В поисках утраченного

Рина Аньярская, 2020

Воспоминания о встрече с Кеннеди не выходят из головы принцессы Уэльской и не дают ей спокойно спать: девушку преследуют кошмары. Вымотанная эмоционально, она вынуждена блистать при дворе Людовика XIII. Нехорошее предчувствие нарастает день ото дня, и в итоге наследница сталкивается с самым настоящим заговором, цель которого – втянуть Англию и Францию в Тридцатилетнюю войну как врагов. А тем временем леди Анжелина с крёстным тайно находится в Германии. Их цель – переманить на свою сторону наследника Пруссии, который собирается перейти в католичество. Чтобы будущий король не стал воевать на стороне Папы Римского, Роквелл хочет устроить его помолвку с английской красавицей. Но едва леди Анжелина вернулась на остров, её руки стал добиваться совсем другой немецкий принц, который оказался ей весьма симпатичен. Роквелл категорически против этого брака и готов пойти на всё, чтобы девушка осталась в Англии…

Рина Аньярская

В поисках утраченного

Серия «Кусочки. Хроники XVII века. Наследие»

В восьми книгах:

1. Нереальная дружба

2. Весна в душе

3. Шоколадное дельце

4. Новый сюрприз

5. Всё сначала

6. В поисках утраченного

7. Свадьба

8. Хитросплетения

XVII век — время балов и маскарадов, отважных рыцарей и прекрасных дам, дуэлей и турниров, интриг и заговоров. Всё это окружает Малый двор единственной дочери английского короля. Её конкурентка — первая леди — с каждым днём всё больше и больше укрепляет власть с единственной целью: сесть на трон самой.

Наследная принцесса чаще других становится эпицентром политической жизни королевства. Тайные прогулки по Лондону с целью лучше узнать свой народ заканчиваются встречей с бродячими бандитами и отважными рыцарями.

Узел интриг, который плетёт вокруг трона первая леди, постепенно смыкается вокруг неё самой: подкупленные разбойники предают огласке августейшее имя, а принцесса защищает преступников, чтобы спасти от виселицы. Причины такого поведения наследницы для большинства остаются тайной.

Первая леди внезапно для всех теряет интерес к политике, и в то же время на острове появляется престарелый немецкий князь, претендующий на руку дочери короля…

Редактор-корректор: Евгения Романычева

Литературный редактор: Марина Мягких

© Рина Аньярская, 2019

© Издание, оформление. Animedia Company, 2019

⁂

Часть первая: На континенте

Действующие лица, знакомые читателю по книгам 1-5

Время действия: ноябрь 1624 г.

Королевская семья и высшая знать:

Ирена — наследница английского трона, дочь Ричарда IV Благостного и Марии-Луизы Алансонской; титул — Её Высочество принцесса Уэльская, герцогиня Корнуоллская и Йоркская; наименования в народе: Элисса Английская, Дочь Англии; прозвище среди стражей — Русалочка. Полное имя — Ирена Луиза Шарлотта София Тюдор.

Анжелина — первая леди, дочь Первого маркиза Линкольна и принцессы Марии Тюдор, племянница короля; титул — Вторая маркиза Линкольн в своём праве; наименование в народе — Маркиза Прилондонских краёв. Полное имя — Анжелина Геррит.

Ричард IV Благостный — король Англии, сын Элизабет I. Полное имя — Ричард Тюдор.

Принц Чарльз — старший из выживших сыновей шотландского короля, кузен Ирены и Анжелины; жених французской принцессы. Титул — герцог Ротсей. Полное имя — Чарльз Стюарт.

Принц Роберт — младший из выживших сыновей шотландского короля, кузен Ирены и Анжелины; жених немецкой принцессы. Титул — герцог Кинтайр. Полное имя — Роберт Стюарт.

Дешторнак — первый министр Англии, правая рука, советник и друг короля, крёстный отец Ирены; титул — граф в своём праве. Полное имя — Вильям Клиффорд.

Констанция — француженка, протестантка, дочь «гугенотского короля» — герцога Наваррского и Маргариты де Валуа, единокровная сестра Первого маркиза Линкольна, троюродная сестра Людовика XIII, двоюродная сестра Ирены; титулы — графиня Перигора, Арманьяка и Дрё, маркиза Суасонская, герцогиня д’Альбре. Полное имя — Констанция-Жозефина-Виктория де Герриэт.

Джон Райт — командир лесного отряда Красных стражей, основатель Красного ордена, лейтенант специальной роты лейб-гвардейского полка Её Высочества Элизабет Английской; титулы — барон Эшер в своём праве, Четвёртый герцог Джинджеффер в своём праве (королевской крови); первый герцог Джинджеффер э Лот в своём праве (королевской крови); наименование в народе — Красный Джон. Полное имя — Джонатан Райт.

Ландешот — первый пэр, начальник виндзорской охраны, капитан-лейтенант лейб-гвардейского полка, троюродный племянник короля, четвероюродный брат Ирены и Анжелины; титул — Пятый герцог Ландешот в своём праве (королевской крови). Полное имя — Чарльз Кост.

Графиня Брендборд — высокородная дама, неофициальная кузина короля, хранительница тайн дома Тюдоров; аллегорическое наименование — Снежная Королева; титулы — дама Ордена Подвязки, графиня Родберри, Кент и Брендборд в своём праве. Полное имя — Виржиния Штарль, в девичестве Найт.

Придворные:

Роквелл — тайный советник Англии, крёстный отец леди Анжелины Линкольн; титул — Первый герцог Роквелл в своём праве (некоролевской крови). Полное имя — Самуэль Кестенфилд.

Говард — наречённый Анжелины, тайный агент, сподвижник Роквелла, внук 20-го графа Арундела, осуждённого и канонизированного католика, правнук Четвёртого герцога Норфолка, казнённого Элизабет I, сын графа Фицалана; титул — виконт по учтивости. Полное имя — Филипп Говард.

Рассел — камергер, секретарь и поверенный Роквелла; титул — барон.

Барон и баронесса Лот — супружеская чета, родственники Джонатана Райта по материнской линии, придворные: распорядитель Большого двора и статс-дама Малого двора; титулы — барон в своём праве и баронесса по мужу. Полные имена: Юджин Олдерс и Шарлотта Олдерс, в девичестве Рид.

Ребекка Течер — тайная морганатическая жена короля, племянница барона Фана; титул — леди.

Леди Винтефриш — красавица, любимая придворная дама короля; титул — вдовствующая графиня. Полное имя — Алиса Фрост.

Леди Мелани — родная сестра Красного Джона, невеста сэра Раймонда Шервуда; уменьшительное имя — Мэл. Титул — графиня Кендбер в своём праве. Полное имя — Мелани Райт.

Леди Вайолетт — родная сестра Красного Джона, невеста сэра Тоода Обермэйна; уменьшительное имя — Вэй. Титул — графиня Олдерс в своём праве. Полное имя — Вайолетт Райт.

Барон Роквелл — придворный Малого двора, лейтенант лейб-гвардии, младший брат Лоренса Блека, двоюродный племянник советника Роквелла; уменьшительное имя — Ло. Титул — барон в своём праве. Полное имя — Лоуэн Роквелл

Леди Джулия — родная младшая сестра Лоуэна Роквелла и Лоренса Блека, любимая фрейлина наследницы, невеста сэра Теодора Обермэйна. Титул — леди. Полное имя — Джулия Роквелл.

Стив Рид — дворянин, второй сын барона Северского, друг детства Ирены, бывший служащий канцелярии графа Дешторнака. Вдовец, зять леди Брендборд. Титул — достопочтенный. Полное имя — Стивенсон Рид.

Джаспер Рид — младший брат Стивенсона Рида, лейтенант лейб-гвардии, приближённый герцога Ландешота; титул — достопочтенный. Полное имя — Джаспер Рид.

Мари Рид — младшая сестра Стива и Джаспера Ридов и Шарлотты Олдерс, любимая фрейлина принцессы; титул — достопочтенная. Невеста Мейсона Кеша. Полное имя — Мария Рид.

Мисс Томпсон — фрейлина Ирены и шпионка Роквелла, любовница герцога Кинтайра. Родословная в книгах не называется. Полное имя — Виктория Томпсон.

Рыцари Красного ордена:

Командиры:

Раймонд Шервуд — капитан второго звена, жених Мелани Райт. Командовал боем с разбойниками, отбивая Штарля, в третьей книге. Короткое имя — Рей. Один из лучших шпажистов отряда.

Рональд Рок — капитан третьего звена, самый сильный и могучий рыцарь. Один из отбивавших Штарля в третьей книге. Короткое имя — Рон. Один из лучших шпажистов отряда.

Амори Фантье — капитан четвёртого звена, француз, гугенот, переводчик. Один из лучших шпажистов отряда.

Мейсон Кеш — командир пятого звена, жених фрейлины Мари Рид. Короткое имя — Мей. Один из лучших стрелков и шпажистов отряда.

Из 1 звена:

Роберт Винтер — джентри, эсквайр, правая рука Джона Райта и его родственник; титул — достопочтенный. Наречённый Дианы Шеллер. Короткое имя — Робин. Один из лучших стрелков и шпажистов отряда.

Джером Остин Вендер — эсквайр, валлиец, поэт и музыкант, левая рука Джона Райта; возлюбленный графини Брендборд. В глазах света — фаворит принцессы. Короткое имя — Джей, прозвище — Трубадур. Один из лучших стрелков и шпажистов отряда.

Теодор и Тоод Обермэйны — братья-близнецы, женихи Джулии Роквелл и Вайолетт Райт, соответственно. Короткие имена: Тед и Туд. Лучшие стрелки отряда, шпажисты.

Рой Фокс — шпион отряда, лучник, самый наблюдательный из молодёжи.

Холл Сейлор — американец, научивший весь отряд рыцарей курить. Владеет коротким клинком и абордажной саблей.

Ричард МакДаун — шотландец, бывший циркач, шпажист, младший брат Лейна и Риджа.

Из 2 звена:

Эрик Вайт — самый «блондинистый блондин» отряда Красных стражей, джентри, жених шоколадницы Деборы Вайт. Стрелок и шпажист.

Рипли Моис — страж, который первым заметил Ирену в замке Линкольн и был «подсадной уткой» вместо неё во второй книге; один из отбивавших Штарля. Напарник Дилана. Короткое имя — Рип. Лучник больше, чем шпажист.

Дилан Керроу — спокойный и рассудительный рыцарь, напарник Рипли; вместе отбивали Штарля у разбойников в третьей книге. Шпажист больше, чем лучник.

Ридж и Лейн МакДауны — шотландцы, бывшие циркачи, силачи и шпажисты.

Ник Хасли — смотрящий. Шпажист больше, чем лучник.

Рик Квисти — молодой шпажист.

Из 3 звена:

Эдвард Ли — один из отбивавших Штарля; родной брат Ровены Ли. Короткое имя — Эд. Шпажист.

Дик Селтон — самый незаметный шпион отряда. Вместе с Рональдом разнимал Бобби и Холла в третьей книге. Лучник.

Льюис Ворчливый — старший лекарь отряда. Прозвище — Ворчун.

Джереми Хилл — младший лекарь отряда, травник. Прозвище — Молчун. Лучник.

Из 4 звена:

Питер Гаабс — джентри, жених камеристки Мери Бенсон, за сердце которой боролся с Бобби Таккером. Стрелок и шпажист.

Бобби Таккер — шпион. Болтливый дамский угодник. Влюблён в Мери Бенсон. Шпажист.

Крус Маэстро Эрреро — испанский эмигрант. Отказался уезжать на Родину вместе с Парра Ортисом. Шпажист.

Из 5 звена:

Братья Тоберты — кузены Сем и Майкл, городские шпионы отряда, променявшие магистерские мантии на алые плащи с Розой Тюдоров. Шпажисты.

Дядюшка Бен — повар.

Клан Кеннеди:

Джон Кеннеди — осуждённый на ссылку атаман разбойников; сын английского лорда и его испанской пленницы; титул — виконт Грендбер в своём праве; наименование в народе — Чёрный Джон. Полное имя — Джон Самуэль Кеннеди.

Стефф — младшая сестра Чёрного Джона, бывшая возлюбленная Джона Райта и невеста Джейкоба Кеннеди. По словам своего жениха, умерла от лихорадки. Титул — достопочтенная. Полное имя — Стефани Кеннеди.

Граф Оствейский — родной дядя Чёрного Джона по отцу, старый вояка, непримиримый поборник дома Тюдоров, нагло просивший у короля руки его официальной фаворитки — графини Винтефриш. Внезапно умирает в конце пятой книги.

Тони Кеннеди — двоюродный брат Чёрного Джона, наследник графа Оствейского, добровольно уехавший в Европу на войну в армию Зимнего короля. Титул — виконт по учтивости. Был убит после посещения Амстердама, где встретился с кузеном. Полное имя — Энтони Кеннеди.

Сэм Кеннеди — средний сын графа Оствейского; титул — достопочтенный. Был убит Райтом в юности. Полное имя — Сэмюэль Кеннеди.

Джейк Кеннеди — младший сын графа Оствейского, де-факто вступил в наследство после смерти всех старших родственников. Титул — граф в своём праве. Полное имя — Джейкоб Кеннеди.

Другие:

Джим Токкинс — бывшая правая рука Чёрного Джона, бывший атаман разбойников, испанский эмигрант, живущий под английским именем. Очень дружен с принцессой и Джеромом Остином Вендером, страстно влюблён в первую леди. Биография покрыта тайной; прозвище, данное Красными стражами, — Преподобный.

Блек — пират, капитан судна «Маркиза», титул — граф Джингл. Старший брат Лоуэна и Джулии Роквелл, изгнанный с острова по ложному обвинению в государственной измене. Тайно возил в Англию сокровища для леди Анжелины Линкольн, пока не был убит в бою. Похоронен на западном побережье острова. Полное имя — Лоренс Роквелл.

Дебора Вайт — невеста Эрика Вайта, хозяйка кофейни «Шоколад» и тайный агент Констанции д’Альбре.

Ровена Ли — младшая сестра сэра Эдварда Ли. Лучница.

Диана Шеллер — невеста Робина Винтера, католичка, сомневающаяся, стоит ли выходить замуж. Пережила насилие в детстве, боится мужчин.

Мери Бенсон — камеристка Ирены по прозвищу Синеглазка, невеста Питера Гаабса, отказавшая в любви Бобби Таккеру.

Эйда Вильямс — камеристка Ирены, жена Брюса Вильямса. В девичестве Браун.

Сара – камеристка Анжелины, мулатка, которая не прочь поразвлечься с дворянами.

Брюс Вильямс — конюх Малого двора, приставленный к лошадям Ирены, муж Эйды.

Джаг Белисон — разбойник по прозвищу Принц, мечтавший сместить Токкинса. Стал новым атаманом шайки.

Графиня Линкольн — супруга сошедшего с ума адмирала, друга Лоренса Блека, обвинённого вместе с ним в государственной измене. Любовница Джима Токкинса на одну ночь.

Из прошлого:

Леди Екатерина — принцесса из рода Тюдоров, дочь Генриха VII, жившая в XVI веке, прабабушка Джона Райта.

Сэмюэль Кеннеди — один из представителей клана Оствейских, по легенде возлюбленный леди Екатерины.

Родители Джона Райта — Вильям Райт, герцог Джинджеффер и леди Анна Мария Элизабет Олдерс, герцогиня Джинджеффер э Лот.

Родители Джона Кеннеди — Освальд Кеннеди, виконт Грендбер и леди Кеннеди.

День первый, 24 ноября

Молодой принц нёсся во весь опор. Макушки деревьев мелькали перед глазами, ветер свистел в ушах, но это лишь раззадоривало. Мороз крепчал. «Убьётся! Ведь убьётся же!» — охал камердинер, бессильно размахивая руками.

Фридрих поднял коня на дыбы и перемахнул через брёвна, сложенные препятствием. Камердинер бросился следом. Звонкий хохот юноши раздался из сугроба.

— Франц, он скинул меня! Клянусь Небом, я назову его Буцефал^[1]! Но этот конь подчинится мне, не будь я Гогенцоллерн!

— Ваше Высочество! — подлетев к принцу и смахивая с него снег, заквохтал камердинер. — Ну сколько можно возиться с ними? Есть же конюхи у Вас, незачем лично объезжать строптивца!

— Ничего ты, старый дурень, в жизни не понимаешь! — добро засмеялся Фридрих, вынул фляжку и отхлебнул из неё немного коньяка. — Да ради права гарцевать на таком коне я готов сотню падений в сугроб пережить!

Фридрих был младшим сыном прусско-бранденбургского короля Карла I^[2]. Изысканно красивый, крепко сложенный и в меру мускулистый, он буквально приковывал к себе взгляды людей, заражая всех безумной энергией, которая плескалась из юноши, как вино из переполненного бокала. Завораживающая своим витиеватым рисунком радужка его глаз отражала цвет неба, идеально ровная кожа говорила о том, что ребёнком он рос здоровым и многие болезни обходили его стороной. На щеках молодого человека играл яркий румянец, а когда он смеялся, обнажались красивые белые зубы. Довершали портрет слегка волнистые золотые волосы, красиво обрамлявшие его скуластое северное лицо и ниспадавшие на мощные плечи.

Принц Фридрих слыл очень привлекательным мужчиной и не стеснялся принимать восторженные вздохи хорошеньких немок. Он был очарователен в своей непосредственности. Ему едва минул 21 год.

Не слушая причитаний камердинера, молодой человек едва ли не вприпрыжку поскакал к дому. Одним рывком отперев дверь, он вошёл в холл, с удовольствием вдохнув запах тлеющих дров, и приблизился к камину, чтобы отогреть руки.

— Надо возвращаться, Ваше Высочество, — промямлил Франц. — Его Величество Вас ещё со вчерашнего дня дожидается…

— По какому такому делу я отцу вдруг понадобился? — бросил через плечо принц. — Уж не женить ли он меня собрался? Рано мне! — сказал как отрезал, от веселья не осталось и следа. — Я не нагулялся ещё. Пусть Августа женит.

Камердинер развёл руками.

Уже неделю принц Фридрих, удалившись от двора, жил в своё удовольствие в старом охотничьем доме среди дубрав. В конюшенном корпусе он проводил большую часть времени. Объезжать новых лошадей и стрелять по тетеревам — это ли не радость для молодого разгильдяя, каким был младший сын короля Пруссии и Бранденбурга?

Но перечить воле отца было нехорошо. Фридрих понимал, что возвращаться в резиденцию всё равно необходимо. Вечером того же дня камердинер снарядил сани, которые увезли юношу в Кёнигсберг.

— Моя дорогая, Вы не могли бы надеть сегодня не траурное платье?

Слова крёстного заставили Анжелину обернуться. Вопрос в её внимательных чёрных глазах пронзил Роквелла насквозь, отчего он даже поёжился.

На первой леди был атласный чёрный пеньюар, из-под полы которого виднелась юбка-секрет. Гостиная в комнатах, которые арендовали тайный советник с крестницей, была одна на двоих, поэтому по утрам девушка и мужчина встречались здесь для первого завтрака. Пока камеристка расчёсывала волосы своей госпожи, советник читал бумаги.

Внезапная просьба политика заставила красавицу отвлечься от витиеватых мыслей, поселившихся в её хорошенькой голове.

— Почему? — наконец озвучила свой вопрос девушка.

Роквелл чуть заметно заёрзал на кресле, но спустя мгновение поднял на любимицу свои кристально-серые холодные глаза и ответил:

— Мы приглашены к фон Лихтен, и я не хотел бы, чтобы немцы знали о Вашем трауре. Мне нужна спутница юная и прекрасная. Достаточно того, что Вы — моя крёстная дочь. Остальное им знать вовсе не обязательно. Да и титула Вашего открывать фон Лихтен я не хочу.

— Я догадываюсь, что эта встреча должна пройти тайно.

— Им не нужно видеть Вас в трауре, — герцог поднялся, подошёл к маркизе и пристально посмотрел в её глаза. — Просто поверьте мне на слово.

— Какова моя миссия в этом деле, крёстный? — откинувшись на спинку кресла, холодно спросила первая леди, и её тонкие пальцы непроизвольно заиграли в нервном танце.

— Очаровать госпожу фон Лихтен, чтобы она перестала трястись за своего сыночка и отпустила уже его к английскому двору.

— Это тот юноша, что учился в Итоне?

— Да, и он должен был остаться в Англии. Но маменька отозвала его, боясь, что в нашем королевстве начнётся смута, — заложив руки за спину и отойдя от девушки, ответил герцог. Подойдя к окошку, он по привычке стал рассматривать происходящее за стеклом. — Помните Штарля?

Анжелина кивнула.

— Вот тогда он и сбежал, а у меня были большие планы на мальчишку…

— Его отец — видный дипломат в Европе.

— Да, родственник Габсбургов… — Роквелл обернулся. — Он не живёт со своей семьёй. Госпожа фон Лихтен — яростная лютеранка.

— Я поняла, крёстный, — опустила шёлковые ресницы маркиза.

Переступив порог Конвентхауза^[3], Фридрих стряхнул с себя снег. Он понимал, что отец за долгую отлучку по головке его не погладит. Но променять свежий ветер и запах конюшни на скучные вечера в старом замке было равносильно смерти.

Пройдя до своего флигеля, принц заметил светлую фигуру старшего брата, покидающего капеллу Святой Марии.

Август всё ещё носил белый^[4] траур. На нём был балахон под стать тем, в какие одеваются священники. Если бы не коронация отца год назад, то старший сын и наследник Карла непременно ушёл бы в монастырь — он серьёзно подумывал обратиться в католичество. Причиной такому решению в жизни молодого мужчины стала смерть любимой невесты Маргариты Испанской^[5], венчание с которой всё откладывалось и откладывалось после того, как вспыхнули священные войны. Невеста, будучи младшей дочерью Филиппа III, конечно же, была католичкой…

Фридрих остановился.

Август обратил на него взор. Взгляды мужчин встретились.

— Где тебя носит? — сухо спросил старший брат младшего.

— Что понадобилось отцу? — вопросом на вопрос ответил Фридрих.

— Сегодня приём у баронессы Райц, — небрежно отозвался Август, поправляя манжет своего белого одеяния. — Надо быть.

Младший принц скривил очаровательное лицо в кислую мину. «Приём! Какая мерзость…» — подумал он.

— И не вздумай сказаться больным, — строго произнёс Август, сверля брата холодным стальным взглядом. — Ты там нужен.

— Хорошо, я буду, — нехотя согласился Фридрих. — Но и ты тоже поторопись — опять в капелле торчал?

Стальной взор тёмно-серых глаз стал ещё жёстче и буквально пронзил младшего принца насквозь. Но с тонких, плотно сжатых губ Августа не слетело ни единого звука.

— Совсем католиком стал… — грустно отметил юноша. — Отец не порадуется.

— В шесть часов выезд, — бросил наследник и развернулся спиной к собеседнику.

Его брат тяжело вздохнул и поплёлся в трапезную — с дороги он изрядно проголодался.

Август неспешно поднялся в свои покои, которые он занимал в Кёнигсберге весь год, убрал молитвенник на полочку и опустился на колени перед распятием. Старший сын Карла был высок и худ. Его лицо, вытянутое и суровое, казалось абсолютно бесстрастным в те минуты, когда принц смотрел внутрь себя.

Коронация отца сломала его планы. После смерти невесты мужчина, считавший себя вдовцом, вдруг должен был стать наследником прусско-бранденбургского престола. И мысль эта его ничуть не грела. Глядя на младшего брата-разгильдяя, Август понимал, что рассчитывать на него не имеет смысла. И просил у Бога только силы — силы принять свалившийся на него титул наследника и справиться с искушением покинуть мирскую жизнь.

Закончив очередную молитву, принц поднялся и откинул капюшон. Его волосы, полгода назад коротко остриженные, начали отрастать и красивыми волнами серебристо-пепельного цвета спускались на уши. В свете свечей мужчина казался седым, хотя летом ему исполнилось всего 27 лет. Черты лица Августа были заострены. Прямой нос, жёсткие скулы, плоский подбородок делали мужчину похожим на каменную статую, высеченную не очень умелой рукой. Придворные не могли назвать его привлекательным, но и некрасивым счесть принца тоже было нельзя. В этом лице сложились квинтэссенции силы воли и духа противоречия. Как эти противоположные чувства уживались в одном человеке, не знал даже он сам.

Ослепительно красивая маркиза Линкольн стояла напротив большого овального зеркала и пристально рассматривала своё безупречное отражение. Парчовое платье персикового цвета выгодно оттеняло её бледность и красоту собранных на затылке каштановых волос. Огромные чёрные глаза казались бездонными, отражая блеск десятков восковых свечей. Роквелл остановился в проёме дверей, ведущих в его покои, и довольно оглядел крестницу с ног до головы:

— Вы прекрасны, моя дорогая.

Анжелина обернулась в сторону советника.

— Я готова обольщать всех Ваших немцев, милорд, — тихо произнесла она.

«Это лишь первый шаг…» — подумал советник Ричарда IV, но вслух не произнёс более ни слова. Протянув девушке руку, он вывел её прочь.

На званом ужине у фон Лихтен оказалось нелюдно. Трапеза проходила в узком семейном кругу. Барон был сдержан и деловито осведомлялся у английского гостя о последних новостях острова, о политическом курсе Тюдоров и скорых браках Стюартов. Баронесса поглядывала в сторону юной и прекрасной девицы, которую влиятельный аристократ представил как свою воспитанницу и крестницу, то и дело шепча прислуге, чтобы девушку получше угощали. Её молодой сын, будущий дипломат, открыто улыбался маркизе и искренне смеялся, когда советник тонко шутил.

К концу ужина баронесса так расчувствовалась, что удалилась «поправить причёску», наказав сыну развлекать очаровательную гостью, пока его отец и английский герцог будут подписывать важные бумаги в кабинете.

Анжелина восседала в узком неудобном кресле, а рядом с нею на одном колене стоял немецкий юноша.

— Вы само совершенство, леди Анжелина, — восторженно шептал по-английски молодой дипломат, глядя, как грациозно обмахивается белым веером из лебединых перьев его гостья. — Я никогда не видел девушки, подобной Вам!

— Полно, Ульрих, — усмехнулась маркиза. — Если бы Вы остались при английском дворе, то своими глазами убедились бы в том, что моя краса не настолько уникальна, как Вам кажется.

— Не верю, нет! — замотал головой юноша. — Второй такой быть не может на всём белом свете.

— А хотите пари? — прищурившись, произнесла Анжелина и наклонилась к собеседнику. Выпущенный из рук веер аккуратно сложился и соскользнул вдоль белых рук красавицы, повиснув на жемчужной нити. — Я ставлю тысячу фунтов на то, что, приехав к английскому двору, Вы встретите в свите Её Высочества точную копию меня, только на несколько лет моложе и с чёрными кудрями!

Немец опешил. Он никак не ожидал такого поворота событий.

— Пари? — переспросил юный барон.

— А почему бы и нет, коли Вы не верите мне на слово? — повела бровями девушка.

— Отчего же, — смутился немец и встал с колена, — я верю Вам, леди Анжелина, но мне сложно представить иную красавицу, способную стать конкуренткой Вам!..

Двери кабинета распахнулись. Барон и герцог вышли, на ходу обсуждая детали своего проекта. Анжелина перевела на крёстного уставший взгляд.

— Я завтра же устрою Вам встречу с королём и курфюрстиной, — уверил гостя барон. — Сегодня до приёма у Райц я уже получил согласие на визит от них.

— Это прекрасно, — кивнул Роквелл, — полагаю, что на неформальной встрече я смогу добиться права на личную аудиенцию Его Величества.

— Всё в руках Божьих, — возведя глаза к небу, ответил немец.

Роквелл перевёл взгляд на узорчатый потолок, расписанный умелой кистью художника — на диковинных ветках апельсиновых деревьев расселись павлины и иные райские птички, — при этом советник весьма по-земному отметил, что в доме баронессы отлично следят за эмалью и не позволяют свечам сильно коптить.

— Благодарю за содействие, барон, — учтиво склонив голову, произнёс англичанин, давая понять, что его визит окончен.

Едва уловив знакомые нотки в голосе крёстного отца, Анжелина поднялась. Ульрих подал девушке руку, чтобы сопроводить до кареты.

Кинтайр легко спрыгнул на землю и ослепительно улыбнулся приветствующим его фрейлинам принцессы Генриетты Марии. Ротсей хмуро осмотрелся по сторонам и чинно спешился.

Приветствовал гостей принц де Жуанвиль, герцог де Шеврёз — дальний родственник Стюартов, занимавший при дворе Людовика должность великого камергера^[6]. Ему было уже за сорок, но статности в осанке мужчины возраст не убавил. Тепло поприветствовав молодых людей, герцог предложил им пройти в отдельные покои в маленьком флигеле, где их никто не будет беспокоить.

— Одну секундочку, дядюшка, — ослепительно улыбаясь, приподнял указательный палец Кинтайр в тот миг, когда во двор въехала гружёная карета.

Подойдя к дверце экипажа и оттолкнув лакеев, принц лично помог спуститься на подмёрзшую ноябрьскую землю стройной шатенке с колючими глазами и тонкими, плотно сжатыми губами.

Де Шеврёз не нашёл девицу красавицей, но спорить со вкусом родственника не счёл нужным. Кинтайр кивнул девушке и, взяв её под руку, подвёл к камергеру.

— Со мной эта дама. Я желаю, чтобы все её капризы исполнялись тотчас же!

— Всё будет, как Вы скажете, Ваше Высочество! — учтиво ответил камергер. — А теперь прошу — тёплые покои ждут вас!

Все трое последовали в отведённый им флигель.

Лакеи, согнувшиеся под тяжестью сундуков, внесли вещи принцев и Виктории Томпсон. Осмотревшись, Ротсей решил, что опочивальня и ещё пять комнат, отведённых под нужды шотландского наследника, его вполне устраивают, после чего, не раздеваясь, завалился на кровать, справедливо полагая, что засвидетельствовать своё почтение Людовику и невесте он всегда успеет.

Кинтайр же спать не собирался. Он запросил горячую ванну, что несказанно обрадовало Томпсон, уставшую и замёрзшую с дороги. Ненадолго оставив любовницу на попечение камеристок, принц вышел посекретничать с де Шеврёзом.

— А когда ожидать кортежа принцессы Уэльской? — приподнимая тонко выщипанные красивые брови, осведомился француз.

— Вероятно, уже завтра. В порту произошла задержка, и наш корабль отплыл раньше, — выдал заученную версию Роберт, глядя за узкое стрельчатое окно, и тише добавил: — Здесь безопасно, дядюшка?

— Несомненно, принц, — ответил де Шеврёз.

Кинтайр обернулся к герцогу. Слова его прозвучали так тихо, что никто, даже стой он в шаге от родственников, не разобрал бы их:

— Моя кузина не любит шума, лишних людей и посторонних камеристок. Постарайтесь сделать так, чтобы к её приезду всей этой пёстрой компании внизу не было. Не надо лепестков роз, бантиков, риса и всякой чепухи, хорошо?

— Хорошо, — кивнул камергер.

— Она не любит пафоса. И если Людовик хочет, чтобы Лувр понравился Элиссе Английской, ничто не должно стеснять её здесь.

С этими словами Роберт Стюарт снова обратил взор за окно. По замёрзшему песку, действительно, бродили озябшие фрейлины и галантные кавалеры в вычурных камзолах, расшитых золотом и камнями. Вероятно, весь цвет французского двора собирался приветствовать наследницу английского трона…

— Я внял Вашим советам, принц, — тихо, в тон Кинтайру, ответил де Шеврёз, внимательно всматриваясь в черты лица гостя, снискавшего славу гуляки.

Роберт обернулся к родственнику:

— Да, ещё кое-что: с ней будет 20 верных воинов и ещё один личный телохранитель. Не пытайтесь даже спрашивать, почему, — после этих слов на лице шотландца внезапно появилась ослепительная улыбка, которая вполне сошла бы за дурацкую, если бы не его разумные речи. Прибавив тон, Кинтайр воскликнул: — И вина! Побольше вина, мой старый друг!

Камергер понял, что второй сын Джеймса Стюарта даёт ему дельные советы, принимая участие в спектакле под названием «Именины принцессы Генриетты», пожалуй, как игрок на его стороне. Спасибо крови Гизов!

Вошедший лакей доложил, что горячая ванна готова.

— Тори! Пошли отогреваться, моя сладкая! — заорал Роберт во всё горло.

Роквелл расхаживал по гостиной вперёд-назад. Под ногами скрипели половицы паркета, но Анжелине казалось, что эти звуки издают мозги советника.

— Вы довольны мною, крёстный? — глядя на своё безупречное отражение, спросила девушка.

Герцог остановился за её спиной и, глядя в лицо маркизы через поверхность стекла, ответил странно-сдержанным деловым тоном:

— Да, моя дорогая, но это лишь часть нашей с Вами миссии. Вам придётся послужить своему Отечеству ещё раз, но уже не игнорируя траурного платья.

— И на том спасибо! — недовольно фыркнула Анжелина.

Советник подошёл ближе к крестнице, присел в кресло рядом, заставив тем самым девушку повернуть к себе лицо, и продолжил изречения:

— Вы понимаете, что мы с Вами здесь инкогнито и вовсе не с официальным визитом от Тюдора? Вы же знаете, что для всех в Англии мы сейчас находимся в моей провинции?

— Я помню, крёстный, — кивнула локонами красавица.

— А это значит, мой разговор с королём Пруссии и курфюрстиной Бранденбурга будет иметь деловой, но не официальный характер.

— Какова моя роль в Вашей миссии? — холодно спросила девушка, понимая, что старый политик держит её за главный козырь своего расклада.

— У Карла I есть сын и наследник, немного помешавшийся на своей утраченной любви… — отведя взгляд от лица крестницы, монотонно произнёс советник. — Он уже не мальчик, и находится в том возрасте, когда принять бразды правления королевством было бы в самый раз, но личная драма почти заставила наследника объединённого трона удалиться в монастырь. Родственники с трудом отговорили его от такого решения, но он выпросил год траура и раздумий. И что мы имеем сегодня? — Роквелл снова обратил взор на личико девушки. — Принц Август едва сдерживает свои стремления постричься в монахи, но серьёзно подумывает принять католичество.

Анжелина понимающе кивнула.

— А это вовсе не на руку протестантским королевствам. Так вот: наша с Вами задача, моя дорогая, остановить порыв немца.

Герцог поднялся и, продолжая ходить по комнате за спиной Анжелины, рассуждал:

— Наследника нужно поддержать и утешить. А кто сможет справиться с этой ролью лучше, чем юное и несчастное создание, пребывающее в трауре?

Холодный стальной взгляд снова направился в лицо маркизы Линкольн. Анжелина почувствовала, как внутри всё похолодело, но согласно кивнула. Внутренний протест нарастал — она осознавала, что одним лишь «утешением» принца её миссия, в понимании советника, не закончится. Роквелл встал посреди комнаты, как вкопанный.

— Я сделаю так, что Вы познакомитесь с Августом в самых подходящих условиях. В храме. Ваша задача — очаровать его и вернуть к жизни. Мы не должны допустить обращения наследника Пруссии и Бранденбурга к католичеству. Это сегодня королевство его отца держит нейтральную позицию, но всем яснее ясного, что, едва поменяется религиозное учение в королевском доме, изменится и ход Священной войны. От вероисповедания короля Пруссии и Бранденбурга будет зависеть слишком многое.

— Конечно, крёстный, Габсбурги и Польша спят и видят, чтобы перекрестить наследника Гогенцоллернов, — прошептала Анжелина.

— А Вы этому помешаете, — отозвался герцог, шагнув к креслу маркизы и, уперев руки в левый подлокотник, наклонился над девушкой. — Ведь помешаете же?

— Но каким образом? — попыталась изобразить недоумение красавица, в то время как сердце залихорадило от осознания, что крёстный отец всё ещё пытается играть её судьбой по своему усмотрению.

— Что может заставить принца вернуться к нормальной жизни и перестать поглядывать в сторону Папы? — прищурился советник. — Только желание вступить в брак с протестанткой!

Анжелина вжалась в кресло. Пальцы её непроизвольно обратились в кулаки, заострённые ногти больно вонзились в белые ладони, но она промолчала.

— Вы станете королевой Пруссии и Бранденбурга! — словно приговор прочёл, произнёс советник, выпрямился и отошёл в сторону.

Маркизе стало легче дышать. Роквелл налил белого вина в бокалы, один поднёс собеседнице, второй взял сам. Девушка приняла напиток машинально.

— Вы станете ею, я уверен.

— Но кто Вам сказал, что потерявший невесту принц обратит на меня свой взор? — попыталась воззвать к разуму крёстного первая леди Англии.

— Я не вижу причин, которые бы помешали ему сделать это, — пригубив вино, ответил советник. — Вы юны и прекрасны, он ещё молод и полон сил. Вас обоих объединяет траур. Почему бы принцу не увлечься Вами? Вы нравитесь всем без исключения, моя дорогая.

— Не всем, — покачала головой маркиза и отставила нетронутое вино на туалетный столик у зеркала. — Вспомните хотя бы Красного Джона! Герцогу я была безразлична даже в тот миг, когда он имел на меня полное право!

— Так это же Райт, он каменный, Вы сами изволили так говорить, — напомнил Роквелл, отхлебнув вина. — Таких людей немного, на наше с Вами счастье. И если прусский принц уже был влюблён, то значит, на нашего строптивого Имбирного герцога^[7] он не похож, — рассматривая, как переливается янтарная жидкость в хрустальном бокале, произнёс мужчина. — И я рад, что Вы ему не достались. Принц из дома Гогенцоллернов, как зять, меня устраивает больше.

Внутренний протест разгорался всё больше и больше, диким огнём охватывая душу маркизы Линкольн. Но девушка не позволяла эмоциям вырваться наружу. Лишь плотно сжатые губы и сильно впившиеся в ладони ногти могли бы выдать её нервное напряжение герцогу. Только Роквелл не обращал взора на свою воспитанницу…

— Предположим, что он потеряет голову, — как можно более ровным голосом произнесла первая леди. — Но брак должен благословить его отец и наш король. Об этом Вы не подумали?

— Карла я беру на себя, — обратив взор на крестницу, сухо произнёс советник. — Курфюрстину, что могла бы ставить палки в колёса, — тоже. А уж с Тюдором придётся общаться Вам. Он в Вас души не чает и отдаст за любого, если Вы того пожелаете. Брак с Гогенцоллернами Англии в будущем ещё может пригодиться, хотя сейчас любое подобное решение вызовет массу кривотолков в парламенте, конечно же.

— Конечно… Священная война в разгаре, — прошипела Анжелина. — Надо полагать, за душу принца Августа сейчас ведётся настоящая борьба между католиками и протестантами?

— О да, и эту войну должны выиграть мы, — прищурился герцог, приподняв бокал с сияющей жидкостью.

Анжелина отвернулась, не присоединившись к тосту. Конечно, она ещё не видела предполагаемого жениха и не имела о нём ни малейшего представления, кроме тех характеристик, что поведал ей крёстный. Но внутренний голос почему-то твердил, что затея Роквелла нехороша и ничего доброго из неё не получится… В памяти всплыло сообщение о сговоре с Говардом, когда ей было 15. Но сегодня она умнее и уже не будет убегать в никуда, к тому же они находятся в Кёнигсберге, и не подчиниться сейчас воле герцога маркиза не могла. Достигнувшая совершеннолетия, но находящаяся в пределах чужого государства, она — девица на выданье, леди королевской крови — была всё ещё ограничена в своих возможностях.

— Я хочу прогуляться, — монотонно произнесла первая леди и поднялась. — Мне душно здесь.

Через секунду Анжелины уже не было в комнате.

Приём у баронессы Райц затянулся, и Фридрих, воспользовавшись первой возможностью, выскользнул в парк. Все эти светские речи утомляли, нужно было помнить, кому и что можно сказать, а на кого не стоит и смотреть. Положение принца обязывало ко многому, а молодой человек совершенно не мог смириться с новой для себя ролью. Ведь отца короновали всего год назад, после чего жизнь семьи круто изменилась.

Карл I Прусско-Бранденбургский объединил курфюршество Бранденбург с герцогством Пруссия^[8] и стал величаться королём.

Пока правили Иоганн III Сигизмунд и его сын Георг Вильгельм^[9], Фридрих и в ус не дул, прекрасно понимая, что в сторону трона ему смотреть незачем. Чаще и с большей охотой он посматривал на хорошеньких девиц, чьей благосклонностью беспечно пользовался. Но после коронации отца и юный Фридрих, и его старший брат — вечно угрюмый и набожный Август — должны были смириться с новыми для себя ролями.

Август стал наследником прусско-бранденбургского престола. Отдавать корону малолетним детям погибшего племянника, Георга Вильгельма, их отец не собирался. Удачная политика, которую он вёл, умело лавируя между Габсбургами и Нассау, привела в итоге к тому, что Пруссия и Бранденбург были признаны единым королевством: независимым, а значит, никому ничем не обязанным. Впрочем, вдовствующая курфюрстина Бранденбурга, в девичестве Елизавета Шарлотта Пфальцская^[10], оставалась в своих владениях за наместницу и имела кое-какую власть.

Сильная армия, которую нещадно муштровал бывший генерал, а ныне король, наводила страх на всех соседей. Карл I не хотел для своей страны повторения участи Пфальца, из-за которого разгорелась Священная война. И в Пруссию, где правил воин-король, проповедовавший кальвинизм, одинаково боялись сунуться как протестанты, так и католики.

Но политика мало интересовала молодого ненаследного принца. Спустившись в парк, он медленно стал прогуливаться по шуршащим сухим снегом улочкам, заглядывая в лица случайных прохожих. Портреты сыновей нового короля гуляли лишь по гостиным, и мало кто в Кёнигсберге мог узнать его. Это придавало Фридриху игривого авантюризма, и он регулярно совершал вылазки под покровом темноты, соблазняя встречных красоток. Нравом принц отличался уж слишком любвеобильным и редко пропускал хорошенькую фройляйн мимо себя, не удостоив внимания.

Впереди мелькнул светлый силуэт.

Фридрих замер. У замёрзшего фонтана стояла женщина в белом покрывале. Стояла так неподвижно, что сначала показалась ему статуей. Несмотря на то, что дама была спиной к принцу, он оценил её грацию и почему-то решил, что она должна быть молодой и красивой. Сделав шаг по шуршащему снегу, Фридрих выдал своё приближение.

Девушка обернулась, стрельнув в мужчину чёрными агатами огромных глаз, подобрала юбки и быстро ушла прочь по аллее в темноту.

Фридрих некоторое время стоял словно вкопанный. Неземной взгляд незнакомки заставил замереть его сердце и оборваться дыхание. Таких пронзительно-красивых глаз он не встречал никогда… А когда девушки уже и след простыл, молодой человек почувствовал, что задыхается, и стал ловить ртом морозный воздух. Лишь глубоко вдохнув, принц попытался восстановить в памяти лицо дамы. «Да, она была красавица… Но глаза… — думал про себя немецкий повеса, бредя назад, к дому баронессы Райц. — Невероятные, бездонные, потрясающие! Полные тоски и печали. Глаза женщины, которую хочется приласкать и спрятать от бед…»

День второй, 25 ноября

На следующий день Анжелина была ни жива ни мертва. Сегодня решалась её судьба. От шага, который предпримет прусский король, зависело слишком многое.

— Крёстный, зачем Вам понадобился мой брак с наследником Пруссии и Бранденбурга именно сейчас? — глядя на своё бледное отражение, которое лишь подчёркивалось чёрными траурными одеждами, решилась поинтересоваться красавица.

Роквелл оторвался от созерцания папки с важными бумагами, с шумом захлопнул её и скривил странную мину:

— Миледи, Вы на самом деле не понимаете, зачем?

— Я задала вопрос, герцог.

Их взгляды пересеклись в отражении зеркала. Почему-то на политические темы советник и его воспитанница предпочитали говорить, словно через стекло…

— Поясните мне Вашу позицию, чтобы я знала, как себя вести в дальнейшем, — смиренно прикрыв веки, произнесла Анжелина, на самом же деле пытаясь скрыть гневный блеск агатовых глаз.

— Хорошо, — отложив папку, произнёс Роквелл, опёрся правой рукой на подоконник, подогнул под себя левую ногу и начал рассказ: — Англия, как известно, не страдает от наличия салического закона, который правит умами в Европе. Поэтому Вы сейчас под ударом в нашем королевстве как потенциальная наследница трона. И я должен Вас сберечь. Лучший способ сберечь своего ферзя — отправить подальше от заговорщиков, не так ли?

Анжелина согласно кивнула.

— А что Вас ожидает здесь, в Пруссии? — пожал плечами советник. — Обычная судьба обычной принцессы. Только и всего. Но Ваш потенциальный муж скоро, я уверяю Вас — очень скоро! — станет правящим королём. И как тогда на Вас будет смотреть Англия? Уже не как на дочь маркиза Линкольна из Беркшира, но как на прусскую королеву.

Во время речи Роквелла Анжелина опустила голову, перебирая пластины веера, а едва он замолчал, подняла взор и тихо произнесла, чуть прищурившись в жуткой догадке:

— Вы хотите, чтобы я повторила судьбу Розы Тюдоров^[11]?

— Догадливая девочка, — странно улыбнулся Роквелл. — За тем лишь исключением, что Ваш герцог будет ожидать Вас на острове смиренно, против Вашего брака никто не выступит, а права на трон детей от этого союза только увеличатся.

— Значит, Август Прусский в скором времени должен будет покинуть этот свет? — усмехнулась Анжелина.

— В Европе идёт война, — вкрадчиво произнёс Роквелл, и голос его шуршащей змеёй проник в сознание маркизы Линкольн. — Немцы всегда были королями-воинами. И принц не станет исключением. Едва младший Стюарт женится на принцессе Пфальцской^[12], чтобы стать защитой бежавшей в Нидерланды королевской семьи, его новый родственник направит на помощь герцогу Кинтайру свои силы. Король погибнет, освободив Вас от супружеского долга, ровно тогда, когда в Англии назреет заговор против принцессы Уэльской. Ровно к тому моменту, когда Говард уже станет герцогом Норфолком по праву, а Ландешот и Джинджеффер не смогут нам ничем помешать. И вот тогда на сцене появитесь Вы — уже не просто маркиза Линкольн, племянница Ричарда Тюдора, а внучка короля Наварры, королева Пруссии и Бранденбурга! Вдовствующая, разумеется, королева.

Маркиза покачала головой и поднялась.

— Вы так уверены в нужном Вам исходе дела! — повысив тон, она обернулась к Роквеллу и пронзила его тяжёлым взглядом, словно двумя кинжалами. — Вы рассуждаете о нас, живых людях, словно о шахматных фигурах. Но не предполагаете, что каждая из фигур может сыграть вовсе не так, как Вы задумали!

Роквелл улыбнулся, отошёл от подоконника, снова взял папку, заложив её привычным жестом под мышку, и проговорил как ни в чём не бывало:

— Дитя моё, прежде чем сделать ход конём, я очень долго готовлю почву и расставляю фигуры по шахматной доске так, чтобы у игроков не было иного выхода, как только ходить по заранее намеченному мной плану. Не сомневайтесь, всё будет именно так, как я предсказал. Но для начала Вы должны очаровать наследника!

Анжелина плотно сжала губы — спорить с крёстным было бессмысленно. «Только дай добраться до Англии! — пронеслось в её голове. — А там я смогу топнуть ножкой и закапризничать на правах первой леди!»

Принцесса Уэльская, облачённая в чёрный кожаный костюм мужского кроя, глубже натянула шляпу на уши и подошла к коню. Ехать до Парижа было решено верхом — так быстрее. Кортеж с вещами задерживал нещадно.

Джером, выполняющий в этой поездке обязанности лейтенанта лейб-гвардии наследницы, докурил трубку, осмотрелся по сторонам и кивнул Раймонду и Робину, которые были назначены Райтом сержантами двух маленьких отрядов по десять человек. Передав подчинённым сигналы, валлиец приблизился к Ирене, чтобы подсадить её.

— Что? — увидев странное выражение лица названной сестры, спросил юноша.

— Нехорошее у меня чувство в этой стране, — тряхнув головой, ответила девушка.

Фаворит кисло улыбнулся и попытался пошутить:

— Если соединить твоё нехорошее чувство и моё нехорошее предчувствие, то, быть может, выяснится, что нам всё мерещится, и мы просто друг друга отражаем?

— Если бы это было так, Джей… — хмуро ответила Ирена и взялась за седло.

Рыцарь помог девушке, похлопал коня по крупу и вернулся к своему жеребцу.

Кортеж аллюром двинулся по узкой дороге, быстро набирая скорость и переходя на галоп.

Планам Роквелла не суждено было сбыться.

Карл I так спешил в Берлин, что не смог уделить герцогу более четверти часа. Взаимный обмен любезностями и обещание вести переписку с тайным советником — это лишь полдела. Скоро в соседнем воинствующем королевстве появится шотландский принц, который, по замыслу своего родителя, не должен был увозить невесту на остров, поскольку Пфальц уже остался без курфюрста.

Принцесса Анна Элеонора жила в Гааге вместе с братом — Зимним королём и его женой — старшей дочерью Джеймса Стюарта, родной сестрой Кинтайра. Кольцо протестантов вокруг дома Гогенцоллернов стягивалось, и новый прусский король считал, что сможет без посторонней помощи воззвать к разуму сына, пресечь его попытки связать свою судьбу с католическим Римом.

В вопросе о женитьбе своего первенца Карл был непреклонен: нельзя давить на него, пока он действительно не ушёл в католичество, считая себя вдовцом.

Встреча Августа и Анжелины не состоялась, к величайшему облегчению последней и огромному неудовольствию герцога Роквелла.

— Фридрих, где ты шатаешься?! — грозно сдвинув брови, прогремел над ухом младшего сына Карл I. — Сколько тебя можно ждать?!

— Отец, я как раз бежал к Вам, чтобы сообщить новость! — склонив голову, затараторил юноша.

Секунду назад он с такой скоростью нёсся по коридору, что едва не сбил хромого короля с ног, а теперь готов был прыгать вокруг него, как резвый щенок, чтобы выпросить лакомство.

— Молчи, когда с тобой говорит старший! — рявкнул правитель и одёрнул ворот сына, лежавший, по его мнению, слишком криво.

Фридрих замер по стойке «смирно».

— Да прекрати ты бегать, как последний дурак, по куртизанкам! Веди себя спокойно, как подобает члену королевской фамилии! — продолжал отчитывать младшего отпрыска Карл. — Кареты готовы, пора возвращаться в Берлин, и никакие отговорки не принимаются! — грозно вознеся палец к небу и предусмотрительно повысив тон, железным голосом прогремел монарх.

— Но отец, я лишь хотел сообщить, что влюбился! — выпалил молодой человек и зажмурил глаза, втянув шею в плечи, словно ожидая, что на него сейчас посыплются не только грозные речи, но и тяжёлые удары.

Реакция короля была сдержанной. Уже собиравшийся уйти прочь, он обернулся, уставился на сына, сверля его красивое лицо холодными серыми глазами, и спустя несколько секунд тягостного молчания спросил:

— Кто она?

— Я не знаю, в том и беда! — воскликнул Фридрих, понимая, что лёд сломлен.

Карл хмуро сдвинул широкие брови.

— Что за несносный ты человек, Фридрих! Сначала выяснил бы, кто предмет твоих грёз, а уже потом шёл ко мне с подобными вестями. В карету, живо!

Через минуту принц юркнул в повозку, на которую ему указал отец, кинув грустный взгляд на своего верного скакуна. Сегодня промчаться с ветерком не получится…

Король устроил сыну допрос с пристрастием. Во время разговора, пока эмоциональный Фридрих махал руками и подпрыгивал на сиденье, а Карл только и делал, что задавал вопросы в лоб, наследный принц и бровью не повёл. Рассказ о таинственной незнакомке с огромными чёрными глазами его ничуть не заинтересовал. Пока Фридрих заливался соловьём, Август, по-прежнему облачённый в белые траурные одежды, неотрывно читал молитвенник, совершенно не вслушиваясь во влюблённое щебетание младшего брата. Сколько раз Фридрих влюблялся на его памяти? Наследник не решился бы посчитать.

— Так немка она или нет? — снова переспросил король-отец.

— Не похоже, лицо у неё нездешнее, — горячо зашептал принц, с неподдельным удовольствием восстанавливая в памяти черты девушки. — Она скорее на француженку похожа или на итальянку!

— От какого чёрта тут взяться итальянкам? — топнул раненой ногой Карл и скривился от тупой боли. — Мы в Кёнигсберге, ты забыл? Католичек тут и быть не может!

— Но отец, она не похожа на немку! — умоляюще воскликнул Фридрих. — Глаза такие необыкновенно чёрные, глубокие и волосы тёмные, я точно не рассмотрел цвет. Здесь нет таких, тут не рождаются такие!

— Откуда взяться твоей итальянке? В Кёнигсберге нет ни одной делегации от императора, — уже успокоившись, произнёс король-отец, задумался, и тут его осенила мысль, которая показалась здравой. — Впрочем… совсем недавно здесь тёрся французский посол со странным приглашением. И приехал он не один, а с супругой. Значит, в свите этой дамы и могла быть твоя волшебница. Искать её надо при дворе Людовика.

— О, отец, я восхищаюсь Вашим умом! — воскликнул Фридрих и припал к руке родителя, чтобы покрыть её поцелуями.

Поверх его золотой шевелюры король хмуро посмотрел на старшего сына. Август с каменным выражением лица читал молитвенник. «Лучше бы в эту чертовку влюбился мой наследник, будь она хоть трижды католичка!» — подумал про себя Карл, но вслух ничего не сказал.

Уже темнело, когда четырнадцать всадников въехали во двор Лувра. Камергер с большим фонарём в руке выскочил на улицу. Три шустрых лакея подхватили под уздцы первых лошадей.

— Её Высочество принцесса Уэльская, герцогиня Корнуоллская и Йоркская прибыли! — густым басом гаркнул Рональд, наводя на окружающих французов трепет.

За первой линией приезжих тянулись две вереницы мужчин в одинаковых костюмах с орденскими плащами за плечами.

Де Шеврёз оглядел первых трёх всадников, силясь узнать, под тенью какой из шляп прячется женское лицо. Но его опередили рыцари. Двое крайних спешились, отдав поводья лакеям, и подошли к среднему всаднику. Брюнет протянул руки и помог принцессе сойти, в то время как блондин держал повод уставшей лошади.

Стук каблучков о замёрзшую землю, бряцание шпаг в ножнах — вот и все звуки, с которыми принцесса Уэльская приблизилась к камергеру.

— Вечер добрый, сударь, — на чистом французском языке произнесла Ирена, вглядываясь в красивые черты стареющего герцога и узнав в нём родственника Гизов, которого она неоднократно встречала в Шотландии. — Прошу прощения за поздний визит. Моя карета с вещами прибудет ещё позднее, а с нею и оставшаяся часть моей личной гвардии.

— Чем могу служить, Ваше Высочество? — низко склонился перед наследницей английского трона французский герцог.

— Накормите рыцарей и отведите им комнаты рядом с моими, — ответила девушка и обратила лицо к Остину Вендеру. — Вот этот человек, сэр Джером, должен находиться при мне неотлучно. Я надеюсь, здесь найдутся покои со смежными спальнями?

— Я был предупреждён и приготовил таковые для Вас и Вашего телохранителя, миледи, — поклонился де Шеврёз.

— Благодарю, герцог, — кивнула Ирена. — Сопроводите меня и моего рыцаря. Распорядитесь, чтобы нам принесли лёгкий ужин в спальню. Сэр Роберт, — девушка повернулась к Винтеру, говоря по-английски, тот склонил голову в знак повиновения. — Вы остаётесь за старшего в отряде.

— Да, миледи, — был короткий ответ из-под широкополой шляпы.

Камергер жестом показал направление. Принцесса сделала шаг к лестнице по дорожке, освещаемой его фонарём. Джером следовал за ней на расстоянии полушага. Два чёрных плаща рассекли ночной французский воздух, словно клинки из тёмной стали.

Стражи спешились по сигналу Робина. Амори осведомился у лакеев, куда им направляться, после чего французы с облегчением вздохнули, осознав, что среди английских воинов есть хоть кто-то, понимающий их язык.

День третий, 26 ноября

— Отец, Вы отпустите меня во Францию?! — взмолился Фридрих.

Карл устало посмотрел на румяное лицо сына, по привычке остановив взгляд на его бездонных синих глазах, покоривших своей красотой не одну девицу, и тяжело вздохнул:

— Когда ты уже вырастешь?

Принц опустился на правое колено и склонил голову перед родителем:

— Я знаю, что я бестолковый политик. Но, быть может, я стану счастливым отцом и подарю Вам внуков? — снова подняв голову, Фридрих заглянул в глаза королю. — На Августа рассчитывать не особенно приходится в этом вопросе, ведь именно это Вас мучает последний год?

— Увы, сын мой, это так, — утвердительно качнул головой Карл и затронул седые, но всё ещё пышные усы. — Так эта твоя нимфа разве королевской крови?

— Кто знает? В окружении французских аристократов обычно девицы отнюдь не простого происхождения, — пожал плечами принц. — Да и важно ли это нам? Я не наследник.

— Но ты никогда не должен забывать о том, что ты мой сын! — тоном, не терпящим возражений, ответил Карл. — Хорошо, ищи свою колдунью, и пусть она окажется хотя бы графиней. Если тебе удастся склонить её в кальвинизм, то женю вас.

Фридрих вскочил на ноги. Щёки его запылали алым румянцем, бешеные пляски в синих глазах превратились в настоящий шторм, сердце подпрыгнуло от счастья.

— Я сейчас же собираюсь, отец!

Король проводил сына усталым взглядом, поставил руку на подлокотник кресла, опустив в задумчивости на ладонь голову. «Один фанатик, другой разгильдяй, — думал Карл Прусско-Бранденбургский. — Как с такими детьми удержать корону?»

Странные звуки разбудили наследницу, прервав её чуткий сон самым наглым образом.

Поскольку карета с вещами и Эйдой приехала слишком поздно, уже под утро, то Ирена и Джером смогли лечь спать лишь на заре. А в 9 часов в малой гостиной у опочивальни английской наследницы появилась большая свита из расфуфыренных дам и девиц, которые пытались вломиться в покои Элиссы Английской. Но хмурые английские рыцари в алых плащах с эмблемой Тюдоров на левом плече — рядом с сердцем, встали кордоном перед дверями.

Высунув носик из-под одеяла, Ирена прислушалась. Французское лепетание женщин она распознала сразу, как и очень чётко расслышала грозный голос Раймонда, который приказывал Амори перевести дамам, чтобы проваливали.

Вынырнув из постели, наследница Тюдоров накинула на плечи пеньюар и выглянула в узкий холл. В тот же миг рядом с нею появился Джером, который синхронно с названной сестрой проснулся и вышел из своей спальни, расположенной напротив опочивальни принцессы в одних покоях. Две небольшие комнаты были соединены тем самым узким холлом, в котором друзья и встретились.

— Что происходит, брат?

— Похоже, свита французской королевы желает выразить тебе своё восхищение, — усмехнулся Остин Вендер.

Наследница сдвинула брови:

— Только этого мне ещё не хватало. Я своих фрейлин не взяла, а чужие мне и подавно не нужны здесь! Выгони всех прочь!

Страж кивнул и вышел за резные двери. С его появлением в гостиной всё смолкло. Дамы и фрейлины были готовы увидеть камеристку, но никак не ожидали выхода мужчины из спальни девицы!

— Сударыни, я настоятельно рекомендую покинуть покои принцессы Уэльской. Её Высочество устала с дороги и не нуждается в вашей помощи.

Джером произнёс эти слова по-английски, Амори тут же перевёл их на французский. Суровые лица обоих и тон, не терпящий возражений, сделали своё дело. Дамы отступили. Из притихшей толпы придворных сделала шаг вперёд молодая красивая женщина в богато украшенном широком платье, намекающем на её обременённое положение, и, глядя юноше прямо в глаза, спросила на языке его Родины:

— От чьего лица отдаётся это распоряжение, сударь? Что я должна передать своему мужу, герцогу де Шеврёзу, и Её Величеству королеве?

— Моё имя Джером Остин Вендер, я личный телохранитель Её Высочества, и попасть в покои принцессы посторонние смогут только через мой труп. Всё общение с наследницей английского трона будет происходить только через меня — так и передайте всем. Благодарю покорно, мадам, что выслушали.

Джером откланялся и исчез в дверях. Дамы зашушукались, а Амори поторопил их уход, подгоняя по-французски. Когда в гостиной остались одни рыцари, Робин обвёл глазами свой маленький гарнизон и изрёк:

— Сэры, похоже, нам придётся дежурить тут по десять человек, меняясь на ночь. Не нравится мне эта суматоха вокруг Ирены… Ох, не нравится…

Джером вернулся в покои. Девушка всё ещё ожидала его в маленьком холле. Здесь, в помещении без окна, уже был жарко натоплен камин, возле которого стояло два кресла, а между ними располагался маленький чайный столик.

— Похоже, тут мы с тобой и будем проводить свободное время, — улыбнулась Ирена. — Что-то мне подсказывает, что гостиная прослушивается.

Юноша тряхнул волосами:

— Я думаю, тут всё прослушивается. Но надеюсь, что не все шпионы в совершенстве владеют английским.

— Надо сказать, чтобы завтрак сюда несли. Эйду только не беспокой, она ещё позже нас легла.

Джером кивнул и вышел за дверь. Ирена опустилась в мягкое кресло и стала рассматривать тлеющие в камине огоньки. Вернувшийся через полминуты страж протянул ей записку.

— Это от кого? — подняла бирюзовый взгляд принцесса Туманного Альбиона.

— От именинницы, — буркнул рыцарь и сел напротив подруги.

Ирена развернула листок и прочла вслух: «Дорогая кузина! Так жаль, что вчера Вы не смогли прибыть к торжественной части праздника, и нам не удалось поговорить о нашем, о девичьем! Но я надеюсь, что сегодня вечером мы восполним это с лихвой! Г.Б.»

Отложив записку на столик, принцесса задумчиво посмотрела в сторону названного брата.

— О чём это она собралась с тобой говорить?

— Самой интересно… Мы не переписывались ранее. Я её не знаю совсем.

В дверь постучали три раза. Ирена и Джером синхронно повернули головы. В проёме появилась золотая шевелюра Мейсона:

— Ещё одна записка. От королевы.

— Давай, — протянула руку девушка.

Страж вошёл и отдал ей свёрток. Жестом приказав Кешу остаться, Ирена снова начала читать вслух:

— «Дорогая кузина…» Надо же! И здесь кузина, — вставила реплику принцесса, не отрываясь от листка. — «Спешу засвидетельствовать Вам своё почтение. По законам французского двора, королева не может находиться в одном флигеле с посторонними мужчинами, поэтому я не смогла приветствовать Вас утром, иначе появилась бы вместе со своими фрейлинами». Ах, какая жалость! — скривила личико Ирена. — «Надеюсь, они скрасят Ваш досуг. Рассчитываю увидеть Ваше Высочество на своей половине в четыре часа пополудни — перед балом. Анна».

Дочитав, наследница подняла взор сначала на Остина Вендера, потом на Кеша.

— А от Людовика записки случайно нет? — нервно всплеснув руками, спросила девушка.

Мейсон отрицательно покачал головой.

Уперев локти в колени, наследница английского трона сплела пальцы в замок и опустила на него подбородок. Джером сделал знак другу, тот вышел.

— Ты нервничаешь, — произнёс юноша.

— Мне не нравится этот нездоровый интерес французов ко мне.

— У них так принято: просыпаться на виду, на виду есть и пить… — промолвил фаворит.

Принцесса повернула к нему лицо:

— Откуда ты знаешь?

— Мама рассказывала.

— А она откуда знала?

— Моя бабушка была фрейлиной, потом дамой Блистательной королевы Бесс в те времена, когда английский двор очень дружил с французским.

— Когда Алансонский был её женихом? — догадалась Ирена.

Джером кивнул.

— Похоже, здесь ничего с тех пор не изменилось, — вздохнула девушка и откинулась на спинку кресла.

Вскоре лакеи принесли завтрак.

Леди Анжелина Линкольн обвела взглядом заснеженный берег и с удовольствием вдохнула морской воздух.

— Дорога неблизкая, погода неласковая, — пробормотал боцман, встречавший её в порту. — Подождать бы?

Девушка отрицательно качнула головой.

Позади послышались шаги Роквелла.

— Все нюансы улажены, мы можем покинуть континент, — раздался его сухой голос.

Повернув к крёстному личико, Анжелина пристально всмотрелась в сталь его холодных глаз и членораздельно произнесла:

— Значит, более мне не понадобится плыть в Кёнигсберг или мчаться в Берлин?

— Возможно, впредь и понадобится, — кутаясь в тёплый плащ на меховой подкладке, ответил советник. — Но не сейчас. Сегодня наше присутствие в Пруссии излишне. Пора покинуть это королевство, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Я надеюсь, мы плывём сразу в Англию, крёстный?

— Нет, сначала сделаем остановку в Амстердаме, — ответил герцог и зашагал к трапу.

Маркиза сокрушённо вздохнула и двинулась следом. Боцман учтиво подал ей руку. Первая леди, хоть и сморщилась, но предпочла принять помощь моряка: слишком неудобным был трап, по которому пришлось взбираться на бригантину.

— Кинтайр к тебе рвётся, — тихо произнёс Робин, проскользнув в гостиную, где полным ходом шла подготовка принцессы Уэльской к выходу на бал. Суетящиеся рядом французские портняжки, поправляющие на торжественном наряде наследницы украшения, отступили. Сама Ирена сидела посреди комнаты в домашнем платье, а над её волосами колдовал местный цирюльник.

— Вот и прекрасно, проводит меня до Анны, — хмуро ответила девушка, глядя в сторону. — Она звала к себе в четыре.

— Но он сейчас желает тебя видеть.

— Так впусти его, Робби. Он всё равно не остановится на полпути, — ответила Ирена и обратила взор на Джерома, молча сидящего в углу на глубоком диване.

Винтер кивнул и вышел прочь.

Через секунду в гостиную влетел взлохмаченный принц, уже с утра принявший на грудь анжуйского вина.

— Привет, Учитель! — кивнув в сторону Остина Вендера, воскликнул Кинтайр, Джером молча ответил ему тем же, но не поднялся. Приблизившись к Ирене, герцог звонко поцеловал её руку. — Здравствуй, Королева!

— Здравствуй, кузен. Ты зачем мою фрейлину из Англии украл?

— Тебе уже доложили? — рассмеялся принц.

— Это не шутки, Роберт, — сдвинула брови Ирена.

— У тебя есть твой Учитель, у Чарли есть его невеста, почему я должен прозябать один? — возмутился Кинтайр и, обернувшись на портных, шикнул по-французски: — Все вон пошли быстро!

Портняжек как ветром сдуло. Незнание языка не помешало им понять приказ принца.

— А Вы, месье, по-английски понимать изволите? — обратил свой взор к цирюльнику шотландский принц.

— Немного, — дрожащим голосом ответил мужчина.

— Тогда тоже брысь! — рявкнул Кинтайр.

Ирена проследила глазами, как заплетаются ноги парикмахера, и перевела взор на брата:

— Похоже, ты уже половину прислуги в Лувре распугал.

— А нечего тут шататься, — без тени иронии тихо произнёс принц, склонившись над сестрой, и уже громче бравадно добавил: — Учитель, поди сюда! Дело есть.

Остин Вендер поднялся и подошёл к родственникам. Кинтайр наклонил его голову к лицу сидящей Ирены, обхватив одной рукой юношу за плечи, сам принял ту же позу, обняв принцессу второй рукой. Получился треугольник, в который полился шёпот шотландца:

— Ребята, слежка тут за всеми днём и ночью. За вами особенно тщательно собираются наблюдать. Осторожнее будь, Королева. Слышь, Учитель, ты с неё глаз не спускай! Не дай Бог какой католик сюда проникнет… Потом иди доказывай, что не было ничего противозаконного. Не знаю, что тут замышляется, но что-то замышляется. Чарли с королём говорил, а всё время рядом какой-то графчик тёрся. Не понравился он ему жутко, — Роберт Стюарт пристально посмотрел в глаза принцессы. — С Анной особо не болтай, она хоть и склонна к нашей политике, но всё-таки Габсбург… А принцесса вообще загадка для меня. Я её ещё не понял. Странная она. Не дура, правда. В общем, я предупредил. Больше нам тет-а-тет видеться нежелательно.

Кинтайр выпрямился и, ещё раз обведя взором Джерома и кузину, добавил едва слышно:

— Шеврёз нормальный мужик. Я сказал ему, что вам надо отвести смежные спальни, и он всё правильно понял. Ему можно доверять, но на порог не пускайте! И ещё: с едой осторожнее. Помню я привычки Медичи…

Ирена и Джером синхронно кивнули.

— Поэтому я и оставляю Тори себе! — громко заявил Кинтайр, давая тем самым понять, что для всех остальных разговор за закрытыми дверями касался его отношений с фавориткой.

— Хорошо, — ответила Ирена привычным тоном. — Но помни, что она сирота.

— Да помню я… — развязно ответил принц и вышел прочь.

Ветер хлестал в лицо с неистовой силой. Колючие снежинки резались, словно бритвы. Но разве могло это остановить пылкого влюблённого, коим возомнил себя младший сын Карла I?

Письма с описанием «прекрасной девы» и просьбой остановить её при встрече были разосланы во все концы Пруссии и Бранденбурга. Курфюрстина скривила хорошенькое личико и перенаправила бумаги в свою канцелярию: пусть мальчишка развлекается, как хочет, лишь бы не мешал ей. Больше всего не хотела вдова Георга Вильгельма видеть сыновей Карла Гогенцоллерна в Бранденбурге.

Не докучая «любезной кузине» долгим визитом, Фридрих довольно быстро покинул курфюршество, мчась навстречу своей мечте. Его сопровождали четыре гвардейца, переодетые в штатское. Отец-король категорически отказался отпускать принца одного в дальний путь, но заметил, что привлекать внимание большим эскортом тоже не следует. Тем более — на территории католической страны во время священных войн…

Именины французской принцессы были прекрасным поводом оказаться в Лувре и найти-таки ту единственную и желанную, по которой изнывало сердце. Чутьё подсказывало Фридриху, что у него всё получится. И счастливая улыбка расползалась по его красивому лицу в предвкушении объяснения с незнакомкой.

Ирена одёрнула пышные юбки. Подол платья колоколом спустился к полу. Непривычно тяжёлая парча, покрытая сплошь серебряным шитьём и утыканная несколькими сотнями жемчужин, тянула к земле. Немного оголённые по последней моде плечи страстно желали спрятаться под накидку.

Эйда аккуратно водрузила на голову принцессы диадему с лилиями, как знак её сана.

Наследница обернулась к поверхности зеркала.

Она была бледна, как никогда. Под глазами появились тёмные круги от усталости и недосыпа. Нервы сдавали. «Красавицей меня сейчас точно не назовёшь…» — подумала девушка и махнула рукой на своё отражение.

— Миледи? — полушёпотом произнесла Эйда, раскрывая перед ней ларчик с косметикой, что подарила де Нанон ещё пару лет назад.

Принцесса бессильно кивнула. Нужно было выглядеть перед французскими вельможами подобающе…

Заиграли фанфары.

Ирена сделала настолько глубокий вдох, насколько ей это позволил тугой корсет, и вложила свои бледные пальчики в смуглую ладонь Джерома. «С Богом!» — прошептали губы юноши, и ноги их синхронно сделали первые шаги по алой дорожке главной залы Лувра.

Придворные склонились в почтительных реверансах и поклонах. Король засиял улыбкой. Королева одобрительно кивнула. Королева-мать на празднике не присутствовала. Пришедшие несколькими минутами ранее шотландские принцы обратили восхищённые взоры к кузине. То, что выводил английскую наследницу именно Джером, было принципиальной задумкой принцев. Французам оставалось только гадать, кто же удостоен такой высокой чести.

Ослеплённые блеском серебряного платья, придворные не заметили полуопущенных уставших век принцессы Уэльской, сочтя их за томный взгляд венценосной особы; не заметили тщательно забеленные круги под глазами, как не заметили и самой пудры — настолько бледна была девушка. Но гордая осанка и твёрдая поступь будущей королевы вонзились в память всем.

Джером, облачённый в чёрное с головы до пят — даже над мягкой шляпой качалось чёрное перо, был искренне рад, что персона идущей рядом дамы отвлекает всеобщее внимание от его внешности, поэтому не сразу приметил, где стоят шотландские принцы. Лишь когда Людовик и Анна приветствовали Ирену, юноша очнулся и пробежал глазами по рядам придворных.

Его чуткое ухо уловило странное волнение, исходившее от вельмож, но недостаток знания языка напрочь перечёркивал наблюдательность.

После официального обмена любезностями и преподнесения подарка принцессе Генриетте Марии, которая откуда ни возьмись появилась перед королём и королевой, гости были предоставлены себе. Воспользовавшись этим, Остин Вендер увёл названную сестру к сладостям.

— Съешь пирожное — у тебя руки скоро затрясутся.

— Так заметно, что я волнуюсь? — подняла на юношу бездонные морские глаза принцесса.

Он взял корзиночку с безе на маленьком серебряном блюде и подал ей, приласкав девушку взглядом:

— Другим — нет, но я-то тебя хорошо знаю и чувствую.

Людовик разговаривал с герцогом де Шеврёзом, искоса поглядывая на странную парочку из Англии. Ему доложили, что условием, с которым наследница Тюдоров согласилась прийти на бал в честь Генриетты Марии, стал английский караул из рыцарей Красного ордена, стоящий непосредственно за торжественной залой. «Я понимаю, что в Европе идёт война, но у нас же именины, и мы пригласили в гости будущих родственников. Да и Англия нейтральна сегодня!» — удивлялся король накануне праздника в разговоре с Ришельё, но мудрый министр посоветовал монарху выполнить все капризы островной дивы.

Сейчас же кардинал стоял поодаль, внимательно наблюдая за лицами принцессы Уэльской и её сопровождающего, о котором по Лувру уже ползли всевозможные слухи.

— Кто этот юнец? — наклонившись к уху де Шеврёза, спросил Людовик. — Почему он всегда с ней?

— Это фаворит и внебрачный брат наследницы, — с поклоном ответил герцог. — Он же её личный телохранитель.

— Ааа, всё понятно, — разочарованно ответил король и повернулся в сторону придворных дам, чтобы полюбезничать с ними.

— Дорогая, Вы уже познакомились с будущей королевой Англии? — осведомилась Анна Австрийская у Генриетты Марии.

Обмахиваясь лиловым веером, французская принцесса игриво прикрыла глазки и шёпотом ответила:

— Ещё нет, но надеюсь, что она уделит мне внимание, оставив этого черноокого красавчика на растерзание фрейлинам.

Церемониймейстер объявил танцы. Ирена недовольно повела плечами, понимая, что сейчас ей придётся вставать в пары с кем угодно, только не с Джеромом. Но сделать ничего было нельзя — того требовал этикет.

— Будь рядом, брат, — шепнула девушка Остину Вендеру.

— Я не танцую, сестрёнка. Но я пристально наблюдаю, — в тон ей ответил рыцарь.

Людовик подал Ирене руку, приглашая на первый танец. Королева в этой партии предназначалась Ротсею, а Генриетта Мария — Кинтайру.

К удивлению Джерома, внимание придворных к принцессе Уэльской вовсе не было ехидным или зловещим. Мужчины откровенно восхищались её грацией в танцах, женщины обсуждали узоры парчи и изящество венца на голове, справедливо предполагая, что внешне Элисса Английская больше похожа на Екатерину Медичи^[13], нежели на рыжеволосую королеву Бесс.

Спустя два часа принцесса Уэльская со своим верным рыцарем переместилась в игральную комнату, где царил азарт. Не рискуя раскидывать карты, Ирена лишь делала ставки и наблюдала за игроками. Джером, словно молчаливое изваяние, стоял за спинкой её алого стула с резными ножками.

Сюда же вошёл кардинал. Взоры тех, кто не был занят покером, обратились к нему. Но министр повёл рукой, опережая желание придворных вскочить с мест, и просто прогулялся по помещению в некотором отдалении от стола с зелёным сукном. Его взгляд задержался на хрупких плечах англичанки. «Совсем ещё девочка… Шатобриан уверял, что она слишком умна, а оснований не доверять Шатобриану у меня нет», — размышлял Ришельё, в то время как незаметные лакеи разносили бокалы с шампанским. От вина кардинал отказался. Его тонкие пальцы перебирали чётки, а внимательные глаза не упускали ни одного движения принцессы Уэльской.

Пронаблюдав некоторое время за августейшей гостьей двора лично, де Ришельё исчез так же тихо, как и появился.

К игрокам присоединился Ротсей, который уже неплохо знал французский язык и мог даже отшучиваться в разговоре с балагурами.

— Вы покинули виновницу торжества, дорогой кузен, — заметила Ирена. — Не заскучает ли она без Вас?

— О, уверяю, у принцессы Генриетты столько тем для сплетен с фрейлинами, что ей сейчас просто не до меня, — тонко улыбнулся шотландец. — Чего только стоит появление нашего Остина Вендера.

— Я снова становлюсь притчей во языцех? — догадался Джером, который по праву «брата» наследницы мог вступать в разговор с «рыжими принцами».

— Да, кузен, — беспечно ответил Ротсей. — Пора бы Вам к этой роли уже привыкнуть и начинать извлекать из неё выгоду.

— Хочу заметить, что эта тема не для девичьих ушей, принц, а рядом с нами Её Высочество, — учтиво склонил голову рыцарь Красного ордена, вновь заставив любоваться собой всех, кто обратил на него в этот миг взор.

Даже те, кто не понимал слов, прекрасно слышали тон, в каком говорили эти трое… Тон равноправных людей. Да и слово «кузен» звучало на двух языках примерно одинаково.

Ирена в молчании слушала любезности между «родственниками» и понимала, что так мужчины негласно решили разбить все подозрения о любовной связи меж нею и фаворитом. Франция должна была видеть в Остине Вендере только брата наследницы. Пусть бастарда, но брата, допущенного до её покоев денно и нощно.

Мысленно поблагодарив Ротсея за поддержку интриги, Ирена погрузилась в свои мысли, более не следя за ходом игры.

Замёрзший Фридрих, наконец, решил остановиться. Он спешился у таверны на перекрёстке дорог, чем несказанно обрадовал своих сопровождающих.

Пять мужчин вошли под навес, отдали лошадей местным мальчишкам, щедро заплатив за овёс и воду, а после спросили у трактирщика комнаты и ужин. Свободных комнат оказалось всего две. Пришлось разделиться, но принц не гнушался обществом гвардейцев, рассудив, что втроём будет теплее ночевать в холодной гостинице — он знал, что в подобных заведениях топят плохо.

Отужинав, Фридрих поднялся в отведённый ему номер, двое сопровождающих отправились за ним. Завалившись на узкую кровать, сын Карла уснул, не раздеваясь, с самой блаженной улыбкой на лице — во сне его взору снова явилась прекрасная незнакомка с тёмными глазами…

Раздавшийся крик в спальне Ирены заставил всех её часовых за долю секунды сорваться с места и вломиться в холл. Из смежной комнаты в то же мгновение выскочил Джером в рубашке и штанах со шпагой наперевес. Он был первым из стражей, кто очутился в опочивальне наследницы английского трона.

В комнате посторонних не оказалось.

Девушка выглянула из-за балдахина — в проёме золочёных дверей стояла добрая половина её рыцарей с обнажённым оружием в руках. Извиняющимся тоном принцесса произнесла:

— Простите, ребята… Кошмар приснился…

— Идите, — хмуро скомандовал Остин Вендер.

Часовые удалились, а фаворит прошёл вглубь опочивальни и положил клинок на пол возле кровати. Обведя взором помещение, он увидел перекинутый через спинку стула пеньюар, взял его и подал Ирене под балдахин:

— Оденься, родная, я хочу поговорить.

Джером отошёл к большому угловому камину, дымоход которого проходил через все три смежные комнаты опочивальни, обогревая их, и вернулся, когда названная сестра уже выскользнула из постели, присев на краешке своего ложа. Опустившись на корточки рядом с нею, Остин Вендер заглянул в глаза девушки и спросил:

— Тебе ОН снился?

Ирена молча кивнула.

Игнорируя приличия, рыцарь сел рядом и обнял принцессу крепко-крепко, прижав к груди:

— Всё прошло… Не надо бояться его…

— Мне кажется, я буду переживать это свидание снова и снова ещё не один раз…

— Я растоплю камин, тут холодно стало.

Поднявшись, молодой человек выполнил сказанное. Наследница всё это время сидела неподвижно, глядя в одну точку.

— Я знал, что он разбередит твою душу… Но что будет преследовать даже во сне!.. Этого я никогда старому коту не прощу! — злобно прошипел юноша и обернулся к Ирене.

На ней лица не было.

— Ты о чём думаешь?

— В моём сне всё намного хуже было, чем наяву… — ответила девушка и отвернулась.

Рыцарь приблизился к названной сестре, снова присел рядом с ней на покрывало и попытался заглянуть в глаза принцессы.

— Расскажешь?

Она отрицательно качнула головой.

— Ирена! — строго произнёс Джером и попытался повернуть её плечи к себе.

Но Дочь Англии лишь закрыла лицо руками. Страж всё понял:

— Ты видела, что он тобой овладел?

— О, Господи, да! — воскликнула девушка и повернулась к названному брату, опустив руки. — Во сне он не сказал ни слова, просто на меня накинулся, а ты не мог открыть двери и войти к нам…

Остин Вендер сдвинул брови.

— Дальше помню смутно, я проснулась.

— Уже хорошо.

Губы Ирены дрогнули, страж крепко прижал её к себе. Девушка расплакалась.

— Чёрт, я уже начинаю жалеть, что привёз его на это рандеву… — прошептал юноша, обхватил названную сестру и стал гладить её по голове. Очень хотелось закурить трубку, но в присутствии Ирены он этого себе не мог позволить. — Успокойся, родная… Не думай о негодяе, не надо… Он никогда тебя не достанет, он никогда тебя не получит. Только через мой труп!

Вскоре всхлипы прекратились. Джером поднялся и подошёл к бару. Налив в два бокала вина, он вернулся к кровати и протянул один Ирене.

— Пей!

— Я не хочу.

— Пей, тебе надо расслабиться. Не спорь со мной, сестрёнка. Ну, давай же…

Принцесса нехотя приняла напиток и подчинилась указаниям названного брата.

— Останься со мной, Джей… Я не смогу спать одна… — нерешительно попросила наследница, возвращая полупустой бокал.

— Останусь, — кивнул рыцарь.

Раздумывая о том, какие ещё повороты судьбы ожидают их впереди, он приблизился к каминной полочке и поставил на неё недопитое вино. Огонь жарко разгорелся. Чтобы принести постель, Остин Вендер ушёл ненадолго в свою комнату. Скинув перину на пол между кроватью Ирены и камином, страж устроил себе неплохое гнёздышко.

Шкура белого медведя, постеленная у огня, привлекла английскую наследницу. Уместившись на ней, названные брат и сестра, как когда-то в Виндзоре, стали смотреть на приплясывающие языки пламени и тихо разговаривать, потягивая бордовое анжуйское вино из тонких французских бокалов…

Когда этажом выше раздались крики, Кинтайр ещё не спал. Томпсон, вымотанная его любовными играми, сладко сопела под боком, а к принцу сон не шёл.

Дикий вопль разорвал тишину, и тут же по потолку застучали десятки ног, зазвенело оружие. Шотландец поднял глаза и прислушался. Он понял, что кричала английская наследница. Понял, что на крик в её покои ворвались все те рыцари, которые дежурили в гостиной. «Что случилось? — забеспокоился молодой мужчина. — Уж не пробрался ли кто к ней?»

Поспешно выскользнув из кровати, Роберт натянул штаны и прошёл в смежную часть комнаты — будуар с камином, не отделявшийся от опочивальни дверями, в отличие от тех покоев, что были наверху.

Чиркнув огнивом, принц развёл огонь и остался сидеть перед ним на корточках. Через пару секунд по дымовой трубе до него отчётливо донеслись всхлипы принцессы и слова фаворита: «Чёрт, я уже начинаю жалеть, что привёз его на это рандеву… Успокойся, родная… Не думай о негодяе, не надо… Он никогда тебя не достанет, он никогда тебя не получит. Только через мой труп!»

Пауза. Мужские шаги описали круг по комнате.

«Пей!»

«Я не хочу».

«Пей, тебе надо расслабиться. Не спорь со мной, сестрёнка. Ну, давай же…»

Пауза.

«Останься со мной, Джей… Я не смогу спать одна».

«Останусь».

Шаги, скрип двери, снова тишина. Спустя несколько секунд юноша вернулся. Что-то зашуршало у камина. Кинтайр понял, что кузина и её фаворит расположились у огня. Их голоса, едва слышные, вновь стали доноситься до его слуха.

«Сколько это ещё будет длиться, брат?»

«До тех пор, пока ты не отпустишь его».

«Но разве я не отпустила?»

Пауза.

«Нет…»

«Нет?»

«Ты боишься его. И вас связывает история принцессы Екатерины. Пока ты не перестанешь думать о ней, будешь думать и о нём».

«Как же перестать думать, когда я не знаю, что там произошло?.. Как же я жалею, что однажды моя дорога пересеклась с дорогами обоих Джонов…»

«Что ты такое говоришь, глупенькая! Как так можно?»

На постели зашевелилась Томпсон, перевернулась с бока на бок и, не обнаружив любовника, села. Услышав движение, Кинтайр вернулся в спальню.

— Что случилось? — спросила девушка.

Принц приложил палец к её губам:

— Шшш… Не надо говорить громко. Оказывается, тут через камины каждое слово слышно.

Фрейлина насупилась: «Тогда как же было слышно тебя!» — подумала она, вспомнив не в меру пылкого в постели Кинтайра.

— Да, здесь не помешало бы поставить дверь, — усмехнулся мужчина, поняв её мысли. — Моя маленькая сестрёнка ещё невинна, чтобы осквернять её уши подобным.

— У неё же есть этот Вендер, — скривилась Виктория.

— А ты хоть звук сверху слышала? — глядя в глаза любовницы, спросил Кинтайр. — Вот и я не слышал. А теперь лежи тихо и не мешай мне.

Томпсон опустилась на подушки, благодаря Бога за то, что принц заинтересовался чем-то ещё, помимо её тела. Шотландец вернулся к камину, сел на корточки и прислушался. Ирена и Джером всё ещё вели неспешную беседу.

Принцесса покачала головой. Светлые пряди закрученных в локоны волос качнулись вдоль шеи. Отблески огня выгодно осветили её лицо, которое вовсе не казалось в этот миг бледным.

— Ты очень красивая сейчас, сестрёнка, — улыбнулся ей Остин Вендер.

Дочь Англии в недоумении подняла взор на названного брата.

— Я видела себя в зеркале: бледная, как Анж, только её яркости во мне никогда не было. На привидение похожа. А ты говоришь «красивая»…

— Ирен, я говорю тебе то, что вижу, — погладив девушку по голове, ответил страж. — И мы уже обсуждали, почему мужчины неравнодушны к тебе.

— Я всё понимаю, но это даже неважно… Важно то, что я не могу никому верить, Джей… — глядя в камин, где отплясывало оранжевое пламя, проговорила английская наследница. — Просто не имею права. Не в моём положении, не при моём сане… Но не верить Кеннеди было невозможно…

Джером закусил губы.

Этажом ниже реакция была не менее красноречива: Кинтайр почувствовал, как зашевелились волосы на голове и пробежал холодок по коже. «Кеннеди? Это же Оствейские? Наполовину шотландская семья. Тот ещё род!»

— Да и герцогу… — из глаз принцессы скатились две слезинки, но она незаметным движением вытерла их, чтобы не выдавать своих чувств другу. — Как мне жить с этим? Как жить, зная, что нечем ответить? Я уже не говорю о том, что нельзя…

— У тебя есть чем жить и ради чего. А мы просто всегда будем рядом.

Ирена обернулась. Чёрные глаза Джерома казались двумя безднами, куда её с неимоверной скоростью затягивало.

— Появись у меня шанс отказаться от этого, — зашептала девушка, — я бы отказалась не раздумывая. Но только если бы знала наверняка, что от моего отречения никто не пострадает. А сейчас я не могу… Не могу ввергнуть страну в гражданскую войну.

Остин Вендер молча подал наследнице бокал и настойчиво подвёл её руку с ёмкостью к губам, заставив выпить вина.

— А что, если мы не вернёмся? — вдруг спросила принцесса, отставляя напиток на пол.

— Как это — не вернёмся? — приподнял брови страж.

— Пересекать Ла-Манш зимой, даже вблизи Кале — это опасно, — ответила Ирена и снова повернула голову в профиль к другу, глядя в огонь. Джером залюбовался её хрупкими чертами. — А о том, что здесь мы — в логове фанатиков, я вообще молчу.

— У нас дипломатический визит, у Ротсея — важная миссия. Никто нас не тронет.

— То-то на мою охрану так косились, — криво улыбнулась принцесса. — У меня очень нехорошие чувства, брат. Слишком нехорошие. Я предчувствую потерю. Очень большую потерю, словно из моей души кусок вынули уже сейчас…

Некоторое время стояла гробовая тишина, прерываемая лишь трещащими поленцами. Юноша наблюдал, как жёлтые блики пляшут по лицу его лучшей подруги, и искал правильные слова для неё.

— Ничего не случится, пока мы рядом. Ты же знаешь, что за свою Русалочку Лесные стражи пойдут в огонь и воду.

Принцесса посмотрела в глаза рыцаря, и он понял, какую боль принесли ей его слова.

— Вот именно этого я и боюсь больше всего, Джером… И очень не хочется, чтобы вас на какой-то нехороший шаг спровоцировали. Иначе это война.

— Иди сюда, — протянул руки рыцарь.

Ирена прильнула к его груди и тяжело вздохнула. Спустя несколько мгновений, освободившись от объятий, девушка вновь обратила взор к огню.

— Это невероятно сложно — носить венец… И быть ответственной за сотни жизней.

— Иногда я рад, — прикасаясь к кольцу Тюдоров на пальце, едва слышно произнёс Остин Вендер, — что брат тебе лишь названный. Но иногда жутко жалею об этом…

— Но в глазах всего света ты — моя кровь, — мягко улыбнулась Ирена и обратила взор на друга. — Кто дальше, кто ближе приписывает нам родство, но в этом уже никто не сомневается, по-моему. Даже Ротсей.

— Пусть думают, что хотят. Ясно одно: я люблю тебя больше жизни.

— А я — тебя.

И хоть сказаны эти фразы были совершенно без улыбки, тепло, разлившееся по душам обоих, заставило дурные мысли унестись прочь.

Кинтайр, не пропускавший ни одного слова, оцепенел, не в силах понять, что же связывает этих двоих… Если минуту назад они говорили о мнимом родстве, а сейчас признаются друг другу в чувствах?

Джером протянул руку к бутылке с вином и снова плеснул немного на дно бокалов:

— Давай, родная, ещё немного выпей. Тебе надо уснуть, а иначе не сморит тебя.

«Это, наверное, какая-то особенная любовь, — обернувшись на кровать, где мирно спала Томпсон, подумал принц. — Вовсе не такая, как у меня… Если они могут говорить… просто говорить, сидя рядом у камина с бутылкой? И не хотят друг друга? Странные люди эти Тюдоры…»

— Я не хочу вина, но сделаю всё, как ты велишь, — покорно приняла бокал девушка.

— Сейчас вспомнил, как ты варила мне зелье, когда я страдал по Присс, — улыбнулся краешком губ Джером. — Что это было?

— Валерьяна… — глядя в огонь, ответила Ирена. Искорки отблёскивали на её бокале, придавая жутковатый оттенок тёмной жидкости. — Тебе нужно было успокоиться…

— Теперь я спокоен, как каменный истукан. Мои отношения с графиней меня устраивают, а молоденькие вертихвостки больше не интересуют.

— Так больно, что ни у тебя, ни у меня не будет нормальной семьи… — вдруг произнесла Ирена, прикрыв веки. — Больно…

Джером откинулся к стене, держа бокал в вытянутой руке, лежащей на согнутом колене:

— У него её тоже не будет, можешь не сомневаться… Это выше его чести.

Принцесса поняла, что речь зашла о Райте, и закрыла глаза, произнеся:

— Мы все связаны одной цепью… И от этого нам не уйти. Только если в преисподнюю…

По телу рассыпалась мелкая колючая дрожь, но дочь Тюдора быстро взяла себя в руки, чтобы не дать волю чувствам. Подняв ресницы, она снова устремила взгляд в огонь.

— Чёртово время! — усмехнулся Остин Вендер. — Невозможно просто взять и быть счастливым. Кто это всё придумал: рамки сословий, законы престолонаследия? Кому это нужно?

— Да ты революционер, Джером, — улыбнулась девушка, искоса взглянув на друга.

— Если только где-то очень глубоко в душе, — ответил юноша и обратил к ней взгляд. — Если бы я видел в республике альтернативу, то назвал бы себя таким. Но это та же монархия, только называется всё иначе. Изнаночная сторона привычного порядка. Зачем мне это? Нет, — он тряхнул сильно отросшими волосами, — я верен трону Тюдоров — это заложено в меня родителями. Я верен своему королю, которому присягал. И я всегда буду верен тебе, родная моя, что бы ты ни делала, какое бы решение ни приняла, что бы с тобой ни случилось. Я с тобой — хоть к Богу, хоть к чёрту. Мне всё равно.

— Мне тоже… Для счастья ведь не хватает самой малости — свободы…

И наследница английского трона снова повернула личико к названному брату. Он отставил бокал на пол.

— Надо поспать хоть немного, Ирен, — произнёс юноша, глядя в тёмно-бирюзовые глаза названной сестры. — Ты устала, а днём невесть что нас ждёт.

— Завтра будет маскарад, в четверг — турнир, в пятницу — соколиная охота, — вспомнив программу праздника, которую поведала ей Анна, ответила девушка. — Кстати, в день охоты я скажусь больной — слишком опасное это для нас развлечение.

— Согласен, — кивнул рыцарь. — Ну что — спать, принцесса?

— Я боюсь засыпать, Джей… Едва закрываю глаза, он вновь приходит.

Признание было произнесено едва слышно. Рыцарь повёл головой в раздумьях, приподнялся со шкуры, подтянул к себе ближе перину и устроил из неё некое подобие большой подушки у стены. Потом снял с кровати покрывало для Ирены и вернулся на пол. Усаживаясь спиной к перине, он уложил часть её себе на колени и похлопал по импровизированной подушке ладошкой, приглашая девушку склонить голову.

— Тогда я буду охранять твой покой.

— Хорошая идея, но это значит, что совсем не выспишься ты, — подползая ближе, ответила наследница.

— Иди сюда, — улыбнулся её названный брат. — Или боишься французских сплетниц?

— Вот ещё, — пробурчала девушка, устраиваясь на коленях друга. — Меня их мнение интересует в последнюю очередь…

Остин Вендер накрыл названную сестру покрывалом и погладил по голове. Её тёмные ресницы опустились. Он понял, что усталость возьмёт своё, и маленькая английская принцесса всё равно попадёт в объятия Морфея…

День четвёртый, 27 ноября

— Сегодня каждый из нас предстанет в образе древних богов или воинов, — величественно шагая рядом с принцессой Уэльской, промолвила Анна Австрийская.

Рядом с английской наследницей безмолвно ступал её телохранитель и фаворит, чёрные одежды которого показались Анне вызывающими. По её мнению, они откровенно говорили о принадлежности юноши к протестантской вере, а хмурое лицо английского рыцаря только подтверждало её догадку. Впрочем, так или иначе, за последние два дня жена Людовика неоднократно украдкой рассматривала черты красивого иностранца, тщетно силясь найти в нём хоть каплю схожести с Элиссой Английской.

«Слабо верится в это родство… — рассуждала королева. — Впрочем, если Ричард Тюдор разрешает юнцу быть рядом со своей дочерью, значит, доверяет ему всецело, и её нравственность в надёжных руках».

На стенах галереи висели картины всевозможных художников, изображавших членов королевской фамилии в разных образах. Наследница английского трона с интересом рассматривала портреты незнакомых ей людей.

— Ваш дедушка — принц Франсуа, он же герцог Алансонский, он же Анжуйский, — хитро улыбнувшись, Анна указала на портрет молодого мужчины с чёрной бородкой. — Здесь он ещё до свадьбы с Иреной Софией.

Наследница английского трона остановилась напротив полотна, словно стараясь запомнить черты родственника. К своему удивлению, она не нашла его взгляд добрым: те миниатюрные портреты, что были в её распоряжении в Виндзоре, искажали лицо принца, делая его более привлекательным, нежели он предстал перед нею сейчас.

— Он… странный… — произнесла, наконец, девушка.

— И, наверное, хорошо, что не успел надеть корону, — заметила Анна.

Ирена обратила на неё взор. Голубые глаза молодой женщины, как показалось наследнице, скрывали какую-то тайну. Девушка прикрыла ресницы, пытаясь понять, о чём думает новая родственница.

— Идёмте, дальше интереснее! — зашагала вперёд жена Людовика.

Следующими в галерее портретов были полотна, изображающие Екатерину Медичи: одно — постарше, в чёрном траурном платье, второе — помоложе, в золотом, и третье — совсем девушкой, едва переступившей порог Лувра…

Именно этот портрет и привлёк внимание Ирены. Джером, остановившийся рядом с подругой, поднял взор и замер. Анна заметила, какими странными стали лица англичан.

— Ты её копия… — прошептал юноша по-английски.

— Да, очень похожа… — едва вымолвила дочь Тюдора.

— Брови у тебя острее, и носик меньше. А так — одно лицо. Глаза… У тебя её глаза и ресницы такие же — острые, как копья.

— Только цвет глаз от другой бабушки…^[14] — ответила Ирена довольно сухо.

— Что с Вами, принцесса? — подойдя ближе и пытаясь прислушаться к разговору гостей, спросила королева.

— Так, ничего, Ваше Величество, — сделала неуверенный жест рукой девушка и быстро прошла дальше, даже не взглянув на портрет совсем юной Екатерины Медичи.

Джером последовал её примеру, так и не подняв глаз на следующее полотно. Анна же, в отличие от англичан, перевела взор на детское личико с огромными чёрными глазами — образ итальянской девочки, которой предстояло много лет доказывать Франции своё право на корону. Если бы Остин Вендер всё-таки взглянул на детский портрет грозной королевы, то увидел бы в её лице черты своей маленькой Лиззи…

Бархатная лиловая маска полностью скрывала лицо Ирены. Джером придирчиво осмотрел слишком фривольный, на его взгляд, наряд, в который облачили придворные портные его названную сестру.

— Ты больше похожа на куртизанку, чем на Диану, — пробормотал страж.

— Мне тоже не нравится это платье, Джей, — согласилась принцесса. — Но другого всё равно нет.

— Ладно, я тоже тот ещё фавн… — ответил юноша, надевая маску. — Они ж всё равно поймут, что я — это я, да?

Ирена обернулась к названному брату и мягко улыбнулась ему:

— Конечно. Разве кто-то ещё имеет столько наглости, чтобы не отступать от меня ни на шаг?

— А я их предупреждал!

Рыцарь подал локоть своей спутнице, и они покинули покои.

Десять воинов в алых плащах сопровождали наследную принцессу Англии на маскарад, устроенный Его Величеством Людовиком XIII в честь сестры.

— Не понимаю этих французов, — пожала плечами Ирена. — Зачем такие пышные празднества?

— В казне есть лишние пистоли, вероятно.

— Очень сомневаюсь…

Аметисты и рубины на платье охотницы Дианы играли в блеске сотен свечей таинственным светом. Бархатная маска не позволяла разглядеть её лица, светлые волосы были спрятаны под роскошный златокудрый парик. Но королевские фрейлины мгновенно вычислили среди гостей принцессу Туманного Альбиона.

Ирена приветствовала Людовика и его жену. Генриетта увела юную наследницу в свой кружок с нимфами, дриадами и русалками.

Несколько обязательных танцев, хоровод, разговоры с вельможами — всё это Элисса Английская делала с холодной полуулыбкой, не проявляя ни малейшего интереса к программе праздника. Церемониймейстер устроил игры с участием гостей: каждый импровизировал, как умел. В центр образованного аристократами круга по очереди вытаскивали кого-то из масок, заставляя петь, танцевать или декламировать стихи. Остальные вторили его движениям.

Джером хмурился: развлечения французского двора ему совсем не нравились.

Когда, наконец, импровизации закончились, и маскам разрешили просто танцевать, английская наследница с фаворитом отошли в самый дальний угол, чтобы отдохнуть от всех. Но их планам не суждено было сбыться — вокруг в странных образах то и дело сновали фрейлины Анны Австрийской, часть из которых уже была изрядно навеселе.

— Совершенно не могу на это всё смотреть! — прошептала Дочь Англии. — Давай исчезнем.

— Я только «за», родная.

Но не успели Ирена с Джеромом и полдороги до дверей преодолеть, как их закружили разноцветные маски, силой разорвав руки друзей и утянув в разные хороводы.

Остин Вендер заметался, расталкивая всех на своём пути, чтобы вновь оказаться рядом с принцессой. Он очень невежливо наступил на ногу разряженному римскому легионеру, потом совсем неласково оттолкнул в объятия Амура стройную нимфу, перекрывшую ему путь своими прелестями…

Лиловый костюм девы-охотницы затерялся в пестроте красок французского маскарада. Прорвавшись, наконец, через бесконечные толпы гуляющих придворных, Джером вылетел в холл, где, как ему показалось, незадолго до этого мелькнул шлейф платья богини Дианы.

После шумного зала тишина сразу надавила на уши. Секундное оцепенение завершилось тем, что Остин Вендер с удивлением осмотрелся по сторонам, не обнаружив никого из рыцарей. А ведь им было предписано никуда не уходить с поста!

Юный страж сделал несколько шагов, вынув из сапога кинжал, готовый отразить любую атаку. Раздался звон шпор, из тёмной аллеи парка проявился силуэт. Остин Вендер внимательно всмотрелся в ночь. Фигура приближалась, и вскоре рыцарь узнал в мужчине Мейсона.

— Куда вас черти сдули? — раздражённо прошипел юноша.

— Кинтайр её увёл, — сразу перешёл к делу Кеш.

— Куда?

— В парк. Я тебя искать пошёл. Ребята там рядом.

Джером молча сорвался с места, обойдя Мейсона так, словно сам знал дорогу. Двое мужчин зашагали в ночь.

— Да иди сюда, не бойся, я не буду приставать! — смеясь и дыша винным перегаром, произнёс принц, притягивая девушку к себе.

Она нехотя повиновалась. Кинтайр в облачении Феба, цепко держа Ирену за руки, плюхнулся на лавочку и притянул охотницу Диану, заставив сесть себе на колени.

— Роберт! — укоризненно зашептала принцесса.

— Я же сказал, — очень тихо, так, чтобы слышала его только она, прошептал принц, крепко сжимая кузину в объятиях правой рукой, а левой проведя по откровенному вырезу её маскарадного костюма, — по-настоящему не буду приставать. Не должны нас видеть, но мало ли… Пусть лучше думают такое, чем поймут, что я не пьян. А так — только твои «красные» рядом в кустах, я их уже носом чую.

— Что тебе нужно? — пытаясь посмотреть в глаза брата, спросила девушка.

Шотландец сорвал маску с лица, положил её рядом на лавочку и, прижав Ирену к себе, очень тихо произнёс:

— Слушай меня, Королева, есть к тебе дело. Дело, о котором никто знать не должен, а иного способа поговорить без ушей я не вижу…

— Говори уже, — шёпотом ответила принцесса.

— Я знаю, что ты не очень-то жаждешь править. Я знаю, что твой сан тебя тяготит. Тебе известно, что в мои мечты никак не входит жениться на той немке из Пфальца. Особенно сейчас… И вовсе не потому, что я боюсь стать полководцем и защитить интересы её брата… Я рождён принцем, и от этого никуда не сбежать. Но если мы с тобой объединимся, то, возможно, у нас получится оторвать у этой жизни хоть небольшой кусочек счастья.

— Объединимся в чём? — глядя на искорки в глазах кузена, нахмурилась Ирена, понимая, что Кинтайр задумал что-то не очень хорошее и не очень правильное.

— Мы говорили, что наш брак с тобой невозможен из-за «Акта о престолонаследии», да? Потому что, став твоим мужем, я прыгаю через голову брата.

— Да, — кивнула девушка.

— А я вот подумал… Что, если мне написать отречение? Тогда меня вычеркнут из этого чёртова Акта как представителя династии Стюартов.

— И что? — прищурилась девушка.

Роберт притянул голову Ирены так, чтобы губы его говорили непосредственно в ухо принцессы и ни один звук не уходил в парк:

— Тогда ты сможешь отречься от трона в пользу Анж или Чарли. И мы с тобой уже не будем рассматриваться как претенденты на престол, значит, и возможные от этого брака дети таковыми считаться не будут.

— Ты сошёл с ума, — прошептала принцесса, обернувшись к Кинтайру. — Этого никто не допустит!

— Ну почему же? — снова прижав ухо принцессы к своим губам, возразил принц. — Твой отец разрешит тебе что угодно, если ты попросишь. Если не помогут уговоры, то всегда можно найти аргументы. Можно наплести о причинах, когда брак уже неизбежен. Мы обвенчаемся и уедем в провинцию. Но не беспокойся: я не буду предъявлять на тебя никаких прав. Ты станешь свободной, сможешь жить так, как захочешь. И с кем захочешь.

Наследница отстранилась и посмотрела кузену в глаза. Он подкупал её самым ценным, что только могло быть в этой жизни… Под ложечкой заныло.

— Допустим, если такое и случится, то тебе-то это зачем?

Кинтайр странно улыбнулся:

— Я хочу нормальной жизни хоть ненадолго. Наконец я встретил женщину, рядом с которой хотел бы состариться. Знаю, что это невозможно, и мне придётся отказаться от неё. Но я хочу, чтобы она родила мне сына. Сына, которого я смогу нежно любить и баловать. С которым смогу играть, как отец играл с нами…

— Виктория? — догадалась Ирена.

Принц кивнул и горько добавил:

— Да, неожиданно. Знаю, что она не разделяет моих чувств и желаний. Но со мной уже ничего нельзя сделать. А жениться на принцессе меня всё равно заставят рано или поздно, так почему бы нам не помочь друг другу?

— Роберт, — покачала головой девушка. — Это для тебя брачная клятва — пустой звук. Я так не умею!

Принц усмехнулся:

— Если дело только в этом, то твой отец, как глава церкви, легко сможет нас развести через пару дней после венчания. Брак не будет консуммирован.

— Это просто кощунство! — покачала головой Ирена.

— Отчего же? Венчаться прилюдно, а развестись тайно. Ты ведь тоже любишь кого-то недостойного твоей руки. Потом, после развода, я останусь с Тори, а ты сможешь выйти замуж уже за него, оставаясь для всех официально моей супругой. Или, — задумался Кинтайр и на миг замолчал, — на тот момент уже вдовой… Война всё-таки. А мы на стороне Пфальца.

Английская наследница отрицательно качнула локонами:

— Роберт, твой план был бы хорош, не будь он невозможным. На такой брак я никогда не получу согласия отца и лордов. И поверь, если бы у меня появился шанс выйти замуж за герцога королевской крови, не вводя страну в раскол, не рискуя нашими жизнями, не сталкивая фракции парламента, то моим мужем стал бы вовсе не ты, мой бедный кузен…

— Значит… он тоже герцог? — догадался Кинтайр, мысленно перебирая в голове варианты, и попытался улыбнуться, что очень плохо получилось. — Не повезло тебе, сестрёнка. Лучше бы твой избранник был кем-то попроще.

Ирена опустила взгляд и сделала движение гортанью:

— Я знаю это.

— Ладно, я тебя понял, — отпуская кузину, произнёс принц. Девушка поднялась. — Иди, фаворит тебя уже ищет. Но ты подумай… Моё предложение пока ещё в силе.

Наследница английского трона склонила голову, прощаясь с кузеном, и поспешно ушла по аллее прочь — именно в этот миг на другом конце дорожки появились две фигуры: Джерома и Мейсона.

Ускорив шаг, Остин Вендер буквально метнулся навстречу Ирене. Взяв названную сестру за руку, страж нервно прошептал:

— Что ему было нужно?

— Так, семейный разговор… — потупив взор, ответила принцесса Уэльская.

— Уйдём, — обняв девушку за плечи, проговорил Джером и быстро увёл её прочь.

Из-за кустов, как лесные духи, снова вынырнули рыцари Красного ордена и вереницей проследовали за наследницей английского трона.

— Хотел бы я понимать все эти политические интрижки… — проговорил Остин Вендер, вернувшись в опочивальню наследницы уже в своём привычном виде. Эйда, успевшая переодеть госпожу и распустить её светлые волосы, корректно ускользнула прочь, оставив друзей одних. — Зачем Людовику этот бал? Что от тебя хочет Генриетта? И зачем нас пытались разлучить?

— Людовику или кардиналу — ещё вопрос… А проделка с хороводом — дело рук Кинтайра, он хотел со мной поговорить.

Лицо фаворита скривилось.

— И что Его пьяное Высочество тебе поведало?

— Он не был пьян, — улыбнулась Ирена, прошла до камина и села на шкуру медведя. — Роберт сказал вещи, о которых мне стоит подумать. Но я не могу передать его слова тебе, извини.

— Понятно, опять политика и семейные тайны, — опускаясь на свою импровизированную постель, промычал юноша, протянул руку к недопитой с ночи бутылке, поглядел на неё и поставил на место.

— Да, у Тюдоров их слишком много — всяких тайн… — согласилась девушка и опустила веки. — И за некоторые приходится платить жизнью.

— Я чем больше об этом думаю, тем чаще болит голова, — признался Джером, положив руки на затылок и откинувшись на стену.

Ирена проследила за его движениями взглядом.

— И знаешь, что я подумал? — повернул к подруге лицо Остин Вендер. — Вокруг тебя собрались отличные воины. Но так мало хороших политиков.

— Это так, — кивнула девушка.

— Граф, безусловно, но он стар. А на кого из более молодых ты можешь положиться? Только на Юджина Олдерса.

— Ещё есть Констанция де Нанон и твоя графиня, — напомнила наследница.

Джером хмыкнул, опустил руки, скрестив их на коленях, и кивнул в сторону Суасона^[15]:

— Нанон? Она же больна. Сколько ей осталось: год-два? Ну, три?

— Это жестоко, брат.

— Разве я не прав?

— Прав, конечно… — согласилась девушка и опустила взор.

— Графине почти 36, барону 40 с хвостиком. Это уже не молодая гвардия. Нужно тебе, сестрёнка, делать политиков в своём окружении из верных людей. Пока живы граф, графиня, барон и маркиза…

— Нужно. Сейчас я могла бы положиться только на Стивенсона Рида, но он ушёл со службы…

— Риды… — вспомнив хорошенькую Мари, невесту Мейсона, проговорил Джером в задумчивости. — Да, из всех Ридов может получиться толк. Кстати, наша Мелани, если бы стала немного осторожнее, тоже могла бы тебе пригодиться. Она вечно суёт свой острый носик куда попало.

— У меня слишком мало времени до коронации.

— Целых два года, — глядя в огонь, отпарировал юноша. — Этого достаточно, чтобы научиться быть хорошим политиком, если очень того захотеть. К тому же у тебя есть старшие братья, которые тебе во всём помогут.

— Да, у меня есть два года, но нет права на ошибку, Джером, — тихо произнесла Ирена, заставив его обернуться. — Мои проступки слишком дорого стоят.

— Если ты оступишься, я тебя поддержу.

Взгляды их слились в один бесконечный поток нежности.

— Спасибо, брат, — улыбнулась девушка.

— Давай вина, — предложил страж и снова протянул руку за бутылкой. — Голова кругом идёт, а ты всё ещё спать нормально не хочешь. Сегодняшний день был тяжёлым для нас обоих. Этот маскарад, Кинтайр и очередное подтверждение всем моим мыслям и догадкам…

Разлив вино по бокалам, Джером протянул один названной сестре. Она приняла и сделала несколько глотков, потом поморщилась:

— Не могу больше. Я так стану похожа на Роберта.

— Роберт бестактен донельзя, — на миг прикрыв ресницы, произнёс фаворит. — Ты не такая.

Принцесса поднялась. Рыцарь вскочил следом. Девушка обернулась и покачала головой:

— Да перестань ты прыгать, когда я встаю, Джей.

— Это воспитание, Ирен, — пожал плечами юноша. — Как я могу сидеть, а тем более лежать при даме?

— Ты забыл, что ты мне «единокровный брат» даже в глазах родни? — улыбнулась принцесса. — Играй свою роль до конца. Я просто хочу пройтись: когда хожу, мне легче думается… А ты сиди. Сиди, не дёргайся!

И девушка стала бродить по комнате вперёд-назад. Остин Вендер опустился на перину, сложив ноги под себя, и стал наблюдать за подолом её домашнего платья, мелькающего у него перед глазами.

— О чём твои мысли, Ирен?

— О моём будущем, как королевы и… как матери возможного наследника английского престола… — ответила девушка. — Я же понимаю, что это неизбежно. И, на самом деле, мне теперь вовсе не безразлично, кто станет его отцом…

— Задумалась, наконец, — пробурчал Джером.

Ирена обернулась, пронзив взглядом его красивое лицо, но не остановила своего движения по комнате.

— Слишком много мужчин появилось вокруг меня в последнее время, — отведя взор, продолжила исповедь наследница. — И благодаря Ландешоту и Кеннеди я поняла разницу между страстью и нежностью, между уважением к даме и желанием обладать… Я никогда не задумывалась об этом раньше, потому что мои чувства к Джону иные… Совсем иные.

— Ландешот тебя боготворит.

Не останавливаясь ни на миг, принцесса вновь взглянула на названного брата, но промолчала.

— А Райт просто любит всем сердцем, — продолжил мысль фаворит. — Потому что в его жизнь ты вошла ещё до того злополучного дня в августе…

— Я понимаю… — остановилась девушка и обратила взор к тёмному проёму окна.

На миг ей показалось, что она видит, как её возлюбленный склонился над какими-то бумагами в ДЛД…

— Так что ты надумала, родная?

— Ты говоришь, что у меня есть почти два года, — тихо произнесла принцесса, не оборачиваясь.

— Есть, — кивнул страж и сложил руки на колени. — А что потом? Темнота…

Ирена криво улыбнулась и повернулась к названному брату лицом:

— А потом, когда я стану королевой и чьей-то женой, лордам, вероятно, будет уже всё равно, кто рядом со мной: граф, барон или герцог… Просто кузен или фаворит… Порог моих покоев после свадьбы всё равно ни один мужчина, кроме супруга, не переступит.

И снова опустила голову.

Остин Вендер с шумом вдохнул через ноздри, пожалуй, впервые искренне пожалев о том, что брат он для наследницы только названный… Уловив его мысли, Ирена подошла к юноше и, глядя в его глаза, твёрдо произнесла:

— Я найду способ сохранить за тобой полномочия.

Дочь Тюдора решительно опустилась на белую шкуру медведя. Камин освещал её сзади, бросая на хрупкую фигурку наследницы зловещие алые отблески.

— Это будет непросто. И опасно, — отозвался Джером, переведя взор с мерцающих бликов огня на бледное лицо названной сестры. — Но я готов жизнь положить ради твоего трона, родная. И я не отступлю.

Принцесса прикрыла глаза ресницами. Глубокий вздох заставил девичью грудь, не стянутую корсажем, высоко подняться.

— Не хочу я этого, видит Бог… Но так надо. Такая судьба…

— Ирен, — рыцарь подался вперёд и коснулся её пальчиков левой рукой. Девушка подняла веки. — Ты помнишь нашу первую встречу в Линкольне?

— Конечно, брат…

— Ты помнишь, как мы встретились взглядами?

— Я даже немного испугалась тогда: ты слишком странно на меня смотрел. Как никто и никогда ранее.

— Послушай… — ещё приблизившись к наследнице, прошептал Остин Вендер, не отрывая чёрных глаз от её морской радужки. — Я уже тогда, едва увидев тебя, понял, что наши души будут сплетены в одну. Что наши судьбы пойдут рядом. Ещё не знал, как именно, боялся этого ощущения сам, но понимал, что таковое неизбежно… Я всегда относился к тебе как к сестре, ещё до того случая на берегу весной… Но, Ирен, заклинаю, никогда не спрашивай меня, почему!.. Просто прими это как данность.

Его голос звучал глухо, словно из подземелья, глаза горели странным огнём, а на виске забилась такая знакомая жилка…

— Не буду, — отрицательно качнула головой наследница. — Я люблю тебя, как родного, и знаю, что это искренне взаимно. Всё остальное мне не важно. И ничто никогда не изменит моего отношения к тебе.

Джером припал к руке Ирены и покрыл поцелуями тыльную сторону её ладони.

— Ты узнал меня тогда, в августе, в подсобке, когда был тот смешной бал со скачками? — спросила девушка.

— Сердцем — да. Но разум не давал в это поверить… — прошептал страж. — Я отогнал мысли, посчитав вас: тебя и принцессу — просто роднёй. Мало ли детей вне брака было рождено от Генри VIII…

— Это так, — мягко улыбнулась Ирена и провела руками по взъерошенным волосам юноши. — Спасибо тебе за то, что ты у меня есть, брат!

День пятый, 28 ноября

Одёрнув юбки, Ирена обернулась на зеркало. Минувшую ночь она провела относительно спокойно, поэтому выглядела сегодня значительно лучше, чем накануне. Белила и помада не понадобились, хотя бледность с щёк английской наследницы сходить не собиралась.

— Я готова, — произнесла девушка.

Эйда сделала книксен и распахнула дверь в большую гостиную, где принцессу уже дожидался Остин Вендер. Подав названному брату руку, Элисса Английская покинула отведённые ей покои. Следом за парой, гремя шпагами и шпорами, двигались четырнадцать рыцарей Красного ордена.

Этажом ниже к ним присоединились шотландские принцы. Мужчины были при параде, напомаженные и раздушенные — сегодня в Фонтенбло ожидалось конное представление и сшибки рыцарей. Конечно, французам не терпелось поглазеть на турнир в честь юной принцессы… Ротсей ухмылялся: о его помолвке с Генриеттой Марией официально ещё не объявлялось, но всё шло именно к тому, ведь просто ради дня рождения сестры короля подобные игры никогда не устраивались.

Свита королевы ожидала гостей в большой зале. До отъезда в Фонтенбло оставались считаные минуты. Ирена, ведомая Джеромом, приблизилась к Анне и приветствовала её. Жена Людовика ответила мягкой улыбкой:

— Как Вам спалось, кузина?

— Значительно лучше, чем накануне, — не солгала принцесса и встала в один ряд с королевой, как почётная гостья.

Обе дамы двинулись по зале, неспешно переговариваясь в ожидании выхода короля. Пёстрая кучка фрейлин толпилась вокруг них, обмахиваясь веерами и постреливая по сторонам глазками.

Вскоре появились министр Франции и королева-мать… Мария Медичи гордо прошествовала по зале, приветствовала невестку и обратила взор на англичанку:

— Дитя моё, рада видеть Вас в нашем королевстве, — не пытаясь быть искренней, произнесла стареющая итальянка, и искорки в её глазах заплясали, словно маленькие чёртики.

Ирена склонила голову в знак почтения, но промолчала. Джером исподлобья рассматривал мать Людовика, гадая, что у неё на уме…

— К моему сожалению, я не смогу присутствовать на турнире в Фонтенбло, — проговорила Медичи. — Его Высокопреосвященство, надеюсь, скрасит моё одиночество в отсутствие детей.

— Нам будет недоставать Вас, Ваше Величество, — учтиво произнесла Анна и склонила голову, качнув белым страусиным пером в волосах.

Затрубили фанфары — появился Людовик.

Джером заметил, что королева-мать съёжилась, и сделал вывод, что её отношения с сыном более чем натянутые… Король приветствовал шотландских принцев, английскую принцессу, собственную жену и мать. Его брат, герцог Анжуйский^[16], как обычно, запаздывал.

— Предлагаю не дожидаться Месье^[17], — провозгласил король, — он и сам знает дорогу до Фонтенбло. Нехорошо заставлять участников карусели ждать! Едем!

Людовик, широко шагая, направился к выходу. Королева, окружённая фрейлинами, последовала за ним. Далее надлежало шествовать Ротсею с Иреной и Кинтайру с Генриеттой. Свита шотландских и английских гостей из-за этого построения очень сильно перемешалась…

Ришельё проводил взглядом эскорт, окружающий короля Франции, и едва заметно вздохнул.

— Мне не нравится эта помолвка… — прошипела Медичи.

— Но в ней есть разумность… — произнёс кардинал и обратил взор к королеве-матери. — Вы устало выглядите, Ваше Величество. Я провожу Вас до покоев.

Сойдя с трапа, Анжелина плотнее запахнула меховой плащ. Ветер буквально срывал одежду, пронзая холодными потоками, словно лезвиями, с головы до пят. Амстердам показался первой леди хмурым, серым и неприветливым. Воспоминание о том, что именно в этот город был сослан Джон Кеннеди, не могло согреть душу.

— Мне необходимо будет уехать для разрешения одного важного дела, дитя моё, — обратился к крестнице Роквелл. — Поэтому Вам придётся на некоторое время остаться в доме господина Брамса. Вот уже и экипаж — Вас отвезут по нужному адресу и исполнят любую Вашу прихоть.

— Сколько мне ожидать Вашего возвращения, милорд?

— Думаю, что меня не будет до позднего вечера или даже утра, — ответил герцог и сделал шаг к подъехавшей карете.

Анжелина нехотя прошла к экипажу. Советник перекинулся парой слов с возницей, лакей открыл дверцу и помог девушке сесть внутрь. Едва красавицу-маркизу увезли в одну сторону от порта, подъехал ещё экипаж, готовый умчать герцога Роквелла совсем в другую.

Карета девушки мерно покачивалась.

Первая леди смотрела в окно, словно стараясь в каждом проходящем мимо мужчине разглядеть бывшего атамана разбойников. «Зачем мне это, право? — сама себе задавала вопрос англичанка. — Ирена его почти оправдала, но у неё хоть хватило ума удалить его из страны… Значит, мне ничего не угрожает, моё честное имя осталось незапятнанным благодаря испанцу… А значит, Кеннеди… Кеннеди не может сделать мне ничего дурного!»

Зрелище было интересным. Рыцари Красного ордена никогда ещё не видели ничего подобного, поэтому во все глаза рассматривали разноцветные щиты всадников, сшибавшихся на полном скаку, ломавших копья о щиты и старавшихся выкинуть друг друга из сёдел.

Джером то и дело водил головой справа налево, следя за каруселью, но, спохватившись, обращал взор на названную сестру. Ирена с видом полного спокойствия наблюдала за действием, впрочем, что-то подсказывало рыцарю, что принцессе этот вид развлечений не очень нравится.

Наконец наступило время ужина. Дамы и кавалеры переместились во дворец. Разноцветный поток хлынул в трапезную. Огромный стол, конца и края которого не было видно, предназначался для высшей знати — гостей Генриетты Марии. Распорядитель ужина указал Ирене и Джерому на их места. К удивлению девушки, они оказались напротив юной принцессы и герцога Анжуйского.

— Дорогая кузина, я непременно хочу пригласить Вас сегодня к себе, на маленький девичник, — подмигнув наследнице, произнесла виновница торжества.

Принц Гастон странно хихикнул в кулак, тряхнув чёрными кудрями.

— Ваша воля устраивать маленькие праздники, принцесса, — ответила Ирена и сделала вид, что очень увлеклась уткой, которую ей поднесли.

Едва закончился долгий и обильный ужин, король затребовал танцы. Его августейшая гостья нахмурилась и попросила сообщить церемониймейстеру, что участвовать в фигурах балета она не будет. Это позволило принцессе Туманного Альбиона присесть в сторонке, уединившись с фаворитом.

Но идиллия длилась недолго… Не прошло и пяти минут, как вокруг Ирены и Джерома появились фрейлины Анны Австрийской, наперебой пытающиеся поделиться с принцессой своими впечатлениями о турнире и выспросить её мнение о рыцарях. Довольно сухо ответив на вопросы, Элисса Английская извинилась и отошла в сторону, предложив молодому человеку прогуляться.

Но неугомонные фрейлины последовали за ними… Ирена сдвинула брови.

— Они что, решили ходить за мной по пятам?

— Есть только один способ от них избавиться… — прошептал юноша и глазами указал на дверь.

Понимая своего лучшего друга, наследница направилась туда, где стояла её лейб-гвардия. Едва покинув танцевальный зал, Ирена оказалась в плотном кольце рыцарей Красного ордена.

Фрейлины поумерили свой пыл, но всё ещё продолжали следовать за девушкой.

— Дрессированные львицы, — недобро глянув в сторону дам и девиц, процедил юноша.

— Я покажу им, как пытаться подсылать ко мне сплетниц, — выстукивая каблучками по каменному полу, ответила наследница и крепче сжала ладонь названного брата.

Прогулка до оранжереи и обратно заняла около получаса. Возвращаясь в танцевальную залу, Ирена сделала знак Робину, который был в этот день за главного в её карауле. «Пусть четверо будут со мной везде», — шепнула девушка.

Винтер кивнул.

Вернувшись к Генриетте Марии и Анне, принцесса Уэльская сложила руки на мысок платья. На полшага позади неё стоял Джером, на шаг — четыре рыцаря Красного ордена. Попытки фрейлин забежать вперёд не увенчались успехом: воинственно торчавшие ножны лейб-гвардейцев перегораживали им путь.

Королева и принцесса обратили взоры на англичанку. Француженки, так и не сумевшие пробраться к наследнице Тюдоров через кордон её воинов, притихли.

— Ваше Величество! — нарочито громко произнесла Ирена, обращаясь к Анне. — Я бы попросила Ваших дам быть осторожнее и не пытаться приблизиться ко мне с праздными разговорами: это может быть опасно не только для их платьев, но и здоровья. Мои рыцари плохо понимают по-французски и вряд ли станут выяснять, кто и с какими намерениями пытается прорваться через их ряды к дочери короля. Но они отлично помнят свою обязанность — не подпускать посторонних к принцессе Уэльской без разрешения сэра Джерома Остина Вендера, лейтенанта отряда специальной роты лейб-гвардии. А он, увы, тоже по-французски не понимает. Мне меньше всего хотелось бы стать причиной неприятностей для Вашей свиты.

После своих слов Элисса Английская сделала учтивый полупоклон головой, в расчёте на то, что королева поймёт её намёк правильно. Анна Австрийская была умной женщиной и перечить не стала. Жестом она отозвала придворных от гостьи.

— Прошу простить моих дурочек, миледи, — по-английски ответила королева. — Они всегда слишком усердно выполняют свои обязанности. Вероятно, не менее усердно, чем Ваши гвардейцы — свои.

— Благодарю Вас, Ваше Величество. Мне достаточно моего эскорта из рыцарей. Если бы я нуждалась в женском обществе, то привезла бы своих фрейлин, — отозвалась наследница английского трона и поспешила в другую часть залы.

Анна и Генриетта проводили её взглядами.

— Дело только за Вами, сестра, — тихо произнесла королева.

Принцесса кивнула.

Наблюдавшие за инцидентом шотландские братья многозначительно переглянулись.

Фридрих аккуратно отпер дверь указанного ему дома. Внутри было относительно тепло и пахло свежим хлебом.

— Я прибыл к баронессе дю Вейль! — громко произнёс мужчина.

По лестнице застучали каблучки, и скоро ворох розовых юбок предстал перед немецким принцем. Подняв взгляд от стройных лодыжек до очаровательной улыбки и незатейливой домашней причёски, мужчина понял, что перед ним, вероятно, юная компаньонка баронессы.

— Госпожа ждёт Вас!.. — с придыханием ответила девица и, подхватив юбки, развернулась. — Следуйте за мной!

Фридрих прошагал до винтовой лестницы и с трудом протиснулся в её узкие проёмы, не предназначенные для людей выше среднего роста.

Познакомиться с баронессой ему удалось мельком, он встретил её в одном из парижских парков сегодня днём, когда выспрашивал у прохожих дорогу к лучшей гостинице города. Француженка оказалась словоохотлива и, сразу уловив немецкий акцент мужчины, стала расспрашивать его о Германии. Принц представился чужим именем, назвавшись младшим сыном маркграфа. Оказалось, что они с баронессой дю Вейль в некотором роде земляки: родиной матери француженки были долины Рейна.

Это обстоятельство несказанно обрадовало парижанку, поэтому потоки историй, изливаемые её алыми устами, казалось, не закончатся никогда… Смекнув, что такой болтливой птицей нужно непременно воспользоваться, Фридрих попросил её о встрече вечером. И баронесса проявила несказанную благосклонность, назначив ему свидание на улице Сен-Клу.

Девица привела Фридриха в маленькую комнатку, стрельнула глазками и исчезла. Из-за ширмы тотчас же вышла дю Вейль — ослепительно красивая в парчовом платье изумрудного цвета, усыпанном камнями, с бриллиантовой заколкой в густых каштановых волосах и игривой полуулыбкой на розовых пухленьких губках.

Ужин на две персоны, свечи, вино — всё это подсказало принцу, что баронесса решительно настроена на романтический лад. «Что ж, — размышлял сын Карла I, помогая даме сесть на стул и наливая в бокалы напиток, слушая при этом её прекрасную чушь, — если эта девочка не только расскажет мне о французском дворе, но и разделит со мной ночь, я противиться не буду».

Дю Вейль была женой старого барона, скрипучего, как колесо, и ревнивого, словно Отелло. Схватившая его накануне подагра не позволила мужу красотки присутствовать на турнире в честь дня рождения принцессы Генриетты, поэтому и супругу свою он никуда не отпустил.

Надувшиеся от обиды губки баронессы готовы были рассказать немецкому гостю всё, что она знает о дворе, короле и королеве, принцессе и её шотландском женихе. Выспросив о даме с красно-каштановыми локонами и чёрными агатами глаз, которую он якобы ищет по просьбе своего влюблённого друга, принц выяснил, что такой дивы в свите Анны Австрийской никто бы не стал терпеть — ни одна придворная не должна затмевать собой красоту королевы. А поскольку дама, мелькнувшая в Германии, не была в положении, значит, это не де Шеврёз, и искать её при дворе Людовика бессмысленно.

Но тут молодая женщина упомянула в разговоре английскую наследницу, которая приехала в окружении двух десятков невероятно привлекательных рыцарей в алых плащах. Принц оживился, задал баронессе все интересующие его вопросы, на которые получил более чем полные ответы.

Оставалось дело за малым — добиться аудиенции у Её Наследного Высочества… Но думать о том, что делать завтра, когда рядом игриво перебирала по бокалу пальчиками очаровательная дама, было бы кощунством. Фридрих откинул все мысли прочь и полностью отдался во власть французской баронессы, жаждущей, помимо невесомых разговоров, вполне реальных утешений, ведь она осталась без возможности посетить турнир в Фонтенбло из-за болезни мужа. И компенсировать сие упущение ей было жизненно необходимо.

Генриетта увела Ирену в дальнюю нишу со словами:

— Кузина, здесь нам никто не помешает! И мы сможем с Вами поговорить о сокровенном…

Ирена нахмурилась.

Фрейлины, приставленные к сестре Людовика, создавали видимость активности в гостиной. Кто играл на арфе, кто пел, кто раскладывал пасьянс. Смех и гогот разливались, казалось, по всему крылу Лувра, в котором жила принцесса.

Ниша, куда увела Ирену хозяйка гостиной, оказалась небольшой, но помещала в себе низкий диванчик и выгодно прикрывалась полупрозрачной ширмой. Действительно, о том, что разговор услышит кто-то из девиц, можно было и не думать.

«О чём собралась со мной говорить невеста Ротсея?» — задумалась наследница Тюдоров, обратив на хорошенькое личико девушки внимательный взгляд. Генриетта Мария рассмеялась. Она была ещё совсем ребёнком, который, если и оказался втянут в дела сильных мира сего, то, конечно, этого не понимал.

— О, расскажите мне о Чарльзе! — с сильным акцентом по-английски попросила французская принцесса.

Обстоятельство, что разговор будет вестись на её родном языке, вдвойне смутило наследницу и заставило взвешивать каждое сказанное слово:

— Что желает узнать Ваше Королевское Высочество?

— Ах, не надо так помпезно, кузина, — мило заулыбалась Генриетта. — Ваш брат — само очарование. Он расположил к себе моё сердце, и я искренне желаю, чтобы наша помолвка, о которой сегодня стало известно уже официально всем дворянам в Фонтенбло, привела к скорейшему заключению брака!

— Вы ещё так юны, Генриетта, — сомнительно оглядев хрупкую фигурку французской принцессы, произнесла английская, перейдя на язык невесты кузена. — Зачем так торопиться замуж?

— Французский двор прекрасен, и мне будет невероятно жаль покидать его, — положив руку на сердце, проникновенно произнесла сестра Людовика. — Но сейчас моё королевство переживает сложные времена… Маман столько всего сделала, чтобы страна была сильной, заключила мир с Испанией, отдав сестру в жёны Филиппу IV… Но война в Германии, ах, эта война…

— Франции нужен гарантированный мир с Шотландией, — холодно проговорила Ирена. — С шотландским королём, одна из дочерей которого стала протестантской королевой.

— Ах, не будем о политике, кузина! — всплеснула белыми ручками Генриетта. — Я мечтаю поскорее вырваться из этого круга и стать просто женой и матерью. Верной женой и любящей матерью. Мне очень понравился Чарльз… Ваш брат такой изысканный и галантный! Вы близки с ним, скажите? — порывисто схватив Ирену за ладонь, выпалила Генриетта Мария.

— Я проводила в Стерлинге каждое лето, и Чарльз был моим наставником, пока не стал наследным принцем, — осторожно вынимая ладонь из цепких пальцев принцессы, ответила Ирена.

— Значит, Вы должны его очень хорошо знать и понимать, Элизабет!

— Мы три года не виделись, — уклончиво ответила наследница. — За это время многое могло измениться. Герцог Ротсей вырос. Это уже не тот мальчик, с которым мы стреляли по монетам.

— У него есть возлюбленная? — прошептала принцесса, и реснички её дрогнули. — Я боюсь, что мне придётся бороться за место в его сердце с кем-то ещё. Ох, я этого так боюсь!..

— Я не могу ответить на этот вопрос, кузина, — покачала головой Ирена. — Просто потому, что ответ мне неизвестен.

— Как жаль… — протянула француженка. — Я думала, что Вы с братьями делитесь такими вещами…

— Отчего же?

— Вы совсем не такая, как я, Элизабет! Вы сильная, и мужчины считаются с Вами!

— Предположим, — прикрыв на секунду ресницы, проговорила Дочь Англии.

— А Гастон никогда не говорит мне о своих проделках! — стукнула кулачком по коленке девушка. — Хотя он старше всего на полтора года, но мнит себя таким взрослым!

Юная принцесса обиженно надула губки.

— Возможно, развлечения Месье — это действительно не то, о чём можно говорить с девицей, — снисходительно произнесла Ирена.

— Вот скажите мне, Элизабет, — придвинувшись ближе, горячо зашептала Генриетта Мария. — Почему им, мужчинам, можно намного больше, чем нам, женщинам? Почему мои братья всегда вольны в своём передвижении, а за каждым моим шагом следит целый штат дам?

— Вы принцесса и должны понимать сами, что достойное поведение ценится при брачных переговорах, — стараясь быть не очень строгой, ответила Ирена, хотя странный допрос, который учинила ей маленькая француженка, начинал откровенно раздражать.

— Но вот за Вами не следит армия камеристок! — всплеснула руками Генриетта Мария.

Последние слова дали понять Ирене, зачем понадобился сестре Людовика весь этот фарс.

— Не забывайте, кузина, что я не просто принцесса, а наследница престола, — твёрдо ответила англичанка, глядя в глаза будущей родственнице. — И моя лейб-гвардия оберегает меня лучше, чем сотня фрейлин и дам.

— Но… мужчины в Ваших покоях… — пожала плечами француженка.

— Гвардия — это не мужчины, — отрезала Ирена. — Это воины.

На губах Генриетты Марии появилась загадочная полуулыбка. Её шёпот прозвучал заговорщически:

— Я тоже хочу личную гвардию…

— Уверяю Вас, кузина, когда Вы станете королевой Шотландии, то лейб-гвардия Вам будет обеспечена. И Вы также шагу не сможете ступить без эскорта.

— Я надеюсь, что гвардейцы не сопровождают своих королей до спальни, — рассмеялась принцесса. — Это было бы уже слишком странно.

Отведя на время взгляд от французской принцессы, английская наследница тихо спросила:

— Что ещё Вы хотите знать о Чарльзе?

— Понравилась ли я ему хоть немного? — захлопала ресничками над глазками-бусинками Генриетта Мария, уже готовая расплакаться при отрицательном ответе.

Ирена повернула к ней лицо.

— Вы его невеста и не можете не нравиться своему жениху.

Девушка не знала, что на это ответить, и только продолжала хлопать ресницами.

— Разрешите мне покинуть Вас, кузина, — воспользовавшись паузой, склонила голову принцесса Уэльская. — Я очень устала и неважно себя чувствую.

Не дожидаясь ответа, дочь Тюдора поднялась и поспешно покинула гостиную. За порогом к ней сразу подлетел Джером. В его глазах лихорадочно блестел вопрос.

— Что?

— В спальне скажу. Идём.

Наследница подала фавориту руку, и они поспешно удалились.

Принц Гастон бросил перо.

— Девчонка поняла, что их подслушивают.

— Ваше Высочество… — укоризненно произнёс стоящий рядом офицер.

— Анриетта^[18] была вполне естественна, — сдвинул брови принц. — Что же её насторожило…

— Слишком много восторженности? Вопросы про наследника?

— В любом случае мы ничего толком не узнали, — раздражённо ответил младший брат короля и обратил взор к дверям, словно ожидая, что кто-то войдёт.

— Я так и не понял ничего, что касается её фаворита….

— Она сразу пресекла тему, — поправляя кольца на руке, проговорил принц. — Он для неё слишком важен… А узнать нам всё равно толком ничего не удалось.

— Её Величество будет недовольна? — предположил офицер.

Анжуйский поднял взгляд на своего гвардейца:

— Капитан, отправляйтесь во флигель и сделайте всё, что возможно, чтобы понять эту парочку.

— Слушаюсь!

— И передайте маркизу моё желание видеть его сегодня.

— Слушаюсь, Месье!

Офицер, чеканя шаг, удалился из комнаты. Гастон вздохнул и, обмакнув перо в чернила, написал на бумаге, которая была предназначена для записи речей Элиссы Английской: «Всё впереди».

День шестой, 29 ноября

Как и собиралась, Ирена сказалась больной в день охоты.

Впрочем, это мало отличалось от правды: уставшая и вымотанная бессонными ночами девушка чувствовала себя разбитой. Принесённый бульон из индюшки стал отличным завтраком в постель.

Джером неотлучно находился в её покоях. Чтобы скрасить день, он затребовал от герцога де Шеврёза гитару и, пока Эйда укладывала на голове принцессы незатейливую домашнюю причёску, перебирал струны испанского инструмента.

— Давно не играл правой рукой, — признался юноша. — Но вспомню, как это делается…

— Сегодня мы устроим для себя праздник сами, — улыбнулась девушка.

— Да, как будешь готова, позовём всех ребят и закатим пирушку во второй гостиной с роялем, что между твоими покоями и их комнатами. И ты тоже тогда сыграешь нам.

— Я «за»! — ответила наследница.

— Говорят, что я стал фаворитом… Что судьба благосклонна ко мне… — настраивая гитару, пропел бархатным баритоном юноша, услаждая слух двух присутствующих дам. — Итак, баллада закончена — готов представить на суд почтенной публики:

Говорят, что я стал фаворитом,

Что судьба благосклонна ко мне.

Но душа нараспашку открыта

Лишь у тех, кто не жил при дворе.

Здесь интриги сплетаются в сети

И злословьем наполнился сад.

Но поёт соловей на рассвете

Потому лишь, что солнцу он рад!

Так души моей гордое пламя

Разжигает кострища у ног.

Если поднял Тюдоров я знамя,

То не страшен мне даже злой Рок!

Я за трон с красно-белою розой

Даже к чёрту в котёл бы залез:

Мне принцесса — не в сердце заноза,

А судьбы предначертанный крест.

Меня мать и отец воспитали

Самым верным слугой короля.

Не нужны мне ни выси, ни дали,

Не нужна мне чужая земля.

Не маните меня орденами —

Мне принцессы доверье милей.

Связь, прочнее родной, между нами,

Не найдёте вы связи сильней!

Но мой перстень с печаткой Тюдоров

Всем врагам намозолил глаза.

Ах, не счесть вокруг нас разговоров,

Они вьются, как вьётся лоза.

Пусть считают меня фаворитом.

Я не стану и спорить — пройдёт!

Но нахалам в сраженье открытом

Мой клинок песню правды споёт!

Не страшны мне ни бури, ни грозы,

Я потопы пройду, словно Ной.

А мой перстень с печаткою розы

Двери все отворит предо мной!

Я за трон с красно-белой эмблемой

Всех врагов закручу в калачи.

Разлучить нас ты хочешь с Иреной? —

Значит, шпагой удар получи!

Звон струн вместе с последними словами пресекла ладонь молодого поэта.

— Сэр Джером… — только и произнесла Эйда, впервые услышав подобные вещи из уст самого автора.

— Да, всё так, мой брат, — горько улыбнувшись, ответила девушка. — Говорить о нас с тобой будут ещё долго и много… И многое нам предстоит пройти. Надеюсь, что мы справимся с этим.

Отставив гитару, Остин Вендер подошёл к наследнице, поцеловал её белую руку и произнёс, глядя в глаза:

— Вместе справимся, родная.

Обольщение юной баронессы не прошло даром: кокетливая дама рассказала Фридриху всё, что знала сама, не забыв приукрасить реальность яркими соцветьями своего буйного воображения. Из рассказа молодой женщины принц понял, что черноокой красавицы при дворе Людовика нет, но в душу его закралась надежда, что именно принцесса Уэльская сможет помочь ему, ведь дю Вейль уверяла: в свите англичанки состоят самые красивые женщины Европы, о чём ей стало известно со слов самого Шатобриана.

Пробраться во флигель, отведённый августейшим гостям Людовика, оказалось непросто. Двойной кордон стражи… нет, тройной кордон: французы, шотландцы и англичане — оказался неподкупен. Денег не взял никто.

Фридрих пошёл на хитрость. Переодевшись в незамысловатое дорожное платье, он ринулся на охрану дворца, лопоча по-английски, что ему необходимо видеть лейтенанта лейб-гвардии Её Высочества сэра Джерома Остина Вендера. При этом принц справедливо полагал, что его акцент для французского уха звучит вполне правдоподобно.

Не прошло и десяти минут, как к воротам пригласили Амори Фантье — единственного из рыцарей Красного ордена, кто понимал и по-английски, и по-французски одинаково хорошо.

— Что Вам нужно, сударь? — осведомился изысканный француз по-английски, чем немало удивил немца.

— Я желаю видеть английскую наследницу, — прямо ответил Фридрих. — И знаю, что это возможно только с разрешения её телохранителя.

Амори не мог не уловить странного акцента, с каким были произнесены эти слова. Он подозрительно с ног до головы осмотрел незнакомца, отметив и благородство его черт, и прямую осанку. Этот человек не уйдёт, пока не получит ответа… Капитан четвёртого звена прекрасно понял, с кем имеет дело.

— Вы не англичанин, сударь, — произнёс страж. — Как доложить о Вас?

— Своё имя я назову только Джерому Остину Вендеру, — сверкнул глазами немец.

Рыцарь понимающе кивнул и молча ушёл прочь. Спустя несколько минут, которые Фридрих провёл, нервно расхаживая у ворот, за литой решёткой появился фаворит и телохранитель английской наследницы.

— Чем могу служить, сударь?

Молодой человек красиво склонил голову, его шляпа кивнула длинным чёрным пером… Идеальные губы, правильный нос, заострившиеся от недосыпа скулы и горящие странным огоньком глаза, спрятанные под тенью головного убора — всё это принц отметил и запомнил на будущее. «Хорош фаворит, — пронеслось в голове немца. — У принцессы отличный вкус!» Он подошёл ближе к юноше, чтобы никто не слышал его ответа, чуть склонил голову в знак приветствия и представился:

— Моё имя Фридрих Вильгельм, я второй сын Его Величества Карла I Прусско-Бранденбургского.

Джером отступл на шаг, критично осмотрев немца. «Не врёт, — подумалось юноше. — Самоуверенность такая может быть присуща только избалованным детям королей». В ответ страж лишь чуть кивнул.

— Вы поняли, что я здесь инкогнито.

— Как не понять! — отозвался рыцарь Красного ордена. — Чего Вы хотите, сударь?

— А разве Вы не догадываетесь? — прищурился Фридрих.

— Зачем? — продолжая играть по правилам, установленным принцем, спросил страж.

— Лейтенант, я знаю, что только Вы допущены до её покоев, я знаю, что только Вы можете повлиять на принцессу. И я именно к Вам обращаюсь с просьбой: устройте мне тайную встречу. Это жизненно важно.

Джером облокотился на литую решётку, отведя взгляд в сторону, словно задумавшись, на деле же проверяя, не подслушивает ли их кто. Фридрих смог оценить его безупречный профиль и вкусом английской наследницы снова остался доволен.

— Сударь, я понимаю, что у Вас есть конкретная цель, которую Вы преследуете, и Вы вправе не называть мне её. Но я не могу быть уверен в том, что эта встреча не повредит моей сестре.

«Неужели правда — брат?» — подумал немец, вспоминая все те сплетни, что несла про фаворита хорошенькая баронесса.

— Мы находимся во Франции, сударь, и мы здесь такие же гости, как и Вы, за тем лишь исключением, что приехали с официальным визитом. И этот нюанс обязывает нас соблюдать приличия.

— Мой визит неофициальный, и я не имею ни малейшего желания видеть тех двоих, что правят тут бал. Моя цель совсем иная.

— Какая же? — обернулся Джером к принцу и пронзил его сталью чёрных глаз.

— Я влюблён.

— И что из этого? — прищурился англичанин.

— Есть предположение, что Ваша сестра знает ту даму, которая украла моё сердце. Поэтому только она может помочь мне найти её.

Остин Вендер насупился.

— Хорошо. Через час мы поедем на верховую прогулку по Парижу. Будьте на улице Сен-Дени — там присоединитесь к эскорту.

— Хорошо, — кивнул принц и удалился.

Вынув трубку, рыцарь Красного ордена задумчиво закурил.

— Принц Фридрих Вильгельм? — изогнула брови Ирена. — Вот только немцев мне тут не хватало для полного счастья…

— Я тоже так подумал, но лучше не отказывать ему. Невесть что на уме у этого человека.

— Поэтому ты предложил встречу на нейтральной территории?

— Да.

— Разумно и предусмотрительно, — качнула локонами Ирена. — Принц-протестант здесь, во Франции… без официального визита и желает видеть меня — нельзя, чтобы Ришельё об этом узнал.

— Да и «рыжим братьям» знать ничего не стоит.

— Ты прав. Мне переодеваться?

— Да, — вздохнул Джером. — Я подожду тебя в холле.

Остин Вендер вышел из спальни. Несколько минут спустя Ирена, облачённая в мужской костюм для верховой езды, уже была рядом с ним.

— Возьми свой форменный плащ, брат, — тихо произнесла она.

— Я тоже об этом подумал… — кивнул Джером. — На всякий случай…

Сен-Дени — не слишком широкая улица, по которой проскакать эскорту наследницы английского трона было не так-то просто. Стражи растянулись на несколько десятков футов друг от друга. Первым на вороном жеребце ехал Джером Остин Вендер, по своему обыкновению облачённый во всё чёрное. За ним кольцом вокруг Ирены скакали десять всадников в алых орденских плащах.

Де Шеврёз получил записку, в которой принцесса Уэльская сообщала ему о желании посетить усыпальницу французских королей в аббатстве Сен-Дени. От сопровождения французской гвардии английская наследница категорически отказывалась. Перечить воле внучки герцога Алансонского и Анжуйского камергер не стал и предоставил её фавориту подробную карту местности, чтобы кортеж рыцарей не запутался в хитросплетениях парижских улочек. И вот девушка в окружении верных рыцарей уже неслась к цели.

На улице Сен-Дени, как и предполагалось, стоял одинокий всадник, ожидая кортеж принцессы Уэльской в строго указанное ему время. Едва раздался цокот копыт, принц Фридрих повернул голову на звук.

Первым он увидел Джерома с низко надвинутой на лоб шляпой. Оторвавшись от кортежа, всадник приблизился к принцу, чуть придержал коня, бросил: «Поезжайте за мной» — и пришпорил жеребца. Фридрих последовал его примеру.

Кортеж наследницы не замедлил аллюр ни на секунду.

Свернув в парк, Джером пустил коня за ближайшие кусты и перешёл на шаг. Принц нагнал его спустя несколько секунд. Остин Вендер остановил жеребца, вынул из сумки на седле алый плащ и протянул его немцу:

— Снимите свой и наденьте этот, милорд.

— Какие предосторожности! — мягко улыбнулся принц, но выполнил то, что сказал англичанин.

— Сейчас кортеж проедет мимо парка, и мы к нему присоединимся, — глядя, как облачается Фридрих в его орденскую одежду, проговорил рыцарь. — Я поеду, как прежде, впереди, Вы встанете в хвост.

— Я понял, — ответил немец и щёлкнул поводом. — Они уже рядом.

Два жеребца сорвались с места и довольно быстро настигли кортеж английской наследницы.

Выйдя из базилики, Ирена окинула взором дорогу. Её рыцари-протестанты спешились и расхаживали возле ворот. В церковь вместе с принцессой входили только Робин, Амори, Дилан и Крус как католики.

— Возвращается, — произнёс Джером, обращаясь к немцу. — Идите, милорд.

Фридрих кивнул и сделал несколько шагов по направлению к наследнице английского трона. Она подняла на иностранца взгляд, и оба на несколько секунд замерли. Бирюзовая радужка Ирены в точности повторяла рисунок глаз немецкого принца. Только зелени в его глазах совсем не было — лишь небесная синь.

— Миледи, уделите мне несколько минут, — наконец, произнёс Фридрих на английском языке, и Ирена очнулась.

— Пройдёмся по саду, сударь, — ответила девушка.

Принц протянул ей руку, принцесса аккуратно вложила в его перчатку свою маленькую ладонь, и они вместе отошли от дороги в сторону припорошенного свежим снегом монастырского сада. Четыре рыцаря-католика следовали за наследницей и её спутником на почтительном расстоянии, но готовые в любую минуту вынуть оружие из ножен.

Джером, пристально вглядывающийся в удаляющиеся фигуры, прошептал: «Держите меня, парни, иначе я туда рвану…» Рональд усмехнулся и только похлопал друга по плечу.

Первой прервать молчание решила девушка.

— Я Вас слушаю, милорд.

— Моё сердце подсказывает, что только Вы, Ваше Высочество, можете мне помочь, — остановившись и снова всматриваясь в глаза наследницы английского престола, проговорил Фридрих. — В Кёнигсберге я встретил даму, которая не была похожа на немку, и ищу её по всей Европе. Иду по зову сердца. Наша встреча была мимолётной, она бросила в мою сторону один только взгляд и исчезла. А я с тех пор не знаю, как дышать…

— Чем же я могу Вам помочь? — склонила голову Ирена.

— Её нет в Пруссии. Её нет в Бранденбурге. Её нет во Франции. Остаётся лишь один вариант — Англия!

— Англия? — изумлённо приподняла брови девушка, и в глазах её прибавилось синевы, они стали темнее.

Фридрих вздрогнул: этот взмах ресницами показался до боли знакомым, а узоры в радужке принцессы не давали покоя…

— Ни одна английская делегация не была в Пруссии, уверяю Вас! — произнесла наследница. — Ближайший приезд представителей острова в Германию назначен на Рождество. И то, насколько мне известно, Пфальц занят противником.

— Всё так, — кивнул Фридрих. — Но мне стало известно, что в Кёнигсберге находился один весьма влиятельный англичанин. Правда, он был без официального визита, но говорил с отцом так же, как я сегодня говорю с Вами.

— И Вы предполагаете, что дама, укравшая Ваше сердце, имеет к нему отношение? — с сомнением в голосе спросила Ирена.

— Я допускаю такой вариант. И страстно желаю, чтобы Вы, наконец, развеяли мои сомнения, Ваше Высочество!

— Как выглядит эта дама, и что Вы собираетесь сделать, когда найдёте её? — холодно спросила принцесса. — Вдруг она замужем?

— Она стройна, высока ростом, у неё тёмные кудри, кажется, каштановые, свои, от природы тугие локоны… И глаза, необыкновенные чёрные, огромные, каких я не видел никогда в Пруссии! Она была очень похожа на француженку.

— Как имя того человека, что говорил с Вашим отцом? — вдруг сузив глаза, в которых забушевала зелень, спросила Ирена.

Фридрих снова вздрогнул. Взгляд принцессы не давал ему возможности расслабиться.

— Герцог Роквелл.

Наследница английского трона опустила веки и прикусила губу. Несколько секунд молчания показались принцу длиннее, чем вся дорога в Париж, оставшаяся за плечами.

— Что ж… милорд, — взмахнув ресницами, медленно произнесла Ирена и подала руку принцу, давая понять, что пора возвращаться. — Кажется, я знаю эту девушку, Вы правы. Но Вы не ответили на мой второй вопрос: каковы Ваши планы на неё?

Фридрих развёл руками и повёл англичанку по дорожке.

— Ранее все дамы, к которым я проявлял благосклонность, были немками. И отец давал им место при дворе для нашего удобства.

При этих словах мужчины принцесса нахмурилась.

— Мои возлюбленные становились жёнами стариков, ни на что не годных… Полагаю, Вы понимаете, о чём я, миледи?

— Понимаю, — гулко отозвалась Ирена, вспомнив, что ожидает в Англии Томпсон.

— Отец всегда потакал моим желаниям, считая, что пусть лучше мои фаворитки будут на виду у него, чем строят козни за спиной. И думается мне, что он прав.

— Да, Ваш отец, безусловно, мудрый человек, — отозвалась девушка, глядя себе под ноги и внутренне протестуя такой влюбчивости и безалаберности немца.

— Но он ждёт не дождётся, когда я полюблю ровню, — ослепительно улыбнулся Фридрих. — Сейчас Германия переживает не лучшие свои времена. Протестантских принцесс, достигших зрелости, осталось мало. Моя наречённая умерла во младенчестве, невеста брата — год назад. Мы остались холостыми и свободными. А тут ещё внезапно корона упала отцу на голову! И мой старший братец, что собирался в монастырь уйти с горя, теперь не может этого сделать. Хотя в его способность на близость с земной женщиной уже никто не верит. Он страдает от своей утраченной любви. Отец возлагает все надежды только на меня… Но эта девица… с чёрными, как ночь, глазами показалась мне дамой очень высокородной.

— Вы даже не представляете, милорд, насколько… — произнесла Ирена и обратила на мужчину взгляд. — Принц, если та, о которой я думаю, действительно та, кого Вы встретили, то не рассчитывайте на короткий роман. Только брак — законный и скреплённый печатями королей — сможет сделать Вас к ней ближе.

— Ох, как интересно! — загорелись глаза принца. — В таком случае, миледи, я буду страстно ждать того момента, когда смогу удостовериться, она ли это — моя богиня?!

За разговором принц и принцесса подошли уже к дороге, где их ожидал кортеж, и остановились. Фридрих выпустил руку наследницы.

— Чтобы узнать, Вам придётся уехать со мной в Англию. Вы готовы к такому путешествию? — спросила девушка, обратив взор на Гогенцоллерна.

— Я готов к любой дороге и любым невзгодам, если впереди меня ждёт долгожданная встреча!

— Что ж, значит, в понедельник мы с Вами отправимся в Кале вместе. Где Вы остановились?

— В одной гостинице неподалёку от Собора Богоматери, — махнул рукой принц.

Ирена повела бровями и обратила взор на названного брата. Чувствуя призыв, Джером сорвался с места и за считанные секунды оказался рядом:

— Я здесь.

— Мы можем поселить принца вместе с рыцарями в нашем флигеле? — глядя в глаза юноши, спросила девушка. — Боюсь, что оставаться в Париже Его Высочеству небезопасно.

— Я не один, со мной ещё четверо, — вставил Фридрих.

Ирена и Джером, синхронно повернув головы, посмотрели на него, потом снова обратили взгляды друг на друга, поражая принца своим внутренним сходством при внешней разности.

— Я думаю, ты права, — тихо произнёс фаворит и чуть заметно кивнул.

— Мне так будет спокойнее, — прикрыла на миг ресницы принцесса.

Названные брат с сестрой снова обратили взоры на Фридриха. Теперь уже два пронзительных взгляда, направленные в его лицо, заставили принца содрогнуться. «Бог мой, вот оно где — сходство-то!» — мысленно воскликнул немец, понимая, что глаза Джерома и той девицы, которую он ищет, идентичны…

— Принц, для всех будет лучше, если Вы под видом одного из моих рыцарей поселитесь в нашем флигеле. Так мы не вызовем никаких подозрений у французов.

— Хорошо, но я должен предупредить своих людей, — согласился немец.

— Вы напишете записку, а наш француз, с которым Вы уже знакомы, передаст её по назначению сегодня же вечером, — безапелляционно заявил Остин Вендер, словно участь Гогенцоллерна уже была предрешена.

Фридриху осталось только подчиниться воле английской наследницы.

Все 13 человек сели верхом и помчались к Лувру.

Ирена сидела за большим белым роялем во второй гостиной и листала нотную тетрадь.

— Подойдите, Фредерик, — говоря с гостем по-английски и называя его соответствующим именем, произнесла принцесса Туманного Альбиона.

Принц поднялся с кресла возле низкого стола с поздними фруктами и вином, оставив на нём бокал. Десять рыцарей Красного ордена, находившиеся здесь же: кто-то играл в карты, кто-то просто слушал Ирену — вскочили на ноги. Джером, расположившийся в глубоком кресле напротив немца, помня о своей роли брата наследницы, даже не пошевелился.

— Скажите, Вы мне поможете вот в этой партии? — указывая на мужской голос в пьеске, осведомилась девушка.

— Я попробую, — пожал плечами немец.

— Бобби, — подняв взгляд на Таккера, произнесла Ирена. — Тут и для тебя работа найдётся, иди сюда.

Страж подошёл к инструменту, ослепительно улыбаясь. Указав на нужные слова, Ирена положила тонкие пальчики на клавиши. Из-под её рук полилась музыка, заполонившая гостиную.

Ротсей и Кинтайр, распивавшие в своих покоях вино, подняли головы.

— Опять музицируют, — усмехнулся Роберт. — У неё там почти хор!

— Мне нравится наша сестра, — задумчиво произнёс наследник. — Но что-то подсказывает, что не дадут ей надеть корону… И эта маленькая армия не спасёт…

Кинтайр посмотрел на брата. Ротсей вертел в руке полупустой бокал с бордовой жидкостью, а на лице его отпечаталось самое философское выражение.

— Почему?

Старший принц поднял взгляд на младшего. На длинных волнах его каштановых волос затанцевали блики свечей.

— Потому что она слишком сильная. Потому что она сможет править без коронованного мужа.

— А плохо это смутой после её смерти… — откинувшись на спинку кресла, проговорил Кинтайр. — Из-за отсутствия прямого наследника.

— Значит, те, кому смута на руку, будут подталкивать смерть Уэльской всеми правдами и неправдами…

Ротсей тяжело вздохнул.

— Я предложил ей отречение, — промолвил Роберт Стюарт. — Не знаю, почему она не зажглась моей идеей.

— Предложи ещё раз, пока ты ещё не женат, — глянув на профиль Кинтайра, произнёс старший брат. — Да, это скандал с Пфальцем, но лучше, чем то, о чём я думаю… Меньше всего хочу быть втянутым в интригу против Лучницы… Меньше всего я хочу повторить историю наших бабок^[19].

Кинтайр понимающе кивнул.

В очередной раз исполнив песенку фаворита, но уже под аккомпанемент рояля, Джером заменил в ней последнюю строчку:

Я за трон с красно-белой эмблемой

Всех врагов закручу в калачи.

Разлучить нас ты хочешь с Иреной? —

Каблуком по ноге получи!

Стражи расхохотались, сотрясая стены Лувра мощными голосами.

— Брат, утром была шпага, — утирая слезинку смеха мизинцем, произнесла наследница.

— Шпага была утром, а позавчера действительно был каблук! — ослепительно улыбаясь, ответил поэт.

— Ты собственник, Джей! — хлопнув его по плечу, сказал Робин. — И без того проводишь с Её Высочеством всё своё время, ещё и кузенам не даёшь с ней поговорить.

Винтер расхохотался, и следом остальные стражи подхватили это настроение. Ирена прикрыла кулачком губы. Глаза её сияли притягательным блеском лазурного моря.

Сын Карла I смотрел, как развлекается наследница английского трона со своими рыцарями, и диву давался: он никогда не видел ничего подобного и даже в мыслях не мог допустить, что между августейшей особой и её лейб-гвардией возможны настолько тёплые отношения.

— Ну, давайте «Песню о песне» напоследок! — замахал руками в сторону рояля Бобби. — Нам скоро меняться с ребятами. Я хочу, чтобы мне приснилось что-нибудь хорошее!

— Как я понимаю тебя, Боб! — произнесла Ирена, скользя пальчиками по чёрно-белым клавишам.

Дружный хор рыцарей мог поднять и мёртвого. Если бы Ирене и Джерому вздумалось посекретничать в этот миг, то ни одна живая душа ни за что бы не услышала ни слова. Остин Вендер отметил это обстоятельство — на всякий случай.

После «Песни о песне» музыкальное развлечение в большой гостиной закончилось. Принцесса и фаворит собирались удалиться в опочивальни, но принц Фридрих попросил девушку ещё о нескольких минутах и по возможности наедине.

Идея лесному поэту очень не понравилась, поэтому он предложил вариант остаться втроём в малой гостиной, открывавшей вход в их с Иреной смежные спальни, где обычно ночью дежурили рыцари. Фридрих понял, что остаться полностью наедине с девицей ему никто не позволит. «Впрочем, если он брат, то это даже лучше — склонить сразу всю семью на свою сторону…» — разумно решил немец и проследовал за Остином Вендером в гостиную.

Разговор, конечно, шёл об Анжелине. Принц просил рассказывать о ней всё, что только возможно: как она говорит, как двигается, что любит. Ирена была в неловком положении: оказалось очень сложно найти столько положительного в сестре, чтобы не отпугнуть влюблённого немца.

— О, даже если она строптива, как сотня божественных Диан, я всё равно не отступлю от своей цели и буду денно и нощно дежурить у её покоев, пока красавица не согласится стать моей невестой! — ударив себя в грудь, воскликнул Фридрих, едва не добавив «Не будь я Гогенцоллерн!», но вовремя спохватился, что делать этого в стенах Лувра не нужно.

Ирена снисходительно улыбнулась и обратила взгляд на Джерома.

— Сделай аккомпанемент, брат, я хочу спеть для нашего гостя то, что ты написал минувшей ночью.

Юноша кивнул и достал гитару. Перебирая струны, он замычал себе под нос мелодию, а Ирена пропела нежно-нежно своим ангельским голосом, услаждая слух немца:

Ты любишь все черты любимого лица,

Ты любишь и мечтаешь соединить сердца.

Ты любишь днём и ночью, и летом, и зимой,

Весной, конечно, любишь, осеннею порой.

Ты любишь, и душа срывается на крик…

Но об одном лишь молишь: увидеть хоть на миг!

Другой тебе не нужен, ведь любишь ты Его,

Хоть шансов нет на свадьбу совсем ни одного…

Но сдаться ты не хочешь, сдаваться ты не будешь.

Причина лишь одна — что ты Его так любишь…

— Браво! — зааплодировал названным брату и сестре Фридрих. — Я так понимаю, что это волшебное творение написано от чистого сердца Вами, сэр Джером, и адресовано Вам, миледи. И оба вы прекрасно знаете, что такое надеяться до последнего на осуществление своей мечты.

— О да, — усмехнулся Джером. — Только не всегда, сударь, мечта этого стоит…

Философское заключение юноши не вызвало радости на лице его названной сестры.

— Пойдём спать, брат, — произнесла Ирена. — Поздно…

Страж согласно качнул головой и обратил взор к принцу. Немец кивнул ему, галантно поклонился наследнице, поцеловал её руку и скрылся за дверями.

— Ты устала от него? — догадался Остин Вендер.

— Немного, — призналась девушка.

Взявшись за руки, названные брат и сестра ушли в узкий холл, чтобы разойтись по опочивальням. Прежде чем отпустить Ирену, Джером поцеловал её в лоб и мягко улыбнулся, потрепав девушку за правую щёку.

На звук колокольчика пришла Эйда и помогла принцессе переодеться на ночь. Наследница забралась с ногами в кресло у окна, дожидаясь своего верного рыцаря: она уже так привыкла проводить все ночи с ним, что и не думала ложиться в кровать. Но когда Джером отпер дверь, он увидел, что девушку сморило. Наконец, впервые за несколько дней, она уснула сама…

Подняв маленькую принцессу на руки, юноша переложил её на кровать, укрыв покрывалом, и задёрнул балдахин. Стараясь не шуметь, Остин Вендер на цыпочках покинул спальню наследницы Туманного Альбиона, захватив перину с пола, и удалился к себе.

Джером открыл глаза. Было ещё темно. В груди щемило так, словно палач стиснул раскалёнными щипцами сердце.

Откинув одеяло, юноша сел. Впервые со дня приезда он ночевал в своей спальне, но чувство беспокойства поселилось в душе. Страж подошёл к окошку, немного отодвинув занавеску, глянул на улицу. Часовые стояли, как положено, на своих местах, в Лувре было тихо. «Не могу… Не могу не проверить, как она…» — набатом стучало в его висках.

Натянув штаны, рыцарь отпер дверь и выскользнул в холл. Осторожно коснувшись ручки на двери, ведущей в опочивальню Ирены, он опустил её и толкнул створку.

В постели никого не было — девушка стояла у окна. Сердце Остина Вендера дрогнуло. Юноша переступил порог. Наследница обернулась на шорох.

На миг Джером даже отпрянул. Глаза её были полны такого нового для него выражения, что становилось жутко.

— Родная, что опять? — едва прошептал рыцарь и, закрыв за собой дверь, подошёл к ней.

— Почему ты не спишь, я же не кричала…

Её голос прозвучал так отстранённо, что у рыцаря засосало под ложечкой.

— Видимо, я слишком тебя чувствую… — нежно коснувшись плеч девушки, покрытых пеньюаром, ответил Джером. — Опять он? И опять тебя напугал?

Ирена отрицательно покачала головой:

— Это ужасно, брат… Мне кажется, что я схожу с ума после таких сновидений…

— Расскажешь?

Девушка махнула кистью и сделала шаг, руки юноши соскользнули с её плеч. Она устало прошла до камина со словами:

— Что тут рассказывать. Замок Линкольн, но вы не приехали. А кольца за корсажем не оказалось. Не знаю, куда оно делось во сне…

— Чёрт подери, это всё твои страхи… — помотал головой Остин Вендер и сделал несколько шагов к принцессе. — Он опять тобой овладел?

— Я это чувствовала, Джером! Чувствовала! — воскликнула наследница, зажмурив от боли глаза и схватившись за голову. — Каждое прикосновение, каждый поцелуй! И даже его проникновение — всё!

Остин Вендер развернул её к себе и наклонился, чтобы лучше рассмотреть лицо.

— Он касался тебя наяву, там в домике? Касался?

Ирена повела головой, утирая слёзы ладошкой:

— Немного… Совсем немного, недостаточно для того, чтобы таким снам появиться. Я ничего тогда не почувствовала. А сегодня проснулась от жутких ощущений, от того, что он рядом… Мне дышать было тяжело.

— Родная моя, — только и прошептал страж, прижав девушку к груди крепко-крепко.

Слов, чтобы успокоить её душу, он просто не находил…

— Откуда это всё, я не понимаю, из каких глубин памяти?.. — подняла голову Ирена.

Названный брат опустился на расстеленную по полу шкуру медведя, усаживая рядом с собой маленькую принцессу, ни на секунду не отпуская её хрупких подрагивающих плеч.

— Успокойся, родная. Это не более чем дурной сон, и скоро кошмары покинут тебя.

Принцесса отрицательно покачала головой:

— Мне всё не даёт покоя навязчивая мысль: почему? Почему мне снится Кеннеди? Почему именно ТАК?

Ирена сделала нервный жест руками. Джером взял её личико в ладони и, глядя в глаза, спросил:

— Может, ты просто боишься близости? И страх выражается в его образе? У тебя же совсем недавно были брачные переговоры.

Принцесса покачала головой и горько улыбнулась:

— Нет… Я же королевская дочь. Принцесс с детства готовят к такому. Нам рассказывают всё необходимое, чтобы мы не боялись своих мужей, которых выбираем не мы. Ни одна принцесса крови не боится близости с мужчиной. Это долг, Джером. Долг перед государством, и иначе нам брачные обязанности воспринимать нельзя. Я не исключение. И Анжелина относится к браку точно так же. Пусть я не так искушена в плотской любви, как те, кто уже познал этот запретный плод, но знаю достаточно, чтобы не бояться мужчин.

— Тогда почему ты вся дрожишь? — прошептал юноша, вновь опустив руки на её плечи, словно желая остановить эту дрожь.

— Потому что Кеннеди не принц… — покачала головой Ирена. — И такой поворот событий был бы неправильным. Это уже не исполнение долга. Прав на меня-принцессу он не имел, не имеет и никогда не будет иметь!

— Всё верно, — согласился Джером, кивнув одними ресницами.

— Но ощущения, брат, ощущения! — воскликнула девушка, отклонившись в сторону и высвободившись из его рук, закрыла лицо ладонями. — Они настолько яркие, что я уже начинаю сомневаться: не было ли чего наяву?..

Джером опешил. Наследница снова повернулась к нему, опустив кисти — в её прекрасных бирюзовых глазах штормило море…

— Может, в памяти моей появились белые пятна? Может, я чего-то не помню?

— Ирен, это невозможно: ты всегда была у нас на виду, он даже не касался тебя. И там, в охотничьем доме вы не смолкали более чем на пять секунд. Я же не спал! — воскликнул страж и развёл руками. — Или ты думаешь, что память могла вытеснить события августовского вечера?

Ирена задумчиво повела головой:

— Я думаю, Джим бы сказал мне, если бы я что-то не помнила из того вечера… Разговор у нас был откровенный… про первую встречу, про чувства друг к другу…

Джером криво усмехнулся и сложил руки на груди. Его названная сестра поднялась и стала ходить вперёд-назад по комнате, размышляя вслух:

— Про Кеннеди не было ни слова. Я призналась Токкинсу в своём влечении к нему, он мне — в своём, — Ирена покачала головой. — Я понимаю, ты можешь осудить это, но меня влекло к Джиму сильнее, чем к кому бы то ни было иному в моей жизни. Тянуло именно физически. Потому я не уходила с берега… Да, что-то странное было между нами, но он говорит, что это даже не страсть… То, что происходило между мною и Преподобным, вообще не было похоже на то, что я чувствовала во сне от Кеннеди! С Джимом тепло. С Чёрным Джоном — страшно.

Джерому не понравились эти откровения принцессы, и он решил по возвращении непременно преподнести урок хороших манер испанскому эмигранту. Ирена посмотрела на названного брата — он пожал плечами и раскрыл замок рук. Наследница отвернулась и снова продолжила свои бесцельные метания по комнате.

— Но я и Кеннеди… Не пойму, откуда эта странная память?.. Она словно не моя, но живёт во мне. Как из глубин…

Осенённая новой мыслью, принцесса остановилась, словно вкопанная. Рыцарь насторожился и встал. Девушка повернулась, посмотрела в его глаза, и он всё понял.

— Нет!.. Нет-нет, только не надо вот этого! — выкинув предупредительно вперёд ладони, словно желая остановить её мысли, едва не воскликнул страж. — Она — не ты! Ты ей даже не внучка!

— Почему «нет»? — прищурилась Ирена.

— В таком случае эти воспоминания всплывали бы в дочерях Райтов!

— Кто знает, Джером, — горько улыбнулась девушка и подошла к названному брату, — к кому и по каким причинам приходит память предков? Но иначе я не могу объяснить себе своих снов.

— Ответы мы всё равно не найдём, — насупился юноша.

— Нужно по приезде позвать де Нанон, — прошептала принцесса и снова отошла.

Страж подскочил на месте как ошпаренный, глаза его заблестели искорками:

— Зачем?!

— Потому что только она сможет докопаться до истины.

Повернула голову через плечо, светлые волосы красиво легли на лоб и обвили шею… «Очаровательна, — констатировал юноша. — Как бабка-Медичи, очаровательна… Чёрт бы подрал эти фамильные тайны!» Рыцарь Красного ордена медленно подошёл к названной сестре. Она развернулась к нему лицом.

— Что ты хочешь узнать? — склонившись над Иреной и взяв её за плечи, горячо зашептал Остин Вендер, пытаясь всеми силами остановить порыв девушки. — Была ли у принцессы любовная связь с Кеннеди до брака с Райтом? Но даже если это правда, что тебе это даст?

— Я хочу понять её отношение к нему. И к мужу тоже.

Непреклонна. В глазах столько уверенности, сколько было на суде, когда она защищала бандита. Джером понял, что спорить бессмысленно.

— Ты знаешь, родная, я меньше всего хотел бы узнать, что дед Джона Райта на самом деле — сын того Сэма Кеннеди, — покачал головой молодой человек. — И им самим такая весть, думается, не придётся по нраву.

— Зато такой расклад положил бы конец вражде кланов раз и навсегда, — пробурчала девушка. — Я всё равно хочу знать, что связывало Екатерину и тех двоих мужчин.

День восьмой, 1 декабря

Выходные в Лувре прошли под знаком празднования помолвки принцессы Генриетты Марии Французской и принца Чарльза, герцога Ротсея. Людовик настолько устал от ежедневных пиршеств и балов, что оставил сестру и её жениха на попечение супруги, погрузившись в дела, скопившиеся за неделю. Надо сказать, что это обстоятельство нисколько не огорчило его молодую жену, которая была только рада не видеть кардинала и короля.

Ирене пришлось вытерпеть ещё несколько праздничных мероприятий, познакомиться со всеми принцами крови лично: Конде, Конти и Лонгвили почти в полном составе семей присутствовали в Лувре оба дня. Английская принцесса на какой-то миг задумалась, что нет представителей дома Суассонских^[20], после чего вспомнила, что Людовик де Бурбон, который в настоящее время носил титул графа де Суассона, не получив руки ни одной из дочерей Генриха IV, вряд ли остался с королевским домом в хороших отношениях^[21].

Первый принц крови, Генрих II де Бурбон-Конде^[22] оказывал принцессе Уэльской всевозможные знаки внимания, горячо сожалея о том, что его малолетний сын^[23] не сможет составить партию Её Наследному Высочеству… Ирена слушала речи принца крови вполуха, пока он не заговорил о д’Альбре.

— Мне очень жаль, что герцогиня, моя кузина, не смогла посетить этот праздник, — осматривая гостей, произнёс принц.

Тонкий бокал в его руке сиял янтарной жидкостью, буквально притягивая взор английской наследницы.

— Наверняка мадемуазель д’Альбре сейчас в Генуе, греется на зимнем солнышке в гостях у своего кузена.

При этих словах мужчины Ирена подняла взор на его лицо.

— Графа Генуэзского?

Конде перевёл взгляд на наследницу Туманного Альбиона:

— Да, он часто приглашает герцогиню к себе. И это очень не нравится Людовику.

— Конечно, ведь Генуя сегодня — это территория нашего королевства, — тихо ответила девушка, пытаясь понять, на что хочет намекнуть первый принц крови.

— Вы правы, принцесса, — улыбнулся Конде так сладко, словно делал английской наследнице нежнейшие комплименты. Со стороны никто и не подумал бы, что речи их касаются вовсе не милых светских тем.

— Вам всем не нравится политика королевы-матери и Ришельё, — догадалась девушка. — И д’Альбре, как бывшие короли Наварры, не исключение.

— Ваше Высочество, если бы Анри де Герриэт^[24] стал не маркизом де Линкольн, а королём Наварры, его постигла бы та же участь, что и большинство гугенотов когда-то в Варфоломеевскую ночь. Увы, Ваша прабабка^[25] была непоколебима в своих решениях.

Принцесса Уэльская опустила ресницы.

— Королём Наварры он не стал, а молодым всё равно погиб… — произнесла Ирена и подняла взор на собеседника. — И прошу Вас, принц, не надо сравнивать меня с Екатериной Медичи.

— Вы на неё действительно очень похожи внешне, Ваше Высочество. Но Франция Вас приняла. Двор уважает Вас.

— Ума не приложу, за что я снискала любовь французов.

Девушка пожала плечами. Конде приподнял бокал, словно произнося тост, и прошептал с самой милой улыбкой, на которую только способен человек:

— За силу, принцесса. Люди слабы, и им свойственно верить в силу… Мадемуазель д’Альбре — лидер гугенотов. Именно поэтому её сегодня здесь нет. Но здесь есть Вы — будущая протестантская королева, которая, я не сомневаюсь, окажет нашей мадемуазель помощь в нужную минуту.

Ирена чуть склонила голову и на миг прикрыла ресницы, словно принимая на свой счёт тонкий французский комплимент. Со стороны это выглядело как обычный разговор красивого мужчины и хорошенькой девицы.

— Я поняла Вас, принц. И буду рада познакомиться с герцогиней лично, когда это станет возможно.

— И безопасно, — тихо добавил Конде.

Вечером воскресенья слуги начали упаковывать вещи Ротсея, Кинтайра и Уэльской. Было решено, что шотландцы выедут в порт на заре. Ирена с рыцарями отправлялась в Кале чуть позже.

— Завтра немецкий принц отплывает с нами в Англию инкогнито… — глядя в глаза названного брата, тихо произнесла Ирена, едва они остались с Джеромом одни. — И мне ещё нужно как-то сообщить о нём Его Величеству.

В ответ Джером скроил усталую мину.

— Поможешь?

— Куда ж я денусь-то?

Девушка отвела взор, глядя на огонь:

— И ещё кое-что, брат…

— Слушаю тебя.

— Как покинем Париж, возьмём вторую карету. Я не хочу, чтобы принц светился меж вами.

— И посадить его туда в обществе Эйды? — догадался Остин Вендер.

Наследница обратила на него взор:

— Да. Дорога до Кале неблизкая. А разговор с Конде заставил меня о многом задуматься.

День десятый, 3 декабря

Карета подпрыгивала и стучала колёсами. Ирена то и дело подлетала на сидении, когда экипаж наскакивал на кочку, пару раз даже стукнувшись головой об обшивку низкого потолка.

— Уй… — потирая затылок, прошипела принцесса после очередного скачка, когда Джером едва удержал её от падения. — Неприветливые во Франции дороги какие-то.

— У меня такое чувство, сестрёнка, что наш кучер набирает темп… — пробормотал юноша и выглянул в застеклённое окно, отодвинув занавеску.

Так и было: лошади, запряжённые в карету, пошли уже в галоп. Рей Шервуд, скакавший рядом с дверцей, прожестикулировал Джерому, и юный страж понял, что за ними гонятся. Приоткрыв дверцу, он спросил на ходу:

— Сколько?

— Человек пятьдесят! Мы их не удержим!

— Прикажи кучерам разделиться. Скачите половина по дороге, половина за нами — в поле!

— Это опасно, Джей! Сугробы! Карета не пройдёт, — возразил капитан второго звена.

— А что остаётся?

— Протянуть до развилки — тут всего пара миль.

— Хорошо, тянем. Но после делимся!

Дверца захлопнулась. Ирена сидела в глубине кареты, съёжившись. Остин Вендер опустился на колени между сидений. Вопрос принцессы прозвучал отстранённо:

— Что ещё, старший брат?

— Погоня, — ответил Джером спокойным голосом, вынимая из-под кресел ножны с оружием. — Боюсь, придётся отбиваться: их слишком много.

— Сколько осталось до порта?

— Миль 15. Лошади не дотянут галопом.

Девушка тяжело вздохнула:

— Я надеюсь, что рыжие братья уже там…

Страж обратил на неё взор и покачал головой:

— Братья? Ты о себе когда-нибудь думаешь, принцесса?

Карета снова подскочила, и Ирена, словно пушинка, опять подлетела под обшивку. Улыбнувшись и потирая ушибленное место, она ответила:

— Только когда мне постоянно прилетает по голове. Я бы предпочла ехать верхом.

— Нельзя тебе зимой верхом, — проворчал Джером, вынимая очередные ножны из-под сиденья. — Тебе ещё рожать…

На развилке карета вильнула влево. Десять стражей — Робин, Тед, Рич, Амори, Питер, Бобби, Крус, Мейсон, Майкл и Сем — последовали за ней. Рыцари из второго и частично третьего звена остались сопровождать карету с немецким принцем.

Через минуту раздался окрик Винтера. Остин Вендер снова приоткрыл дверцу:

— Что там?

— Мы встанем кордоном, скачите, что есть мочи! Не ждите нас! Увези её в Англию, брат!!! Сделай это!

И конь Робина взвился на дыбы. Джером видел, что десять рыцарей Красного ордена перекрыли заснеженную дорогу. Сколько всадников неслось за ними, он не разглядел.

Снова нырнув в карету, юноша встретился с бесстрастным взглядом наследницы английского трона:

— Что там ещё?

— Всё плохо, — вынимая пистолет, ответил страж, стараясь говорить как можно более ровно. — Их слишком много, ребята встали стеной. Не знаю, увидимся ли мы с ними снова.

Ирена прикрыла от боли глаза. Губы её едва слышно прошептали:

— Господи, как мне это надоело…

— Держи, — протягивая названной сестре огнестрельное оружие, управляться с которым он сам так и не научился, произнёс Остин Вендер. — Боюсь, как бы нам тоже не пришлось драться.

— Как ты думаешь, кто это?

— Не знаю, — пожал плечами юноша. — Надо быть полным идиотом, чтобы послать погоню за тобой, когда Стюарты знают, что ты ещё здесь. Разве Людовик так глуп?

Ирена отвела взор и спустя несколько секунд ответила:

— Убить протестантскую наследницу под предлогом ограбления на дороге в порт — это ли не гениально?

— Я не думаю, что это люди Ришельё… — возразил рыцарь. — Они не стали бы гоняться за нами, как разбойники.

— А я уже не знаю, чего ожидать от жизни, Джером… И допускаю любую мысль…

Остин Вендер смотрел на бледное, кажущееся восковым лицо наследницы английского трона и внутренне поражался той перемене, что произошла с его названной сестрой за последние две недели.

Уставшие лошади замедляли шаг. Выглянув наружу, Джером увидел несколько чёрных точек на пригорке. «Всадники!» — догадался юноша. Подтверждая его нехорошие мысли, точки стали расти и постепенно превращаться в вооружённых воинов… Тихо выругавшись, фаворит захлопнул дверцу и обратил взор к наследнице.

— Послушай, если предположить, что на нас напали бандиты, и они не знают, чья это карета, то не должны знать, кто ты. И дай Бог, чтобы не знали. Значит, нужно сделать так, чтобы они как можно дольше не поняли, что ты женщина. Сдаваться мы не будем. Ты понимаешь меня?

Вместо ответа Ирена грустно кивнула. Сердце Остина Вендера сжалось. Ему показалось на миг, что в эти секунды наследница английского престола уже ни к чему не проявляет интереса. «Как же тебя заставить расшевелиться?» — подумал юноша.

Раздался выстрел.

Принцесса встрепенулась. Молодой человек подскочил к переднему смотровому окну и беззвучно выругался, после чего добавил вслух:

— Кучера убили.

— Карета скоро встанет, — констатировала принцесса.

— Да, лошади изрядно вымотались на галопе, теперь их никто не подгоняет, и они остановятся быстро.

Снова сев на кресло, Джером посмотрел в бирюзовые глаза своей подруги, которые в этот миг подёрнулись зелёной пеленой.

— Мы должны выстоять, родная… Спрячь волосы под шляпу.

— Подай мне ленту, — отрешённо произнесла Ирена, собирая на затылке хвост.

Юноша вынул ленту из саквояжа и протянул ей. Руки девушки проворно завязали узел на волосах, и уже в следующую секунду шляпа плотно сидела на её голове.

Карета медленно остановилась.

Взяв в руки оружие, Остин Вендер спрыгнул на снежную дорогу и помог выйти девушке. Обнажая шпаги и бросая ножны назад в карету, молодой человек инструктировал названную сестру:

— А теперь вспомни всё, чему я учил тебя, Ирен. Держись ко мне спиной и подальше от экипажа: он может стать хорошим прикрытием для них, но не для тебя. Не давай подойти к себе, держи на расстоянии. Но и сильно не отступай: меж нами должна быть дистанция, чтобы мы не мешали друг другу. Если не получится сразу убить, бей в руки. Обезвредить их — твоя основная задача, чтобы они не могли сражаться. Лучше, если они не узнают в тебе девушку, не снимай плаща! И помни — живой тебе им лучше не даваться… — голос стража предательски дрогнул. — Я один и не смогу защитить тебя, родная… Поэтому я дал тебе пистолет. На крайний случай.

Ирена кивнула, высматривая противников, которые буквально вырастали из-за каждого сугроба.

— Если меня убьют и тебя оттеснят, если не будет возможности им воспользоваться, провоцируй соперника на дегаже^[26]… — продолжал шептать Джером, считая врагов. — Пусть проколют тебя шпагой, до того как поймут, кто ты… Но лучше всё-таки застрелиться. Так надёжнее.

— Их двенадцать… — произнесла девушка.

— Не так страшно. Я думал, будет хуже… Есть шанс продержаться до подмоги ребят… — ответил Джером и повторил, вставая в позицию: — Держись ко мне спиной, родная.

У обоих в руке было по обнажённому клинку, второй они медленно вынули из ножен на перевязи. Джером решил, что драться лучше двумя шпагами.

Противники окружили друзей полукругом. Судя по виду, двое мужчин средних лет в центре «подковы» были старшими, о чём говорили роскошные перья на их шляпах и дорогие меха на плащах. Их лица были Ирене и Джерому незнакомы. Переглянувшись, французские вельможи зашептались:

— Видите, граф, я говорил, что они не настолько умны, чтобы оставить часть охраны с каретой.

— Вижу, маркиз, но эти двое выглядят воинственно.

— Их всего лишь двое. К тому же мальчишки, — пренебрежительно ответил зачинщик разговора.

— Они будут охранять своего седока до последней капли крови, насколько я успел понять этих англичан. Её рыцари не знают себе равных.

— Я бы предпочёл взять их в плен, — хищно улыбнулся маркиз. — Особенно вон того, чёрненького… Симпатичный малый.

— Я отдам Вам его, — махнул рукой граф. — Развлечётесь.

Джером сузил глаза, не понимая ни слова из шёпота французов, но предчувствуя, что добра он им не несёт. Граф произнёс громче и по-английски, но с сильным акцентом:

— Вам не помогут ваши друзья, сэры. Лучше сдайтесь — нам нужен только ваш седок.

— Они не поняли, кто ты, — шепнул Ирене на ухо Джером и крепче сжал клинки в руках.

— Похоже, эти северные сэры непреклонны, — расплылся в улыбке маркиз. — Тогда придётся применить силу.

— Пожалуй, — согласился граф и подал рукой знак своим людям взять «мальчишек».

Ирена набрала в лёгкие воздуха, понимая, что сейчас начнётся игра не на жизнь, а на смерть. Воины французского графа нехотя спешились и стали наступать.

Джером развернулся так, чтобы большую часть нападающих взять на себя и прикрыть тельце принцессы, которое, мелькая перед двумя вельможами, праздно наблюдающими за схваткой, могло выдать им принадлежность своей обладательницы к прекрасному полу.

Четверо мужчин приблизились к девушке, шестеро — к юноше.

Джером, не долго думая, пустил в ход оба клинка и с первых же ударов ранил в живот двух нападающих, не ожидавших такой реакции от окружённых. Остальным это придало остервенения — сталь со стороны Остина Вендера зазвенела с ужасающей слух скоростью.

Противники Ирены оказались не менее проворными и хватающимися за жизнь. Подойти к девушке близко они не могли — длинные клинки и умелые парады не давали сделать ни одного точного удара. Но и напороться на шпагу «мальчишки» французы не торопились.

Расстояние между принцессой Уэльской и её верным фаворитом было всего в несколько шагов. Ирена буквально спиной чувствовала каждое движение названного брата, стараясь не попадаться ему под ноги. Одного соперника ей удалось ткнуть в правое плечо, и он выбыл из игры. Трое оставшихся поочерёдно кидались на шпаги, но их порывы не выходили за рамки рядовых уколов, отразить которые опытному шпажисту было довольно просто. Почти сразу Дочь Англии поняла, что у французов нет серьёзного опыта — перед ней оказались отнюдь не гвардейцы.

Джером пронзил насквозь ещё одного соперника из оставшейся четвёрки, после чего взмахом левого клинка полоснул по животу второго. В этот миг ткань камзола на его левой руке чуть ниже плеча рассекло остриё противника. Остин Вендер развернул корпус, не обращая внимания на выступившую кровь, правым клинком выбил шпагу из рук третьего своего врага и тут же сделал дегаже, проколов сердце четвёртого, который подкрадывался сбоку.

Пока уцелевший француз — третий противник Остина Вендера — искал своё оружие, молодой человек развернулся к Ирене и проткнул в бок одного из её оппонентов, ангажировав второго на себя. Отвлёкшись от девушки, мужчина бросился на него. В этот момент единственный не раненый противник рыцаря поднял свою шпагу.

Теперь против Ирены сражался только один мужчина, а Остин Вендер общался на языке стали с двумя.

Граф и маркиз изумлённо смотрели за действием, не в силах произнести ни слова. И лишь когда битва пошла уже один на один, вельможи очнулись.

— Эти мальчишки положили весь Ваш отряд, — заметил маркиз.

— Надеюсь, что половина раненых выживет, и я смогу их наказать, — недобро сверкнул глазами граф.

Джером проткнул своего последнего соперника и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, вонзил оба клинка в спину противника Ирены. Девушка замерла на миг и отвела оружие, глядя в остекленевшие глаза француза, медленно опускающегося перед ней на колени.

Принцесса и фаворит обернулись к вельможам негостеприимного королевства.

— Отдайте мне брюнета, — прошептал маркиз.

— Нет, месье, я положу его сам, — вынимая пистолет, ответил граф, глаза которого вдруг налились кровью.

Рыцарь заслонил своим телом девушку, которую всё ещё принимали за мальчишку. Жилка на его виске нервно забилась — он понимал, что спешиваться и драться эти двое не будут. Им проще пристрелить непокорных англичан, раз не удалось взять их в плен. «Я не успею ничего сделать, — пронеслось в голове фаворита. — Дать бы фору ей… Пусть стреляют!»

Над ушами просвистела пуля, но, к удивлению юноши, пистолет в руках графа промолчал. Мужчина выпустил оружие и повалился с лошади.

Остин Вендер обернулся. Принцесса была бледнее прежнего, а в руке её дымилось дуло.

— Убирайтесь, пока не разделили участь Вашего друга, — на чистом французском языке грозно произнесла английская наследница.

Маркиз не заставил просить себя дважды и быстро ускакал прочь, уже догадываясь, что с ним говорил вовсе не «мальчишка»…

— Ты пощадила его…

— Он был без оружия… — едва произнесла Ирена и отпустила пистолет, который упал в снег к её ногам.

Джером огляделся по сторонам. Море крови, два трупа и девять стонущих полуживых мужчин — картина не для слабонервных. Подняв пистолет и обняв девушку за плечи, он увлёк её к карете. Ирена взобралась на кресло, устало скинула шляпу. Страж посмотрел в её глаза, полные нового для него выражения.

— Ты спасла мне жизнь, родная.

— У меня не было выбора… — глухо отозвалась принцесса. — Или ты, или он…

— Надо уехать отсюда побыстрее.

Горячо поцеловав названную сестру в обе щеки, Остин Вендер захлопнул дверцу и вскочил на козлы. Отчаянно хлеща уставших лошадей, он заставил их пойти рысью. Лишь через пять миль рыцарь остановил карету, свернув с дороги за деревья, чтобы дать жеребцам возможность отдохнуть. К тому же он нутром чувствовал, что принцессе сейчас невесело…

Джером отпер дверцу. Ирена сидела с ногами на кресле, обхватив колени. Сердце стража сжалось — она плакала. Быстро нырнув внутрь и закрыв за собой дверцу, он обнял названную сестру и стал мерно раскачивать её из стороны в сторону, словно ребёнка:

— Успокойся, родная моя, только не плачь… Всё когда-то бывает в первый раз…

Ирена спрятала лицо на его груди и зарыдала. Джером гладил девушку по голове, приговаривая нежные слова и понимая, что ей просто нужно выпустить накопившиеся эмоции. Через несколько минут принцесса Туманного Альбиона пришла в себя и, отстранившись от фаворита, взглянула в его глаза:

— Никогда не думала, что мне придётся отнимать жизнь… Я старалась не убивать их… я не колола в сердце…

— Я знаю, родная, я видел раны… — продолжая ласкать волосы наследницы и крепко держа её правой рукой в объятиях, прошептал Джером. — Ты умничка, ты сражалась по правилам, но яростно, как настоящая тигрица…

— Мне уже всё равно было, что будет дальше… — призналась девушка. — А потом, когда я увидела у него пистолет… поняла, что должна стрелять. Иначе я потеряю тебя безвозвратно, а этого я допустить не могу.

— Ты меткий стрелок, — через силу улыбнулся Джером, и рука его замерла на плече названной сестры. — Я бы так не смог.

— Просто вспомнила, чему меня учил Ротсей… Когда-то мы с ним стреляли по монетам в Стерлинге. Попасть в монету из пистолета намного сложнее, чем из лука^[27].

— Я знаю… — одними ресницами кивнул Джером.

Отняв руки от плеч названного брата, Ирена увидела на своей правой ладони кровь.

— Тебя задели?!

— Пустяки, царапина, — ответил Остин Вендер, только сейчас вспомнив о ране, которая на морозе уже покрылась корочкой.

Нагнувшись к сундуку, он вынул батистовый платок, скинул камзол и стал перематывать порез. Принцесса помогла закрепить ткань и взглянула в глаза своего друга.

— Всё-таки хорошо расти на равных с братьями, — попыталась улыбнуться девушка, но губы ей не подчинились.

— Вот и случилось наше с тобой боевое крещение, родная, — произнёс рыцарь и наклонился к щеке наследницы, чтобы поцеловать её ещё раз. — Крещение кровью. Спасибо за мужество, сестрёнка.

Принцесса крепко обхватила его за шею руками и зажмурилась. Из глаз снова потекли ручьи. Но уже совершенно беззвучно.

Прибыв в порт, Джером первым делом окинул взглядом гавань. Корабль, на котором должны были отплыть шотландские принцы, уже был готов расправить паруса. Шхуна, предназначенная для Ирены, стояла поодаль и казалась спящей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Буцефал — имя коня Александра Македонского.

2

Альтернативная версия: Карл приходился родным дядей курфюрсту Бранденбурга Фридриху Вильгельму I, занял трон его отца, погибшего в 1623 году, и, воспользовавшись политической ситуацией, назвал Пруссию королевством.

3

Жилая часть Кёнигсбергского замка.

4

В христианстве изначально траурные одежды были белыми.

5

Имеется в виду младшая дочь Филиппа III и Маргариты Австрийской, рождённая 24 мая 1610 года, в альтернативной версии дожившая до 1624 года. Исторически, она умерла во младенчестве.

6

Исторически де Шеврёз действительно занимал указанные должности при дворе.

7

«Имбирным» Роквелл назвал Джинджеффера за сходство титула со словом «ginger» — имбирь.

8

Точно так же правил его реальный исторический предшественник, Георг Вильгельм, но назывался отдельно курфюрстом Бранденбургским и герцогом Прусским.

9

Реальные правители Бранденбурга и Пруссии.

10

Сестра Зимнего короля, Фридриха V Пфальцского, чья политика послужила началом Тридцатилетней войны. В альтернативной версии её муж не просто сломал голень, а умер от воспаления.

11

«Розой Тюдоров» называли дочь Генриха VII, Марию, сестру Генриха VIII, которая была выдана замуж за французского короля и вернулась на Родину уже вдовствующей королевой, вступив в морганатический брак с Чарльзом Брэндоном.

12

Альтернативная версия: здесь имеется в виду Анна Элеонора, дочь Фридриха IV (курфюрста Пфальца), родная сестра курфюрстины Бранденбургской Елизаветы Шарлотты.

13

В альтернативной версии Екатерина Медичи — прабабка Ирены по линии матери.

14

Имеется в виду польская принцесса Ирена София, жена Франсуа Алансонского. Альтернативная версия.

15

Имеется в виду город в Пикардии на реке Эна. По альтернативной версии здесь был построен родовой замок Констанции де Нанон — Альбре.

16

Гастон, герцог Орлеанский — младший принц де Бурбон, до рождения Людовика XIV — претендент на престол после брата, вошедший в историю как «вечно второй».

17

Типичное упоминание в разговоре принца крови и обращение к нему.

18

Французский вариант имени Генриетта.

19

Имеется в виду казнь Марии Стюарт в Англии, при правлении Елизаветы Тюдор.

20

Де Суассон — титул французской аристократии, принадлежавшей 13 различным династиям. В первой трети XVII века его носили представители дома Бурбонов — принцы крови. Название титула происходит от названия графства «Суассон» в Пикардии, которое существовало с IX по XVIII вв.

21

Исторически принц крови Людовик де Бурбон-Суассон действительно не смог жениться на принцессах, своих троюродных сёстрах, из-за политики Ришельё.

22

Имеется в виду тот самый Конде, который приезжал в замок Констанции в 4-ой книге на счастье Говарда.

23

Людовик II де Бурбон, будущий Великий Конде, лидер Фронды, родился в 1621 году.

24

Имеется в виду отец Анжелины.

25

Имеется в виду Екатерина Медичи.

26

Приём, заканчивающийся уколом в грудь.

27

Первое огнестрельное оружие отличалось низкой степенью прицельности.