В рядах королевской династии

Ридс Мила, 2023

Простая девчонка – это не просто статус. В нем – гарантия свободы и права выбора. Не очень большого, но гарантированного. И когда я, Ася из провинции оказалась на месте заносчивой мифической эльфийки, мало никому не показалось. Вот что бывает, когда попаданцы похожи на представителей королевской крови из параллельных миров. И начинаются очень странные дела…

Глава 5

Моя челюсть отвисла от удивления. Наверное, надо было испугаться. Хотя бы — в ответ на панику Гильберта. Но в этом волшебном королевстве мне уже повстречалось столько чудес. Ну, Смерть. Ну, череп, коса и балахон. Но я же — современная девушка. Я читала Терри Праттчета и даже пыталась слушать металл. Потому, когда она агрессивно рявкнула и занесла надо мной косу, я от неожиданности вскрикнула, села на заднюю точку и загородилась руками.

— Смерть все искупит! — вкрадчивым голосом заявил череп. Жуткое, скажу вам, зрелище. Тут Смерть замешкалась и аккуратно растолкала мои руки косой.

— Ты не Руаза. — разочарованно сделала вывод она и обернулась к Гильберту. — Ты предупредить не мог?

— Я предупреждал — белыми губами оправдывался Гильберт.

Смерть положила косу на плечо.

— Сколько лет мы с тобой знакомы, Гильберт Персиваль Ивес де Лефевр? И каждый раз ты дрожишь передо мной, как заяц перед фотокамерой туриста!

Гильберт медленно кивнул. Лицо его будто немного ожило, но выражение еще было далеко от привычного. Почему ж мне нифика не страшно? Да я вообще, похоже, редко боюсь. Только когда уже в морду дают…

Смерть снова обернулась ко мне и повторила:

— Ты не Руаза… Что же мне с тобой делать?

Я виновато пожала плечами и на автомате повторила:

— Выпить?

— Чего? — переспросила гостья.

— Выпить. Сомной. Утолить женскую, так сказать, тоску.

Смерть махнула рукой.

— А давай. Гильберт, тащи бухло.

Я прибалдела от такой осведомленности местных высоких сил. Ведь Смерть — высокая сила? Впрочем, речь не о том. Надо разрядить обстановку и выяснить, почему эта гостья из незваных не может мирно отвалить — ведь я, к счастью, не Руаза.

Через полчаса мы сидели перед камином, а еще бледный Гильберт с длинным смешным именем разливал нам по маленькой.

— Так ты понимммаешь… — Смерть быстро опьянела. Впрочем — я тоже, хоть вино было легкое. — Эта красотка ведь того…. — она издала звук, какой издавали персонажи «Операции Ы», когда решили, что им велят убить бабушку. — И я должна ее забрать. Эльфы — они… геморрой блин на запущщшшшной стадии… Их низя так морально разлагать. Она ведь… заблушд…дшая.. ее дитя… Я должна ее забрать, чтобы искупить ее грех — вместдто нее. Пнимашь?

Я кивнула. Что-то стучало в голову, не совсем о Руазе. Что-то такое надо было спросить у Смерти, ноя никак не могла сосредоточиться.

— Што ты дрожишь? — обиделась Смерть на Гильберта. — Подый нормальнохо вина… это… гхрадусов 40.

— Пджди. — я взяла костлявую за плечо. — Эт… А я?

— Ты? — я кивнула, при чем с размахом, сначала завернув голову назад, а потом с размаху вперед. — Ты за нее.

— Но ты меня не заберешшшш?..

— Не. Я эт… дам… дам… тебе ченс. — Смерть подняла на меня глазницы. — Ар ю спи-ик ингишь?

— Ик. — согласилась я. — Че ты мне дашь — то?

— А… шанс. Эх, жизнь моя жестянка. — в это время Гильберт с отрешенным видом налил нам что-то покрепче — боюсь предположить, что именно. Но его еще каменное лицо говорило о том, что он не будет спорить с костлявой. Смерть залпом выпила горячительное и заявила: — Давай споем?

Я кивнула и подумала, что как пожилая дама Смерть любит что-нибудь застольное. Мы спели «Колокольчики мои», «Валенки», но потом язык начал заплетаться. Я попыталась спеть что-нибудь из современного. Смерть меня устыдила, заявив, что это полная шняга, и попыталась исполнить «Я свободен», переделывая довольно ловко мужской род в женский. Она даже попыталась исполнить голосом гитарное соло из известной баллады — это вышло у ней так лихо, что я зааплодировала и пообещала больше не слушать всякое то, что «не того этого». Потом я все-таки спросила:

— Так ик что?

— А… то…а што я сказала?

— Смерть искупает фсеоооооооо. — попыталась я передать ее в лицах.

— А. Так слуший, да? Эта… эльфийка… Я должна забрать ее. И тебя могла бы забрать. Ведь ты за нее? — я опять тупо кивнула. — Та-ахк воть. Но мне нужна она. Ты здесь пробудь, а там поадртал откроется, и я зап…перу свое. Веришшь?

Я больше не кивала. От выпитого перед глазами все плыло.

— Че-нипбудь спросить хошишь? — догадалась Смерть. Легко сказать. А как я теперь соображу — что я там хотела спросить?

— А Смерть Плскхого Мира прправда такхой? — проикала я. Смерть кивнула — на мой манер, с «разбегом».

— Таккк…ой. Тока писака ваш… он тохго… больно его пожалел. Ваши воощше наших жалэють. Ну што за работа? Ход…ди, забирай… А они… Хоть бы спасбо хто сказал. Лежат, страдают от бол лезней, от старости, б… бббл…

— Не выражайсе. — попросила я.

— Блезней… А, это я уж ховорила. Я п-прихожу — а они меня не ждали. Воттт… ты — меня звала?

Я подумала и кивнула. Ну, было, пожалуй. Особенно когда башка так блин раскалывается, и вставать надо, а неохота. Но Смерть не обратила внимания на мой кивок.

— Прихжу — а они — изыыди. Абыдно, да? И нихому мня не жалко. Я вв… ведь подневоль…ное… Забрал-дставил… Вот тебе мну жалко?

Я кивнула, икнула и затянула «Таганку», но не справилась. С предложения собутыльника, мы спели «Что так сердце растревожило», но и эту песню я с трудом осилила.

— Эх, Ася, труд у меня… этось… Гильберт, как его? А, тьфу на тебя. В опшшшем, мать. Неблаходарный он у меня. Трутт. — Смерть с размаху положила мне руку на плечо. — Вот ты мну боисси?

— Не. — не подумав, пискнула я.

— О. А он боитси. За шчт…то?

Я пожала плечами. Мы обе укоризненно посмотрели на Гильберта.

— Вощше — то, этот Гильберт…Гильбертушка — он хрошший. Дружбан мой. Был. Покка не ссстрарилсе. А теперь… боится… хад… — Смерть всхлипнула. Мы спели в знак протеста «Вечерний звон» — хорошо пошел этот старинный медляк.

— Вспомнила! — гаркнула я так резко, что все вздрогнули, а я даже малость протрезвела.

— Слушай…те.

— Давай, мать, на ты. — своим таинственным голосом предложила Смерть.

— Ты. — быстро согласилась я. — Этого того. Ты… Как тя… Смерть. Ты все знаешь… как это… согласно длжссстным инструхцьям?

Смерть задумалась, потом осторожно кивнула, с любопытством ожидая, что я спрошу.

— Как упить демона? — промямлила я.

Я услышала, как за спиной выдохнул невидимый Гильберт.

— Демонна… — протянула Смерть. И тут, обращаясь к Гильберту, рявкнула: — Слышь, подай дичь!

Я не видела своего учителя, но слышала, как что-то зашевелилось. Дичью оказалась рыба с завтрака.

— Слышь. — продолжала Смерть. Потом она обратилась к Гилберту и указала на сиденье косой: — Гильбертушка, прилипни задом к стулю… — когда маг послушно сел, она продолжила. — Энаиска — то, он это… того… В глубине трудный ребенок… этой… че там у них. Ты его лови на жвца. Пняла?

Я не поняла. Смерть объяснила:

— У тебя диадема есть. — слово «диадема» вышло у ней длинно, с почтением, как песня. Тут Смерть снова отвлеклась. — Не хватает… это… развлечений…

— Чегось? — не поняла я.

— Это… Ну, мальчиков что ли.

Смерть медленно подняла голову на Гильберта. Маг — архивариус не пошевелился, только начал покрываться бардовой краской.

— Гильбертушка. Развлек бы, штой, девочек?

Я поняла, что сейчас она будет провоцировать мага на стриптиз. Мне было дико любопытно на это посмотреть. Но сейчас мне было его жаль.

— Низя. — мявкнула я. — Мое.

— Чеось? — медленно переспросила Смерть.

Я собрала руку в пьяный кулак и тыкнула ей в то место, где у черепа нос.

— Во. — пояснила я.

Смерть напряглась. Но сообразительный Гильберт разлил — на этот раз и себе тоже. Мы выпили. Смерти пришлось присоединиться. Она задумалась:

— Энаиска — он, понимашь, демон. — ее пустые глаза еще были обращены на Гильберта. — Кароче. Ему нужен проход. Проход пока ш не откроеится — пока Инжен не зарядит ресурс. А — это… Ну можно хоть топлесс? — снова отвлеклась она. Гильберт опять побледнел — на этот раз от возмущения.

Я пошатнулась и на ее манер — с размаху — положила руку ей на костлявое плечо:

— Ты мене уважаишь?

Смерть на всякий случай кивнула.

— Давай… эт…Докажем ему, шчто женская дружжжба есть. — предложила я.

— А давай. У меня знаешь — и не таких. У меня знаешь какие есссть? Сиди туть с этим… пнем. В общем, Энаис ему не хватаит миров. Грустнтно у нго там… И пусссст…то… Аж есл он здесь не отвоюет — пойдет знаишь куда? Х тебе. — и, словно не видя мою реакцию, продолжила: — Ему заговорить зубы — эт… легко, вощем. В обббпщем… Замани его… И мне пришли.

— Как? — едва ворочая языком, спросила я.

— Демоны… Они… их тахк просто не того этого. Найди лабораторыю… шшш…колы. Гильбертик-ик…Ик… покажет. Там есть зелье. От этих…. Красавчиков.

— Демонов. — подсказала я.

— Угуг. И когда он придет за диадемой — его надо того… зеленкой…

— Зельем. — поправила я.

Смерть энергично кивнула.

— Ну, на посошок.

Мы еще раз чокнулись. Потом еще раз спели — чисто для разрядки, «От улыбки станет всем светлей» — жуткая вещь, особенно учитывая, что у ней с лица улыбка не сходит.

— Сл…слушай… Ну тебе б уши — а так вылитая Руаза. Ну, будешь у нас — заходи. — прошелестела гостья.

— Нет уж. Лушше ты х нам. — промямлила я и подумала: «Хорошая тетка. Зачем же я так напилась?». Смерть попрощалась, а на мое предложение — не надо ли ее проводить — фыркнула и растаяла прямо на месте.

Я повернулась к Гильберту. Он сидел у открытого окна — красивый, с бледной кожей и пышным румянцем. Глаза его начали приобретать прежний блеск.

— Ты такой смелый — едва ворочая языком, я начала напирать на него. Все эти разговоры про топлесс и мальчиков как-то странно на меня подействовали. — Ты… ик… такой… Я попыталась обнять его, но вместо этого заснула — прямо у него на руках.

Проснулась я в мягкой постели, переодетая в рубашку. Конечно, голова гудела немилосердно, и запах стоял — о ужас. Я, пошатываясь, пошла искать своего хозяина, тщетно пытаясь вспомнить, как его зовут. В голове царила каша. Кажется, вчера было нечто… такое… мрачное и классное… с косой. И Смерть Плоского мира и правда классный.

Я вышла на лестницу и тут увидела его — незнакомца. Он стоял ко мне спиной. У него были светлые вьющиеся волосы чуть ниже плеч. Казался он со спины худощавым, не очень опрятным. Он был в дорожном плаще — больше мне разглядеть не удалось. Я только увидела, что он оставляет грязные следы на полу. Я решила, что это бродяга. Он странно оборачивался, словно искал — чего бы спереть? Я успела разглядеть, что у него нет усов или бороды, хотя он в возрасте. Я не раздумывая взяла что-то со стола. Это оказалась сковородка из-под какой-то закуски. Чего вчера делали — хоть пытайте, не вспомню… Я стояла на лестнице, а этот бродил внизу. Мне удалось быстро и тихо спуститься. Правда, под конец он услышал, что кто-то крадется, и обернулся, выхватив оружие. Это оказался меч — только странный какой-то, будто необработанный. Он даже попытался на меня замахнутся, но я ловко отразила удар сковородкой, а на втором размахе стукнула его по голове. Он пошатнулся, но меч не уронил. Тогда я огрела его сковородкой второй раз. Его глаза сошлись на переносице, и он упал.

— Что происходит? — раздался вдали голос Гильберта. — Ася! Анжелесса! Зачем ты его так?

— Гильбертушка! — вспомнила я. — Гильберт Атос Портос де ля Фер! Он меня бил! Я ранена!

— Да? Где? — насмешливо поинтересовался Гильберт.

Я призадумалась. Вообще-то, вроде он меня не задел. Я показала магу сломанный ноготь и сказала:

— Вот.

— Ася. Это заусенец. Отгрызи его. — строго посоветовал маг. — И меня зовут Гильберт! Ясно тебе? А это что?

Он увернулся от сковородки, которой я опрометчиво размахивала.

— Холодное оружие. — пискнула я. А кто он?

Гильберт вздохнул и склонился над телом.

— Это — его королевское величество, Винсент первый.

— Ка…как — королевское величество? — ахнула я. Тут сковородка, которую я занесла над головой, выскользнула, а в следующую минуту огрела меня по родной голове. Я пошатнулась и прилегла рядом с его величеством, на пушистый мягкий коврик.

Я проснулась от знакомого запаха — Гильберт обмахивал меня вчерашней тряпочкой. Что ж это за мир такой, уже средства по приводу в сознание узнаю. Я встала.

— Ну-ка, иди себя в форму приводи. — огрызнулся Гильберт.

— Но я так не могу. — еле ворочая языком, проблеяла я, пока Гильберт откручивал крышечку у какой-то небольшой фляги. — Мну надо… это… принять ванну, выпить чашечку кофа….

— Будет те и ванна, и кофе. И какава с чаем. — бормотал Гильберт. На-ка, глотни.

Я покорно глотнула. О, что это было? Перед моими глазами простерлись бескрайние луга с чистейшим воздухом. Вокруг летали незнакомые мне бабочки. Небо было синее-синее. А вдали виднелись прекрасные горные пейзажи.

Когда я очнулась — голова была чистая, как кристалл. На лице устаканилась блаженная улыбка.

— Иди, переоденься, причешись. — наставлял Гильберт, ставя меня на ноги.

— А где царь? — поинтересовалась я.

Наступила тишина.

— Пить меньше надо. — укорил меня Гильберт. Я оглянулась. Король Винсент первый лежал у него на коврике и что-то бормотал в бреду. Зря я его так — сковородкой, по голове… Я заторопилась и ушла приводить себя в форму. Это что ж такое делается? Вчера — Смерть, сегодня — король. И это только те гости, которых я видела. Не буду больше смотреть, кто к нему приходит.

Я нашла в своем гардеробе платье, но оно мне показалось неудобным. Шелковое, наверное — в таком не стыдно перед королем показаться, и наверное в таком ходят Хранительницы. Я вспомнила, как была одета Гемтиоза и вздохнула. Нет, ее секрет был не в одежде. Елки-моталки, чего же одеть? Я достала свои джинсы. Ничего — почти чистые. Видимо, у Гильберта где-то здесь была стиральная машинка. Я напялила их. Кроссовки были бы отличным вариантом для местной погоды. Но здесь в лесах высокая трава, а там змеи, наверное. Я напрягла мозг и выбрала высокие сапоги на устойчивом каблуке. Ничего, натянула их поверх своих джинсов — нормально. Сразу не придраться. Моя рубашка в стиле этно из секонд-хенда заставила меня задуматься. Вообще-то, холодновато в ней. Я ее одела, а потом посмотрела на свой плащ. Вообще-то, пояс бы какой-нибудь надо. Хотя бы ножны для клинка. Пояс был — абсолютно нелепый, на мой взгляд. Из коричневой кожи, но он был расшит золотистыми узорами, весь был в шнуровках. Да такой носят некоторые певицы — просто так, без всего. Но я его надела, с трудом завязав и закрепив его на себе. Ничего, нормальный такой пояс. Вон сколько всяких отделений — для клинка, для фляги, для бумаг. А это что? Для мобильника? Я вспомнила, что у меня был с собой мобильник. Я за ним ходила ночью в музей. А там оказалась ловушка. Я отмахнулась от унылых мыслей. Так. Плащ. Плащ агуане был неплох. Это был не дурацкий балахон с завязкой и капюшоном — это было подобие длинного пальто. Рукава были не классические, а до локтя, а дальше свисали воланы. Нормальные такие воланы — не мешаются, не развеваются, как у какого-нибудь де Брильи. А завязки были еще на поясе. Напомню, что он был утеплен. Я отложила его на видное место. В архиве нет никакого сквозняка. Я накинула на голову с диадемой капюшон супер-кофты и пошла на высокий прием.

Я обнаружила, что Гильберт не торопится приводить его величество в норму. При моем появлении он добросовестно взялся за тряпочку. Король застонал. Я стояла не у него перед глазами. Потому он залопотал, жалуясь Гильберту:

— Гильберт! Это ты, старая задница?

— Нет. Молодая передница. — огрызнулся Гильберт и подал бедолаге стакан воды.

— Тут была… это… ведьма. — простонал король. — Страшно, аж жуть.

Я насупилась и поняла, как вдохновился в свое время знаменитый бард.

— Лохматая. — продолжал жаловаться король Гильберту, с трудом сдерживающему смех. — Злая. Безоружного чем-то огрела.

— Ты не расклеивайся, ваше величество — шипящим голосом посоветовал архивариус, гладя короля по голове как ребенка после посещения зубного врача.

— Чего ты ржешь?! — совсем не по-королевски обиделся Винсент.

Гильберт фыркнул и помог королю сесть. А я разочаровалась. Ничего себе — «безоружный». Да у него меч был! Правда, странный какой-то, необработанный, без лезвия. Но все равно — врет, зараза высокородная. Я уже огляделась в поисках сковородки, но ее поблизости не было.

— И какая ж она была из себя? — подтрунивал Гильберт, помогая царской особе вставать.

–Ох, ужас. В саване, бледная, глаза злые. — тут король обернулся, увидел меня и сел обратно на пол, кажется, собираясь отползать. — Елки! Вот она!

Вообще-то, он сказал другое слово вместо елок. Но я не буду его здесь печатать. Сохраню на память себе как образец иноземного мата.

— Спокойно, спокойно. — Гильберт пытался догнать отползающего короля. — Да встань ты, ваше величество!

— Она… она — серые глаза короля сначала были на лбу. Но постепенно они сползли на место. Наконец он обратился к Гильберту: — Слушай, Гильберт, ты не знаешь, зачем Руаза стала носить лифчик?

От такой душевной простоты я прибалдела. Гильберт нетерпеливо взял меня за руку и потряс ее:

— Слушай, Анжелесса, объясни по-быстрому, зачем Руаза стала носить лифчик. Время, Ася, время.

Его величество подняло на меня бездонные пронзительные глаза и удивленно спросил:

— Анжелесса?

Его величество поняло, что что-то восприняло не совсем так, как надо бы. Он пересел на кресло и жестом пригласил меня сесть напротив. Я фыркнула и, сделав дебильное выражение лица из серии «ты кому это сказал?» — села напротив. Я постепенно перестала удивляться — зачем Смерть приходила за Руазой. Она убила прошлую хранительницу — Гемтиозу, отличную женщину. И вообще она производит странное впечатление. Хотя, когда я впервые с ней встретилась — она была вполне адекватной, и даже уступила мне диадему… Я вернулась в действительность и подняла глаза на его величество. Он оказался нормальным дядькой. Он казался старше Гильберта, но, конечно, это был визуальный обман. Гильберт по-быстрому представил меня как настоящую Хранительницу портала. После взаимных извинений мы перешли к ни к чему не обязывающей беседе.

— А почему здесь у людей имена не такие, как у… эээ…

— Реликтовых рас — тихо подсказал Гильберт.

— Ну, вообще-то, у нас это не курируется… Имена у вас схожи с нашими — насколько я понял из знакомства с вашими путешественниками. Вообще это так здорово, что пространство между нашими мирами преодолимо. — заявил его величество и с размаху положил руку мне на колено. От такой простоты мои зубы клацнули. Винсент подумал что-то — ведомое только ему — и убрал руку на место. А я так и осталась сидеть, сдвинув брови и устремив вопросительный взгляд в никуда.

Потом разговор несколько притух. У меня было море вопросов, но что мог на них мне ответить его величество? Он прознал, что уже несколько дней у него новая Хранительница, но ее ему не торопятся представлять. Поскольку сейчас в государстве война — он первым делом направился к Энаису. Неожиданный визит сделал свое дело — стычки не было. Агрессивно настроенный король потребовал, чтобы Энаис отпустил Хранительницу. На это демон ответил, что он еще не сошел с ума, и что Хранительница сбежала, и его агент видел ее в лесу, возле архива.

— Ну тут я так и подумал, что у тебя новая подружка. — Винсент опять с размаху положил руку на колено, на этот раз Гильберту. Мне стало стыдно. Я подумала, что он наверное ничего такого не имел в виду, когда лапал мне колено.

— Руки убрал. — тихо, не глядя на короля, предупредил Гильберт. Король послушался. Мы рассказали ему, как я здесь появилась, как мы вызывали прекрасную Гемтиозу, и как к нам пришла в гости ужасная, но простая в общении Смерть.

Король почесал виски.

— Значит, так. — заявил он. — Я дам тебе воина, который будет тебя охранять. Идти до школы далеко. Но если пойдешь со мной — доберемся быстро.

— Ты чего, без сопровождающих? — ошалело уточнил Гильберт.

— С сопровождающим. Одним. — сообщил Винсент, подошел к окну и свистнул. Тут окно словно накрыла какая-то тень. Я пригнула шею, не зная, чего ждать. Король отошел, освободив проход. И в проеме появилось странное созданье. У ней было тело кошки, змеиный хвост с заострением, как у дракона, а головы было две — на длинных шеях, с зубами. Это было странное создание с крыльями, как у летучей мыши.

— Вампир. — пискнула я и сползла по спинке в сиденье.

— Увы, дитя. — усмехнулся Винсент. — Вампиры в нашем мире не спят вниз головой, и у них нет крыльев, и они отражаются в зеркале. Хотя у этих существ есть небывалые способности. Пока что они живут на Серых островах, но мы ведем переговоры. А это — химера. — тут король повернулся к головам и начал их тискать, как будто это был какой-нибудь котенок, ну, страшненький маленько. — Солнышко мое, моя радость, подарок горгулий.

— Кого? — ахнул Гильберт.

— Да, горгульи теперь наши. — похвалился Винсент. — Они будут строить ночной город. Только мы еще не знаем, где. А пока они живут в лесах островов Тираньоны.

— Слушай, Ваше величество, ты мне нечистью все леса засорил. — взбеленился Гильберт.

— Спокойствие. — взмолился Винсент. — Я всего-то пятый король нашего государства, если считать и тех, которые правили несколько лет.

Гильберт примолк. Это действительно было молодое государство. И меня тянуло задать вопрос — откуда взялось все это? Тот же Гильберт, которому несколько сот лет. И кажется, мне попадался кто-то из людей с неподходящим именем.

— А как же Инжей? — тихо спросила я.

Наступило молчание. Оно показалось мне неловким.

— Инжен, может? Никто не знает точно, откуда он взялся. — ответил Винсент. — Говорят, у него смешанная кровь. И говорят, что он владеет магией. Прежде, чем его переманил Энаис — он был моим.

— Энаис его не переманивал. Говорят, Инжен чувствует, кто будет победителем, и всегда уходит на сторону будущего победителя. — подковырнул его Гильберт.

— Но он вроде похож на человека. — поделилась впечатлениями я.

— Он по параметрам почти человек. Что-то ведет его. А что — никто точно не знает. Говорят, у него есть брат, и он тоже на стороне темных сил. — ответил Винсент. — Его никто не любит, потому что у него нет своего мнения. Он просто ищет себе место потеплее.

— Мерзавец. — сообщил Гильберт и залпом выпил фужер вина.

— Перестань. — остановил его Винсент. Гильберт передернулся. И я вспомнила, что кажется Гемтиоза предупреждала, что Инжен работал в школе, где хорошо знают Гильберта и куда мне предстоит идти — по рекомендации Смерти — за зельем от демонов. Значит, вероятно, Гильберт знал слугу демона, но не хочет мне ничего рассказывать. Ну и ладно. Вот умру — тогда ему будет стыдно.

— Значит так. — решил Гильберт, когда мы распили еще по фужеру вина. — Завтра вам надо отправляться за зельем. Ваше величество, сколько туда добираться на твоей химере?

— Несколько дней. — неопределенно ответило его величество.

— Замечательно. Я напишу рекомендации, дам заключительные наставления, и нам придется распрощаться.

Я притихла. Его слова не были для меня новостью. Но отчего-то мне стало невероятно страшно. Да, меня била дрожь, и я не хотела никуда уходить — даже в сопровождении королевской особы.

Мужчины тем временем воззрились на меня и смотрели на меня с сочувствием.

— Она боится. — констатировал Гильберт.

— Ты ее утешишь немного позже. А сейчас лучше нам разлей на троих. — предложил простой в доску Винсент.

Я застонала. Голова еще болела после вчерашнего. Точнее, конечно, похмелье проходило, но если я и сегодня напьюсь — завтра король будет сам везти меня в школу и сам вообще заливать это чертово зелье в демона.

— Плохо, да? — сочувственно похлопал меня по плечу Гильберт, как персонажа Шурика в «Кавказской пленнице» в эпизоде про тост на троих. — Чего так шутишь, а? — агрессивно обратился он к Винсенту.

Король успел стушеваться, но ненадолго. В ответ он заныл:

— Да, вам хорошо, вы сейчас прощаться пойдете. А я один, никто меня не любит. Утолю и без вас тоску.

Пока эти два средневековых увальня пытались развеселить унылую дрожащую меня — я протрезвела окончательно и углубилась в пустоту. Это была такая хорошая пустота, когда мыслей нет вообще. Люблю я вот так отдыхать.

Очнулась я, когда Гильберт засунул меня в пенящуюся ванну.

— Тебе надо отдыхать. — бормотал он. — Знаешь, если не умеешь снимать стресс — нечего его одевать.

В ванной я согрелась. Когда я вылезла — мужчины обнаружились в библиотеке. Перед ними лежал ворох книг. При моем появлении они загалдели одновременно. Потом одновременно замолчали.

— Цыц, старая задница. Я король, значит, я главный. — качал права Винсент.

— Сам цыц. А то превращу в квакушку. — предупредил Гильберт.

Винсент надулся и великодушно дал архивариусу слово.

— Мы тут решаем, как ты дашь демону зелье. — заявил Гильберт.

— Ну, и как? — стараясь казаться равнодушной, спросила я.

— Мы не знаем. — хором ответили мужчины.

— Но мы знаем, у кого спросить. — добавил Гильберт.

Я со стоном села в кресло. Гильберт заволновался и послал короля греть всем кофе. Винсент попытался разгорячиться, но у него ничего не вышло, и он махнув рукой решил не вливаться в конфликт. В общем, пока его величество разбиралось с кофе, Гильберт сказал:

— С такими вещами разбираются ведьмы. Они обитают на островах Тэлерумо. Еще можно спросить у эльфов. Но они вредные и не хотят врезаться в конфликт. — тут Гильберт замолчал, поискал взглядом Винсента, но тот ходил за сервизом. — Если только не поискать тех, которые бежали, не захотели ни обороняться, ни быть на стороне демона. С ними еще можно договориться… — тут из коридора послышались шаги, и Гильберт заорал: — Но ты все же попробуй. Нам придется всех подбивать на оборону против демона, а это война. Нужно торопиться, так как эта нечистая зараза тоже ведет переговоры. Но сначала ты идешь в школу за зельем. Король у нас занятой. Проводит тебя туда, потом придется самой.

Я снова погрустнела. Но в это время на столе оказался ароматный кофе в компании жирных вредных пирожных. Мы немедленно набили рты — каждый свой — и на время установилась тишина.

Потом меня пытались обучить владению других видов оружия. Оказалось, я неплохо обращаюсь с плетью и с арканом, только делаю это крайне медленно.

— Ей нужна магия. — вздохнул Гильберт.

— Ей нужна кровь эльфов. — подтвердил король.

Мы уставились на него с упреком.

— А что? — искренне удивился он. — поймаем этого Сальнеса, он все равно вредный.

— Зачем кровь-то? Для этого достаточно магии.

— Угу. — закивал головой король. — Ты когда-нибудь пробовал с ними договориться? Это в Средиземье они были адекватные — относительно. А у нас они дикие и социально неактивные.

— Плохо. — упрекнул его Гильберт. Король стыдливо покраснел. — В общем, так. Не договоришься с ними — пойдешь к ведьмам. Не помогут ведьмы — обратишься к своим подружкам, агуане. Или позовем Гемтиозу. Она их быстро всех построит. Но лучше бы договориться поскорее. Время — оно…

— Денег стоит. — согласно вздохнул Винсент.

Мы грустно замолкли. Конечно, деньги тут ни при чем. Просто у них война на носу. А может — и у меня?

— В общем, дети мои. Завтра утром выезжаем. Вы тут… — Винсент выразительно, прищурив пронзительный взгляд, осмотрел нас. — Прощайтесь. — на этом он ушел, позвав через окно химеру. Об этом волшебном создании стоило бы написать отдельную главу. Но в тот момент мне было не до нее. До меня неожиданно дошло, что мы действительно прощаемся. Гильберт остается смотреть за архивом с беспрестанными посетителями. Да, это была случайная недолговременная связь, но мне будет так не хватать этого огненного архивариуса, а может, мы больше и не увидимся? Я ведь не знаю, что ждет дальше меня — новую владелицу диадемы. Я бросилась Гильберту на плечи.

— Ну, не плачь. — утешал он меня. — Я тоже буду по тебе скучать. Ты такая неспокойная, излишне идеализированная, и уничтожающая сама себя изнутри, как и положено вашему странному поколению… — он продолжал гладить меня по голове, хотя я пока крепилась и не плакала. Что-то осталось в моем сознании после знакомства с ним — какое-то неистребимое желание верить в лучшее и добиваться этого лучшего, даже если все ветры против тебя, а у тебя под окнами распоряжается черный единорог.

Я проснулась поздно ночью. В разметанном постельном комплекте Гильберта не нашлось. Я села, огляделась. Дико хотелось пить, но ничего похожего я не нашла. Я нехотя, ворча, слезла с кровати и ушла искать водоем — или, на худой конец, чайник.

Чайник сиротливо стоял прямо в коридоре. Видимо, Винсент чем-то отвлекся, когда его относил, и бросил посудину прямо здесь. Идя, я пригладила волосы и попыталась сделать лицо попроще — а то еще опять начнет кто-нибудь обзываться. И тут я увидела Гильберта. Чайник стоял у ног статуи — на повороте. А поворот вел к лестнице, спускающейся на первые этажи. За поворотом коридор продлевался — куда он там вел, я понятия не имею. Там стоял он. Он смотрел на лоджию — скорее, даже висячий сад. Архивариус стоял ко мне спиной, кутаясь в дурацкий плед в клеточку. Его волнистые волосы слегка развевались на ветру. А в проеме вниз головой висела фигура — женская. Это было странное зрелище. Женщина была пухленькая. У ней была страшно бледная кожа — а волосы были темные, длинные. Они развевались по воздуху, но будто не от ветра, а потому что так красивее. У ней были странные губы — не просто пухлые или капризные. Они словно были наполнены воздухом. И они казались невероятно красными. На незнакомке было полупрозрачное платье — черное, с длинным, волнительным подолом и нехилым вырезом. Она висела вниз головой, и они словно мирно беседовали. Ее лицо казалось насмешливым. Еще я успела рассмотреть пышную грудь со странной кожей и невероятно сексуальные сапоги на веревочках, в каких-то невообразимых шнуровках. Ногти издали впечатляли черным цветом. Увидев меня, красотка пышно улыбнулась. Именно пышно — такими казались ее губы. Гильберт соизволил обернуться.

— А, детка. Иди сюда. Познакомься, это Изабелла.

Я подошла. Мы церемонно кивнули друг другу. Ее выражение лица продолжало оставаться насмешливым. Красотка с бледной кожей оказалась вампиршей.

— Представляешь, этот мерзавец ведет с ними переговоры. — поделился Гильберт.

— Инжей? — неправильно поняла я.

— Инжен. — автоматически поправил Гильберт. — Но речь не о нем. А о его самонадеянном хозяине.

— А… — я пыталась спешно сориентироваться. — А разве они не… того… Не вместе?

Гильберт моргнул, стараясь не кидать на меня полный упрека взгляд.

— Мне пора. — ответила Изабелла чистым сопрано. Я дружелюбно помахала ей рукой, Гильберт получил поцелуй в лоб из позы вниз головой. И тут случилась еще одна вещь, которая долгое время казалась мне фантастической. Изабелла раскинула руки, оттолкнулась одной ногой — едва заметно… и повисла в воздухе горизонтально полу. А потом ее ноги уперлись в фонтанчик на лоджии, оттолкнулись, и она в мгновение ока исчезла. Я поморгала, но сомнений не было — прекрасная вампирша упорхнула безо всяких крыльев. Честное слово, если бы ее увидели наши долбанутые подростки, лишенные всякой предвзятости по отношению ко злу — они бы не усомнились, что быть вампиром это невесть какая радость. Я и сама так подумала, когда увидела нездоровый блеск в глазах Гильберта, посвященный упорхнувшей вампирше. И это — только что после такой обильной личной жизни.

— Э! Когда полетаешь — вернись и расскажи, в чем дело. — обратилась я к нему и уже собралась отлучиться и допить чай, пока у него все встанет на места. Ну или ляжет. Но Гильберт усадил меня на скамейку. Если честно, погода не располагала к сидению на открытом воздухе на холодных скамейках.

— Ух, какие они. — поделился он. — Я тебя как-нибудь с кем-нибудь познакомлю в твоем вкусе. Представляешь, Энаис ведет с ними переговоры, хочет перетащить детей тьмы на свою сторону. А они не намерены завоевывать трон никаким демонам. Водят за нос его, чтоб с крбчка не сорвался.

— Так это он ими занят? — уточнила я, допивая чай. Пока хитрый и предусмотрительный Гильберт кутался в шотландский плед — я мерзла в ночной сорочке, хоть у той и были невероятные крылья у рукавов. Вообще у Гильберта оказался богатый выбор женских шмоток. У меня даже затесались нездоровые подозрения — это сколько ж баб он водит, если на каждую столько тряпья? Или у него какой-то свой типаж? Я неуверенно подтянула завышенную талию. Да уж, тогда он любит грудастых девушек — признаться, на мне это дело развевается свободно. Тем временем Гильберт продолжал что-то объяснять. Я допила чай и непреклонно ушла в теплые комнаты, обозвав задумавшегося Гильберта бревном бесчувственным.

До утра еще было время, но спать не хотелось. Как Гильберт ни ругался, как ни внушал мне, что надо отдохнуть перед трудным путем — ничего не получилось. Я была бодра. Я попыталась рассмотреть вблизи химеру Винсента, но волшебное создание лежало с открытыми глазами и не собиралось вставать. Однако я погладила ее по хвосту и по обеим шеям, и никакой агрессии не последовало.

— Не мешай ты отдыхать нормальным! — бегал вокруг меня Гильберт. — Она-то хочет полежать перед дальней дорогой.

Я вняла совету Гильберта. Мы были в конюшнях архива. Как я уже говорила — это был целый комплекс, здесь не было разве что автостоянки. За литературой приезжали из дальних уголков королевства, и лошадей ставили в стойло. Химера, казалось, там не поместится. Но это существо с сомнительной внешностью и темным прошлым как-то скомпоновалось и уместилось в двух стойлах — на что мне было заявлено, что путешествуют сюда не только на лошадях. Моя лошадь дремала в своей каморке

Мы вышли из конюшен и направились к мосту. Это сооружение — архив — было настолько удивительным, что само напоминало химеру. Гильберт заверил меня, что на то, чтобы только научиться здесь ориентироваться — нужно время.

— А у тебя есть ученики? — спросила я. Ответа сначала не последовало. Я обернулась и увидела, что мой вопрос задел Гильберта, и его лицо трудно назвать выражающим гармонию.

— Есть. — обтекаемо ответил он. Я решила не углубляться в тему, раз она его волнует. Я положила ему на плечи руку, и так, как сиамские близнецы, мы одновременно шагнули в жилые помещения. Тут я снова подумала, что в самом архиве мы так и не были, и пожаловалась ему.

— Ну зачем тебе туда? Там свитки, включая очень редкие. Включая очень древние. — попробовал сопротивляться он. Но потом махнул рукой.

Вы ждете, что я буду описывать дорогу в архив? Не буду. К тому же, как я уже сказала — это сооружение было странное. Там были лифты. Я говорю — лифты, но это было нечто магическое. Некий отсек, где можно было почувствовать волшебное влияние магии. В общем, не знаю я дороги. Никаких волшебных лестниц, переезжающих туда-сюда, как в некоторых книжках, здесь не было. Когда я о них заикнулась — Гильберт сквозь зубы выплюнул, что тут была одна писательница, собиравшая материал, из другого мира. Увидела такие лестницы в школе Алисити. Но когда они прочли ее книгу — они поняли, что эти лестницы смотрятся невероятно глупо, и их переделали.

И вот наконец — за несколько дней — я добралась до архива. Это было нечто. Что вам сказать? Трудно представить, что здесь ориентируется один человек. Да, маг, да, эта зажигалка, Гильберт — но он все же человек. Вспомните описание хранилища из чего-нибудь вроде «Имени розы». Так вот, то хранилище заняло бы какой-нибудь один отдел в этом.

— Мое хранилище находится скорее в северной части — объяснял мне Гильберт. — Это не очень хорошо. Точнее, не совсем на севере. Но на юге сейчас теплее. А на пляже Габриэля наверное вообще можно купаться и загорать — так у вас говорят, вроде? В общем, не лучше место для хранения бумажных листов. Все держится на магии. — пояснял Гильберт.

Он поводил меня между стеллажами. Что вам сказать? Потолка у этого помещения просто не было видно. Гильберт сказал, что там стекло, и туда можно подняться, если освоить левитацию нужного уровня. Часов за 8.

— Как ты помнишь, где какой свиток лежит? — опрометчиво поинтересовалась я, пытаясь рассмотреть вверху концы стеллажей с гномьими рукописями.

— Магия. — ограничился Гильберт.

— Слушай, но здесь бы все упорядочить, нормально разложить — и можно было бы брать на работу обычных людей, и ты бы так не парился, а?

— Ну… — замялся Гильберт. — вообще-то, такая идея была. Но для этого нужны знания. Нужны те, кто будет полноправным нашим гражданином. У нас страна еще молодая, а я… я… Ну, конечно — когда-нибудь сюда возьмут других людей. А я уйду на пенсию. — на глаз мага навернулась предательская слеза. Он в панике схватился за мою руку и начал причитать: — Обо мне заботиться некому, у меня даже пенсии нет. Кто мне вставную челюсть подаст? Кто простынь поменяет утром? Где мои внуки?

От неожиданности я начала его сочувственно гладить по голове и попыталась обнять, но вовремя подумала — какая блин пенсия? Да этот маг себе наколдует все, что угодно, хоть гарем! А внуки — наверняка он их настрогал по всему их королевству! А может — еще в другим мирах найдутся. Но Гильберт уже успокоился и предложил мне взглянуть на секретный отдел — издали. Мы вышли на лестницу по каменному мрачному коридору. Внизу простирался зал в несколько этажей. Он производил странное ощущение. Дело в том, что в нем стояли не стеллажи, а сейфы. По ним бегали фиолетовые и белые лучи. Гильберт показал в проходы, которые вели с других лестниц. Там была сигнализация, которую у нас кажется называют тепловой. То есть, там много лучей пересекали проход. Правда, здесь они были видимы. Но пересекались они очень мелко. А потом — в зале с засекреченными книгами стояла такая нагнетенная атмосфера, что сюда не хотелось спускаться.

— Здесь хранится самое важное. — свистящим голосом делился Гильберт. — Самые лучшие заклинания, секреты волшебства…

— Слушай. — не подумав, заявила я. — А тут хранится совет, как всадить демону зелье?

Гильберт задумался.

— Хранится где-нибудь, но… Мне, конечно, ничего не стоит поискать сведения… Убийство демонов — это тонкая работа, и…

— Ну что ты меня пугаешь! — запаниковала я.

— Извини, извини. Помни — ты не из нашего мира. И тебе главное — импровизировать. Ведь наших правил ты все равно не выучишь до конца. И перестань ты паниковать. Наш мир тебе нравится?

— Э…

— Ну вот. А еще вчера ты была от него в восторге. — упрекнул меня Гильберт.

— Да мне нравится ваш мир! Просто меня как-то парит зачинать войну и убивать…

— Ну, знаешь. — Гильберт притянул меня к себе. — Конечно, мы все хотели бы сразу на все готовенькое. Ты пойми — здесь тебе многое простят.

— А потом придет так Смерть и скажет: «Смерть все искупит» — буркнула я.

— Перестань. Смерть тебя полюбила. — попытался подбодрить меня Гильберт. Но от его заявления мне стало только хуже. — Перестань. Ты пока нравишься большинству из тех, с кем ты встретилась в нашем измерении. Даже эльфу, этому принцу. А они народ капризный. И даже демонская подстилка тебя поддержала.

— Ага. Стукач позорный. — буркнула я.

— Э, все не так просто. — протянул Гильберт. — Слушай сюда. Руаза натворила много плохого, и Сальнес тоже, и этот Инжен. Они все приняли тебя несколько странно. Ты действительно считаешь, что он был такой дурак, что оставил с тобой в комнате деньги и не закрыл окно?

Я призадумалась. Кто-то уже говорил мне о том, что эта троица действительно вела себя в последнее время несколько вызывающе. А тут…

— А тут хранятся раритеты. — резко перевел тему Гильберт, протянув руку к помещению. Внизу простирался ряд книг и свитков, цепями прикованных к кафедрам. Сдается мне, что они защищены лучше остальных.

— Дай мне в руки что-нибудь интересное? — попросила я.

— Отсюда не могу. За этими раритетами у меня по сотне лет в очередях стоят, ждут, когда защитное заклинание даст доступ.

— Ну, не отсюда. — попросила я. — Что-нибудь на твой вкус.

Гильберт ненадолго задумался, потом провел меня в один из пройденных залов. Он просто взял какую-то бумагу с полки — и от нее рассыпался сноп волшебных искр. Я с трепетом взяла лист с чернильным текстом. Меня овеяло странное чувство.

— Боже, что это? — с придыханием спросила я.

— А, проняло. — улыбнулся маг. — Это эльфийское письмо, безумно красивое признание в любви. Его… ээээ…

— Написали одной прекрасной эльфийке. — предположила я.

— Ну не совсем. — замялся Гильберт и усмехнулся. — Было тут кровосмешение, когда одного из эльфов взяли в вампиры. А он втюрился… ээээ.

Я поняла, о чем речь, словно историю уже рассказал мне этот свиток.

— Фи. — поморщилась я. — Чего ты мне подсунул?

— Не смейся над влюбленным. Ну, написал он письмо мужику. Вампиры все чувствуют иначе.

Я вздохнула и взглянула на текст.

— «Пусть боги на страсть не пеняют сурово,

И нам в этом мире бок о бок не быть,

Но звезды о нас песнь пропеть уж готовы,

Леса нас готовы от бед сохранить». — прочла я. — Это что, стихи?

— Эльфийское признание в любви. Его изучают как образец любовной лирики. — поделился Гильберт.

— А эта парочка… Ну, того этого?

— Они пропали без вести. — ухмыльнулся Гильберт. — Никто не знает, что даст эльфу вампирское бессмертие, наверное, природное начало его спасло. А его возлюбленный и так мог жить вечно. Это старая история, и никто не любит о ней распространяться. Ни вампиры, ни эльфы не хотят говорить, что произошло с этой парочкой.

Я дочитала посвящение. Оно было грустное, и никакой надежды на то, что они встретились, не оставляло. Настроение испортилось. Я смахнула предательскую слезу.

— Ну, прости. Я не думал, что ты расстроишься…

— Злой ты. — прошептала я.

— Неправда. Я белый и пушистый. — обиделся Гильберт. — вот доживи до моего возраста…

Я не выдержала и рассмеялась. Он зашипел на меня:

— Тихо! Ты ж в библиотеке, истеричка!

Я закрыла рот ладонью. Гильберт отобрал у меня посвящение и вытолкал меня из хранилища. За окнами гасли звезды, наступал рассвет. Мне стало как-то спокойнее. Да все с ним будет в порядке. Он бодрячок. Умница и лапочка. А я… Я… Ну, и я как-нибудь справлюсь. А если не справлюсь — пойду в гости к Смерти. Она прикольная. Там наверное спокойно… Тут меня кто-то поцеловал в ухо. Ну, как сказать — кто-то. Конечно, один мой знакомый, с которым мне предстоит прощаться — надолго. А чего это он делает, бессовестный? Мы ж в библиотеке…

— Ваше величество! — орала я в ухо Винсенту.

— Ну что ты с ним так. — упрекнул меня Гильберт, вытираясь после душа.

— Но он не встает!

— Знаешь, у него такой дурдом во дворце. Он привык спать в небывалом шуме. — попытался объяснить Гильберт. — Ему твоя побудка — как писк мышиный.

Слово «побудка» вызвала у меня какую-то реакцию. Я вспомнила, что у меня с собой телефон. Он же — будильник. Я его достала.

— Поставь звук шума моря. — даже не обернувшись посоветовал маг. Я его послушалась, хотя собиралась поставить пулеметную очередь. Шум моря накрыл тело его величестве через ухо. Тело его величества развернулось лицом кверху, блаженно улыбнулось и потянулось. Гильберт сначала вытаращился, а потом уставился на короля с таким умилением, что я опять усомнилась в его ориентации — я в начале своего путешествия в ориентации их всех сомневалась.

— Доброе утро. — с улыбкой пробормотал король, не собираясь открывать глаза. — Анжелесса, ты причесана?

— Не. И еще я голая. — наврала я. Король вытаращился на нас обоих и погрустнел. Из нас голым был только Гильберт. Нет, похоже, я все-таки сомневалась — нормальная у них ориентация. Бывает. У некоторых.

— Слушай, Ваше величество. Поднимайте Вашу величественную задницу. Вам пора отсюда величественно идти подальше. — доступно пояснил Гильберт, спрятавшись за шкаф.

— Тьфу, хоть бы постыдился. — буркнуло его величество, после чего оно пошло собираться. Гильберт пошел одеваться. А я занялась аутотренингом. Я поняла, что он сильно мне нужнее, когда выяснилось, что я даже не могу в мыслях кого-то отдать Смерти. Аутотренинг выглядел примерно там: «Это ты кому сказал? Это ты мне сказал? Да я таких на кинжальчике вертела! Вот на таких маленьких. Кто мелкий? Кто баба?! Всех замочу!». Я попробовала, но настроение только ухудшилось. Да, черт побери, что тут о себе думают эти нечистые силы, мать их за ногу?!

Словно прочитав мои мысли, на меня с упреком взглянула Винсентовская химера. Это необычайное создание устыдило меня своей гармоничностью и одновременной несовместимостью. Я погладила ее чешуйчатую серебристую шею и потрепала ей змееобразную голову.

— Только клыки ей не гладь. — буркнул Винсент. — Она этого ужас как не любит.

Ну что вот он мне настроение портит, я вас спрашиваю? Я и без него знаю, что никто меня не любит. Ни химера, ни Славка. И вообще все… того этого… гады. Не буду я описывать сцену расставания. Только Гильберт на прощание перед дальней дорогой посоветовал мне думать не так длинно. Я про аутотренинг. Почесав затылок, он посоветовал ограничиться «Я самая обаятельная и привлекательная. Я всех убью.». Тренинг мне понравился. Специфичный такой — как раз для нашей эпохи. То есть — для их. Короче — для обеих прокатит.

В молчании мы пролетели над лесом. На одной из полян сверху мы увидели странную компанию. Это была армия. Но даже мне сверху, с моим жутким зрением было видно, что это демоны. Я покрепче прихватила диадему на голове, нагнулась и плюнула.

— Молодец. — среагировал король, который сидел вереди и вроде бы ничего не видел. — попала вон.

— Вы правда так далеко видите? — полюбопытствовала я.

— Ну так. У нас ведь нет этих ваших… компутиров. Которые вам зрение портят.

Я фыркнула. Мне сверху было видно только, как отряд где-то из 10 демонов среагировал и задрал головы — прямо вот так, дружно. Потом увидели нас, загалдели.

— Ты больше так не делай. — попросил Винсент. — А то ты нам всю маскировку сорвешь.

Я кивнула, только потом подумав — а как он увидит мой кивок своей спиной? На одной из полян внизу повстречался единорог — тот самый, черный. Он мирно пасся. Флегматично проводив химеру взглядом, он вернулся к своему занятию. Мы перекусили прямо на лету. Но вообще-то есть не больно хотелось. Внизу пролетала волшебная страна. Я увидела, что она действительно похожа на серп — или диадему. Или полумесяц. Или вопросительный знак. Было видно, как различается вода на северном и южном побережьях. Хотя до южного еще было далековато. Я увидела белые вершины гор и синие горные озера. Лишь в одном месте лес горел, покрытый сизым дымом. Король заерзал.

— Кто потушит пожар?

— Эльфы. — ответил Винсент. — И это фигово. Надеюсь, догадаются гномов позвать, но там ближайшее подземелье далековато.

— Вы где таких слов наслушались? — спросила я, с грустью наблюдая, как прямо к пожару — одна-единственная — плывет туча. Наверное, эльфы дождь наколдовали.

— Слушай, красотка. После того, как мы видели друг друга голыми…

— Это когда? — вяло огрызнулась я.

— Так это… после того, как мы обнимались… — он замолчал, поняв, что я всерьез задумалась — а не плюнуть ли? — В общем, после того, как мы ехали вот так, в интимной обстановке — может, на ты перейдем?

— Так ты мне в дедушки годишься. — прикинула на пальцах я.

Винсент надулся и больше не заговаривал до остановки. А остановка была в горах. Кроме холода и свежего воздуха, восхищаться можно было многим. Но Винсент быстро раздал мне рекомендации по организации лагеря и пошел разбивать палатку и вешать гамак.

— Ты будешь спать в гамаке? Холодно же. — выдала я.

— Хочешь ты туда лечь?

Я задумалась. А, отчего бы, собственно, и нет? Он король, ему задницу беречь надо. А моя жизнь нескладная… Я немедленно выгнала пагубные мысли. Нет! Моя жизнь — складная. Я вон вообще в волшебном королевстве, а король мне вино наливает. Нельзя допускать негатив. А то диадема услышит и найдет себе другую хозяйку — более открытую хорошему. Итак — нас ждал ночлег в лесу Фемисии, в его северной части.

— Слушай, этот… король. — вино оказало свое пагубное влияние. А ведь я обещала не пить. Но пока я на смертин манер с размаху положила ему руку на плечо. Ни о чем не подозревавший Винсент звонко подавился закуской. Я постукала его по спине.

— Чего те? — устало ответил он. Надо ж — устал, бедный. А ведь ничего не делали. Ну, летели себе, замерзли малость. По мне так это вообще отдых.

— Классное у тебю эт… королевствствсво.

Винсент смерил меня подозрительным взглядом.

— Оооо, да тебе пить нельзя.

— Неа. — икнула я, благоразумно решив не спорить с трезвым.

— Слушай, хранительница. Ты замуж не собираешься?

На этот раз подавилась я.

— Разве можно… их… под руку такие вопросссы?

— А ты не отлынивай. — витиевато посоветовал Винсент, удивляя меня познаниями в области блатного языка.

— А на йух оно мне? — ответила я, уставившись на костер и пережевывая бутерброд.

Король уставился в звездное небо, видимо, заучивая новое слово. А чего я такого сказала? Ничего не помню.

— Ну ты это… Женщина. Слабая. Мягкая. Тебе нужен защитник. Воин там. Или маг на худой конец.

— Найму. — отмахнулась я.

Король, злобно поскрежетав зубами, пояснил:

— Слушай. Ты сама сказала — тебе мое королевство нравится. Гильберт жениться не согласится ни на ком и никогда. Наверное… В общем, это. Присмотрела кого-нибудь?

Я подумала, что пока ко мне были добры только игуане. А они, между прочим, очень даже ничего. Но потом решила действовать методом шоковой терапии. Не, если я ему скажу про Энаиса — боюсь, он меня на плаху отправит. Вот прямо здесь. Потому я решила не шокировать его слишком.

— Инжей. — ответила я, не глядя на него.

Король больше не давился. Он просто переставал жевать, видя, что я собираюсь отвечать.

— Инжен, может? — поправил он с надеждой, что я вообще пошутила. Я энергично закивала. — Э… Ну, конечно, он блондин с серыми глазами, и умный… где-то как-то… Но может, это, кого другого?

— Другого? — я сделала вид, что задумалась. — Ну, можно и другого. Ты вообще как смотришь на мужские гаремы? Ну… у тебя тут столько симпатичных…

Винсент сделал вид, что ему тут так вообще пофиг, насколько я озабочена, но решил не давать мне перечислять, кого я отношу к симпатичным, и буркнул:

— Сообразим.

Больше он в эту ночь дурацких вопросов не задавал. Только ночью, лежа в гамаке, уставившись на звезды сквозь уходящее опьянение, я думала — как они так могут ту, в войне? Это прекрасное измерение — как назвал его мой учитель и любовник, Гильберт — оно прекрасно. Да если от меня действительно что-нибудь зависит — я сделаю все, чтобы никакой войны не было. За этими мыслями я заслуна, думая при этом: ну, замочу я одного — одного! — мерзавца. Но другие будут жить под этим чистым небом, в этом царстве-королевстве — мирно.

Разбудил меня Винсент. Дыша на меня паром вин, он нес неясную мне ерунду:

— Слушай, а тебе понравились эльфы?

— Я видела только Залара — пробурчала сквозь сон я.

— Так он принц! Ну, как он тебе? — тряс меня Винсент.

— Не в моем вкусе. — признала я. Винсент подозрительно быстро отстал. Но ненадолго. Скоро он вновь разбудил меня. Решив, что пора вставать, я села.

— Слушай. А если мы найдем эльфа это… в твоем вкусе — ты за него выйдешь?

— Мне понравился Сальнес. — сквозь пары сна вякнула я. Король погрустнел и отстал. Но ненадолго. Он снова меня разбудил с дурацкими вопросами.

— А если я Гильберта уговорю? — тряс он меня.

— Угу… — я уже поняла, что Винсент одержим больной идеей — выдать бедную меня замуж. Моим смутным ответом он удовлетворился и отстал. Но ненадолго.

— Я тебя познакомлю с такими парнями! У меня маг есть знакомый — Гаральд. От такой маг! Отличный парень, и вообще… А может, у тебя есть предпочтения?

— Ботаники меня не возбуждают. — соврала я и, пользуясь замешательством короля, бухнулась подремать еще немного. Он будил меня еще несколько раз. Он сватал меня к воину и какому-то именитому вампирус эротичными именами, и кажется — к нашему какому-то рок-музыканту. Когда опять началась тряска — я сквозь сон ответила:

— И еще мне нравится.. этот… Тедди Дан. — наврала я в полусне.

— Да подожди ты. — огрызнулся Винсент. — Тут неприятность случилась…

Я скрипя села. Не выспавшийся взъерошенный Винсент с мешками под глазами тер репу — голову, в смысле. У него в руке был лист бумаги.

— Что это? Откуда? Факс? — мямлила я.

— Ша. Не матерись…

— Не. Факс — это почта такая… А, ладно. Говори, что случилось?

— В столицу вторглось семейство горгулий. Пока не нападают, спят себе днем, но надо им чего-то. Придется ехать с ними разбираться.

— Подожди… этот… как тебя… король. Может, еще все нормально…

— Может. — вздохнул Винсент, даже не обратив внимания на мое панибратство. — Только это все же темные силы.

Я еще покряхтела и спросила:

— Завтракать пойдем?

— Пойдем. — кивнул Винсент. Небо светлело, звезды меркли. Я растревожила угли, снова зажгла костер и поставила греться котелок с водой. Почему — я? А потому, что Винсент наконец изволил заснуть. Жаль, недолго ему пришлось спать. Разлив чаю, я безжалостно подняла его в вертикальное положение.