем, — усмехается, но предусмотрительно вжимает голову в плечи.
Понимает, что лишнего взболтнул.
— Так вот документы её, — администратор поднимает с пола бумаги и протягивает мне пару серых листов.
Кудряшова Евгения Евгеньевна. Мне это имя ни о чём не говорит, как и остальные данные. Возвращаю бумажки Милане и переключаюсь на рекламщика.
— Только почему-то именно с появлением в офисе этой, как ты выразился, зелёной, проект каким-то волшебным образом доделался, — тычу в парня указательным пальцем, будто расстрелять его хочу.
Хотя почему, будто? Я терпеть не могу, когда мне лгут, впрочем, сомневаюсь, что есть люди, которым это может нравиться.
— Хорошо, значит, практикантку мы прогоняем, — блефую, потому что пообещал декану взять одну из лучших учениц его колледжа на практику.
В прошлом преподаватель, а теперь декан, он когда-то был в дружеских отношениях с моим покойным отцом. Поэтому и обратился ко мне с просьбой взять пару-тройку студентов.
Но у меня не огромный холдинг, всего лишь турагентство, поэтому я согласился только на одного практиканта. Или практикантку, неважно. Пообещал, что мой профессиональный коллектив поможет новичку влиться в новую сферу деятельности.
А я своё слово держу.
Сверлю подчинённого убийственным взглядом, чтобы проникся и передумал ломать комедию.
— А ты сегодня же исправляешь все недочёты и сдаёшь проект, — подытоживаю, убирая руки в карманы и натягивая на губы псевдодружелюбную улыбку. — Согласен?
— Я… — громко сглатывает. — Руслан Романович…
— Милана, ты можешь идти, — бросаю растерянной девушке спокойно.
Администратор уходит, а Ерохин продолжает мямлить:
— Ну, вдвоём конечно работается быстрее, вы же должны понимать…
— Запомни, Ерохин: я тебе ничего не должен! — повышаю голос. Я и так слишком долго терпел. — Зарплату ты получаешь вовремя, а всё остальное — не мои проблемы. Так что скажешь, справишься без «зелёной»?
Вообще, я очень плохой человек. Стою и откровенно троллю паренька. Но он не прав, поэтому пускай терпит.
Вадим старается держаться огурцом, мужик как-никак. Но под моим строгим пристальным вниманием тушуется и опускает виноватый взгляд в пол. Сам он ещё зелёный.
— Не справлюсь, — признаётся.
Хоть тут врать не стал. Так уж и быть, доработает и даже зарплату получит после увольнения. Но в моём агентстве ему делать больше нечего, как только сдаст проект, пойдёт на все четыре стороны.
Вадим, едва не заикаясь, уточняет, может ли быть свободен. Киваю, и парень мигом вылетает из кабинета.
А я набираю по коммутатору Милану и говорю, стараясь сдержать любопытство:
— Пригласи ко мне эту практиканту, хочу познакомиться лично.
Я предпочитаю не возиться с новенькими. Короткого собеседования обычно достаточно, чтобы понять, что человек моему агентству подходит. Остальным занимается отдел кадров.
Но увидев черновик проекта, я воспылал диким желанием собственными глазами посмотреть на ту, которая его выполнила. В том, что девушка сделала всё сама — нет сомнений.
Я несколько недель пытался донести до Ерохина свою идею, но рекламщик никак не мог понять, чего я от него хочу. Раньше парень старался выполнять каждое поручение, сейчас же слишком расслабился.
А этот проект… Такое впечатление, что практикантка просто прочитала мои мысли. Причём, на расстоянии. Это даже не то, что я хочу, это лучше. Теперь бы только до ума довести идею, и кампания для запуска экзотических туров готова.
Постукиваю карандашом по поверхности стола, жду, когда новенькая соизволит войти. То, что она будет работать в моём турагентстве — вопрос решённый. Я такой ценный кадр ни за что не упущу. Если хорошо себя проявит, вместо Ерохина её возьму. Или дополнительную вакансию открою, неважно. Главное, чтобы был человек, который со мной в одном направлении мыслит, а я уверен, что так оно и есть в случае с этой Кудряшовой.
В одном направлении…
Абсолютно некстати вспоминаю Еву. Девушку, про которую не знаю ничего. Кроме её имени. И думаю, что не узнаю никогда.
Когда мы познакомились, мне казалось, вот она — моя судьба. Тогда я был более сентиментальным, чем сейчас, мечтал создать крепкую семью. Такую, как у моих родителей.
— Ты уедешь со мной? — спрашиваю у девушки, утопая в её карамельном взгляде.
Мы сидим на берегу моря, совершенно одни. Вдыхаем солёный воздух, наслаждаемся мимолётными брызгами, которые приносит ветер.
Впервые со мной такое: влюбился, как сумасшедший.
— Если родня отпустит! — смеётся весело.
Сжимает мою руку крепче, проводит коготками по грубой коже. Улыбается. Только мне.
Не девушка, а сплошной заряд позитива.
Касаюсь пальцами короткой русой пряди и откидываю её в сторону. Притягиваю Еву к себе, целую. Жадно, сладко, без тормозов.
Я должен забрать её с собой, потому что жизни без этого маленького весёлого огонька теперь не мыслю. Люблю до безумия, как одержимый.
И ответственность чувствую, ведь стал первым у девчонки. Совратил бессовестно, хоть она и не была против.
Главное, чтобы она не передумала, а с роднёй её я как-нибудь договорюсь.
Короткий стук в дверь возвращает в реальность, я едва ли не подпрыгиваю в кресле.
— Войдите, — произношу на улыбке.
Тут же гашу её, принимая образ строгого босса. Чтобы будущая подчинённая не обольщалась по поводу своей значимости.
Даже самому не нравится, как меня повело от какого-то несчастного проекта. Я же ещё даже его создательницу не видел, а уже в полном восторге от неё.
На пороге появляется большое пластиковое ведро, тяжело опускается на пол. Вода из него небольшими порциями выплёскивается наружу.
— Не понял, — хмурю брови, приподнимаюсь. — Степановна?
Вслед за ведром заходит уборщица. Она работает в турагентстве с самого его основания. А до этого трудилась в фирме моего отца, пока последний не уехал из России.
И почему-то эта женщина, если не сказать, бабушка, упорно не хочет мыть пол современными приспособлениями.
— Степановна, ну ты чего тут устроила? — подхожу к старушке. — Опять сырость разводишь.
В офисе всё предусмотрено для качественной и современной ежедневной уборки. А по выходным фирма нанимает специальную клининговую службу, так что носиться с вёдрами и шваброй совершенно ни к чему.
— Уборку, — скрепит в ответ.
Я давно готов отправить её на пенсию и даже платить пособие за верную службу нашей семье на протяжении стольких лет.
Но эта упрямая старуха ни в какую не хочет сидеть дома, поэтому приходится каждый раз нервничать, когда она затевает уборку. При этом одной рукой придерживает швабру, а второй — свою неразгибающуюся спину.
Забираю у неё инвентарь и усаживаю на диван. Мы не родственники по крови, но у меня к этой женщине самые тёплые и искренние чувства. Ведь я знаю её с детства.
— Рассказывай, голубчик, — с хитрецой заглядывает мне в глаза, — с мамкой Миечки помирился, да?
Вот умеет же, без предварительной подготовки, сразу в лоб, что думает.
Во рту мгновенно пересыхает, а сердце совершает кульбит. Я только в страшном сне могу себе представить, что мирюсь с матерью моей принцессы. Её и матерью назвать нельзя, так, кукушка. Никогда не подпущу её к своей малышке, даже если рискнёт появиться на горизонте.
— Нет, а с чего вдруг? — отстраняюсь.
Мне не нравится, что Степановна тему моей бывшей подняла. Она её никогда не видела, но всегда с теплом говорит о матери Мии. Она же ей жизнь дала, а я, такой неблагодарный, не ценю этого.
Ценю, но…
— Так с чего такие вопросы, Степановна? — повторяю вопрос.
— Мия сказала, довольная бегала по офису и всем рассказывала, что видела маму.
Тааак…
Зря я не стал выяснять вчера у Мии, кого она в приёмной повстречала. Няньке поверил!
Чувствую, всё не так, как мне показалось на первый взгляд.
Только думаю пойти к дочке, она сама вместе с Кариной появляется в кабинете.
— Папуля, — обвивает мою шею тёплыми ласковыми ручками.
Моя кровинушка.
— Папа, а мама вчела иглала со мной! — выдаёт восторженно.
Вчера вечером я немного задержался, Мия уснула прямо в игровой. И кроме горе-няньки рядом со своей дочерью я никого не видел.
А сегодня её собирала моя мать, которая очень кстати приехала в гости с утра. Может Мия не успела мне рассказать о чём-то? Или опять всё придумала?
Я даже не знаю что хуже — живая женщина, которую Мия решила называть мамой. Или воспалённое детское воображение, которое не сулит ничего доброго в будущем.
— Карина, — даже по имени няньку называю.
Надеюсь, сегодня она не станет увиливать, и если знает что-то, расскажет обязательно.
Могу переброситься парой слов с нянькой, пока Мия отвлекается на уборщицу. Степановна всегда знает, как найти подход к моей девочке. Будь она немного моложе, лучшей бы няни и искать не пришлось. Но женщина уже в довольно преклонных летах, и доверить ей ребёнка я не могу.
— Эм, — начинает заламывать руки. Ещё одна.
А ведь ей я тоже угрожал вчера увольнением, но также, как в ситуации с рекламщиком, замену найти непросто.
— О ком говорит моя дочь? — шиплю на девушку и смотрю на неё, не моргая.
Дрожит и носом шмыгать начинает. Рано, я ещё даже голос не повышал.
— Там девушка, Женя, кажется. Она новенькая, во-от… — заикается. — Это про неё Мия говорит, — последнюю фразу договаривает едва ли не шёпотом.
— Папуля, — моя малышка оказывается рядом, берёт меня за руку и тянет к столу. — Я тут налисовала.
Иду посмотреть на рисунок дочери, успев лишь бросить напоследок няньке:
— Мы не договорили!
Никуда не денется и расскажет мне, где и при каких обстоятельствах Мия познакомилась с этой новенькой, о которой я ни сном, ни духом.
Не станет же ребёнок незнакомого человека называть мамой. Или станет?
— Смотли, это ты, — Мия маленьким пальчиком тыкает в рисунок, лежащий на моём столе. — А это я и мама.
