Гемма, ода и другие. Две по цене одной

Рената Лукьянова

Когда кровожадный злодей, который до этого убил кучу народа, бросается на тебя с мечом наперевес, великие герои обычно не думают. Пару уверенных движений – и в мире становится одним злодеем меньше. Но как быть, если сам злодей при этом не в меньшем восторге от своей жизни и был бы рад исправиться, если кто–нибудь взял его на поруки? Вот и приходится великим героям менять амплуа и таскаться вместе с воплощением зла и порока по всему Скальному Миру, попутно сея разумное, доброе, вечное. А уж если к этому примешивается Великая Любовь, тут уже никакая героиня не успокоится, пока добро не восторжествует. Приключения Великой Сотлиссы продолжаются.

Глава третья

О том, как иногда полезно посмотреть на ситуацию новым взглядом

— Ну и на кой мне сдалась эта жирная баба? — полусвятой проводил великую Сотлиссу взглядом бычка в охоте — И совсем она не красивая!

— Истину глаголешь, сын мой! Глупа, невоспитанна и до неприличия большегруда! — Хор святцев кивал в такт каждому слову.

По случаю встречи старого друга пираты закатили большой пир и достали из закромов все, что могли. Великая Сотлисса как раз приканчивала третьего поросенка.

И дернуло же Авика глянуть на нее как раз в тот момент, когда она слизывала с пальца жирную подливку.

И дернуло же Сотлиссу так глубоко его засунуть.

— Прикройся, охальник! — третий святец перевел взгляд полусвятого вниз, чтобы тот мог увидеть выросшее в штанах деревце.

Авик глубоко вздохнул. Кого он обманывает? У этой женщины нет недостатков!

Полусвятой потянулся за очередным стаканом крепленой пиратской браги, но вовремя одернул руку — в его стакан успела забраться ящерка капитана. Хамелеон пытался утопиться.

— Она же толстая — воззвал к рассудку святец воровства, который пытался незаметно свинтить с золоченой люстры шишечки. Отсутствие материальных рук его ничуть не смущало, душку был важен сам процесс.

Святец чревоугодия глянул на трещавшую по швам хламиду и потянулся за третьей пампушкой.

— А ведь правда! — Авик уцепился за спасительный вариант. — Мадама должна быть таких размеров, шоб ее можно было носить на руках! А не навернуться после двух шагов!

— Да, и потому твой морской конек уже добрых полчаса завис над рифом!

Аватор понял, что рассуждает вслух и попытался представить что — нибудь менее сексуальное. Например, корабельного кока, которого сперва перепутал с мешком для удобрений.

— А вам, какое дело, уважаемый? — немного успокоившись, кетаналец повернулся в сторону собеседника.

Для пирата мужик выглядел довольно странно. Вместо традиционных шаровар и лихо порванной тельняшки, на нем была длинная мантия, украшенная монетами, бусинами и крысиными черепушками.

Лицо незнакомца было размалевано почище, чем у лемондианских шлюх, а в волосы можно было смело запускать пару драчливых хомяков, не опасаясь, что они найдут друг друга.

— По этой сохнешь? — унизанный перстнями палец указывал прямо на амазонку.

— Ничего я не сохну, шо вы мине тута горбатого лепите?

— Красивая баба — пират даже не выслушал ответа. После оценивающе посмотрел на аватора.

— Забудь!

Ничего другого Авик не ожидал.

— Нет ты скажи, оно тебе надо!?

— У вас часом, кетанальцы в роду не водились?

— Мамку Менькой звали, а папка — капитан дальнего плавания был. Не видел я его никогда!

— Менька Лидерман, торговка рыбой?

— Она самая! Шо, знаешь за ее?

— Об чем вопрос, конечно знаю! Мы с ней лучшие друзья!

Авик тактично умолчал о том, из — за чего, вернее, из — за кого, маман лишилась половины прибыли за последний год. Они правда не хотели травить тех рыбин. Им просто очень нужны были деньги.

— Правда? И шо там маманя? А то ж она писала, ей какие — то паскуды всю рыбу потравили!

Аватор деликатно прикусил орешек.

— Так слушай сюда — пират сел ближе — Я тута навроде местного шамана — ну там раны заболтать, або зашить что, опять же тело разделать…

Полусвятой нервно хихикнул. Хорошо, что маменьке не стукнуло в голову описать злодеев подробно!

— Я дам тебе зелье — перед аватором появился небольшой флакон, к которому был приклеен человеческий глаз — Посмотришь на свою мадаму новыми глазами!

— То шо за бомотуха?

— Бери — бери! Мигом за нее забудешь!

Один из крабов ожил и прыгнул в декольте Сотлиссы. Чтобы поскорей избавиться от морской твари, героиня вывалила грудь на стол. Авик решительно откупорил крышку…

— Адя! — пират быстро забрал пузырек обратно. — Шо, хош за секунду в жмурика сыграть? То разводить в чистой воде надо!

Воды на столе не осталось. По бессвязному бормотанию кока стало понятно, что единственную негорючую жидкость можно было найти либо в камбузе либо за бортом. Первый вариант был явно ближе.

Сотлисса решительно не узнавала своего соратника. Поразительно, как меняла человека встреча со старыми друзьями. Литр браги, выпитый натощак, тоже внес свою лепту.

Впервые улыбка кровожадного убийцы не вызывала желания сотворить корневое знамение и прочитать бесогонную литанию. Алекс охотно болтал с капитаном, балагурил со старыми друзьями и даже пел. И что с того, что после этого двое пиратов решили уйти в монастырь, а еще парочка налакалась до бесчувственного состояния, чтобы забыть этот вечер? Охотник очень старался…

Пока героев с почестями провожали на пиратское судно, гемм успел поведать причины столь чудного спасения. Во времена своей молодости Алекс и сам промышлял морским разбоем на пару с каким — то Зирхом.

Гемм достал кинжал и попытался изобразить танец с саблями. Несколько пиратов с криками покинули зал, зажимая кровоточащие раны.

— Миндор! — смертоносный танец окончился падением около шамана.

— Жив, паскудник! — колдун приветливо выпустил колечко дыма — А дружка своего куда подевал?

Охотник помрачнел.

— Шо, помер? Покажи, где схоронили, давай подниму!

— Не! — Алекс пьяненько махнул рукой, задев при этом миску с чистыми ножами. Столовые приборы веером осыпались на пол.

Ящерка мигом кинулась под лезвия, однако все, как назло попали в хвост. Словно издеваясь, он отрос снова.

— А шо с ним? — шаман затянулся сильнее и внезапно завопил — Вижу! Вижу его!

— Иде?

— Я вижу странника!

— Сральника? — выпивка всегда делала Алекса глухим на одно ухо — Да, Зирх тот еще засранец. Не думал я, что станет он таким подлецом!

— Та не, все в порядке у него с яйцом! Он все бредет куда — то, только не совсем приглядно, пердеглядно, ааа, наглядно видно, куда!

— Да, вот такая вот манда — охотник уставился в одну точку и прислушался к себе — Эххх, пить охота!

— На! — шаман протянул ему тот же пузырек, что и Авику — За здоровье!

— А что это?

— Это… — это было последним словом колдуна в этот вечер. Не меняя положения, он упал лицом в тарелку.

Гемм пожал плечами, влил содержимое пузырька себе в горло и встал. Сокрушенного крика Авика, который в очередной раз безнадежно опоздал, он уже не слышал.

Покачиваясь, Алекс вышел на палубу и кое-как добрел до правого борта. В небе сияли звезды.

Злодей блаженно прикрыл глаза. Пьяный хмель слегка выветрился, и теперь наступало то самое благословенное время, когда все еще весело, но до похмелья далеко.

Позади него послышались легкие шаги. Алекс повернулся и застыл от удивления. На палубу вышла… Сирена Альмандина.

То, что дорогая оправа наклюкалась как задница, было слышно еще на подходе. Сказать ему правду на трезвую голову у кетанальки не хватало духу, поэтому она сама весь вечер незаметно подливала ему в бражку кетанальский первач. Торговка ободряюще улыбнулась, стараясь не думать о том, как ее сейчас выкинут за борт.

— Здрасссьте!

— Это… ты? — охотник смотрел на нее как дядя Моня на тетю Фиру, когда та во время отпевания поднялась из гроба.

На всякий случай Селка посмотрела по сторонам, но не заметила никого, кроме хамелеона, который намыливал веревку.

— Таки да, а вы шо, тоже вышли свежим воздухом подышать?

Не сводя с нее завороженного взгляда, охотник несмело протянул к ней руку.

— А почему ты так…странно разговариваешь?

— Та вроде ж всегда так было!?

Пошатываясь, Алекс подошел ближе. На всякий случай Селка нащупала в кармане спертую на банкете вилку.

— Это правда ты? — со странной смесью восторга и недоверия, он прикоснулся к ее лицу.

— Допился — мрачно констатировала торговка — Интересно, кого он видит на моем месте? Этих самых зеленых кукрицев, которые приходят к пьяному Авику или что похлеще?

— Таки да!

Далее произошло событие, достойное кисти великих художников. Ну или хотя бы тех, кто занимается рисованием табличек в духе «Осторожно, злая собака!».

Алекс улыбнулся. Торговка похолодела. Ох, не зря она взяла вилочку, совсем не зря.

— Но что с твоим глазом? — гемм бережно откинул с ее лица отросший чубчик.

— Та вроде с утра был на месте! А шо?

«Привет» от дорогого муженька она худо — бедно залечила, на память остался лишь тонкий шрам над бровью, хотя кто его знает? Если собственное ядро начало выделывать такие люли, отчего бы глазу не выйти погулять?

— Ты такая красивая!

Кетанальку начал разбирать смех. Авичка всегда говорил «Не бывает некрасивых женщин, бывает слабая бухарочка!» Говорил, а на утро давал обед безбрачия и прятался от возмущенных баб за монастырскими стенами.

— Благодарствую! Вы таки тоже ничего.

Алекс усмехнулся. Селке захотелось облить его святой водой.

— Забавно! Ты говоришь прямо как одна моя знакомая.

— А шо, хорошая знакомая?

— Да! Одна смешная торговка!

— Да шо вы таки говорите?

Приятно было осознавать, что за скромную ребе Шинкерман не забывали даже в таком состоянии.

Рассказать Алексу всю правду она решила еще в Гилдове, но с тех пор все никак не предоставлялось случая. Рядом то и дело ошивался то ненаглядный Авичка, то Сотлисса. Нормальных людей в ее обществе не водилось.

Сейчас, похоже, тоже мимо. На следующее утро этот пьяный кальвадос все забудет.

— И шо она? Не сильно тебя еще допекла?

Алекс ничего не ответил, только придвинулся к ней вплотную. Селке резко перестало хватать воздуха.

Его пальцы поймали непокорную кудряшку и заправили ей за ухо. Торговка застыла. По всему телу разлилась приятная тяжесть, в районе грудины послышался ровный стук. На поверхности кожи пугливо вынырнул огрызок ярко — красного камня.

— Простите — Гемм испуганно отпрянул. — Я слегка…забылся…

Селка чуть не взвыла от разочарования. Надо же было взять и обломать весь балдеж…

— Алекс, та шо ты опять лепишь шаю — патриота?

— Простите…

— Та за шо опять?

— За это!

С этими словами он притянул ее к себе и нашел своими губами ее губы…

— Твою мааа бульк! — на вкус рука героини была соленой и отдавала луком.

— Да тихо ты! Сейчас начнется…

— Ымгымгыгыгым — хрясь! — Авик переступил через себя и укусил амазонку за руку.

Сотлисса рефлекторно разжала руку. Не сколько от боли, сколько из — за боязни подцепить бешенство.

— Не, я таки дико извиняюсь, но вы шо, так и будете тут стоять, пока этот…этот…

Героиня не глядя отмахнулась от надоедливого полусвятого и чуть выползла из — за деревянного ящичка. «Не глядя» пришлось аккурат в челюсть.

С каждой минутой парочка целовались все заразительнее. Амазонка всерьез опасалась, что гемм забудется и съест торговку.

— Сотлисса, сделай что — нибудь! — трагичным шепотом попросил аватор — Если их не остановить сейчас, они…

— И что ты мне прикажешь сделать?

— Спасите Селку!

Послышались стоны.

— Ты уверен, что ее нужно спасать?

— Но…

В следующий миг рот Авика заткнули длинным спелым бананом. Что он делал в сумке великой героини, так никто и не узнал, однако треснутый слоногромий бивень наводил на определенные мысли.

— Ммммм!

— Авик, Селка прекрасно знает, что делает! А если ты им помешаешь и лишишь меня такой сцены я тебя — амазонка сделала пальцами в воздухе замысловатое движение, более известное как «Чик — чик!»

Покидая палубу, полусвятой мстительно выдернул хамелеона из петли, срывая двенадцатую попытку самоубийства…

…Селка Шинкерман лежала в постели и бездумно смотрела в потолок. Рядышком мирно посапывал охотник.

Вот и призналась, мать твою!

К рассвету «Счастливая вобла» поразительно напоминала корабль — призрак. Из каждой каюты вместо пиратов выползали настоящие зомби, капитан зычно храпел на столе, сидящая подле него ящерка пыталась отравиться.

Менестрель спал прямо на штурвале, нежно ухватившись за ручки. Как он попал на корабль, никто не знал.

Авик горестно прижимал к голове холодную тряпку и предавал анафеме плотный завтрак. Сотлисса как ни в чем не бывало уничтожала оставшееся мясо.

Гемм спустился в столовую позже. Несмотря на вчерашние танцы, злодей выглядел до отвращения бодрым.

По виду дорогих соратничков, Алекс понял — вчера что то было.

— Доброе утро — гемм списал выражение лица Авика на обычный похмельный синдром.

— Кому таки и доброе — полусвятой остервенело размазал каракатиц по тарелке, представляя на их месте геммскую голову — Хорошо поспали?

— Доброе-доброе — с ехидной улыбочкой подпела ему великая героиня. — Как ваши дела?

— Спасибо, вроде все нормально — гемм в растерянности смотрел на свою тарелку. Везде ему чудился подвох.

Соратники даже не притронулись к еде. В глазах Сотлиссы сиял детский восторг, в глазах Авика — тяга к убийству.

— Что — то не так?

— Нет, он еще и спра… — Авик ойкнул и схватился за коленную чашечку.

— Ты кушай, кушай! Ты ж наверное, голодный? — героиня была похожа на прогрессивную бабушку, которая сняла проститутку для внучка — девственника.

— Эээ — спасибо! Авик, что такое?

Похмельные глаза полусвятого Авриима метали молнии.

— Ты шо, еще ничего не помнишь?

— А должен?

Алекс сосредоточенно сдвинул брови. Насколько он помнил, вчера все прошло более чем мирно — он проснулся в своей постели и даже был жив.

— Алконавт нечастный! Кальвадос! Лампада! Надо ж было так ужаться, шоб забыть как…

— Здррррасте! Шо, Авичка, опять святцы заедают, аж даже не людей с утра пораньше кидаетесь?

— Тттыыы — полусвятой переключился на новую жертву — Тттты! А еще подруга, называется.

— Авик, шоб я сдохла, каб знала за шо ты говоришь! О, кашка!

Священнослужитель обиженно захлопнул варежку. Остаток завтрака проходил в полной тишине.

— Эй, вы где там, рыбы дохлые? — в камбуз вползло нечто, что вчера было капитаном.

— Мы здесь, капитан! — Сотлисса радостно гаркнула ему в ответ.

Конец ознакомительного фрагмента.