Рыбы

Рикки Рен, 2020

«Верите ли вы в судьбу и возможность её изменить? А если да, то насколько крепка ваша вера? У Анри Леро есть только 13 дней, чтобы спасти брата и поверить настолько, чтоб навсегда изменить этот мир. Избавьтесь от всего лишнего, вдохните поглубже и возьмите меня за руку. Мы отправляемся на глубину». Рикки Рен

Глава 2. Медуза

— Тик… Тик… Тик… — злосчастные часы с бронзовым осьминогом по-прежнему заставляли Анри ощущать дрожь в теле, раз за разом прокручивая в его голове сцены со смертью деда и дяди.

— Два часа ночи, — с удивлением констатировал он, проснувшись всё в том же кресле главного зала, прямо напротив гроба покойного брата. Несмотря на то, что кресло оказалось на удивление комфортным, Анри нехотя привстал, намереваясь всё же дойти до своей спальни. Громко шоркая ногами, он поплёлся вдоль длинного темного коридора, прихватив с собой бутылку открытого «Леро Extra».

— Та-да-да… тра-да-да-да… да-да-та… Да как же там было? — довольно насвистывал он полузабытую рок-балладу.

Поднимаясь на второй этаж, Анри чуть замешкался, но, приближаясь к своей комнате, начал напевать:

— Мой страшный зверь… Он в темноте совсем один… А что там было дальше? О! Залезь в мой шкаф… Найди скелет, играйся с ним! В моей руке… всего лишь пульт… Давай со мной! Забьём в башку ещё нулей и пропоём… — снимая левый ботинок на ходу, Анри на секунду потерял равновесие и чуть не уронил бутылку коньяка двадцатилетней выдержки на пол. — Стой… Плетись… Иди… Беги… Стой, плетись, иди, беги…Стой! Плетись! Иди! Беги! Стой!..

— Я у тебя за спиной, — услышал он позади себя финальную реплику припева из открытой двери темной комнаты и от неожиданности выронил бутылку.

Тяжело дыша, Анри старался не двигаться, словно игнорируя собственные уши. Он хорошо понимал, что этот странный гортанный голос точно не принадлежал Жюлю или кому-то из персонала. Еще лучше он понимал, что не хочет видеть то или того, кому этот голос принадлежит.

— Я у тебя за спино-о-о-ой, — настойчиво донеслось позади, но Анри все так же не шевелился.

— Спиной! Спиной! Спиной! Спиной! Спиной!

Не выдержав столь мерзкого визга, Анри с болью схватился за уши, обернулся на звук, и голос в ту же секунду стих. Весь пол комнаты был залит алой кровью, в которой медленно бултыхались мелкие аквариумные рыбки.

— Только не на кровати, — шёпотом молил он, переводя взгляд в центр комнаты. — Только не на кровати… Только не… она!

Но это была она. С большой деревянной кровати в центре комнаты на него сейчас со злостью глядели два серых глаза. Голова девушки была вывернута в неестественном положении, так, что копна её длинных каштановых кудрей свисала вниз, словно щупальцы медузы. Мертвенно-бледные руки раскинулись на постели, словно на них были перерезаны сухожилия, отчего их владелица уже не могла ими управлять. Из тонких вен на пол всё ещё продолжала струиться кровь.

— Ты опоздал… Ты видишь, что ты опоздал?! — рычала девушка.

— Мари-Жюли, — опустив глаза, начал было он, но тут же был перебит.

— Стой… Плетись… Иди…Беги… — начала она.

— Я… — снова попытался он.

— Стой, плетись, иди, беги… Стой! Плетись! Иди! Беги!

— Послушай! — закричал он.

— Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги!

Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги!

Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги! Беги!

Жуткий визг резал его уши так сильно, что, не выдержав этой резкой боли, он упал на пол…

Холодный пот крупными каплями стекал со лба Анри, когда, открыв глаза, он обнаружил себя по-прежнему сидящим в кожаном кресле напротив бронзовых часов с осьминогом. Два часа ночи… Тяжело вздохнув, Анри медленно побрёл к себе, оглянувшись на бутылку открытого «Леро Extra», но чуть поколебавшись, решил оставить её здесь. Быстро пролетев ступеньки на пути к спальне, он чуть замедлил темп, подходя к своей комнате в конце коридора на втором этаже. Дверь снова была открыта… Осторожно, словно по льду, он выверял последние восемь шагов до открытой двери. Восемь… Семь… Шесть… Пять… Четыре… Три… Два… Один…

Лежавшие на прикроватном столике бумаги были небрежно раскиданы по полу ворвавшимся из незакрытого балкона ветром. Медленно подойдя к кровати, он быстро снял пиджак и, повесив его на стул, посмотрел вдаль сквозь открытый балкон. Он смотрел в ту сторону, где днём четко виднелась ярко-багровая крыша особняка семьи Лангле.

— Прости меня, Мари-Жюли… — прошептал он, упав на кровать, и в то же мгновение обессилено уснул.

В ту ночь ему больше ничего не снилось.

— Как насчет утреннего кофе в постель?

Анри привстал на локти, пытаясь установить источник разбудившего его шума, это оказался нависший над ним Жюль.

— Я бы предпочел, чтобы меня спросил об этом кто-нибудь посимпатичнее, — ответил он, переворачиваясь на правый бок.

— Мне позвать дворецкого? — лукаво хихикнул младший, стаскивая с брата одеяло.

— Позови мисс Францию… — зарываясь в подушку, прорычал Анри.

— А как же девушки-воины из твоего любимого девчачьего аниме? Я, кстати, слышал, что у отца были определённые опасения в тот период на твой счет.

— Что за нелепые гендерные стереотипы, это вообще-то культовая классика японской анимации, — зевнул он, отбирая у Жюля своё одеяло. — Почему так рано? Погребение же в одиннадцать?

— Пришлось перенести погребение на вечер. К часу нам нужно быть на благотворительном приёме в Монпарнасе. Так что жду тебя на завтрак через двадцать минут, — деловито отчеканил младший и, выждав несколько секунд, с улыбкой добавил: — Месье Чёлка.

Запустив в ускользающего в двери брата подушкой, Анри ещё несколько минут неподвижно смотрел в белый потолок, с удивлением понимая, что впервые за девятнадцать лет он ночует в стенах родного дома.

Приняв душ, одевшись и наспех расправившись с завтраком, Анри всё ещё в полудрёме сел в машину и, проспав почти всю дорогу, неожиданно для себя оказался в пятнадцатом округе Парижа, а если точнее — в одном из самых высоких в Европе панорамных конференц-залов знаменитой башни Монпарнас.

Подобные приёмы часто напоминали Анри рыбный косяк. Сбиваясь в кучку, тучи рыб, преодолевая собственное ничтожество, пытаются предстать перед миром чем-то большим, нежели они сами. Все эти знатные гости, мелкие поодиночке, собираясь вместе, раздувались до неимоверных размеров, с самого утра заливая литрами алкоголя остатки собственного разума… И зачем только Жюль притащил его сюда сразу после завтрака? Ему же ещё нужно успеть собрать чемодан до отъезда. Анри нервно покрутил часы. Время 13:20, до обратного рейса в Гонконг ещё десять с половиной часов, так что, в принципе, он успевает.

— Ну, великий, — прервал его мысли младший из детей Леро, беспечно потягивая апельсиновый сок. — Кто на этот раз предстаёт перед нашим взором?

— Судя по собравшимся сегодня персонам… — Анри лениво перемещал взгляд по залу, слегка задержавшись на интересной фигуре, отстранённо попивающей коктейль у самого входа. — Стая судаков.

— Судаки? — блондин с вопросом закусил нижнюю губу. — Поясни.

— Обитают только в пресных водоёмах, — начал старший, многозначительно указывая на ютившуюся в углу прессу. — Иначе бы на камеру не светились. Хищники, их выдают крупные клыковидные зубы на верхних и нижних челюстях, — продолжил он, озираясь на персональных телохранителей, дежуривших вдоль периметра зала. — Судя по видимым признакам, — он переводил взгляд с гостя на гостя, мысленно выделяя отдельные предметы их гардероба, — их рацион в основном состоит из мелкой рыбы, лягушек или раков, — поймав недоумённый взгляд своего собеседника, он тут же потрудился пояснить: — То есть их в основном питает средний класс, — надкусив оливку из бокала, он продолжил: — Напомни мне основную тему сегодняшнего приёма?

— Торжественное открытие Фонда борьбы с коррупцией в странах Восточной Европы и Центральной Азии, — с интересом протянул Жюль.

— Ну разумеется… Предпочитают галечное дно, особенно если там есть коряги, пни, камни, за которыми можно спрятаться. Используют их как укрытие, — Анри многозначительно перевёл взгляд на вывеску с логотипом упомянутого фонда. — Такое поведение помогает рыбе охотиться из засады. Окрас позволяет судаку маскироваться, так рыба подпускает на близкое расстояние жертву, а затем резким рывком захватывает добычу. Большинство из них, должно быть, банкиры или торговые представители. Итак… Зачем я здесь? У меня обратный рейс в полдвенадцатого ночи, — лениво протянул он.

— Подожди еще пару минут, братец, — с нежностью отрезал блондин. — Только постарайся не сожрать тут никого, — похлопав брата по плечу, добавил он. — Я пойду найду пару человек и вернусь с новостью, надеюсь, что с хорошей.

Анри задумчиво уставился в угол, не сводя глаз с заинтересовавшего его мужского силуэта у самого входа.

— Но что более интересно, — шёпотом продолжал он. — Хоть судак и считается стайной хищной рыбой, всё же крупные его особи предпочитают одиночество, — завершил он, расправившись с оливкой и убрав всё ещё полный стакан «Маргариты» на соседний столик, напрямую направившись к высокому незнакомцу. — Широкоплечий… — отметил он.

Широкие плечи всегда подсознательно вызывали у Анри восхищение, хотя бы потому что, во-первых, как в детстве часто любила повторять его земной идол — тётя Селена, ничто так явно не указывает на силу характера мужчины, как величественные плечи и спина, а во-вторых, оттого что всем этим он, к сожалению, не обладал. Несмотря на свои почётные тридцать три, он до сих пор был куда меньше чем собственный младший брат.

— Мы знакомы? — в недоумении выдавил почти двухметровый «судак», медленно попивающий свой «Майтай» и отчаянно пытающийся сообразить, с какой целью темноволосый незнакомец, подойдя практически вплотную, вот уже полторы минуты молча таращится на его плечо.

— О, простите, — всплывая из глубин своих мыслей, вернулся на сушу Анри. — Анри Леро, — протянув руку, добавил он. — Мой брат Жюль — один из собственников этого здания. Зал, конечно, не самый шикарный, но, как говорится… — глаза Анри предательски соскочили на невероятной красоты изящные запястья, нежно обвившие сильные руки судака.

— Джеральд, друг мой, ты не представишь меня своему собеседнику? — Анри с трудом перевёл взгляд с потрясающих девичьих кистей на тёмные, как пропасть, глаза. Вне всякого сомнения, если широкоплечий — судак, то она должна быть тиной. Определённо тиной! Если бы у падения в бесконечность было дно, то самое конечное дно, во тьме которого вы бы без зазрения совести поступились любым постулатом морали и не моргнув расстались бы с собственной жизнью, — на этом дне вы бы нашли тину. Уникальное по своей природе, это создание включает в себя десятки тысяч растений, на троне численного преимущества которых неизменно восседают водоросли. Сначала она даст вам всё, чего вы желаете, а затем всем, что вам нужно, станет только она.

— Месье Леро, позвольте представить вам моего босса — мадам Тамилу Куле, — медленно протянул судак довольно раздражённым голосом. Ему явно не доставлял удовольствия этот разговор.

— Тамилу Николь Куле, — улыбнувшись, поправила она. — Леро… — собеседница многозначительно закусила нижнюю губу. — Слышала о вашем отце, соболезную. Очень неприятная история. Авария средь бела дня, — девушка по-театральному трагично потупила взгляд. — И ещё о брате… Он был довольно хорош на посту главы дома, — манерно положив руку на его ладонь, на выдохе завершила она.

— Благодарю вас, мадам. Томас действительно был достойной заменой отца, не только в отношении урегулирования внутренних дел, — Анри сделал короткую паузу, — но и развития новых направлений, в которых, рискну предположить, спустя всего несколько лет компании бы явно не было равных, — он приподнял правую бровь, глядя прямо в бездонные глаза напротив. — Его стиль руководства я бы назвал безупречным, — заключил он весьма официальным тоном, не отводя взгляда от девушки. — Еще раз благодарю вас и рад нашему знакомству, мадам Куле. Наследница легендарной империи Куле… Наши предки вели когда-то общее дело, если не ошибаюсь? — улыбаясь, добавил он, высвобождая свою руку от нежного касания столь ласковой тины.

— Да, полагаю, вы правы, — коротко отрезала мадам Куле, делая небольшой глоток пинаколады и перекладывая коктейльный бокал в теперь уже свободную правую кисть. — Но ваш предок обскакал моего, сыграв в дружбу до гроба с кучкой фанатов вуду где-то в Южной Африке, — ехидно добавила она.

Вот это реакция… «Ну что же с вами, королева, вас обидел мой невинный вопрос?» — блаженно улыбаясь, мысленно повторял про себя Анри, не сводя глаз со своей собеседницы. Капризно сдвинутые брови, манерное одёргивание с лица слегка выбившейся прядки…

— Это всё же не вся правда, мадам Куле, — с улыбкой протянул он.

— О чём это он? — злостно выдавил разгорячённый «судак».

— Мадам Куле знает о чём, — нежно высвободив бокал из её кисти, Анри взял его в свою правую руку и неспешно отпил. — Недурно, но я пробовал и лучше, — улыбаясь, добавил он.

— Прошу прощения, мне нужна минуточка внимания, — общий гул нарушил, как всегда, безупречный Жюль. — Дорогие друзья, от лица нашей галереи я хотел бы ещё раз поблагодарить всех собравшихся на этом важном приёме, в особенности организатора этого мероприятия и… мою очаровательную невесту… мадам Тамилу Николь Куле! — зал зааплодировал, и мадам Куле, расплывшись в довольной улыбке, выхватила свой бокал у ошарашенного Анри и поднялась на сцену.

Анри всё ещё не мог поверить в происходящее… Жюль… Он… Что он делает?! Женится на их главном конкуренте? Но зачем!

Тем временем мадам Куле, прытко выхватив у Жюля микрофон, сделала объявление:

— Уважаемые друзья, я так рада видеть всех вас сегодня, ведь я очень хочу поделиться своим счастьем с самыми близкими мне тремястами человеками, — зал тут же среагировал на шутку. — Наша свадьба станет поистине историческим событием… Ведь мы не просто свяжем наши судьбы… — в зале поднялся шёпот. — Да-да, вы все правы. Ровно через тринадцать дней мы произведём слияние не только наших сердец, но и всех активов, проще говоря, между Ист-Эндской инвестиционной компанией и трастовым фондом «Октава» отныне не будет ни-че-го скрытого, — зал взорвался аплодисментами.

Анри нервно закашлял… Ничего… То есть она подразумевает… Он перевёл серьёзный взгляд на Жюля и всё понял… Траст! Тринадцать дней… Жюль встает на шахматную доску на место Томаса… Анри вытащил из кармана заботливо распечатанную им с утра транспортную квитанцию рейса Париж — Гонконг, небрежно смял её и залпом выпил «Лонг-Айленд», взятый с подноса пробегавшего мимо официанта. Тринадцать дней… У них всего тринадцать дней, чтобы выиграть эту партию. Его глаза судорожно забегали по залу, а шейный платок неожиданно начал душить.

Чуть освободив шею, Анри убрал стакан на соседний столик и, проведя рукой по уложенным волосам, закрыл глаза, глубоко вздохнув. Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь… Восемь… Распахнув глаза, он почувствовал себя иначе. Голоса вокруг стихли, сердце пришло в свой обычный ритм. «Ну вот, — радостно подумал он. — Стоило только немного успокоиться», — и тут… сердце его остановилось. Прямо перед ним, в каких-то десяти метрах, непринуждённо вела беседу и дружелюбно ему улыбалась невысокая смуглая девушка в изящном белом платье и бежевых лодочках на невысоком каблуке. Та самая смуглая девушка, которую он так часто видел в своих снах. Та самая смуглая девушка, чьё бездыханное тело он обнаружил в её спальне дома Лангле девятнадцать лет назад… Та самая… но… Живая! Мари-Жюли…

— Белые стены… Стены… Нет, сначала потолок, — Анри судорожно пытался привести голову, упорно отказывающуюся ему подчиняться, в привычное состояние. Чуть приподнявшись, он глянул на прикроватные часы. Без десяти минут девять утра… Утра?! Ни как он попал домой, ни что было после трех дня, ему совершенно не удавалось вспомнить.

— Я требую не менее десяти тысяч евро за моральный ущерб, — оскорблённо начал появившийся в дверях Жюль.

— Я устроил вечер немого кино? — невинно улыбаясь, предположил Анри.

— Ты слишком хорошего мнения о себе, — дежурным тоном ответил младший брат. — В общем, с тебя химчистка моего костюма, частичный ремонт одного из наших шарантских аламбиков и замена люстры в общем зале. Её уже не спасти. Точно.

— Значит, Леопольд вернулся… — с удивлением констатировал Анри. — Я так полагаю, что погребение опять перенесли?

— Да, у нас сорок минут на дорогу до кладбища. Какой Леопольд?

— Не бери в голову. Жюль, а ты всё так же хорош в гонках на ржавых велосипедах? — с вызовом вскидывая левую бровь, спросил старший.

— А ты всё так же не умеешь проигрывать? — ехидно протянул блондин.

— Ты обгонял меня всего пару раз, так что я бы сказал, что наши шансы сейчас примерно равны, — поднимаясь и в спешке натягивая на себя брюки и бирюзового цвета толстовку с аббревиатурой M31, отозвался он.

— Ты хотел сказать, почти каждый раз? — выкрикивал Жюль, уже спускаясь по лестнице.

Выскочив во двор, братья воодушевлённо ринулись к старому сараю, напротив пристройки с летней кухней. На их удивление, потрёпанные жизнью велосипеды всё ещё выдерживали на себе вес взрослого наездника и даже разгонялись до вполне приличных скоростей. Огорчало лишь то, что дорога у дома была очень вязкой. Начавшийся около шести утра дождь по-прежнему моросил, отчего их путь всё больше и больше походил на тот детский роковой побег в отцовской машине.

Проехав около пяти километров вдоль основной дороги, они свернули на север и, преодолев еще три километра свозь рощу, наконец приблизились к старому фамильному кладбищу. Эта земля принадлежала семье Леро ещё со времён покупки их легендарным предком-основателем Карлом-Луи Леро, поэтому вопрос о месте захоронения родственников никогда не стоял. Даже если ты настроен на кремацию, будь уверен, твой пепел развеют где-то здесь. Без вариантов.

Припарковав железных коней у ограды, парни с осторожностью пробирались к могилам сквозь небольшой сад, также принадлежавший дому Леро.

— Сколько же здесь места… — восхищённо начал Анри. — Всё никак не привыкну после Гонконга.

— Ты же не хочешь установить сюда парочку сорокафутовых контейнеров и сделать из них капсульный отель? — с улыбкой протянул Жюль.

— Ну, тебе бы, конечно, этого очень хотелось, но, к твоему сведению, я давно мечтаю открыть свой чимчильбан. Только представь, своя пятиэтажная баня в корейском стиле, из тех, что с ночёвкой, игрой в го и поеданием печёных яиц, — мечтательно ответил Анри, наглядно изображая, как он раскатывает воображаемое печёное яйцо по полу.

— Главное, чтобы не столетнее яйцо, — с ужасом вспоминая прошлую поездку в Гуанчжоу, отозвался младший.

— О, хорошо, что вспомнил! Я привез тебе семь пачек перчёных куриных лапок, — хищно улыбнувшись, вдруг сказал Анри.

— Спасибо, дорогой брат. Ведь я их просто обожаю, — прикрывая рот ладонью, прокомментировал Жюль, с трудом подавляя рвотные позывы, появившиеся при одном упоминании о «любимых лакомствах». И зачем он только согласился на тот спор с Анри!

— Доброе утро, джентльмены, — обратился к ним уже знакомый Анри святой отец, проводившей службу на поминках Томаса.

— Доброе утро, отец Николас, — в один голос поприветствовали его наследники дома Леро.

— До начала погребения осталось всего десять минут, но я не вижу здесь никого, кроме вас двоих и представителей похоронного бюро.

— Всё в порядке, отец Николас. Большая часть друзей ещё вчера успела попрощаться с погибшим, поэтому погребение мы проведём в тесном семейном кругу. — отозвался Жюль, приглашая собеседников пройти к могиле брата.

Интересная особенность этого кладбища состоит в том, что здесь вы не найдете привычных взгляду надгробий или статуй погибших. Согласно семейной традиции, умерших хоронили в деревянных гробах из Тронсёйского дуба, того самого, из которого делают бочки, в которых выдерживают коньяк. Вместо надгробия над головой погибшего высаживают саженец дерева, так что по количеству деревьев в этой зоне вы довольно точно сможете сосчитать количество захороненных здесь членов семьи Леро. План расположения могил хранился у представителей похоронного бюро, с которым семья вела дела последние две сотни лет, и у старшего наследника дома.

— Здравствуй… — прошептал Анри, остановившись у цветущего фиалкового дерева.

— Привет, мама, — нежно положив ладонь на свисавшую фиалковую ветвь, отозвался Жюль. — Отец, дядя, — тут же кивнул он в сторону гордо возвышавшихся рядом дуба и тополя.

— Я полагаю, ты остановился на клёне? — разворачиваясь в сторону могилы Томаса, уточнил Анри.

— Да, но это не всё, — потащив брата за рукав, ответил он. — Видишь эту рассаду? — указал он в направлении огибавших могилу еле заметных саженцев. — Следующей весной здесь будут ландыши. Он всегда их любил.

— Забавно… А я ведь даже не знаю, какие цветы предпочитаешь ты, — рассеянно протянул Анри, глядя на стоявший напротив гроб. Он не хотел поднимать разговор о вчерашнем приёме до вечера, но всё же не смог себя сдержать.

— Если всё пройдет хорошо, то я надеюсь, что ещё очень долго и не узнаешь.

— Если ты захотел таким образом сильно себя замотивировать, чтобы раз и навсегда разобраться со всем этим семейным полтергейстом, то не спорю, мотивация сильная, — усмехнулся Анри. — Но тринадцать дней… — тяжело выдохнул он. — Поверить не могу, что мой маленький Гуппи собирается сразиться с большей частью океана. Заметь, я ведь даже не называю, с кем конкретно, ведь я понятия не имею, о ком или о чём идет речь.

— Ну, у меня в этой игре есть весомое преимущество, — таинственно прошептал Жюль.

— Что за преимущество? — озадаченно поинтересовался Анри, сдвинув брови и повернув голову на младшего.

— Ты, — с улыбкой ответил младший, положив руку на его плечо.

— Всё ещё хуже, чем я думал, — истерично вздрагивая от смеха, произнёс Анри, тут же ловя строгий взгляд святого отца, уже приступившего к панихиде.

— Кстати, о помолвке… — шепотом продолжил Анри. — Мог бы найти конкурента посимпатичнее.

— Да ладно! Ты серьезно? — недоумевал Жюль. — Характер — не спорю, но чисто внешне?

— Просто кошмар, — издевался над братом Анри. — Не видел большей дурнушки в тот вечер.

Жюль ткнул сотрясающегося от смеха брата в живот.

Святой отец сделал жест, и, подойдя ближе, парни в последний раз положили ладони на крышку гроба, после чего сотрудники похоронного бюро принялись опускать его в могилу. «Я… Там должен был лежать я. Я, а не Томас», — крутилось в голове у Анри.

— Всё хорошо? — заметив его тяжёлый взгляд, поинтересовался Жюль.

— Да, просто… Слишком много всего для двух дней. Знаешь, ты меня чуть не убил своей вчерашней новостью о помолвке. Мне… — Анри замялся. — Мне даже всякий бред начал мерещиться, — потерев виски, всё-таки произнёс он.

— Например? — серьезно спросил Жюль.

— Ну… — Анри медленно выдохнул. — Ты помнишь Мари-Жюли? Одну из близнецов Лангле. Она была старше меня на три года.

— Да, конечно. Они ведь наши ближайшие соседи.

— Мне показалось, что я видел её на приёме… живой, — нервно потирая руки, сказал Анри.

— В смысле, живой? Анри, ты никого с ней не путаешь? Тебя удивляет, что ты видел живой живую девушку у нас на приёме? — улыбаясь, переспросил он.

Анри застыл, не в силах пошевелиться. То есть как это… живую?!

— Жюль… Мы с ней в школьные годы были довольно близки.

— Кстати, далеко не только с ней, — с укором перебил его Жюль.

— Да, но… В ту ночь, когда мы покинули дом… Ты помнишь, как мы заезжали к Лангле?

— Я помню, что мы останавливались недалеко от дома, но ничего более.

— У неё была сильная депрессия в те годы, после смерти их матери. Совсем как… Совсем как у нас. Я знаю, что было что-то ещё, что-то, чем она не могла со мной поделиться. А может быть, я не желал её слушать. Я правда не помню. В общем, в тот вечер я хотел с ней попрощаться перед отъездом и, по привычке зайдя в дом с кухни, поднялся на второй этаж и… Я… Я… — Анри начал заикаться. — Она… Я нашел её с перерезанными венами в её собственной постели, — опустившись на корточки и закрыв голову руками продолжал он. — А когда понял, что она не дышит… Я просто убежал… Убежал, как последний трус…

— Анри, послушай… Понимаю, что не должен тебя об этом спрашивать, но… Я никогда не слышал об этом ни от кого, да и отец говорил, что в тот период ты… В общем, ты уверен, что всё это было реально?

— Да… — уверенно ответил Анри, вставая. — Я обещал дяде, что брошу, и бросил курить ту гадость.

— Хм-м… — Жюль тяжело выдохнул. — Я особо не пересекался ни с кем из Лангле эти годы, но почти уверен, что близнецы в добром здравии, как и их отец. Томас виделся с ним примерно за полгода до церемонии, ну и во время… Возможно, девушка осталась жива после попытки суицида, а Лангле просто не захотели об этом распространяться.

— Да, но… Она… Я почти уверен… Там было столько крови, и её глаза и кожа, — Анри опешил. — Хотя… Ты, скорее всего, прав, это всё от нервов, — завершил Анри, убрав руки в карманы.

Подходя к гробу, братья взяли в руки по горсти земли и в последний раз, взглянув вниз, попрощались с Томасом.

Доехав до дома под проливным дождём, они кинули велосипеды у входа, спешно войдя в дом. Жюль тут же отправился в душ, и Анри уже было хотел последовать примеру брата, сделал пару шагов по лестнице в направлении своей комнаты, но его планы прервал оглушительный звонок.

— Тыр-р-р-р… Тыр-р-р… — старинный городской телефон грозно рычал на своих владельцев сквозь всю гостиную.

Анри нехотя поднял трубку.

— Дом семьи Леро, чем я могу быть полезен? — ответил он.

— Месье Леро, добрый день! Это ваш дворецкий Франсуа де Галлон.

— Добрый день, месье де Галлон, — удивлено произнёс Анри. — Простите, я вас не узнал. У вас же сегодня выходной. Что-то случилось? — предположил он.

— Нет, месье, всё отлично. Я звоню, чтобы справиться о вашем самочувствии. Вам было не очень хорошо вчера, — ответил дворецкий с нескрываемой неловкостью в голосе.

Анри перевёл взгляд на мраморный столик и увидел толстый окурок в пепельнице.

— Месье де Галлон, — перебил его Анри. — А вы курите?

— Нет, сэр. Как и никто из персонала дома.

— Похвально… Жюль тоже не курит, а я бросил неделю назад, — озадаченно протянул он. — Прошу у вас прощения за мой неподобающий вид и спасибо вам большое за помощь, я полагаю, вам с Жюлем было не сладко тащить меня на второй этаж и переодевать как трехлетнего ребенка.

— О, месье, не стоит. Ваша спутница обо всём позаботилась.

— Спутница? — Анри не верил своим ушам. Почему же он совсем ничего не помнит?

— Да, очень учтивая, красивая и, судя по всему, очень сильная барышня. Она помогла вам подняться в спальню, уложила в постель и почти сразу покинула дом, за два часа до приезда вашего брата.

Мысли в безумной пляске метались в голове Анри, не давая ему возможности выстроить всю эту кашу в связный логический ряд. В голове были лишь какие-то образы и вспышки. Что-то понемногу нащупывается… Чьи-то руки, улыбка, синяя машина, потом дом, его собственные ноги, пол и губы… Губы?! Кажется, это был едва уловимый поцелуй в макушку. Анри начинал припоминать, как она… Она, кто она?! Давай, Анри, постарайся вспомнить. Он закрыл глаза и мысленно заполнил комнату водой, стараясь погрузиться в то самое сонное состояние. Женские руки накрывают его одеялом, губы целуют в макушку и тихо шепчут:

— Спи крепко… Спи… Поганый эмо-бой.

От последних слов, всплывших в памяти, Анри словно бьет током.

— Всё в порядке, месье? — спросил его всё еще остававшийся на линии собеседник.

— Надеюсь, месье де Галлон. Очень надеюсь… — тихо прошептал Анри, поглядывая на одиноко лежавший окурок и переводя взгляд на большие часы с бронзовым спрутом.