Полюби меня снова

Рина Федорова (2024)

Амир и Лика Озгюр в браке всего два года, но уже смертельно устали друг от друга. Каждый их день — это скандалы, упреки и взаимные обиды. Кажется, что у них нет ничего общего кроме фамилии. Возможно проще развестись, пока не стало поздно. Амир вместе с женой, в отчаянной попытке воскресить былую любовь, обращается за помощью к элитному коучу по отношениям. Дорогостоящий сеанс кажется бесполезным, но уже на следующее утро супреги просыпаются совсем не там, где ожидали.

Глава третья

Лика

Почти до утра я не могла сомкнуть глаз, просто лежала в кровати в кромешной темноте, пытаясь разглядеть потолок и в уже в сотый раз прокручивая беседу у коуча. Пыталась понять, как ответить на ее сложные вопросы. Но больше меня пугали сомнения, которые она поселила в моей голове. А точно ли я люблю Амира, нужен ли он мне? Эти мысли пугали. Хотелось их прогнать как неугодные, но увы они засели слишком прочно.

Когда сквозь неплотно задернутые шторы начали пробиваться первые робкие лучи солнца, я заснула. Мне приснился прекрасный сон. Воспоминание о нашей с Амиром поездке в Санкт-Петербург к родителям в сентябре прошлого года.

Мы уже были год как женаты, к тому моменту родителей я не видела уже больше года. Они не приехали на нашу свадьбу, также как и родители Амира. Я очень хотела представить мужа, наладить контакт, закончить уже эти глупые игры в игнорирование и вселенскую обиду. Я собиралась провести с ними две недели, общаться, гулять, отдыхать. Амир специально взял отпуск.

К сожалению, мирные переговоры не удались. Мама никак не желала принимать Амира в семью, а папа, чертов подкаблучник, во всем ее поддерживал. Два дня скандалов, протестов. Я так расстроилась, что предложила мужу поменять билеты и улететь домой уже на второй день. Амир согласился, но перед этим предложил провести день наедине друг с другом.

В конце сентября во всех парках пестрела яркими красками золотая осень. Сплошная романтика. Когда мы гуляли в Александровском парке, ко мне подбежал маленькая девочка. Она посмотрела на меня как на чудо, а потом выпалила:

— Вы похожи на фею! И, наверное, исполнили уже миллион желаний. А свои желания исполнять можете?

Я так растерялась, что не смогла произнести ни слова, лишь плечами пожала. Девочка посмотрела на меня так серьезно, по взрослому, а затем вручила мне маленькую несуразную мягкую игрушку. Жирафика, но с крыльями как у летучей мыши.

— Его зовут Йося, он будет исполнять ваши желания, — гордо произнесла девочка.

Я не знала как реагировать, можно ли принимать такой подарок, это ведь игрушка ребенка. Но если не приму, то девчушка могла обидеться. Ситуацию спасла мама девочки, которая активно замахала руками, показывая, что будет рада, если мы избавим ее от этой игрушки. Самое интересное, что у меня в детстве был похожий жирафик, только без крыльев. Я вспомнила о детстве и родителях и решила попытаться поговорить с ними еще раз.

Разговор также получился напряженным, но я смогла выразить все свои чувства и улетела домой со спокойной душой без ощущения недосказанности. Игрушку увезла с собой. Амир сказал, что с этим жирафом в руках я выглядела очень милой, невинной, действительно похожей на добрую фею. То, как он смотрел на меня в тот день, последнее, что я запомнила во сне.

А затем я проснулась и, с трудом открыв глаза, не увидела ничего. Меня окружала тьма и абсолютная тишина. Я попыталась сесть или встать, да хотя бы пошевелиться, но с ужасом осознала, что не чувствую своего тела. Парализована? Или все еще сплю? Попыталась закричать, но получилось только выдохнуть. Я умерла? Нет, я же мыслю. Осознаю себя. Дышу, в конце концов. Что произошло, где я? Чем-то накачали и похитили? Но когда? Я же была дома. Отравили? Но я ничего не ела целый день. Только, стоп, вода со льдом и лимоном! Вкус был странным. А где Амир? Его тоже отравили? Это же он записал нас на консультацию. Вот я с самого начала знала, что с этой женщиной что-то не так. А вдруг муж причастен? Неужели он сделал это со мной? Но зачем? В чем смысл? Нет, не может быть, не верю.

Странно, но злости, разочарования или страха я не чувствовала. Вообще ничего не чувствовала, не слышала, не видела, не ощущала. В какой-то момент и мысли покинули меня.

***

— Жили-были дед да баба. Была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко, не простое — золотое, — тихий ласковый голос убаюкивал, но я всегда держалась, дослушивала сказки до конца, хотя и знала их наизусть.

— Дед бил, бил — не разбил. Баба била, била — не разбила, — я почувствовала легкое прикосновение руки к волосам. Время, когда мама каждый вечер читала мне сказки перед сном, было одним из самых светлых воспоминаний детства.

— Мышка бежала, хвостиком махнула. Яичко упало и разбилось, — грустная сказка, она никогда мне не нравилась, но я была слишком маленькой, чтобы внятно объяснить, почему хнычу на этом моменте. Да и собственно какая разница? Для меня самым главным было то, что мама рядом, не важно с какой книгой. Я даже Кингу была бы рада.

— Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет:"Не плачь, дед, не плачь, баба. Снесу вам яичко другое, не золотое — простое!", — мне хотелось, чтобы у деда с бабой осталось и золотое яичко, оно же особенное. До сих пор не могу понять, почему эта сказка добрая и в чем ее смысл. Мама не объясняла, да и зачем что-то объяснять двухлетнему ребенку? А когда мне исполнилось три года, сказки мне читать перестали. Увы.

Из приятной дремы меня вырвал мерзкий, резкий звук. Писк. Мышиный? Я слышу, Боже, я слышу! Но как же раздражает этот писк. Открыла глаза, но тьма вокруг никуда не исчезла. Закричать и пошевелиться опять не удалось. Что ж, не все сразу. С этой мыслью я вновь провалилась в блаженное беспамятство.

***

Я сидела в спальне и смывала макияж. Амир подошел сзади, обнял, поцеловал в шею, был ласков. Но я заметила его взгляд, он не сулил ничего хорошего.

— Я был на твоем вчерашнем показе.

— Я видела тебя, мне было это очень приятно, — я улыбнулась через силу, ожидая неприятного но”, и оно не заставило себя ждать.

— Но мне не понравилось, совсем. Дело не в тебе. Ты была великолепна, блистала. И в этом вся проблема. Я хотел бы, чтобы ты завершила карьеру. Помню, что у тебя заканчивается контракт. Не продлевай и не бери другие, — он сжал меня в объятиях еще сильнее, словно боялся, что убегу. А мне хотелось.

— Что? Зачем? Я не понимаю.

— Демонстрировать свое тело всем подряд — это недостойная профессия. Я видел как на тебя смотрели другие мужчины, они хотели тебя. Их грязные мысли были видны невооруженным взглядом.

— Ты просишь бросить любимую работу, только потому что ревнуешь? Ты мне настолько не доверяешь?

— Я не ревную, дело не в этом. Я просто не хочу, чтобы о тебе мечтал еще кто-то, кроме меня. Сияй только для меня. Ты только моя.

— Да, я только твоя, и ничто этого не изменит. Моя работа — это моё призвание, мне нравится, что с моей помощью великие дизайнеры могут показать свое творчество, свою красоту. Люди смотрят не на меня, они смотрят на одежду, которую я демонстрирую. Я для них просто бездушный манекен. И что мне делать, если завершу карьеру модели?

— Будь хозяйкой в нашем доме, наслаждайся жизнью, радуй меня каждый день, отдыхай. Я позабочусь о тебе. Сделаю все, чтобы ты ни на миг не пожалела о своем решении.

Он смотрел на меня с таким восхищением, заботой, любовью, как в первые месяцы нашего знакомства. Моё сердце таяло, а разум бил в барабан и кричал:"Решайся!"И я бросила все, ради того, чтобы Амир всю жизнь смотрел на меня так.

Маааленький червячок сомнения был придушен и закопан в самом дальнем углу моего сознания. Придушен, но не убит до конца. И с каждым едким комментарием, брошенным впопыхах, с каждым косым взглядом, с каждой отговоркой “я сегодня задержусь, увы мне некогда”, червячок оживал, рос и набирался сил.

А сейчас… Сейчас он превратился в змею, огромную, смертельно ядовитую, готовую убить каждого, кто нарушит ее покой.

Я открыла глаза и вгляделась в тьму, она уже не выглядела такой пугающей и всепоглощающей. В ней отчетливо угадывались очертания мрачных каменных стен. Убийца внутри меня шипела и ворочалась в нетерпении. Она рвалась наружу, я явственно это чувствовала. Ярость, обида наполнили меня силой. Я смогла расправить плечи, пошевелить руками и ногами, и встать. Я должна найти выход и Амира. Внезапный образ мужа взбудоражил, я давно не чувствовала такого жгучего желания увидеть его. Почему? Ответы оставлю на потом. Сейчас важнее было то, что мои эмоции и воспоминания помогли сделать первый шаг маленький, медленный, неизвестно куда, через боль во всем теле, но главное, что это шаг.