Monsta.com: Защитник на полставки

Рин Серидзава, 2019

Жизнь течет и меняется, миры сплетаются теснее. Новая работа, новые обязанности. Но что делать, если в этом круговороте вновь появляется странная знакомая по переписке? И почему ее история все сильнее затягивает Неудачницу за собой в мир, казавшийся лишь вымыслом? Тем временем, чтобы обрести свое место в магическом мире, Кристанне придется оставить надежду на спокойную жизнь. Каждый новый день приносит все новые испытания. Справится Кристанна, или нет – покажет новая глава… Авторы обложки: Рин Серидзава и Yukihara Shira.

Глава 4. «The doc, the maid and the proposal»

Все вокруг потемнело. Звуки штаба и голоса новых знакомых и Ван Райана растворились в слабом гуле климат-контроля.

Теперь я слышала, как где-то рядом шелестят страницами дел, и кто-то тихо переговаривается. Стоило мне открыть глаза, как я увидела перед собой мир через фиолетовые кристаллы, встроенные в обруч.

Мисс Андервуд помогла мне его снять, после чего я согнулась в кресле почти пополам. Выход из чужих воспоминаний оказался неприятным и даже болезненным. Или это зависело от характера воспоминаний?

Я сидела и сосредоточенно массировала виски. Мария и Эндрю прошли через все это. Через этот ужас, но Айрис… То, что было с Айрис, произошло намного раньше. Когда она была практически ребенком…

— Мисс Андервуд, — мне нужно было услышать ответ на один вопрос, как бы ни среагировала старшая смены, — скажите, это дело закрыто?

Сперва сотрудница недовольно оскалилась, но потом поправила очки, склонила голову и произнесла:

— Нет, боюсь, что нет…

Спросить про дело о покушении на семью Бах мне уже не хватило ни наглости, ни смелости. Значит, Симону Кейн так и не поймали…

— Спасибо большое, — искренне поблагодарила я, и это как будто заставило Виолу Андервуд смягчиться. — А который сейчас час?

— Почти одиннадцать, — равнодушно произнесла она.

— Твою мать! — вырвалось у меня, и я поспешила подняться. — Извините, мне нужно идти.

«Опаздываю, опаздываю…» — только и крутилось у меня в голове, пока я покидала архив.

Ван Райан будет недоволен. Снова. Интересно, ему уже доложили, где я была и что тут делала? Даже если так, я думаю, что найду способ отбрехаться. А вот с Джен ему лучше не пересекаться. Она еще неопытна в вопросах ментального контроля, и это может привести к раскрытию нашего маленького плана.

Загрузившись в лифт, я закрыла глаза и тяжело вздохнула. В голову лезли картинки из воспоминаний Айрис и Эндрю. И все чаще перед глазами всплывала хитрая улыбка Юргена Вульфа.

Мимо охранников и Кэрол я пролетела, как пуля, скороговоркой повторяя: «Мне назначено». Впрочем, они были в курсе. Сомневаюсь, что иначе меня бы кто-нибудь пропустил.

И вот я стою перед огромной двустворчатой дверью в кабинет директора и нервничаю, куда сильнее, чем мне бы хотелось.

Стоило только поднять руку и приготовиться постучать, как из селектора на столе у секретаря послышался голос Ван Райана.

— Передайте мисс Джозефсон, что она может войти.

Впрочем, передавать Кэрол мне ничего не стала, а просто раздраженно кивнула на дверь.

Набрав побольше воздуха в легкие, я переступила порог кабинета и плотно закрыла за собой дверь. Это нервозность? Собственно, не имеет значения. Мне просто не хотелось, чтобы хоть кто-то еще слышал наш разговор.

Ван Райан снова восседал на положенном ему месте, правда, по левую и правую стороны стола уже выросли две ровные стопки бумаг. Перед ним стоял раскрытый ноутбук, отбрасывая холодное свечение на и без того бледное лицо. А в руке он держал канцелярский планшет, к которому крепилась развернутая, спадающая на стол сводка с какими-то графиками.

Директор обрел тот внешний вид, к которому я привыкла: привел в порядок одежду, облачился в пиджак и заново собрал волосы.

Драйден смерил меня тяжелым взглядом, продолжая держать в руке планшет:

— Значит, ты была в архиве…

И на вопрос это похоже не было.

— Быстро у вас тут новости распространяются… — немного фальшиво удивилась я.

— Я просил лично докладывать мне, когда кто-то просматривает это дело. И меня очень интересует, зачем Айрис дала тебе пароли?

А теперь главное врать максимально вдохновенно. Быть может, так ему труднее будет уловить подвох.

— Мисс Бах хотела, чтобы я воочию увидела, какой характер будет носить моя работа, — сказала я с сарказмом. — И я впечатлена. Прямо до самой глубины моей демонической души!

— И? — Ван Райан продолжал сверлить меня взглядом.

— И она рассказала мне кое-что, о чем ты умолчал ранее, — я решила попытаться перевести тему и выказать недовольство. — Например, о том, что Эдвин, брат Валери, был из Бересфордов. Как и она сама.

Он отложил планшет и неторопливо сцепил руки перед собой в замок. На самом деле, Айрис сказала не совсем это, но не догадаться было сложно.

— Я не посчитал эту информацию необходимой.

Сейчас лучше сыграть на эмоциях. Это поможет мне потянуть время. Пусть думает, что я зла. Да я и была бы зла, если бы не то, что мне пришлось только что увидеть.

— Какую еще информацию ты не посчитал необходимой?! Что Кроу должен был стать Защитником Юргена Вульфа, а вместо этого оказался рядом с Барбарой? Или о том, что ты сам вел какие-то переговоры с моей семьей? И под семьей я имею в виду Армана и Дагмару…

Кажется, сработало. Выражения лица Ван Райана стало отсутствующим. И он молчал. Несколько секунд, которые показались мне невероятно долгими.

— Мистер Кроу, — начал Драйден медленно и с нажимом, — никогда и ни за что не предаст Барбару. Можешь быть в этом уверена. А Арману я предлагал ровно то же самое, что и тебе. Работу в моей организации. Даже тогда, когда он уже лишился всех своих сил и стал человеком.

Он лжет? Насчет Защитника Барбары, кажется, нет. Но вот насчет деда… Тут что-то другое. Будто Драйден чего-то не договаривает.

— Хорошо, — пока Ван Райан не вернулся к старой теме, я решила пойти напролом и направилась прямо к директорскому креслу решительным шагом. На долю секунды мне показалось, что его брови чуть приподнялись, будто он этого не ожидал.

Я подошла ближе и увидела, что один из ящиков его стола открыт, и прямо на виду лежат те самые перчатки из кожи дракона.

— А теперь, может, расскажешь, почему тебе приходится носить их? — я кивнула на ящик.

Драйден откинулся в кресле и улыбнулся. Но эта улыбка не была приветливой. В ней было слишком много оттенков, которые я не могла распознать. Недоверие, легкое благородное раздражение и что-то еще… Возможно, усталость?

— Да-а… — он растягивал слова в несвойственной ему манере, — кажется, ты действительно давно ждала этого разговора…

— Ответь на вопрос до конца. Хотя бы, мать его, на один!

Он очень долго молчал, смотря на свои сцепленные в замок пальцы. Я чувствовала, что еще немного, и начну отбивать чечетку носком ботинка. Ван Райан не хотел говорить, но сказать что-то ему пришлось бы.

— Как ты могла догадаться, я отмечен человеческой кровью, — с неохотой произнес Драйден. — Отмечен ею так, как может быть отмечен только вампир…

Я поняла, что мои глаза все же непроизвольно чуть расширились, хоть и пыталась сохранить лицо.

— Н-но, это же было давно… ведь так? — почему-то это выбило меня из колеи, и я склонилась вперед, упершись рукой в директорский стол.

— Похоже, этого достаточно… — мне впервые с момента откровений на озере показалось, что он говорит с чувством вины в голосе.

Стоя все в той же напряженной позе, я пыталась не принимать его слова близко к сердцу. Мы все еще ведем игру. И мне его не перехитрить, а значит, нельзя молчать. Нельзя позволить ему задавать вопросы. Но прийти в себя от услышанного было непросто.

— Зачем Айрис говорила с тобой? — он все-таки успел спросить.

— Понятия не имею! У вас с ней какая-то своя особая связь! Она говорила со мной, будто знает меня, если не всю жизнь, то полжизни точно!

Нестройно. Я слишком нестройно лгу. И больше от досады и безысходности заглянула в монитор его ноутбука. Синий, с эмблемой ФБР десктоп был почти девственно чист. Только пара ярлыков и документов, расставленных словно неумело. Мозг зацепился за это и тут же выстроил цепочку.

Мое лицо стало недоуменным, кажется даже без особых попыток прибегнуть к актерству.

— Ван Райан? — произнесла я глупым и странным тоном, указывая пальцем в монитор. — Ты что… не умеешь этим пользоваться?

— И почему ты пришла к такому выводу? — произнес он чуть эмоциональнее обычного.

Только вот это не звучало уверенно. Скорее уж так, будто у него вот-вот начнется мигрень.

— Нет, серьезно, ты видел свой рабочий стол? — теперь уже меня было не остановить. — Ученик младшей школы его лучше скомпонует! И поставит любимые обои! Ну, ладно! Огнестрельное оружие освоил, вождение тоже. Освоишь и это. Со временем…

Драйден смотрел на меня. Ему явно не нравился ни мой тон, ни то, что я сказала. Сцепленные в замок пальцы чуть дернулись. Пару раз мне вполне неплохо удавалось вывести его из себя. Но именно сейчас это может быть действительно полезным.

— Слушай, — продолжила я, не давая ему расслабиться и стараясь тянуть время, — а какой последний фильм ты смотрел? Нет, ну до безумия интересно!

— «Апокалипсис сегодня»^[22], — безразлично ответил Ван Райан, лишь бы отделаться от меня.

Военная драма с философским подтекстом, ну что же еще он мог смотреть?

— О-о-о! — и мне пришлось присвистнуть, дабы усилить эффект. — Смотрю, ты следишь за «новинками» кинопроката!

Драйден прекрасно понял мой издевательский тон. Его глаза лишь сузились.

— Тогда советую еще «Список Шиндлера»^[23]! Он черно-белый! Будет привычнее!

— Сомневаюсь, — перебил меня Ван Райан, — я встречал Оскара Шиндлера лично… И не питаю иллюзий по этому поводу.

— Ну, тогда «Спасение рядового…^[24]»

Он резко хлопнул крышкой ноутбука.

— Все, довольно! — Драйден поднялся с места. — Я не намерен больше участвовать в твоих упражнениях в остроумии… Нам пора в лабораторию.

— Зачем?! — я отшатнулась от стола, невольно прижимая к груди папку с документами, словно могла закрыться ею, как щитом.

— Плановый медосмотр, — нехотя произнес он, вновь натягивая перчатки. — Специально для тех, кто может быть потенциально опасен.

* * *

— Погоди-погоди, — Ван Райан вышел из приемной и последовал к лифту через зал с колоннами, а я пыталась поспевать за ним, — ты это серьезно, про медосмотр?

— Абсолютно серьезно, — бросил он через плечо, продолжая идти вперед.

— И что же именно со мной будут делать? — я была совершенно морально не готова, к тому, что кто-то будет меня исследовать.

— Честно говоря, — Драйден замедлил ход, что уже не означало ничего хорошего, — я не могу знать наверняка. Когда речь заходит о гибридах, доктор… становится излишне любопытен.

У меня едва не приключилась икота после его ответа, но больше директор не проронил ни слова, так как мы приближались к лифту. Охранники при виде начальства вытянулись по стойке смирно и отсалютовали. Ван Райан молча кивнул.

Перед нами раскрылась стальная кабина, и мне пришлось встать как можно дальше от директора, чтобы ненароком его не задеть.

Думая о том, к каким последствия это могло бы привести, мне всякий раз становилось неловко. Поэтому я уперлась спиной в стену и снова прижала папку к груди.

Как только лифт тронулся, я все же решила переспросить.

— Доктор? Что за доктор?

— Доктор Джеремия Розенфельд, — Ван Райан тоже держался от меня на почтительном расстоянии, стоя у противоположной стены кабины и также скрестив руки на груди. — Новый глава лаборатории ФБР.

— Что случилось с предыдущим ее главой?

— Покинул свой пост… — Драйден отвел взгляд и посмотрел на панель управления лифтом.

Я открыла рот, чтобы задать вполне закономерный вопрос: «почему?», но лифт уже приехал на шестой этаж, где и находилась та самая лаборатория.

И это был первый отдел из всего Бюро, где меня буквально огорошила белизна стен. На контрасте с темными интерьерами директорского этажа и архива, а также гранитно-серым холлом этот ослепительно-белый цвет совершенно съедал мозг и глаза.

Почти у самого лифта располагалась круглая стойка дежурного персонала, которую словно в невидимый квадрат заключали четыре тонкие гладкие колонны — две со стороны лифта, две сзади.

У дежурной зоны суетилось несколько работников в таких же ослепительно-белых, как и все тут, халатах. Но их одежда отличалась от той, к которой я привыкла. Воротники-стоечки, застегнутые наглухо, и наплечники из более плотной ткани делали медицинские халаты сотрудников больше похожим на военную форму. Довершали сходство серые геометрические узоры на правом рукаве. Вот только что они значили, я не имела ни малейшего понятия. Возможно, какая-то система рангов.

Визит директора в компании «карманного» монстра внес небольшую сумятицу в ряды служащих. С ним почтительно здоровались, а на меня только взирали как на диковинного зверька.

Когда все приветствия отгремели, молодая женщина за стойкой вежливо произнесла:

— Доктор Розенфельд ожидает вас в своей лаборатории, — она машинально указала на средний из трех длинных белых коридоров за ее спиной.

— Он так и не переехал в новый кабинет? — повел бровью Ван Райан.

— Увы, сэр, мне кажется, что он не хочет занимать кабинет… — женщина запнулась, — бывший кабинет доктора Бэнкса.

— Что ж, я поговорю с ним, — сейчас Драйден был сама дипломатичность.

Картина прояснялась: лабораторию раньше возглавлял некто доктор Бэнкс. И, кажется, он в чем-то серьезно провинился перед своим начальством.

Тем временем Ван Райан обогнул стойку и направился в указанную сторону. Мне оставалось только вновь следовать за ним, стараясь не приближаться вплотную.

Идя вдоль коридора, я с любопытством и не без страха посматривала на герметичные металлические двери, ведущие в разные лаборатории. И пыталась через плотные стекла круглых окошек различить, что же там может происходить внутри.

И, наконец, мы оказались у последней двери, рядом с которой располагался замок с панелью для отпечатка ладони. Ван Райан, как будто нехотя, поднес ладонь к сканеру, после чего из-за двери раздалось несколько гудков.

Он открыл ее достаточно широко, чтобы я могла пройти, и сделал приглашающий жест.

Непрошенные воспоминания из разных фантастических фильмов полезли мне в голову. Надеюсь, со мной не сделают там ничего такого, что обычно делают с мутантами в лабораториях…

Я вздохнула, зашла внутрь и оказалась у перил на смотровом балконе, опоясывающем большую двухуровневую лабораторию.

Да тут прямо как на космическом корабле!

Комната была круглой и почти целиком стальной. Стены, покрытые сталью, стальной каркасный балкон, даже столы и шкафы — и те были из стали. Только на первом уровне прямо напротив входа было большое окно, через которое просматривалось еще одно помещение. Помещение, в котором находилось странное стальное кресло и большая полукруглая арка из неизвестного металла фиолетового оттенка непосредственно над ним.

Но на этом открытия не заканчивались. На одном из столов в центре лаборатории стояло множество приборов и что-то вроде большой колбы, заполненной жидкостью. Сейчас внутри ничего не было, но я не уверена, что хочу знать, что там плавало ранее…

А еще среди всей этой горы медицинского оборудования на том столе мой взгляд наткнулся на старый кассетный плеер с наушниками.

Только самого доктора нигде не наблюдалось.

Повернувшись назад, я впервые столкнулась с по-настоящему озадаченным взглядом Ван Райана. Он явно не ожидал, что главы лаборатории не окажется на месте.

— Проклятье, Джеремия! — выругался Драйден и даже закатил глаза. — Ты должен был нас дождаться!

Но тот оказался легок на помине, и не успел Ван Райан достать из внутреннего кармана пиджака телефон (значит, сотовыми он умеет пользоваться), как доктор возник на пороге лаборатории за нашими спинами.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, мисс Джозефсон! — поприветствовал Джеремия низким и тягучим голосом. — Мистер Ван Райан, виделись уже на совещании.

Я почувствовала запах кофе и повернулась к доктору лицом: это был плечистый мужчина среднего роста. Явно за сорок, не слишком подтянутый, с волнистыми темно-седыми волосами почти до плеч, зачесанными назад. Кажется, это дань разгульной молодости, потому что он был единственным в лаборатории, кто не носил халат застегнутым до последней пуговицы, а совсем наоборот. Прямо под распахнутым халатом я заметила футболку с Iron Maiden^[25] и самые обычные потертые черные джинсы. Кроме того, доктор носил кроссовки, отчего я ему даже немного позавидовала.

Он стоял, держа в руке кружку с недопитым кофе, широко и радушно улыбаясь нам, из-за чего его глаза превратились в узкие щелочки. А потом почти умилительным жестом погладил короткую не слишком аккуратную бороду.

— Добрый день, доктор Розенфельд! — я постаралась поздороваться как можно официальнее.

— О, что вы! — Джеремия взял кружку другой рукой и протянул мне ладонь для рукопожатия. — Можете называть меня просто — док!

— Хорошо, просто док. И, кстати, шикарная футболка!

— Спасибо!

Я ответила на рукопожатие, которое даже мне показалось шуточным, но отчего-то на душе стало легче. И тот узел, в который скрутились мои внутренности после прихода в лабораторию, развязался сам собой. Во всяком случае, пока.

— Доктор, — Драйден решил прервать знакомство двух любителей музыки, — насколько я вижу, вы даже не начали переезд в кабинет главы лаборатории. Не хотите рассказать мне почему?

— Нет-нет-нет, мистер Ван Райан, — док отпустил мою руку и быстро направился по балкону к стальной лестнице, ведущей на первый ярус, — я просто не могу этого сделать! Я никогда не займу офис Бэнкси, уж извините меня… Да и мне привычнее в моей берлоге.

— Джеремия, вы больше не исследователь, — продолжил Драйден уже совсем другим голосом. — Ваше место не в лаборатории. По крайней мере, не на постоянной основе…

Доктор Розенфельд, будто не слыша, что ему говорят, спустился вниз, подошел к тому самому столу с большой колбой, отхлебнул кофе с характерным звуком, а потом похлопал рукой по стоявшей рядом медицинской каталке.

— Мисс Джозефсон, проходите, пожалуйста. Раньше начнем — раньше закончим.

Нахмурившись и поджав губы, я медленно направилась вниз по лестнице. Нравится мне это или нет, а придется пройти через процедуру. Доктор тем временем что-то насвистывал себе под нос.

Я спустилась на первый ярус, молча подошла и присела на каталку. Ван Райан сложил руки на груди и внимательно наблюдал за происходящим сверху.

Джеремия поставил кружку на стол, и я, наконец, смогла прочесть надпись на ней — «Кембриджская магическая лаборатория». Значит, когда-то док учился или работал в Англии? Но сам он — не англичанин. У него абсолютно американское произношение. И, получается, у Кембриджа тоже есть «двойное дно»?

Но как следует поразмышлять о судьбе доктора мне не дали. Мистер Розенфельд надел очки в толстой оправе и подошел ко мне с папкой-планшетом.

— Та-а-акс, посмотрим, — он начал что-то отмечать на бланке, прикрепленном к планшету. — Нужно будет сделать ЭКГ, энцефалографию^[26] и сканирование тела. Ответить на несколько вопросов на детекторе лжи. Общая оценка психического состояния — это потом, во время стажировки. И нужны кровь, образец пера и другие анализы.

— Какие другие? — хотя мне кажется, что я уже догадалась.

— Ну, такие… — доктор понял, что мне неловко обсуждать подобное в присутствие начальства, и нивелировал фразу. — Завтра занесете пару баночек…

Но я все равно почувствовала, как мое лицо пошло красными пятнами.

— В других обстоятельствах я бы еще попросил разрешения взять у вас яйцеклетку. В исследовательских целях, разумеется. Но нормы этики…

— Доктор, а вы не слишком много себе позволяете? — Ван Райан был явно раздражен его прямолинейностью.

Драйден стоял, вцепившись в поручни балкона, на самом верху. И взирал абсолютно убийственным взглядом на Розенфельда.

— Шучу, мистер Ван Райан, я просто шучу, — док повернулся к начальству и примирительно замахал руками. — И почему вы до сих пор здесь? Вас уже ждут в соседней лаборатории…

— Это все еще шутка? — на всякий случай спросил господин директор, хотя по его лицу казалось, что он уже знает ответ.

— Нет, — улыбнулся док и поправил очки. — Вы же сами хотели, чтобы медосмотр прошел как можно быстрее. Поэтому я решил взять на себя мисс Джозефсон и попросил помощи моих коллег в вашем случае.

Ван Райан на миг замер и еще сильнее сжал стальные поручни балкона. Потом он выпрямился и очень странной и медленной походкой направился на выход. Полукровка впервые на моей памяти двигался, словно проглотил кол.

Вот так я узнала первую маленькую слабость господина директора. Когда дело касалось его лично, он ненавидел медицинские исследования.

Джеремия полностью сконцентрировался на мне, надел латексные перчатки, взял со стола жгут и попросил закатать рукав блузки.

— Вы ведь не завтракали? — док посмотрел на меня поверх очков, аккуратно размещая мою руку на краю стола и накладывая жгут.

Я сделала быстрый утвердительный кивок.

— Не курили утром и не пили алкоголь накануне? — продолжил он, обрабатывая ватным тампоном зону локтевого сгиба.

— Д-да, — хотя насчет алкоголя пришлось честно соврать.

— Вот и чудненько! — снова улыбнулся Джеремия, а потом вдруг отвлекся, извлекая из ящика стола вакуумный шприц с прикрепленной к нему пробиркой. — А мистер Ван Райан пусть порадует своим появлением в лаборатории моих исследовательниц… и даже парочку исследователей… Поработайте кулаком, пожалуйста, мисс Джозефсон.

— Док, — сказала я, и он посмотрел на меня, — вы страшный человек, вы знаете об этом?

— О, да, мисс Джозефсон… — и я чуть ойкнула от того, что доктор ввел иглу мне в вену.

— Вы давно работаете в Бюро? — от нечего делать мне захотелось просто поговорить с этим эксцентричным ученым, который, похоже, мало с кем считается, кроме себя самого.

— Около десяти лет, — ответил доктор Розенфельд.

Теперь он говорил очень спокойно и размерено. Под звуки этого голоса я отстраненно наблюдала, как темно-вишневая кровь наполняет пробирку в шприце.

— И вы всегда лично занимались осмотром директора?

— Да, вы совершенно правы.

Подмывало задать несколько каверзных вопросов, но даже мне это показалось как-то слишком. А ведь ему бы хватило непосредственности на них ответить.

— Как часто нужно будет проходить через эти процедуры?

— Стандартный протокол для агентов и служащих — раз в полгода, но с вами, господином директором и еще несколькими сотрудникам ситуация малость другая, — Розенфельд освободил меня от жгута, приложил ватный тампон и согнул мою руку в локте. — Комитет требует эту информацию раз в месяц.

Теперь я поняла, почему Айрис шутила, что сегодня «тот самый день». У Ван Райана тоже бывают даты, когда он становится максимально раздражительным…

— А Дженнифер? То есть мисс Дженнифер Микел? — раз уж я тут, то стоит спросить.

— Ваша подруга? — док отвлекся от созерцания пробирки с кровью в своей руке. — Освидетельствование она может пройти на этой неделе, но в дальнейшем будет наблюдаться раз в полгода, как обычные агенты…

Я тяжело вздохнула. Как показывает практика, иногда чертовски хорошо быть человеком.

— Что ж, посидите еще три минутки.

Теперь я точно утвердилась в мысли, что док может говорить бесконечно, даже сам с собой.

— А потом возьмите, вон там, в шкафчике у стенки, медицинский пеньюар, переоденьтесь, и нужно снять все металлические предметы и украшения. Это только начало…

Даже то, что переодеваться пришлось без какой-либо ширмы, меня не смутило. Док настолько сильно закопался в приборах и документах на столе, что ему было абсолютно все равно, присутствую я в помещении или нет.

Металлический пол обжигал ступни холодом, но тапочек мне никто не предлагал. И эти медицинские пеньюары творят чудеса. Вот ты вроде взрослый уверенный человек или не человек… Кому как повезет по жизни. А надеваешь на себя эту зеленоватую штуку в мелкий ромбик и хотя бы на долю секунды, но чувствуешь себя беспомощным…

Интересно, что испытывает при этом директор Ван Райан? Судя по его недавнему поведению — ничего приятного.

Первое, что сделал доктор, когда я, наконец, вернулась к каталке, это попросил меня продемонстрировать крылья. Мне пришлось завести руки за спину и развязать шнурки на пеньюаре, оставляя спину голой и ощущая неприятный холодок.

Каждый раз, когда я призывала крылья, мне всегда было больно. Но сейчас это же для науки и для Бюро, ведь так?

Снова знакомая боль, тяжесть на спине и шуршание перьев. Глаза Джеремии непроизвольно поползли на лоб, после чего он почесал затылок и зашел ко мне со спины.

Возможно, мне стоило держаться прямо и гордиться собой. Но почему-то я почувствовала себя прокаженной.

Доктор тем временем сгибал и разгибал одно из моих крыльев. Что только усиливало дискомфорт.

— А вы летать на них пробовали? — вывел меня из размышлений его бодрый голос.

— Что? Нет. Пока нет.

— Почему? — с детским любопытством поинтересовался Джеремия.

— Когда я вернулась из Англии, мне пришлось жить в несколько стесненных условиях, — перед глазами тут же встал крохотный номер дешевого мотеля, который после особняка Барбары производил самое гнетущее впечатление.

— А вы попробуйте! — все также произнес доктор. — Здесь, в Бюро, на тренировочном полигоне.

— Спасибо, постараюсь, — пробубнила я себе под нос и вдруг почувствовала боль. — Ауч! Что вы делаете?!

Передо мной появился мистер Розенфельд, внимательно рассматривающий большое серое перо, понятно откуда выдернутое. Но не успела я начать возмущаться, как оно растворилось в руках доктора серебристой дымкой.

— Хм… — протянул глава лаборатории с усмешкой. — Кажется, этот материал невозможно анализировать. Что ж, поступим по-другому.

И он открыл еще один ящик стола, чтобы выудить оттуда ножницы.

— Зачем это?! — в страхе я машинально подтянула к себе обе ноги и обхватила их руками, что привело к неожиданному результату.

Крылья сложились вокруг меня. Перья закрыли всю нижнюю часть обзора и отрезали меня от лаборатории. Я сидела на каталке, как птица на жердочке, а из крыльев торчала только голова.

Доктор не удержался и прыснул со смеху.

— Нет, кха-кха, нет! Я просто хотел попросить у вас другой образец для исследования. Кусочка ногтя или пряди волос будет достаточно.

Когда я поняла, что мне ничего не угрожает, крылья сошлись на спине и, кажется, пропали, судя по изменению в весе. Оставалось только протянуть доктору руку, чтобы он срезал ноготь.

— Поразительный экземпляр… — изрек Джеремия таким тоном, словно я была ожившим динозавром из Юрского периода.

— «Экземпляр», значит… — только и хмыкнула я.

Впрочем, да, детка, ты действительно… экземпляр.

— Не стоит держать обиду, — произнес доктор, ища на столе, куда положить срезанный «полумесяц» ногтя. — Для меня вы — нечто совершенно новое! Что-то, что еще никто никогда прежде не изучал.

Не найдя ничего лучше, он положил ноготь в пластиковую чашку Петри^[27] и накрыл крышкой. После чего еще полминуты заворожено смотрел на образец.

— Сомневаюсь, что он начнет размножаться делением…

Я просто не смогла удержаться от едкого комментария.

— А жаль! — парировал док. — Было бы весьма интересно!

Не знаю почему, но я вдруг улыбнулась, и моя злость отступила. Этот глава лаборатории — ну очень странный тип! Но определенно забавный.

Вот только этот забавный странный тип раскопал на своем столе еще какой-то не внушающий доверия аппарат, похожий на металлический куб, стоящий на электронных весах.

— Что это? — снова ощетинилась я, только начав справляться с завязываньем пеньюара на спине.

— Это? — удивился доктор. — Ничего особенного. Просто аппарат для снятия отпечатков ладоней.

— Тоже для исследования?

— Да нет. В базу данных внести.

— Это не больно?

— Нет, совсем нет…

Но, к сожалению, доктор немного приврал. Больно было, хоть и слегка.

Когда я положила ладони по две стороны куба, поверхность начала медленно нагреваться. И мне пришлось пересиливать себя, чтобы дождаться, пока аппарат издаст звук, напоминающий почему-то сигнал микроволновки.

После процедуры я долго смотрела на абсолютно здоровые ладони, но не могла избавиться от ощущения фантомного ожога.

— А теперь прощу вас пройти сюда, — доктор направился через всю лабораторию к герметичной двери, ведущей в соседнее помещение с креслом.

Я еще раз взглянула через похожее на корабельное окно на кресло и странную арку, в которой издавали слабое свечение несколько кристаллов.

Меня уже второй раз за день пытались усадить в какую-то адскую машину… Дрянная тенденция. Не так я планировала проводить лучшие годы своей жизни, но давать заднюю было поздно.

Снова холодный пол под ногами. Чем ближе я подходила к этой комнате, тем сильнее чувствовала новый прилив страха и раздражения. Подопытный, мать его, кролик! Хотя в моем случае, скорее, птичка.

Даже если большую часть процедур не нужно будет повторно проходить каждый месяц, сегодняшние исследования вгрызутся мне в память, как пить дать.

И вот я стою у раскрытой герметичной двери и отчаянно не хочу заходить внутрь.

— Не бойтесь, — подбодрил меня доктор, — это действительно не больно. На сей раз я не лгу.

Я нервно сглотнула, переступила порог и быстро пошла к креслу. Металлических скоб и ремней для фиксации рук и ног замечено не было. Должно ли меня это радовать? Не знаю, но, кажется, стало чуточку легче на душе.

Доктор попросил меня сесть, а потом еще долго крепил к рукам, груди и голове какие-то датчики с проводами, идущие к стоящим вокруг арки приборам. Я могла думать только о том, как скоро это закончится.

— Как планируете провести вечер Четвертого июля? — неожиданно спросил Джеремия совершенно будничным тоном. — Успеете попасть на салют?

— А?! — я изумленно вытаращилась на него, не понимая, говорит он всерьез, или пытается разрядить обстановку.

— Ну, завтра День Независимости, — напомнил мне док.

— Я… — совсем забыла, что это уже завтра. — Я еще не думала об этом…

— Сходите к Капитолию вечером. Это очень красивое зрелище!

— Не уверена, что у нас будет время… Завтра первый настоящий рабочий день и начало обучения…

— Тогда возьмите пару пива и посидите на крыше какого-нибудь здания, — док, будто музыкант, продолжал настраивать приборы, перемещаясь от одного к другому. — Для вас же это не составит труда?

Хорошая мысль, вот только принято ли в Вашингтоне устраивать барбекю и посиделки на крышах, как в Нью-Йорке?

— Не… составит… наверное, — нахмурилась я, обдумывая перспективы и косясь на собственные руки с датчиками. — Стойте, вы только что предложили мне совершить противоправное действие?

Но было уже поздно. Когда я обратилась к доктору Розенфельду, он уже покинул помещение и закрыл за собой герметичную дверь. Я тяжело и с чувством выдохнула. Впрочем, ничего нового. Слова поддержки и отвлечение внимания.

Через пару мгновений док все-таки появился прямо напротив меня, хоть и по ту сторону обзорного окна. Он сосредоточенно постучал по микрофону, отчего из динамиков в закрытой комнате раздались громкие щелчки и фонящий звук.

Машинально я поерзала в кресле.

— Нет-нет! — Джеремия тут же обратился ко мне, низко склонившись к микрофону. — Мисс Джозефсон, я прошу вас! На ближайшие десять минут постарайтесь полностью расслабиться, иначе часть из многоступенчатых данных, полученных с маги-сканера, будет существенно искажена. Сейчас требуется спокойствие, только спокойствие и ничего больше!

В этот момент приборы и сама арка замигали красными и фиолетовыми огоньками не хуже рождественского декора. Я стиснула зубы, чтобы изо рта не вылетело с дюжину проклятий в адрес ученого.

Легко же ему говорить, находясь вне стен этой камеры!

Тем временем, на полу вокруг подножья кресла появилась полукруглая светящаяся фиолетовая линия. Я резко набрала воздуха в грудь и перестала дышать, хотя и пыталась напомнить себе, что нервничать нельзя. В голове отчаянно билась мысль: «а не соврал ли мне добрый доктор снова?»

Фиолетовый полупрозрачный барьер вырастал из пола на моих глазах, поднимаясь все выше и выше. Мне пришлось опустить голову на грудь и стиснуть подлокотники. Не хочу этого видеть! Иначе моя реакция может повредить исследованию.

— Объект ростом сто шестьдесят пять сантиметров, — внезапно из динамиков раздался женский механический голос, — весом пятьдесят два килограмма. Пол: женский. Возраст: двадцать один год…

— А-а-а-а! — к ужасу доктора Розенфельда, я дернулась вперед и почти взвыла после озвученных параметров. — Какой кошма-а-ар! Я поправилась! На два килограмма! Хотя, если верить вашему аппарату, то и выросла на сантиметр…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

22

Художественный фильм 1979 года, построенный на теме войны во Вьетнаме, снятый Фрэнсисом Фордом Копполой по сценарию самого Копполы, Джона Милиуса и Майкла Герра. Отправной точкой для сценаристов послужила повесть Джозефа Конрада «Сердце тьмы».

23

Историческая драма режиссёра Стивена Спилберга 1993 года о немецком бизнесмене Оскаре Шиндлере, спасшем более тысячи польских евреев от гибели во время Холокоста. Основан на романе Томаса Кенилли «Ковчег Шиндлера».

24

Крис намекает на военную драму 1998 года «Спасение рядового Райана» режиссера Стивена Спилберга.

25

Iron Maiden (англ. — «Железная дева») — британская хеви-метал-группа.

26

Метод измерения активности головного мозга.

27

Емкость, используемая в микробиологии для разных целей. Имеет круглую форму и часто высоту 15 мм. В диаметре может быть 50-100 мм. Изготавливается из стекла или прозрачной пластмассы.