Сердце сумрака

Рин Чупеко, 2019

«Мне всегда была ведома Тьма. Она была моим другом. И в то же время врагом. Серебристое сердце позволило ей заговорить, почувствовать, что Тьма тоже может испытывать голод». Сила Костяной ведьмы растет с каждым днем, и теперь никто не способен остановить могущественную ашу. Тия намерена изменить будущее восьми королевств, полностью уничтожив магию. Однако вместе с ней девушка навсегда потеряет тех, кого любит. Тия должна сделать выбор, который разрушит ее жизнь. Костяной ведьме предстоит завладеть силой, не доступной никому прежде, и преодолеть испытания, что забрали тысячи жизней. Иначе Тьма поглотит ее сердце.

5

«Легенда о Парящем Клинке вызывает слишком много вопросов, — писала Вернаша. — Костяные ведьмы будут требовать от нас ответы, которые мы не вправе разглашать. Согласно преданию, для восстановления этого мира нам необходимо использовать нашу магию, но за право обладания ею заплатить высокую цену. Я против таких призывов. Мы добьемся большего, если будем придерживаться того, что милостиво даровал нам Создатель. Пожертвовав подобной силой, мы не получим ни заслуг, ни результатов. Люди Тени могут попытаться нас остановить, но их единицы, а нас множество.

Я намерена в угоду нашим целям переписать легенду. Безобидная ложь разумнее губительной правды. Лучше обладать силой в несовершенном мире, чем быть беспомощным в идеальном».

— Ничего себе, — произнес Лик. — А эта Вернаша из Роз была той еще стервой.

— Лик! — воскликнул Рахим, не удержавшись от смеха.

Альти чуть не свела с ума местных библиотекарей своими просьбами предоставить нам все мыслимые и немыслимые книги, имеющиеся в распоряжении Истеры, о рунической магии. Но, несмотря на все усилия, найти нам удалось немного.

«Потому как они — семена Маленькой Слезинки, и ни одно из них не должно прорасти». Под этими словами Вернаша подразумевала Темных аш. Вот почему Темные аши способны управлять дэвами — только те, кто повелевает Тьмой, может сотворить сердце сумрака.

— Возможно, Лик не так уж далек от истины, Рахим, — с долей иронии заметил Кален. — Похоже, весь Кион был построен на лжи.

— Нам никто не поверит, — напомнил Халад. — Легенда в изложении Вернаши слишком сильно укоренилась в убеждениях людей. Они скорее уцепятся за свою веру, чем позволят той пошатнуться. Подозреваю, именно этого Вернаша и добивалась с самого начала.

— Не могу в это поверить, — обескураженно проговорил Лик. Мы сравнили спрятанное Сахмет письмо с остальными трудами Вернаши и установили, что почерк в точности совпадает. — Не для этого я мечтал стать ашей.

— Это открытие не должно лишать тебя повода для гордости быть одним из нас, — твердым голосом сказала Альти.

Лик подавленно уставился на свои колени. Халад бросил на него обеспокоенный взгляд.

— Уже поздно, — продолжила старшая аша. — Сегодня ничего не изменится, а завтра мы возвращаемся в Кион. Поэтому нам лучше отдохнуть перед дорогой.

— Альти, — обратилась я к аше, как только все разошлись, — как Микки убила последнюю Темную ашу, бывшую до меня? — Теперь, когда срочность отпала, мне хотелось получить ответ на свой вопрос.

— А ты настойчивая, — сказала мне наставница. — Хотя я пообещала тебе рассказать эту историю, когда у нас появится свободная минутка. Итак, ее звали Иллара. Она слыла по праву упрямой послушницей. На самом деле ты немного напоминаешь мне ее. Но, в отличие от тебя, она слишком вольно обращалась с рунами Тьмы, рисовала их без разбора и вобрала в себя силы больше, чем могла справиться. Вскоре она сделалась безрассудной и непокорной. Ее стеклянное сердце еще даже не окутала Тьма, когда она неумело воскресила дэва и в приступе безумия попыталась наслать его на Архен-Кошо. Она напала на небольшое рыбацкое поселение, затопив его морскими водами. Микки очень сильно горевала, но, не дрогнув ни на секунду, убила свою подопечную. Это был единственный выход. Не думай об этом, Тия. Ты совсем не такая, как она.

Закончив рассказ, Альти удалилась, а я осталась стоять с листком в руке. Я смотрела на него так долго, словно силой воли могла переделать слова. В письме Вернаши помимо признания ее виновности было написано кое-что еще.

«Обречение — поистине ужасная руна, — наставляла Вернаша. — С помощью нее можно изменить любого до неузнаваемости, придав тому форму и вид жуткого дэва — пусть и меньшего размера, но такого же неистового. Вы можете обречь ничего не подозревающего человека, оставив его незаметно для остальных дозревать на несколько дней, а то и недель. И в результате получите собственноручно созданного монстра — дэва, которым даже Темная аша не способна управлять. Любая другая аша может сотворить необходимый яд и добавить его к еде или напитку, но только Костяная ведьма должна сплести финальное заклинание. Именно по этой причине мы обязаны скрыть руну от этих отвратительных женщин.

Вместе с тем сама процедура долгая и сложная. Руну необходимо вплетать в еду и напитки не менее трех раз на протяжении двух дней, а затем один раз каждые три дня. Если этот процесс слишком затянуть, то заклинание потеряет свою силу и придется повторять все заново. В самом конце примените к человеку руну в последний раз, чтобы пробудить его демонов. Единственный известный способ его исцелить — это милосердная смерть: самого объекта или заклинателя.

Руну Обречения старейшины должны хранить в тайне под страхом смерти. Им нельзя терять бдительности».

После этого текста следовала нарисованная Вернашей странная руна, напоминающая парящий в воздухе глаз. «В случае отравления руной Обречения, — написала она, — эта руна Погружения засветится красным».

Тогда мы, не теряя ни минуты, воспользовались ее советом: проверили друг друга и с облегчением подтвердили, что ни у кого из нас нет симптомов обречения.

Затем Кален опробовал руну на бедном Ярроде. Та озарилась красным.

«Удивительно, что ты решила поделиться со мной подробностями ваших поисков, — пробормотал Фокс в моей голове. — Хотя я, разумеется, не жалуюсь».

«Я просто не хочу ничего от тебя скрывать», — ответила я, а сама в это время старалась не думать о своем черном сердце — еще одной детали, о которой не упомянула в разговоре с ним.

«И что ты хочешь, чтобы я сделал?»

«Передай эти новые сведения императрице Аликс, но попроси ее до нашего возвращения ничего не предпринимать».

«А что насчет Инессы?»

«Ты все равно ей расскажешь, что бы я ни сделала».

Тут я уловила ухмылку Фокса.

«Я не стану, если ты меня попросишь. Она все поймет».

«Мне бы не хотелось вынуждать тебя выбирать между нами. Ладно, я буду ложиться спать, уже поздно».

«Береги себя, Тия. Люблю тебя».

«Я тоже тебя люблю, старший братец».

— Тия, нельзя все время себя наказывать, — тихо произнес Кален, который подошел ко мне и сел рядом.

— Мы действительно завтра убьем этого мальчика?

Искатель смерти вздохнул:

— Они не могут удерживать его вечно. Он уже покалечил нескольких солдат. Король Рендорвик понимает наше положение. Если бы пришлось, я и сам взялся бы за меч. Будь моя воля, я бы снял с тебя это бремя.

— Знаю. — Я обернулась к нему и поцеловала в губы. Мне казалось, будто наше пробуждение в Кионе было целую вечность назад. — Но остается еще столько вопросов. Кто наложил Обречение на помощника Гариндора? Не послужил ли для этого поводом наш приезд? Вернаша не дала никаких подсказок, как выглядит сама руна, только рассказала, как руной Погружения можно обнаружить ее присутствие в другом человеке!

— Теперь ты, надеюсь, согласна со мной, что отныне мы должны сами себе готовить еду и напитки. Кстати, я делаю превосходный баба гануш^[5].

— Кален, я серьезно.

— Я тоже. — Он взял мое лицо в свои ладони. — Как мне тебе помочь? — И прижался ко мне лбом. — Тебе по-прежнему снятся кошмары?

— Был один, когда мы на ази покидали Кион, — призналась я. — Это был кошмар наяву. Я обернулась и увидела город весь в огне.

Кален сдвинул брови:

— После этого он повторялся?

— С тех пор как мы здесь, нет. И уже почти как две недели мое стеклянное сердце чисто. Я не видела в нем ни единого черного пятнышка. Думаешь… может, я…

— Вполне возможно. Ты стала больше следить за собой. Быть может, поглощение меньшего количества Тьмы все это время было самым простым решением. — Он вновь приник ко мне в поцелуе, долгом и сладком. — Тия, доверяй себе чуточку больше, чем доверяешь мне.

— Это невозможно, любимый, — прошептала я в ответ.

Я пылала.

Я была посреди пламени и кровавой бойни. Из густого дыма доносился вой, тем более ужасный, что походил он на человеческий. Вокруг меня вырастали огненные языки, что питались воздухом и криками.

Но я не чувствовала жара. Обжигающие костры тянули ко мне свои остроконечные головы, будто в нелепой пародии преклоняли колена, и потрескивая называли свои имена. Я ждала, что сейчас они расступятся передо мной и окружат точно верные псы, но их языки прильнули к моему хуа и огненным кольцом раскрылись на спине словно крылья. На фоне пожарища вырисовывались силуэты, окруженные тлеющими углями тела. Я приблизилась к ним.

На земле передо мной лежала мертвая Альти. Ее лицо было измазано кровью, тело пригвождено к земле ножом, утопленным по самую рукоять в животе. Рядом с ней покоился Лик с неестественно выгнутыми, как у сломанной марионетки, ногами, подставив свое красивое лицо для поцелуя, которого больше никогда не случится. В полумраке впереди я различила еще трупы. Их распотрошенные неподвижные тела лежали друг на друге, отбрасывая одну тень. Пустые стеклянные сердца следили за каждым моим шагом.

Вывалившаяся откуда-то из темноты фигура уцепилась за мое платье. Моя сестра Дейзи. Она обратила ко мне свое залитое кровью лицо.

— Почему? — прошептала она.

Я опустила глаза и увидела, что моя рука погружена в ее грудь, все мое хуа покрыто красными пятнами.

«Нет», — подумала я. Несмотря на витающие в воздухе запахи смерти, прорезавшие мрак лучи света сумели прояснить мое сознание. Это не по-настоящему. Это не по-настоящему.

— Нет! — закричала я, но нож не желал выпадать из моей руки. Он, вонзившись в мою ладонь, лезвием распорол плоть. — Нет, нет, нет, нет…

— Тия.

Языки пламени дрогнули и потухли. Я провалилась в полнейшую черноту. Голос казался мне знакомым, но звучал как-то странно. В нем слышались нотки страха, которые никак с ним не вязались.

— Тия. Послушай меня. Тия, я здесь.

Я открыла глаза — и чуть не упала с выступа, когда подо мной показался стофутовый обрыв. «Почему я стою на подоконнике?» — ошеломленно подумала я. Что я здесь делаю? Я ощущала малейшие порывы ветра, обдувающие дворец и норовящие пошатнуть мое хрупкое равновесие.

— Тия. Возьми меня за руку.

Я ухватилась за его ладонь. От его кротости не осталось и следа. Он в мгновение ока втянул меня внутрь и крепко, чуть не раздавив, обхватил руками, его стеклянный кулон больно впился в мою грудную клетку.

— Что ты наделала? — выдавил он. Только теперь я заметила у него за спиной замершего столбом Лика.

Мы находились в дворцовой библиотеке. Я стояла перед открытым окном и смотрела на то, что могло привести меня к смертельному падению. В одной тоненькой ночной сорочке, дрожа от пронизывающего холода.

— Что случилось? — выговорила я.

— Ты вошла сюда, — хватая ртом воздух, заговорил Лик. — Открыла окно и стала выбираться наружу! Я попытался остановить тебя рунами, но они не сработали!

— Когда я проснулся и не обнаружил тебя рядом, — угрюмо добавил Кален, — то решил, что ты захотела продолжить поиски и немного поработать в библиотеке. А после услышал крики Лика. Мои руны тоже не действовали на тебя.

— Я не… я ничего не помню, кроме кошмара. — Я никогда раньше не ходила во сне. Мой взгляд опустился вниз. Даже во мраке я сумела различить в своем стеклянном сердце черные всполохи. И задрожала.

— Ты напугала меня. — Губы Калена прижимались к моим волосам. — Я подумал, что ты каким-то образом подавляешь наши руны, что ты хочешь…

Тут его голос сорвался. Я зарыдала, из меня полились слова сожаления вместе с потоком слез и иканий. Я вцепилась в него, извергая из себя все отчаяние, которое удерживала в себе со смерти Полер, с тех пор как мое сердце стало черным, а меня стали преследовать кошмары. Я слышала, как Кален сказал что-то Лику, пообещав объяснить все утром. Потом взял меня на руки и понес в нашу комнату.

— За тобой следует присматривать, — прошептал он, гладя меня ладонями по спине — умоляя остаться с ним: здесь, в постели, среди смятых простыней и знакомого тепла его кожи, а не в адских чертогах моего разума, где мое тело без моего ведома и разрешения пыталось выпрыгнуть из башни.

— Ты будешь присматривать за мной?

Никогда еще так сильно я не боялась. Даже когда Аена и Усиж управляли моими мыслями, даже когда я боролась с дэвом. Потому что сейчас нельзя было винить чье-то воздействие извне, только свое предательское сердце, испортившее то, что осталось от меня, своими необъяснимыми язвами. Кален отдал мне лучшее, что было в нем, а от моего лучшего остались лишь осколки. Несправедливый обмен.

Я ничем не отличаюсь от Иллары. Ничем.

Но застрявшие в горле слова не давали озвучить мучающие меня мысли. Я была эгоистична и напугана и не хотела его терять.

Кален приник ко мне в поцелуе, а я изо всех сил ухватилась за него.

— Всегда.

Больше в ту ночь кошмары меня не мучили.

— Стой спокойно, — сказал мне Кален на следующее утро, пока опутывал меня нитями Спокойствия.

Принимая во внимание силу, которой располагали аши, можно было с легкостью позабыть о существовании пассивных рун. Что происходило со мной довольно часто; где-то в глубинах своего подсознания я до сих пор слышала ругающийся на меня голос моего давнего учителя боевой подготовки, леди Хами.

Я закрыла глаза, когда он собрал вокруг моего стеклянного кулона рунные нити и окутал его сложными переплетениями, чтобы надолго сохранить нужный эффект. И меня мгновенно охватила легкость, тело стало покидать напряжение. Руна не могла избавить меня ото всех нош, но их тяжесть делалась посильной.

Однако я принимала этот дар с неохотой. Спокойствие забирало силы у заклинателя, только Кален, как и следовало ожидать, даже не выказал признаков изнеможения.

— Это временная мера, — сказала я ему. — Ты не можешь делать так каждый раз.

— Не волнуйся, я рассчитываю свои силы. Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, чем ночью. — Теперь, когда с наступлением дня мой рассудок прояснился, казалось, будто все мои эмоции упорядочены в аккуратные каталоги и расставлены по книжным полкам моего сознания. — Кален, почему вчера ваши с Ликом руны не сработали на меня? Могла ли я как-то на это повлиять?

Кален нахмурился:

— Обычно Темные аши не в силах отклонять руны, не выставив для отражения удара защитный барьер. Как только мы вернемся, тебя может осмотреть Альти, да и Микаэла, я уверен, сумеет что-нибудь прояснить.

— Я боюсь. Ведь у Микаэлы никогда не было такой проблемы.

Он вздохнул:

— Тия, ты способна на некоторые вещи, которые Микаэле не доступны. И это, я полагаю, одно из оснований вашего с ней отличия.

В эту минуту я осознала, что он пытался мне сказать.

— Все дело в ази? Думаешь, моя связь с ним делает меня сумасшедшей?

— Ты не сумасшедшая, — решительно отверг мои слова Кален. — Хотя я и убежден, что аше не следует долгое время поддерживать контакт с этими созданиями, тем более когда они находятся в ее голове. Даже не знаю, как Сахмет это выдерживала. Да, возможно, таким образом она и продлила себе жизнь, но судя по тому, как она умерла: где-то под завалами снега, без защиты… Меня это беспокоит. Я не знаю, что на этот счет решат Альти и Микаэла, но, боюсь, Тия, они попросят тебя разорвать связь с дэвом, невзирая на ваши нежные чувства. Потому что это слишком опасно, а нам по-прежнему неизвестны последствия такого взаимодействия.

— Я не стану его убивать, — быстро возразила я, хотя и понимала разумность его доводов. — Все эти годы ази прятался от нас и напал лишь по одной причине — Аена захватила над ним власть. Я знаю, что даже без моего контроля он не причинит никому вреда.

— Но что, если кто-то другой установит с ним связь? Друж до сих пор на свободе, и неизвестно, сколько еще последователей Аены и Усижа осталось.

— Ненавижу, когда ты прав. — Я замолчала, пораженная глубиной охватившей меня грусти. Ази давным-давно перестал быть для меня простым орудием. Я понимала, что это неизбежно, и все равно… — Если ты считаешь, что так будет лучше.

Тогда он улыбнулся:

— В прошлом, отстаивая свое мнение, ты бы мне глотку перегрызла.

— Во всем виноват ты и твоя проклятая руна. — Наутро мое стеклянное сердце вновь сверкало чистотой, но я больше не доверяла его краскам. — А еще я собираюсь рассказать Фоксу. О появляющихся в сердце черных пятнах.

Кален кивнул:

— Я все гадал, когда ты это сделаешь.

— Он сейчас с Инессой. И мне не хотелось впутывать его во все это. — Я глубоко вздохнула. — Но это не значит, что я не сообщу ему, как только мы вернемся.

— Надо бы чаще накладывать на тебя это заклинание, — поддразнил он меня. — Ты восхитительна, когда впадаешь в ярость, но становишься еще очаровательнее, когда соглашаешься со мной.

Я взяла его за руку и поднесла ладонь к губам.

— А вдруг этого будет недостаточно? — прошептала я. — Вдруг что-то еще заставляет меня так поступать?

— Тогда мы выгоним его, вырвем с корнем. Столько людей желает тебе помочь. — Он улыбнулся. — Я не допущу той же ошибки, что и вчера. Теперь я не отойду от тебя ни на шаг.

— Какой ужас, — ответила я и притянула его голову к себе для поцелуя.

Руна Спокойствия держала меня в состоянии умиротворенности вплоть до того часа, когда нужно было убить бедного помощника Гариндора. Король Рендорвик пытался отговорить старика от присутствия во время сего действа, но тот был непреклонен.

— Яррод — хороший парень и отличный работник. Меньшее, что я могу для него сделать — это оставаться с ним рядом до самого конца.

Кален вызвался сам провести процедуру, обосновав свое решение тем, что королю слишком опасно исполнять казнь из-за состояния пленника. Клинок его оказался быстр и точен — безобразный дэв-богомол умер мгновенно, не успев почувствовать боли.

Король Рендорвик распорядился провести его погребение со всеми почестями.

— Вы бы не проделали весь этот путь сюда, не будь ваша работа так важна, — сказал он. — Я ценю ваше решение остаться на похоронах, но вам понадобится время, которого у вас нет.

— Спасибо, ваше величество, — поблагодарила его Альти. — Жаль, мы не можем сделать для вас больше.

— Леди Альтисия, вы окажете нам содействие, обнаружив безумца, ответственного за случившееся.

— Я останусь здесь, чтобы помочь Рендору, — сообщил мне советник Людвиг. — Нужно провести тщательное расследование, и он попросил меня взяться за него. Я сделаю все возможное тут, а ты — в Кионе. Возможно, так мы сумеем отыскать ответ с обеих сторон.

— Я буду скучать по вам, — сказала я со слезами на глазах и крепко его обняла.

Старик фыркнул:

— Дитя, мы увидимся через несколько месяцев. Так что не стоит излишне драматизировать. — При этом его взор, как мне показалось, затуманился от слез.

Перед самым нашим отъездом король Рендорвик отдал мне дневник Сахмет.

— Живых родственников у нее не осталось, поэтому ее записи должны достаться тому, кто по достоинству оценит ее труд.

Тронутая его словами, я сердечно поблагодарила короля за подарок.

Лорд Гариндор пообещал обе редкие книги спрятать, на случай если из квартала Ив объявится какая-нибудь другая аша. Лорд Сиран, к явному неудовольствию Лика, сжал руку Халада, дав тому обещание вместе с дрихтианцем защищать рукописи, если придется, ценой собственной жизни.

Как только мы со всеми распрощались, я вновь мысленно потянулась к ази, прекрасно понимая, что делаю это, возможно, в последний раз. Дэв все понял; вместо злости я обнаружила печаль, но откликнувшиеся на мой призыв мысли несли то же успокоение. На этот раз видений погибающей в огне Истеры не было, когда мы взмыли в небо и затерялись в облаках.

Приземлились мы, как и прежде, на порядочном расстоянии от города — там же, откуда улетали. Но к нашему удивлению, пока мы сходили на землю, на место прибыли солдаты. Во главе них самодовольно вышагивала старейшина по имени Гестия. Рядом с ней шествовали глава Искателей смерти, Захид, и друзья Калена, Остри и Леви, оба с нескрываемой неловкостью.

Ази ни секунды не мешкал. Как только мы высадились, он поднялся в небо и скрылся из виду, даже не удостоив вниманием ультиматумы Гестии, выдвигаемые неуверенным тоном. Тогда женщина, кипя от гнева, развернулась ко мне.

— Тия из Дома Валерианы. — Даже во власти руны Спокойствия я с трудом подавляла в себе желание стереть ухмылку с лица старейшины. — От имени квартала Ив я арестовываю тебя за убийство Санчи аль-Сарим.

— Кто это? — озадаченно пробормотал Лик.

В эту секунду передо мной вырос Кален, загородивший меня своим телом, а Альти приблизилась к другой аше.

— Какие у вас есть доказательства? — спросила она.

— Свидетельство Темной магии. Очевидцы сообщают о девушке, превратившейся в омерзительное чудовище, очень похожее на дэва — на такое способна только Костяная ведьма. Микаэла в то время находилась далеко от места преступления, поэтому остается только одна Костяная ведьма.

Среди Искателей смерти началось движение. Я заглянула за их спины и, к своему огромному потрясению, узрела среди прибывших свою семью. Мама и сестры рыдали, на Дейзи не было лица. Рядом с отцом молча стояли мои братья, которые бросали частые взгляды на старейшин.

Советник Людвиг впервые нарушил свое обещание; во время нашего прощания в Истере я видела его в последний раз.

— Действительно, — признался советник Людвиг. — После этого я больше ее не видел. Задним умом мы все крепки, не правда ли? Мне следовало сопровождать ее обратно в Кион. Я долгие десятилетия помогал Рендору и его отцу. Но не смог помочь ей… — Тут он осекся и закашлялся. — Какой прок от накопленных за полвека знаний, когда мне всего-то и осталось, что стариковских сожалений?

Дом Валерианы, учитывая то, какой разрухе подвергся квартал Ив, чудом уцелел в пожаре, поглотившем большую часть Киона. От снесенных до основания, тлеющих чайхан медленно поднимался дым, да и аша-ка досталось не меньше. Их знаменитые сады лежали в руинах, веками облагораживаемые и тщательно охраняемые территории были уничтожены за считаные минуты. За время от рассвета до глубокой ночи практически ничего не осталось. Здешние разрушения оказались худшими во всем Анкио.

Сейчас это место для выживших глав служило опорным пунктом. Госпожа Пармина на время своего отсутствия передала право управления своим аша-ка советнику Людвигу. Пока она вместе с оставшейся кионской армией пересекала Быстрые воды, истеранец выполнял большую часть ее обязанностей и наблюдал за ремонтом других аша-ка, которым повезло меньше и которые теперь договаривались о надежных убежищах и продовольствии для тех, кто остался без крова.

Несмотря на состоявшийся между Халадом и Каленом краткий разговор, Кузнец душ отказался заходить с нами в Дом Валерианы. Его лицо осунулось, плечи согнулись под гнетом невидимой тяжести — в расцвете лет он стал стариком. Однако шел он уверенным, непреклонным шагом, словно подгоняемый какой-то неуловимой движущей силой. Миновав аша-ка, он направился в неизвестном направлении. Я остановился, не понимая, следует ли мне пойти за ним, но лорд Фокс принял решение за меня.

— Пусть идет, — произнес он резче обычного. — Он уже давно не появлялся в квартале Ив, к тому же его кое-кто ждет. Сейчас не время и не место для встреч.

— Это как-то связано с его семьей, милорд? Или старым Кузнецом душ?

— Нет. Старик Нарел скончался несколько месяцев назад. Вскоре после этого Халад покинул Кион. Я всегда полагал, что на его желание уехать повлияла скорбь, вызванная смертью учителя. Иначе он не стал бы оставлять ее здесь, в Кионе.

Ее?

— Однако его союз с моей сестрой, — продолжал Фокс, — представляет причины его отъезда совершенно в ином свете.

— Он узнал, что кто-то из его знакомых пострадал от пожара?

Мужчина коротко улыбнулся:

— Ты ничего от меня не добьешься, Бард. Тия, может, и дала тебе право узнать ее историю, но история Халада без его разрешения не обсуждается.

— Фокс, следующим они могут прийти за ним, — предупредила его леди Альтисия. — Из-за смерти Гестии и остальных старейшин их численность сильно сократилась. Они могут заподозрить в нем соучастника Тии.

— Мы присмотрим за Халадом, — пообещала Зоя, которая вошла в комнату позже, а потому застала лишь окончание разговора. — Где он сейчас?

— С ней, — мягко ответила принцесса Инесса. — Пусть они остаются наедине столько, сколько пожелают, но будьте начеку. И сообщите нам, если возникнут какие-то проблемы.

Лицо Зои поникло, приняв то же унылое выражение, что и у Кузнеца душ. Шади с тяжким вздохом обвила рукой свою возлюбленную.

— Мы все понимаем, миледи. Все то время, пока его не было, мы находились рядом с ней. И было бы правильно рассказать ему о том, что случилось в его отсутствие.

— Будет лучше, если вы перейдете в комнату Пармины, — предложил советник Людвиг. — Она самая большая во всем аша-ка. По дому постоянно расхаживают солдаты и добровольцы, поэтому безопаснее всего поговорить в более уединенном месте, где ни один чужак не сможет вас подслушать.

— Лорд Людвиг, я помогу вам разобраться с материально-техническим обеспечением, — вызвался Фокс. — Работы здесь раза в два больше, чем помощников.

— Я тоже, — вмешалась принцесса Инесса, упрямо выставив подбородок. — Мое присутствие поможет поднять боевой дух людей. Я уже отправила своей матери известие о нашем прибытии. Если я ей понадоблюсь, она пришлет за мной. Каково текущее положение дел согласно докладам?

— В торговом районе пострадали многие здания, но самый сильный удар пришелся на квартал Ив, ваше величество, — сообщил пожилой мужчина. — Тия прицелилась очень метко. Она ударила по муниципалитету — атака была настолько мощной, что не уцелела ни одна стойка. Многие аши, кто в это время находился внутри, жалуются на сильнейшую слабость. Похоже, кто-то силой согнал их у здания до того, как обрушился первый удар. В ближайших аша-ка и чайханах рассказывают то же самое. При этом руническая защита вокруг Киона до сих пор на месте. Для самого ази этот барьер — не помеха, но если Тия все еще в городе, она не сможет призвать Тьму и учинить еще больший погром.

— Во всяком случае, она уменьшила наши потери, — пробормотал лорд Фокс. И тут я вспомнил предпринятые ашей действия, чтобы не позволить даанорийским солдатам вступить в бой с армией Киона, и помощь гражданскому населению, пострадавшему от ее вторжения.

— Не совсем. В храме…

Но тут беседа оборвалась, поскольку леди Альтисия повела нас в следующую комнату.

— Теперь, когда мы удобно расположились, — заговорила леди Альтисия, — расскажи мне больше о ее письмах. Что вынудило ее из всех людей выбрать именно барда?

Я опасался отдавать кому-либо письма леди Тии, но весь вид леди Альтисии излучал властность, о которой упоминала в своем рассказе Темная аша. Поэтому я неохотно передал ей бумаги и не сводил глаз с ее пальцев все то время, пока она листала их. Я чуть было снова не поддался искушению попросить ее открыть последнюю страницу, чтобы узнать настоящее окончание истории Темной аши, но сдержался.

Леди Альтисия подняла на меня глаза и усмехнулась.

— Любезный, я не собираюсь их есть. Ты же понимаешь, почему меня так волнует то, что она хочет рассказать. Должно быть, ты задаешься вопросом, где все остальные. Зою и Шади ты уже видел. Лик принимает участие в очередной битве за пределами Киона, а мы оказываем полную поддержку. Пармина должна вернуться на следующей неделе. Рахим вместе с Чеш помогает жителям города. Они и другие владельцы лавок объединили усилия с войсками Аликс и теперь оказывают помощь тем, кто больше всех пострадал после нападения. Ты уже прочитал эти страницы?

— Не все. Из-за того, как леди Зоя управляла кораблем, было трудно сосредоточиться на чтении. Но я уже узнал о ее встрече с лордом Гариндором, — в подтверждение моих слов дрихтианец кивнул, — и ваших открытиях в Истере.

— Мой король попросил ее отомстить за смерть бедняги Яррода, — печально добавил старик, — мы и не подозревали, что на это уйдет столько месяцев, а конец так и не наступит.

Леди Альтисия пролистала страницы.

— Поначалу я ей не поверила, — тихо произнесла она. — Сама мысль, что старейшины хранят от нас тайны такой величины, казалась мне неслыханной и необоснованной. Но Тия доказала обратное и заставила меня поверить ей. Некоторое время я даже питала надежду, что для всего этого безумия у нее есть оправдание. Причина, почему ей необходимо воскресить всех семерых дэвов и подчинить их себе. Причина отправиться в Даанорис и сокрушить королевство ради стеклянного сердца Безликого. Она хотела восстановить сердце сумрака и вобрать всю магию мира. И старейшины по понятной причине ополчились против нее. Им было трудно проглотить подобную пилюлю — ведь их хваленые серебристые сердца вдруг станут обычными красными, а вместе с этим уйдет и их влияние.

— Но почему же вместо ее слов вы поверили им? Разве уже тогда вы не считали их своими врагами? — спросил я. Столько времени леди Альтисия сопровождала Темную ашу и видела то же, что и она. Ей, несомненно, было известно о виновности старейшин. Что такого могло отвратить надежную наставницу от своей подопечной, заставить бросить ее в трудную минуту?

Женщина повернулась ко мне, в ее взгляде застыла искренняя печаль. Боль оставила на ее коже след — морщинки в уголках глаз.

— Потому что Тия убила невинного человека, мой мальчик. — Она говорила тихо, но с властными нотками в голосе. — Ею завладела темная гниль, и она лишила жизни невиновного. Ее брат был там и видел все своими глазами. Я не могу доверять Темной аше, находящейся на грани распада, как бы глубоко ни любила ее. Тьма окутала стеклянное сердце Тии, и теперь лишь вопрос времени, когда она полностью поглотит ее, а вместе с ней утащит и нас. Неужели разрушение Киона — из одной только мести — не достаточное тому доказательство?

Примечания

5

Баба гануш — популярное блюдо восточной кухни, закуска, состоящая главным образом из пюрированных готовых баклажанов, смешанных с приправами (например, с кунжутной пастой, оливковым маслом, лимонным соком). Баклажаны предварительно целиком запекаются или жарятся над огнем или углями, и таким образом мякоть становится мягкой и приобретает запах гриля.