История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству

Рене Груссе, 1947

Французский востоковед Рене Груссе, считая главной целью своей научной деятельности донести до интересующегося читателя историю материальной и духовной культуры стран Востока, написал о трагической судьбе страны, которая до присоединения к Византийской империи была форпостом западной цивилизации. В настоящей книге автор рассказывает об Армении с доисторических времен и до правления Филарета Варажнуни, открывшего новую страницу в истории страны, укрепив со столицей Ани независимое государство. География, принятие христианства, возникновение одного из древнейших алфавитов, борьба армянских князей династий Багратидов и Арцруни за веру и независимость от турок, арабов, власть Сасанидов, подвиги Мамиконянов… – Груссе попытался подробно рассказать о жизни армянского народа. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Глава 4. Первые века Айястана

Место армянского языка среди индоевропейских

Армяне начали захватывать территорию бывшего царства Урарту в период между 612 и 585 годами.

Что говорят нам о происхождении армян, с одной стороны, лингвистика, с другой — исторические документы?

Армянский язык принадлежит к большой семье индоевропейских языков. Из-за следов, которые в течение армянской истории оставили в нем иранские языки, особенно пехлевийский, его сначала вписали в группу иранских диалектов. Но после работ Г. Хюбшмана^[62] и А. Мейе^[63] было учреждено, что этот язык индоевропейский, но не входит ни в одну группу. Внутри индоевропейской семьи, в классификации, установленной по изоглоссам^[64], он относится к группе сатем, в которую, кроме него, входят индоиранские, славянские, балтийские и албанский (другая группа, языки кентум, состоит из греческого, италийских, кельтских и германских языков). Однако по другим изоглоссам языки группируются иначе. Например, по трактовке короткого «о», которое было в индоевропейском праязыке, армянский язык попадает в одну группу с греческим, италийскими и кельтскими, а индоиранские языки, славянские, балтийские, албанский и германские ведут себя иначе. В другом месте по поводу корня alam — «молоть», Мейе замечает, что «индоиранские языки, греческий и армянский пользуются одним и тем же корнем, в отличие от языков северо-западной группы, которые пользуются корнем *melə. Эта особенность, — добавляет знаменитый лингвист, — один из тех признаков, которые могут помочь при определении места армянского языка среди индоевропейских наречий. Она подтверждает то, что было уже известно: основой армянского языка стали говоры, смежные с теми, из которых образовались индоиранские языки и греческий; он достаточно далек от германских и итало-кельтских языков». «В некоторых отношениях, — также отмечает Мейе, — армянский язык из всех индоевропейских имеет больше всего схожих черт с греческим. Кроме индоиранских языков и греческого, он единственный имеет приращение. Только в нем есть для запрета специальное отрицание mi, родственное греческому mè и индоиранскому mâ». Однако «глагольные окончания на — r, которые есть в итало-кельтских, тохарском и в хеттском языках, хорошо заметны и в армянском». Мейе также отмечает, что в армянском языке сохранилось много архаизмов из раннего «общеиндоевропейского языка», которые были утрачены другими индоевропейскими языками.

Если коротко подвести итог, то армянский язык нужно включить в восточную группу индоевропейских языков, хотя он «относительно близок к западной группе». В схеме родства индоевропейских языков между собой, которую выстроил Мейе, у армянского языка больше всего общего с иранскими языками, намного меньше — с албанским языком и еще меньше — с греческим. Отметим, что родство его с албанским языком может объясняться происхождением армянского народа, если армяне и албанцы действительно два разошедшихся в разные стороны народа фрако-фригийской группы^[65].

Фрако-фригийское происхождение армянского народа

Самое точное указание на происхождение армян нам дал Геродот, сообщивший, что они пришли из Фригии и во времена Мидийских войн еще одевались так же, как фригийцы.

Народы фрако-фригийской группы были крупной ветвью индоевропейской семьи народов и во времена Геродота занимали очень обширную территорию. Собственно Фракия располагалась в Европе на землях от Стримона^[66] до Дуная и от Дуная до Византии. Из той же семьи народов, что фракийцы, были киммерийцы (в ассирийских текстах — гимирри), которые господствовали в степях Южной России до VIII века, когда их оттуда прогнали скифы. Как мы знаем, они переселились в Малую Азию. В одну с фракийцами семью народов входили и геты, которые в V веке жили между горами Хемус (Балканами) и Дунаем, а в начале III — поселились к северу от Дуная. Даки, преемники гетов, основали на землях нынешней Румынии и Венгрии могучую империю, которую разрушил лишь Траян^[67].

Около 1200 года до н. э. часть фракийских племен переселилась в Малую Азию и там уничтожила империю хеттов. В истории эти племена остались под именем фригийцы^[68]. Они тогда поселились на Анатолийском нагорье и распространили свою власть на юго-восток до Киликийских Ворот, а на северо-восток — до Хеуюка, который находился севернее Хаттуса (бывшей столицы хеттов). Очень вероятно, что именно эти фригийцы упомянуты в ассирийских документах под именем мушхи. В 882 года эти мушхи продвинулись на восток до нынешних окрестностей Харпута, то есть до места, где сливаются Мурад-Су и Западный Евфрат, и там ассирийский царь Ашшурнацирапал II сражался против них. В 718–715 гг. царь народа мушхи, который в ассирийских текстах назван именем Мита, то есть Мидас, возглавил врагов Ассирии, заключив для этого союз с царем города-государства Каргамиш (возле Джераблуса на Евфрате), и сделал независимой от Ассирии страну Куе, то есть Западную Киликию. Царь Ассирии Саргон II взял в плен царя Каргамиша (718) и отвоевал Киликию (715). Мидас также увел у Ассирии еще одного союзника — царя государства Табал, которое находилось в Восточной Каппадокии, в окрестностях Кесарии. Саргон сверг изменника с трона (713), но не смог справиться с Мидасом. В 709 году ассирийский наместник Киликии наконец выступил в поход против Мидаса и добился, что Мидас признал верховную власть Ассирии^[69]. Чтобы остановить продвижение фригийцев на восток, Саргон велел построить в Каппадокии линию крепостей, которая кончалась в окрестностях Назианза и Тианы.

Но несмотря на старания ассирийцев, это продвижение продолжалось. В 695 году у народа мушхи был уже новый царь, имя которого в ассирийских текстах — Гурди, в эллинских легендах оно звучит Гордий, владетель области Тель-Гаримму, которая в хеттских текстах называлась Тегарама, потом — Гурун и находилась между Деренде и Кайсарией Каппадокийской. Царь Ассирии Синахериб послал свое войско разорять эту область, но не имел намерения закрепиться там. По мнению Форрера^[70], этот Гурди-Гордий, очевидно, был тем вождем, который привел армяно-фригийцев к границам Армении. Мы говорили выше, что царь Урарту Руса II отражал вторжение народа мушхи, который двигался, вероятно, со стороны Дерсима, поскольку известно, что этот царь укрепил несколько крепостей в этой местности. А память о стране Тегараме, промежуточной остановке будущих армян, сохранялась даже в Библии: в 10-й главе Бытия среди государств того времени упомянута «Тогарма». По этой причине средневековые армянские историки называли свой народ народом «торгом» или «тогорм».

Но великая фригийская империя, которая господствовала в Малой Азии, была основана на слишком зыбучей почве. Мы уже видели, что было время, когда киммерийцы и скифы, кочевники-индоевропейцы, вышедшие из степей нынешнего юга России, ездили во все стороны по Анатолийскому полуострову, а также по северным и восточным границам Урарту. В 677 году царь Ассирии Асархаддон отразил нападение одной из их орд, которой командовал некий Теушпа, или Тиушпа, на область Хубушкию у истоков Большого Заба на ассиро-урартской границе. Тиушпа был убит. Его орда была отброшена в Малую Азию и там в 676–675 годах разгромила фригийцев так, что положила конец если не существованию этого народа, то, во всяком случае, его господству. Последний царь Фригии, Мидас (насколько известно, второй с этим именем), покончил жизнь самоубийством^[71]. Затем киммерийский вождь Туктамме, или Дугдами, у греческих историков — Лигдамис, видимо, наследник Тиушпы, повернул свое оружие против Лидии и в конце концов в 652 году убил ее царя Гигеса (Гугу, царя Лудди — из ассирийских текстов на табличках)^[72].

Киммерийцы не пережили своей победы. Их погубили быстрое восстановление Лидии и разгромное поражение, которое им нанесли ассирийские гарнизоны в 645 году. Но древняя фригийская империя Гордиев и Мидасов не возродилась после этих бедствий; в Малой Азии ее заменила, по меньшей мере частично, лидийская империя Алиаттов и Крезов. Зато часть «расколотых на части» фригийских племен, видимо, стала искать себе новую родину дальше к востоку, и нет сомнения, что так возникли армяне.

Об их происхождении от фригийцев свидетельствует уже процитированное утверждение Геродота, который к тому же добавил, что в его время (примерно 484–425 гг.) фригийцы и армяне еще носили похожую одежду. Слова Геродота подтверждаются свидетельством Евдоксия (примерно 370 до н. э.), который тоже написал, что «армяне происходят из Фригии», и добавил ценнейшую подробность: «По языку они очень похожи на фригийцев»^[73].

Арменизация Армении

Как армяно-фригийские племена завоевали царство Урарту? Мы должны смириться, что не знаем этого. Мы уже видели, что это государство до последнего сопротивлялось попыткам ассирийцев завоевать его. Ассирийская империя, самая грозная военная сила того времени, покорившая старый мир от Элама до Сирии, в итоге потерпела поражение от горцев, почитателей бога Халди. Более того, когда Ассирия рухнула, царство Урарту еще держалось: Руса III, последний урартский монарх, о котором есть письменные упоминания, царствовал примерно с 605 по 595 год. Однако это государство было обессилено изнурительной борьбой. В начале VII века его, должно быть, заметно ослабили соседи-скифы, в ассирийских текстах «ашкузаи»: скифский царь Бартатуа (так его имя писали ассирийцы, у Геродота он — Прототуас) и его сын Мадьес поселились в области Манна, к югу от озера Урмия, и оттуда отправлялись разорять Мидию и Ассирию. Может, их жизнь на границе Армении отражена в названии провинции Сакасена, которая существовала в древности в окрестностях нынешнего Гянджа^[74]. Добавим к этому набеги киммерийцев, которые еще задолго до того, как отправились в Малую Азию разрушать фригийскую империю, разгромили царство Урарту при царе Русе I (до 713 г.). Хотя позже, начиная с 678 года, Руса II умел отводить опасность от своей страны, направляя киммерийцев против Ассирии и нанимая эту грозную орду себе на службу, проход по его стране всех этих кочевников с их конницей и колесницами тоже разорял страну. В сущности, обе страны — Ассирия и Урарту — после того, как долго выдерживали натиски всех своих противников, народов старого цивилизованного мира их эпохи, вышли обессиленными из вихря, который создали кочевники-индоевропейцы на их границах. Это ослабление объясняет, почему они рухнули одна за другой — сначала Ассирия под ударами мидян (612), потом Урарту под ударами первых армян (примерно между 612 и 585 гг.). Обратим внимание, что в обоих случаях это было падение старых цивилизованных империй под натиском молодых сил, вышедших из индоевропейской семьи^[75].

Можно ли догадаться, каким путем первые армяне шли, захватывая Урарту? Незабвенный Адонц попытался это сделать по отрывку из сочинений Страбона, который сам Страбон заимствовал у древнегреческих историков Кирсила и Медия: «В то время как часть войск Армена (легендарный герой, в честь которого якобы названы армяне, больше нигде нет сведений о нем) овладевала Акилизеной, которая первоначально зависела от области Софены, остальные войска занимали Сиспиритиду до Калахены и Адиабены». Другими словами, армянские иммигранты, видимо, пришли в Армению из Анатолии; часть их вошла с северо-запада, через окрестности нынешнего Эрзинджана, часть — с юго-запада, через Сасун и Адиабену, то есть область вокруг города Арбелы, на севере бывшей Ассирии. Как отметил Адонц, вполне вероятно, в хаосе, который был в 612 году после падения Ниневии, пока не окрепли новые государства — Мидия и Ново-Вавилонское царство, мигрировавшие племена, например предки армян, могли без труда пересечь территорию бывшей Ассирии или пройти на севере вдоль границы этой обезлюдевшей и разоренной земли, чтобы зайти с юга и ударить по Урарту сзади одновременно с уже начавшейся атакой спереди на западе. Адонц по этому поводу упоминает о существовании вдоль линии Малатья — Харпут — Диярбакыр курганов «фракийского типа», подтверждающих предположение, что этим путем проходили фрако-фригийские эмигранты.

Мы ничего не знаем, как сопротивлялись хозяева Урарту армянским захватчикам, как ничего не знаем о сопротивлении в подобных же обстоятельствах жителей мегалитической Франции кельтам, минойцев — ахейцам, доиранцев — иранцам, дравидов или мунда — историческим ариям. Несомненно лишь то, что сопротивление было. Об этом свидетельствует Геродот, который, как мы увидим дальше, четко различал армян и бывших жителей Урарту, которых называл «алародии»; в его время это еще были два отдельных народа, сосуществовавшие один с другим. Конечно, следует учесть и то, что сообщил нам Ксенофонт в «Воспитании Кира». Хотя это исторический роман, сведения, которые мы там находим, точные и не могут быть вымыслом. Ксенофонт показывает нам, как во времена персидского царя Кира (559–530) армяне воевали против халдеев, то есть почитателей бога Халди, иначе говоря — бывших жителей Урарту. Халдеи изображены как грозные горцы, точнее, как люди, нашедшие в горах убежище, из которого они отбивают нападения армян. Армяне завладели равнинами, но еще далеко не чувствуют себя на них в безопасности. Халдеи время от времени спускаются со своих высот, грабят равнины и армянские поселения, а потом возвращаются в свое неприступное убежище на вершинах.

Это описание достаточно верно отражает положение в Армении после ее захвата армянами, как мы можем его представить. Завоевание и арменизация сначала долин, потом высокогорных земель должны были занять много времени. В конце концов выжившие урарты сохранились только на северо-востоке страны, в восточной части массива Арарат, на обоих берегах Аракса, где в эпоху Геродота еще жили «алародии», то есть бывшие урарты.

Кавказский субстрат в армянском языке

Народы, раньше населявшие царство Урарту, переходя на язык своих армянских завоевателей, не могли не оставить отпечаток на его духе, так всегда бывает в подобных случаях. Мейе, очень осторожный в подобных вопросах, не сомневается, что «армянский язык и в фонетической, и в морфологической структуре испытал на себе сильное кавказское влияние». Он отмечает в армянском языке, сравнивая его с общеиндоевропейским, «сильные изменения звуков, в частности, утрату некоторых согласных, много случаев исчезновения слогов и некое их смещение, аналогичное тому, которое было в германских языках». Все эти изменения сопровождаются «сходствами в звуках и в грамматике с грузинским языком и другими доарийскими языками Кавказа». И добавляет: «Направление, в котором эволюционировала на армянской земле индоевропейская морфология, совершенно особое, и причина этого, несомненно, в том, что армянский язык в большой степени индоевропейское наречие, которое приспособил для себя народ, говоривший на языке кавказской группы».

В этом убеждает методичное сравнение армянского языка и южнокавказской группы языков, выполненное Герхардом Деетерсом^[76]. Например, в области фонетики Деетерс показывает совпадение армянской системы смычных звуков с южнокавказской. «Поражает устойчивость придыхательных глухих при неустойчивости простых глухих и звонких. И, объясняя такое изменение согласных армянского языка, нельзя не предположить, что оно происходило в сторону системы смычных звуков, которая отличается от индоевропейской. Поскольку эта система в точности совпадает с соответствующей системой грузинского языка, естественнее всего предположить, что эту тенденцию унаследовал из своего прошлого кавказский народ, согласившийся говорить на индоевропейском языке аристократов-завоевателей…»^[77] В общем, фонетика армянского языка такая же, как у южнокавказских языков, и то, как индоевропейская фонетическая система изменилась, превращаясь в армянскую, объясняется кавказским субстратом. Морфология подтверждает существование этого субстрата. В армянском языке исчезла разница между грамматическими родами — их нет в южнокавказских языках. Армянский язык сохранил, хотя фонетические условия были неблагоприятными, почти все индоевропейские падежи: в грузинском и мингрельском языках есть несколько падежей… В последней главе своей книги Деетерс показывает, что формы удвоения, которое широко применяется в армянском языке, сильно отличаются от индоевропейских удвоений, но совпадают с аналогичными формами южнокавказских языков.

Мейе же завершает рассмотрение предложенных Деетерсом фактов еще одним заключением: «Армянский язык — индо европейский, но в нем проявляются новые тенденции, порожденные тем, что это индоевропейское наречие народа, сменившего свой язык и до этого говорившего на одном из южнокавказских наречий». Интересная формула для лингвиста, но, несомненно, слишком грубая для историка, потому что в ней, похоже, забыта массовая иммиграция армяно-фригийских племен из Фригии в будущую Армению в VII веке до Рождества Христова. Лингвистические являния, отмеченные Деетерсом и Мейе, доказывают только, что завоеватели «хайского» происхождения навязали свой язык коренным жителям Урарту и классический армянский язык несет в себе следы этого слияния народов^[78].

Армения под властью персов

В то время, когда армяне постепенно завладевали будущей Арменией, эта страна находилась в составе сначала Мидийской империи (612–549), а потом сменившей ее персидской империи Ахеменидов (549–330). Таким образом, армяне с тех пор, как поселились в Армении, контактировали с иранскими народами — мидянами и персами. Более того, армяне с самого начала и в течение 300 лет были вассалами иранских империй. Это очень повлияло на их культурное развитие, тем более что мидяне и персы появились перед ними в качестве наследников блестящей материальной цивилизации Ассирии. Иранская культура сыграет для Армении ту же роль, что греческая для Рима, а римская — для Галлии.

Мы ничего не знаем об обстоятельствах, при которых мидяне и персы навязали Армении вассальную зависимость от них, или свое господство. Ксенофонт в романе «Воспитание Кира» сообщает только, что мидяне победили царя Армении и сделали его вассалом. Романист путает здесь царя мидян Киаксара (633–584) с сыном Киаксара Астиагом (584–555), потом показывает нам победоносного перса Кира (557–529), который, в свою очередь, триумфально одерживает победу над армянами, но отступает перед сыном «царя Армении». Любопытно, что этот царь носит имя Тигран; это, как видится, придает немного правдоподобия рассказу или, по крайней мере, позволяет нам уловить в нем отголосок подлинных событий.

Армянский царь признает себя данником Кира, после чего завоеватель-ахеменид умиротворяет страну, решив в качестве судьи спор между армянами и халдеями. Как мы уже видели, первый из этих народов владел долинами, а второй укрывался в горах. По требованию Кира царь Армении разрешает халдеям возделывать необработанные земли при условии, что земледельцы будут платить обычные в этом случае налоги и сборы. Халдеи, со своей стороны, дали обязательство не мешать армянам пасти скот в горах, если те будут платить за это законные встречные сборы. Наконец, Кир обеспечивает поддержание этого «персидского мира», построив в Армении крепости.

Хотя это написано в художественном романе, возможно, здесь есть, как мы уже говорили, отголосок подлинных событий, о которых через полтора века после них узнал Ксенофонт во время своего пути по Армении.

В любом случае возникает интересный вопрос. Армяне, как известно, называют себя «хай». Армения по-армянски называется Аястан, или Хаястан. В их легендах предок-герой, который вел армянский народ на завоевание будущей Армении и в честь которого назван их народ, носит имя Хайк. Однако персы и греки не знают о корне «хай» и всегда называли армян только с корнем «армин» или «армен». Самый ранний текст, в котором встречается это слово, — надпись Дария I в Бехистуне (после 518 г.), в которой эта страна и ее жители названы армина и арминия. Древнегреческий историк Гекатей Милетский тоже знал о народе армениои. Разумеется, нередко бывает, что какой-то народ известен чужеземцам не под тем именем, которым он называет себя сам. Например, греки, всегда называвшие себя исключительно ахейцами и эллинами, были известны римскому миру только под именем Græci. Но в случае с армянами трудно определить происхождение названия, данного им чужеземцами. Незабвенный Адонц вслед за многими другими учеными задавал себе вопрос, не происходит ли оно от имени древнего царя Араме, который, как мы уже знаем, основал династию Урарту и потому мог стать героем, имя которого последние урарты оставили в наследство своим фрако-фригийским победителям. Армяне действительно включили Араме в свою историю, и Моисей Хоренский сделал его шестым по порядку преемником Хайка. Однако надо отметить, что в ассирийских надписях имя Араме упомянуто на положенном ему месте как имя первого царя Урарту, но династия царей с именами Шардури, Аргишти и Руса ни разу не названа «родом Араме». Вопрос, почему это так, далек от решения^[79].

Должно быть, при Кире Армения согласилась на вассальную зависимость от ахеменидской Персии. Армяне подняли восстание, воспользовавшись смутой, начавшейся в Персидской империи после смерти Камбиза и Лже-Смердиза (521). Однако новый царь Персии, Дарий, смог обеспечить себе верность какой-то части армянского народа, поскольку командующим, которого Дарий поставил во главе армии, отправленной подавлять восстание, был знатный армянин Дадаршиш. Правда, царь вскоре заменил его персом Ваумизой (520), и уже этот новый командующий в итоге заставил Армению подчиниться, когда одержал над мятежниками две победы — одну в Ассирии, возле Изитуша, вторую — возле Аутияры (519).

При административном переустройстве Персии, которым Дарий занялся после этого, он сделал Армению XIII сатрапией. Точнее, эта сатрапия была организована лишь на территориях бывшего Урарту, захваченных в прошлом армянами, то есть фрако-фригийцами, а значит, включала в себя провинции, зависевшие от бассейнов Евфрата и Тигра, а именно — земли от верхнего течения Аракса на севере до верхнего течения Тигра и до Ботан-Су на юге. (Таким образом, Амида попала в сатрапию Армении, и это позволяет предположить, что армяне при вторжении захватили часть Диярбакыра.) Но Дарий отделил ее от Армении и включил в другую, XVIII сатрапию, сатрапию бывших урартов, теперь называвшихся алародии, которые отступили перед вторгшимися армянами на земли вдоль восточной части Аракса, к востоку от Араратских гор. XVIII сатрапия включала в себя этих алародиев и Маттиену (бассейн озера Урмия). Граница между Арменией и алародиями проходила, видимо, по горным массивам Арарата и Тендурека.

Армяне и алародии отдельно друг от друга дали свои отряды в персидскую армию во время похода Ксеркса в Грецию в 480 году. Как мы уже видели, Геродот упоминает армян вместе с фригийцами: «Армяне — переселенцы из Фригии и одевались так же, как фригийцы; те и другие подчинялись Артохмесу, который женился на дочери Дария». В другом месте он писал: «Алародии шли вооруженные так же, как колхидцы (деревянные шлемы, маленькие щиты из недубленой кожи, короткие копья и кривые сабли). Их вождем был Масистос, сын Сиромитреса».

Замечательное описание Западной Армении оставил нам Ксенофонт, который в 401 году шел по этим землям во время знаменитого «отступления десяти тысяч».

Описание Армении у Ксенофонта

Десять тысяч греческих воинов, выйдя из страны кардуков, предков нынешних курдов, вошли в Армению, переправившись через реку Кентирт, которая теперь называется Ботан, — несомненно, возле места, где позже находился город Серт. Проход защищал сатрап Оронтас, зять царя Персии Артаксеркса II, во главе армян и халдеев, то есть урартов. Это доказывает, что урарты продолжали жить и за пределами территории на Араксе, которая официально считалась местом обитания алародиев. Об этих халдеях Ксенофонт говорит, что это был «свободный и доблестный народ, вооруженный пиками и большими щитами из ивы». Сумев с помощью хитрости перейти вброд через Кентирт, греки затем переправились через реки Карасу и Мурад-Су. Так они оказались в области Тарон, которая сейчас называется Муш. Ксенофонт сообщает, что эта страна была буквально усеяна деревнями, полными продовольствия, скота, пшеницы, старых ароматных вин, сушеного винограда и всевозможных овощей». Персидский наместник этой области Тирибаз хотел застать греков врасплох в горных проходах, по которым они шли потом. Но он сам был захвачен врасплох, и его лагерь был разграблен.

Переправившись через Мурад-Су, десять тысяч пошли прямо на север через Армянское нагорье, которое в то время было покрыто толстым слоем снега. Дорога, по которой они шли, вела из области Муш к истокам Аракса вдоль горного массива Бингёль высотой 3700 м. Обитатели этих высоких плато, по крайней мере, в это время года жили как пещерные люди. Анабасис писал: «Жилища размещались под землей. Их входы напоминали отверстие колодца, но внутри было просторно. Для скота были входы, вырытые в земле. Люди спускались по лестнице. В этих жилищах помещались козы, овцы, коровы, домашняя птица. Весь скот кормили сеном внутри. Там были также пшеница, ячмень, овощи, вино из ячменя (т. е. пиво) в таких кувшинах, какие у нас называют кратерами». Десять тысяч воинов стояли постоем в этих деревнях, и, как правило, с ними обращались там хорошо. «Всюду им подавали баранину, козлятину, свинину, телятину и мясо птицы, а к ним много хлеба, пшеничного и ячменного». Греки общались с местными жителями на персидском языке, но коренное население утверждало, что они говорят на армянском, так как находятся «в Армении, а названия Айястан и Армения тождественны. Ксенофонт хвалил качество армянского пива, общительность местных жителей и высокие качества местных лошадей, «более мелких, чем персидские, но более горячих», а также превозносил обычай надевать на копыта лошадей «маленькие мешочки», чтобы их ноги не проваливались в снег. Лошади входили в дань, которую местные жители выплачивали персидскому двору. Еще Ксенофонт отметил, что армяне тогда жили еще племенным строем, как древние иранцы. Управление на местах у них осуществляли комарки, главы деревень, подобные персидским виспаити.

Затем все десять тысяч воинов, несмотря на противодействие свирепых горных племен, дошли до реки, которую Ксенофонт называет Фасис; это мог быть только Аракс в своих верховьях, возле истока^[80]. Горцев, которые не хотели пропускать греков, он называет «фасийцы» и упоминает, что вместе с фасийцами действовали еще два народа — халибы и таоки. Все эти горные народы жили между верховьями Аракса и Понтийскими горами.

Итак, в рассказе Ксенофонта армяне 401 года — процветающий народ, который мирно занимается земледелием и животноводством; этот народ уже хорошо освоился на землях бывшего Урарту, где прожил около 200 лет, и умеет, несмотря на суровость климата, хорошо использовать эти земли; народ, мягкие нравы которого резко отличаются от свирепости и его соседей с юга — кардуков, предков современных курдов, и соседей с севера — фасийцев и таоков из глубинных областей Понтийского края.

Примечания

62

Хюбшман Генрих (1848–1908) — немецкий филолог, представитель индоевропейской компаративистики младограмматического направления, профессор. Наиболее известен как арменист и иранист. Первым установил, что армянский язык представляет собой отдельную группу в составе индоевропейской семьи, а не один из иранских языков, как считалось ранее. (Примеч. ред.)

63

Мейе Поль-Жюль-Антуан (1866–1936) — французский лингвист, автор трудов по сравнительно-историческому языкознанию, индоевропеистике (в т. ч. индоевропейской метрике), латинскому и греческому языкам, славистике, иранистике, арменистике. (Примеч. ред.)

64

Изоглосса — линия на лингвистической карте, обозначающая границы распространения какого-либо языкового явления. (Примеч. ред.)

65

Албанцы, видимо, потомки древних иллирийцев. Однако Маркварт (Йозеф, 1864–1930, немецкий ученый-востоковед, арменовед, профессор. — Ред.) сближает некоторые армянские слова с немногими дошедшими до нас иллирийскими, например, арм. sevin с иллирийским sybina — «охотничий дротик», которое встречается у Энния (Квинт, 239–169 до н. э., римский поэт, «отец римской литературы», по происхождению грек. — Ред.).

66

Стримон (греч., Струма — болг.) — река в Болгарии и Греции. (Примеч. ред.)

67

Получается, у румын и армян общий этнический субстрат.

68

О фракийском происхождении фригийцев писали Геродот, Страбон и Плиний.

69

О Мидасе (или нескольких Мидасах) в греческих легендах см. у Геродота.

70

Форрер Эмиль (1894-1986) — швейцарский хеттолог и ассириолог, внес большой вклад в дешифровку хеттских клинообразных и иероглифических надписей, занимался историей Хеттского царства и языков хеттов, исследованием документов Богазкёйского архива, а также историей и исторической географией Ассирии 1-го тысячелетия до н. э. (Примеч. ред.)

71

Сведения Страбона.

72

Сведения из ассирийских источников.

73

Вопрос об отношениях между армянским и фригийским языками изучил Х. Педерсен (1867–1953, датский лингвист, внесший значительный вклад в историческую лингвистику, автор работ, посвященных различным языкам, и автор ностратической, греко-армянской и ряда других гипотез. — Ред.) в своем сочинении о группировании индоевропейских наречий. Мейе отметил: «Г-н Педерсен констатирует, что скудные данные, которые у нас есть о фригийском языке, не позволяют даже определить, были в нем гуттуральные согласные латинского типа „кентум“, авестийского типа „сатем“ или он, как тохарский язык, занимал промежуточное положение. То есть не хватает совершенно ясных фактов, чтобы подтвердить или опровергнуть во имя лингвистики свидетельства греческих историков, называвших армян переселенцами-фригийцами. Однако эти свидетельства слишком точны, чтобы не придавать им значения. Г-н Педерсен полагает, что, судя по фактическим данным, фригийский язык скорее относился к группе „сатем“. Правда, те немногие данные, которые у нас есть, плохо согласуются с фактами армянского языка. Но предложенное г-ном Педерсеном сближение фригийского δεως, которое, кажется, действительно означало θεοϊς, с армянским diq, выглядит соблазнительно и было бы выдающимся совпадением. И надо добавить, что νι из знаменитой формулы ιος νι σεμουν напоминает частицу n, которую считают артиклем, но которая часто относится ко всей фразе и является древней частицей. Если признать близкое родство армянского языка с фригийским, то гипотеза, что армянский имперфект berêr произошел от древнего *bheretor, и найдет прочную опору во фригийском слове αδδακετορ, которое равнозначно αδδακετορ» (Мейе). Ср. также труд Бонфанте (Джулиано, 1904–2005, итальянский лингвист, индоевропеист, этрусколог. — Ред.) об армяно-фригийском языковом родстве.

74

Страбон писал: «Саки завладели самым плодородным округом Армении, который в память об этом захвате сохранил название Сакасена» (Страбон, I, XI, гл. 8, § 4). Известно, что «сака» или «ака» — слово, которым скифы называли себя на своем иранском наречии и которым их называли другие индоиранские народы.

75

Мейе вместе с Марквартом считает, что «разрушение государства Урарту и занятие этой страны армянами, т. е. народом, который принес туда индоевропейский язык, носящий название „армянский“, были последствиями расширения Мидийской империи».

76

Деетерс Г. (1892–1961) — немецкий лингвист. (Примеч. ред.)

77

Деетерс Г. Армянский и южнокавказский. Вклад в вопрос языкового смешения. Лейпциг, 1927.

78

Что касается следов в словарном запасе, то известно, что лингвисты имеют привычку считать их чем-то очень маловажным. Например, очевидно, что армянское слово otchkhar, «баран», на самом деле кавказское, и его не смогло вытеснить индоевропейское owis; но Мейе, который первым это признал, отказывается следовать за Марром по этому пути.

79

Маркварт предполагает, что корень этого имени есть в названии древней столицы армянской области Айрарат — Армавира, который у Птолемея упомянут как Армаурия, или Армаурра.

80

В византийской географии Аракс у истоков еще назывался то Эракс, то Фасис. Разумеется, он не имеет ничего общего с колхидским Фасисом. Кстати, отметим, некоторые византийские авторы иногда называли Фасисом Чорох.

Профессор Яков Манандян (1873–1952, армянский историк, академик. — Ред.) считает, что «Ксенофонт и греческие солдаты уходили вдоль Евфрата, чтобы направиться к р. Фасис, не по тому пути, который указывали Киперт (Иоганн Самуил Генрих, 1818–1899, немецкий географ и картограф. — Ред.), Хофмейстер (Куно, 1892–1968, немецкий астроном. — Ред.), Сегл, Леман-Хаупт (Карл Фридрих, 1861–1938, немецкий ассиролог и урартолог, профессор. После научной экспедиции в 1898–1899 гг. в Армению издал полный свод урартских („халдских“) надписей. — Ред.) и др., а по дороге, проходившей мимо современного Диадина и упомянутый Лазарем Парпеци (армянский историк V в., монах, просветитель, первый библиотекарь в Армении. — Ред.) под названием Варшаки-Джермук. Она находится в области Диадин-Багаван, и оттуда по дороге Багауна-Золосерта, мимо современного Кохба, они шли к р. Фасис-Аракс, а потом вдоль Аракса на запад.