Глава 1
— Па-апа, — тоненький жалобный всхлип раздаётся где-то поблизости.
Вздрагиваю от неожиданности. Становится не по себе, кожа покрывается мурашками, а сердце в груди начинает колотиться, как бешеное.
Тут-тук, тук-тук… Оно бьётся о рёбра, разгоняя кровь. Я начинаю часто дышать, грудь вздымается от волнения.
Мой ночной кошмар, кажется, решил достать меня наяву.
Каждую ночь я слышу детский плач…
Делаю шаг вперёд, и автоматические створки дверей закрываются.
Оглядываюсь по сторонам. Быть может, мне показалось? Очень на это надеюсь.
Дышу глубоко, размеренно, чтобы привести мысли в порядок и немного успокоить нервную систему. Свободной рукой массирую пульсирующий висок.
В тысячный раз бросаю взгляд на документы. Вроде бы ничего не перепутала. «РусТур» — одно из самых популярных туристических агентств нашего города. И именно здесь я буду проходить преддипломную практику.
Такой замечательный шанс выпал немногим, и я готова была запищать от счастья, когда узнала, где буду работать следующие несколько недель. А если повезёт, то и дольше.
Одёргиваю свою единственную юбку. Строгую, зауженную, идеально подходящую для работы в офисе. Расправляю воланы на любимой блузке приятного мятного оттенка, выпрямляю спину и…
— Па-па! — настойчиво доносится до моих ушей.
Значит, не послышалось.
Судорожно оглядываюсь по сторонам. Слева от меня — огромный фикус, справа — пара кожаных диванов и кресел тёмно-синего цвета. А в противоположном конце холла — стол администратора. Пустующий.
— Э-эй, — произношу на распев.
На негнущихся ногах иду на поиски. Заглядываю за кресло — никого. Пару раз обхожу вокруг диванов, даже за горшком фикуса смотрю, но источник плача найти не удаётся.
Боковым зрением замечаю лёгкое колыхание золотистой ткани, которой укрыта небольшая тумба с рекламными листовками. И как я сразу её не заметила?
Аккуратно приподнимаю тяжёлое полотно ткани и обнаруживаю под тумбой ребёнка. Маленькая девочка сидит на полу, прижав руками коленочки к груди, и горько всхлипывает.
Она так увлечена, что даже не сразу замечает поток света, пробравшийся под её временное укрытие.
— Привет? — пытаюсь обратить внимание ребёнка на себя, но тут происходит нечто совершенно непредсказуемое.
Девочка резко вскидывает голову, долю секунды смотрит на меня широко распахнутыми глазами и разражается новой порцией плача.
Документы вместе с папкой для бумаг летят из моих рук и падают на пол. Тонкие листки серой бумаги разлетаются в разные стороны.
А я падаю на колени и тяну руки к малышке.
— Тише, тише, не плачь, — пытаюсь успокоить девочку словами, но очень скоро понимаю, что это невозможно. — Иди ко мне, — принимаю единственно эффективное, хоть и слишком рискованное действие.
Прижимаю к себе девочку, глажу тёмные завитки пышных волос. Вытираю пальцами слёзы с пухлых румяных щёчек, с трудом давя в себе порыв собрать влагу губами.
Я больна? Возможно. Но на это есть свои причины.
Сердце буквально обливается кровью, но я терплю. Гоню прочь все мысли о личной боли, ведь они сейчас неуместны.
Девочка ещё пару раз всхлипывает, вздрагивает в моих руках и замолкает.
Тянет тонкие ручки и обвивает мягкими ладошками мою шею.
Не сразу понимаю, что тоже плачу, горячие солёные дорожки текут по щекам и растворяются в тёмных волосах малышки.
От девочки пахнет чем-то сладким, ванилью и яблоками. Хочется прижать её к себе крепко-крепко и не отпускать никуда. Но я понимаю, что и так переборщила, ведь чужих детей трогать нельзя категорически. Я же так хотела успокоить ребёнка, что позволила себе слабину.
Немного отстраняюсь от девочки, рассматривая её милое личико.
Красивые карие глаза цвета ириски, слегка вздёрнутый носик, аккуратные губки-бантик. Такая хорошенькая, просто глаз не отвести.
— Меня зовут Женя, — представляюсь, чтобы не пугать ребёнка своим молчанием и пристальным вниманием. — А тебя?
Девочка улыбается тепло, а у меня начинает печь в солнечном сплетении от этой улыбки. Такой открытой, обволакивающей, согревающей. Я словно уже видела её раньше. Давно, когда этой малышки скорее всего ещё не было на свете.
Но где? Девочке на вид года три-четыре, не больше. Да и я в этом городе всего около трёх лет.
— Мия! — звонкий женский голос разрезает пространство вокруг нас. А заодно отвечает на мой вопрос, который остался без внимания, пока малышка меня разглядывала с интересом.
— Вот негодная девчонка, — шипит подоспевшая к нам девушка.
Я поднимаюсь на ноги и хочу заговорить, но не успеваю проронить ни звука.
— Почему опять сбежала? — незнакомка дёргает Мию на себя.
Слишком грубо. Слишком резко.
— Меня отец твой или уволит, или вовсе прибьёт, если ты не прекратишь убегать от меня, — продолжает изливать поток яда на притихшую девочку.
Такая симпатичная девушка, а ведёт себя, как сорвавшаяся с цепи старая собака.
— Может, стоит уделять ребёнку больше внимания, и тогда не придётся трястись от страха? — произношу с вызовом.
Я не боюсь высказывать своё мнение, тем более, считаю его правильным.
— А ты кто? — упирает руку в оголённый бок. Девушка одета в тонкие облегающие джинсы и короткий топ. Так себе наряд для приличного офиса.
— Я… — хочу представиться, но прикусываю язык. — Мне нужен администратор.
Да. Я должна поговорить если не с боссом, то хотя бы с кем-нибудь, кто представляет турагентство. И это точно не взбесившаяся некомпетентная нянька.
— Это мама, — лепечет Мия и касается моей руки своей тёплой бархатной ладошкой.
— Ч-что? — произносим синхронно с её няней.
Переглядываемся.
— Ты — моя мама, — отвечает девочка спокойно. Словно она тут единственная взрослая, а мы — несмышленые малыши, которым простые истины объяснять нужно.
Чувствую, что в лёгких заканчивается кислород. Они превращаются в засохшую сморщенную губку, которая не в состоянии распрямиться.
Мама…
— Малыш, — присаживаюсь перед девочкой на корточки. — Я не твоя… — с трудом сглатываю тяжёлый ком, — мама.
Сердце рвётся в лохмотья, в голове туман.
Я никогда не забуду…
— Мия, ну, что за глупости? — взвизгивает возмущённо няня девочки, а потом и вовсе хватает подопечную за руку и бесцеремонно тянет в сторону, подальше от меня.
Только сейчас замечаю, что мои документы так и продолжают валяться на полу. Наклоняюсь, собираю разбросанные листки и замираю, услышав до боли знакомый мужской голос.
— Где моя конфетка? — строгий, слегка хриплый, но насквозь пропитанный нежностью и любовью бас разносится по помещению.
Вскидываю голову. Лицо утопает в шёлке моих распущенных волос, которые я инстинктивно хочу отбросить назад, но не делаю этого.
Поднимаюсь, прижимаю к груди документы и отворачиваюсь. В висках начинает пульсировать с такой силой, что кажется, моя голова сейчас просто взорвётся. А сердце… Оно гоняет по телу кровь, словно дикий голодный зверь, который мечется по клетке в поисках свободы. Тщетно пытаясь угомонить рвущиеся из горла всхлипы, ещё раз бросаю взгляд в сторону мужчины.
Это он. Это точно он.
Зажимаю рот ладонью. Я не хочу, чтобы кто-либо обратил на меня внимание, поэтому делаю несколько шагов в сторону огромного фикуса.
Невидимкой стать он мне вряд ли поможет, но это небольшое ограждение создаёт лёгкое ощущение защищённости.
— Папа! — детский голос проникает сквозь дымку поплывшего сознания.
Не выдерживаю, оборачиваюсь.
Вижу, как Мия раскидывает в сторону свои ручки и обнимает мужчину, крепко повиснув у него на шее.
Гладит чёрные, как смоль, волосы отца, и весело хохочет.
Папа…
Руслан Селиванов. Моя первая и единственная любовь, мой первый и единственный мужчина. Отец моей погибшей дочери…
И папа этой чудесной девочки…
Он знал, что станет отцом, обещал вернуться и… исчез.
Оставив меня в одиночестве проживать горечь потери.
Я думала, разлюбил. И оказалась права. Возможно, он уже тогда знал, что не вернётся. Может быть, его ждала беременная жена.
И ребёнок… Дочка… Ровесница нашей погибшей малышки…
